Глава седьмая
Похищение невесты, предательский расстрел друзей, захват каравана – все это кипело в Амале жаждой ненависти и придавало силы. В другой ситуации он провозился бы с путами долго. Но ярость гнала его. Он быстро докатился до брошенного главарем банды ножа, перевернулся на спину, сумел перерезать веревки на руках. Остальное заняло несколько минут. Оказавшись на свободе, Амал бросился на склон. Разбивая в кровь руки, поднялся на вершину, но бандитов уже не было, лишь где-то далеко на юго-востоке что-то похожее на облако пыли. Но это могло быть и просто облако. Не спускаясь в ущелье, он побежал к роще. Амал спешил, спотыкался, падал, поднимался и вновь бежал. В руках у боевиков его хрупкая Басма, его соплеменники. Он проклинал себя за то, что остался жив, и поклялся умереть, если не удастся спасти девушку, ее сестру, заложников. Но пока ему надо было как можно быстрее попасть на плато Барми.
Амал не останавливался ни на секунду. Ненависть, ярость, горечь, боль пожирали усталость. Наконец он вышел к серпантину. Солнце уже поднялось на востоке.
Подъем отнял еще полчаса. Ободранный, измученный, Амал вошел в сектор видения блокпоста отряда Тахталага. И тут же услышал окрик откуда-то из кустов:
– Стоять!
Он остановился:
– На землю! Руки на затылок!
Амал знал порядки, установленные на блокпостах. Малейшее непослушание, и дозорные тут же откроют огонь. Сначала щадящий, дабы подранить чужака, в дальнейшем, если тот попытается оказать вооруженное сопротивление, – на полное поражение. Поэтому он выполнил команду. К нему вышли двое. Подошли, держа на прицеле.
– Кто такой? – услышал он голос знакомого, Мухтара Унара.
– Это я, Мухтар, Амал.
– Амал? – удивился боец охранения. – А ну, повернись!
Амал повернулся.
– Точно. Тебя не узнать, но погоди, ты же ушел вместе с караваном!
– Ушел и пришел, вызови вашего командира, срочная новость для него и для всех хатуитов.
– Что случилось, Амал?
– Потом, Мухтар, прошу, вызови срочно Рахана. И пусть имеет при себе радиостанцию, нужен будет разговор и с Арданом.
Унар крикнул на пост:
– Али, свяжись с Раханом, пусть срочно идет сюда с радиостанцией!
– А что случилось?
– Делай, что говорят.
Командир отряда самообороны Тахталага прибыл через шесть минут. Приехал на старом «УАЗе». Амала между тем провели на блокпост, где усадили к дувалу. Он с трудом держался на ногах.
– Что тут у вас? – спросил Рахан, выходя из машины.
– На пост вышел Амал, один из охраны каравана, – доложил Унар.
– Что? Амал вернулся? Почему?
– Не объяснил, но сообщение срочное и важное.
– Где он?
– Во внутреннем дворе поста.
Рахан прошел на блокпост, увидел Амала, присел рядом на корточки.
– Что произошло?
– Станция с собой?
– Связист у машины.
– Караван разгромили, Юнус.
– Что?!
– Неизвестные атаковали нас в шакальем проходе, ударили с востока и с запада, при мощной огневой поддержке с террасы. Приняли бой, короткий он был, всю охрану побили, погонщиков захватили, взяли и Айшу, и Басму.
– Почему тебя оставили?
– Чтобы я сообщил Ардану, что это была месть брата Абдуллы Мирзади.
– Вот взяли и отпустили, и ты не попытался убить кого-нибудь из них?
– Мы убили троих нападавших, меня же лишили сознания, окружили, очнулся связанным. Что сделаешь связанным? Главарь их отбросил в сторону нож, сказал, как развяжусь, чтобы шел обратно и сообщил вождю о мести за Мирзади.
– А что остальные?
– Боевики еще ходили по коридору, стреляли, возможно, добивали раненых охранников, но их не было. Все дрались до конца.
– Почему же захватили погонщиков? Охрану убили, караван разграбили, так?
– Да.
– А погонщиков и женщин увели с собой? Странная месть. Или их решили казнить в другом месте?
– Дай мне поговорить с Арданом.
– Поговоришь. Я свяжусь с ним, уверен, он сам тут же приедет сюда. А ты пока отдохни. Воду и еду принесут. Здесь тень, прохладно, в здании будет жарко.
– Хорошо.
Рахан ушел, молодой боец принес холодной воды из ручья, лепешку. Сделав несколько глотков, Амал уснул.
Разбудили его через час. Открыв глаза, он увидел перед собой вождя племени.
– Как ты, Амал?
– Живой пока, если мое состояние можно считать жизнью. Эти скоты в черных одеяниях убили моих товарищей, увели погонщиков, Басму. Прошу, вождь, дай мне пистолет.
– Застрелиться дело нехитрое, Амал. Сам встать сможешь?
– Смогу.
Амал с трудом поднялся, качнулся, его поддержал прибывший с вождем заместитель Умар Сандар.
– Устал сильно.
– Пройдет, ты постой, кровь к ногам прильет.
– Я в порядке.
– Тогда по-тихому пошли к машине, поедешь в Докур, я в ущелье вернусь, поговорим. Подумаем, что делать. – Ардан повернулся к заместителю: – В Бурде находится семья, бежавшая из Альдага. Свяжись с Дераном, пусть привезет главу этой семьи, возможно, он поможет нам понять, что произошло.
– Понял, сделаю.
Амала отправили в Докур. Бани Ардан и заместитель с группой из семи человек на двух машинах поехали по маршруту каравана. Спустя час с небольшим хатуиты прибыли к месту засады. Сандар с двумя бойцами поднялся на террасу и дальше на плато. Ардан обошел место бойни. На земле расстрелянные мулы, в стороне убитые охранники, дымящееся еще кострище, где сжигали груз. Среди трупов был и Хагир Набол.
Ардан осмотрел его, небольшой мешочек с золотом на теле отсутствовал. Вождь без труда восстановил то, что здесь произошло. Проход, который хату часто называли шакальим проходом, был заблокирован группой боевиков в пять с запада, с востока в засаде находилось человека два. Остальные были на террасе. Замаскироваться здесь труда не составило. Набол действовал, как всегда, исходя из договора о неприкосновенности торговых караванов. Он выставил передовой дозор, тот и стал первой жертвой, далее боевики атаковали караван с фронта и тыла. Пулеметчик с террасы бил по охране и повозке отдыха погонщиков. Она вся не сгорела, видны отверстия от попадания пуль. Боевик-пулеметчик стрелял в переднюю часть, это объяснимо, там хранилось оружие отдыхавших погонщиков. Хади наверняка был с женой и ее сестрой и не мог принять участие в бою. И все же, даже в таких необыкновенных и невыгодных условиях воины хату сумели убить троих неизвестных, которые были одеты в черную форму, одежду, которую носят радикалы из объявившегося ИГИЛа. Значит, радикалов нанял брат Мирзади? Надо узнать, что это за брат. А сами радикалы – это люди Мохаммада Фарди. Но он еще не так силен, чтобы открыто вступить в войну с кем бы то ни было. И чтобы этот в прежнем чиновник так подставился, исполняя заказ брата Мирзади, о котором до сих пор ничего не было слышно? Выводить боевиков в своей форме на караван все равно что оставить записку – это сделал я и мои люди. И подписаться, Мохаммад Фарди. А ведь он не может не знать, что у хату есть силы разгромить его банду в Альдаге. И, в принципе, это можно было принять за основной план Фарди: выманить с гор основные силы хату, подведя к Альдагу свои отряды. Значит, Фарди узнал о золоте, что добывают хатуиты. Но в том и дело, что о золоте до разгрома каравана Фарди ничего знать не мог, иначе об этом узнал бы он, Ардан. Выходит, на караван Фарди отправил своих псов не из-за золота. Либо действительно по заказу и при проплате акции братом Абдуллы Мирзади, либо имея какую-то другую, непонятную пока цель. А может, это не радикалы из «Фронта возрождения Афганистана»? Но других сил в регионе нет. Талибы? Они не нарушают договоров о торговых караванах, у них своих караванов десятки ходят на север и на запад. Нарушишь ты договор, нарушат против тебя. А здесь, на юге, это никому не нужно. А может, все же «игиловцы»? А форму подготовили специально, рассчитывая на то, что только идиот использует одежду, по которой его легко вычислить. Расчет на то, что так же подумают и в племени.
С вершины спустился Сандар.
– Что там? – спросил Ардан.
– Первое, терраса. Там было сначала четверо, потом трое, среди них, скорее всего, главарь. С террасы стрелял пулемет, автоматы, причем пулеметчик перемещался, гильзы обнаружены и на западной стороне, и в центре. Спускались боевики по трещине.
– Охрана каравана не могла видеть людей на террасе из ущелья?
– Нет. К тому же боевики до входа каравана в коридор могли прятаться в трещине. Наших погонщиков, женщин и трупы подняли по тропе западнее. Оттуда спускалась одна из групп, что атаковала караван с запада. На востоке, метрах в двухстах с небольшим, оборудован пост раннего обнаружения. Везде применялась маскировочная сеть.
– Готовились и провели акцию профессионально. Это не просто бандиты, это бойцы, прошедшие хорошую подготовку. Но… извини… я слушаю тебя.
Сандар открыл карту.
– Вот здесь, – указал он на участок у вершины, – и вот здесь, недалеко от трещины, бандиты вышли на плато. За холмами стояли две машины. Но так как они не могли вместить и бандитов, и заложников, тем более больную Айшу, которую можно было только уложить, а также трупы, которые тоже не посадишь, то главарь вызвал на плато автобус. И он подошел. Колонна пошла на юго-восток, там дорога ведет мимо лесного массива, кишлака Ак-Варалана к Дарви. От ущелья до Дарви семьдесят километров.
– Дарви, – проговорил Ардан, – в этом кишлаке крупный отряд «Фронта возрождения Афганистана» Мохаммада Фарди. От Дарви на восток лежит дорога по ущелью Карак до Альдага, главного центра группировки «игиловцев» – расстояние шестьдесят километров, а на юге перевал Ланг, через который дорога идет к Харасу и далее на юг к Бишу. Что-то про Харас говорили беженцы. Но важно, что все эти населенные пункты находятся под контролем Мохаммада Фарди.
– Но от Бишу есть дорога и к другим кишлакам.
– Есть! Как от Альдага, например, к нашему Бурду. Но… как ты себе представляешь, чтобы по дорогам, контролируемым отрядами Фарди, могла пройти чужая боевая группа в форме ИГИЛа, а, главное, после откуда-то вызвать автобус, который подошел быстро. Забирайте тела, и во вторую машину, остальным – в первую. Потеснимся, уместимся. Здесь больше делать нечего, возвращаемся домой. Надо людей как положено похоронить, а потом обсудить ситуацию.
– Соберешь военный совет?
– Да, но не сразу. Впрочем, обо всем объявлю по приезде в Докур.
Приехав в главное селение места проживания племени, вождь вызвал к себе выжившего в ущелье охранника.
Тот немного успокоился, ровно настолько, чтобы обсуждать что-то, привел себя в порядок, переоделся. Глаза выглядели уставшими, уснуть больше молодой хатуит не смог. Перед глазами стоял бой, его друзья и, конечно же, несчастная и любимая Басма, которую теперь он может и не увидеть.
Вождь предложил ему присесть.
Амал опустился на ковер, поджал под себя ноги.
– А теперь рассказывай, как все произошло.
Охранник в точности передал, как произошло нападение, сколько боевиков атаковали караван, как сверху бил пулемет и автоматы. В общем, описал бой, кроме того, как был лишен сознания и что произошло за это время. Затем передал слова главаря банды.
– Значит, нападение на караван – это месть брата Абдуллы Мирзади? – выслушав его, произнес Ардан.
– Так сказал их старший.
– Что-то необычное ты заметил в поведении бандитов?
– Нет, только, пожалуй, то, что действовали они профессионально, – пожав плечами, ответил Амал. – Место для засады выбрано грамотно, расположение позволило нанести неожиданный удар сверху. Бандиты перекрыли и восток, и запад. Прорыв был невозможен. Главарь говорил, что захваченных мужчин и Айшу расстреляют, но в другом месте.
– Для чего такая сложность? Всех могли спокойно расстрелять в ущелье. Нет, захваченные нужны бандитам живыми. Зачем? Это вопрос, ответ на который нам предстоит найти. Главарь, что говорил с тобой, чем-нибудь запомнился?
– Я видел его глаза, жестокие, беспощадные, глаза убийцы, я запомнил его голос.
– Значит, если что, опознаешь его?
– Из сотни бандитов узнаю. Скажи, вождь, что будем делать? Мы же не можем простить убийство и захват наших людей, разгром каравана?
– Я понимаю тебя, ты думаешь о Басме, но где искать Басму и остальных захваченных? Как узнать, кто напал на караван? Может, ты знаешь?
– Нет! Но это не талибы.
– Понятно. Талибы не нападают на торговые караваны с того момента, как был достигнут договор о неприкосновенности. Хотя по Мирзади у них к нам большие претензии.
– А кто его брат?
– Не знаю. Думаю, у кого узнать. Ладно, Амал, возьми себя в руки. Мы, конечно, будем искать наших людей и попытаемся их спасти. В этом деле тебе предстоит сыграть значительную роль, ведь ты можешь опознать главаря.
– Когда выступаем? – оживился Амал.
– Я скажу. Ступай к себе и жди.
Амал ушел. Из Бурда привезли главу семьи, бежавшей из Альдага. Взгляд у Кунира был испуганный, вызов к вождю племени мог означать что угодно. А вдруг он решил не нарушать традиции и не предоставить убежище чужакам? Хотя и временный дом дали, и взяли.
– Присядь, Али, – распорядился Ардан, – и не бойся, я пригласил тебя, чтобы поговорить о банде Мохаммада Фарди.
– Чем могу, тем помогу. – Успокоившись, Кунир присел на ковер.
– Ты говорил, что у Хараса людьми Фарди ведется какое-то строительство? – начал Ардан.
– Так знакомые мои говорили. Строят что-то в пещерах перевала Ланг. А что, не знаю. Туда местных не пускают.
– Кто строит?
– По слухам, рабы.
– Рабы? – Ардан внимательно посмотрел на Кунира. – Откуда рабы?
– Отовсюду, но я передаю, что сам слышал.
– Местных, значит, к работе не привлекают?
– Нет. Извини, вождь, это все, что я знаю.
– Как устроился в Бурде?
– Слава Всевышнему, мы довольны. И тебе большое спасибо, и господину Дерану. Вы… только, пожалуйста, не прогоняйте нас.
– Об этом не думай. А на твоих знакомых можно выйти?
– На тех, что рассказывали о формированиях Фарди?
– Да.
– Выйти можно и по телефону, но вряд ли они скажут больше, чем уже сказали. Иначе рассказали бы еще там, в Альдаге.
– Ладно. Тебя отвезут домой. О нашем разговоре ни в семье, ни в селении не распространяйся, это лишнее.
– Да, господин Ардан.
Вождь племени кивнул, и Кунира провели к машине, чтобы доставить обратно в Бурд.
А Ардан прошел к дому старого и самого уважаемого человека в племени, Алима Тавира. Тот жил с семьей старшего сына. Белобородый старец, которому было за сто лет, точно год своего рождения он не помнил, сидел на топчане за дувалом в тени чинары и смотрел перед собой, перебирая четки. Он являлся главой совета старейшин, в который входило четверо человек, по одному из каждого крупного селения, и, несмотря на почтенный возраст, обладал хорошим слухом и острым зрением.
– Бани, ты? – спросил он у вождя, не глядя в его сторону.
– Я, аксакал!
– Мне известно, что бандиты напали на караван, половину мужчин убили, половину и двух женщин увели с собой, отправив к тебе воина Амала. Ты с этим пришел?
– Да, уважаемый.
– Садись. Поговорим. Худия! – крикнул старик в сторону дома.
Оттуда появилась женщина, закрывшая лишь нижнюю часть лица:
– Да, отец?!
– Принеси нам чаю! И завари его так, как учила Ани.
Ани – жена старика, умершая лет двадцать назад.
– Да, отец!
– Освежимся чаем, вождь, а потом поговорим. Или, может быть, у тебя мало времени?
– Времени всегда мало.
– Ты прав, люди торопятся жить, не понимая, что когда-нибудь, на склоне лет, будут жалеть, что торопились.
Женщина принесла поднос с чайником, пиалами, блюдцами со сладостями. Поставив все это на топчан, тихо удалилась.
– Что ты хочешь, Бани? – отпив глоток, спросил Алим.
– Мне нужен совет.
– Скажи сначала, бандиты, что напали на караван, нашли золото? – Глава совета старейшин, естественно, был в курсе всех дел племени.
– Да!
– Ты был на месте нападения?
– Недавно вернулся.
– Что увидел?
Ардан рассказал старику и об увиденном, и о сделанных выводах.
– Считаю, что нападение было связано не с местью какого-то брата Абдуллы Мирзади, хотя и эту версию окончательно отбрасывать нельзя, о золоте нападавшие не знали, его нашли после того, как убили Хагира. Значит, бандитам нужны были люди. И они взяли погонщиков, шесть человек, а также больную Айшу и ее молодую сестру Басму.
– Зачем? Ну, мужчин ладно, их можно продать, Басму тоже, зачем было брать с собой больную Айшу? Ее проще было убить.
Ардан поставил опустошенную пиалу на поднос:
– А вот тут интересная информация главы семьи, что бежала к нам из Альдага.
– Чем?
– Али Кунир рассказал о делах Мохаммада Фарди, в том числе о том, что в пещерах перевала Ланг у селения Харас под руководством людей Фарди ведется какое-то строительство. Сам Фарди объявил о создании «Фронта возрождения Афганистана» как отделения недавно созданного ИГИЛа.
– Слышал об этом, – кивнул Алим.
– Кстати, нападавшие были в форме «игиловцев».
– Фарди ничего не боится, чтобы выдавать себя?
– Видимо, так.
– А может, кто-то другой действовал под видом людей Фарди?
– Нет!
– Почему ты так думаешь?
Ардан объяснил.
– Скорее всего, ты прав, вождь, – подумав, согласился аксакал. – Этот прием выдавать себя за себя, чтобы от себя же отвести подозрение, известен давно. Значит, нападение на караван – дело рук Фарди. Если у Хараса ведется тайное строительство, то что это может быть?
– Склады.
– Верно, Фарди снабдили деньгами, поручили сформировать сильную группировку, вооружить ее и начать войну в Афганистане, так же, как ИГИЛ ведет ее в Сирии и Ираке. К ним наверняка присоединится часть талибов. За ИГИЛ большая сила. А у тех, что его снабдили, большие деньги. Эта стая, собранная американцами. Чем больше крови будет литься на Востоке, тем лучше. Но не будем о них. Для войны нужно не только оружие, но и боеприпасы, и взрывчатка. Для этого и делаются склады. Время, наверное, поджимает их, поэтому потребовались дополнительные рабы. Где их быстро взять? Нигде, кроме как захватить наш караван.
– Но как Фарди узнал о нем?
– О караванах знают многие, вождь. И у нас хватает врагов, которые внимательно смотрят за племенем. Фарди знал о караване. Женщины стали для них подарком.
Ардан посмотрел на старца, который, опустошив пиалу с чаем, закрыл глаза:
– Значит, ты считаешь, что наши люди в Харасе?
– Да. Больше негде.
– Но тогда я соберу отряд и разнесу банду Фарди в Харасе, верну наших людей домой, освободив других рабов.
Но аксакал неожиданно отрицательно покачал головой:
– А вот это, вождь, делать нельзя.
– Нельзя идти спасать наших людей? Как тебя понимать?
– Нельзя вообще выходить с плато.
– Но почему, уважаемый?
– Фарди знает о золоте, – проговорил старик. – Ответ на вопрос, где мы его берем, он найдет быстро. Он узнает о прииске. Да, наверное, уже знает, ведь Набол вез самородки. Узнает Фарди и кому мы их возили. Он же занимал высокий пост в Кабуле, значит, имеет связи. Ювелира найдут, и он расскажет, сколько мы уже передали ему золота. В общем, Фарди узнает все. Посему главной его целью теперь являемся мы, а точнее, плато Барми, где живет племя. Думаю, собрав достаточно сил, он двинет их на нас. А главарям объяснит, что на плато самое лучшее место для создания крупнейшей в Афганистане базы ИГИЛа, что будет правдой. Но даже уже сейчас, узнав о золоте, Фарди поведет банды, чтобы взять под контроль дороги с юга и запада. Твой же выход с отрядом на освобождение наших людей станет для него еще большим подарком. Уверен, Фарди устроит у Хараса засаду и на весь твой отряд. Там это возможно. И людей у него хватит.
– Нас не так легко победить, – воскликнул Ардан, – и если не Фарди, то его ближайшие псы об этом хорошо знают! Бой в ущелье тоже показал это.
– Ну, тогда другой, более предпочтительный для «игиловцев» вариант. Частью своих сил связать боем твой отряд, другой, более мощной частью атаковать Бурд, сломить сопротивление отряда Докура, ударить с тыла по Тахталагу и Уруну. И все, основного отряда в Докуре не будет, племя захвачено. Ты выйдешь из боя, но куда пойдешь? Заняв наши позиции на серпантинах, «игиловцы» отобьют твои попытки подняться на родное плато. В результате племя будет обречено на уничтожение. Мы потеряем всех и вся!
– Но я же не смогу сказать семьям тех, кого взяли бандиты, что не пойду спасать их мужей, сыновей, отцов?
– Ты хотел совета, Бани.
– А у тебя есть что посоветовать в этой ситуации?
– Думаю, да.
– Слушаю очень внимательно.
– Русские! – кратко произнес аксакал.
– Русские? – переспросил вождь племени.
– Да, Бани, ты же однажды помог им? А русские благородны и доброту помнят, как, впрочем, не забывают и о зле, нанесенном им.
– Мы, если так можно сказать, в расчете. Они же отдали нам Мирзади!
– Русским больше других невыгодно распространение ИГИЛ. Они воюют с ним в Сирии, скоро будут воевать в Ираке, но главная опасность для России – это Афганистан под властью фанатиков-радикалов. Отсюда, из Афганистана, эта кровожадная орда без роду, религии и племени двинется на бывшие союзные республики. Поэтому русские помогут нам хотя бы для того, чтобы в дальнейшем иметь на нашей территории свою базу.
– Я что, должен отдать им территорию?
– Ну, это, вождь, в зависимости от того, кого ты больше хочешь видеть с нашим народом – озверевший сброд со всего мира или русских, которые не дадут в обиду наш народ.
– Мне надо подумать.
– Подумай. Решение принимать тебе. На то ты и вождь.
– Спасибо за совет, за чай. Пойду я!
– Иди, Бани, и хорошенько подумай, перед тем как принять решение. Да, если тебе нельзя выводить отряды вниз, то русские вполне смогут подойти в Харасу и разгромить местную банду Фарди, что станет для продажного чиновника куда худшим сюрпризом, чем тот, что он преподнес нам. Фарди не будет понимать, что происходит. И его покровители ничем не смогут помочь. Подобное рождает неуверенность, неуверенность ведет к поражению. Я все сказал, Бани.
– Благодарю тебя. Ты первым узнаешь о моем решении, – кивнул Ардан и поднялся.
Аксакал взмахнул рукой и прилег на топчан. Возраст требовал отдыха.
Вождь племени вернулся к себе домой.
Он попросил не пускать к нему никого. Надо было проанализировать разговор с главой совета старейшин. После долгих размышлений Ардан наконец вызвал к себе связиста со спутниковой станцией.
Акил Наврад явился тут же:
– Слушаю тебя, вождь.
– У тебя сохранился контакт с военным атташе Российского посольства?
– Да.
– Соедини меня с ним.
Не задавая вопросов, Наврад включил станцию, настроил ее, набрал номер.
– Здравствуйте, это Российское посольство?..Могу ли я услышать военного атташе?.. По какому вопросу? Важному вопросу… С атташе хочет говорить вождь племени хату… Хорошо, жду. – Связист перевел станцию на режим ожидания, взглянул на Ардана: – Сказали подождать. Атташе сам позвонит. Мне быть здесь или уйти?
– Ты не обижайся, Акил, но я хочу переговорить с русскими без свидетелей. Это не недоверие, это необходимая страховка.
– Какие могут быть обиды, вождь? Я буду рядом, закончишь разговор, позови.
Наврад вышел из комнаты, присел на топчан у дома.
Длинный сдвоенный звонок прозвучал спустя пять минут:
– Приветствую вас, господин Ардан.
– Здравствуйте, господин Сомов.
– Вы хотели поговорить со мной. Признаюсь, удивлен, но внимательно слушаю.
– У меня к вам будут две просьбы.
– Да?
– Мне необходимо знать, кто такой брат Абдуллы Мирзади, надеюсь, не забыли такого?
– Не забыл. Насколько мне известно, в живых только один брат Мирзади, но я могу ошибаться, надо уточнить. Уточню. Что за вторая просьба?
– Недалеко от места проживания хату, на плато Харби, в населенных пунктах Альдаг, Дарви, Харас и Бишу бывшим правительственным чиновником Мохаммадом Фарди формируется боевая группировка ИГИЛа.
– Это нам известно.
– Не сомневаюсь. Дело в том, что данная группировка готовит склады для приема оружия и боеприпасов, мобилизует, пока еще не так активно, местное население. Не вам мне говорить, как быстро распространяется радикальная зараза. В скором времени я ожидаю попыток игиловцев захватить наши территории. А это очень удобное место для разворачивания мощной и многочисленной группировки ИГИЛ, возможно, координационного центра радикалов в Афганистане.
– Чем мы можем помочь вам?
– Нанести удар по существующим на данный момент силам Фарди.
– Вот как! Но Россия не ведет боевых действий против террористических организаций в Афганистане.
– Да, если не считать таких банд, как банда покойного Мирзади. Господин подполковник, по связи данный вопрос обсуждать невозможно. Вы могли бы передать в Москву, что с представителем России готов встретиться вождь племени хату и обсудить обозначенные, а также некоторые другие немаловажные для Москвы вопросы.
После непродолжительной паузы, вызванной радиопомехами, подполковник Сомов сказал:
– Я сообщу о вашей просьбе в Москву. Если будет принято положительное решение, то доведу его и до вас, не исключено, что с вами свяжутся напрямую.
– Как скоро это может произойти?
– Не могу сказать, но думаю, достаточно скоро.
– Благодарю вас, господин Сомов.
– До свидания, господин Ардан.
Вождь отключил станцию, вызвал Наврада и приказал:
– Тебе, Акил, постоянно держать станцию в режиме ожидания. Со мной могут связаться русские, причем в любое время.
– Я все понял, вождь. – Наврад забрал станцию и вышел.
Ардан достал сотовый телефон, набрал номер Дани в Кандагаре.
– Да?! – ответил Дани.
– Салам, Вахид.
– Салам, Бани, почему до сих пор нет твоего каравана?
– Его не будет, Вахид.
– Что-то случилось?
– Случилось. Караван уничтожен неизвестной пока бандой.
– Что?! Как уничтожен?! А договор о неприкосновенности торговых караванов?
– Тем, кто напал на наших людей, плевать на все договоры и законы.
– Значит, и главный груз попал к бандитам?
– Не только он, но и мои люди, в том числе больная женщина.
– Значит, им угрожает опасность?
– Тот, кто знал о тебе, погиб, но… тебе лучше на время уехать из Кандагара.
– Да, я сегодня же поеду в Кабул.
– Не меняй, пожалуйста, номера, возможно, ты мне понадобишься в Кабуле.
– Хорошо. Но кто посмел нарушить договор?
– Я не могу этого сказать. У меня, конечно, есть подозрения, что это за шакалы, но неподтвержденная информация обсуждению не подлежит. Если не ошибаюсь, то на тебя в Кандагаре смогут выйти. Не сразу, но смогут. Поэтому уезжай. Конкретнее поговорим позже.
– Я все понял, спасибо за предупреждение.
– Хранит тебя Всевышний, Вахид, до связи!
– Удачи тебе, Бани, до связи!
Отключив телефон, Ардан откинулся на подушку. Интересно, как среагирует, и среагирует ли вообще Москва на его просьбу? Если там посчитают, что помогать какому-то племени нецелесообразно, то придется идти на риск. Своих людей он бросить не может, но и вывести на плато большой отряд, что ослабит оборону всей территории, тоже. Придется искать оптимальный вариант. А Фарди в это время начнет готовить захват плато Барми. Сейчас многое зависело от Москвы. От ее решения. Но он повлиять на него не может. Хотя почему не может, может, только в случае, если русские пойдут на личную встречу с ним. Вопрос, пойдут ли? Вот на него ответа нет.
Но Москва среагировала настолько быстро, что даже вождь хату был застигнут врасплох. Буквально через два часа связист сообщил, что на связи Москва. Ардан не стал вызывать его к себе, сам прошел в соседнюю комнату, где находился узел связи. Поднял трубку:
– Это Бани Ардан.
– Добрый день, господин Ардан, генерал-лейтенант Володарский, Антитеррористическое управление.
– Приветствую вас, генерал.
– Мне доложили, что вы просите встречу?
– Да.
– Что за причина?
– Я уже говорил военному атташе в Кабуле, что это не телефонный разговор.
– А вы сами можете прибыть в Кабул?
– Нет! Я не могу покинуть территорию проживания племени.
– Похоже, у вас серьезные проблемы, господин Ардан.
– Не только у меня, господин генерал.
– Насколько мне известно, к высокогорному плато Барми, где проживает племя, можно подъехать от Кандагара и от небольшого населенного пункта Альдаг, занятого «игиловцами»? Значит, остается дорога от Кандагара?
– Думаю, в ближайшее время она будет перекрыта.
– Где, по-вашему, может состояться встреча?
– Либо на плато Барми, либо севернее кишлака Бурд, на безымянном плато, квадрат…
– И вы считаете это возможным?
– Для российской антитеррористической службы – да.
– Когда вы желаете провести встречу?
– Как можно скорее.
Видимо, генерал Володарский уже до разговора принял решение, поэтому Ардан услышал:
– Тогда, вождь, запоминайте: послезавтра, ориентировочно в 3:00, на безымянном плато указанного вами квадрата приземлится вертолет «Ми-24» без опознавательных знаков. Позывной командира – «Сова». На нем к вам прибудет мой личный представитель, полковник Жуков Сергей Петрович. Переговоры проведете с ним. Для экипажа вертолета местность неизвестная, так что потрудитесь обозначить площадку приземления. Такой вариант вас устроит?
– Да, господин генерал. Я лично встречу вашего представителя.
– Вот и договорились. Ко мне вопросы есть?
– Я могу рассчитывать на вашу помощь?
– Иначе зачем бы я посылал к вам своего представителя? Еще вопросы?
– Больше вопросов нет.
– Вопрос к вам. Как пилоту связаться с вами?
– Пусть запросит по бортовой станции Бани.
– До свидания, господин Ардан.
– До свидания, господин генерал.
Ардан отключил станцию. Протер рукавом вспотевший лоб. В комнате узла связи кондиционер не работал, и было душно. Но что такое духота по сравнению с тем, что русские пошли навстречу и обещали помощь. На них положиться можно. Обещания выполняют.
Хорошо отдохнув в Дарви, Хакади в 10 часов утра выехал в Альдаг. Шестьдесят километров по ущелью внедорожник преодолел за полтора часа, выдерживая среднюю скорость сорок километров в час. Водитель мог бы ехать и быстрее, рельеф дна в основном позволял это, но кое-где встречались и сложные участки. Смысл разгоняться, если придется вскоре тормозить, объезжая завал? Поэтому Хакади и установил такую скорость.
В Альдаг он приехал в 11:28. Внедорожник остановился у дома главаря создаваемой террористической организации «Фронт возрождения Афганистана».
Телохранитель Мохаммада Фарди провел его в сад, где находился хозяин усадьбы.
– Ну, наконец-то! Салам, Хамид!
– Ва аллейкум ассолом, Мохаммад!
– Пройдем к пруду, там поговорим.
Боевики прошли к искусственному пруду, присели на устланный коврами топчан. Тут же возникла закутанная с ног до головы женщина с подносом, на котором стояли чайник, пиалы, ваза со сладостями. Традиция. Оставив поднос, она тихо удалилась.
Фарди разлил по пиалам чай:
– Что за сюрприз ты мне приготовил, Хамид?
Хакади усмехнулся, достал из американской десантной сумки кожаный мешок, положил его на ковер топчана.
– Что это? – отпивая чай, спросил Фарди.
Продолжая ухмыляться, Хакади молча высыпал на ковер самородки, некоторые из которых были величиной с грецкий орех.
– Что это? – едва не поперхнулся Фарди.
– Странный вопрос, Мохаммад.
– Золото? Откуда?!
– Ну, не Кардай же передал?
– Оно было у хатуитов?
– Да. У одного из них. Нашли, можно сказать, случайно. Если бы я не дал приказ обыскать трупы охранников каравана, то мы никогда не узнали бы об этом золоте.
– Но откуда оно у хату?
– Мы удивлялись, как хатуиты умудряются за день продать свой товар, в общем-то, не такой уж и ценный, чтобы за ним выстраивались очереди, и заполучить продовольствие на приличные суммы. Ответ перед тобой – они всегда привозили в Кандагар золото. Ты спросил, откуда оно у них? Думаю, добывают его на прииске, что имеется на подконтрольной им территории.
– Сколько здесь? – указал на кучу самородков Фарди.
– Около пяти килограммов, не взвешивал, – ответил Хакади, заметив, как загорелись глаза главаря афганского отделения ИГИЛ.
– Пять килограммов. В месяц!
– То, что хату возили караваны в Кандагар один раз в месяц, ничего не говорит о количестве золота, что они добывают. Скорее всего, вывозят ровно столько, сколько нужно на определенный момент, для определенных целей.
– Ты считаешь, у них могут быть крупные запасы?
– Племя, которое живет на ограниченной территории в горах, где нет обширных пастбищ, где не любой скот можно развести, где практически отсутствует плодородная земля, не считая отдельных участков внутри плато, обеспечено всем необходимым. Более того, хату в каждом из четырех крупных кишлаков имеют отряды самообороны. И оружие, боеприпасы, автомобильную технику, и вообще, кто знает, что они еще имеют.
Фарди, не сводя глаз с золота, поставил пустую пиалу мимо подноса и проговорил:
– Кстати, Хамид. К хату ушла семья из Альдага.
– Семья? Кто такие?
– Братья Кунир с женами и детьми.
– Не слышал о таких.
– Нищета, жили в лачугах, кормились чем попало.
– Как они смогли пройти к Бурду? До него не менее шестидесяти километров.
– У них была лошадь, повозка, кое-какое барахло, остальное продали соседям.
– И что, наши патрули не останавливали их?
– Останавливали. Старший брат сказал, что едут к дальним родственникам в кишлак Парх.
– Шайтан! А патрульные не знали, что в Пархе почти не осталось жителей?
– Вот именно, что почти.
– Эти братья могли что-либо знать об объекте у Хараса?
Фарди отвел глаза от золота, но алчный огонек в них не пропал:
– Что могли знать эти нищие про секретный объект?
– Родственников в Харасе у них нет?
– Нет, проверяли.
– Плохо.
– Что плохо, Хамид, что ушли к хату? Ничего плохого в этом не вижу, пусть хатуиты их кормят.
– Но почему тогда ты запрещаешь привлекать нищету к работе на объекте?
– Сам не догадываешься?
– А, ну да, конечно, ведь ИГИЛ – это государство для истинных правоверных, в котором правит справедливость и законы шариата. Мы же ради таких, как они, собираемся воевать с неверными?
– Да брось ты, Хамид! Меня сейчас больше волнует золото хату. Ты представляешь, какое это богатство?
– Представляю. Сообщишь о находке в Ракку? Уверен, нам тут же направят необходимые силы для захвата территории племени.
– А также и тех, кому поручат эту операцию. Или ты думаешь, ее доверят нам? Если в Ракке узнают, что рядом с нашей территорией есть запас золота, и, возможно, в больших количествах, то руководству организации мы с тобой больше будем не нужны. Здесь появятся другие люди.
– А зачем менять нас, Мохаммад? Какой резон?
– Резон? – как-то неестественно рассмеялся Фарди. – Резон, Хамид, – золото. И будь уверен, тот, кто захватит, улов не отдаст никому. Или ты наивно предполагаешь, что золото пустят на нужды формирующихся сил? Нет, Хамид, на это у ИГИЛа есть спонсоры. А золото? Это совсем другое. Это богатство, это… ну, ты понимаешь меня.
– Честно говоря, не очень.
– Серьезно? Ты не хочешь стать настолько богатым, чтобы бросить все и уехать туда, где спокойно, и в достатке встретить старость?
– Я не думал об этом.
– А ты подумай, Хамид, подумай!
Хакади прекрасно понимал, что война за идею халифата – это тот же способ самообогащения тех, кто стоит во главе организации. Умирать будут те, кому забивают мозги идеей всемирного халифата. Рядовые будут умирать. А те, кто наверху, на небеса торопиться не станут. Зачем? Им и на грешной земле неплохо. Денежные потоки спонсоров практически не контролируются. Третья их часть, как минимум, оседает в карманах полевых командиров. Да что говорить, сам Хакади разбогател на войне. Будь в стране мир, он никуда бы не выбился и жил бы, как все. В отличие от Фарди, который сумел заполучить высокий пост в марионеточном правительстве. Но и тот бросил, потому как участие в ИГИЛ сулило гораздо большую прибыль.
– Подумал?
– Да. Что ты предлагаешь?
– Во-первых, скажи, кто еще, кроме тебя, знает о золоте?
– Бадри.
– Этому рот закроем. Сообщать о находке никуда не будем. Мы сами должны захватить территорию хату.
– Это не в наших силах.
– Пока, Хамид, пока. Достроим объект, наберем пополнение, кого-то нам подкинут, получим оружие, боеприпасы, а затем двинемся на хату. И золото будет нашим, Хамид, моим и твоим! Что делать дальше, решим.
– Но задачи нам ставить будут из Ракки.
– Верно. Если мы обоснуем, а это сделать несложно, что на территории хату можно создать неприступную базу, и определим это целью группировки «Фронта», уверен, Ракка даст согласие. Еще и поможет.
– Значит, ты предлагаешь использовать организацию исключительно для захвата золота в личных целях?
– Только безумец упустит такой шанс. Ты же далеко не безумец.
– А если я сдам тебя, Мохаммад?
– Кому, Хамид? – рассмеялся Фарди. – Тем, кто поставил меня во главе «Фронта»? Попробуй. Только помни, кто ты, а кто я. И кто из нас больше нужен организации. Ну, и о том, долго ли проживешь после этого? Хату ведь могут узнать, кто уничтожил их караван. А они народ мстительный! Но мы взяли не тот тон, друг мой. Халифат – это хорошо, это единственная форма правления, которая нужна Афганистану. И его, возможно, удастся установить в Ираке и Афганистане. Но что потом, Хамид? Долго ли он просуществует под боком у России? Не думаю, что русские будут спокойно смотреть, как наши вожди начнут прибирать к рукам Таджикистан, Узбекистан, Киргизию, Туркмению. Москва не Вашингтон, в Кремле решения принимают быстро и кардинально.
– Россия введет войска в Афганистан?
– Зачем, Хамид? Как они говорят, дважды в одну и ту же реку не войдешь. Чтобы снять угрозу своим южным рубежам, у Москвы хватает других средств. Запад был в шоке, когда в Сирии русские применили крылатые ракеты. А ведь эти ракеты могут быть оснащены и ядерными боеголовками?!
– Ядерный удар по Афганистану? Это невозможно!
– Уверен?
– Да Россию за это…
– Что за это, Хамид? Кто решится на открытое противостояние с Россией? Никто. И США в том числе. Но мы опять уходим в сторону. Меня интересует сейчас одно: ты со мной?
– Конечно, я не хочу раньше времени отправляться на небеса, – усмехнулся Хакади.
– Ты умный человек. Другого ответа я не ожидал.
– С чего начнем?
Мохаммад опять смотрел на золото.
– С того, что установим контроль за подъездами к кишлакам Бурд и Тахталаг. Пока контроль, в дальнейшем блокаду. Полную блокаду, чтобы ни к хату никто не мог пройти, ни хатуиты выйти со своей территории.
– Но ведь им нужны продукты?!
– Естественно. Тем более что сейчас они ничего не получили. Значит, будут пытаться прорываться, голод заставит. А мы их уничтожать. И как только сами укрепимся, а хату одновременно ослабим, проведем операцию по захвату стратегически важного для ИГИЛ района размещения основной крупной базы. Так что подберешь людей для решения вопроса по золотым запасам хату. Но это уже тонкости, мы еще успеем их обсудить.
– Узнать бы, где Ардан хранит золото и где прииск?
– Узнаем, Хамид, всему свое время. Благодарю тебя за сюрприз. Это всем сюрпризам сюрприз.
– Что будем делать с этим золотом? – кивнул на самородки Хакади.
– То же, что и с остальным. Забирай половину, только сделай так, чтобы никто в организации не знал об этом.
– Хоп, Мохаммад!
Забрав половину золота, заместитель Фарди прошел в свой дом. Сегодня он мог посвятить время своей жене. Отдохнуть и расслабиться после тяжелой работы. И еще раз все хорошенько обдумать. Продумать, как в дальнейшем себя вести, чтобы на финишной прямой, прибегая к спортивной терминологии, не просто обойти соперника, но и полностью вывести его из игры, забрав главный приз себе.
