Глава 8

Никто не мог бы упрекнуть Девону в праздности, да и терпеливость не входила в число ее добродетелей. Однако посторонний наблюдатель мог бы счесть ее нервно больной, поскольку она то и дело вздрагивала, глядя на то, как сэр Томас играет с ее сыном. Девона старалась не выказывать своего страха за ребенка, когда ее отец поднимал внука высоко над головой, а потом играючи делал вид, будто роняет его. Молодая мать слишком живо представляла себе, чем может закончиться подобная невинная забава. Люсьен заливисто смеялся, не понимая, что нужно бояться. Она с немой мольбой взирала на своего мужа, Рейна, надеясь, что тот вмешается.

– Томас, ваш внук недавно отобедал пудингом. Вы и сами рискуете его отведать, если будете продолжать щекотать Люсьена. – Рейн подмигнул жене.

– Забирай-ка своего сына, милая, – велел сэр Томас дочери, передавая ей извивающегося малыша. – Следует думать, прежде чем давать его мне. Ведь он мог срыгнуть на своего ничего не подозревающего деда!

Девона забрала у него Люсьена и ткнулась носом в щеку мальчика.

– Разумеется, папа.

Она с благодарностью и любовью посмотрела на мужа поверх белокурой головки сына. И, как всегда, с радостью увидела, что он отвечает ей таким же влюбленным взглядом.

Их брак с Типтоном оказался прочным, несмотря на зловещие предсказания высшего света. Девона давно призналась себе, что ее муж – человек сложный. Рейн получил в прошлом слишком много саднящих ран, чтобы доверять всем людям без разбора. Однако Девона была уверена: он не только любит ее, но и доверяет ей. И так было почти с самого начала. Со временем некоторые раны затянулись и Рейн впустил в свою душу Бидгрейнов. Никто не мог усомниться в его преданности этой семье.

– Я думала, Уинни приедет с тобой, – сказала Девона отцу. – Она уже целую неделю к нам не заглядывала.

Девону беспокоило то, что в последнее время ее сестра, похоже, не очень-то спешит делиться с ней секретами. С некоторых пор Уинни стала довольно скрытной.

– Она собиралась заехать к Эмаре Клег, – тряхнув головой, сообщил сэр Томас. – Не понимаю, почему Уинни так переживает. Леди Клег всегда будет винить в смерти своего сына нас. А мисс Клег… возможно, она и ласковая, как ручной пони, и тем не менее дружить с ней – все равно что пригреть ядовитую змею у себя на груди!

Девоне больше всех доставалось от враждебно настроенной леди Клег. Из всех Бидгрейнов эта дама особенно недолюбливала Девону, и причина тому – Доран Клег, а точнее, его неразделенное чувство к Девоне. В конце концов эта безответная любовь привела его к смерти. Из всей семьи Клег только Эмара понимала, что Девону не в чем винить. И девушки продолжали дружить, несмотря на настойчивые требования матери Эмары порвать все отношения с этой семейкой.

Вдалеке хлопнула дверь, и все обернулись к входу в комнату. До слуха собравшихся долетел девичий голос и ритмичное цоканье когтей – несложно было догадаться, что это пришла сестра Типтона со своей собакой.

Сэр Томас тут же оживился и приосанился. Эта шестнадцатилетняя девочка, рано потерявшая мать, завоевала сердце старика. Он всегда ценил в людях решительность и дерзость. Медлин Уаймен была сполна наделена и тем, и другим. Ее живая натура была тяжелым испытанием для ее терпеливого брата. У них были разные взгляды на жизнь, что частенько вызывало жаркие споры, заканчивавшиеся порой слезами и даже разбитой посудой. Наблюдая за их стычками, Девона нестерпимо тосковала по своим братьям и сестрам.

Медлин ворвалась в гостиную. Ее мальтийская болонка Флора не отставала от хозяйки. Собаку, видимо, не так давно расчесывали: ее длинная белоснежная шерсть, подобно мантии, волочилась по полу. Розовой крахмальной ленточкой болонке подвязали челку, открыв темные настороженные глазки-бусинки.

Собачку девочке подарил их друг сэр Уоллес Брогден как раз перед тем, как они с братом Девоны оправились в Индию. Брогден надеялся, что домашний любимец скрасит жизнь тоскующей девочки. Интуиция его не подвела, хотя его выбор до сих пор ставил Девону в тупик. Медлин любила проводить время на свежем воздухе, могла часами работать в саду. Это место стало для нее убежищем еще задолго до того, как Девона появилась в их семье. Что подвигло Брогдена подарить Медлин создание, которое, на ее взгляд, и выглядело, и двигалось более женственно, чем сестра Рейна, до сих пор оставалось для Девоны загадкой. Единственное объяснение – своеобразный (черный) юмор их приятеля. Однако, несмотря ни на что, Медлин сразу же подружилась с болонкой.

Прижавшись щекой к щечке Люсьена, Девона приветливо улыбнулась золовке:

– Добрый день, Медди. Флору недавно искупали? Должно быть, она опять рылась на твоих клумбах?

Медлин поджала губки. Ее кремово-зеленое платье было чистым, но испачканный девичий подбородок свидетельствовал о том, что между собакой и ее хозяйкой произошла небольшая потасовка.

– Клянусь, она думает, что я прячу там от нее кости. – Девочка поцеловала Девону в щеку и пощекотала Люсьена под подбородком. – Братец, – кивнула она Типтону и просияла, заметив отца Девоны. Медлин воскликнула: – Папа Томас! Меня никто не предупредил о том, что ты приехал!

Сэр Томас заключил девочку в объятия. Флора, недовольная тем, что о ней забыли, начала поскуливать и крутиться у ног хозяйки.

– Ты почему здесь? – Мистер Бидгрейн сердито взглянул на Рейна. – Медди, малышка, ты же должна находиться в какой-то новомодной женской школе. Девона, как называется заведение для благородных девиц, куда я вас отправлял?

– Школа искусств мисс Ранн. Да будет тебе известно, что мисс Ранн до сих пор директор школы. Никогда мне не доводилось встречать женщин, которые бы столь внимательно следили за тем, чтобы были правильно сложены салфетки. Мы с Уинни считаем, что образование леди не законченно, если она не прослушала курс лекций мисс Ранн о двенадцати правилах, которые надо соблюдать, когда садишься. – Девона улыбнулась, услышав, как вздохнула Медлин.

Сэр Томас озадаченно нахмурился:

– Двенадцать правил? Что это еще за правила? Им обязательно нужно следовать, когда хочешь где-нибудь пристроить свой зад?

Старик зарделся, когда Медлин захихикала, услышав слова, неосторожно сорвавшиеся с его языка.

Она сверкнула светлыми, совсем как у брата, глазами.

– Эта дама давно уже выжила из ума.

– Медлин! – одернул сестру Рейн.

Девочка подошла ближе к Девоне. Темно-русые волосы Медлин, в которых играли солнечные блики, развевались в такт ее горделивой походке. Девочка протянула руки к Люсьену. Тот стал вырываться из материнских объятий, потому что хотел к тете. Девона отдала сына Медлин. Девочка заворковала с малышом, Люсьен завизжал от восторга. Как и ее старший брат, Медлин очень осторожно расширяла круг людей, которых любила и которым доверяла.

– В школе произошло неприятное событие, – объяснила отцу Девона.

– И, по-моему, не одно, – добавил Рейн.

Медлин вздрогнула – сразу стало заметно ее беспокойство. Люсьен же был несказанно рад новой забаве.

– Подумаешь! Одна невинная шалость – и ко мне навечно прилипло клеймо преступницы!

Глаза супруга Девоны потемнели от гнева. Он не сводил пристального взгляда со своей сестры.

– В результате твоей шалости погибло невинное создание!

– Кто же мог знать, что мисс Ранн боится птиц? Я только хотела внести некоторое оживление в монотонный процесс обучения. А она убила ее книгой.

Девона почувствовала, что назревает очередной скандал.

– Рейн, девочка права: она ведь не хотела ничего дурного, когда выпустила птицу в классе. Никто не думал, что это закончится трагически.

Вмешательство жены вызвало у Типтона раздражение.

– Если ты будешь ее оправдывать, она вообразит, что ей дозволены любые выходки. Ты не забыла, почему мы вообще отправили Медлин в эту школу?

– Вынужден согласиться с девочками, Типтон, – вмешался сэр Томас. – Не стоит делать из мухи слона.

Медлин стала раскачивать племянника сильнее. Рейн обвел присутствующих сердитым взглядом.

– И на пожар вам тоже наплевать?

Кустистые брови сэра Томаса поползли вверх.

– На какой пожар?

В глазах Медлин промелькнули обида и вызов.

– Если ты уверен, что это я подожгла кровать той девочки, как ты можешь спокойно спать по ночам? Я ведь могу устроить пожар и в этом доме. – И Медди еще крепче обняла Люсьена.

Девона уже давно привыкла к ссорам между братом и сестрой, поэтому машинально встала между ними, чтобы они не видели друг друга. Флора восприняла развевающиеся юбки Девоны как начало новой игры и попыталась уцепиться зубами за ее подол.

– Медди, твой брат верит, что ты непричастна к пожару. Так что не провоцируй его. Я права, Рейн?

– Она всего лишь случайный свидетель ряда прискорбных событий, – мрачно констатировал тот.

«Ну что за несносный упрямец!» – подумала Девона. Ослепленный яростью, Типтон, по всей видимости, не понимал, как следует вести себя с чувствительной юной особой женского пола. Потом, когда они останутся наедине, она все ему выскажет.

– Папа, школу закрыли из-за вспышки тифа, – объяснила Девона отцу.

Сэр Томас нахмурился, явно встревоженный здоровьем Медлин.

– Чертов тиф!

– Как только нам стало известно, что некоторые из девочек слегли с лихорадкой, Рейн настоял на том, чтобы их осмотреть. Он подтвердил подозрения местных врачей и немедленно забрал Медди из школы. Даже не дал ей вещи собрать.

Рейн не стал подтверждать сказанное женой. Он уставился на свои сцепленные пальцы, а Медлин, держа Люсьена на руках, закружилась по гостиной.

И брату, и сестре Уаймен скорбь, настороженность и гордость мешали открыто проявлять любовь друг к другу. Тем не менее внешне сдержанный лорд Типтон спешил на помощь сестре, когда та оказывалась в беде. Да и Медлин давно покинула бы дом брата и отправилась бы в другую школу, если бы ей было плохо в его семье. Девона верила, что они в конце концов найдут общий язык.

– Медди, не раскачивай так Люсьена, – предупредила она. – Перл накормила его пудингом.

– А ему, по-моему, нравится. – Медлин подняла мальчика высоко над головой. Затем опустила и потерлась носом о его носик. – Или нет, мой сладкий малыш?

Люсьен улыбнулся, и его стошнило прямо на нее. Девочка вскрикнула, отстранив от себя ребенка, но продолжала крепко держать его на вытянутых руках. Флора, видя, что ее хозяйка расстроилась, залаяла. Медди отдала мальчика матери. Пудинг, который срыгнул малыш, капал с ее подбородка. Не сказав ни слова, Рейн подал сестре носовой платок. Девоне оставалось только молча восхищаться его выдержкой. Лишь по сдавленному смешку можно было догадаться, что ситуация его забавляет. Сэр Томас же рассмеялся в открытую, наверняка вздохнув с облегчением при мысли о том, что не оказался на месте Медлин.

Девочка вытерла подбородок.

– Мерзкий пудинг! – пробормотала она.

Гар встал у дверцы экипажа, чтобы помочь Уинни и Эмаре спуститься. Если ему и показалось странным то, что они не въехали в Гайд-парк, а оставляют коляску у входа в Парк-лейн, он оставил вопросы при себе.

Эмара в платье из тончайшего батиста выглядела просто великолепно. На ее плечи была наброшена голубая шелковая накидка. Темно-каштановые волосы были зачесаны наверх и спрятаны под шляпкой в тон платью. Несколько тонких завитых прядей были выпущены из прически вдоль щек. Ветер раздувал их, щекоча девушке нос. Она рассеянно убрала локоны с лица.

Уинни выбирала наряд, рассчитывая вызвать определенную реакцию Кинана. Девушка надела белую сорочку из шелковой тафты, поверх нее – зеленое креповое платье, которое, как надеялась Уинни, подчеркивало цвет ее глаз. Белокурые волосы она спрятала под шляпкой из зеленого крепа, отделанной кружевом. Дополняли образ уверенной в себе дамы из привилегированного общества белые лайковые туфельки и перчатки. Та особа, которая обнимала Кинана Милроя и жаждала его поцелуев, просто на минуту утратила разум, и Уинни не желала впредь допускать подобное.

– Уинни, только не обижайся, но наша последняя прогулка закончилась не слишком удачно. Понятно, почему меня охватывает беспокойство из-за того, что компанию нам составит мистер Милрой, – сказала Эмара, выводя подругу из задумчивости.

– Он спас мне жизнь.

– А потом стал шантажировать. На тебя это совсем не похоже: помнить только хорошее, предпочитая не замечать плохого.

Уинни оглянулась, чтобы удостовериться, что Гар следует за ними на расстоянии.

– Мистер Милрой написал письмо под влиянием досадной стычки с лордом Невином. А позже при встрече объяснил мне, что имел в виду.

Эмара резко остановилась. Ее живое лицо озарила догадка.

– Тайная встреча? Я полагала, у тебя больше здравого смысла. Подобное можно было бы ожидать от Девоны…

– Все не так ужасно, как ты себе представляешь. Если ты считаешь, что я утратила здравый смысл, не вижу нужды продолжать этот разговор, – недовольно сказала Уинни.

Чувство вины занозой застряло в ее душе, поскольку она понимала: отчасти Эмара права.

Девушки продолжали молча прогуливаться. Ближе ко входу в парк народу стало больше. Казалось, все спешили поглазеть на то, как два отчаянных джентльмена, у которых гордыня взяла верх над разумом, устроят соревнования на колясках. Заезд вот-вот должен был начаться. Ни Уинни, ни Эмара не испытывали ни малейшего интереса к происходящему, поэтому поспешили отойти от шумной толпы и скрыться в парке.

Тут были десятки павильонов и стоял стойкий запах еды. Кинан Милрой не обманывал, когда говорил, что в парке открылась ярмарка.

– Он тебе нравится, – прошептала Эмара. Ее голос дрожал от ужаса. – Уинни, любовь к человеку из низшего сословия не принесет ничего, кроме огорчения. Помню, пару лет назад я читала об этом в одной умной книге.

Любовь. Уинни поморщилась от одной мысли об этом. Могла ли она полюбить этого мужчину? Они ведь едва знакомы. Как-то Девона призналась ей, что любовь к Типтону поразила ее прямо в сердце, словно удар молнии. Уинни верила сестре. Девона всегда спешила жить, словно бросалась в омут с головой. Так вышло и с замужеством. Ее безрассудная сестра нашла свое счастье, но Уинни считала, что ей просто повезло. Бидгрейны слишком часто вверяли свою судьбу сиюминутным порывам. Уинни поклялась себе быть более благоразумной.

– Фи, что за снобизм, Эмара! Мистер Милрой, несмотря на свой род занятий, повел себя как истинный джентльмен.

Она решила не рассказывать о том, что он ее поцеловал.

– Джентльмены и раньше добивались твоего внимания, но ты постоянно всем отказывала. Возможно, ты чувствуешь себя перед ним в долгу? Так вознагради его! У тебя есть на это право. Только не давай ему пустых надежд…

– Мисс Бидгрейн, прислушайтесь к мудрому совету своей подруги, – сказал Кинан, незаметно приблизившийся к ним сзади. – Извините за опоздание. Лорд Лотбери настоял на том, чтобы присоединиться к нам на прогулке.

Уинни и Кинан по очереди представили своих друзей; все делали вид, будто случайно встретились в парке.

– Мисс Клег, – произнес Лотбери, целуя руку Эмаре. – Теперь, когда вы больше не носите траур, надеюсь видеть вас в городе чаще. Я настаиваю на том, чтобы первый танец вы обещали мне.

Слова маркиза лишили девушку дара речи. Обычно она чувствовала себя неловко в окружении джентльменов, и Уинни ничего не могла с этим поделать. Эмара взяла Лотбери под руку, и они ушли на пару шагов вперед.

– Ну вы и пройдоха! – попеняла Уинни Милрою. – Как вы догадались?

Кинан наклонился и чмокнул ее в щеку. Он не стал делать вид, будто не понимает, о чем она говорит.

– Ах, Уинни! Вчера ночью вы думали сердцем. Я подозревал, что сегодня вы призовете на помощь здравый смысл. С вашей стороны было мудро взять с собой подругу, чтобы защищаться от моих распутных намерений. – Кинан провел пальцем по кружеву на ее шляпке. – Но это совершенно бесполезно.

– Эмара – моя подруга. А вот Гар, – девушка обернулась через плечо и улыбнулась лакею, – оторвет вам руки, если вы станете позволять себе вольности.

Кинан проследил за ее взглядом и увидел слугу. Мужчины смерили друг друга взглядами. Милрой кивнул Гару и вновь обратился к Уинни:

– Крепкий у вас охранник, дорогая. Если все же желаете устроить поединок, готов вам повиноваться. На хорошей ярмарке должен быть боксерский ринг.

– Чудовище! – воскликнула Уинни с притворным гневом.

Она надеялась, что мистер Милрой будет вести себя как джентльмен, каковым, как она заверяла Эмару, он и являлся.

Наслаждаясь весельем ярмарки, Уинни почти забыла о том, что ее вынудили сюда прийти. Звучала музыка. Повсюду в импровизированном танце кружились пары. Уинни заметила, что поодаль, на лавках, застеленных стегаными одеялами, сидели знатные особы, издали наблюдая за праздником, а слуги подавали им еду на тончайшем фарфоре. Раньше она тоже ездила на подобные пикники. Сейчас же девушке хотелось слиться с толпой. Увидев, как какая-то старушка, сидя на высоком стуле, печет оладьи, Уинни решила, что голодными они не останутся. Аромат свежеиспеченных оладий – один из тысячи – смешался с солнечным светом, запахом животных, людей и щекотал ноздри.

– Ну-с, мисс Бидгрейн, с чего предпочитаете начать? – спросил девушку Кинан. – Похоже, вон там возвели сцену для спектакля. Можем посмотреть, как герой победит злодея. А еще здесь показывают диких животных. Я возьму вас за руку и буду защищать от свирепых зверей. Или, быть может, вы проголодались? Сдается мне, я только что слышал, как у вас урчало в животе.

– С вашей стороны невежливо говорить об этом.

– Не согласен с вами. Джентльмен всегда должен быть внимателен к своей даме. – Он приложил ладони рупором ко рту и позвал приятеля: – Лотбери!

К ним подошли маркиз и все еще смущенная Эмара.

– В такой толпе легко можно потеряться. – Лотбери подмигнул Кинану и толкнул приятеля локтем в бок.

– Мы с мисс Бидгрейн решили перекусить, а уж потом осмотреть ярмарку. Составите нам компанию?

Не успела Эмара и рта раскрыть, как Лотбери уже приносил свои извинения:

– Я обещал мисс Клег найти местечко поближе к сцене, чтобы лучше видеть спектакль. Не смеем вас задерживать. Встретимся позже – когда будет фейерверк.

И, прежде чем кто-либо успел ему возразить, Лотбери увлек девушку за собой. Эмара молча бросила на подругу умоляющий взгляд.

– Я не могу оставить мисс Клег в лапах Лотбери. Она никогда мне этого не простит, – заявила Уинни, намереваясь последовать за ними.

Кинан удержал ее за руку.

– Возможно, Лотбери слишком высокого мнения о себе, но он совершенно безобиден. С ним мисс Клег будет в безопасности. – Милрой пожал плечами. – К тому же он маркиз. Одно это заставит леди Клег прикусить язык, если до нее дойдут какие-то слухи.

Но Уинни боялась вовсе не реакции леди Клег. Эта честолюбивая женщина будет в восторге, когда узнает, что за ее дочерью ухаживает маркиз. Дело было в брате Уинни, Броке, который наверняка придушит сестрицу, если дружба, зарождающаяся между Лотбери и Эмарой, выльется в нечто большее.

– Гар, не отходи от мисс Клег ни на шаг. Она хочет посмотреть спектакль вместе с его светлостью.

Лакей прищурил глаза и взглянул на Кинана.

– Не только за ней следует присматривать, мисс.

– О вашей хозяйке, Гар, я позабочусь лично. Со мной ей ничто не угрожает.

И Милрой протянул лакею руку, чтобы скрепить свои слова рукопожатием.

Гар пожал ее, и пару секунд мужчины мерились силами. Поморщившись, лакей разжал руку первым.

– В противном случае вам не сносить головы, – произнес он и, кивнув Уинни, исчез в толпе в поисках Эмары.

– Пойдемте. – Милрой взял девушку за руку. – Позвольте вас угостить. Может, тогда вы не будете такой сердитой.

Перекусив, мисс Бидгрейн действительно сменила гнев на милость. Она даже улыбнулась своему кавалеру, когда тот помог ей сесть на карусель.

– Я так глупо себя чувствую, – призналась Уинни, хватаясь за веревки, тянущиеся к центральному столбу.

– Что за чушь! Приятно, когда улыбается милая розовощекая девица! – Кинан заплатил за катание и помахал ей рукой.

Двое мужчин стали крутить гигантское колесо. Кинан заметил, что уже на первом круге Уинни крепче вцепилась в веревки. Карусель крутилась все быстрее, юбки развевались. Девушка закинула голову и рассмеялась. Глядя на то, как ей весело, Милрой почувствовал, как желание растекается по его телу подобно коньяку.

Он хотел ее.

Будь на ее месте любая другая, Кинан не колебался бы ни секунды. Он ведь здоровый мужчина, охваченный естественным желанием, которое возникает при виде привлекательной женщины. Уинни Бидгрейн обладала особым очарованием, которое позволяло ей вить из мужчин веревки. Милрой почувствовал это, как только увидел ее. Не стоило претендовать на такую красотку, иначе придется заплатить двойную цену. Но риск привлекал Кинана так же сильно, как и сама Уинни.

Когда катание закончилось, Милрой подбежал и снял девушку с карусели. Все еще продолжая смеяться, она ухватилась за него, как будто только благодаря ему держалась на ногах.

– Это было просто чудесно!

– Да, мне тоже очень понравилось, – согласился Кинан и, обняв ее правой рукой за талию, притянул к себе. – Если у вас постоянно будет кружиться голова и вы не сможете устоять на ногах от смеха, вы навсегда останетесь в моих объятиях.

От изумления у Уинни округлились глаза.

– Так я попалась на вашу уловку? Негодяй! – Девушка попыталась отступить, но ноги не держали ее. – Скольких еще женщин вы усаживали на карусель, чтобы затем воспользоваться их головокружением?!

Милрою нравилось, когда она сердилась: тогда ему еще больше хотелось ее обнять.

– Включая вас?

– Да! – прошипела Уинни в ответ.

Кинан взял ее руку и поцеловал ладонь.

– Одну.

– Неужели?

На лице Уинни появилось странное выражение, и Милрою стало неловко из-за собственного признания. Желая выглядеть беспечным, он продолжил:

– Раньше я появлялся на ярмарках, чтобы выступать на ринге. А после боев был настолько обессилен, весь в поту, с кулаками, разбитыми о зубы противника… В таком виде с женщиной не погуляешь.

Увидев палатку, которую он искал, Кинан поприветствовал мужчину у входа.

Уинни подозрительно спросила:

– Что вы задумали, сэр?

– Клянусь, ничего такого, из-за чего стоило бы так хмуриться. Здесь вырезают бумажные силуэты. Просто сувенир на память об этой ярмарке.

– Прошу вас, входите, господа, – пригласил их человек у входа, разглядывая дорогую одежду клиентов. – Боже мой, какая красавица!

Он взял Уинни за руку и провел ее к единственному стулу. Палатка освещалась несколькими масляными лампами, на полотняных стенах плясали тени.

– Впервые готов проклясть свой скудный инструмент. Как бы я хотел запечатлеть вас в мраморе, миледи!

Милрой, догадавшись, что следует платить не только за работу, но и за умение мастера показать товар лицом, дал его помощнику монету.

Мастер продолжал что-то лепетать, восхваляя красоту миледи и одновременно советуя ей, как лучше сесть, пока на белом полотне перед ним не появилась отчетливая тень, повторяющая ее профиль. Вместо того чтобы, как полагал Кинан, срисовать тень, художник взял ножницы и черную бумагу. Не сводя глаз с силуэта Уинни, он поразительно быстро стал вырезать. Через две минуты он поднял бумажную фигурку, чтобы сравнить ее с тенью.

– Что скажете? Великолепно?

– Непревзойденное мастерство! – восхитилась Уинни.

Кинан достал еще пару монет.

– Я бы хотел, чтобы вы сделали копию и вставили оба силуэта в рамочки. Это возможно?

– Конечно, милорд. У меня мастерская на Стренде, где можно изготовить рамки. На вашем месте я бы развесил изображения мисс во всех комнатах, чтобы, куда бы вы ни вошли, ее облик всегда согревал вам душу.

Это был хитрый ход, но Кинан покачал головой:

– Мне нужны только два изображения. Пришлите их вот по этому адресу.

Он дал мастеру визитную карточку. Кинан взял Уинни под руку, уводя из палатки.

– Зачем мне бумажные изображения в комнатах, если я могу смотреть на настоящую красавицу?

В компании Кинана Уинни чувствовала себя очень уютно. Когда они оставались наедине, он вел себя непринужденно, угадывал ее желания. Покинув палатку, Уинни с Кинаном стали переходить от прилавка к прилавку, рассматривая представленные товары. Чего здесь только не было! Любая молодая дама пришла бы в восторг от такого количества тканей, кружев, лент, туфель и вееров. Кинан настоял на том, чтобы купить Уинни понравившиеся ей туфли и веер. Тут же продавались печенье, колбаски, оленина, фрукты и многое-многое другое – бери и пробуй. Чуть поодаль, на озере Серпантин, разыгрывали водное сражение. Прямо у них над головами жонглировал шарами канатоходец. Четыре актера – все пьяные в стельку – что-то орали, приглашая желающих биться с ними на мечах. Девушке показалось, что они разыгрывают какое-то представление.

Своих приятелей, Эмару и Лотбери, Уинни и Кинан встретили на цирковом представлении. Уинни присоединилась к ним, а Милрой ненадолго задержался: его отвлек кто-то из знакомых.

– Я уж думала, что провалюсь сквозь землю, когда его светлость потянул меня за собой, – призналась Эмара шепотом, чтобы ее никто, кроме Уинни, не услышал.

– Прости, я не предполагала, что эти джентльмены такие стратеги. Они могли бы дать фору покойному адмиралу Нельсону. Я отправила за вами Гара, чтобы Лотбери не позволял себе лишнего.

Эмара зарделась. Ее щеки уже покрывал легкий загар.

– Не извиняйся. Лорд Лотбери был чрезвычайно любезен. К тому же он остроумен. Я давно уже так не смеялась.

Уинни улыбнулась подруге. За свою короткую жизнь Эмара узнала столько горя… Уинни подумала: «Брок не переживет, если после сегодняшней прогулки Лотбери попросит ее руки».

– Мисс Клег, мисс Бидгрейн, почту за честь принести вам что-нибудь выпить, – произнес Лотбери. – И люди, и животные подняли здесь такую пыль…

Обе дамы благосклонно приняли его предложение, и Лотбери исчез в толпе. Уинни обернулась через плечо, поискала глазами Кинана. Ей показалось, что она заметила, как мелькнул рукав его сюртука, однако девушка не могла сказать с уверенностью, был ли это Милрой.

Затрубили фанфары: началось цирковое представление. Два медведя-великана неуклюже вышли на пыльную арену, которую обступили зрители. Дрессировщик ударил каждого медведя хлыстом. Звери взревели и встали на задние лапы. Оскалив свои смертоносные клыки, они молотили воздух огромными передними лапами. Толпа одобрительно улюлюкала.

– Как по-твоему, не опасно, что мы стоим так близко? – забеспокоилась Уинни.

– По-моему, их нарочно дрессируют, чтобы они казались агрессивными. Публике это нравится! – ответила Эмара, пытаясь перекричать ликующую толпу. – И к тому же звери привязаны.

Один из дрессировщиков взял правой рукой медведя за веревку и побежал с ним по кругу. Все испуганно вскрикивали и пятились назад, когда медведь пробегал рядом.

Уинни ощутила тревогу. Ранее она видела диких животных только в клетках. А эта возбужденная, непредсказуемая толпа легко могла затоптать человека. Уинни с Эмарой прижались друг к другу. Зрители наваливались на них со всех сторон. Медведям стали бросать огромные шары. Одно из животных не успело отбить шар, но восторженную толпу не смутила эта оплошность. Снова затрубили фанфары, знаменуя появление царя зверей. На арену, между стоявшими на задних лапах медведями, горделиво вышел лев.

– Мне кажется, нам лучше уйти.

Эмара наклонилась ближе к подруге, но глаз с арены не сводила. Там появился еще один лев.

– Нам нужно дождаться лорда Лотбери и мистера Милроя. К тому же сейчас мы вряд ли сможем отсюда выбраться.

Уинни хотела повернуться, чтобы поискать глазами Кинана, но толпа была настолько плотной, что ей не удалось этого сделать. Девушка посмотрела направо и увидела, что Гара тоже от них оттеснили. Слуга находился слишком далеко – не докричаться, поэтому Уинни помахала рукой, чтобы привлечь его внимание. Несмотря на то что Гар заметил поданный ему знак, пробраться к дамам ему было весьма затруднительно.

Девушка снова взглянула на арену. Медведей загнали в клетки. Тревога в груди Уинни должна была утихнуть, но предчувствие беды не покидало ее. Судя по выпирающим ребрам, оба льва были сильно истощены. Они были грязные и израненные. Чтобы животные дрались по команде, их хлестали кнутом.

Лев справа припал к земле, а потом прыгнул другому на шею. Тот выгнул спину и вцепился мощными лапами в гриву противника. Началась жестокая схватка. Громко рыча, звери били друг друга лапами; очередной удар – и оба льва свалились на землю. В грязи катался спутанный клубок.

Кто-то резко толкнул Уинни в спину. От неожиданности она не устояла на ногах и упала лицом вниз. Девушка застыла. Время остановилось, секунды казались ей вечностью. Уинни будто сквозь сон услышала, как ахнула толпа. Девушка видела только львов. Они сцепились в паре метров от нее, кусая друг друга и раздирая когтями шкуры. В нос и рот Уинни попала пыль. Девушка закашлялась и стала отползать назад. Она боялась вставать, чтобы не привлечь внимания хищников.

Девушка подняла голову и увидела, как с противоположной стороны арены ей машут руками и что-то кричат, но не могла понять: то ли ее просят быстрее отползать, то ли призывают не двигаться. В конце концов все решилось само собой: мужские руки подхватили Уинни под мышки и вытащили с арены. Один из львов, заметив движение, клацнул массивными челюстями ей вдогонку.

С каменным, белым как полотно лицом Кинан поставил Уинни на ноги. Она прошептала его имя, и все вокруг поплыло у нее перед глазами. Милрой подхватил девушку на руки. Она едва дышала, но оставалась в сознании. Громко приказывая всем расступиться, Кинан нетерпеливо следовал за Эмарой и Гаром, которые пробирались сквозь толпу, расчищая дорогу.

Когда они выбрались из толпы, к ним подбежал Лотбери. У него в руках были стаканы с напитками.

– Что случилось? Вам стало дурно?

Эмара взяла у маркиза стакан и поднесла его к губам подруги.

– Уинни толкнули, и она упала на арену, – объяснила Эмара маркизу.

Тот выругался. Эмара еще раз поднесла к губам подруги стаканчик с теплым сидром и спросила:

– Ты не ушиблась?

Уинни покачала головой. Она продолжала тяжело дышать и лишь крепче прижалась к Кинану. Его сила и тепло успокаивали ее.

– Не могу унять дрожь, – нервно усмехнулась девушка.

Все украдкой взглянули на Милроя.

– Гар, подгони коляску, – приказал тот. – Я присмотрю за твоей хозяйкой.

Лакей замер в нерешительности. Уинни это ничуть не удивило: он был предан семье Бидгрейнов. После происшествия на арене слуга явно не хотел оставлять ее одну.

Гар опустился на колено и взял хозяйку за руку. Уинни с недоумением смотрела на него.

– Мисс Бидгрейн, это я во всем виноват. Когда вы помахали мне, я понял, что у вас что-то случилось. Если бы я выполнял свою работу как следует и оставался рядом с вами, вы бы не упали на арену.

– Брось, Гар! Никто тебя не винит. Когда толпа неистовствует, она непредсказуема. Все наваливаются друг на друга. – Уинни похлопала слугу по руке. – Позаботься о коляске. Мы ждем тебя у входа.

Когда Гар ушел, Уинни взглянула на Кинана. Он не отрываясь смотрел лакею вслед. На лице Милроя уже появился румянец, но от напряжения на шее вздулись вены.

– Он на самом деле ни при чем. Толпа…

Кинан вынул из кармана носовой платок и нежно вытер лицо Уинни от грязи.

– Это я во всем виноват. Мне не следовало оставлять вас ни на секунду.

Лотбери кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Я тоже должен признать свою вину. Мне нужно было дождаться, когда Милрой вернется к дамам.

– Боюсь, никто из вас ничего не смог бы сделать, – сказала Эмара и запнулась. – Я ведь стояла рядом и… Прости, Уинни.

Уинни встала. Не обращая внимания на возражения Кинана, она обняла подругу.

– Как же мне повезло, что обо мне заботится столько людей! Но я повторяю: никто не виноват в случившемся.

– Берете всю вину на себя, Уинни?

Насмешливый тон Милроя задел девушку, но это означало, что сковывавшее его напряжение спало.

– Нет, – сердито ответила она. – Я хочу сказать, мистер Милрой, что меня толкнули в спину!