21
На подготовку переговоров ушло четыре дня. За время беспокойного перемирия обе армии получили пополнение и привели себя в порядок, посыльные беспрестанно курсировали между лагерями. Еще через два дня Тамас подъехал к небольшому городку на Южном тракте, приблизительно в пятнадцати милях от Фендаля.
Назвать это поселение городом можно было лишь при известном великодушии. Два десятка зданий, из которых самое большое – часовню Кресимира – приспособили для ведения переговоров. Жители города бесследно исчезли. Сами они покинули свои дома несколько месяцев назад, или их угнали в рабство кезанцы – узнать было затруднительно. В любом случае это далеко не самый важный из вопросов, которые Тамасу предстояло обсудить с королем Кеза.
Бо́льшую часть утра фельдмаршал наблюдал, как свита Ипилла прибывает в лагерь, разбитый приблизительно в миле от городка. Тамасу была видна лишь небольшая часть палаток: Ипилл решил расположиться в узком ущелье, чтобы укрыться от сильного ветра.
И от зорких глаз пороховых магов.
Тамас поделился этим соображением с Олемом, который разглядывал в подзорную трубу королевского гвардейца, стоявшего на холме рядом с лагерем.
– Он не доверяет вам, сэр, – согласился Олем.
– Не могу упрекнуть Ипилла за это. Однажды я уже пытался убить его.
Телохранитель опустил трубу и вытащил изо рта сигарету:
– Он пытался убить вас не менее десяти раз.
– Правильно, – задумчиво произнес Тамас. – Но сейчас я держу его за горло, а это сильно меняет дело.
– Вы когда-нибудь расскажете мне эту историю, сэр?
– Может быть, если буду слишком пьяным.
– Но вы же совсем не пьете, сэр.
– Вот именно.
Прискакал с докладом штуцерник, и через мгновение Олем передал Тамасу его слова:
– Сэр, мои ребята прочесали все окрестности на пять миль вокруг. Город пуст, не считая нескольких гвардейцев. Если это ловушка, то Ипилл намного хитрее, чем мы думали.
– Ипилл действительно хитрее. К счастью, у него есть один серьезный недостаток – он не умеет подбирать людей. Поэтому все его генералы в лучшем случае лишь наполовину соответствуют своему чину. Наши Одаренные проверили, много ли в его свите Избранных и Стражей?
– Стражей нет совсем. И только одна Избранная пятого ранга. Вероятно, она теперь и возглавляет Королевский совет, после того как погибли более сильные.
– Передай Влоре, чтобы не спускала глаз с Избранной, на случай если та что-нибудь затеет.
Олем задумчиво посмотрел на фельдмаршала:
– Знаете, что мне пришло в голову, сэр. Ипилл приедет только со своей свитой. А мы взяли с собой солдат. У нас преимущество, и мы могли бы…
Он сделал движение, будто спускает курок пистолета.
– Не искушай меня. – Тамас и сам уже обдумывал эту идею. Несколько раз. – У нас есть возможность покончить с войной. Но если мы убьем Ипилла, кто-нибудь из его глупых сыновей потребует наши головы, и все Девятиземье поддержит его в этом. Таниэль! – Фельдмаршал помахал рукой сыну, беседующему с кем-то из штуцерников.
Таниэль обернулся, махнул в ответ, сказал солдату еще несколько слов, а затем подошел к отцу.
Вернувшись из ущелья, Таниэль первым делом привел себя в порядок – вымылся, постригся и надел новый мундир. С тех пор как Тамас послал сына к Южному пику, на лице Таниэля появился десяток новых шрамов, а возле правого уха виднелась прядь седых волос, которой Тамас прежде не замечал. Таниэль носил на груди значок в виде порохового бочонка, но на его мундире не было никаких знаков различия.
Тамас постучал пальцами по луке седла.
– Ты ведь слышал, что я повысил тебя в звании. – Он посмотрел на пустые отвороты мундира сына.
– Формально я больше не служу в твоей армии.
– Чепуха, и ты сам это знаешь.
Таниэль стоял, перенеся весь свой вес на одну ногу и положив ладонь на рукоятку пистолета. Даже находясь среди своих, он сохранял небрежную позу прирожденного убийцы. Совсем как Олем, но без присущей телохранителю настороженности. Таниэль был готов убивать не потому, что так было нужно. Просто… потому что был готов.
– Я подписал контракт с бригадиром Абракс. Я нанят «Крыльями Адома».
– А я уже объяснял тебе, что ты никогда не оставлял службы. Твое изгнание организовали предатель и вор. Ни один суд, военный или гражданский, не утвердил бы решение этого трибунала.
– Конечно, отец, – спокойно согласился Таниэль.
Фельдмаршал с трудом сдерживал себя. Он уже раз десять говорил об этом с сыном, и тот всегда признавал правоту отца. Но так и не надел нашивки майора.
– Это может оказаться ловушкой, – заметил Таниэль.
Тамас покачал головой:
– Мы все проверили.
– Значит, Ипилл действительно хочет мира?
– Во всяком случае, он пытается нас в этом убедить.
– Мы можем просто убить его.
– Я уже предлагал, – решительно кивнул Олем.
Тамас вздохнул. Отвечать было необязательно. Как бы ни хотелось насадить на штык голову Ипилла, он должен сейчас действовать как политик. Все должно произойти законным путем. «Кроме того, – напомнил он себе, взглянув на группу всадников, поднимавшихся по тракту в нескольких сотнях ярдов от него, – это нужно сделать не моими руками».
– Добрый день, моя леди! – поприветствовал он леди Винсеслав.
Она была одета в ярко-красный дорожный костюм и черные сапоги, поперек седла лежал карабин. Леди остановилась рядом с Тамасом и посмотрела ему прямо в глаза:
– Абракс в ярости.
– Знаю.
– Я тоже.
– И об этом догадываюсь.
– Глупец, вы едва не потеряли нас.
Она говорила ровным голосом, недоуменно приподняв бровь. Но Тамас слишком давно знал леди и потому сразу понял, что она очень расстроена.
– Но все же не потерял.
– Вы неисправимы. Здравствуйте, Олем. Здравствуйте, Таниэль.
Олем кивнул, а Таниэль подошел к ней и поцеловал руку:
– Добрый день, моя леди.
– Рада видеть, что вы живы. И не благодаря этому человеку.
Она дернула подбородком в сторону Тамаса, и тому пришлось проглотить горький упрек.
– Вы уверены, что хотите остаться в адроанской армии? – продолжила леди Винсеслав. – Я заплачу вам вдвое больше.
Тамас впился глазами в сына, а тот, казалось, наслаждался этой напряженной паузой.
– Мое место здесь, леди, – наконец ответил Таниэль. – Во всяком случае, сейчас.
– Жаль.
– Можно вас на два слова, моя леди? – попросил Тамас.
Они отъехали в сторонку, и Тамас склонился к ней.
– «Крылья Адома» продолжат помогать нам в этой войне?
– У меня появились серьезные сомнения относительно душевного здоровья адроанского фельдмаршала, – ответила леди Винсеслав, жестко взглянув на него.
– А вы сами всегда принимали правильные решения? Напомнить вам о скандале с вашим бригадиром пару месяцев назад?
Леди Винсеслав скривила губы:
– В таком случае ответьте мне, хватит ли у вас пальцев на руке, чтобы пересчитать всех молодых особ, с которыми вы переспали? А на двух руках? Может быть, стоит подключить и ноги?
– Взаимные упреки ни к чему не приведут, – натянуто улыбнулся Тамас.
– Это все, на что вы способны? А где же знаменитая усмешка, которой вы когда-то сражали всех наповал? – Леди Винсеслав покачала головой, прежде чем он успел что-либо ответить. – Я приехала сюда как член комитета, а не как владелица «Крыльев Адома». На этой неделе мы понесли немыслимые потери и еще не решили, что делать дальше. – Тамас открыл было рот, но леди Винсеслав наклонилась к нему и прошептала: – Мы собираемся выйти из войны. Но я не стану объявлять об этом в ближайшие дни. Сколько бы ни протянулись переговоры, мы будем удерживать фронт все это время.
У Тамаса пересохло в горле.
– Спасибо, – еле слышно пробормотал он и добавил громче: – Хорошо, я с нетерпением буду ожидать вашего ответа.
Ее решение огорчило фельдмаршала. Если Ипилл решит продолжить войну, наемники будут нужны Тамасу больше, чем когда-либо прежде. Но сейчас было не лучшее время для споров.
Фельдмаршал заметил, как кто-то присоединился к свите леди Винсеслав. Он нахмурился и развернул коня навстречу приближающейся наезднице.
– Нила, если не ошибаюсь?
– Прачка, ставшая Избранной, – кивнула она, вцепившись в луку седла, и сердито посмотрела на чалую лошадь, беспокойно переступавшую под ней.
– Давно ездите верхом?
– Нет, всего третий раз.
– Ясно, для новичка у вас неплохо получается.
– Благодарю вас.
– Нила, могу я узнать, что вы здесь делаете?
– С вашего позволения, Избранная Нила, сэр. Меня прислал сюда Избранный Борбадор.
– Прислал вас, Избранная Нила?
– Именно так.
– Зачем?
– Присутствовать на переговорах.
Тамас раздраженно прищурился:
– Не хотелось бы показаться невежливым, но вы – прачка, лишь недавно ставшая ученицей Избранного. Что заставило Бо подумать, будто вы должны присутствовать на государственных переговорах?
– Он сказал, что мне нужно привыкать к таким вещам.
– Он так сказал? Ну так вот, возвращайтесь к Бо и скажите ему, что это неприемлемо.
Улыбка на лице девушки погасла, но, к ее чести, Нила не двинулась с места.
– Я не собираюсь это делать, сэр.
– Даже если я прикажу вам?
– При всем уважении к вам, я не подчиняюсь вашим приказам, сэр.
Тамас заметил, что она нервничает. Поводья в руках девушки дрожали. Может быть, Бо придумал для нее такое испытание – поспорить с самим фельдмаршалом Тамасом?
– Но я могу запретить вам участвовать в переговорах.
– Не можете, сэр. Я имею право присутствовать на них как представитель Республиканского совета Адро.
– Какого совета? Таниэль! – Фельдмаршал развернул коня и нетерпеливо позвал сына. – Что за бездну придумал твой друг?
– Какой друг?
– Не разыгрывай передо мной невинного младенца. Я говорю о Борбадоре. Что там еще за Республиканский совет?
Таниэль посмотрел на Нилу, а затем на Тамаса, стараясь сдержать смех.
– Он ничего не придумал, сэр. Вы попросили его помочь в этой войне, а он единственный настоящий Избранный, оставшийся в Адро. Нила – его ученица, и, если верить словам Бо, со временем она станет намного сильнее его самого. Теперь они вдвоем составляют адроанский совет. И поскольку мы провозгласили республику, Бо решил, что будет глупо по-прежнему называть его Королевским советом.
Тамас открыл было рот, но тут же снова закрыл, пытаясь подобрать какое-нибудь возражение, не заканчивающееся словами «потому что я так сказал». Но не смог. Формально Бо все еще оставался на государственной должности.
– Не произносите при мне это проклятое слово, – проворчал Тамас и указал на Нилу. – Я благодарен вам за то, что вы для нас сделали в минувшем сражении, но будь я проклят, если позволю бывшей прачке вмешиваться в политические споры с королем Кеза.
На лице Нилы снова появилась обворожительная улыбка.
– Разумеется, фельдмаршал. Я буду просто присутствовать там как представитель совета.
Тамас подстегнул коня и поскакал обратно к Олему.
– Прачка едет с нами.
– Да, сэр. Назначенное время почти подошло.
Тамас мысленно прочитал благодарственную молитву за то, что Олем никак не прокомментировал эту новость.
– Пошли кого-нибудь вперед. Влора, ты остаешься за старшего до моего возвращения. Если что-то пойдет не так, убей кезанскую Избранную, а потом и самого Ипилла.
– Да, сэр.
Во главе всей делегации Тамас направился через поле к предместьям города. Посыльный сообщил, что Ипилл уже прибыл в часовню. Они оставили лошадей возле одного из соседних домов и прошли последнюю сотню ярдов пешком.
Возле входа в часовню стояли двое королевских гвардейцев. Тамас внимательно оглядел их. Расшитые золотом черные мундиры с серыми галунами. Украшенные перьями плоские шляпы надвинуты на глаза и застегнуты под подбородком на ремень. Бесстрашные темные глаза неподвижно смотрели на фельдмаршала, и он пожалел, что не взял с собой весь пороховой совет. С королевской гвардией Ипилла шутить не стоило. Тамас сомневался, что даже штуцерники Олема могли сравниться с ними.
– Я хочу видеть вашего короля, – заявил Тамас гвардейцам.
Один кезанец поклонился и резко развернулся, чтобы открыть дверь часовни. Олем оставил двух солдат у входа – по одному на каждого гвардейца – и первым вошел внутрь. За ним последовали леди Винсеслав с Нилой, три генерала, два полковника и судья, приехавший вместе с леди.
Таниэль замешкался у входа с таким кислым выражением лица, словно только что проглотил целый лимон.
Тамас терпеливо ждал, когда сын зайдет в часовню.
– Пора покончить с этим, – сказал фельдмаршал.
Подбородок Таниэля дрогнул, и Тамас испугался, что сын потеряет самообладание. Но Таниэль все же был настоящим солдатом. Он коротко кивнул и прошел вперед, не дожидаясь, когда Тамас справится с собственными нервами и войдет последним из всей делегации.
Часовню скудно освещало единственное окно с восточной стороны. Это было просторное помещение, размером примерно двадцать на тридцать футов. Скамьи сложили вдоль стены, а в центре зала на большом столе, накрытом золотой скатертью, стояли блюда с фруктами и десертом. В канделябрах горели свечи, на стенах висели картины – наверняка эти дополнения сделала свита Ипилла, пытаясь создать здесь хотя бы слабое подобие королевской роскоши.
Небольшая группа кезанских придворных собралась у дальнего конца стола. Фельдмаршал Гутлит сидел рядом с двумя другими, незнакомыми Тамасу генералами. Напротив него расположилась худощавая женщина с тонкими, птичьими чертами лица, одетая в строгий буро-зеленый костюм – официальные цвета Королевского совета Кеза. Возле нее пристроился бледный, тщедушного вида человек – герцог Регалиш, доверенный советник Ипилла. Еще несколько аристократов стояли у дальней стены.
Во главе стола восседал сам Ипилл. Он сделался болезненно тучным с момента последней встречи с Тамасом, когда фельдмаршал пытался убить его. Некогда щеголь и светский лев, он развалился в кресле, в котором без труда уместились бы двое гренадеров. Его наряд был кричаще-пышным: отороченный густым блестящим мехом, с золотой вышивкой. Рубины на пальцах короля заставили бы покраснеть от зависти даже Первосвященника.
– Тамас.
Голос Ипилла напоминал рокот тяжелого барабана, но его подбородок при этом мелко затрясся.
– Ипилл.
Герцог Регалиш вскочил на ноги, и его стул неприятно проскрежетал по каменному полу.
– Безродная дворняга! Это король, и к нему следует обращаться «ваше королевское величество».
– Можно я заткну пасть этой породистой псине? – спросил Олем, положив руку на эфес шпаги.
Тамас ответил красноречивым молчанием, оставив Регалиша дрожать от негодования. Ипилл повернул голову к своему советнику:
– Сядьте, мой добрый герцог. Ваши причитания на Тамаса не подействуют. Он сделан из стали. А сталь нельзя согнуть, ее можно только сломать.
Фельдмаршал сложил руки за спиной, пытаясь справиться с болью в груди и сосредоточиться.
Олем молча обошел зал, нагнулся, чтобы заглянуть под скатерть, а затем медленно двинулся вдоль стола, изучающе рассматривая каждого из придворных и не обращая внимания на то, как мрачно они сверкают глазами. Толстые пальцы Ипилла громко забарабанили по столу.
– Что это значит, Тамас?
– Меры предосторожности.
– Разве мы встретились здесь не под белым флагом?
– Бросьте, ваше поблекшее величество. Вы приняли свои меры предосторожности, прибыв сюда раньше меня. Теперь моя очередь.
Низкий, густой смех Ипилла предупредил новую вспышку негодования Регалиша.
Олем закончил обход и кивнул Тамасу, тот указал на своих спутников с другой стороны стола.
– Ипилл, позвольте представить вам леди Винсеслав – уверен, что вы с ней уже встречались. Мой сын, майор Таниэль Два Выстрела, Избранная Нила из Республиканского совета Адро, члены моего Генерального штаба.
– Прекрасно. Регалиш вам уже знаком. Уверен, что это вы убили его дядю. Дальше сидят другие мои советники. – Король пренебрежительно махнул рукой. – Фельдмаршал Гутлит. Куратор Жейна. – Ипилл еще раз густо рассмеялся. – Мы оба уже скребем по донышку, пытаясь найти новых Избранных, не правда ли? Печальные времена.
Тамас жестом попросил своих спутников садиться, а сам занял место за противоположным от Ипилла концом стола.
– Я бы поставил на свою Избранную, если бы дело дошло до поединка.
– В самом деле? Мои шпионы докладывают, что она всего лишь неопытная ученица.
«Шпионы? Вот оно, королевское высокомерие. Мне прекрасно известно, что в моей армии есть кезанские осведомители. Но признавать это открыто – просто… отвратительно».
– А они не рассказывали вам, как эта ученица поджарила целую бригаду?
Краем глаза Тамас заметил, что Нила гордо выпрямила спину. Она выглядела очень эффектно, хотя нервный румянец на лице слегка портил впечатление. Будь у нее чуть больше опыта и уверенности в себе, она стала бы здесь центральной фигурой. Бо прислал ее не для того, чтобы она мешала переговорам, неожиданно понял фельдмаршал. Он прислал ее учиться.
– А затем лишилась сил! – усмехнулся Ипилл. – Это была резервная бригада. Я быстро наберу новых солдат. Полагаю, ваши потери восстановить будет труднее. Не правда ли, леди Винсеслав?
Леди натянуто улыбнулась королю и раскрыла веер:
– Война одинаково жестока со всеми, ваше величество.
– Но особенно с теми, у кого меньше солдат. Ну так что же, Тамас, мы так и будем сидеть здесь, обмениваясь оскорблениями и угрозами, или попробуем договориться?
– У вас есть предложения?
Ипилл кивнул Регалишу, советник встал и прочистил горло.
– Эта война обошлась обеим нашим странам в миллионы. По милости Господа нашего Кресимира и короля Кеза Ипилла Второго мы предлагаем условия мира. – Он замолчал и снова откашлялся. – Мы отводим армию к Будвилу, при этом город остается под нашим контролем, и Кез признает независимость Адро, в обмен на репарации в миллион кран.
Больше пяти минут Регалиш подробно излагал предложения Кеза, дважды сверив незначительные детали с официальным документом. Закончив, он еще раз откашлялся и сел на место.
Тамас поставил локоть на стол, подпер рукой подбородок и посмотрел на Ипилла, удивленно приподняв бровь.
– Вы нас весьма позабавили, – первой высказалась леди Винсеслав.
– У вас нет шансов на победу, Тамас, – прогрохотал Ипилл. – В отличие от вас, я могу позволить себе потери шести последних месяцев. Для нас это капля в море. Если не получится иначе, мы возьмем вас измором.
– Вам, должно быть, сообщили, что теперь вы воюете еще и с Деливом? Покойный герцог Никслаус совершил роковую ошибку, напав на Альватон и попытавшись обвинить в этом Адро. Насколько я понимаю, деливцы собираются атаковать вас с севера, а пока они направили мне на подмогу шестидесятитысячную армию, которая через несколько дней будет здесь. К тому же их Королевский совет цел и невредим.
На лице Ипилла не отразилось никаких эмоций. Регалиш наклонился к нему и что-то прошептал на ухо.
– Король, где ваш одноглазый бог? – внезапно заглушил его голос Таниэля. – Где ваши могущественные Избранные и ваша Великая армия? Где шпионы и предатели, которых вы подкупили или запугали всякой религиозной чепухой?
Ипилл оттолкнул от себя Регалиша:
– Ты вздумал тягаться со мной, мальчишка? Считаешь себя убийцей бога? Скажи правду, ты ведь обмочил штаны, когда взглянул в лицо Кресимиру?
– Нет, я просто выстрелил ему в глаз.
– Но он остался жив.
– Готов поспорить, сейчас он лежит смирно, как убитый, – ухмыльнулся Таниэль.
Тамас вздрогнул. «Следи за своими словами, Таниэль, – подумал фельдмаршал. – Он нарочно старается тебя разозлить, чтобы ты выдал все наши тайны».
– Прекратите, майор, – сказал Тамас, с ненавистью глядя на самодовольно усмехающегося уголком рта Ипилла.
Фельдмаршал достал из кармана сложенный лист бумаги и развернул его:
– Мы готовы предложить свои, не менее великодушные условия мира: вы полностью выводите свою армию из Адро, отказываетесь от ваших глупых требований и признаете нашу республику перед всем Девятиземьем. Вы передаете нам десять тысяч акров земли на Янтарных равнинах и клянетесь, опять же перед всем Девятиземьем, не нарушать мира в последующие сто лет. Вы возвращаете нам всех пленных и оставляете заложников как гарантию того, что все условия будут выполнены.
– А что мы получим взамен?
– Взамен я обещаю, что не перебью вашу армию, как стадо бешеных коров.
Регалиш снова вскочил на ноги:
– Вы зашли слишком далеко!
– Сядь на место, змееныш. Я говорю с королем, а не с его шавками. В дополнение ко всем этому вы передаете нам Кресимира.
– Даже не пытайтесь поднять вопрос о выдаче Кресимира, – отрезал Ипилл.
– Я так и думал, что он лежит, – пробормотал Таниэль.
Тамас жестом приказал сыну замолчать.
– Таковы наши условия.
– Как великодушно, – проворчал Ипилл. – Своего первенца я вам тоже должен отдать?
– У меня уже есть Беон. Хотя, насколько я понимаю, он всего лишь третий ваш сын.
Кезанская Избранная хмыкнула, но проглотила смешок, как только король сверкнул на нее глазами.
– Тамас, а мою ногу вы не хотите? – продолжил Ипилл. – Может быть, вы желаете стать герцогом? Вы требуете слишком много.
– Таковы наши условия, – повторил фельдмаршал.
– Они окончательные?
– Посмотрим. Это же переговоры.
Кезанская делегация собралась в дальнем углу зала, а Тамас отвел своих спутников к входной двери.
– «Это же переговоры», – передразнила его леди Винсеслав. – Тамас, вы никудышный дипломат. С таким же успехом вы могли бы сказать, что готовы сдаться.
– К старости я растерял былое упрямство.
– Мы не обсуждали вопрос о Кресимире.
– Таниэль уже проговорился, что нам известно о его состоянии. – Тамас уничтожающим взглядом посмотрел на сына. – Кроме того, мы можем поставить Кезу любые условия, какие только захотим. Если Кресимир придет в себя, то уничтожит нас вне зависимости от того, о чем мы здесь договоримся.
– Зачем тогда было требовать, чтобы его передали нам?
– Так мы умрем намного быстрее, – предположил Олем.
Тамас впился взглядом в телохранителя.
– Возможно, мы найдем способ сдержать его. Или убить.
– Он не согласится отдать Кресимира, – к удивлению Тамаса, вступила в разговор Нила.
– Откуда у вас такой опыт в государственной политике, юная Избранная? – не сдержал недовольства фельдмаршал.
Снова заболела рана, и уверенность, которую он чувствовал с утра, начала испаряться. Возможно, политика и была более подходящей забавой для стариков, но она выматывала Тамаса сильнее, чем война. Он предпочел бы все решить в сражении, а не в словесных состязаниях с заплывшим жиром монархом и его советниками.
– Я согласен с ней, – сказал Таниэль.
«Кто бы сомневался».
– Правильно. А что скажете про их требования?
– Мы не заплатим им ни краны, – заявила Винсеслав.
– И не отдадим ни пяди нашей земли, – снова вмешалась Нила.
– Само собой, само собой.
Словесные баталии продолжались целый день. На предложения кезанцев Тамас отвечал встречными, которые точно так же отклонялись. Проведя в спорах несколько часов, делегации разошлись сначала на обед, а затем и на ужин, доставленный маркитантами из обоих лагерей.
Спустя два часа после наступления сумерек стороны согласились объявить перерыв и встретиться на том же месте через три дня.
– Мне необходимо время, чтобы проконсультироваться со своими советниками, – заявил Ипилл. – И учесть интересы моих подданных.
– Вы так трепетно заботитесь об их жизни и процветании, – съязвил Тамас.
– Королевская корона – это тяжкое бремя, – слабо улыбнулся в ответ Ипилл.
Вскоре Тамас и его спутники тронулись в обратный путь.
– Мы заночуем где-нибудь поблизости? – спросил Олем.
Фельдмаршал покачал головой:
– Я бы лучше вернулся в лагерь.
– До него целых восемь миль.
Тамас оглянулся сначала на леди Винсеслав, затем на Таниэля и Нилу:
– Как вы считаете?
– Если вы остановитесь по дороге, я поеду дальше один, – объявил Таниэль.
– Мне тоже не хотелось бы попасть в руки кезанским королевским гвардейцам, – согласилась леди Винсеслав.
Далеко за полночь они подъехали к адроанскому лагерю. Тамас еле держался в седле. Рана в груди продолжала болеть, а в голове словно перекатывались мельничные жернова. Переговоры отняли у него последние силы. Единственный их смысл заключался в том, чтобы не дать Ипиллу продолжить войну до появления деливской армии. Деливцы непременно захотят участвовать в переговорах, и тогда положение Кеза станет намного тяжелей.
Тамас удивился тому, как хорошо держится в седле Таниэль, спешивший вернуться к своей возлюбленной, а заодно и оказаться подальше от человека, виновного в смерти его матери. Сам Тамас целый день гнал от себя мысли об Эрике, чтобы не вцепиться в горло Ипиллу и завершить дело, начатое много лет назад. Справиться с собой было нелегко.
– Сэр, – ворвался в мысли фельдмаршала голос Олема. – Что-то не так.
Тамас помотал головой, чтобы прогнать дремоту.
– В чем дело?
Олем показал на север. Далеко на горизонте горели огни лагеря, а в освещенном луной безоблачном ночном небе клубился густой дым.
Слишком яркие огни и слишком много дыма для походных костров. И что это за звук донес порыв ветра? Похоже на чей-то крик.
– Стой, Таниэль! – окликнул сына Тамас, но тот уже галопом умчался в темноту.
