26
Следующим вечером, уже под покровом темноты, Таниэль с отрядом штуцерников и пороховых магов въехал в Смоляной лес. Опасаясь засады, они жались к дороге и выслали вперед двух разведчиков.
Таниэля постоянно подгоняла тяжесть на сердце. Они пока не наткнулись на крохотное искалеченное тело веснушчатой девушки, брошенное гнить возле дороги. Ка-Поэль могла еще быть жива. Должна быть жива. Иначе ее убили бы еще во время атаки на адроанский лагерь, и делу конец. Нет, она нужна им живая, и думать об этом было почти так же страшно, как и о смерти Ка-Поэль.
Когда он доберется до этих кезанских псов, то сам прострелит череп каждому Избранному, задушит каждого гренадера его же собственными шнурками. Ярость толкала его вперед, но чей-то мудрый голос в голове предупреждал, что он слишком торопится.
Таниэль не желал ничего слушать. Что, если Избранные просто не смогли убить Ка-Поэль? Может быть, она защитила себя такими же заклинаниями, какие раньше охраняли его самого. И только поэтому кезанцы вынуждены везти ее с собой, до тех пор пока не распутают чары.
Но она не могла сделать себя нечувствительной к боли. Что, если они начнут пытать ее?
Он должен спасти Ка-Поэль во что бы то ни стало.
– Таниэль!
Голос Влоры ворвался в его мысли, словно осиное жало.
– В чем дело?
– Нам нужно остановиться.
– Как, уже? – Он моргнул, чтобы увлажнить сухие от встречного ветра глаза. – Гэврил, объявляй привал и смени дозорных.
Два дня назад они взяли за правило каждые два часа сменять разведчиков, отправленных далеко вперед, чтобы избежать возможных ловушек. Гэврил засунул два пальца в рот и пронзительно свистнул, подзывая людей.
– Нет, – тихим голосом объяснила Влора, подъехав ближе. – Нам нужно остановиться на всю ночь. Люди устали, и просто чудо, что ни одна лошадь не споткнулась в темноте.
– В темноте? Света еще достаточно.
Гэврил отдал распоряжения и присоединился к ним.
– Ты сейчас в пороховом трансе, – напомнил он. – И так давно, что уже не отличаешь дня от ночи.
– О чем ты? – Таниэль протер глаза и впервые почувствовал усталость и боль в ногах. Похоже, и вправду стемнело. – Должно быть, солнце только что село.
– Уже почти полночь, – мягко возразила Влора.
Беспокойство в ее взгляде взбесило Таниэля. С чего бы вдруг ей вздумалось заботиться о нем? Он уже готов был накричать на нее и снова поднять людей, но, присмотревшись, понял, что все действительно измучены переходом.
– Хорошо, остановимся на ночлег, – решил он. – Норрин и Флерьер будут караулить в первую вахту. Я возьму на себя вторую. Влора и Долл, будете третьими. Выступаем завтра на рассвете.
Он соскочил с седла, отгородившись от Влоры лошадиным крупом, и с удовольствием услышал, как она рысью ускакала прочь. В небольшом отряде в караул следует назначать пороховых магов – Таниэль научился этому у своего отца. Пороховые маги считались офицерами, зато в сне и отдыхе нуждались меньше, чем простые солдаты.
Двадцать минут он вытирал и чистил свою лошадь, а затем устроил стоянку чуть в стороне от остальных. Собрал сухих веток для небольшого костра, поджег их порохом и протянул руки к огню, надеясь прогнать боль из пальцев, которые трое суток не отпускали поводьев.
Кошки по-прежнему скребли у него на душе, словно пытаясь выбраться наружу. Умом он понимал, что устал не меньше других, однако сомневался, что сможет уснуть до тех пор, пока не спасет Ка-Поэль.
Из темноты бесшумно возник Гэврил и сел рядом с Таниэлем.
– Норрин и Долл сходили в разведку. Впереди на дороге никого нет. Можно разжигать костры.
У Таниэля, все еще державшего руки над огнем, внезапно пересохло в горле. Бездна, что бы сказал об этом Тамас? Ведь это Таниэль командовал отрядом. Это он должен был выслать разведчиков, назначить караульных и разрешить людям развести костры.
– Спасибо, – хрипло произнес он.
– Не стоит благодарности. – Гэврил обошел вокруг костра, устроился поудобней, прислонившись спиной к дереву, и вытащил флягу из кармана. – Хочешь выпить?
– Нет.
Гэврил сделал жадный глоток.
– Ты сегодня что-нибудь ел?
– Конечно.
На самом деле Таниэль этого не помнил. Последние десять часов он провел словно во сне.
Гэврил достал завернутый в бумагу пакет и бросил на колени Таниэлю. Судя по всему, дневной паек.
– Спасибо, я в порядке, – сказал Таниэль, возвращая пакет.
– Ешь, упрямый сукин сын! Милостивый Адом, кем ты себя возомнил? Своим отцом?
Таниэль сдержал резкий ответ и развернул пакет с сушеной говядиной и хлебом. Мастер Горного дозора сказал именно те слова, которые он ожидал бы услышать от своего отца. Таниэль вздохнул и попытался притвориться, будто они на него не подействовали.
– Ты ничего не знаешь о моем отце.
Гэврил поперхнулся, закашлялся и завалился на бок.
– Бездна, этот фатрастианский ром попал мне в нос.
– Что ты хотел сказать?
Таниэль смутно помнил, что Гэврил когда-то служил вместе с Тамасом, но ему казалось, что этот разговор случился много лет назад.
– Я сказал, что ром попал мне в нос.
– Нет, что ты хотел ответить, когда я сказал «Ты ничего не знаешь о моем отце»?
– Ничего-ничего. Как-нибудь в другой раз.
Гэврил замолчал, наблюдая за тем, как Таниэль машинально пережевывает жесткий, безвкусный хлеб. Одно расстройство, а не еда. Особенно для такого медведя.
– Хочешь кусочек? – предложил Таниэль.
– Нет, я уже поел пару часов назад.
Гэврил еще раз глотнул из фляги и уставился в огонь.
Таниэль закончил ужинать и потянулся за своей флягой. Гэврил снова предложил рому, и он согласился. Ром обжег горло, оставив во рту сладковатый привкус.
– Откуда у тебя этот шрам?
Гэврил на мгновение приподнял брови, а затем скосил глаза себе на запястье. Красная полоса тянулась по всему предплечью до самого локтя. Он опустил рукав мундира и закрыл шрам.
– Ты слишком строг к своему старику, – сказал Гэврил.
– Извини.
– Тамас, конечно, несносный старый сукин сын, но он пытается быть хорошим отцом.
– А вот это тебя точно не касается, – вспыхнул Таниэль.
Гэврил примиряюще поднял руки:
– Извини, не хотел тебя обидеть. Просто высказал свое мнение.
Несколько минут они сидели молча, пока раздражение Таниэля не утихло. Веки отяжелели от приятного ощущения сытости, и он решил, что, возможно, ему все-таки удастся немного отдохнуть.
– Ты был с ним в том походе? – спросил Таниэль. – В тылу у кезанцев.
– Да.
– Трудно было?
Гэврил задумался. Таниэль посмотрел на его профиль и только теперь заметил, что Мастер Горного дозора весит по крайней мере на два стоуна меньше, чем несколько месяцев назад на Южном пике. На правой щеке виднелся свежий шрам, затянувшийся так удачно, что здесь явно не обошлось без магии целителей, а под глазами проглядывали синяки.
– Трудно, – наконец ответил Гэврил. – Мы прирезали и съели своих лошадей. За нами гнались кезанские кирасиры. Мы забрали у всех запасы еды и пороха, чтобы расходовать их правильно. Мне пришлось застрелить солдата, у которого нашли двухнедельный рацион.
Это напоминало истории о Гурланской кампании, которые Таниэль когда-то слышал от отца. Только дело происходило не пару десятилетий назад, в другом конце мира, а совсем недавно, в самом сердце Девятиземья.
– Тамас доверил тебе командовать?
Гэврил пожал мощными плечами:
– Разумеется. Ему нужен был кто-то вроде меня. В Горный дозор попадают отбросы общества. Преступники и должники, воры и дураки. Бездна, да ты ведь их видел. Не самые покладистые люди, что ни говори. Если уж я справлялся с этим народом, значит смог бы одной рукой удерживать в порядке пехоту Тамаса, а другой – командовать конницей и разведчиками.
– Прежде ты так не хвастался, – фыркнул Таниэль.
– Иногда свои слова приходится доказывать кулаками. – Гэврил поднял руку размером с добрый окорок. – Но здесь результат говорит сам за себя. – Рукав мундира съехал вниз, снова показав длинный шрам. Гэврил внимательно рассмотрел его и продолжил: – Это кезанцы постарались. Они были одеты в голубые адроанские мундиры, а я слишком далеко оторвался от своих. Меня поймали, избили до полусмерти и отвезли в Альватон. И там уже принялись за дело всерьез.
Он задрал сорочку и продемонстрировал еще несколько шрамов на животе.
– Сломали мне запястье, когда я отказался отвечать на их вопросы, так что обломок кости разрезал кожу. Боже, я не кричал так с детства, когда по моей ноге проехался груженый фургон.
– В Альватон? – переспросил Таниэль. По пути на переговоры он побеседовал немного с Олемом, телохранителем Тамаса, который рассказал кое-какие подробности злополучного похода Седьмой и Девятой бригад по землям Кеза и Делива. – Это ведь было совсем недавно?
– Деливские целители оказались умелыми мастерами. Я велел им оставить шрамы, чтобы было потом о чем рассказать. – Гэврил помолчал немного. – Я слышал, что случилось с Бо. Если его успеют довезти до деливцев, он вернется живым и здоровым.
Только не с такой ногой, сожженной до кости. К тому же это «если» – очень важная оговорка. У Таниэля перехватило горло.
– И ты не винишь Тамаса за это?
– За что?
Гэврил громко рыгнул и снова глотнул из фляги.
– За то, что тебя поймали кезанцы. За то, что они пытали тебя.
– Давай говорить прямо. – Тень промелькнула по лицу Гэврила. – Единственный, кто виноват в том, что меня поймали кезанцы, – это я сам. И когда это случилось, Тамас пришел выручать меня. Ради моего спасения он провел солдат через бездну и заключил сделку со своей давней любовницей, которую бросил когда-то. Парень, за свою жизнь я бросил многих женщин и могу с уверенностью сказать, что помириться с любой из них труднее, чем сдвинуть горы. Особенно для такого гордого человека, как Тамас.
Эта вспышка удивила Таниэля. Он открыл было рот, но Гэврил не позволил ему произнести ни слова.
– Я обвинял Тамаса во многих несчастьях, случившихся в моей жизни. Иногда заслуженно, хотя в самом страшном из них – нет, должен признать, в этом его вины не было. Кроме того, попав в плен к кезанцам, я смог сделать то, о чем даже не мечтал.
– Что именно?
– Плюнуть в лицо человеку, убившему мою сестру.
Неподалеку хрустнула ветка, и в темноте возник чей-то силуэт. Таниэль прищурился и понял, что пороховой транс постепенно начал слабеть. К костру подошла Влора.
– Гэврил, вы не оставите нас на минутку? – спокойно попросила она.
Мастер Горного дозора шумно вздохнул и поднялся на ноги.
– Мне все равно нужно отлить, – проворчал он и затопал в темноту.
Влора не села на место Гэврила, а устроилась по другую сторону костра. Таниэль смотрел на огонь, шестым чувством ощущая, как она сверлит его взглядом. В памяти снова возникло видение темной спальни и смятых простыней. Щеки Таниэля сами собой, против его воли, запылали.
Он взял ветку и сунул ее в огонь.
– Зачем ты пришла?
– Поговорить, – тихо ответила Влора.
– Что ж, – пробормотал он. – Начинай.
– Я…
– Зачем ты вообще оказалась здесь? – перебил ее Таниэль.
Раздражение из-за вынужденной задержки наконец-то нашло выход, и слова прозвучали громче и резче необходимого. Солдаты у дальних костров подняли головы и оглянулись на него.
– Зачем ты преследуешь меня?
– Преследую? – озадаченно повторила Влора. – Я просто хочу помочь тебе.
– Почему? Может, это Тамас тебя послал? Нет. Думаю, что нет. Ты нужна ему в предстоящем сражении с кезанцами. Мы с тобой – лучшие стрелки в армии, и он не послал бы тебя сюда в такой решающий момент.
– Я сама его попросила.
Таниэль наклонился вперед, так что пламя костра едва не обожгло лицо:
– Почему?
Ему показалось, или в глазах Влоры действительно блеснули непролитые слезы? Впрочем, сейчас это не имело значения. Он должен услышать ответ. Все остальное внезапно оказалось неважным.
– Мы с самого детства были друзьями. Потом стали любовниками. Ты вырвала у меня сердце и бросила на землю. – Он яростно махнул рукой. – Потом посыпала солью и поджарила на медленном огне. – Кажется, кто-то в лесу рассмеялся, но он не обратил на это внимания. – Зачем ты так посмеялась надо мной?
Лицо Влоры как будто расплылось и собралось вновь. Боль в глазах утекла прочь, сменившись стальной решительностью. Губы твердо сжались, скулы напряглись, и Таниэль ощутил в ней вызов, как старый моряк заранее узнает приближение шторма.
– Ты думаешь, мне было приятно два года оставаться одной? До той ночи, когда ты так неожиданно приехал, у меня никогда не было любовников. Однажды Бо поцеловал меня, когда мы были еще подростками, но я не позволила ему зайти далеко.
– Что он сделал?
Таниэль вдруг почувствовал себя всадником, чья лошадь только что потеряла подкову.
Влора не заметила его волнения.
– У меня не было других любовников, но я слышала много рассказов про Таниэля Два Выстрела, героя войны в Фатрасте. Как ты убивал кезанских Избранных направо и налево, как ухлестывал за сотнями женщин, как всюду появлялся с этой маленькой ведьмой-дикаркой.
– Я никогда не изменял тебе.
– А я слышала другое.
– Это только слухи. А я видел тебя в объятиях другого мужчины. Собственными глазами.
– Прости меня!
Таниэль в ярости рванулся вперед прямо через костер, но внезапно остановился на полдороге:
– Что?
Влора сердито раздула ноздри:
– Я уже третий раз пытаюсь тебе сказать. Это была ужасная ошибка. То, что ты уехал в Фатрасту. То, что я спала с этим хлыщом. Одна ошибка за другой.
Таниэль медленно опустился на свою скатку. В глубине души он хотел броситься к Влоре, взять за руки и успокоить, но это только… запутало бы все. Они наделали много глупостей, и здесь уже ничего не изменишь. И у него есть Ка-Поэль. Если она еще жива.
«Влора думает, что я лгу, – вдруг озарило его. – Что мы с Ка-Поэль были любовниками все эти два года».
– Влора… – Таниэль несколько месяцев не позволял себе произносить это имя, и теперь оно показалось чужим. – Я и Ка-Поэль… Мы только недавно… – Он так и не договорил. – Просто я должен спасти ее.
– Мы должны, – поправила Влора.
Это что-то вроде извинения? Или жертвы?
– Почему?
Таниэлю необходимо было это понять.
– Потому что она все еще любит тебя, безмозглый осел, – донесся из темноты, откуда-то слева, голос Гэврила.
Таниэль понял, что именно этот смех слышал чуть раньше. Он вскочил на ноги и выхватил шпагу, собираясь разрубить гиганта надвое.
Влора оказалась быстрее. Она рванулась в темноту, притащила Гэврила к костру, швырнула на землю, словно ребенка, хотя он был вдвое больше ее, и встала над ним, разгневанно выпятив подбородок.
Они не сразу поняли, что Гэврил корчится от смеха, такого неудержимого, что по его лицу текут слезы. Влора наступила сапогом ему на ребра. В ответ раздалось сдавленное уханье и новый приступ смеха.
– Что в этом забавного, жирный ублюдок?
Она схватила Гэврила за волосы и подняла на колени, но тут смех внезапно прекратился, а глаза угрожающе сверкнули.
– Влора…
Таниэль шагнул вперед, готовый броситься между ними.
– Вам так нравится совать нос в чужие дела? – гаркнула она прямо в ухо Гэврилу. – Что ж, Таниэль, этот волосатый шут – твой родной дядя. Он не признался в этом тогда, на Южном пике, потому что слишком стыдился показаться перед тобой в облике пьяницы из Горного дозора. А потом не хотел говорить, потому что… ну хорошо, я не знаю почему.
Она пнула Гэврила сапогом в ребра и ушла в темноту.
Гэврил ловко перекатился по земле и встал на ноги. Он утер слезы с глаз, посмотрел вслед Влоре, а затем повернулся к Таниэлю и, перехватив его взгляд, смущенно усмехнулся:
– Хочешь выпить?
Он протянул флягу.
– Мой дядя? – ошеломленно повторил Таниэль.
Гэврил отвесил ему глубокий поклон:
– Жакола из Пенсброка. К вашим услугам, дорогой племянник.
