Глава 7
Не думаю, что я долго бы продержался, выручил случай. В какой-то момент жабоид оказался сверху, его глаза блеснули хищным огнём, тут я нащупал пистолет. Пеналец уже занёс кулак для решающего удара, в эту секунду рукоять звизданула его по виску. Он хрюкнул, удивлённо вытаращив глаза. Чтобы усугубить эффект, я, вложив в удар максимум злости, тюкнул ещё раз. С тихим стоном туша с меня съехала, я испытал несказанное облегчение. Во-первых, оттого, что вышел победителем в поединке, к тому же жабоид весил прилично, и держать его стоило немалых усилий.
Кое-как отдышавшись, я поднял кейс и направился вверх по лестнице, где, как я полагал, находилась администрация казино. Я не ошибся, на массивной резной двери сверкала основательная табличка с надписью «Управляющий». Неожиданно дверь распахнулась, и две здоровенные ручищи втянули меня внутрь. Через мгновенье моё и без того помятое тело было снова придавлено к полу.
– Кто такой? – раздался над головой голос, я разглядел глянцевые ботинки, расположившиеся напротив моего носа.
– Ахр-р, бр-р… – прохрипел я.
Вероятно, мой ответ не вполне удовлетворил невидимку, поэтому он велел кому-то ослабить хватку. Я почувствовал, как давление на спину сделалось меньше, даже получилось глубоко вдохнуть.
– Ну, так кто вы такой? И зачем напали на охранника?
– Послушайте, – я пытался казаться несломленным, что, располагаясь мордой в пол сделать непросто, – прикажите снять с меня эту тушу, иначе я задохнусь. К тому же никакой угрозы я не представляю, а, скорее, наоборот…
Путаные объяснения, конечно, но других в данный момент не было.
– Ладно, Винц, оставь его, а то и правда раздавишь.
Меня схватили за шиворот, приподняли и, встряхнув, поставили на ноги.
– Премного вам благодарны, – обернулся я, потирая шею, слова застряли у меня в горле. Там стоял такой огроменный амбал, что Шварценеггер по сравнению с ним просто Дюймовочка. Выступающая вперёд челюсть, сплюснутый нос, злые глаза довершали впечатляющий образ.
– Нет слов, – обернулся я к управляющему.
Передо мной во всей красе стоял человек в начищенных до неприличия туфлях, – с ними я уже виделся, – в отутюженном костюме, элегантном галстуке, с безупречной причёской, надменным взглядом и едва заметной складкой у рта.
– Не подскажите, он, – я указал себе за спину, – мутировал или это его естественное состояние?
Порой я готов вырвать себе язык, особенно, когда слова слетают с него сами, без моего ведома. Винц среагировал быстро, выделив мне щелбан. Сквозь помутненное сознание я разобрал повелительный оклик:
– Винц, прекрати!
Винц что-то недовольно проворчал, а меня встряхнули за плечи.
– Вы меня слышите? – надменные глаза смотрели в упор.
– Не уверен, – покачал головой я.
– Садитесь, – невесть откуда взялся стул.
– Ну, – после непродолжительной паузы ко мне снова обратились с вопросом, – так кто вы такой? И зачем напали на курьера, а потом на охранника? Советую, – глаза франта из надменных сделались доверительными, – говорить правду, иначе, – он глубоко вздохнул и выразительно посмотрел туда, где располагался бугай Винц.
Когда делают подобные намёки, а сзади сидят два центнера мышц, темнить совершенно не хочется. Впрочем, я и не собирался, потому что не меньше остальных желал ясности.
– К вам в казино меня послали пенальцы, – вздохнул я, – раздобыть доказательства торговли наркотиками.
– Ну, а вы? – поторопил меня управляющий.
– Я и раздобыл, вот только вместо наркотиков в саквояже оказались очень занятные документики, – я скосил глаза на кейс, стоящий теперь возле огромного письменного стола.
– И решили принести его мне?
– Угу.
– Позвольте поинтересоваться зачем? – франт закинул одну ногу на другую.
– Как? – опешил я. – Там такие сведения, что они непременно должны попасть к земному правительству.
– А вы значит, у нас патриот?
Я задумался. Нет, гимнов перед сном не пою и президентов на груди не ношу. Но за державу бывает обидно, а это есть первый признак патриотизма. Хоть и неочевидный. Судя по всему, мои рассуждения отразились у меня на лице, потому что лакированные ботинки качнулись, а их владелец одобрительно проговорил.
– Что ж, похвально! Обещаю, документы окажутся там, где нужно, а вас… – франт выдержал паузу. – Винц, подбери болото поглубже, желательно на отшибе, так, чтобы нашего друга никто не нашёл.
Сначала я подумал, что ослышался, но взглянув на управляющего, понял, что он говорит серьёзно.
– Послушайте! – я отпрыгнул от нависшего надо мной Винца. – Вы не можете так со мной поступить!
– Отчего же? – хлыщ достал пилку и, как ни в чём не бывало, принялся ровнять ногти. – Не только могу, более того, я обязан так сделать. Потому что избавиться от свидетеля, да ещё такого, который нарушил привычный порядок вещей, есть первейшая необходимость. Так что, – вздохнул управляющий, подводя черту под всем сказанным, – как говориться ничего личного, земля тебе пухом, – и он улыбнулся такой улыбкой, от которой стало бы не по себе кобре.
Пристрелить бы гада, жаль пистолет отобрали. Я уже изготовился продать свою жизнь подороже, как меня осенило.
– Топорно работаете! – пытаясь увернуться от лапищ Винца, выкрикнул я. – Будь я вашим начальством, обязательно снял бы вас с должности. И это в то время, когда можно заслужить повышение.
Стало ясно, что мне удалось заинтриговать франта.
– Погоди, Винц! – распорядился он, и, обращаясь ко мне, спросил. – Что вы имеете ввиду?
– Вероятней всего, – пояснил я, – пенальцы догадываются, что здесь, в казино, передаются некие данные, и они даже знают какие. И всё, что им требуется чтобы эту богадельню накрыть – доказательства, которых у них нет. Вот они и придумали нанять какого-нибудь скитальца вроде меня, навешав ему лапши про наркотики. Главное, как они думают, заполучить кейс. В нём документы, то есть требуемые доказательства, и ваше казино вместе с вами накрывается медным тазом.
– Ну, а если наёмник окажется, как например вы, любопытным и обнаружит вместо наркотиков документы? – резонно возразил управляющий.
– Он всё равно явится к пенальцам с кейсом. А что ему остаётся? Хотя, зная этих жлобов, они вряд ли заплатят. Скажут, посылали за наркотиками, а ты что принёс? Начнут нудеть что нельзя найти нормальных наёмников, то да сё, сам заплатишь, лишь бы не ныли…
– Я не совсем понял, – прервал меня управляющий, – что конкретно вы предлагаете?
– Конкретно? Предлагаю отнести им то, что они просили, то есть наркотики.
Наступила звенящая тишина, прерываемая лишь презрительным фырканьем Винца. Вероятно, он считал моё предложение полной чушью, но мне было плевать. Вся соль задумки состояла в том, чтобы включить в предлагаемый план меня, как неотъемлемую его часть. Только при таком раскладе был шанс уцелеть.
– То есть, вы хотите сказать… – наконец подал голос франт.
– Ну да, пенальцы вместо сведений о подпольном центре в своём тылу получат то, зачем меня посылали, я – деньги, а вы – благодарность начальства. Короче, всем хорошо, кроме зелёных, которым придётся изобретать чего-нибудь новенькое, чтоб вас прищучить.
– А наркотики? – управляющий посмотрел на меня плутовато.
– Я вас умоляю, не будут же они предъявлять вам сомнительный кейс чёрт знает с чем, да ещё непонятно как к ним попавший?
Управляющий ещё немного поразмышлял, после чего велел Винцу принести кейс с наркотиками. Верзила одарил меня взглядом паука, от которого сбежала жирная муха, и вышел за дверь.
Попрощались мы сдержанно, без уверений в вечной дружбе и любви, франт выразился в том смысле, что если я сболтну лишнее, меня найдут где угодно, а Винц демонстративно хрустнул суставами пальцев.
Таксиста я нашёл там, где оставил. Он, закинув три лапы за голову, четвёртой чистил язык, высунув его на полметра.
– Вероятно, – прервал его занятие я, – это такая специальная профилактика болтовни?
От неожиданности пеналец едва не прикусил собственный орган, но сумел без повреждений его втянуть. Как мне показалось, даже немного смутился, но быстро взял себя в руки.
– А ты что, разве не чистишь язык? – квакнул он.
– Не то что бы совсем не чищу, – зачем-то соврал я, – но нечасто.
– Вот, – удовлетворённо вздохнул жабоид, – я всегда говорил, что люди – нечистоплотная раса.
Называется, хоть стой, хоть падай: бородавчатое земноводное, верхом гигиены которого считается чистка языка пальцем, обвиняет меня в нечистоплотности. Это всё равно, что канибал стал бы обвинять цивилизованного туриста в том, что тот ни черта не смыслит в кулинарии.
– Что, летим? – прервал мои размышления таксист, устраиваясь за штурвалом своего аква-корыта.
– Летим, – вздохнул я, не желая ввязываться с демагогом в полемику.
Внизу снова замелькали болота, чудные строения и островки, я, сжимая в руках кейс, краем уха слушал трескотню пенальца. Неожиданно аквалёт тряхнуло так, что я едва удержался в сидении, таксист квакнул что-то неразборчивое. Краем глаза я заметил вспышку в окне, нас снова тряхнуло, и мы стали стремительно терять высоту.
– Что происходит? – крикнул я, схватившись за ручку над дверью.
– Какая-то сволочь нас обстреляла!
– Парашют есть?
В ответ таксист разразился матерной репликой, смысл которой можно уложить в одну фразу: чего нет – того нет. В момент, когда до земли оставались считанные метры, аквалёт замер, затем задрожал и, петляя из стороны в стороны, полетел вдоль поверхности.
– Аварийный двигатель сработал! – пояснил таксист, глянув в мою сторону.
– А раньше он сработать не мог?! – нервически выкрикнул я.
Пеналец не ответил, мы одновременно заметили в верхнем обзорном окне мчащийся на нас аппарат. Он был похож на наш, только более современный. И управляло им нечто огромное, волосатое и вооружённое, из передней части аппарата торчал внушительный бластер.
– Мардаки! – воскликнул пеналец, присовокупив к выкрику парочку крепких фраз.
Положение казалось безвыходным, потому что наш еле ползущий аквалёт представлял из себя отличную мишень. И что самое отвратительное повлиять на ситуацию возможности не было, оставалось лишь ждать, когда нас продолжат расстреливать. Однако таксист моего упадничества не разделял, он, отодрав от пола кусок обшивки, вынул из образовавшейся бреши замотанный в тряпку револьверный пулемёт, передёрнул затвор и с ужасающим кваканьем принялся поливать врага свинцовым дождём.
Кто видел, как работает револьверный пулемёт, меня поймёт: вращающийся ствол, изрыгающий невероятное количество выстрелов способен шокировать представителя любой расы, включая экзотические. Из такого оружия стрелял Шварц в «Терминаторе», с невозмутимым выражением на лице расфигачивая патрульные автомобили.
Короче, от аквалёта мардака стали отлетать куски, словно это был не летательный аппарат, а тряпочная кукла. Я уже хотел с облегчением вздохнуть, как, воспользовавшись заминкой, которую взял таксист, чтобы перезарядить раритет, мардак пальнул в ответ.
Как я среагировал, не понимаю. Наверное, сработало чувство самосохранения. В мгновение ока отворил дверь и сиганул вниз. Всё произошло за секунду до того, как аквалёт разорвало на части, и его обломки устремились следом за мной. Я плюхнулся в воду.
Обычно, когда ни с того ни с сего оказываешься в болоте, радоваться как-то не хочется, сейчас же я этому обстоятельству был рад несказанно. Потому что, попади я на остров, мне бы вряд ли удалось выжить.
После того, как немного пришёл в себя, смог, наконец, осмотреться. Собственно, осматривать особенно нечего, повсюду, насколько хватало глаз, расстилалось болото. На небе, чуть в стороне, завис аквалёт мардака, машина подрагивала, и от неё тянулась тонкая струйка дыма. Вероятно, таксист серьёзно её повредил.
Мне удалось задавить нарождающуюся панику, призвав на помощь благоразумие. Итак, я в болоте. Дна нет, берегов нет, надежды на благополучный исход тоже. На фига мне, спрашивается, благоразумие с подобными выводами? Я послал его подальше и вновь обратился к панике. Та подсказала, что раз нету дна, лучше грести хоть куда-то, вместо того, чтобы торчать на одном месте. Я погрёб, стараясь плыть в сторону от аквалёта.
Наконец, наступил момент, когда силы кончились, и я пошёл ко дну. Неожиданно ноги упёрлись во что-то твёрдое, я забарахтал всеми конечностями с такой бешеной скоростью, что смог выплыть, и через минуту вышел на сушу, где и упал, провалившись в забытьё.
Очнулся от холода, наступали местные сумерки, дул ветер. Сквозь шелест волн стали пробиваться незнакомые звуки, то ли шипение, то ли шёпот, не разобрать. Краем глаза уловил сбоку движение, но, повернув голову, ничего не обнаружил. Списав всё на последние перипетии, я побрёл вглубь острова, подальше от воды.
Опять влип, что ж не везёт-то как. Так удачно всё складывалось, и на тебе. И откуда взялся этот чёртов мардак, чего привязался. Я обернулся, аквалёт висел там же и по-прежнему не двигался с места.
Таксиста жалко, – я вспомнил ни в чём не повинного пенальца, – хороший был лягушонок, общительный. Хотя и нудный. Что он мог сделать такого, чтобы на него напали мардаки? Неужели обычный таксист замешан в чём-то таком, что его надо было убивать, да ещё вместе с пассажиром? Внезапно, словно игла, пронзила догадка. А почему, собственно, я решил, что охотились за ним? Вдруг всё из-за меня?
Неожиданно картина представилась совершенно в ином свете. И что было особенно неприятно, всё в этом разрезе вставало на свои места и имело логическое объяснение. Чернятински! Он, чтобы не навлечь недовольство спецслужб, просто нанял мардаков, раса которых не столь щепетильна в отношениях с властями. Проще говоря – пофигисты. А за деньги – пофигисты в квадрате. И эти космические обезьяны напали на нас, чтобы банально убить. Что у них почти получилось. Вот только на Чернятински это не очень похоже, он любит убивать сам. Лично. Неувязочка! С другой стороны, можно ведь всё снять на видео, а потом смаковать за бокалом виски кончину врага.
Мои невесёлые рассуждения прервало нечто, преградившее путь. Я не заметил, откуда оно появилось, как будто материализовалось из воздуха. Впрочем, это было неважно, я с ужасом рассматривал чудище: оно было похоже на огромного паука, с которого содрали кожу или что там у них. Вместо головы открытый мозг, из которого не мигая смотрели два светящихся глаза. Но самое страшное было наблюдать, как в прозрачном брюхе переваривается пеналец, скорее всего утопленник. В бесформенной куче с трудом можно было узнать жабоида, выдавали представителя местной расы лишь перепончатые руки да характерный череп.
В какой-то момент монстр дёрнулся, его туловище вывернулось наизнанку, выдавив из себя наполовину переваренный труп. Я понял, что так чудовище освободило место для новой добычи. И бросился наутёк. Никогда я так быстро не бегал, но внезапно открывшийся спринтерский талант мне не помог, паук нагнал меня в два счёта и навис надо мной отвратительным чревом, которое принялось раскрываться, чтобы поглотить меня.
Я проклял Винца, который отобрал пистолет, зато вспомнил про кейс, который я непостижимым образом не выронил. В мгновение ока я раскрыл его, схватил наркотики и зашвырнул их в гадкое чрево. То тут же захлопнулось, на мгновение замерло, после чего содрогнулось. Воспользовавшись паузой, я поспешил отбежать в сторону и, спрятавшись за большим камнем, стал наблюдать.
С чудовищем начало твориться что-то неладное. Ужасный паук мелко затрясся, засеменил на месте лапами, потом стал метаться в разные стороны, перебегая места на место. У меня похолодело внутри, сейчас он меня отыщет и сожрёт. Но, судя по всему, чудищу было не до меня. Перестав бегать, он упал на спину, не прекращая шевелить лапами.
«Да он кайфует!» – дошло до меня. Повинуясь внезапному импульсу, я выбежал из укрытия, на ходу вынимая из кейса наркотики. В чреве чудовища образовалась едва заметная щель, прицелившись, я зашвырнул туда допинг и рванул обратно за камень.
Что сделалось с пауком! Его раздуло, а потом, наоборот, сжало, он издал жалобный писк, зелёные глазища вылезли из орбит, но вскоре сделались неподвижными и какими-то тусклыми. Одновременно замерло, прекратив агонию, и страшное туловище.
Поставить диагноз не составляло труда: с уродцем случился банальный передоз. А не хрен злоупотреблять! И наркотиками, и положением. Не успел я порадоваться избавлению, как услышал над головой рокот. Задрал голову и мысленно сплюнул: прямо надо мной завис аквалёт мардака. Он всё ещё пыхтел выхлопом, движок работал с перебоями, а из окна, оскалившись, выглядывало, направив на меня бластер, волосатое чучело. В задней части аппарата, скрипнув петлями, открылся вместительный люк, из него свесилась верёвочная лестница.
– Давай! Лезь! – на ломаном человеческом велел мардак.
– Хрен тебе! – выкрикнул я. На первый взгляд, поступил опрометчиво. Но если вдуматься всё равно ведь как сдохнуть – от рук обезьяны или палача Чернятински. Я уже не сомневался, что нечёсаный примат – есть наймит бывшего шефа безопасности.
– Не зли меня! – угрожающе прорычал мардак, ствол его бластера дрогнул.
На меня, – вероятно, это произошло из-за только что пережитого стресса, – напал такой пофигизм, какого я за свою жизнь не испытывал. Весь накопленный негатив вылился в незамысловатую реплику, в которой не осталось место воспитанности.
– Идите в жопу! – выкрикнул я, подписав себе смертный приговор.
С поразительным спокойствием я наблюдал за тем, как лазерный прицел замер у меня на груди, как в предвкушении моей кончины оскалилась обезьянья морда. В этот критический момент из болота вырвался столб воды, гулко ухнуло, аквалёт вместе с мардаком и бластером разорвало взрывом. Инстинктивно я упал, прикрыв голову руками.
Когда всё утихло, расслышал тихие шаги, приподнял голову – возле моего лица расположились босые пенальские лапы, и знакомый голос проквакал:
– Надо бы содрать с тебя неустойку, но, принимая во внимание мою природную скромность и бескорыстность, ограничусь пятерным тарифом, утроенным на двойной коэффициент плюс комиссионные за моральный ущерб.
Таксист! Усохни моя душенька таксист! Живой и невредимый! Я вскочил и, не веря глазам, принялся ощупывать жабоида.
– Эй-эй, поаккуратней, – отмахиваясь четырьмя руками, квакал таксист, – я не ханжа, но если у тебя плохо с ориентацией, надо ж предупреждать!
– Ты как живой? – ущипнув напоследок за зелёный живот, спросил я.
– Капсула! – пояснил пеналец, указав за спину. Я присмотрелся, возле берега покачивася сигарообразный предмет.
– И ты вот на этом… – я указал на посудину.
– Ну да, ты выпрыгнул, а я катапультировался.
Я нахмурился, вот, значит, как. Оказывается, аквалёт оснащён средствами безопасности, только рассчитаны они на водителя, а вот на пассажиров – не рассчитаны. Нечего сказать, хорошенький сервис, просто пять звёзд! Вот выберемся, обязательно пожалуюсь в их профсоюз, подробно опишу, как обходятся с клиентами!
– И как же ты теперь без…
– Без драндулета этого? – ухмыльнулся жабоид. – Туда ему и дорога, – он беспечно махнул двумя лапами. Не понимаешь? – заметив на моём лице недоумение, спросил прохиндей. – Страховка! – воздел он зелёный палец.
Ах вот оно что, старый рыдван был застрахован, и теперь этот жук жаждет получить компенсацию.
– Кстати, ты должен подписать свидетельский протокол, – сообщил он. Я снова кивнул, после того, как таксист меня спас, я готов подписаться в чём угодно. Хоть в том, что он – принц датский.
Между тем совсем стемнело, раздалось отчётливое шипение, один в один повторявшее шипение страшного паука, которого я закормил дурью.
– Ты слышал? – я посмотрел на таксиста.
– Н-да, – ответил тот полушёпотом, – лучше поскорей смыться.
– Смыться? На чём?
– За мной! – буркнул на бегу пеналец, я поспешил следом.
Капсула, о которой говорил жабоид, представляла из себя прозрачный цилиндр, настолько узкий, что уместиться в нём мог только один.
– Лезь! – велел таксист, я послушался, кое-как пристроившись на дне.
– А ты? – я едва смог повернуть шею, мешала панель с кнопками и маленьким рычажком.
– Я тоже, – квакнул жабоид.
Ужасная догадка только начала оформляться в моём мозгу, как это земноводное недоразумение плюхнулось мне на спину и захлопнуло крышку цилиндра. Зелёные лапки пробежались по кнопкам, тронули рычажок, цилиндр сорвался с места в тот самый момент, когда паучьи когти царапнули по обшивке.
