Синяки Лин зажили. Ожоги покрылись защитным белесым слоем, который потом слез: под ним оказалась свежая здоровая кожа. Никаких шрамов. В момент создания дочери мать наделила ее всеми возможными генетическими преимуществами.

В ту неделю Лин жила подобно зверьку, который днем таится в норе, а ночью выходит на поиски пищи. Еду она заказывала в интернет-магазинах – пользуясь картой отца. Доставленными в его отсутствие продуктами Лин забивала кладовку и холодильник. Если отец что-то и замечал, то виду не подавал.

Она скучала по Фенгу. По храброму и сильному Фенгу, который катал ее на плечах, когда она была совсем маленькая. По Фенгу, который без труда раздавил бы отца и забрал бы ее отсюда.

И еще она скучала по Кейду. По умному и доброму Кейду, который помог бы ей найти способ…

Фенг! позвала она. ФЕНГ!

Нет ответа. Уже несколько дней от них – ни единой весточки. Они либо умерли, либо каким-то образом остались без подключения к Сети. И Лин была совсем одна.

Долго ли я так протяну? гадала девочка.

Все изменилось в пятницу, через девять дней после того, как она впервые попыталась освободить мамочку.

За несколько минут до полуночи раздался звонок. Фан Лю! Министр науки и технологий звонит ему домой!

Чен бросился в спальню, наглухо запер дверь, нажав на специальную панель, и активировал систему шифрования голосовых вызовов.

Затем перевел дух и принял звонок.

– Чен, – напряженно проговорил Фан Лю.

– Господин министр! Я все перепробовал… уверяю вас. Манипулировал ее волевыми центрами, напрямую воздействовал на них болью. Чередовал боль и наслаждение. Честное слово, я перепробовал все возможные пытки…

– Чен… – перебил его Фан Лю. – Все кончено. Мы проиграли.

Голос у министра был уставший. Нет. Не уставший – напуганный.

– Все… все так плохо?

На другом конце провода повисла тишина.

– О государственном перевороте или путче никто не говорит. Они все сделают тихо. Мне, скорей всего, разрешат уйти в отставку – чтобы избежать уголовного преследования.

Чен невольно охнул.

– Все изменилось. Шанхай… Недавние события напугали людей и Ассамблею. Сторонники жестких мер вновь у руля.

Сердце громко стучало в груди у Чена.

– Но что… что…

– Они не хотят понапрасну волновать народ. Постараются все провернуть как можно тише. Генеральный секретарь надолго заболеет, потом со всеми возможными почестями преждевременно уйдет в отставку. Сменится состав Комитета. Будут принимать новые законы об охране порядка и безопасности, вводить меры по пресечению кибератак, запреты на использование и изучение новых технологий.

Голос Фан Лю дрогнул. Как он постарел, подумал Чен. Постарел и ослаб. Сдался. В голосе министра явственно звучал страх.

– До убийств они не опустятся, – продолжал Фан Лю. – По крайней мере, я на это надеюсь… Да.

Чен весь взмок.

– Вашу жену пора отключать. Завтра же. И не придумывайте отговорок.

После этого Чен уже ничего не слышал. Как в беспамятстве он дозвонился до своей ассистентки Ли-хуа. Завтра утром они встретятся и начнут создание последней резервной копии. А потом отключат Шу.

И будут уповать на милосердие новой власти.

Лин мысленно отправилась в отцовскую спальню, без труда взломала жалкие барьеры, которые он установил, и подслушала телефонный разговор.

Потом в памяти всплывали только отдельные фрагменты сказанного, проступавшие сквозь пелену гнева и горя.

«…перепробовал все… воздействовал болью… пытал… бесполезно… пора отключать… завтра же».

Ее мир побелел, раскалился добела от ярости и боли. Они хотят убить маму!.. Гнев все рос и рос внутри нее, рвался наружу, в город, хотел стереть его в порошок, обрушить здания, спалить их дотла, уничтожить всех, кто задумал убить мамочку!

Ярость пульсировала внутри и грозила вот-вот хлынуть наружу.

Нет, нет, зашептал внутренний голос. Надо придумать другой способ!

А-А-А-А! мысленно закричала она, ослепленная жаждой мести, неистребимым желанием рвать на куски электронное полотно этого города.

Тебя поймают! шептал внутренний голос.

Она забарабанила кулачками по стене, чтобы направить свой гнев в какое-то другое русло, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания. Кулаки все били и били по стене…

Внезапно одна из панелей поехала в сторону. За ней был морозильник. Она знала о его существовании. В этом морозильнике хранилась не еда, а нечто совершенно иное.