9
Королевство приморской земли

Неудивительно, что Джейс Эрондейл летает на мотоцикле, подумала Эмма. С высоты открывался совершенно иной вид. Они летели над шоссе на север и проносились над особняками с огромными бассейнами, нависавшими над океаном, над замками, затерянными среди скал и песчаных дюн, а один раз даже спустились ниже, чтобы рассмотреть вечеринку на заднем дворе одной из вилл, которая искрилась разноцветными огнями.

Марк показывал дорогу, касаясь запястий Эммы, – ветер шумел слишком громко, и она не могла разобрать его слов. Они пролетели над рыбным ресторанчиком, где горел свет и звучала музыка. Эмма однажды была там и сидела вместе с Джулсом за большим столом под открытым небом, окуная жареных устриц в удивительно вкусный соус. Возле ресторанчика был припаркован не один десяток мотоциклов, но Эмма сомневалась, что хоть один из них умел летать.

Она улыбнулась. Высота и холодный воздух опьяняли ее.

Марк коснулся ее правого запястья. В сторону от пляжа уходила узкая полоска песка. Эмма повернула мотоцикл, и они взмыли вверх, перевалили через край утеса и полетели прямо над ним, касаясь колесами кончиков калифорнийского осота, который рос среди высокой травы.

Впереди показалась гранитная стена, которая возвышалась над пустыней. Эмма отклонилась назад, приготовившись направить мотоцикл вверх, но Марк прокричал ей в ухо:

– Стоп! Стоп!

Мотоцикл резко остановился, когда они пролетели над густым кустарником, который рос вдоль границы утесов. За ним начиналась трава, доходившая до самой вершины гранитного холма. Кое-где она была вытоптана, как будто по ней не раз ходили, а вдали, справа от зеленого островка, петляла грунтовая дорога, которая вела прямо к шоссе.

Эмма спрыгнула с мотоцикла. Марк последовал за ней. На мгновение они замерли, смотря на блестящее в отдалении море и темный холм прямо перед ними.

– Ты ездишь слишком быстро, – сказал Марк.

Фыркнув, Эмма поправила лямку ножен Кортаны у себя на груди.

– Джулиан вечно так говорит.

– Мне понравилось, – продолжил Марк и подошел ближе к ней. – Как будто я снова скакал над землей с Охотой и чувствовал на губах кровь небес.

– Хм, так Джулиан, пожалуй, сказал бы только под действием наркотиков, – пробормотала Эмма и осмотрелась по сторонам. – Где мы? Это и есть точка пересечения лей-линий?

– Она вон там. – Марк показал на темную расселину у подножия холма.

Пока они шагали к ней, Эмма дотронулась до рукоятки Кортаны. В этом месте ей было не по себе – может, конечно, она просто чувствовала силу точки пересечения лей-линий, но возле самой пещеры у нее по коже пробежали мурашки, и это заставило ее усомниться в таком простом объяснении.

– Трава примята, – сказала она и обвела рукой пространство перед пещерой. – Утоптана. Кто-то ходил здесь. И даже не в одиночку. Но на дороге нет свежих автомобильных следов.

Марк осмотрелся, вскинув голову, как принюхивающийся волк. Он был босиком, но ему, похоже, не составляло труда ходить по неровной земле, колючкам и камням, которые валялись в траве.

Раздался резкий звук – у Эммы зазвонил телефон. «Джулс», – подумала она и вытащила телефон из кармана.

– Эмма? – раздался в трубке глубокий, мягкий голос Кристины. Она казалась встревоженной, и это тотчас вернуло Эмму к реальности после нереального полета в небесах. – Где ты? Ты нашла Марка?

– Нашла, – ответила Эмма, взглянув на Марка. Он тем временем изучал растения у входа в пещеру. – Мы на точке пересечения.

– Что? Где она? Там опасно?

– Пока нет, – сказала Эмма и увидела, как Марк, пригнувшись, зашел в пещеру. – Марк! – воскликнула она. – Марк, не надо! Марк!

Связь оборвалась. Выругавшись, Эмма сунула телефон обратно в карман и вытащила колдовской огонь. Он осветил ярким светом вход в пещеру, и Эмма пошла туда, ругая Марка на чем свет стоит.

Он стоял прямо у входа и смотрел на траву, островками растущую среди камней.

– Белладонна, – сказал он. – В переводе с итальянского – «прекрасная дама». Очень ядовита.

Эмма поморщилась.

– А она вообще-то растет в этих местах?

– Здесь ее больше обычного.

Марк наклонился, чтобы потрогать зеленый листок, но Эмма поймала его за руку.

– Не надо, – сказала она. – Ты же сказал, что она ядовита.

– Только при употреблении в пищу, – объяснил Марк. – Разве дядюшка Артур не рассказывал вам о смерти Августа?

– Наверное, я сразу попыталась об этом забыть.

Марк выпрямился, и Эмма выпустила его руку, почувствовав.

Он шагнул дальше в пещеру, которая сузилась до размеров тоннеля, и Эмма не смогла не вспомнить Марка таким, каким видела его в последний раз, до того как его похитил Себастьян Моргенштерн. Улыбка, синие глаза, короткие светлые волосы, слегка завивающиеся у острых кончиков ушей. Широкие плечи – во всяком случае, так казалось ей, двенадцатилетней. Он точно был выше Джулиана и крупнее всех них. Он был совсем взрослым.

Но теперь, пробираясь перед ней по пещере, он казался диким ребенком. Его волосы блестели в свете колдовского огня. Он двигался, как облако по небу, как легкий, невесомый дым, готовый в любое мгновение рассеяться на ветру.

Марк скрылся за скалистым уступом, и Эмме стало не по себе. Он принадлежал прошлому, где остались ее родители, а на задании ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы это прошлое тебя поглотило.

А Эмма была Сумеречным охотником. Она всегда была на задании.

– Эмма! – позвал ее Марк, и его голос эхом отразился от сводов пещеры. – Посмотри-ка на это.

Она поспешила на зов. Тоннель привел ее в круглый зал, отделанный металлом. Эмма медленно повернулась на каблуках и осмотрелась. Она не знала точно, чего ожидать, но уж точно не ожидала увидеть помещение, похожее на какой-то оккультный океанский лайнер. Стены были обиты бронзой, покрытой странными символами из разных языков: здесь были и демонические руны, и древние человеческие письмена – Эмма узнала древнегреческий и латынь, несколько цитат из Библии…

В стенах были прорезаны две массивные стеклянные двери, напоминающие огромные иллюминаторы. Обе были закрыты и заклепаны. Между ними по стене тянулся странный металлический узор. Сквозь стекло Эмма видела лишь бесконечную темноту, словно они находились под водой.

В зале не было мебели, но на гладкий каменный пол был мелом нанесен круг из символов. Эмма вытащила телефон и принялась фотографировать. В тусклом свете комнаты вспышка казалась жутковатой.

Марк подошел к кругу.

– Не надо… – Эмма опустила телефон. – Не ходи туда, – выдохнула она.

Он уже стоял в центре круга и с любопытством смотрел по сторонам. Эмме казалось, что вокруг него лишь голый пол.

– Выйди, пожалуйста, – умоляюще сказала Эмма. – Если этот круг зачарован и ты вдруг погибнешь, мне будет очень неловко объяснять это Джулсу.

Марк вышел из круга, и свет слегка мигнул.

– По-моему, «неловко» – это слабо сказано, – спокойно заметил Марк.

– В этом вся соль, – ответила Эмма. – Поэтому и смешно. – Марк, казалось, не понял ее. – А, забудь.

– Однажды я читал, что объяснять шутку – это все равно что вскрывать лягушку, – сказал Марк. – Ты поймешь, как все устроено, но лягушка в процессе погибнет.

– Пожалуй, нам лучше убраться отсюда, пока мы сами не погибли в процессе. Я сделала несколько снимков, так что…

– Я кое-что нашел, – перебил ее Марк и протянул ей какой-то квадратный кожаный предмет. – Он лежал внутри круга вместе с одеждой, а еще… – Он нахмурился. – Еще там валялся сломанный зуб.

Эмма взяла предмет из рук у Марка. Это был бумажник – мужской бумажник, опаленный в огне.

– Я ничего не видела, – сказала Эмма. – Круг показался мне пустым.

– Это чары. Я почувствовал их, когда проходил мимо.

Эмма открыла бумажник, и ее сердце перевернулось в груди. За пластиковым окошком лежали водительские права со знакомой фотографией. Они принадлежали тому самому мужчине, тело которого она нашла в переулке.

В бумажнике были деньги и кредитные карты, но Эмма все смотрела на права и на имя их владельца: Стэнли Альберт Уэллс. Те же длинные седеющие волосы, то же лицо – только здесь оно не было запятнано кровью и искажено в предсмертном ужасе. Адрес прочитать было невозможно, но имя, дата рождения и остальная информация не пострадали в огне.

– Марк. Марк! – Эмма помахала бумажником. – Это улика. Настоящая улика. По-моему, я тебя люблю.

Брови Марка от удивления взлетели вверх.

– В стране фэйри после таких слов нам пришлось бы навеки связать себя узами, после чего ты смогла бы наложить на меня заклятье, и я никогда не ушел бы от тебя под страхом смерти.

Эмма сунула бумажник в карман.

– Знаешь, это просто фигура речи. Вроде как «Ты мне очень нравишься» или даже «Спасибо за заляпанный кровью кошелек».

– Какие вы, люди, забавные.

– Ты тоже человек, Марк Блэкторн.

В зале эхом отозвался какой-то звук. Марк отвел глаза и поднял голову. Эмма представила, как поворачиваются на звук его остроконечные уши, и едва смогла сдержать улыбку.

– Снаружи, – сказал он. – Снаружи что-то есть.

Улыбка Эммы исчезла, не успев толком появиться.

Эмма бросилась в тоннель, на ходу засовывая колдовской огонь в карман, чтобы не выдать себя светом. Марк поспешил следом за ней. Левой рукой Эмма вытащила стило и принялась наносить на кожу нужные руны: для сильного удара, для быстрых ног, для боевого духа, для бесшумности. У самого выхода из пещеры она повернулась к Марку, не убирая стила, но он покачал головой – нет, не надо рун.

Эмма сунула стило обратно за пояс. Они выглянули из пещеры. Здесь было прохладнее. На небе сияли звезды. Трава серебрилась в лунном свете. Площадка перед пещерой казалась абсолютно пустынной. Эмма не видела ничего, кроме травы и кустиков осота, утоптанных до самого края утеса. Раздавалось какое-то мелодичное звучание, похожее на жужжание насекомых.

Вдохнув поглубже, Марк сказал:

– Рамиил.

Его клинок серафимов вспыхнул ярким огнем. Свет словно сбросил все чары, и Эмма вдруг увидела их. Они посвистывали, сидя в высокой траве.

Демоны.

Она выхватила Кортану из ножен так быстро, словно меч сам прыгнул ей в руку. Демонов было много. Они занимали весь утес, от входа в пещеру до обрыва, и походили на насекомых – точнее, на богомолов. Треугольные головы, длинные тела, длинные руки с хитиновыми лезвиями, острыми как бритва. Бледные, молочно-белые, неживые глаза.

Демоны отрезали их с Марком от мотоцикла.

– Демоны-богомолы, – прошептала Эмма. – Мы не сможем их всех перебить. – Она посмотрела на Марка, лицо которого освещалось светом клинка. – Нужно добраться до мотоцикла.

Марк кивнул.

– Иди, – кратко сказал он.

Эмма выпрыгнула из пещеры. Как только ее ботинки коснулись травы, на нее накатила холодная волна уверенности, которая словно замедлила время. Один из богомолов повернулся к ней и зашевелил своими жуткими лапами. Эмма согнула колени и подпрыгнула, одновременно взмахнув Кортаной. Голова богомола отлетела от тела.

Во все стороны брызнула зеленая кровь. Эмма приземлилась, а тело демона растворилось в воздухе и вернулось в его родное измерение. Уголком глаза Эмма заметила какое-то движение. Она повернулась и нанесла новый удар. Кортана вонзилась в грудь еще одному богомолу. Эмма выдернула меч и тут же сделала выпад. Демон зашелся в предсмертных судорогах.

Сердце выпрыгивало у Эммы из груди. Времени на раздумья не было: все долгие тренировки, все уроки, вся ненависть, вся страсть слились в единый миг решимости и отваги. Убить всех демонов. Спасти Марка. Только это и имело значение.

Марка было прекрасно видно – его клинок серафимов освещал траву вокруг него. Взмахнув клинком, он отрубил богомолу передние лапы. Демон заверещал, но не погиб. Марк поморщился от отвращения. Эмма подбежала к груде камней, забралась на нее и спрыгнула вниз, в прыжке разрубив богомола надвое. Он повалился на землю прямо перед Марком и в следующую секунду исчез.

– Этот был мой, – холодно бросил Марк.

– Поверь мне, – ответила Эмма, – здесь их еще много. – Она схватила Марка за футболку и развернула его так, чтобы он увидел пятерых богомолов, которые вылезали из трещин в гранитном холме. – Убей вот этих. Я за мотоциклом.

С боевым кличем Марк бросился вперед. Он орудовал клинком, отсекая богомолам лапы и разрубая туловища пополам. Демоны падали, из их ран хлестала зеленая кровь, вонявшая горелым бензином.

Эмма побежала к обрыву. Демоны устремились за ней. Она наносила удары по всем слабым местам, где хитин был особенно тонок, и отделяла ноги и головы от тел. Ее джинсы и кардиган пропитались демонической кровью. Отбросив очередного умирающего богомола, она подскочила к обрыву…

И замерла. Один из богомолов держал мотоцикл в своих лапах, приподняв его над землей. Эмма могла поклясться, что демон улыбался: его треугольная голова словно раскрылась, обнажив два ряда мелких зубов. Богомол орудовал своими лапами-бритвами, рассекая мотоцикл на части. Металл скрежетал и гнулся, шины лопались, а богомол верещал от удовольствия, глядя, как детали мотоцикла падают с обрыва, а с ними рушится и надежда Эммы без особых проблем выбраться из этой переделки.

Сверкая глазами, Эмма уставилась на богомола.

– Это, – прошипела она, – был очень классный байк.

С этими словами она вытащила из-за пояса нож и метнула его в демона.

Он вошел в туловище богомола и рассек его пополам. Изо рта демона полилась кровь, его тело задрожало, задергалось и упало с обрыва вслед за мотоциклом.

– Козел, – буркнула Эмма и вернулась на поле битвы.

Она терпеть не могла метать ножи – в основном потому, что в бою их было сложно вернуть назад. У нее за поясом осталось всего три ножа и клинок серафимов. В руке она сжимала Кортану.

Эмма понимала: этого недостаточно, чтобы убить две дюжины богомолов, сидящих в траве. Но больше у нее ничего не было. Приходилось довольствоваться малым.

Она видела Марка, который стоял на склоне гранитного холма и орудовал клинком серафимов. Эмма побежала к нему и на бегу отрубила Кортаной протянутую к ней лапу богомола. Демон заверещал от боли.

Один из богомолов подошел совсем близко к Марку, и тот со всей силы ударил его клинком и отрубил ему голову. Как только он упал, появился второй, который вцепился в клинок зубами и тут же повалился назад, пронзительно завизжав. Он умирал, но клинок серафимов умирал вместе с ним – они вместе расплылись в липкую лужу зеленой крови и адаманта.

У Марка не осталось оружия. Он прижался спиной к гранитной стене. На него уже наступал следующий демон. Сердце Эммы перевернулось в груди. Она бросилась вперед, пытаясь добраться до Марка. Огромный богомол стоял прямо перед ним. Марк поднес руку к шее, а богомол наклонился и защелкал челюстями. Эмма хотела закричать на него, велеть ему уйти…

Но тут что-то сверкнуло у Марка в руке. Серебряная цепочка, наконечник стрелы. Марк взмахнул им и рассек белые глаза богомола. Из них брызнула мутная жидкость. Демон заверещал и попятился, и как раз в это мгновение Эмма подскочила к нему и рассекла его Кортаной.

Марк снова надел цепочку на шею, а Эмма выругалась и вложила ему в руку единственный оставшийся у них клинок серафимов. По Кортане струилась зеленая кровь, обжигавшая кожу. Сжав зубы, Эмма приказала себе забыть о боли, а Марк тем временем поднял новый клинок.

– Назови его, – тяжело дыша, сказала Эмма. Она вытащила нож и взяла его в правую руку, оставив Кортану в левой.

Марк кивнул.

– Рагуил, – произнес он, и клинок засиял.

Богомолы взвизгнули и попытались укрыться от его света.

Эмма спрыгнула со скалы. Кортана и нож вращались у нее в руках, как винты вертолета. Вокруг раздавались вопли демонов, клинки вонзались в хитин и рассекали плоть.

Мир как будто замедлился. Эмма все еще была в прыжке. Казалось, она повелевала временем, силой мысли заставляя его идти не так быстро. Она орудовала обеими руками, отсекая головы от туловищ, разрубая тела пополам, разрезая богомолам рты и оставляя их захлебываться собственной кровью. Вдруг к ней протянулась жуткая лапа. Она отсекла ее точным движением меча. Когда Эмма оказалась на земле, вслед за ней с глухим стуком упало шесть тел демонов, тотчас растворившихся в воздухе.

Осталась только лапа, которая воткнулась в землю, как колючий кактус. Оставшиеся демоны окружали Эмму, шипели и клацали зубами, но пока не атаковали ее. Казалось, они опасаются ее, словно их крошечные мозги вдруг осознали, что она представляет для них угрозу.

У одного из богомолов не хватало лапы.

Эмма посмотрела на Марка. Он все еще стоял на скале – и это было неплохо, ведь в такой позиции удобно обороняться. Крупный богомол двинулся к нему и протянул к его груди свою лапу-лезвие, но Марк рассек ему живот клинком серафимов. Демон заревел и попятился.

В ярком свете клинка Эмма заметила на футболке у Марка алую кровь.

– Марк, – прошептала она.

Он сделал выпад. Клинок серафимов рассек богомола надвое. Тот повалился на землю и исчез, и в это мгновение ночь вдруг сменилась днем.

На поле битвы въехала машина. Знакомая красная «Тойота». Фары осветили поляну и выхватили всех богомолов из тьмы.

На крыше машины на одном колене стоял человек. К его плечу был поднят легкий арбалет.

Джулиан.

Машина подъехала еще ближе, и Джулиан поднялся на ноги. Сложный механизм его арбалета позволял заряжать его сразу несколькими стрелами. Джулиан прицелился, выпустил одну стрелу, затем другую, стоя при этом на крыше машины и не теряя равновесия, пока «Тойота» подпрыгивала на кочках.

Эмма засияла от гордости. В жизни Джулиан был так мягок, так добр к друзьям и родным, что окружающие порой не верили, что он может быть настоящим воином.

Но они ошибались.

Все стрелы одна за другой вошли в тела демонов. На каждой были руны, поэтому пораженные ими богомолы тут же повалились на землю, раскрыв рты в немом крике.

Машина катилась по полю. За рулем сидела Кристина, лицо которой было очень серьезно. Демоны разбегались в стороны и скрывались в мире теней. Кристина нажала на газ, машина налетела на нескольких богомолов и размазала их по земле. Марк спрыгнул со скалы, припал к траве и разрубил тело дергающегося в агонии демона. Футболка Марка пропиталась кровью. Как только демон затих и испарился в воздухе, Марк упал на колени и выронил клинок серафимов.

Кристина ударила по тормозам. Машина резко остановилась. Водительская дверца распахнулась, но богомолы уже вылезли из-под колес и поползли прямо к Марку.

Джулиан закричал и спрыгнул с крыши. Демон стоял совсем рядом с Марком, который отчаянно пытался нащупать цепочку у себя на шее, не поднимаясь с колен…

Эмма вдруг нашла в себе новые силы. Присутствие Джулиана вливало в нее энергию. Она вырвала из земли отрубленную лапу богомола и швырнула ее вперед. Та рассекла воздух, вращаясь, как пропеллер, и с громким хрустом вошла в тело демона. Богомол завизжал и растворился в облаке крови.

Марк опустился на траву. Джулиан склонился над братом, Эмма побежала к ним. В руках у Джулса блеснуло стило.

– Марк, – сказал он, когда Эмма оказалась рядом, – Марк, прошу тебя…

– Нет, – хрипло ответил Марк и отвел руку брата. – Никаких рун. – Он встал на колени, а затем, пошатнувшись, поднялся на ноги. – Никаких рун, Джулиан. – Он посмотрел на Эмму. – Ты в порядке?

– Да, – кивнула Эмма и засунула в ножны Кортану.

Спокойствие битвы исчезло без следа. Голова у Эммы кружилась. В свете луны глаза Джулиана пылали холодным голубым огнем. Он был в доспехах, его темные волосы разметались на ветру. В правой руке он все еще держал арбалет.

Левой рукой он коснулся щеки Эммы. Глаза их встретились. В зрачках Джулиана отражалось полночное небо.

– Порядок? – хрипло спросил он. – У тебя кровь.

Джулиан отнял руку. Его пальцы окрасились алым.

Эмма дотронулась до щеки и нащупала глубокий кровоточащий порез. Стало больно.

– Я не заметила, – пробормотала она и тотчас спросила: – Как вы нас нашли? Джулс, как вы узнали, куда ехать?

Не успел Джулиан ответить, как «Тойота» взревела, сдала назад, развернулась и снова подъехала к ним. Кристина высунулась из окна. Ее медальон блеснул в лунном свете.

– Так, ребята, – сказала она. – Поехали. Здесь опасно.

– Демоны все еще рядом, – согласился Марк. – Они просто отступили.

Он был прав. В темноте вокруг них копошились тени. Все спешно забрались в машину: Эмма заняла пассажирское кресло, а Джулиан и Марк устроились на заднем сиденье. Как только «Тойота» тронулась с места, Эмма сунула руку в карман кардигана и нащупала там кожаный бумажник.

Он никуда не пропал. Эмма облегченно вздохнула. Она сидела в машине, Джулиан был совсем рядом, а на коленях у нее лежала улика. Все было хорошо.

– Тебе нужна руна ираци, – сказал Джулиан. – Марк…

– Не подноси ко мне эту штуку, – низким голосом ответил Марк, недобро смотря на Джулиана, держащего в руке стило. – Иначе я выпрыгну из окна.

– О, не выпрыгнешь, – спокойно сказала Кристина и нажала на кнопку блокировки всех дверей.

– Ты истекаешь кровью, – настаивал Джулиан. – Уже вся машина в крови.

Эмма повернулась к ним. Футболка Марка была пропитана кровью, но он, похоже, не мучился от боли. Его глаза раздраженно сверкали.

– Дикая Охота зачаровала меня, – сказал он. – Мои раны быстро заживают. Не стоит о них беспокоиться.

Он поднял футболку и вытер кровь с груди. Эмма увидела его бледную кожу и полоски старых шрамов. И никаких ран.

– Вы появились как раз вовремя, – заметила Эмма, посмотрев сначала на Джулиана, а затем на Кристину. – Понятия не имею, как вы поняли, что происходит, но…

– Мы ничего не поняли, – перебил ее Джулиан. – Когда ты повесила трубку, мы проверили, где находится твой телефон, поняли, что вы здесь, и решили поехать за вами.

– Но вы не знали, что мы в беде, – возразила Эмма. – Я только сказала, что мы в точке пересечения.

Кристина выразительно посмотрела на нее. Джулиан промолчал.

Эмма расстегнула кардиган и сбросила его с плеч, предварительно переложив бумажник Уэллса в карман джинсов. В битве она не чувствовала боли, не замечала порезов и ссадин, и это позволяло ей сражаться дальше. Но теперь боль постепенно давала о себе знать. Поморщившись, Эмма стащила с руки рукав кардигана. От локтя до запястья тянулся глубокий ожог, красно-черный по краям.

Она взглянула в зеркало заднего вида и увидела, что Джулиан заметил ее увечье.

– Кристина, ты можешь остановиться на обочине? – спросил он, наклонившись вперед.

Ох уж этот вежливый Джулс!.. Эмма попыталась улыбнуться ему через зеркало, но Джулс не смотрел на нее. Кристина съехала с шоссе и завернула на парковку рыбного ресторанчика, над которым Эмма и Марк пролетали немного ранее. Над хлипким зданием светилась вывеска «Трезубец Посейдона».

Все четверо вышли из машины. В ресторанчике почти никого не было, за исключением нескольких дальнобойщиков и туристов из соседних кемпингов, которые пили кофе и жевали жареных устриц.

Кристина настояла на том, чтобы зайти внутрь и заказать чего-нибудь поесть, – после недолгого спора все с ней согласились. Джулиан бросил куртку на стол, показав, что тот занят.

– На заднем дворе есть душ, – сказал он. – Там потише. Пойдем.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Эмма и вслед за ним обогнула здание.

Джулиан не ответил. Эмма понимала, что он сердится: она видела это в его глазах и чувствовала неприятное покалывание под руной парабатая.

Тропинка вывела их на площадку с мусорными баками. Там стояла большая стальная раковина, а рядом с ней, как и обещал Джулс, был устроен открытый летний душ, возле которого были свалены доски и костюмы для серфинга.

Марк встал под душ и повернул кран.

– Стой, – начал Джулиан, – ты ведь…

Вода хлынула мощным потоком, и Марк мгновенно промок до нитки. Впрочем, он спокойно поднял голову и подставил лицо под струи, словно это был теплый тропический ливень, а не холодный душ в прохладную ночь.

– …промокнешь, – вздохнув, закончил Джулиан.

Он провел рукой по своим темным спутанным волосам. Волосам цвета шоколада, как думала Эмма в детстве. Многим каштановые волосы казались простоватыми, но на самом деле они таили в себе немало красот: в шевелюре Джулиана, например, скрывались темно-золотистые, красновато-коричневые и кофейные пряди.

Эмма подошла к раковине и промыла ожог на руке, а затем брызнула водой на лицо и на шею. Кровь демонов, которая иначе называлась ихор, была ядовита: она оставляла ожоги на коже, а при попадании в рот и в глаза разъедала слизистую оболочку.

Марк выключил душ и вышел из самодельной кабинки. С него текла вода. Джинсы прилипли к ногам, футболка – к телу, волосы – к шее. Неужели он не чувствовал неудобства?

Он встретился с Эммой глазами: синий сверкал холодным огнем, а золотой метал молнии. В его глазах Эмма увидела дикость Охоты, пустоту и свободу небес, и это заставило ее содрогнуться.

Джулиан кратко взглянул на нее и сказал что-то Марку. Тот кивнул и скрылся за зданием ресторана.

Поморщившись, Эмма выключила воду в раковине, заметила ожог у себя на ладони и потянулась за стилом.

– Стой, – сказал Джулиан и подошел к ней. Эмма тотчас ощутила его близость и схватилась за край раковины. У нее закружилась голова. Джулиан был так близко, что она с трудом повернулась, не задев его. От него пахло огнем, гвоздикой и краской. Он взял Эмму за руку, и по коже у нее пробежали мурашки. Осторожно держа ее за запястье, свободной рукой он принялся выводить у нее на предплечье целебную руну. – Лучше я.

Нанесенные парабатаем руны работали лучше: их действие усиливала магия уз. Эмма чувствовала, как мозолистые, пропитавшиеся скипидаром пальцы Джулиана касаются ее нежной кожи, и следила за его плавными движениями.

– Джулс, – сказала она. – Прости меня.

Стило замерло у него в руках.

– Простить за что?

– За то, что я отправилась в точку пересечения без тебя, – пробормотала Эмма. – Я не хотела…

– Почему ты так поступила? – спросил Джулиан и снова заскользил стилом по ее коже. – Почему ты поехала с Марком?

– Мотоцикл, – объяснила она. – Места хватило бы только для двоих. Мотоцикл, – повторила она, заметив, что в первый раз это слово не произвело на Джулиана должного впечатления, а затем вспомнила, как один из демонов-богомолов ломал мотоцикл на части своими лапами-лезвиями. – Ну, помнишь, Марку оставили жеребца? Посланцы фэйри еще упомянули о нем в Убежище. Так вот, это был мотоцикл. Демон разломал его, так что, подозреваю, на нем уже не прокатишься.

Руна ираци была закончена. Эмма отняла руку и стала смотреть, как порез заживает, затягиваясь на глазах.

– Ты даже не в доспехах, – сказал Джулиан. Его голос был совершенно спокоен, но пальцы дрожали, когда он убирал стило. – Эмма, ты ведь человек.

– Все было в порядке…

– Не поступай так со мной, – слова прозвучали так, словно их подняли из темных глубин океана.

Эмма похолодела.

– Как именно?

– Я – твой парабатай, – решительно сказал Джулиан, словно подводя итог всем спорам. – Сколько демонов ты убила, прежде чем мы подоспели? Пару дюжин, не меньше? Если бы Кристина не позвонила тебе…

– Я бы отбилась от них, – запальчиво бросила Эмма. – Спасибо, конечно, за помощь, но я бы справилась и одна…

– Может быть! – Джулиан повысил голос. – Может быть, ты и справилась бы, может быть, и отбилась бы от них, но что, если нет? Что, если бы ты погибла? Эмма, это убило бы меня, ты понимаешь, убило бы! Ты ведь знаешь, что случается…

Он не закончил фразы. «Ты ведь знаешь, что случается с теми, чей парабатай умирает».

Они стояли друг напротив друга и тяжело дышали.

– Пока тебя не было, я чувствовала это, чувствовала прямо здесь, – сказала Эмма и дотронулась до плеча в том месте, где чернела руна парабатая. – А ты чувствовал?

Эмма коснулась ключицы Джулиана, где была начертана его руна.

– Да, – кивнул он и опустил глаза, следя за движением ее пальцев. – Мне было больно вдали от тебя. Казалось, будто мне под ребра вогнали крюк и кто-то тянул за привязанную к нему веревку. Словно я привязан к тебе, несмотря на расстояние.

Эмма порывисто вздохнула. Она помнила, как четырнадцатилетний Джулиан стоял в центре пересекающихся огненных кругов в Безмолвном Городе, когда они приносили клятву парабатаев. Она помнила, как он посмотрел на нее, когда они оба шагнули в центральный круг и вокруг них взметнулось пламя, и как он расстегнул рубашку, позволив ей прикоснуться стилом к его груди и вывести на ней руну, которая свяжет их вместе на целую жизнь. Эмма понимала, что стоит ей сейчас слегка подвинуть руку, и она коснется кончика этой руны, кончика той самой руны, которую сама начертала однажды, чтобы оставить навеки…

Она дотронулась до ключицы Джулиана. Его кожа была очень теплой. Он прикрыл глаза, словно прикосновение Эммы обжигало. «Джулс, прошу тебя, не сердись, – подумала она. – Пожалуйста».

– Я не Блэкторн, – дрогнувшим голосом сказала она.

– Что?

– Я не Блэкторн, – повторила Эмма. Слова давались ей с трудом: они шли из тех глубин, где таилась истина, о которой Эмма боялась лишний раз вспоминать. – Я не из этого Института. Я здесь потому, что я – твой парабатай и мне разрешили остаться. Никому из вас не нужно ничего доказывать. А мне нужно. Все, что я делаю, – это проверка.

Джулиан пораженно посмотрел на Эмму. Его рот приоткрылся, черты лица исказились. Он осторожно взял Эмму за плечи. Порой ей казалось, что она параплан, а Джулиан – пилот: она все время рвалась в небо, а он притягивал ее к земле. Без него она бы давно затерялась среди облаков.

Она подняла голову. Джулиан стоял так близко, что она чувствовала его дыхание у себя на лице. В его взгляде появилось что-то удивительное, что-то прямое и доброе, словно в глухой стене вдруг открыли дверь, сквозь которую в комнату хлынул свет.

– Эмма, я не проверяю тебя, – сказал Джулиан. – Ты давным-давно мне все доказала.

Эмму вдруг захлестнуло странное чувство – ей захотелось схватить Джулиана, сделать что-нибудь, что угодно, сжать его руки, заключить его в объятия и сдавить его до боли, чтобы они оба ощутили это невыносимое отчаяние. Она не понимала сама себя, и это ее пугало.

Она шагнула в сторону, и Джулиан опустил руки.

– Пора возвращаться к Марку и Кристине, – пробормотала она. – Мы здесь и так надолго задержались.

Эмма отвернулась, но успела заметить, как взгляд Джулиана померк, будто дверь в его душу снова захлопнулась. И вот что удивительно – сколько бы демонов она ни убила в бою, мужество подвело ее именно в тот момент, когда она больше всего в нем нуждалась.

Вернувшись в ресторан, они обнаружили, что Марк и Кристина сидят прямо на столе в окружении картонных коробок с картошкой фри, масляными булочками, жареными устрицами и рыбными тако. Кристина держала в руках бутылку с лимонадом и улыбалась, Марк что-то рассказывал.

Океанский ветер высушил его волосы. Он обдувал ему лицо и подчеркивал, насколько Марк напоминал фэйри и как мало был похож на нефилима.

– Марк как раз описывал мне вашу битву в точке пересечения, – сказала Кристина, когда Эмма забралась на стол и потянулась за картошкой. Джулиан сел рядом и взял бутылку газировки.

Эмма изложила свою версию событий, от обнаружения пещеры и бумажника до появления демонов-богомолов.

– Они разломали мотоцикл Марка, поэтому мы не смогли убежать, – объяснила она.

Марк угрюмо посмотрел на нее.

– Сдается мне, твоему жеребцу настал конец, – сказала ему Эмма. – Тебе пришлют другого?

– Вряд ли, – буркнул Марк. – Волшебный народ не слишком щедр.

Джулиан удивленно взглянул на Эмму.

– Сдается мне? – повторил он.

– Ничего не могу с собой поделать, – пожала плечами она. – Это заразно.

Кристина протянула руку.

– Давай посмотрим, что вы нашли, – предложила она. – Раз уж вам стольким пришлось пожертвовать.

Эмма вытащила кожаный бумажник из кармана, и он пошел по рукам. Затем она достала телефон и показала всем фотографии, сделанные внутри пещеры: снимки надписей на древних языках и магического круга.

– Мы можем перевести с древнегреческого и латыни, – сказала она. – Но с остальными языками придется попотеть.

– Стэнли Уэллс, – произнес Джулиан, рассматривая опаленный бумажник. – Знакомое имя.

– Когда вернемся в Институт, Ливви и Тай выяснят, кто он такой, – сказала Эмма. – Мы узнаем его адрес и посмотрим, нет ли зацепок у него дома. Может, найдется причина, по которой его решили принести в жертву?

– А что, если жертву выбрали случайно? – спросил Джулиан.

– Это не так, – ответил Марк.

Все посмотрели на него. Джулиан замер с бутылкой в руках.

– Что-что? – переспросила Эмма.

– Не каждый подходит на роль жертвы для заклинания призыва, – объяснил Марк. – Не может быть, чтобы этих людей выбрали случайно.

– Тебя учили черной магии в Дикой Охоте? – поинтересовался Джулиан.

– Дикая Охота и есть черная магия, – ответил Марк. – Я узнал начертанный в пещере круг. – Он показал на телефон Эммы. – Это жертвенный круг. Используется в некромантии. Сила смерти служит какой-то цели.

С минуту все молчали. Холодный океанский ветер трепал влажные волосы Эммы.

– Демоны-богомолы были стражами этой пещеры, – наконец сказала она. – Некромант не хотел, чтобы кто-то обнаружил его тайный церемониальный зал.

– Потому что он ему нужен, – добавил Джулс.

– Или ей, – заметила Эмма. – Не только мужчины могут быть психованными серийными убийцами.

– Дело говоришь, – кивнул Джулиан. – В любом случае в окрестностях нет больше ни одного подобного пересечения лей-линий. Некромантию, примененную рядом с одной лей-линией, наверняка засекла бы карта Магнуса, но что, если некромант колдовал в точке пересечения?

– В таком случае нефилимы не смогли бы ничего засечь, – ответил Марк. – Преступник мог совершать ритуальные убийства в точке пересечения…

– А потом подбрасывать тела к лей-линиям? – закончила за него Кристина. – Но зачем? Почему бы просто не оставить их в пещере?

– Возможно, он хотел, чтобы тела нашли, – предположил Марк. – На них ведь начертаны руны. Может, это его послание? Может, он хочет, чтобы его прочитали?

– Тогда стоило написать его на известном нам языке, – проворчала Эмма.

– Вполне возможно, послание предназначается не нам, – заметил Марк.

– Нужно следить за точкой пересечения, – сказала Кристина. – Установить за ней наблюдение. Другой точки пересечения в округе нет, так что преступник рано или поздно туда вернется.

– Согласен, – кивнул Джулс. – Нужно поставить там сигнализацию, чтобы она предупредила нас.

– Завтра днем, – предложила Эмма. – Демоны-богомолы будут вялыми…

Джулиан рассмеялся.

– Ты знаешь, что у нас завтра? Тестирование, – сказал он.

Дважды в год Диана обязана была проверять их навыки во всех областях, от умения рисовать руны до знания языков, и отчитываться перед Конклавом об их успехах.

Послышался ропот недовольства. Джулиан поднял руки.

– Ладно, ладно, я напишу Диане, – уступил он. – Но если мы не проведем тестирование, в Конклаве возникнут подозрения.

Марк непечатно выругался, велев Конклаву идти куда подальше вместе со своими подозрениями.

– По-моему, я это слово впервые слышу, – с любопытством сказала Кристина.

– Я его тоже не знаю, – призналась Эмма. – А мне знакомо много ругательств.

Марк улыбнулся и откинулся назад, но вдруг улыбка сошла с его губ. Он оттянул окровавленный воротник футболки и заглянул под нее, рассматривая порез на груди.

Джулиан отставил бутылку.

– Дай мне взглянуть.

Марк отпустил воротник.

– Ты ничем не сможешь помочь. И так заживет.

– Тебя порезал демон, – сказал Джулиан. – Дай мне взглянуть.

Марк озадаченно посмотрел на брата. Волны с тихим шелестом набегали на берег. В ресторане не осталось никого, кроме них, все столы были свободны. Эмма подумала, что Марк наверняка еще ни разу не слышал, чтобы Джулиан говорил таким тоном – тоном, не допускавшим возражений, тоном взрослого человека. Тоном человека, к которому прислушиваешься.

В конце концов, Марк поднял футболку. Порез пересекал ему грудь. Он уже не кровоточил, но при виде истерзанной плоти Марка Эмме пришлось сжать зубы.

– Дай-ка я… – начал Джулиан.

Марк спрыгнул со стола.

– Со мной все в порядке, – бросил он. – Мне не нужна ваша целебная магия. Мне не нужны ваши защитные руны. – Он дотронулся до плеча, где чернела охранная руна, похожая на бабочку. – Мне нанесли ее, когда мне было десять. Она была на мне, когда меня забрали, когда сломали, когда сделали одним из них. Она мне не помогла. Руны Ангела – это ложь, это великий обман небес.

В глазах Джулиана вспыхнула боль – и тут же пропала.

– Они не идеальны, – признал он. – Но они помогают. Мне просто не хочется видеть, как ты страдаешь.

– Марк, – мягко произнесла Кристина, но Марк уже не слышал их. Его глаза сверкали, кулаки сжимались и разжимались от ярости.

Он медленно поднял руку, взялся за ворот футболки, стянул ее через голову и отбросил в сторону, на песок. Эмма увидела его бледную кожу, крепкую грудь и узкую талию, изрезанную тонкими линиями старых шрамов. А затем он повернулся спиной.

Вся его спина, от шеи до поясницы, была покрыта рунами, но не обычными рунами Сумеречных охотников, которые с течением времени светлели и становились белыми, едва заметными следами, а черными, яркими, толстыми штрихами, которые и не думали исчезать.

Джулиан побледнел.

– Что это такое?..

– Когда я оказался в стране фэйри, кровь нефилимов, текущая в моих жилах, стала поводом для насмешек, – объяснил Марк. – Подданные Неблагого Двора выкрали у меня стило и сломали его, сказав, что это просто никчемная палка. Когда я попытался забрать его назад, они ножами вырезали ангельские руны мне на коже. После этого я перестал защищать Сумеречных охотников в спорах с ними. И поклялся, что больше ни одна руна не коснется моей кожи.

Он наклонился, поднял сырую окровавленную футболку и снова повернулся к ним лицом. Гнев ушел, не оставив и следа, Марк снова стал уязвимым.

– Может, их еще можно залечить, – сказала Эмма. – Безмолвные Братья…

– Я не хочу этого, – отмахнулся Марк. – Они служат мне напоминанием.

Джулиан соскользнул со стола.

– Напоминанием о чем?

– Не доверять, – ответил Марк.

Кристина посмотрела на Эмму. На лице у нее читалась ужасная печаль.

– Мне жаль, что охранная руна тебя подвела, – сказал Джулиан, и его голос был столь мягок, столь заботлив, что Эмме как никогда захотелось обнять друга, пока он смотрел на брата в синеватом свете луны и глаза его открывали дверь в его сердце. Его волосы спутались, мягкие локоны волнами легли на лоб. – Но есть и другая защита. Твоя семья защищает тебя. Марк, мы всегда тебя защитим. Мы не позволим им забрать тебя обратно.

Марк грустно улыбнулся.

– Я знаю, – кивнул он. – Мой милый младший брат, поверь, я знаю это.