Глава пятая

В то время, когда правоверные мусульмане во всем мире совершали праздничную молитву и толпились у мечетей, обсуждая повседневные дела, трое молодых мужчин в черной одежде, обливаясь потом, поднимались на гряду. Три часа они шли по плато, высаженные в небольшой роще у дороги, выходящей через плато и перевал к Кандагару.

Перед отправкой их, разведчиков отряда Альдага Масуда Рахона и Бяшима Мухада, вызвал на инструктаж второй после Хакади, находящегося в командировке, человек в отряде, Басам Махарад. В отряде не знали, куда и зачем выехал заместитель Фарди и командующий всеми вооруженными формированиями, создаваемыми под знаменем ИГИЛ «Фронта возрождения Афганистана».

Махарад был краток:

– Вам необходимо выехать в район рощи в сорока шести километрах от Альдага, оттуда в пешем порядке пройти к дороге Тахталаг – Кандагар. На плато подыскать удобное и скрытное место наблюдения за дорогой. С нее вас должно быть не видно, вы же должны видеть все. Задача – определить время, когда на дорогу по серпантину выйдет караван племени хату, его точный состав, сколько животных, охранников, их вооружение. Всю полученную информацию немедленно передать господину Хакади.

– Хакади? А где он? – воскликнул старший разведчиков Масуд Рахон.

– Лишних и ненужных вопросов задавать не следует, – строго взглянул на бойца Махарад. – Господин Хакади там, где надо.

– Извините, господин, непроизвольно вырвалось.

– Сосредоточься.

– Да, господин.

– Свяжешься с Хакади по сотовому телефону. Надеюсь, с ним у тебя проблем нет?

– Нет. А если связи не будет?

Махарад задумался. Разведчик прав. Мобильная связь в регионе в общем-то работала устойчиво, но вдруг что-то случится у операторов, и на какое-то время она отключится? Тогда разведка не сможет по телефону сбросить информацию ни Хакади, находящемуся в районе Аль-Варалана, ни в Альдаг. Радиостанции малого радиуса действия тем более не помогут.

– Шайтан, придется отправлять с вами и одного из отрядных связистов со спутниковой станцией.

Рахон пожал плечами, мол, нас это не касается.

– Ждите здесь, – приказал Махарад и пошел к усадьбе Фарди, где дежурили связисты, точнее, один из них, второй отдыхал в гостевом доме. Увидев его, главарь организации поинтересовался:

– Отправил группу разведки?

– Нет, господин Фарди.

– В чем дело? – повысил голос главарь. – Или мой приказ уже ничего не стоит?

Как только обычный чиновник из Кабула встал во главе террористической базы, он поменялся буквально на глазах. В его взгляде, движениях начали проявляться строгость, уверенность, и тот боевой опыт, что передавал на словах Хакади, позволял Фарди иногда блистать познаниями, пусть и поверхностными, и в военном деле.

– Виноват, господин Фарди, разведчики уже готовы были убыть, я провел инструктаж, подготовил машину, но тут подумал: а вдруг мобильная связь в нужный момент перестанет действовать, а старший разведчиков должен сбросить информацию о караване именно по телефону?

Обеспокоенность о возможном отключении мобильной связи Махарад, естественно, присвоил себе.

– Ты не обижайся, если повысил голос, – непроизвольно хмыкнул Фарди, – сам должен понимать, приказ ведь не выполнен. Теперь вижу, что ты правильно подумал, связь действительно может прерваться и отсутствовать долгое время. Что предлагаешь?

– Отправить с разведчиками одного из связистов со спутниковой станцией, тогда беспокоиться будет не о чем. Такие станции есть и у нас, и у господина Хакади.

– Верно. Сейчас дежурный Рашид Ифани. Отправь Камиля Шамала. И пусть он предупредит Хакади о своем выходе к дороге от Тахталага.

– Да, господин Фарди.

– Ступай!

Махарад направился к главному дому.

Внедорожник «УАЗ» с тремя разведчиками выехал из Альдага в 9:02, когда местные жители в праздничных одеждах начали выходить из домов, радостно приветствуя друг друга.

Поднявшись на гряду, старший разведгруппы отряда радикалов Масуд Рахон поднял руку. Второй разведчик Бяшим Мухад и связист Камиль Шамал опустились на землю, сбрасывая с себя оружие и ранец со спутниковой станцией. Марш был завершен, группа вышла к дороге, по которой должен был проследовать караван племени хату.

Прилег на песчаное пространство между двух валунов и Рахон.

– Ну что? Как дела, братья?

– Хорошо дела, Масуд, – ответил Мухад, – если бы еще не эта черная форма да жара, было еще лучше. И кто придумал носить в наших условиях эту черную форму?

– Тебя забыли спросить, – пробурчал Камиль.

Он имел в отряде привилегированное положение. И это понятно, находился всегда при Фарди одним из двух дежурных связистов. Но это в отряде, а здесь он был даже не рядовым, здесь он являлся подчиненным Рахона, на которого в Альдаге если и смотрел, то свысока, и это того забавляло.

– Связисту подготовить станцию, – приказал Рахон. – Через пять минут выход на связь с разведывательно-штурмовой группой Хакади и с Альдагом.

– Почему не через три минуты? – спросил Шамал.

– Потому что так решил я, а тебе, Камиль, стоит на время забыть, какое положение имеешь под боком у господина Фарди. На выходе будешь выполнять только мои приказы. Пять минут тебе.

Шамал понял, что Рахон отыграется на нем за любой промах, и посчитал за лучшее смириться:

– Слушаюсь, командир. – Ехидства таки не смог скрыть.

– Слушайся, Камиль, это единственное, на что ты здесь имеешь право.

Связист вскрыл ранец, достал кейс, извлек из него спутниковую станцию, принялся за настройку. По ходу дела спросил:

– С кем первым будешь говорить, командир?

– С господином Хакади. Затем переключишь на своего напарника в Альдаге.

– Хоп! Приказ командира – закон.

Шамал вызвал Хакади.

Тот ответил практически сразу, станция находилась под боком:

– Слушаю!

– Это Рахон! Господин Фарди послал меня, Мухада и Шамала к дороге у выхода к ней серпантина от Тахталага.

– Вы на месте?

– На месте, господин Хакади. Дорога просматривается хорошо.

– Вас с вершин и склонов хатуиты видеть могут?

– Нет!

– Хорошо. Смотрите за дорогой и не пропустите караван. Мне надо знать о нем все!

– Я знаю задачу, ее поставил ваш заместитель.

– Постоянное наблюдение и маскировка. Станцию держать в режиме ожидания.

– Да, господин Хакади!

– Конец связи!

– Конец.

Нажав на клавишу сброса на трубке, Рахон передал ее Шамалу:

– А теперь свяжись с Ифани, а тот пусть позовет Махарада.

– Сам набрать номер не можешь, командир? – усмехнулся связист.

– Это не мое дело. Выполняй.

– Слушаюсь.

Продолжая усмехаться, Шамал набрал номер станции дежурного связиста:

– Рашид?!

– Я!

– Камиль!

– Как ты?

– Отлично. Тут господин Рахон желает переговорить с господином Махарадом.

– Махарад ждет доклада, он в гостевой комнате, сейчас позову.

Шамал протянул трубку Рахону.

– Да?! – сказал тот.

В ответ – тишина.

– Не спеши, Ифани пошел за Махарадом, – усмехнулся Шамал.

– Раньше не мог сказать?

Связист только плечами пожал, мол, у каждого своя работа.

– Слушаю! – наконец ответил Махарад.

– Это Рахон.

– Знаю, говори!

– Группа вышла к дороге.

– С Хакади связывался?

– Да, недавно, сообщил, что мы на месте, смотрим за дорогой.

– Место-то удобное?

– Да, господин, отсюда мы видим дорогу от самого серпантина.

– А вас видеть не могут?

– Господин Хакади тоже спрашивал об этом. Нет, не могут.

– Применить маскировку, наблюдение по очереди, связисту держать станцию готовой к выходу в эфир.

– Да, господин Махарад!

– Отбой! – сказал тот и отключился.

– Помолимся, братья, все же сегодня пятница, и за работу, – возвращая трубку связисту, проговорил Рахон.

– Что ты имеешь в виду под работой?

– Подготовим пункт наблюдения, замаскируем его и определим порядок несения службы.

– Меня ты тоже хочешь засадить в дозор? – спросил Шамал.

– Я бы засадил тебе в другое место, но… приказ не позволяет, – процедил Рахон, вплотную приблизившись к нему, – тебе подготовить место, откуда сможешь скрытно держать связь с Хакади и Махарадом. На посту наблюдения и без твоих слюней обойдемся.

Шамал не отличался храбростью. А Рахон имел в Альдаге репутацию опытного, безжалостного воина, на его счету было много жертв, большинство мирных, на руках много крови. Вступать с ним в конфликт вне забора усадьбы Мохаммада Фарди в высокой степени неосмотрительно, а уж в шестидесяти километрах от селения и смертельно опасно. Плато каменистое, можно случайно споткнуться и удариться виском о камень.

Рахон почувствовал страх связиста:

– Ты все хорошо понял, Камиль?

– Да, господин Рахон, – уже на полном серьезе ответил связист, – я все понял.

– Другое дело. А теперь молитва.

Помолившись, боевики занялись подготовкой пункта слежения за дорогой и местом нахождения связиста, а также отдыха одного из свободных от работы наблюдателя.

По окончании молитвы караванщики начали формировать караван.

Подогнали ко двору дукана шестерых мулов, навалили на них вьюки, к одному из них, последнему в колонне, прикрепили легкую арбу, в которой могли отдыхать погонщики.

Ардан подошел к четырем часам. Осмотрел погонщиков. Это были люди, которые уже давно водили караваны в Кандагар и прекрасно знали свое дело. Вождь племени поприветствовал каждого: Анвара, Париза, Карама, Мусада, Ури Майгана, который из-за больной жены заменил Хади. Последнего еще не было. Подъехала на лошадях охрана. Старший, Хагир Набол, соскочил с коня, подошел к Ардану:

– Салам, Бани!

– В мечети виделись.

– Но не подходили друг к другу.

– Твои аскеры готовы?

– Сам видишь, все как один.

Группа всадников смотрелась внушительно. Это были тоже проверенные и лучшие воины – Фарис, Рад, Рияз, Наим, Амал. Кони накормлены, на седлах бурдюки с водой. Воины вооружены автоматами, у каждого подсумки с двумя запасными магазинами, пояс с гранатами. Одежда легкая, удобная, черные пояса. У погонщиков тоже имелось оружие, те же автоматы, но они находились в арбе. Тащить на себе лишний груз, ведя мулов, тяжело.

Хади с больной супругой все еще не было.

– Ури! Где Хади? – обратился к Майгану Ардан.

– Дома собирается. Проходил мимо, видел, как арба во дворе стояла, конь рядом, не запряжен еще, но это было сразу после праздничной молитвы.

– Может быть, у него что-то случилось?

– Ничего серьезного, иначе женщины заголосили бы.

– Надо поторопить его, у нас график по минутам расписан.

– Так он это лучше всех знает. Сколько караваны водил.

В это время на улице показалась повозка.

Хади под уздцы вел лошадь, запряженную в арбу. На бортике сидела родственница погонщика, молодая, незамужняя Басма. Красавица девушка, многие хотели бы взять ее в жены, но… Басма не подпускала к себе никого. Поговаривали, что ухаживает за ней один из аскеров охраны каравана, Амал. Но так ли это или нет, неизвестно. По крайней мере, родители молодых людей не обсуждали эту тему. В племени по старинке еще в детстве выбирали сыну будущую жену, девочке – будущего мужа, но и со временем все это оставалось лишь традицией, вернее, данью традиции. В племени молодые люди женились по любви. Хотя были случаи, когда родители женили своих детей. Ни тому, ни другому никто не противился.

– Как супруга, Хади? – спросил у своего верного караванщика Ардан.

– Слаба, вождь, боли иногда сильные, приступами.

– Фельдшер-то хоть дал что-нибудь болеутоляющее?

– Дал каких-то пилюль, но, если что, использую препараты боевой аптечки.

– Одной хватит?

– Я взял три.

– Правильно. Ну, пристраивайся и не обижайся, что караван поведет Ури Майган.

– Какие могут быть обиды, Бани? Майган опытный проводник, да и я не где-то в стороне буду, если надо, подскажу. Впрочем, мулы сами дорогу найдут. А тебе еще раз большое спасибо.

– Главное, жену вылечи, возвращаться не спеши. Насчет денег не беспокойся, Вахид Дани проплатит все, что надо.

– Благодарю.

– Смотри за женой.

– Это больше Басма будет делать.

– Красавица выросла. Слышал, за ней пытается ухаживать Амал?

– Хороший человек, верный, надежный. Даст Всевышний, выздоровеет жена, свадьбу сыграем.

– С родителями Амала уже говорили об этом?

– Да, родители между собой обговаривали этот вопрос, мешать не будут.

– Ну, значит, скоро праздник для всего племени. Но давай, пристраивайся.

Хади подвел лошадь к крайнему мулу с повозкой.

Ардан подозвал к себе караванщика Майгана и старшего группы охраны Хагира Набола:

– Инструктаж уже был, но хочу еще раз сказать: будьте осторожны и внимательны. Внизу, в районе Альдага, формируются отряды ИГИЛа, это не талибы, это гораздо хуже. И шайтан их знает, каким законам они будут следовать.

– Но договор о неприкосновенности торговых караванов обязателен для всех на территории страны. Никто не посмеет нарушить его, – заметил Набол.

– И все же будьте внимательны. По привалам вопросов нет?

– Нет, – ответил Майган, – первый на плато за ущельем Варал, второй у Западного перевала перед Кандагаром.

– Охранение выставляйте.

– Как всегда.

– Нет, усиленное, не менее двух человек.

Караванщик и старший группы охраны переглянулись.

– Да, вождь, сделаем, как сказал, – ответил Майган.

– Ну, тогда, с помощью Всевышнего, в путь. В Тахталаге вас ждут, до дороги по серпантину проводят.

– Хоп, вождь, до встречи!

– Давайте, до связи, пока. Связь по необходимости в любое время.

– До связи.

Майган сделал отмашку, и караван, окруженный всадниками, пошел к селению Тахталаг на запад плато Барми.

В Тахталаге караван встретил командир отряда самообороны западного направления Юнус Рахан. Он и еще пятеро всадников сопроводили караван по серпантину, а когда тот растянулся по дороге, зажатой склонами небольшого ущелья, поднимающегося на плато, пошли обратно.

Это хорошо видел находившийся на посту наблюдения разведчик радикалов Мухад, следивший за дорогой. Заметив пыль над серпантином, он навел на дорогу мощный бинокль. Спустя несколько минут с серпантина вышли всадники, более десятка, затем появились повозки. Из-за пыли через оптику просчитать состав каравана не представлялось возможным. Но скоро он будет на виду.

Мухад по станции малого радиуса действия вызвал на связь Рахона:

– Масуд! Бяшим!

– Да, Бяшим?

– Появился караван.

– Иду к тебе.

Отключив свою рацию, Рахон бесцеремонно и болезненно толкнул в бок уснувшего связиста:

– Вставай, Камиль!

– Ты чего? – схватился за бок Шамал. – Ребро сломал!

– Не прикидывайся, я знаю, как ломаются ребра.

– Мог бы и повежливей.

– Повежливей будет в усадьбе Фарди. А если ты кому-нибудь пожалуешься, то в селение лучше не выходи.

– Никто не собирался жаловаться.

– Будь готов работать.

– Так я всегда готов.

– Это было заметно. Особенно минуту назад, когда ты храпел так, что сеть поднималась. И как можно спать в такой зной?

– Я привыкший.

– И это заметно. Ладно, будь наготове, я на пост.

– А что, караван появился?

– Какой ты догадливый, Камиль! Нет, на дорогу вышел отряд Альдага.

– Я понял, у меня все готово, и не надо держать меня за дурака.

– Ну что ты, ты среди нас самый умный.

Рахон прошел на пост наблюдения, прилег между валуном рядом с Мухадом, накрывшись маскировочной сетью. Достал свой бинокль, навел его на выход с серпантина.

– Ага! Появились, шакалы. Что-то много охраны, Мухад.

– Да, человек десять, если не больше.

– Неужели этот хитрый лис Ардан почуял опасность?

– Не знаю. Все может быть. Как и то, что ему могли сбросить информацию из Альдага.

Рахон, отложив бинокль, взглянул на подельника:

– Кто, Бяшим? А главное, о чем? О том, что готовится нападение на караван, но тогда Ардан не послал бы его, значит, он может лишь чувствовать опасность, никакой информации у него нет. К тому же все племена в провинции, а также отряды талибов чтут закон о неприкосновенности торговых караванов.

– Почему Фарди решил нарушить его? Это может принести неприятности.

– Потому что у него другие законы, да и хату – племя, не общающееся с другими. Никто из других и не узнает, что караван хату разгромили. Да и разве Фарди решил бы действовать так нагло, если не договорился бы обо всем с талибами?

– Ну, если кто и договорился, то не Фарди. Он еще не набрал ту силу, чтобы вести переговоры с Талибаном.

– Язык твой – враг твой, Мухад, – покачал головой Рахон.

– Но это же между нами.

– Да, поэтому ты ничего не говорил о Фарди, я ничего не слышал.

– Хоп, брат, спасибо.

– Но в следующий раз следи за своими словами. Со мной-то можно, а услышит Шамал, все передаст Фарди, да еще от себя добавит, чего не было. И поверят ему, а не нам.

– Ты прав. Ты, как всегда, прав, Масуд.

– Что у нас на дороге?

Боевики вновь подняли бинокли.

– О! Всадников осталось всего шестеро, – проговорил Мухад.

– Остальные, видимо, сопровождали караван до дороги.

– Тем лучше.

– Конечно. У нас сейчас 16:20. Где-то через полчаса хатуиты пройдут под нами.

– Слушай, Масуд, – повернулся к Рахону Мухад, – а преследовать караван мы не будем?

– Такой задачи Махарад не ставил.

– Так то Махарад, Хакади мог решить по-другому.

– Это их дела.

– Дела-то их, а крайними, как всегда, окажемся мы. Поди потом, докладывай, что не получали задачу сопровождать караван.

– Но это физически невозможно. Стоит нам отойти на запад за гряду, и окажемся на плато, где все далеко просматривается. Нас засекут хатуиты, и тогда от них не уйти.

– И все же ты, когда будешь докладывать, спроси, надо ли сопровождать караван?

– А он скажет: вы что, не видите, что это невозможно? Еще и обзовет ишаками безмозглыми.

– Ну, как хочешь, мое дело маленькое.

– Смотрим.

Караван шел, выдерживая определенную скорость не выше пяти километров в час, так как число погонщиков уменьшилось, два мула были сцеплены, и вел их один погонщик. Всадники пока шли рядом, трое слева, трое справа, позади тащилась повозка.

Жена Хади Айша тихо постанывала, от тряски боль не проходила, по-прежнему усиливаясь приступами, независимо от внешних факторов. Видя страдания жены, Хади уже на начальном этапе решил ввести жене сильный обезболивающий препарат из боевой аптечки вместе со снотворным. Приняв препараты, Айша наконец уснула.

Хади вздохнул, повернулся к Басме, которая опустила края платка – так было легче дышать, – и произнесла:

– Ты не переживай, Хади, если Ардан сказал, что в Кандагаре Айше помогут, то так и будет. В городе много хороших врачей, госпиталь, больницы, в конце концов, врачи, которые лечат дома. Я захватила с собой все золотые украшения. На базаре продам ювелиру, еще деньги будут.

– Денег нам дадут, Басма, – улыбнулся благодарный Хади. – А что на свадьбу потом наденешь, если продашь украшения?

– А я и без украшений красивая.

– Что правда, то правда, да и Амал тоже красавец. Достойный человек, хоть и молодой, воин, ты за ним будешь как за каменной стеной.

– А я не хочу быть за каменной стеной, я хочу, чтобы у нас в доме было свободно, красиво, чтобы душа радовалась, когда заходишь. А вокруг много цветов.

– Эх, девочка, жизнь не только радость и цветы. Роза вон тоже какая красивая, а на стебле колючки. Захочешь потрогать, насладиться ароматом, а тебе в ладонь колючки.

– У нас с Амалом все будет по-другому.

– Всевышний вам в помощь!

– Тебе надо с Майганом поговорить.

– О чем?

– Сам не понимаешь? Айша проснется, ей в туалет надо будет. На ходу она это не сможет, да и место нужно такое, чтобы мужчины не видели. Поэтому надо договориться с Ури, чтобы остановил караван там, где и когда я скажу.

– Об этом не подумал. Но зачем договариваться? Люди прекрасно понимают мое положение. Будет нужда, остановятся и без договоренностей.

– Ну, смотри. Чтобы никто не видел.

– Что я, не понимаю? Ты сиди, смотри за сестрой, она будет спать еще часа три, запотеет, сними безрукавку, платок. А я пойду помогу братьям, пусть погонщик, что двух мулов ведет, отдохнет. Но если что, то зови.

– Обязательно.

Хади с печалью и болью посмотрел в измученное лицо жены, спрыгнул с арбы и пошел быстрым шагом к погонщику.

Как только караван прошел мимо позиции наблюдателя, оставшейся незамеченной, да охрана и не всматривалась в вершины широкой гряды, Рахон перебрался к связисту:

– Так, Камиль, давай-ка мне господина Хакади!

Шамал набрал номер, протянул Рахону трубку:

– Пожалуйста, командир.

– Господин Хакади? – бросил Рахон в микрофон.

– Слушаю тебя, Масуд.

– Только что мимо нас прошел караван хатуитов.

– Говори.

– В караване шесть мулов, три поводыря, два мула сцеплены, у одного арба, сзади лошадь, тоже с арбой, в последней арбе две женщины, одна лежит, спит, видно, больная, рядом с ней еще женщина, обе красивые, а та, что сидит…

– Ты мне прелести их не описывай, по делу говори, – прервал Рахона Хакади.

– Угу, понял, значит, последней идет лошадь с арбой и женщинами, охрана шесть всадников, пока они рядом с мулами, по трое с обеих сторон. Вооружение – автоматы. Всадники крепкие мужчины, с оружием обращаются легко, видать, не впервой держат в руках. Все спокойны. Груз во вьюках, по два вьюка на мула. В арбе, что тащит мул, еще трое поводырей, у них тоже автоматы.

– Значит, двенадцать мужчин и две женщины?

– Да!

– Из них – шесть человек охрана?

– Да!

– Не густо. Я тебя понял.

– Один вопрос, господин Хакади.

– Спрашивай!

– Нам что делать?

– Связаться с Альдагом. Там решат, что вам делать, мне вы больше не нужны.

– Понял!

– Конец связи!

– Конец связи!

Рахон протянул трубку Шамалу:

– А теперь давай Альдаг.

Связист покачал головой, Рахон явно не дружил с техникой, даже с такой простой. Набрал номер дежурного связиста в Альдаге:

– Рашид! Камиль!

– Слушаю тебя!

– Кто из начальства есть поблизости?

– Господин Фарди во дворе. Позвать?

– С Фарди будешь говорить? – взглянул на Рахона Шамал.

– Нет, лучше Махарад.

– А где заместитель Хакади? – спросил связист.

– Тоже во дворе.

– С Фарди?

– Был, сейчас у входа в дом курит.

– Его позови.

– Хоп!

Шамал передал трубку Рахону:

– Сейчас Махарад подойдет.

– Это хорошо.

И тут же:

– Господин Махарад? Рахон.

– Что у тебя?

– Караван хату прошел мимо.

– Большой?

– Нет! Мелкий, всего шесть мулов с вьюками да лошадь с арбой, в которой две женщины.

– А эти откуда взялись?

– Могу лишь предположить.

– Попробуй.

– Одна женщина лежит, спит, бледная, видать, больная, вторая помоложе, сидит около нее. Ее, наверное, как сиделку взяли, а может, она медсестра.

– Откуда у дикарей хату дипломированные специалисты?

– Не такие уж они и дикари.

– Охрана?

– Шесть человек на лошадях, с автоматами.

– Ты обо всем этом Хакади передал?

– Да, в первую очередь.

– Хоп. Отходите по-тихому, машину вышлю в ту же рощу. Понял?

– Понял, господин Махарад, отходим!

– Удачи, отбой!

– Спасибо.

Рахон бросил трубку Шамалу:

– Сворачивай свою аппаратуру, пойдем обратно к роще, туда придет машина.

– Это опять три часа пешком, – вздохнул Шамал. – Надо было попросить, чтобы машину поближе к нам прислали, есть же подходящие места.

– А ты сам свяжись с Альдагом, – ухмыльнулся Рахон, – да не Махарада позови, а самого Мохаммада Фарди и попроси прислать машину прямо к дороге.

– Никто не говорит о дороге.

– Ну, поближе, ведь есть же подходящие места.

– Нет уж. Сказано пешком до рощи, значит, так тому и быть, – сворачивая спутниковую станцию, проговорил Шамал.

– Боишься?

– Нет. Но лишние неприятности тоже не нужны.

– А мне, значит, нужны? Мне какого шайтана просить?

– Ну, не подумал. Все время извиняться теперь?

– Ты помни, о чем я тебя предупредил.

– Помню!

– И не ной.

Рахон отозвал с позиции Мухада. Тот собрал маскировочную сеть, убрал следы, подошел к подельникам:

– Когда выходим?

– А сейчас и пойдем. В колонну по одному, за мной Шамал, в замыкании Мухад, вперед!

Троица разведчиков начала спуск к плато. Внизу идти было намного легче.

Караван между тем продолжал движение.

Отойдя от серпантина на пять километров, старший охраны Хагир Набол отдал команду:

– Фарис, Рад, выйти вперед на сто метров, Амал, назад на пятьдесят метров, Рияз слева, Наим справа. Смотреть плато. Передовому дозору у «зеленки» встать и ждать дополнительной команды. Разошлись, братья, оружие к бою!

Получив сообщение разведки, Хакади повернулся к находившемуся рядом у внедорожника Бадри:

– Караван вышел на дорогу.

– Обычно хатуиты останавливаются на первую ночевку на плато за ущельем.

– Это достоверная информация?

– Да. Караванщики не любят менять места стоянки.

– Это значит, во сколько они будут здесь?

– Сейчас 17:13, – взглянул на часы Бадри. – Два часа им пути до «зеленки», еще часа полтора вдоль леса, ну, и где-то час по ущелью до прохода. Примерно к десяти часам выйдут к нам. Это если не будет остановок.

– Они будут.

– Почему ты так считаешь? Погонщики меняются, отдыхают, да и без отдыха каждый из них может пройти за день километров пятьдесят, хатуиты выносливы, как, впрочем, и все в этой провинции.

– Не только в этой провинции, во всем Ближнем Востоке, – поправил заместителя Хакади, – но дело не в поводырях.

– В чем же?

– В том, что вместе с караваном следует арба, в которой находятся две женщины, одна из которых, видимо, больна, и ее везут в Кандагар к докторам. Но даже если бы она была здорова, то просто для того, чтобы сходить женщинам в туалет, караванщику придется останавливать караван. Впрочем, это касается и мужчин.

– Это где-то еще полчаса.

– А если больной станет хуже? Женщина, что сопровождает больную, взята не просто так, она взята для того, чтобы помогать больной. Это тоже остановка. Хотя, может быть, никакой больной нет. Возможно, травмированная, скажем, сложный перелом. Тогда остановки только по нужде. Но мы должны быть готовы с восьми часов. До семи пусть люди отдыхают, потом подъем, быстрый ужин, уборка за собой и выдвижение на позиции штурма. И за этим посмотришь ты, Будур!

– Да, Хамид. Я все сделаю! – кивнул Бадри.

В 19:00 он объявил сбор штурмовой группе.

Хакади собрался подойти к подчиненным, как сигналом вызова сработала спутниковая станция. Он прекрасно владел техникой, перевел станцию в режим телефонного разговора и ответил:

– Хакади!

– Это Махарад!

– Слушаю!

– Фарди просил узнать, как у вас дела?

– У нас все нормально. Сообщение разведки получил, позиции определены, подготовлены, сейчас планирую дополнительный инструктаж и выход бойцов на позиции. С 20:00 будем ждать караван.

– Фарди знает о женщинах в караване.

– И что? Ты же сам ему о них сообщил.

– Да. Хозяин приказал и их взять живыми.

– Я не собирался их убивать. Потому что понимаю: заставить работать пленных хатуитов очень тяжело, если возможно вообще. Они упрямы, как их мулы, и не боятся смерти. Но совсем другое дело, если под угрозой насилия и мучительной смерти окажутся их женщины. Так что господину Фарди можно было не отдавать подобного приказа. И почему он сам напрямую не вышел на меня?

– У него разговор с человеком в Кабуле.

– А позже?

– Позже, возможно, свяжется напрямую, а пока поручил поддерживать связь с тобой мне.

– Хорошо. Передай Фарди, у нас все по плану.

– Хоп, Хамид. До связи!

– До связи.

Хакади перевел станцию в режим ожидания, проверил работу брелка, подошел к боевикам, еще раз расписал им, кто, где должен находиться и что делать по его команде, и, пожелав боевикам удачи, отдал команду:

– Вперед, братья, на позиции, и помнить, нам нужны пленные, женщины в том числе. Последние даже в особом порядке. Будуру Бадри продумать на месте, как взять их, с учетом, что одна женщина больна. Все! Да поможет нам Всевышний!

Бадри увел на запад Габира и Ихаба, Гуани пошел на восток, где нес службу наблюдателя Зияд.

Хакади повернулся к Наги, проводившему разведку террасы:

– Идем вниз.

Главарь штурмовой банды вместе с пулеметчиком, гранатометчиком и стрелком Сулейманом двинулись по трещине к террасе.

Боевики вышли на террасу.

Прошел доклад Бадри по портативной станции:

– Командир, мы на месте к утесу выставили Габира.

– Хорошо, ждите команды.

Гуани еще не дошел до поста раннего обнаружения, и его силуэт был хорошо виден на вершине.

Хакади прилег на кусок скалы, зависшей над узким участком ущелья, проговорил:

– Природа словно специально позаботилась о том, чтобы здесь выставлять засады. Хотя Всевышний, создавший все на этой бренной земле, вряд ли предполагал, чему будет служить им созданное. Взять, к примеру, эту террасу, отсюда хорошо туристам смотреть на ущелье, а наверху рядом в чайхане кушать шашлык из молодого барашка. – И тут же отдал приказ: – Наги, Сулейман, справа от меня, расстояние два метра, подготовить автоматы к бою!

– А «Мухи»? – спросил Наги.

– Гранатометы держи рядом, долго ли их взвести?

– Недолго, секунды.

– Нам если и стрелять из них, то по скалам, чтобы вызвать обвал на входе или выходе, да и то вряд ли. Скорее всего, «Мухи» не пригодятся, поэтому готовьте автоматы. И пулемет. Помните, основная задача у Малика: первыми очередями уничтожить как минимум половину охраны и отсечь поводырей от арбы, где находится их оружие. Брать будем поводырей и женщин, если понадобится, то и кого-нибудь из охраны, но это вряд ли. Хатуиты не сдаются, дерутся до последнего, так что остальных охранников добивать придется тебе, Наги, и тебе, Сулейман. – Хакади повернулся к пулеметчику: – Тебе, Малик, место в двух метрах от меня слева. Держать при себе маскировочную сеть. С 21:00 натягивай ее на себя. При вступлении в бой сеть сбросить. Вопросы ко мне есть?

– А хватит ли трех людей, чтобы захватить шестерых погонщиков? – подал голос Сулейман.

– Вопрос принят. Да, хатуиты – воины, и в этом нет никаких сомнений, у них мальчики с тринадцати-четырнадцати лет уже состоят в отрядах самообороны и умеют обращаться с оружием. Также в самообороне и люди пожилые, лет пятидесяти-шестидесяти. Но погонщики караванов – это особый клан, они занимаются не только проводом караванов, но и подготовкой их, пасут мулов, грузят-разгружают товар. Быть погонщиком только с первого взгляда кажется легко. Вроде что такого, взял мула и беги рядом с ним. Ан нет, мул не всякого послушает. Они привыкают к определенному человеку, и постороннему заставить его что-либо делать против воли бесполезно и опасно, кстати.

Мулы знают своих поводырей. Поэтому, если отсечем огнем повозчиков от арбы и не дадим тем, кто уже будет в повозке, схватиться за автоматы, Бадри с двумя воинами справится.

– А я считаю, надо им еще хотя бы одного человека отправить, – стоял на своем Сулейман. – Нам тут четверым делать нечего. Охрану уничтожат и двое, сверху, прицельно.

– Вижу, ты, Сулейман, хочешь участвовать в захвате пленных, – усмехнулся Ханади. – Что ж, я не против, охрану мы действительно и без тебя завалим. Ступай к Бадри.

– Только предупредите его, а то подумает чего не то и пристрелит, за ним не задержится, – кивнул Сулейман.

– Это так. Бадри опытный воин, раз задача поставлена, то все должно идти по плану. Любое отступление – либо провокация, либо предательство, – подтвердил. Хакади и включил портативную станцию: – Бадри! Хамид.

– Да, командир?!

– Мы здесь на террасе посоветовались, и я решил усилить твою группу. К тебе спустится Сулейман.

– Понял, когда?

– Что когда? Когда спустится? Он уже пошел к тебе.

Сулейман забрал автомат и скрылся за выступом трещины. Чтобы выйти к группе Бадри, ему надо было сначала подняться наверх, а затем по западной тропе спуститься вниз уже за проходом.

Проводив Сулеймана взглядом, Хакади проговорил:

– Что-то долго идет Гуани на пост.

И тот словно услышал главаря. Портативная станция провибрировала сигналом вызова.

– Я! – ответил Хакади.

– Это Гуани, на месте.

– Как там на посту?

– Все нормально, Зияд смотрит за ущельем. Готовлю место для себя.

– Про маскировку не забудь.

– Это вы мне, Хамид?

– Извини, но я должен был напомнить. И внимательнее там. От вас зависит многое.

– Я понял, до связи!

– До связи.

Хакади отключился и пробормотал:

– Нет ничего хуже ждать и догонять. Но догонять еще можно, было бы на чем, а вот время, как ни старайся, не поторопишь.

– Недолго осталось, саиб, – услышав его, сказал Малик, протирая тряпкой свой «ПК», заряженный лентой в сто патронов.

Караван между тем подошел к «зеленке». Передовой дозор, как и было приказано, остановился. Остановился и весь караван.

К дозору подъехал старший охраны Хагир Набол:

– Ну, что там лес? Чем дышит?

– Воздухом дышит, как и все живое, – улыбнулся Фарис.

– Оценил.

– А если серьезно, то в лесу людей нет, птицы ведут себя спокойно.

– Они и будут вести себя спокойно, если чужаки в лесу находятся более суток. Привыкают к незваным гостям, тем более если те не делают лишних движений.

– Это невозможно. Люди не бревна. Им надо есть, пить да и по нужде ходить, не будут же они делать это там, где сидят?!

– Ладно. Идем, как всегда, я по дороге, Фарис на удалении в тридцать метров от меня, Рад дальше еще на тридцать метров, и так, пока не пройдем в лес.

Дозор ушел во фланг, видя друг друга и старшего охраны.

Набол готов был поднять руку, что означало продолжение движения, но к нему подошел Хади:

– Извини, Хамид, Басме надо в туалет.

– Хорошо, веди ее на ближнюю опушку. Как там Айша?

– Спит, но вот-вот проснется.

– Тогда придется останавливаться еще раз?

– Возможно, но что поделать? – вздохнул Хади.

– Не переживай, остановимся, лишь бы твоей жене не стало хуже. Тогда мы будем беспомощны.

Стоянка продлилась еще десять минут.

Айша проснулась, в туалет не попросилась, даже улыбнулась мужу, сказав, что чувствует себя лучше и чего-нибудь перекусила бы. Басма дала ей лепешку и козье молоко.

Караван продолжил путь, все ближе подходя к месту засады беспощадных «игиловцев».