Глава 17
Несколько часов спустя Рейн стоял на том же самом месте, где Девона читала письмо, и не понимал, куда могла подеваться его жена. Страх сползал каплями холодного пота по его позвоночнику, но виконт старался не поддаваться ему. Ведь не на свиданье же с любовником она отправилась! Что-то заставило Девону выйти из дому без сопровождения, и Рейн готов был разобрать все здание по кирпичику, чтобы выяснить, что именно это было.
Он слышал, как за его спиной в комнату вошел Спек.
– Ну что? – нарочито спокойным голосом осведомился виконт.
– Я говорил с двумя лакеями, нанятыми для охраны леди Типтон. Эдди сказал, что какой-то мальчик принес ей записку.
«Наконец хоть что-то», – со злостью подумал Рейн.
– Она разговаривала с этим мальчиком?
Некрасивое лицо Спека превратилось в совсем уж страшную маску.
– Леди Типтон вообще его не видела. Записку вручил ей один из лакеев.
– Этот ублюдок все-таки добрался до нее, – проворчал Рейн. – И один из моих людей подал ей это на серебряном подносе.
– Нельзя быть в этом уверенным, милорд. Записка могла быть абсолютно безобидной. Например, кто-нибудь из друзей пригласил миледи в гости.
Девона не могла его ослушаться. Ведь он объяснил ей, что у их общего врага больше нет времени на шутки и проказы.
– Обыщите все вокруг. Если сможете, найдите того мальчика. Если не получится, отыщите хотя бы записку.
– Да, сэр.
Отправив Спека выполнять его распоряжения, Рейн пошел в гостиную. Может быть, Девона действительно у друзей? С нее станется – бросить все и ринуться кому-то на помощь.
Давая выход своей нервозности, Рейн резко распахнул дверь, с грохотом ударившуюся о стену. Перл, Уинни и Медди вскочили при этом шумном вторжении. Все женщины были заплаканными, словно они уже потеряли Девону. Их сочувствие невысказанным страхам Типтона только добавило ему злости.
– У нас сейчас нет времени на официальные визиты, Уинни.
В ответ на его слова и искрометный взгляд Уинни холодно, но тем не менее убедительно посмотрела на Рейна.
– Вы очень хорошо знаете, почему я здесь, Типтон. Перл послала за мной, как только стало известно, что Девона пропала. – Уинни с трудом сохраняла маску сдержанности и хладнокровия. Губы у нее дрожали. – Вы говорили, что больше никто не сможет причинить ей вред. Вы клялись, что здесь она будет в безопасности.
Слова Уинни ранили Рейна, как осколки разбитого стекла. Они врезались в него, и он истекал кровью. Виконт мысленно проклинал Уинни, потому что она была права. Должно быть, она почувствовала, насколько жестоко прозвучали ее слова, а может быть, на этот раз ему не удалось, как обычно, скрыть свои чувства. Во всяком случае, ее красивое лицо смягчилось, и слезы, которые сестра Девоны так долго сдерживала, покатились у нее по щекам. Господи! Только ее отчаяния ему сейчас и не хватало!
– Кричите на меня, Уинни. Называйте ослом, потому что я это заслужил. Только, ради бога, не плачьте. – Рейн неловко обнял ее, а она продолжала рыдать, уткнувшись в его любимый темно-синий сюртук.
В комнату неожиданно ворвался Брок.
– Черт возьми, Типтон, это правда? Девону похитили? – Он пришел в ужас, увидев плачущую Уинни. – Что-то случилось? Вам хоть что-нибудь удалось узнать?
– Ничего, – ответил Рейн. – Просто ваша сестра решила, что мне станет легче, если она испортит мой любимый костюм.
Уинни подавила рыдание и отодвинулась от него.
– Ну, я же должна сыграть свою роль. – Ей удалось слабо улыбнуться. Она подошла к брату, и они обнялись. – Кого-нибудь послали за папой?
Брок поцеловал ее в макушку и сжал в объятиях.
– Гар обходит все клубы. Мы его найдем.
– И Девону тоже, – добавила Уинни.
Брок с Рейном обменялись взглядами. И дали друг другу молчаливую клятву: «Мы ее найдем».
– Девона хотела показать мне, как составлять меню на неделю, – прозвучал в тишине голос Медди. – Я играла в саду и испачкалась. Она послала меня переодеться. Может быть, если бы я не…
– Бедняжка, – проворковала Перл, беря девочку за руку и сочувственно пожимая ее. – Чистая ты была или грязная, пришла записка, и твое присутствие ничего бы не изменило.
Рейн понимал, что Медди испытывает угрызения совести, от которых он может ее избавить, сказав всего несколько слов. Он взглянул на Брока и Уинни. Если у них и возникали какие-то разногласия, они умели об этом забывать, когда появлялась такая необходимость. В их семье все поддерживали друг друга. Этот урок преподала ему Девона. Она научила его тому, чему он не мог научиться в родной семье.
– Перл права, Медди. Если причиной исчезновения Девоны стала записка, ты не смогла бы остановить ее. – Рейну стало стыдно, когда он увидел в глазах сестры откровенное удивление и благодарность. Он попытался откашляться, но в горле у него стоял ком. – Воля этой женщины несокрушима, когда она отправляется в один из своих крестовых походов, чтобы кого-нибудь спасти.
– Вы так думаете? – спросила Уинни. – Вы считаете, что Девона побежала кому-то помогать?
– Не знаю. – Рейн потер лоб, потом сжал виски. – Пока больше похоже на то, что это очередная дерзкая авантюра, а не похищение.
– Кто мог ее похитить? – спросила Медди, не понимая, что происходит.
– Тот, кто любит действовать исподтишка. Если ему удалось схватить Девону, то скоро игра должна принять иной оборот. Я полагаю, мне тоже придет записка.
– С требованием выкупа? – насторожился Брок.
– Или со злорадными комментариями, – пожал плечами Рейн. – В любом случае этому человеку не жить.
– Я считаю честью для себя оказать вам помощь, Девона, – признался Локвуд, сидя рядом с ней в карете.
Они выехали из Лондона несколько часов назад и теперь направлялись в какую-то неизвестную деревушку на юге.
– Мне интересно, как на эту авантюру отреагирует ваш муж. Ведь все поступки леди Типтон находятся под пристальным вниманием высшего общества.
Девона сжала зубы при мысли о том, какие пойдут сплетни и какой скандал вызовут ее действия. Если то, о чем говорится в записке, – правда, то ее поездка в деревню в сопровождении Оза будет лишь искрой, попавшей в пороховую бочку лжи и обмана. Однако ей было неловко рассказывать о своих страхах Локвуду.
– Лорд Типтон очень снисходителен ко мне. Кроме того, единственные люди, которые об этом знают, – это вы и я. – Девона вопросительно взглянула на Оза. – Я ведь могу вам доверять? Вы не станете распространяться на эту тему?
– Разумеется, моя дорогая. Неужели ни Типтон, ни кто-нибудь другой не знают о ваших намерениях? – В его голосе прозвучало недоверие.
– Нет, – грустно пробормотала Девона, отворачиваясь к окну и глядя на окружающий ландшафт.
Девона не планировала этой поездки заранее. Потрясенная полученным известием, она просто вышла через парадную дверь и долго ходила по улицам, не думая ни о том, куда идет, ни чем будет расплачиваться за дорогу. К счастью, она встретила Оза. Погруженная в свои мысли, Девона едва не оказалась под колесами мчащейся кареты.
– Вы можете рассказать мне об этом?
Девона не стала делать вид, будто не понимает, о чем идет речь.
– Не сейчас. Чуть позже.
На самом деле она дала себе обещание, что заговорит об этом только тогда, когда сможет не расплакаться. А этого может не случиться и за всю ее жизнь. Каждый раз, когда Девона думала о предательстве Типтона, у нее разрывалось сердце.
– Если мы будем сидеть на месте, как старые бабы, мы никогда не найдем мою девочку! – бушевал сэр Томас перед хмурыми людьми, собравшимися в комнате.
– Папа, но ведь Брок и Типтон обходили улицы в течение нескольких часов, – вступилась за мужчин Уинни. – А ночью возникают новые опасности.
Отец ударил кулаком по столу.
– И где-то там моя девочка!
Он говорил о том, что и так было очевидно, но Уинни его понимала. Безвыходность ситуации нервировала всех. Типтон сидел в углу, погруженный в свои мысли. Они вдвоем с Броком обследовали все места, где могла оказаться Девона. Потом отправились туда, где ее не могло быть. Им нигде не удалось напасть на ее след. Она просто исчезла.
– Вам надо поесть, – сказала Уинни Типтону.
За полчаса он так и не притронулся к своей тарелке. У нее разрывалось сердце, когда она смотрела на этого человека.
– Не могу. Томас прав: мне надо идти. Представляю, как Девоне страшно из-за того, что я до сих пор ее не нашел. Ей могли причинить какой-нибудь вред. – У Рейна стоял ком в горле. – Сидя здесь, я сойду с ума.
Брок с мрачным видом запихивал в рот еду.
– Поешьте. От вас не будет пользы, если у вас не хватит сил на ее поиски. – Он повернулся к отцу. – Более двадцати человек ищут сейчас ее следы. Если есть хоть какая-то зацепка, мы ее найдем.
Уинни одобрительно кивнула, когда Типтон проглотил кусок тушеного мяса и запил его пивом.
– Я отнесла поднос вашему гостю. У него очень откровенная манера беседовать с дамами. Я не знала, что мне делать: смеяться или дать ему по физиономии.
– У вас ничего не получится, Уинни.
Она посмотрела на Рейна с невинным видом.
– Что вы имеете в виду?
Типтон, уже не такой бледный, как несколько минут назад, пристально разглядывал ее, глядя поверх своей кружки.
– Вы пытаетесь отвлечь меня, – коротко ответил он. – Брогден может гореть в адовом огне – мне все равно.
Уинни подумала, что если кто-нибудь и знает что-то об адском пламени, то это Типтон.
Девона и Оз остановились в гостинице. Это было разумное решение – им надо было где-то поесть и переночевать, как справедливо заметил Оз. Девону тошнило при мысли о еде. Это была очередная отсрочка, очередное испытание для ее нервов.
– Вы совсем ничего не едите, дорогая, – выговаривал ей Оз. – Вы не заболели? Может быть, вам нужен врач?
Девона вздрогнула, услышав это предположение.
– Я просто устала. Пожалуй, мне пора ложиться спать.
Оз немедленно вскочил, демонстрируя хорошие манеры и озабоченность.
– Мы уже добрались до места назначения? Я тоже люблю загадки, но вам не кажется, что пора рассказать мне, зачем мы исколесили полстраны? Вы должны признать, что я терпеливый и верный спутник.
Девона должна была дать Озу объяснение, но не могла этого сделать. Пока не могла. Кроме того, она уже жалела о поспешном решении взять его с собой. Впрочем, у Девоны не было выбора. Оз нанял экипаж, заплатил за номера в гостинице и за обед. Да, она должна закончить поиски сегодня вечером, не прибегая к его помощи.
– Завтра. После того как я отдохну.
Оз коротко кивнул. Ему не очень понравился ее ответ, но настаивать он не стал.
– Конечно. Я постучу к вам в дверь рано утром, и вы мне все расскажете. Договорились?
Девона поцеловала его в щеку в знак примирения и на прощание.
– До завтра.
На конюшне просьба Девоны оседлать ей коня ни у кого не вызвала вопросов. Тем временем она осмотрела содержимое потайного отделения под сиденьем их наемного экипажа и нашла деревянный ящик, в котором лежал пистолет. В ящике было также все необходимое, чтобы привести пистолет в боевую готовность. Девона закрыла его и сунула под мышку. Она понятия не имела о том, что ждет ее там, куда она направлялась. Было вполне разумно иметь при себе оружие. Девона помнила наизусть указанные в письме направления и ориентиры и выехала ночью, при свете полной луны, освещающей дорогу. Удивительно, но ночное путешествие не пугало ее. Охватившее Девону оцепенение было благом. Именно так и жил ее муж? Шел по жизни, воспринимая мир с бестрепетной ясностью, не исключающей безжалостности? Бедный Типтон! Сочувствие и прощение не доступны тому, кто ничего не чувствует.
Перед Девоной возник силуэт здания. Она ничего не знала об этом заброшенном строении. Возможно, его владельцы умерли, не оставив наследников, которые могли бы воспитать, в свою очередь, потомков следующего поколения. А может быть, они остались без гроша и не смогли отремонтировать крыло, уничтоженное пожаром. Девону мало занимали причины, по которым дом пустовал. Она остановила коня и спешилась, сжимая в руках ящик с оружием. Конь, которого она привязала поводьями к ветке, стал щипать листья с дерева.
Пора! Девона поставила ящик на землю и опустилась на колени. Щелкнув замком, она откинула крышку, достала пистолет и нахмурилась, ощутив его вес. Он явно предназначался для мужской руки – для Оза, например, хотя тот никогда не говорил, что у него есть оружие. Вероятно, он просто не хотел ее пугать. Металл поблескивал в лунном свете. Оз опять недооценил ее. Девона понимала, что ей надо быть готовой к защите. Насилие порождает насилие, а не исключает его. Вопрос был только в том, сумеет ли она прицелиться и спустить курок.
За убаюкивающим гудением насекомых не слышно было невнятных звуков, которые издавала Девона, подготавливая оружие к бою. Ее неумелые попытки заняли довольно много времени, но когда она наконец выпрямилась, пистолет был в полной боевой готовности.
Девона не стала заходить через парадную дверь, она обогнула дом сзади. Она шла с пистолетом в руке, держась за стены здания, чтобы не споткнуться. От мысли войти в сгоревшее крыло Девона сразу отказалась. Полы там либо вообще отсутствовали, либо были ненадежными. Рисковать не стоило.
Продолжая двигаться вдоль задней стены, Девона очутилась перед двумя запертыми дверями. Она протерла рукой стекло на двери и заглянула внутрь. Из-за отраженного лунного света ей ничего не удалось разглядеть в темноте. В мертвом доме не было каких-либо признаков жизни. Это могло быть злой шуткой либо хитрой уловкой – заманить ее подальше от Типтона. Как лунный свет, Девону озарило сомнение, оставившее после себя нервный озноб. Несмотря на сравнительно теплый вечер, ее трясло.
«Возьми себя в руки, Девона! Ты уже приехала в такую даль». Если это надувательство, то в заброшенном доме никого нет. Девона вернулась к разрушенному крылу и стала осматриваться вокруг. Она не знала, что именно ищет. Ей нужно было что-нибудь длинное и тонкое.
Минут через десять на глаза Девоне попался проржавевший кусок металла. Рассмотрев его в лунном свете, она решила, что он подойдет для ее цели. Приблизившись к запертым дверям, Девона протолкнула металл в узкую щель между створками. Разбить стекло было бы легче. Тем не менее пока она не была уверена в том, что в эту поездку ее заманили хитростью, Девона решила действовать осторожно.
Ржавый металл не сразу, но вошел в дверную щель. Девона потянула вверх. Как она и рассчитывала, самодельный инструмент зацепил и отбросил задвижку. Девона грустно улыбнулась. Что бы подумал папа о своей дочери, выступившей в роли взломщика? А муж?
«О, Рейн! Я знаю, что ты желал меня. Я чувствовала твое обожание каждый раз, когда ты заключал меня в объятья. Ты научился брать то, что тебе нужно, еще в раннем возрасте. Неужели ты не остановился бы ни перед чем, лишь бы я оказалась в твоей постели?»
Девона вдруг решила уйти от ответа, подавив свою боль. Лунный свет озарял только малую часть комнаты. Женщина сделала несколько осторожных шагов. К счастью, в комнате было прибрано. Значит если она будет обходить более темные тени – скрытую под покрывалами мебель, – то меньше будет и вероятность споткнуться и упасть. Вдоль стены слева стоял длинный стол. Девона провела рукой по его пыльной поверхности и нащупала подсвечник. Положив пистолет на стол, она выдвинула широкий ящик в поисках трутницы.
Через несколько минут в одной руке у Девоны была зажженная свеча, в другой – пистолет. Теперь она двигалась более уверенно, осматривая одну комнату за другой.
Сорок минут спустя она уже с трудом переводила дыхание, а мокрое от пота платье липло к ее телу. Девона спустилась по лестнице. От облегчения у нее кружилась голова. Пусто. В доме никого нет. Девона села на нижнюю ступеньку, поставив подсвечник и положив пистолет на верхнюю.
Пряди волос выбились из свернутой в тугой пучок косы. Девона была грязной, усталой, взвинченной. Но она была одна. Девона закрыла лицо руками, пытаясь сдержать слезы облегчения. Чтобы чем-то себя занять, она заправила за уши выбившиеся из косы пряди. И застыла, вдруг услышав донесшийся снизу звук. Девона затаила дыхание и прислушалась. Тишина. Что это было? Крыса? Или кот, крадущийся за добычей? Топ-топ. Дрожащими руками Девона взяла свечу и замешкалась, пытаясь удержать в руке пистолет.
Ей казалось, что она обыскала весь дом. Должно быть, она пропустила кладовую, или подвал, или какое-то место, куда можно пробраться только ползком.
Здравый смысл подсказывал Девоне, что надо бежать. Но она не соглашалась уступать своим страхам. Ведь это всего-навсего кот, она была в этом уверена.
Девона вернулась в дом и заново проверила комнаты. Если имеется ход в подвал, она его найдет.
Женщина начала с кухни. Ничего. Она направилась в буфетную, затем в раздаточную, в длинный коридор, соединяющий комнаты. Следующая дверь вела в столовую. Там ничего не может быть. Сбитая с толку, Девона повернулась, чтобы еще раз проверить буфетную. Одной ногой она угодила в ведро и потеряла равновесие. Чтобы удержаться на ногах, женщина попыталась за что-нибудь ухватиться. Ей под руку попало белое покрывало, которое опустилось на нее, когда она все-таки свалилась, ударившись щекой об пол.
Девона села и изумленно огляделась.
Свеча не погасла, когда Девона упала, и прожгла огромную дыру в покрывале. Бог ты мой! Схватив свечу, Девона принялась лихорадочно колотить по тлеющим краям ткани. Не хватало только поджечь дом!
Вспышка света озарила угол комнаты, и Девона издала вопль, уловив боковым зрением легкое движение. Перед ней застыла чья-то неподвижная фигура. Женщина с трудом узнала свое отражение. Зеркало. Ткань, которую она потянула на себя, закрывала зеркало. И хотя Девона все это понимала, ее сердце продолжало бешено колотиться.
Взяв себя в руки, она отставила в сторону свечу, чтобы снова накрыть зеркало тканью, и поморщилась. Ей было больно наступать на ногу. Но это не помешает ей выбраться из дома. Взяв покрывало, Девона, прихрамывая, подошла к зеркалу. Она потянула на себя тяжелую раму, но стены́ за зеркалом не обнаружила. Зеркало служило дверью. Поднять его она не могла. Девоне удалось, напрягая силы, повернуть его на сто восемьдесят градусов и прислонить к стене. Смахивая с лица налипающую паутину, Девона протянула руку за свечой. При свете обнаружился еще один коридор с дверями по обе стороны. Взявшись за одну из дверей, Девона с удивлением обнаружила, что та не заперта. Тогда она толкнула ее, и дверь со скрипом открылась.
Высоко подняв свечу, Давона вошла в комнату. В нос ей ударила ужасная вонь. «Это что-то вроде чулана», – решила Девона, обходя большой, накрытый тканью буфет.
– Помогите!
От этой еле слышной мольбы волосы встали дыбом у нее на затылке. Девона с ужасом вспомнила, что оставила пистолет на полу в раздаточной.
«Дура!» В свете свечи она представляла собой удобную мишень для человека, который сейчас находился в этой комнате. А он скрывался в тени.
– Кто здесь? – резко спросила Девона.
– Сюда! – звал голос.
Девона прошла дальше. От света на стенах появлялись зловещие тени. Кругом валялся мусор, жуткий запах все усиливался. Закрыв нос рукой, Девона подошла к человеку, сидевшему на кровати с опущенной головой. Его немытые светло-каштановые волосы поблескивали на свету. Руки с кандалами на запястьях крепились тяжелой цепью к ноге, прикованной к кровати. Человек был на цепи, как животное, и, судя по виду, умирал от голода.
– Кто это сделал с вами? – спросила Девона.
Грязный изможденный пленник поднял голову и отодвинулся в тень от слабого света свечи.
Девона отшатнулась. Этого человека она узнала бы в любом состоянии.
– О нет! Не могу поверить! Доран.
– Мама! – воскликнула Медди, вскакивая со стула. – Что ты здесь делаешь?
Вдовствующая леди Типтон подставила щеку в ожидании соответствующего приветствия со стороны дочери. Медди поцеловала ее, взяла за руку и подвела к столу.
– Неужели ты думала, что я брошу тебя, дитя мое? – ответила Джослин, оглядывая сидевших за столом.
Она поджала губы, выражая неодобрение тому, что увидела.
Рейн не поднялся со своего места. Он продолжал жевать, как будто и вправду получал удовольствие от еды, лежавшей на тарелке. Его не интересовала причина, по которой Джослин решилась покинуть свой драгоценный Фоксенкловер. Он наблюдал за тем, как Медди суетится, усаживая мать за стол. Может быть, отправить девочку домой и больше не обременять себя?
Солнце поднялось над горизонтом и сейчас пылало высоко в небе. О Девоне не было никаких известий. Все клялись, что она вышла из дома одна и по собственной воле. По чьей же воле она не вернулась: по своей или по чьей-то чужой?
– Ваши материнские визиты к нам не так уж часты. Что привело вас в город?
Бидгрейны молча переглянулись, пытаясь понять причину его враждебного тона. Они ничего не знали об отчужденности в отношениях между матерью и сыном, если только его жена не просветила их на этот счет. А Рейн был не тот человек, который стал бы в слезах жаловаться новым родственникам на несправедливость судьбы.
Джослин заняла за столом свободное место, предложенное лакеем. Обстановка, вызванная противостоянием матери и сына, сразу стала напряженной. Медди наполнила тарелку закусками, выставленными на буфете. В сторону брата она бросала быстрые настороженные взгляды. Он понимал, что своим холодным приемом омрачил сестре радость от неожиданного приезда матери. Рейн так крепко схватился за нож, который держал в руке, что почувствовал, как тот врезается ему в ладонь.
– Я согласилась отправить Медлин в Лондон, но не обещала, что не буду навещать ее время от времени. – Вдова бросила любопытный взгляд в сторону Уинни.
– Это твоя любовница, Типтон? – вежливо осведомилась она, вызвав за столом бурю негодования. – Мужчины имеют слабость к женщинам с такой внешностью. Но как тебе удалось убедить жену предоставить ей место за твоим столом?
Рейн не сомневался: мать сама не верит в те глупости, которые несет. Бидгрейны дружно встали на защиту чести Уинни. Сэр Томас уставился на Джослин, как на трехголовое чудовище.
– Вы в своем уме, женщина? Моя дочь не потерпела бы ни тайной, ни явной любовницы, даже если бы у Типтона хватило глупости так ее обесчестить.
– И на том спасибо, – пробормотал Типтон.
Брок был возмущен не меньше отца.
– Мадам, вы должны принести извинения моей сестре.
– Советую вам извиниться, матушка. Брок опасен в гневе.
– С какими людьми ты заставляешь общаться мою дочь? – прищурилась вдова.
Рейн открыл рот, чтобы ответить ей, но Медди его опередила:
– Мама, ты оскорбляешь семью Девоны.
Она представила сэра Томаса, Брока и Уинни. Несмотря на возмущение, хорошие манеры взяли верх, и мужчины холодно поклонились вдове.
Джослин кивнула в сторону Уинни.
– Я, кажется, неправильно оценила ситуацию, мисс Бидгрейн.
Если Уинни и ожидала более искренних извинений, то она не выказала разочарования. Проведенная без сна ночь не помешала ей оценить комическую сторону происходящего.
– Меня еще никогда не обвиняли в том, что я чья-то любовница, – задумчиво проговорила Уинни, приподнимая тонко очерченные брови. – Сейчас я слишком устала, чтобы решать, стоит ли на это обижаться.
Она пожала плечами в ответ на удивленный взгляд отца.
Медди явно почувствовала облегчение, видя, что Бидгрейны решили не обращать внимания на оскорбительные замечания ее матери.
– Вот, мама, я сама выбрала для тебя угощение.
Лицо леди Джослин немного смягчилось.
– Спасибо, Медлин.
Медди поставила перед ней тарелку и вернулась на свое место за столом.
– Вы опасались, матушка, что я продал вашу дочь работорговцам? – язвительно спросил Рейн.
Само ее присутствие провоцировало его на скандал. Джослин сохранила спокойствие, не поддавшись на провокацию.
– Не совсем, – ответила она, промокая губы салфеткой. – Я удивлена, что здесь нет твоей жены. – Наблюдательная женщина заметила, что при этих словах напрягся не только Рейн. – Боже мой, только не говори мне, что это пылкое создание сбежало от тебя! Я потрясена. Поистине, если есть женщина, заслуживающая такого мужа, как Рафинированный Труп, то, держу пари, это Девона Бидгрейн.
Рейн давно привык к тому, что для Джослин не существует никаких рамок. Но Бидгрейны были шокированы. К удивлению Рейна, на его защиту встала Медди:
– Мама, я от тебя такого не ожидала. Мой брат и Девона были так великодушны, пригласив меня в свой дом. – Она, казалось, забыла о том, что ее к этому принудили и использовали в качестве орудия мести. – Женщина становится настоящей леди не благодаря полученным урокам, а благодаря правильному воспитанию. И судят о ней по ее поступкам, – процитировала она кодекс хороших манер, известный только ей и ее матери.
Джослин покраснела.
Уинни отхлебнула кофе.
– Очень славное изречение, моя дорогая.
Брок пробормотал себе под нос какое-то ругательство. Рейн взглянул на мать.
– А отчего вы решили, что она сбежала?
Джослин перенесла свое внимание с Медди на Рейна.
– Не знаю. А что, так и есть?
Он стал намазывать маслом кусок хлеба у себя на тарелке.
– Моя жена могла просто отдыхать наверху. Или уйти отсюда, узнав о вашем появлении.
Разговор принимал иной оборот, и леди Джослин это явно не нравилось. Она отвела глаза и заметила, что Бидгрейны внимательно слушают.
– Если бы твоя жена была здесь, для нее было бы приготовлено место за столом.
– Ну, значит, она спит.
– Как она может спать, если к ней пришли родные?
– Она может быть нездорова.
Какое-то время вдова обдумывала его слова. Впервые в жизни Рейну показалось, что ей стало стыдно за свое поведение.
– Но она выздоровеет? Ты ведь позвал семью не к постели умирающей?
Он опустился до того, что включился в одну из ее бесконечных игр. В раздражении Рейн раскрошил хлеб и бросил его на тарелку.
– Нет, мадам, вы были правы. Моей жены здесь нет.
Окончательно растерявшись, особенно когда Медди взяла ее за руку, Джослин задала вопрос, мучивший их всех:
– Где же она?
Бидгрейны все-таки опасались, что Девона оказалась в руках какого-то негодяя. Рейн начал сомневаться. Если ее похитили, почему до сих пор нет записки с требованием выкупа? А что, если они ошибаются? Должно быть, в записке, которую получила Девона, речь шла о нем. И это было что-то настолько отвратительное, что она вынуждена была бежать и обратиться к кому-нибудь за помощью.
– Типтон, где твоя жена? – не отставала мать.
Рейн покачал головой и поднялся. Независимо от того, о чем шла речь в записке, была это правда или ложь, его жена ему не доверяет. Она сбежала вместо того, чтобы обратиться к нему и потребовать объяснений. Рейна поразила мысль о том, что, может, она даже боится его. Неужели он не доказал ей с самого начала, что она может доверить ему все свои заботы и тревоги?
Хотя держался Рейн с нарочитым спокойствием, на него накатывало утомление. Оно билось, словно волны тропического шторма. Иногда ему казалось, что он умрет, не выдержав этого неумолимого биения. Рейну не давало покоя его горе. Он чувствовал себя так, как будто его снова похоронили заживо. Его сердце бешено колотилось, он задыхался. И никто не слышал его криков. Рейну казалось, что если он не найдет Девону, то будет чувствовать себя так до конца своих дней.
– Типтон, вы с нами? – спросил сэр Томас гораздо мягче, чем обычно, как будто тоже чувствовал, что Рейн находится на пределе своих возможностей.
– Мы должны найти ее, Томас, – ответил Рейн.
Найти прежде, чем сырая земля и безвоздушная пустота снова поглотят его.
