Глава 8

Я едва мог дышать, не только от того, что меня придавили, запах от пенальца напоминал запах нестиранного носка, который уже может стоять самостоятельно, без чьей-либо помощи. Странно, но раньше я подобных ароматов не ощущал, вероятно, пенальцы пахнут только когда испытывают стресс.

– Послушай! – прохрипел я. – Как тебя звать?

– Квинкер! – квакнули над ухом, жабоид расположился брюхом на моей спине. Мало того, что мне было тесно, подобное положение казалось унизительным и давило на самолюбие. Впрочем, не мне привередничать, меня ведь снова спасли. Поэтому вместо того, чтобы возмущаться, я просто спросил:

– Далеко ехать?

– Если снова не нападут, часа полтора.

О господи, нет! Лучше бы меня утопил Винц. Или прикончил мардак, это было бы гораздо гуманнее.

Не знаю, как мне удалось выдержать, но наступил долгожданный момент, когда мы причалили. Послышался скрип крышки, таксист освободил мою спину, которая онемела и не чувствовала практически ничего. Кое-как я смог выбраться из капсулы, голова гудела, ноги ныли. Зато моё обоняние наслаждалось запахами, отличными от того, что ему пришлось пережить за последнее время. Я снова глянул на капсулу и не мог поверить, что там могли разместиться двое.

– Ты как?! – меня хлопнули по плечу. Я обернулся, Квинкер улыбался как ни в чём ни бывало. Вероятно, его наш совместный вояж не особенно утомил.

– Спасибо, хреново, – честно признался я, потирая затёкшую шею.

– Тогда пошли! – пеналец махнул зелёной лапой.

– Куда?

– Туда, откуда мы улетели!

Только сейчас я смог рассмотреть местность. Мы стояли на краю болота, кроме аварийной капсулы, возле берега покачивались ещё пару утлых судёнышек. Чуть поодаль виднелось гигантское сооружение, в котором я узнал космопорт, тот самый, куда я причалил на звездолёте.

– Слушай, мне бы переодеться, – я оттянул комбинезон, демонстрируя его плачевное состояние, – и помыться бы не мешало.

– Не вопрос! – кивнул таксист-пулемётчик и направился к одноэтажному строению, расположенному неподалёку.

Войдя внутрь, я обомлел: мы очутились на галерее, где в один ряд выстроились с десяток гудящих и мигающих агрегатов. Под галереей располагался бассейн, как ни странно с чистой водой, что-то я раньше у местных любви к прозрачному не наблюдал. Навстречу вышла дородная пеналка с улыбкой змеи перед ужином.

– Что желаете? – грудным басом поинтересовалась она.

– Вот его, – Квинкер вытолкнул меня вперёд, – почистить, помыть.

– Гладить надо? – поинтересовалась приёмщица.

Я хотел уточнить, что имеется ввиду, мой костюм или непосредственно я, но не успел: никем не уполномоченный земноводный меня опередил.

– И сушить тоже, – добавил он, на что приёмщица отреагировала мгновенно, озвучив цену на услуги. Она, то есть цена, составила ни много ни мало двадцать кредитов, пришлось отсчитать свои кровные.

Ничто не вдохновляет так, как предоплата: за меня взялись с резвостью, какой я от пышной пеналки не ожидал. Она, ничуть не смущаясь, стянула с меня одежду, всю, до последней тряпочки, и швырнула её к одному из агрегатов. От того отделился контейнер, самостоятельно запихал в себя комбинезон и обратно въехал в машину, как я уже догадался, стиральную.

Голый, ошарашенный сервисом и поражённый его беспардонностью, я был препровождён в небольшой отсек, там под мои отчаянные протесты меня усадили на огромную скамью. Пеналка сбросила с себя хламиду и исподнее, представ передо мной в своём естественном, не скрывающем ничего, состоянии.

Я зажмурился, но домогаться моей персоны никто не собирался, меня просто мыли. Причём очень тщательно и скрупулёзно, не забывая про особенности мужской анатомии и гигиены. Надо сказать, делалось всё на высоком профессиональном уровне, вероятно, поэтому первоначальное смущение вскоре сменилось расслабленностью, которое постепенно переросло в удовольствие. От помывки, а не от того, о чём мог кто-то подумать.

После моечной я поплескался в бассейне, затем меня высушили фигнёй, похожей на фен, и даже одели в мой собственный чистый и выглаженный комбинезон. Несколько смазало впечатление сбрызгивание из мелкого флакончика, и теперь от меня веяло тиной. Но это уже издержки обслуживания.

Чистый, бодрый и слегка пахнущий я выбрался из банно-прачечной комплекса, у выхода меня поджидал, с неизменной ухмылочкой на лице, Квинкер.

– Между прочим, – проквакал он, – если бы не я, с тебя содрали бы больше. У меня тут скидки.

Врёт, сто процентов. Намекает, чтоб я накинул ему за услуги. В принципе можно, даже не столько за баню, а за то, что меня спас. Но, скорей всего, не будь я ему нужен, вряд ли Квинкер кинулся меня выручать. Насколько я успел узнать местную публику, она к сантиментам не склонна.

Так что рассчитался я с Квинкером, заплатив ровно столько, сколько стоил перелёт от космопорта до казино. Таксист одарил меня осуждающим взглядом, я оправдывал себя тем, что не стребовал обещанную скидку размером в один кредит. Вообще, я стал замечать, что общение с прижимистыми пенальцами оказывает на меня заметное влияние, на глазах становлюсь скаредным. Как говорится, с кем поведёшься.

В космопорте мы зашли в специальный отсек, где важный пенальский чиновник составил со слов Квинкера документ, который я подписал.

– Соберёшься полетать, обращайся! – квакнул на прощанье таксист.

– Надеюсь, это мне не понадобится! – искренне проговорил я.

На том и расстались. Он отправился хлопотать о страховке, я – туда, где получил задание. Офицер-пеналец оказался на месте.

– Разрешите доложить! – бодро отрапортовал я, щёлкнув, словно вышколенный кадет, каблуками.

Офицер оторвался от бумаг, скользнул по мне взглядом, задержал его на кейсе. Том самом, который мне непостижимым образом удалось сохранить. Он утратил первоначальный вид, поистрепался, попачкался, но, тем не менее, был налицо. Чего не мог не заметить пеналец.

– Вижу, вы справились, – удовлетворённо и несколько возбуждённо проквакал он.

– Так точно! – продолжал я строить из себя штабного служаку.

– Смотрели, что внутри? – офицер оторвался от созерцания кейса и пристально на меня посмотрел.

– Конечно, иначе как бы я убедился, что добыл то, что нужно?

Мой ответ озадачил пенальца, вероятно, тот ожидал услышать историю о том, что никаких наркотиков нет, зато есть нечто другое.

– И что там? – он указал перепончатой лапой на чемоданчик.

– Наркотики, разумеется, – пожал я плечами, – как вы и предполагали. Так что, можете смело обкладывать казино санкциями, а мне за проделанную работу прошу выдать обещанный гонорар…

– Покажите! – нахмурившись и не обращая на мою бравурную трепотню внимания, буркнул пеналец.

Я раскрыл кейс, офицер поковырял наркотики. Их осталось немного, большую часть я истратил, скормив страшному пауку. Но о количестве в задании не говорилось, требовалось лишь подтвердить факт наличия, с чем я успешно справился. А то, что пенальские службы ждали от меня других результатов, мне это, как говорится, до лампочки.

– Так когда я получу деньги? – уточнил я.

Вместо ответа офицер набил на клавиатуре текст, распечатал и сунул мне:

– Подпиши здесь и здесь!

Я опешил, документы, в отличие от анкеты, которую я заполнял ранее, были составлены на незнакомом языке, вероятно, пенальском. А меня с детства учили не подписывать не читая. С другой стороны, не подпишешь, не получишь вознаграждения. Решение, как всё гениальное, оказалось простым, я подмахнул бумажки не своей подписью, а совершенно абстрактной, взяв за основу имя моего друга-таксиста, украсив её совершенно немыслимой закорючкой в конце.

Тут же ожил коммуникатор, издав мелодичный сигнал. Я вынул коробочку из кармана, привёл её в функциональное состояние – на счёт поступили средства за проделанную работу, тысяча сто кредитов. Всего же на депозите имелось тысяча четыреста кредитов плюс тысяча налом, те, что я выиграл в казино. Кроме того, была заначка в пятьсот кредитов, их я тиснул из кейса. Короче, в моём распоряжении имелось около трёх с небольшим тысяч, а это уже капитал.

Коммуникатор снова подал сигнал, намекая на изменения, произошедшие со мной лично. Активировав иконку «Персонаж», я с любопытством и, не скрою, с некоторой гордостью, принялся рассматривать собственное изображение. Вообще-то, оно оставалось прежним, зато изменились некоторые данные, например я достиг третьего уровня. Выросла репутация, она составляла ни много ни мало семьдесят единиц. Но больше всего меня порадовало звание, оно не было, как раньше уничижительно-оскорбительным и звучало довольно прилично и, не побоюсь этого слова, гордо: «Рейдер».

Воодушевлённый повышением и в предвкушении модернизации корабля, я собрался покинуть помещение пенальских спецслужб, как через окно заметил своего врага. Чернятински, развалившись на одном из округлых кресел зала, делал вид, что читает. Главное, место занял такое, что мимо не прошмыгнёшь. Чтобы добраться до звездолёта надо пройти как раз там, где расположился этот гад.

Тут меня осенило, я обернулся к пенальскому офицеру.

– В зале торчит один тип, – понизив голос до конспиративного, проговорил я, – он мешал проведению операции и едва её не сорвал! Это может подтвердить таксист Квинкер, также есть документы, подписанные мной и вышеупомянутым аквалётчиком показания, свидетельствующие о том, что миссия, возложенная на меня, как на официального представителя власти, могла стать невыполнимой!

Не знаю, всё ли понял из моей путаной речи пеналец, но главную мысль, безусловно, уловил: на подведомственной ему территории находится подозрительный тип, и не задержать его значит не проявить бдительности.

– Который? – подошёл ко мне он.

– Этот! – я указал на ничего не подозревающего Чернятински.

Можно было не сомневаться в том, что офицер исполнит свой долг, пенальцы в вопросах службы достаточно щепетильны. А это значит, что моего преследователя не просто задержат, а ещё и подвергнут тщательному допросу. За это время я успею переоснастить корабль и убраться подальше, во всяком случае, я на это очень рассчитывал.

Спрятавшись за декоративный октаэдр, расположенный неподалёку, я выждал, когда офицер с Чернятински скроются внутри отсека, и поспешил к причалу, где оставил свой звездолёт. Молясь, чтобы технические службы, занимающиеся оснасткой кораблей, оказались достаточно расторопными, я обратился к пенальцу в робе, встретившемуся мне на пути.

Тот связался с кем-то по рации, не прошло и минуты, как в моём распоряжении оказались два жабоида. О зелёных много можно чего рассказать, но одного у них не отнять: сервис у них налажен на высшем уровне, и за деньги пенальцы не то что звездолёт, корыто оснастят так, что на нём можно будет сгонять на соседнюю планету.

– Чего изволите? – с человеческим подобострастием уточнил один из мастеровых, я мысленно ухмыльнулся: двое из ларца, да и только.

– Так, – я принялся загибать пальцы, – увеличить трюм, раз. – Эти двое старательно записали. – Двигатель сделать мощнее, два! Ну, и пушку заменить, на более мощную, три! Только учтите, – поспешил добавить я, памятуя о прежних ошибках, – расценки я знаю, – тут я соврал, потому что эти самые расценки, как я понял, не были величиной постоянной, а менялись в зависимости от жадности продавца и умения торговаться клиента.

Стоило мне замолчать, как пенальцы принялись совещаться, черкая что-то на зелёной бумажке. Через минуту мне представили счёт, от которого стало не по себе. Поражала даже не сумма, которую следовало уплатить, а количество денег. Оно составляло ровно столько, сколько имелось в наличии. Складывалось полное впечатление, что каждая тварь в Галактике знает, какими средствами я располагаю. Может, я настолько наивный, что оценить состояние по внешнему виду не составляет труда? Но скорей всего дело в потрясающей интуиции земноводных, особенно, когда речь идёт о деньгах. Чужих, разумеется.

– Нет! На это, – я ткнул в грабительский счёт, – я пойти могу!

– Почему? – удивлённо и даже обиженно квакнул один из техников.

– Потому что это грабёж!

Короче, торговались мы недолго, я старался быть твёрдым, пенальцы – настырными. В итоге, конечная сумма составила две тысячи пятьсот кредитов вместо первичных трёх тысяч двухсот. Кроме того мне удалось выторговать увеличение ёмкости топливного бака до десяти и заправку его под завязку. Довольный собой, я взошёл на палубу звездолёта.

Кресло пилота, пульт, штурвал показались мне старыми друзьями, которых я встретил после разлуки. Устроившись поудобней, я принялся следить за изменениями, происходящими с кораблём.

Раздался металлический лязг, звездолёт завибрировал под действием незнакомой техники, задрожал. Замерцало табло «Стойкость корпуса», я с удовлетворением отметил, что она увеличилась более чем вдвое и составляла теперь четыреста двадцать единиц. Мало того, обшивка стала прочнее и отражала теперь семь единиц ущерба, что меня как пирата не могло не радовать.

Послышался глухой лязг, ожила панель под названием «Оружие», вместо фотонной пушки звездолёт оснастили Гравитонным лучемётом. Я с удовольствием разглядывал оружие с двумя длиннющими стволами и внушительным генератором. Характеристики тоже впечатляли: дальность стрельбы пятьсот шестьдесят, мощность, или по-другому, урон, сто десять.

Так, а что с трюмом? Как и следовало ожидать, его ёмкость совпадала со стойкостью корпуса за минусом вооружения, и составляла ровно триста хитов. Это что же, получается мой новенький лучемёт столько весит? Н-да, тяжёлая штучка. Но, как говорится, за всё надо платить, и не только деньгами.

Наконец, техники закончили свою возню и подали сигнал «Всё готово, можешь выметаться!» И с удовольствием, самому осточертело ваше болото! Я нажал кнопку «Расстыковка», плавно двинул штурвал, корабль медленно, словно нехотя отчалил от причала и, подчиняясь моим командам, взмыл в облака.

Кавкаурика казалась маленьким зелёным шариком, висящим в черноте космоса. Глядя на неё через обзорное окно, я прикидывал, что предпринять. За последними перипетиями как-то не приходило в голову строить планов даже на ближайшее будущее. Глупо думать о перспективе, когда за собственную жизнь я сам не дал бы ломаного гроша. Ну вот выбрался. А что дальше? Дальше надо бы убраться подальше, чтобы Чернятински не смог догнать.

Тут в голову пришла, на первый взгляд, странная мысль. Вот, к примеру, куда захотел бы попасть любой житель Галактики в последнюю очередь? Разумеется, – и это никакой не секрет, – к мардакам, вернее, на одну из их планет. Полудикая, агрессивная раса, представителям которой не ведомы совесть, мораль, нравственность. Они понимают только две вещи: силу и выгоду. Само собой, иметь дело с подобными типами захочется разве что сумасшедшему.

Но, кажется, один такой сумасшедший нашёлся. И я надеялся, очень надеялся, что мой враг окажется благоразумнее и не кинется в погоню. Тем более что до системы Брангауз, где расположились две планеты мардаков, было достаточно далеко: девяносто парсек. Выстроив маршрут, я надавил кнопку «Гиперпрыжок».

Паузы, вызванные тем, что мотору требовалось некоторое время для набора мощности, не сделались меньше, оставаясь такими же, как и при прежнем движке. Вероятно, это объяснялось тем, что увеличилась масса корабля. Хорошо хоть двигатель поменять догадался. Не сделай я этого, получилось бы что-то вроде тепловоза с мопедным моторчиком. Тарахтит, а не едет.

После четвёртого прыжка меня вынесло в точку пространства, где, кроме меня, оказался ещё один корабль. Вообще говоря, вероятность подобной встречи ничтожно мала: пресечения маршрутов в нуль-поле, конечно, бывают, это естественно. Но вот, чтобы совпадали промежуточные точки маршрутов, об этом я что-то не слышал. Впрочем, я, наверное, ещё мало чего слышал, а, как говорил Марик, случайность – это частный случай закономерности.

Как бы там ни было, а факт остаётся фактом: передо мной здоровенный корабль, и, судя по всему, не военный. Я настроил радар на сканирование, так и есть: торговое судно, относящееся к классу танкеров. Принадлежит фарянам. Дальше шли всевозможные характеристики, больше остальных поражала ёмкость трюма. Она составляла невероятные семь тысяч! Охренеть, сколько можно туда напихать! А если всё продать, то это ж сколько деньжищ можно выручить.

Я рассуждал приблизительно так: судно торговое, следовательно мирное. Я – пират, значит грабить положено по статусу. Так что никто не бросит в меня камень, если я обчищу эту посудину. Тем более что у меня новая пушка, и это вселяло уверенность в удачном налёте.

– Внимание! – грозно выкрикнул я. – Говорит пират Скрайд!

Мне не ответили, я продолжил:

– Это ограбление! Если будете вести себя правильно, никто не пострадает! Все имеющиеся на корабле деньги сложить в тару и выслать капсулу с курьером! Украшения и ценности можете оставить! – снисходительно завершил я.

Снова молчание. Ну, знаете, понятно, когда угрожают в ответ, но когда игнорируют – это хамство! Что ж, сами напросились! Я навёл лучемёт чуть правее кормы и дал предупредительный выстрел. Два сине-зелёных луча с воем пронеслись мимо грузовика.

В следующее мгновение произошло то, чего я никак не ожидал. Борт танкера ощерился дюжиной пушек, причём таких, до которых моему лучемёту было как Крыжовке до Мельбурна. Подозрения подтвердил радар, оповестивший, что оружие, направленное на меня, не что иное как аннигилятор поля.