Ранган схватил протянутую руку, выбрался на дорогу и поставил Хосе на землю. Вместе с незнакомцем они помогли остальным мальчикам вскарабкаться по скользкой грязной насыпи, а затем – сесть в салон древнего белого фургона.

– Садитесь вперед! – сквозь ураганный ветер проорал незнакомец Рангану. Ранган кивнул, открыл пассажирскую дверь и забрался в салон. Свобода!!!

Он захлопнул дверь одновременно с водителем. Мальчишки сзади были ошарашены и взбудоражены: они без умолку что-то бормотали, излучая смятение и потрясение. Ранган присмотрелся к водителю. Темноволосый, среднего телосложения. Лет тридцать с небольшим. Гладко выбрит. В дождевике, джинсах и альпинистских ботинках.

– Меня зовут Леви, – сказал водитель, протягивая руку Рангану.

– Ранган, – откликнулся тот, принимая рукопожатие.

– Знаю, – улыбнулся Леви. Он повернул старинный ключ в замке зажигания, и двигатель громко заурчал.

– Спасибо, – сказал Ранган. – За все.

Леви кивнул, и фургон помчался в ночь.

– Куда мы едем? – спросил Ранган.

– На запад. В епископальную церковь Святого Марка.

– Я думал, священники против нексуса…

– Этот – не против. – Леви посмотрел на него и улыбнулся: – Точно. Я и есть этот священник.

Дорога до виргинской сельской глуши и церкви Святого Марка – крохотной церквушки на окраине фермерского городка под названием Мэдисон – заняла почти два часа. Леви выбирал проселочные дороги подальше от шоссе, на которых не было камер. Все это время вокруг неистовствовала «Зоуи», грозя в любую минуту догнать их и разорвать на части. По радио передавали новости о поваленных деревьях, сорванных крышах, обрывах на линиях электропередачи, перевернутых машинах и жертвах.

– Нам повезло, – сказал Леви, выкручивая руль. – Без этого урагана мы бы вас не вытащили. В УПВР почти не осталось персонала, со спутников нас не видно, а для дронов погода сейчас нелетная. «Зоуи» – дар свыше, ее послал Господь. Чтобы мы смогли вызволить тебя и детей.

Ранган только хмыкнул.

Хольцман лежал на полу лицом вниз с закрытыми глазами – как будто без сознания. Голова болела после сильного удара о стену, правая рука давно отнялась, не зажившее толком бедро мучительно ныло. Нексус, похоже, слетел – после электрошока он не отвечал на команды и вообще не подавал признаков жизни.

Не двигайся приказывал себе Хольцман. Потерпи еще чуть-чуть. Совсем немного.

Прошло тридцать пять минут. Наконец в коридоре раздались бегущие шаги и чей-то взволнованный голос. Его начали трясти за плечо и звать по имени.

Хольцман сделал вид, что медленно приходит в себя, и растерянно осмотрелся. Охранник снова и снова спрашивал:

– Что случилось? Что случилось?

Хольцман застонал, схватился за голову.

– Я допрашивал Шанкари. Потом завыла сирена и…

Охранник выругался, встал и убежал прочь. Через несколько секунд завыла новая сирена, такой Хольцман прежде не слышал. Женский голос вещал из динамиков:

– Здание оцеплено. Входы и выходы перекрыты. Всем оставаться на месте до снятия оцепления. Внимание: здание оцеплено. Входы и выходы…

Хольцману оставалось только надеяться, что Шанкари и дети успели выбраться с территории министерства.

Его допрашивали два часа – не как арестованного, а как свидетеля. Прибывали все новые охранники, одни мокрые насквозь, другие совершенно сухие. Врач посветил ему в глаза фонариком, проверяя, нет ли сотрясения мозга, и объявил, что его здоровью ничего не угрожает.

За это время нексус-узлы в мозгу Хольцмана постепенно восстановились, и операционка начала функционировать. Может, после такой встряски и права администратора стали доступны? Нет, мысленно осекся Хольцман. Даже проверять не стоит. На эту скользкую дорожку я больше не ступлю.

Коротая время, он слушал сообщения по внутреннему каналу МВБ. Ориентировки на розыск беглецов для местной полиции и ФБР. Ураган серьезно осложнял им задачу.

Около девяти вечера оцепление сняли, однаго ураган не стихал – наоборот, только усиливался.

Вскоре после этого Хольцману удалось заверить охранников, что больше ему рассказать нечего. Один из них проводил его в кабинет – без пропуска двери не открывались.

Он поблагодарил охранника, сел за стол и дождался, пока его оставят одного.

Затем вновь принялся за работу.

По дороге Леви рассказывал Рангану обо всем, что происходило в мире, пока того держали в заключении. Оказывается, уже наступил ноябрь. А он как думал? Да никак не думал. За это время много чего случилось. Ученые, психиатры, сообщество родителей и детей с аутизмом – все пели нексусу дифирамбы. Теракты ФОПЧ. Зачистки среди нексус-пользователей. Строительство подземной железной дороги.

От такого количества информации голова у Рангана пошла кругом. Мир изменился – причем радикально. Нексус-5 повлек за собой перемены, которых никто не ожидал. Может, только Уотс догадывался. Да еще Ильяна. Они разбирались в политике, имели твердые убеждения – чего не скажешь о Рангане с Кейдом. В итоге политически активные умерли первыми. А Рангана и Кейда пока только преследуют.

Надо срочно связаться с родителями, сказать им, что он жив.

– Позже, – помотал головой Леви. – За твоими родителями сейчас пристально наблюдает МВБ. Мы найдем способ известить их незаметно.

Ранган молча кивнул. Ему оставалось только довериться этому человеку.

Леви подъехал к небольшой крытой стоянке, пристроенной к зданию церкви. Ворота открылись, и они въехали внутрь. Ранган чувствовал, как дети затаили дыхание. Все это было невероятно и совершенно не укладывалось в голове.

Ранган выскочил из машины, открыл боковую дверь фургона и стал помогать мальчикам выходить. Вдруг он почувствовал рядом сознания других взрослых и обернулся: к ним шли три женщины в скромных платьях. Они излучали тепло и радушие, на лицах сияли улыбки.

Бобби выпрыгнул из машины и крепко обнял Рангана. Тот прижал мальчика к себе. Поразительно: до этого дня он ни разу не видел детей живьем.

Леви обошел фургон кругом и познакомил Рангана с Лаурой, Джанет и Стефани.

– Они наши друзья, – сказал он Рангану и мальчикам.

Джанет присела на корточки рядом с Тайроном и протянула ему руку. Мальчик осторожно изучил ее мысли, осмотрел руку – а потом с благодарностью принял и то и другое. В следующий миг от детских опасений не осталось и следа.

– Добро пожаловать на подземную железную дорогу, – тихо произнес Леви.

Женщины увели детей в их комнату. Бобби сначала не хотел уходить и крепко вцепился в Рангана. Он заверил мальчика, что этим людям можно доверять, они хорошие. Он в самом деле пришел к такому выводу после того, как тщательно обследовал сознания Лауры, Джанет и Стефани. Леви тоже был светлым и добрым человеком, хоть и без нексуса. Наконец Бобби почувствовал это сам. Он ослабил хватку, и Лаура ласково повела мальчика по коридору.

Снаружи бушевал ураган. Ливень непрерывно барабанил по стенам и окнам церкви.

Леви показал Рангану ванную и вручил стопку чистой одежды. Ранган стянул с себя мокрые тряпки и переоделся в простую хлопчатобумажную футболку и джинсы. Последние оказались широковаты, и Ранган потуже затянул ремень, размышляя, чья это может быть одежда.

Внезапно он так расчувствовался, что едва устоял на ногах. Из груди вырвался стон. Доброта этих людей была выше его понимания. Еще вчера он думал, что умрет в заточении, а сегодня в нем вновь проснулась надежда. И в мальчиках тоже. Ранган рыдал, не в силах остановиться, жалея только об одном: что ни Ильяна, ни Уотс не дожили до этого часа. И ему очень хотелось, чтобы рядом был Кейд. Узнать бы хоть, где он и как ему можно помочь…

Наконец Ранган собрался, унял слезы и побрызгал на лицо холодной водой.

Леви ждал его у двери. Он просто улыбнулся Рангану и положил руку ему на плечо.

Они спустились в церковный подвал, прошли по коридору и оказались в рабочем кабинете.

Ранган еще раньше почувствовал ее присуствие. Их присутствие. Он никак не мог понять, что все это значит, пока дверь в кабинет не распахнулась. Там ждала она. Жена Леви – Абигейл. Она сидела в кресле-качалке. Красивая миниатюрная женщина в цветочном платье. Лет тридцати. Беременная. Ее лицо украшала застенчивая улыбка, а руки лежали на животе.