Глава пятая
Сирия, район Таира
Следующий этап перехода, начавшийся после отдыха, мало отличался от предыдущего. Группа, растянувшаяся метров на тридцать, двигалась по пересеченной местности. Изредка по команде подполковника бойцы притормаживали для короткой передышки и уточнения своего местоположения.
В авангарде, как это всегда и бывало, шел снайпер Устинов. В паре с ним был проводник-сириец – молодой черноволосый парень, немного понимавший по-русски. По рассказам Суслова, он успел повоевать и в северной, и в центральной, и в южной части Сирии. Дважды был ранен, получил несколько наград и имел звание лейтенанта.
К трем часам ночи, когда небо на востоке начало окрашиваться в фиолетовые тона, склоны слева и справа исчезли. Впереди раскинулась ровная открытая местность. За ней до самой границы с Турцией уже не было ничего подобного. Только высокие горы.
Первая пара остановилась, Устинов вскинул правую руку.
– Что у вас? – спросил Павел, подобравшись к ним.
Снайпер подал Новикову свой прибор ночного видения и сказал:
– Глянь, командир. Это похоже на дорогу.
Осмотрев местность, подполковник достал навигатор и отправил запрос спутниковой системе ГЛОНАСС.
Он получил точные координаты, развернул карту и попросил:
– Подсвети-ка мне.
Борис включил потайной фонарь.
Новиков наложил координаты на карту и установил местонахождение своей группы.
– Мы здесь. – Он ткнул пальцем в разноцветную плотную бумагу.
Согласно карте, по открытой равнине между двух горных отрогов петляла проселочная дорога, соединявшая небольшие приграничные селения.
– Надо понаблюдать за ней, – предложил Устинов. – Скоро утро. Вполне возможно, что эта невзрачная трасса окажется самой бойкой в округе.
– Так и сделаем, Боря.
Командир объявил получасовой привал и отправил снайпера на сотню метров вперед. Тот сбросил с плеч ранец, прихватил с собой только оружие да прибор ночного видения и исчез в темноте.
Павел лежал на прохладном грунте, положив под голову рюкзак и раскинув руки. Он частенько восстанавливал силы на привалах именно таким способом. Закрыть глаза, полностью расслабить мышцы и ни о чем не думать – вот, собственно, и весь рецепт.
Однако полностью отключить голову у Новикова никак не получалось. Рядом опять бубнили два закадычных дружка: Кудин и Лихачев.
– Протопали черт знает сколько и не видели ни одного вояки, ни единого самолета из коалиции, – возмущался Славик. – Тоже мне союзнички! Именно это в НАТО называется борьбой с террористами, да?
– Какая это борьба?! – вторил ему Владимир. – Самыми успешными контртеррористическими операциями, проведенными западной коалицией, были Крестовые походы! Все остальное – жалкий компромисс.
Разворачивалась типичная дружеская дискуссия, в центре которой были проблемы мирового масштаба. Слушая товарищей, Павел невольно улыбался.
– Хотя нет! – спохватился Кудин. – В России тоже умеют наводить революционный порядок. Взять, к примеру, Троцкого, Ежова, Берию, НКВД, «красный террор».
– Ты прав, – лениво согласился Новиков. – В Сирию давно пора командировать нашу доблестную полицию. Можно даже не всю, не в полном составе, а одних только гаишников. Да и то не навовсе. Достаточно будет одолжить, так сказать, на годик-другой. Все тутошние террористы за это время разорятся на взятках.
– Так в этой самой Сирии дорог-то нет, – возразил капитан. – И машин полторы штуки на квадратный километр!
– Это для наших товарищей в форме не проблема. А пешеходы на что?!
– Точно. Их будут штрафовать за переход пустыни в неположенном месте.
Вовка усмехнулся, покосился на Славика и заявил:
– «Красный террор», Берия, НКВД. Ты еще русскую Смуту вспомни. Все наши чудачества – полный ноль в сравнении со святой инквизицией! Знаешь, сколько всего наворотили просвещенные европейцы за тысячу лет?! Они пожгли на кострах великое множество еретиков, разрушили сотни городов, жители которых не желали обращаться в их веру. Да наш Иван Васильевич Грозный – плюшевый мишка на фоне этих святош!
– Зато теперь они учат нас демократии! – Кудин тоже заметно распалился.
Новиков беззвучно посмеивался. По форме диалог между его товарищами напоминал спор. По сути же они отстаивали одну и ту же точку зрения.
Скоро Павлу надоело слушать их безобидный треп. Он и сам частенько сталкивался с фактами, приводившими его, мягко говоря, в изумление.
В администрации родного города Новикова на теплых местах сидели сорокалетние кобылицы с сомнительным образованием. Они не ведали разницы между принтером и сканером, спотыкались в математических действиях с простыми числами и не поднимали в своей жизни ничего тяжелее степлера. Зато эти дамочки ежемесячно срубали там по шестьдесят тысяч рублей. Они еще и хвастали скорой льготной пенсией в размере восьмидесяти процентов от таких вот зарплат, ни разу не кислых для заурядного областного центра. Господня благодать такого рода не снилась ни одному шахтеру с черными от угольной пыли легкими, сталевару, полжизни активно загоравшему у мартена, врачу, спасшему сотни человеческих жизней.
Во сне он иной раз разговаривал с собственной совестью. Точнее сказать, оглашал обвинительную речь. А та, загнанная в угол, оправдывалась.
«Меня угораздило родиться и жить в удивительной стране! В самой огромной и невероятно богатой. Но ей почему-то постоянно чего-то не хватает. Вечно находится причина, по которой ее граждане вынуждены прозябать в нищете. Она постоянно ищет врагов и с кем-то воюет!»
Совесть еле слышно отвечала:
«Так ты же сам говорил, что когда в руках власть, нечем взяться за ум».
«Мне не до шуток, дура!»
«Понимаю. Тем не менее ты – часть этой страны, один из тех, кто считает ее великой державой. А такое государство никак не может жить в мире со всеми сразу. Увы, это аксиома. Кроме того, ты и сам всегда был уверен в том, что автократические режимы обязаны иметь внешнего врага, чтобы крепла поддержка изнутри. Это тоже незыблемое правило».
«Слишком много правил для простого человека. Чересчур заумно. Когда моя мама идет на рынок, ее не волнуют высшие материи. Ей прежде всего важны цены на продукты. Она хочет знать, сможет ли по возвращении домой приготовить простенький ужин. Точно так же думают и живут многие миллионы других людей. Тем не менее я всегда был на стороне государства и помогал ему в любых начинаниях! Прошел все горячие точки, побывал в плену, заполучил две контузии, несколько пуль и осколков. Но ни разу не усомнился в его правоте! Почему же оно меня ненавидит и относится ко мне как к пасынку, лишнему рту в семье?!»
«Не будь мелочным. Ведь государственным мужам некогда заниматься каждым человечком в отдельности».
«Пройдет два-три года, и я стану ощущать себя отработанным материалом. В таком же положении окажется большинство моих бойцов. Нас просто используют, отнимают лучшие годы, лишают сил и здоровья, выжимают до капли всю кровь и выбрасывают на свалку, за высокий бетонный забор. После ухода со службы я и мне подобные могут позволить себе только взирать сквозь щелку этого забора на блеск и великолепие жизни, построенной за наш счет. Я надеялся, что Родина излечит мою израненную душу, даст возможность глотнуть чистого воздуха и сменит пропитанный потом мундир на свеженький гражданский костюм. А на самом деле мне введут обезболивающее средство и напялят на меня смирительную рубашку».
Такие вот странные диалоги с собственной совестью могли продолжаться часами. Они то утихали, то возгорались снова и мучили Павла до самого пробуждения.
Нет, Новиков не был утопистом. Он не верил во всеобщую гармонию и отлично знал, что мир, окружающий его, состоит из досадных парадоксов. Концлагеря, к примеру, придумали англичане, а в Нюрнберге за них судили немецких нацистов. Но это было далеко и давненько. А диссонанс, возникший вследствие несправедливого распределения материальных благ, сегодня рвал на части его черепную коробку.
Депутаты с чиновниками всех мастей каждый день нагло и цинично обворовывают народ. Справедливость уходит неведомо куда, а позитивных перемен не видно даже на уровне горизонта.
Тем не менее плюнуть на совесть, взять на вооружение основное правило техники безопасности: «Не служи и не работай, тогда и не пострадаешь» – Павел не мог. Так уж воспитали его родители.
Со стороны дороги вдруг донесся какой-то шум. Подполковник приподнялся, прислушался.
Ему показалось, или по грунтовке и впрямь проехал грузовой автомобиль?
Новиков вздохнул, повернулся на бок и заставил сознание переключиться на детали будущей операции.
Группе надлежало не просто прибыть в район Таира и занять позицию на одной из высот. Если бы задача заключалась только в этом, то Новиков не парился бы и давно бы уснул. Главной целью этого вот марш-броска был полевой командир Халид Юсуф. Данного негодяя нужно было взять живым, в дальнейшем извлечь из него максимум информации и постараться выйти на руководство корпуса «Священный джихад». Именно так обрисовал Новикову задачу генерал Шестопалов перед вылетом группы в Сирию.
«А прежде чем взять Юсуфа, нам придется уничтожить весь его отряд, – размышлял Павел, рассматривая звездное небо. – Сколько сейчас боевиков в его распоряжении? Какое они используют оружие? Насколько выгодной будет их позиция? Есть ли связь со штабом корпуса? Как быстро к ним подоспеет помощь?»
Вопросов пока было гораздо больше, чем ответов на них.
Минут через двадцать снайпер вернулся.
– Это, командир, совсем не грунтовка, а трасса с твердым покрытием и интенсивным для пустыни движением, – доложил он и вытер лицо снятой перчаткой.
– С асфальтом? – удивился Павел.
– Типа того.
– Но почему на карте она обозначена как грунтовка?
– Видать, турки облагородили, чтоб ворованную нефть побыстрее вывозить. Во всяком случае, за время наблюдения по ней в северном направлении проехало не менее десятка автомобилей. В основном грузовых и автоцистерн.
– Вот так! – Лихачев развел руками и продолжил: – Даже в этом нищем, раздираемом междоусобными войнами государстве есть хорошие дороги.
– А потому что здесь нет наших чиновников, – заявил Кудин и издевательски хихикнул.
На этом в очередной дискуссии двух друзей была поставлена точка.
– Понял, Боря, спасибо, – поблагодарил Новиков. – Отдохни. У нас еще есть минут десять.
После привала группа выбрала удобный момент, быстро пересекла дорогу и направилась в сторону ближайшего склона, полностью покрытого растительностью.
Перед стартом к командиру подошел Суслов и перевел слова сирийского проводника:
– Через некоторое время впереди будет река.
– Спроси, она глубокая?
– Нет, но течение очень быстрое, а вода холодная.
– Ясно. В горах по-другому не бывает.
Следующий этап марш-броска проходил без задержек до того момента, покуда снайпер опять не подал знак, не приказал группе остановиться.
– Что там? – спросил Павел по рации.
– Река, командир.
Новиков приблизился к головному дозору. Как он и ожидал, ширина водной преграды не превышала двадцати пяти метров, однако поток был настолько бурным, что его рев слышался шагов за двести.
Павел позвал к себе всех членов группы. Спецназовцы вместе спустились по склону и вышли на берег. Там командир оценил скорость течения и решил искать для переправы местечко поспокойнее.
Поиски заняли около получаса. Буквально за ближайшим поворотом русло расширялось до полусотни метров, и норов реки угасал.
– Форсируем здесь! – приказал подполковник. – Первыми идут Устинов, проводник и Лихачев. Осмотритесь на другом берегу и дадите отмашку. Тогда начнут переправу остальные члены группы.
Разведчики ушли. Остальные неторопливо готовились к внеплановому купанию. Бойцы раздевались, аккуратно упаковывали имущество в прорезиненные мешки, готовили к переправе оружие и ранцы.
Дольше всех возился связист Бубнов. В его обязанности входило обеспечение сохранности очень ценной и сложной аппаратуры. Связь в таких операциях имела огромное значение, а потому ответственность на Мише лежала немалая.
Наконец рация командира призывно пискнула.
– Слушаю, – ответил он.
– На другом берегу тоже тихо, – доложил заместитель. – Можете подгребать.
– Что там с глубиной?
– Нормально. По пояс.
– Понял. Выходим.
Бойцы вошли в воду. Течение речушки тут было не особенно сильным, а глубина действительно оказалась небольшой. Спецназовцы друг за другом преодолели последний десяток метров и выбрались на берег.
– Марш к зарослям! – распорядился Новиков. – Там приведем себя в порядок.
В кустах бойцы снова облачились в сухой камуфляж, навьючили на себя снаряжение и приспособили оружие к следующему этапу перехода.
– Готовы? – спросил Павел.
– Как пионеры.
– Тогда вперед.
Идти было тяжеловато. Подъем от берега речушки оказался довольно крутым – полторы сотни метров на каждый километр. В низинках темнели островки густой зеленки, а вот выше по мере подъема вырисовывалась проблема – перелески закончились. Бойцам пришлось пылить по голой местности, где лишь изредка встречались небольшие островки не самой высокой растительности.
До полноценного рассвета группа протопала еще несколько километров. По пути спецназовцам попадались и крутые подъемы, и спуски, и равнины. Продвигаться при свете солнца, встававшего из-за гор, стало полегче.
Около шести часов утра снайпер опять просигналил тревогу. Группа остановилась.
– Дорога, – проинформировал он по рации. – На этот раз движение посерьезней.
Новиков систематически запрашивал координаты и сверял маршрут с картой. Он знал, что скоро впереди нарисуется данный линейный ориентир, соединяющий два крупных населенных пункта.
Дорога оказалась оживленной. По ней ехали автомобили, медленно ползли повозки, небольшими группами шли крестьяне, нагруженные какими-то корзинами и тюками.
– Плохо дело, – заявил подполковник и поскреб небритую щеку. – Немного не успели. Если бы подошли на часок раньше, то проскочили бы.
Снайпер проворчал:
– Если бы в прошлой командировке лично не видел бесконечный поток автоцистерн с нефтью, то в жизни бы не подумал, что в этой глуши есть трассы с интенсивным движением.
Покусывая губы, подполковник размышлял над планом дальнейших действий. Терять драгоценное время ему не хотелось. Парни не выглядели сильно уставшими. На длительный отдых командир намеревался остановиться часа через два. Он даже подыскал для этого место по карте. Оно располагалось в пяти километрах к северо-востоку от плавного изгиба этой чертовой дороги.
Но и риск в данном случае был неуместен. Нестись сломя голову через трассу, по которой каждую минуту натужно ползут грузовики, – то еще безрассудство.
«Придется задержаться. – Новиков вздохнул. – Тише едешь – дальше будешь».
– Остаемся, – огласил он свое решение. – Ищем нормальное место и отдыхаем.
Для обустройства бивака Павел подобрал клочок леса, непонятным образом выросшего на высоте ста пятидесяти метров над ручьем, называвшимся Армах. В этом месте река действительно была очень узкой. А чуть дальше, на приподнятом плато в ущелье, пластался белоснежный ледник, прародитель этого ручейка.
Местечко находилось недалеко от дороги, где-то метрах в семистах. Так что с наступлением темноты группа доберется до нее за считаные минуты.
Первым делом Новиков выставил дозор из двух человек и сразу же назначил сменную пару. Остальные бойцы поснимали ранцы и куртки, так как солнце, вставшее над горами, начинало изрядно припекать. Спецназовцы тут же зашуршали упаковками сухих пайков.
Желудки всех членов группы были пусты. Им следовало подкрепиться.
Спецназ ФСБ снабжался пайками, слегка отличавшимися по комплектации, рациону и сроку хранения от тех, которые поступали в другие силовые структуры. Герметичная металлизированная упаковка для удобства разогрева, калорийные и довольно вкусные продукты. Многие холостяки даже доставали эти пайки различными способами и питались ими в своих неуютных берлогах.
Отдых, сон и нормальное питание – важнейшие составляющие успеха любого тяжелого рейда по тылам противника. Оружие, боеприпасы, связь, снаряжение и одежда тоже имеют не последнее значение. Но какова им цена, если боец ослаблен или выведен из строя некачественной пищей?
Без хорошего питания бойцы лишаются сил и быстрее устают. Потом наступает фаза безразличия к происходящему, что само по себе опасно. У голодных, измотанных и усталых людей плохо работают все органы чувств, притупляется внимание. Они чаще совершают ошибки. Поэтому объем пайка рассчитывается, исходя из средней суточной нормы для взрослого мужчины – четыре тысячи килокалорий.
Из серьезной провизии в прямоугольной коробке имелись галеты из муки двух сортов. Два первых блюда, несколько вторых, запаянных в фольгу, плавленый сыр, колбасный фарш, нежный мясной паштет, кстати, из натурального мяса. Концентраты сока, чай, кофе, витамины, сахар, соль, перец. Ложки, вилки и ножи из пластика. На десерт в коробке лежала плитка темного шоколада и тюбик с настоящей сгущенкой.
Позаботились снабженцы и о здоровье бойцов. Под ложками хранились упаковки с таблетками для обеззараживания воды.
Также в комплект суточного пайка входили разогреватели с подробной инструкцией, набор негаснущих спичек, именуемых охотничьими, большие таблетки сухого горючего, влажные салфетки.
Вся пища из сухого пайка была качественной и перед упаковкой проходила серьезный контроль. Не сказать, что ее было много, но на голод во время затяжных операций никто не жаловался.
К тому же перед марш-бросками спецназовцы старались не наедаться. Перекусили содержимым одной банки, запили чайком с галетой, и вперед. А иначе начнутся проблемы: тяжесть в желудках, несварение, желание сходить в туалет.
– К такому приему пищи водочки не помешало бы грамм по триста на брата, – проговорил Кудин и продолжал ударно трудиться ложкой.
Этому чертяке все было нипочем! Есть и пить он привык в любых условиях.
Лихачев поморщился и заявил:
– Нет. Уйдет как в сухую землю.
– Это почему же?
– Что за радость пить, когда не знаешь, доживешь ли до похмелья? Да и требуха чего-то побаливает, мать ее!..
Новиков покончил с трапезой, закопал пустые упаковки в рыхлый грунт, прилег и запрокинул руки за голову. Яркое летнее солнце, пробивавшееся сквозь шелестящую листву, начинало здорово пригревать. Мышцы командира группы после долгой нагрузки наконец-то расслабились.
Рядом устроились два давних товарища – снайпер Устинов и пулеметчик Горбенко. Эти ребята тоже любили подискутировать перед сном на самые разные темы.
– Бизнес по-русски!.. Знавал я одного такого коммерсанта. Он в соседнем подъезде жил, – лениво рассказывал снайпер.
– Почему «знавал»? Помер, что ли? – допытывался Горбенко.
– Спился на халявной прибыли. Ведь думать и работать ему не требовалось.
– В чем же был смысл его бизнеса?
– Брал кредит в рублях и сразу же на всю сумму покупал валюту.
– И что?
– Что-что. Ждал, когда рубль просядет, продавал баксы, тут же закрывал кредит, а разницу оставлял на расходы.
– Неплохая формула: «купил-подождал-продал».
– Точно. А потом, как говорится, надо смыть и повторить. С учетом того, что суммами он оперировал немалыми, маржа выходила приличная. Вот и бухал целыми днями.
– Так и спился?
– Именно.
Слушать эту парочку можно было вечно. Как смотреть на огонь, на падающую воду или на сбитые американские «Фантомы».
– О чем ты, Толя?! – возмущался Борис уже по иному поводу.
– А что такого я сказал? С чем ты не согласен?
– Да со всем! Чай, в России живем, а не в каком-нибудь Гондурасе. Взятки у нас берут охотно. Хорошие взятки – с большим удовольствием. А за очень хорошие прокурор тебе вместо мамы какаву в постель подаст.
Ночь получилась неспокойной, и Павлу очень хотелось спать. Поэтому в суть очередной дружеской беседы он вникать не стал.
Солнце в этих южных краях встает из-за горизонта вертикально, проходит через зенит и так же катится к закату. По этой причине сумерки тут пролетают стремительно. Вроде только что был белый день, а стоит светилу коснуться горных вершин, как небо темнеет и зажигаются звезды.
В течение дня, пока группа отдыхала в крохотном лесочке, выбранном командиром, по трассе то и дело проползали автомобили.
Через два часа первая пара дозорных сменилась, и один из них доложил:
– В основном по дороге пылят допотопные грузовики и цистерны. Изредка появляются пикапы с какими-то тюками в кузовах. Еще реже тащатся повозки.
– Пеших много? – справился командир.
– Идут постоянно. Похоже, сегодня в местных селениях базарный день.
Похоже было на то, что в этих местах протекала относительно мирная жизнь. Никто не стрелял, боевики поблизости не появлялись, по трассе ехали гражданские автомобили, перевозящие отнюдь не военные грузы.
Однако безобидная тишина могла быть обманчивой, и Павел хорошо об этом знал. По сути, затяжная война в Сирии ничем не отличалась от боевых действий в Афганистане или на Северном Кавказе. Там в дневное время большая часть территорий вроде бы контролировалась властями и правительственными войсками, и с виду все было спокойно. По ночам же картина резко менялась. Власть полностью переходила к вооруженным бандитским группировкам.
Доклад, прозвучавший после смены следующего дозора, слово в слово повторил предыдущий.
«Все, никаких телодвижений до наступления темноты, – решил про себя Новиков. – Будем отдыхать и набираться сил. В девять вечера подъем. Ужин, сеанс связи с базой. Затем выбираем подходящий момент, пересекаем трассу и рвем в ночь».
Конечно, постаравшись, можно было улучить момент и аккуратно проскочить проклятую дорогу прямо сейчас. Но рисковать Павел не хотел. Да и нормальный привал после долгого ночного перехода был необходим. Без нервов, дерготни и километровых пробежек.
Тем более что ближайшей ночью бойцам предстоял не менее тяжелый марш-бросок до «места основной работы». А там еще нужно будет осмотреться, подыскать позицию для штурма.
К полудню жара достигла пика. Солнце палило так, что куцая растительность совершенно не спасала бойцов от зноя. Они мастерили из сухих веток и курток небольшие навесы, смачивали волосы водой. Все это не особо помогало им.
Новиков несколько раз проваливался в тягучий, липкий сон, но всякий раз приходил в себя, когда на бивак возвращались сменившиеся дозоры.
Ничего нового их доклады не привносили. Автомобили с небольшими интервалами шли в обоих направлениях. Пеших «туристов» тоже меньше не становилось.
К вечеру, когда изнурительная жара спала, подполковнику все-таки удалось крепко поспать.
Разбудил его снайпер, тряхнув за плечо.
– Командир, уже девять вечера, – сказал он. – Скоро в путь.
– Что? Неужели уже девять? – Павел удивленно потер припухшие веки, настроил резкость и посмотрел на часы.
Стрелки действительно показывали двадцать один ноль две.
– Буди остальных. Час на ужин, туалет, сеанс связи и сборы. Потом в путь.
Бойцы поднимались со своих лежанок. Все они неплохо выспались и восстановили силы.
Через десять минут спецназовцы пили крепкий кофе или сок, хрустели галетами, подкреплялись темным шоколадом. Это было оптимальное меню перед ночным марш-броском. В середине ночи их ждал получасовой привал. Тогда парни перекусят еще раз.
В двадцать один пятьдесят Бубнов включил и настроил связь.
– Маяк, я – Равелин, – проговорил Павел.
Полковник Андреев ответил сразу:
– Да, Равелин, слушаю.
– У меня все по плану. Группа следует к точке. Первый этап пешего перехода закончен. Чужих пока не встречали.
– Расчетное время прибытия на точку?
– Ориентировочно в три тридцать ночи.
– По прибытии обязательно свяжись со мной. Возможно, у меня появятся новости.
– Понял.
– До связи.
Бойцы ликвидировали все следы своего пребывания в низине, собрали пожитки. Группа перебралась ближе к дороге и соединилась с последним дозором. К этому моменту на север Сирии опустилась ночь.
Спецназовцы подобрались к пыльной ленточке вплотную и затаились под кустами. Дорога пустовала.
Подполковник выждал пару минут и уже собирался первым пересечь дорожное полотно. Тут справа послышался гул. Вслед за ним по недалекому бархану полоснул свет фар.
– Ждем! – оповестил он подчиненных.
Парни распластались под кустами.
Через минуту мимо них проползла тяжелая автоцистерна. Бойцов обдал жуткий дизельный перегар.
Потом над дорогой вновь повисла тишина.
– Погнали! – скомандовал Павел и первым рванул через дорогу.
Спустя несколько секунд группа взбиралась по пологому склону бархана. За ним обнаружилась полоса редколесья. Далее снова начинался лесистый склон протяженной гряды.
Кромешная темень не позволяла спецназовцам передвигаться быстро, зато они не опасались нарваться на жителей окрестных деревенек. Впереди до самой границы с Турцией больше не было ни одного населенного пункта.
Через три часа группа остановилась для передышки. Бойцы дружно, словно по команде, принялись утолять жажду.
Вода в затяжных марш-бросках всегда имела первостепенное значение, поэтому спецназовцы запасались ею при всяком удобном случае, брали в ручьях, в горных речушках, в колодцах. Для ее обеззараживания и адаптации к нормальным желудкам у каждого бойца имелись специальные таблетки.
Без еды человек протянет дней десять, а то и четырнадцать. Как-то примерно так. А без воды – всего трое суток. По этой причине стандартных литровых фляжек спецназовцы с собой не брали. Что означает такое количество воды для здорового мужика, если за пятичасовой переход он теряет от трех до пяти литров влаги?
В подобных командировках бойцы использовали так называемую мягкую тару – самодельные емкости из эластичного материала, вшитые в спинку разгрузочного жилета либо в ранец. Этакий бурдюк вмещал пять-шесть литров. Внутрь вводилась длинная резиновая или пластиковая трубка, которая пропускалась через одежду. Конец с клапаном торчал у плеча и позволял бойцу пить даже на ходу. Стоило сжать клапан зубами, как вода под давлением эластичной тары сама устремлялась по трубке. Удобно, практично и надежно.
Ночь выдалась тихой, безоблачной и прохладной.
Снайпер с сирийским проводником шли по зеленке аккуратно, старались не наступать на сухие ветви. Остальные шагали точно по их следам.
Сириец оказался неплохим парнем, скромным, улыбчивым и выносливым. За весь переход он ни разу не пожаловался на тяжелые условия или чрезмерные физические нагрузки. На привалах бойцы российского спецназа предлагали ему подкрепиться из своего рациона, но он вежливо отказывался и доставал из вещмешка собственные припасы – сушеные фрукты, орехи и что-то еще, отдаленно напоминавшее вяленое мясо.
Засветиться спецназовцы не боялись. Во-первых, сейчас была глухая ночь. Во-вторых, несмотря на «посильную гуманитарную помощь», поступающую с Запада, приборы ночного видения в боевых подразделениях ИГИЛ оставались редкостью.
Но зеленка на севере Сирии произрастала не везде. На маршруте часто попадались голые равнины и пересеченная местность, начисто лишенная растительности. В этих случаях бойцам приходилось сбавлять скорость, а то и вовсе останавливаться. Снайпер с максимальной осторожностью уходил до километра вперед. Он вынюхивал обстановку, осматривал территорию с помощью чувствительного прибора ночного видения. Затем по радио давал добро, и группа его догоняла.
В два сорок, за двадцать минут до сеанса связи, группа наконец-то взобралась на долгожданную вершину. Банда Юсуфа располагалась поблизости, всего в каких-то шестистах метрах.
Павлу доводилось бывать в этих краях. Даже конкретно на этом вот самом холме. За время, прошедшее с тех пор, в окрестностях заброшенного горного селения ничего не изменилось. Разве что под влиянием ветра и солнца рассыпались несколько камней в стенах того, что осталось от домов. Да еще подросли кустарники вокруг развалин. Напрямки до ближайшего городка было около сорока километров, по относительной ровной местности – все шестьдесят. По меркам небольшой Сирии – огромное расстояние.
– Пришли, командир, – доложил Лихачев.
– Вижу. Возьми кого-нибудь, и осторожно прошвырнитесь вокруг нашего холма. Только Бориса не трогай, пусть отдохнет.
– Понял.
Пока связист готовил аппаратуру, Павел занял позицию с хорошим обзором, расчехлил прибор ночного видения и принялся осматривать соседний холм, где, по данным сирийской разведки, засела банда Юсуфа.
Крохотный аул когда-то состоял из десятка каменных хибар, образующих две кривые улочки на вершине холма. Ныне от этих жилищ, давно покинутых людьми, остались лишь печные трубы да остовы стен.
Тем временем на вершине рядом с командиром обосновался первый дозор. Остальные бойцы сбросили с плеч ранцы и попадали на них. Лица в пыли, с бороздками от стекавших капель пота. Люди устали не сильно – переход был довольно простым. Но парни были рады окончанию марш-броска и прибытию на основную позицию.
А вот Устинов, долгое время шедший впереди, основательно напрягавший зрение и слух, действительно подустал серьезно. Настолько, что первые пятнадцать минут он просто отлеживался на спине и даже не помышлял о табачке, который очень уважал. Он распрямил на теплой земле позвоночник, дал мышцам расслабиться.
Потом снайпер все же не выдержал, сел, осторожно – в кулаке – подпалил сигарету и с наслаждением сделал первую затяжку. Вдоволь накурившись, он затушил бычок о подошву и прикопал его.
Затем Устинов вынул из пластикового пакета мягкую промасленную тряпицу и принялся усердно протирать снайперскую винтовку. Во время боевых операций он занимался этим делом по несколько раз в день, независимо от времени года и погодных условий. Такого же трепетного отношения к оружию Боря требовал и от молодых снайперов, которых ему приходилось обучать.
– Неплохое местечко выбрал Юсуф, – сказал Кудин, подсев к Новикову.
– Чем же оно, по-твоему, примечательно? Обычная позиция на преобладающей высотке для создания тактического преимущества.
– Это само собой. Но тут имеется еще один плюсик.
– Какой?
– От высотки до турецкой границы всего пятнадцать километров. Часовой бросок, и ищи ветра в поле.
– В этом смысле ты прав, – согласился Павел, протягивая приятелю плоскую фляжку.
– Водка?
– Она, родимая.
Тот глотнул, занюхал рукавом и проговорил:
– И чего наши с ним церемонятся? Прислали бы сюда звено «Грачей», да и дело с концом. Те же пиндосы давно бы так поступили, им только дай повод.
– Действительно, чего не сровнять холмик с землей? – Подполковник усмехнулся. – Отрывают нас, понимаешь, от пьянок в общаге, да?
– Ты разве не согласен?
– Слава, научись мыслить масштабно. Ты же ни хрена не знаешь, а проблему решать пытаешься с генеральским размахом.
– Чего я не знаю? – Капитан замер с поднятой фляжкой.
– Ну, например, того, что от Юсуфа нужно получить некую важную информацию. А дать нам ее этот самый полевой командир может только в живом виде, понимаешь?
– Тогда другое дело. – Кудин кивнул и вернул Павлу фляжку.
Этот парень попал в группу Новикова около трех лет назад. Испытательный срок стал сущей каторгой и для него, и для старших товарищей.
Как известно, инициатива, упорство и энтузиазм – сугубо отрицательные качества характера в том случае, если у человека отсутствуют мозги. У Славки поначалу их не было. Напрочь, от слова «вообще». Это сейчас он поумнел и набрался опыта, а первые две или три командировки Новикову приходилось контролировать каждый его шаг, любое движение. Зато теперь обязанности спецназовца он исполнял четко, товарищей не подставлял и отличался отчаянной смелостью.
В начале четвертого часа утра появилась связь через спутник, и Новиков вызвал полковника Андреева:
– Маяк, я – Равелин.
– Да, Равелин, слушаю, – сразу отозвался тот.
– Группа прибыла в точку. Провели визуальную разведку. Клиент на месте.
– Где именно?
– На западном склоне означенного холма, среди развалин заброшенной деревни.
– Сколько у клиента помощников?
– Видели четверых. Но я думаю, что их гораздо больше.
– Согласен. Предлагаю наведаться в гости следующей ночью.
– Понял вас. Будем готовиться к выходу.
Даже глубокой ночью на фоне звездного неба просматривались останки населенного пункта. На соседней возвышенности громоздились каменные остовы домов, торчащие трубы очагов, разрушенные дувалы. Печальную картину отчасти разбавляли отдельно растущие деревья и обильный кустарник, равномерно разбросанный по всему холму.
Четверых вооруженных боевиков, слонявшихся среди развалин, Новиков заметил при первом же осмотре позиции Юсуфа. После рассвета ему удалось разглядеть камуфляжную сеть, натянутую над одним из рухнувших домишек. Еще он засек огневую точку с крупнокалиберным пулеметом, устроенную в проломе дувала.
«Сеть наверняка установлена, чтобы скрыться от нашей авиации. Неплохо устроились, сволочи, – размышлял подполковник, глядя сквозь окуляры бинокля. – Возможно, два других направления также прикрывают пулеметы и снайперы. Сколько же вас здесь всего-то понабралось?»
Новиков опустил бинокль, повернулся к снайперу и заявил:
– Слушай сюда, Боря! Штурмовать соседний холм нам предстоит ближайшей ночью. В течение дня все дозорные должны будут собрать максимум информации о противнике. Начнешь это дело ты. Глаз у тебя наметан, зрение – дай бог каждому. Понял?
– Так точно, командир. Что конкретно тебя интересует?
– Прежде всего количественный состав банды. Ну и прочее: вооружение, расположение постов, частота их смен, наличие мобильного патруля и тому подобное.
– Стандартный набор, – сказал Устинов, перевернулся со спины на живот и поднял свой бинокль.
– Все, я возвращаюсь к группе. Смотри в оба. Смена через час, – проговорил Новиков.
Он вернулся к группе, улегся на теплый грунт, подложил под голову ранец и попытался заснуть.
Его боевое крещение состоялось в Чечне в далеком две тысячи пятом году. Павла занесло туда на стажировку перед окончанием училища. Соединение, в состав которого он угодил на это время, неплохо обжилось в районе аэропорта Северный в Грозном.
Состав группы стажеров постоянно менялся, в ней насчитывалось от тридцати до пятидесяти человек. Заботливое начальство отвело парням закуток в казарме для рядового и сержантского состава и три двухместных номера в общаге для офицеров.
Официально здесь хозяйничала отдельная бригада оперативного назначения. Курсанты-десантники были переданы в распоряжение ее командира и половину задач выполняли совместно с парнями из бригады.
Когда-то здесь было чистое поле с ровными рядами разбитых палаток. К моменту приезда Павла с товарищами все изменилось. В обширном военном городке по соседству со штабом соединения стояли новенькие казармы, офицерские общежития, кирпичная столовка, баня и клуб. К этим постройкам были подведены электричество, газ, вода. Там был открыт спортзал с современными тренажерами и даже возведена православная часовня.
Личный состав соединения регулярно менялся. Народ, честно отвоевавший три месяца, убывал к месту постоянной дислокации своих десантно-штурмовых бригад – лечиться, отдыхать, продолжать службу. На смену приезжали свеженькие, полные сил и решимости ребята.
Задачи, выполняемые здесь, были разнообразны: дежурства на КПП, заставах и взводных опорных пунктах, сопровождения транспортных колонн, ликвидация бандформирований и предотвращение терактов. Бойцы проводили разведывательные рейды и осуществляли контроль обстановки в приграничных районах.
Конец стажировки Павла пришелся на первый весенний месяц. Холодное темно-серое небо, за окнами общаги носились ветры и снежные плевки. Короче, тоска и вечное похмелье.
И вдруг на всех героев сразу навалилась неурочная работенка. По данным разведки, из Грузии на территорию Ингушетии вознамерилась просочиться крупная банда кавказских отморозков, разбавленных арабскими наемниками.
Среди этих уродов засветился лидер ингушского джамаата, выходец из Кувейта Тауфик аль-Джедани, он же Маленький Омар. ФСБ располагала информацией о том, что ранее этот тип прошел подготовку в афганских учебных лагерях «Аль-Каиды» и был направлен в Боснию для организации серии терактов.
Позже он прибыл на Северный Кавказ. Здесь этот Омар успел нарисоваться при нападении боевиков на Ингушетию. По некоторым сведениям, данный тип имел косвенное отношение к теракту в школе города Беслана. Он участвовал в создании на Кавказе исламского халифата. Короче говоря, международный террорист со стажем, координатор подрывной деятельности на Северном Кавказе и просто редкостная нечисть, по которой давно плакали серебряная пуля и осиновый кол.
У командиров зашевелились шапки. Их мозги начали исступленно работать. Поскрипев извилинами, полководцы приказали пограничникам и подразделениям отдельной бригады, в состав которых входили стажеры, в кратчайший срок подготовиться и провести операцию по перехвату и уничтожению этих нелюдей на юге республики.
В середине марта рота внутренних войск, усиленная подразделением ОМОНа и стажерами, окружила село Кантышево. Полковника, командовавшего операцией, постоянно дергало вышестоящее начальство. Ценные указания по радио сыпались одно за другим. В конце концов он вежливо послал всех в оранжевый закат, выключил рацию, бросил ее на сиденье «УАЗа» и принялся действовать самостоятельно.
Надо признать, что воевал он грамотно. Сначала полковник отрезал от Кантышево квартал с домом, обозначенным на карте, потом перекрыл тяжелой техникой все дороги, выходящие из села, выставил плотное оцепление, кое-где разместил снайперов. Новикову, входившему в состав небольшой группы таких же щеглов, он приказал под прикрытием омоновцев пощупать то самое строение, в котором засели бандиты.
Настоящий штурм населенного пункта был проведен чуть позже. А ликвидация аль-Джедани, засевшего в крепком кирпичном доме, оказалась делом быстрым и не самым сложным. Бандиты трижды шмальнули из окон гранатометными зарядами, десяток раз жахнули из «СВД». Потом были слышны исключительно автоматные очереди. Перестрелка длилась минут пятнадцать, после чего Павел и его товарищи слышали только тишину.
Это было им на руку.
Новиков попросил у полковника транспортер с толковым механиком-водителем. Тот понял суть задумки парня и мигом все организовал. Бронеобъект лихо протаранил ворота с забором. Новиков с компанией тут же лихо просочились в окна и прочие дыры, зиявшие в стенах строения, изрядно пострадавшего в ходе недолгого боя.
В большой комнате на полу лежали два окровавленных трупа. Третий дух корчился на полу и орал, мешая чеченские и русские ругательства. Больше в доме никого не было.
Парни сверили рожи этих бандитов с фото Маленького Омара. Его среди них не оказалось. Как сквозь землю провалился, сука!
– Мистика! – заявил полковник и вытер рукавом лоб. – Не мог же он испариться или проползти через наши кордоны!
Новиков даже пожалел полковника. Мужик вроде нормальный, толковый, смелый. За спинами пацанов он не прятался, даже в дом с ними влез.
Парни вынесли на улицу мертвых, вкололи раненому духу обезболивающее и уложили затихшее тело на носилки. Орать и корчиться он перестал, но изредка слал всем самые жуткие проклятия.
Потом стажеры растерянно бродили по дому. Они осматривали комнаты и мебель на предмет схронов и взрывоопасных сюрпризов.
И вдруг слух Павла уловил нечто весьма интересное. В углу зала, где недавно лежали трупы, виднелось небольшое возвышение, приступок, покрытый ковриком, вероятно, место молитв, поклонения Аллаху. Бойцы дважды проходили по этому возвышению, изучая стены и полки. Каждый раз стук каблуков тяжелой обуви становился заметно звонче, отчетливее.
– А ну-ка, взялись! – Новиков откинул коврик, схватился за край приступка.
– Ого! – Полковник даже присвистнул, обнаружив ступеньки, уходящие в темноту. – Погреб тут, что ли?
– Похоже на то.
Отец-командир хотел было лезть первым, но Павел остановил его:
– Позвольте мне, товарищ полковник. Я все же помоложе.
Тот повторил попытку встать на первую ступеньку, но стажер опять удержал командира и заявил:
– Ваш хлипкий броник прошьет даже пулька из «ТТ». Подарите его своему начальству.
Полковник невесело улыбнулся и уступил. Новиков направил ствол автомата вниз и начал осторожно нащупывать ногами темные ступеньки.
Секунд через пять в подземелье рванул фугас. Так заявили эксперты, позже изучившие место подрыва. Под домом оказался бункер, тщательно оборудованный, приспособленный для длительного проживания пяти-шести человек. Там имелись солидные запасы провизии, воды, оружия и боеприпасов.
Если бы стажер тогда не обнаружил странный приступок, то аль-Джедани спокойно отсиделся бы в подземелье. Потом он улучил бы подходящий момент и ускользнул бы в горы к своим пособникам.
То ли у араба сдали нервы, и он поторопился с отправлением в рай. То ли Новикову просто повезло. До взрыва он не успел преодолеть и трети крутой лестницы. В общем, осколки нашпиговали только его ноги. Голова и ее содержимое получили приличную контузию от взрывной волны и от обрушения внешней стены здания, но остались целыми.
Герой очнулся на больничной койке на исходе вторых суток. На этом его стажировка и закончилась. Через пару дней он уже лежал в специальной московской клинике и заигрывал с молодыми медсестрами.
Там же – в клинике – ему вручили первый боевой орден.
Снайпер, сменившийся из дозора, сразу подошел к командиру. Тот вместе с Лихачевым и Сусловым нависал над развернутой картой.
– Что-нибудь интересное заметил? – справился Новиков.
– Заметил, командир. – Устинов присел рядом с картой, хлебнул водки из фляжки, протянутой ему, выдохнул, вытер рукавом губы. – Численность банды составляет никак не менее шестнадцати человек. Именно столько этих абреков я насчитал при помощи оптики. Но на самом деле их может быть больше.
– Понятно. Что еще?
– Пулеметную точку видел только одну.
– Это та, что с нашего сектора?
– Верно. Постов как минимум три. Я как раз узрел смену. Три пары боевиков вынырнули из-под сетки и разошлись в разные стороны.
– Я примерно так и предполагал, – сказал Новиков.
– Ну и напоследок еще две новости, – со вздохом проговорил Боря. – Первая такова: при банде имеются заложники.
– Только этого нам и не хватало! – заявил Лихачев и поморщился.
Подполковник пристально посмотрел на Устинова и спросил:
– С чего ты сделал такой вывод?
– Видел, как их тоже из-под сетки водили до развалин соседнего дома.
– Зачем?
– Похоже, нужду справлять.
– Сколько всего их было?
– Пятеро. Старый дед, две бабы – одна в чадре, другая в парандже. Двое детишек лет семи-восьми.
– А почему ты решил, что это заложники? – вмешался в разговор Суслов. – Может, члены семей бандитов?
– Членов семей не водят так вот, связанных в одну упряжку, – с усмешкой ответил снайпер и снял все сомнения.
– Ладно, разберемся, – заявил командир. – Выкладывай вторую новость.
– Она тоже не самая радостная. Вокруг холма гуляют двое патрульных. Осторожненько так бродят, то на западном склоне покажутся, то на восточном. Одеты в камуфляж натовского образца, в руках автоматы. Повадки бывалых вояк.
Новиков вздохнул и задал последний, самый главный вопрос:
– Юсуфа среди них не заметил?
– Нет. – Снайпер мотнул головой.
Перед стартом операции Шестопалов передал Новикову две фотографии полевого командира. Качество снимков оставляло желать лучшего, но разглядеть основные черты лица сирийца было возможно. В самолете Павел показал снимки бойцам, и те хорошенько запомнили эту физиономию. Так что ошибиться глазастый Устинов никак не мог.
– Что будем делать? – спросил Лихачев и поскреб коротко остриженный затылок.
– А что, собственно, изменилось? – Павел пожал плечами. – Все по плану. Штурм с максимальным уроном банде, взятие Юсуфа живьем. Я уверен, он находится тут, на холме. Но под сеткой нам нужно быть предельно аккуратными. Помимо боевиков там находятся гражданские лица.
– Согласен, – сказал майор Лихачев. – Тем более что время у нас еще есть. Кто-то из следующих дозорных наверняка заметит этого атамана.
