Глава 8

В столичном доме Геральта царило уныние. Слуги горевали, оплакивая безвременно ушедших, Норжин смотрел затравленным волчонком. Геральт обращался с сыном строже прежнего, присматривался, приглядывался, словно опасался, что тот пошел по стопам матери. Юноша боязливо жался по углам и чего-то ждал от меня. Чего, я узнала в библиотеке, куда зашла, чтобы почитать об одержимых.

Норжин – между прочим, мой несостоявшийся муж, – сидел, уткнувшись в толстый том. Рядом, под рукой, валялись тетради. Подросток сверялся с ними, делал записи. Часы пару минут назад пробили семь. Самое время пойти погулять, а он сидит, учится, головы не подымает. Кожаная куртка висит на спинке стула. Стоячий ворот рубашки расстегнут.

Странно, почему, придя из школы, он не переоделся? И во время еды – мы как раз к обеду в столицу через портал пришли – сидел, застегнутый на все пуговицы, а ведь лето, жарко. Пустующее место Элизы за столом угнетало. Геральт хмуро косился на сына, тот буравил взглядом тарелку и много пил. Потом ушел – как оказалось, в библиотеку.

Я подошла к полкам и застыла, гадая, где найти нужную книгу. Тут столько томов, на десять жизней хватит.

– Вам помочь, миледи? – вежливо предложил Норжин.

Как же быстро разлетаются слухи! Не успела стать дворянкой, уже весь Дебриш знает.

– Не стоит.

Нельзя при Норжине упоминать одержимых, ему и так плохо.

– Вы со мной не разговариваете? – по-своему понял мой ответ подросток и вздохнул. – Попросите отца выгнать?

– Что? – удивленно выдохнула я.

Выгнать собственного сына? Зачем, почему? Что за жуткие фантазии?

– Ну как же, – замялся Норжин. Зеленые глаза забегали, как у кокетки на балу. Понравиться хочет, но боится открыто флиртовать. – Вы теперь хозяйка, миледи, я вам мешаю.

Я нахмурилась. То ли парень играет, то ли навсеи – сущие звери. Пусть Элиза преступила закон, но Норжина-то наказывать зачем? Или он знал тайну матери?

– Норжин, можно с вами поговорить?

Может, хотя бы волчонок наконец расскажет, по каким правилам тут принято играть. Геральт то уходит от ответа, то недоговаривает. Парень приосанился, кивнул и галантно предложил сесть. Сам остался стоять. Даже неудобно. Не выдержав, я спросила, почему тот стоит.

– Вы не разрешали, – удивленно, будто речь шла о прописных истинах, ответил Норжин.

Оказалось, кавалеры не могут сидеть в присутствии высокородных навсеек, если те не давали на то согласия, либо не родственницы мужчины. До недавнего времени я считалась наложницей, отныне Норжин обязан спрашивать.

– Расскажите, пожалуйста, об этикете. – Я радостно ухватилась за возможность добыть информацию. – Я тут по-прежнему чужая, а здешняя жизнь совсем не похожа на Мир воды.

– Так вы из Мира воды, миледи?

Глаза Норжина загорелись. Он пристроился напротив, опершись о спинку стула. Совсем как взрослый, даже отцовская уверенность появилась. Ой, я ведь так и не разрешила парню сесть! Поспешила исправить оплошность и приготовилась слушать.

– Вы совсем-совсем ничего не знаете? – уточнил Норжин.

А глаза хитрющие. Вот артист!

Я кивнула и начала с неудобного вопроса: почему я должна его выгнать. Выяснилось, что многие жены плохо относились к детям от предыдущих браков, отказывались рожать, пока те живут с ними под одной крышей. В итоге аристократы отдавали детей родственникам или в закрытые пансионы. А Норжин и вовсе без пяти минут взрослый, его могут на войну отправить.

Но новая потенциальная жена – еще полбеды. Мать Норжина – одержимая, то есть он сам бракованный. Если я захочу, могу подать на юношу в суд, лишить титула и первородства в пользу своих детей. Разумеется, если Геральт поддержит иск. Юноша очень этого боялся и клятвенно заверял, что ничего не знал.

Чего только он мне не сулил взамен на право остаться будущим графом! Даже то, отчего уши розовели. Не у меня – у Норжина. Однако он обещал, что научится и будет делать так, что другие позавидуют. Не хотелось бы говорить с подростком на пикантные темы, но никто больше не желал возиться с наиви, ничего не смыслящей в новом мире.

– Разве приличной даме предлагают постель?

– Если я вам не нравлюсь, не надо, – тут же пошел на попятную Норжин, став прежним пугливым волчонком. Даже голову в плечи втянул. – Просто дамы часто берут натурой, вот я и… Но вы не подумайте, я не хотел вас оскорбить! – стушевавшись, поспешно добавил он и испуганным шепотом попросил: – Отцу не говорите, убьет.

– За что?

Оказалось, воспримет как соперника. Если решит, что Норжин на меня без согласия покушался, если я хоть полслова скажу, на поединок вызовет – они как раз с пятнадцати лет разрешены.

Я успокоила юношу и вернула разговор в прежнее русло. Услышала много нового. Например, стало понятно, почему такие открытые платья на балах, каковы истинные отношения в семьях и действительно ли женщины в Веосе правят мужчинами. Тут все не так просто, но даже путаных объяснений Норжина хватило, чтобы уяснить, что Филипп не имел права на развлечения в бадье. Геральт же, наоборот, завоевав мое расположение, мог не стесняться в желаниях, но ровно до того момента, пока не последует запрет. Оставалось только гадать, откуда Норжину известны альковные правила.

Узнала я и о любовницах и наложницах. Юноша утверждал, что Геральт содержал и тех, и других, но о братьях и сестрах он ничего не слышал.

– Возможно, миледи, – уклончиво ответил Норжин. – Отец – сильный мужчина, не мог только меня после себя оставить.

И все это спокойно, без тени стеснения! Закашлявшись, я глянула на часы. Как быстро пролетело время, скоро девять! А ведь я до сих пор не решила, стоит ли ехать к Соланжу. Визитка лежала в сумочке на застежках-спицах – такие носили многие местные дамы. Называлась она затейливо: ридикюль. Мой сделан из жатой серебристой ткани, с замочком в тон.

– Миледи? – почувствовав мое волнение, вновь предложил помощь Норжин.

Дария, а ведь он тоже может приказать заложить экипаж. Геральта нет, ушел после обеда, я ничего не нарушаю, ничего плохого не делаю. В итоге через пять минут я садилась на мягкое сиденье. Норжин суетился рядом, помогал, давал указания кучеру беречь меня, как зеницу ока – словом, изображал взрослого. Куда еду, не спросил, а я не сказала. Подождала, пока Норжин отойдет, и передала визитку кучеру.

Сердце сжималось от страха, пальцы холодели. Может, повернуть, все равно ведь опоздала? Наверное, я уступила бы слабости, если бы около особняка Соланжа не столкнулась с самим некромантом. Он возвращался домой верхом и, заприметив экипаж с гербом Геральта, придержал коня. Теперь не сбежать. Так бок о бок мы и въехали в ворота.

Особняк Соланжа, как и многие другие дома знати, скрывался среди густой зелени, подальше от городского шума. С учетом занятия некроманта – и вовсе необходимость, пусть заклинания и гасят любые звуки. В первый раз, когда поспешно покидала жилище Соланжа, я толком его не рассмотрела, теперь выдалась возможность. По виду – небольшой замок, только не с окнами-бойницами, а приспособленный для комфортной жизни. В четыре этажа, с башенками по углам, из светлого песчаника. Сада нет, вместо него – свободно растущие деревья. Над подъездной аллеей сомкнули кроны вязы.

Соланж спешился первым и помог мне выйти из экипажа. Поздоровался и склонился к руке для поцелуя.

– Чего же вы боитесь, леди Дария? – не выпуская пальцев, спросил некромант. Глаза его сияли двумя янтарными камушками. – Все позади, мой дом безопасен, а сам я не одержимый. Отчего же вы порываетесь сбежать?

Я отвела взгляд. Соланж прекрасно знал ответ на свой вопрос. Некроманта его величества опасаются даже маги-навсеи.

– Я опасен только для врагов и преступников, просто так, ради забавы, не жалю, – покачал головой Соланж и пригласил войти.

Лакеи поспешно распахнули двери, склонившись в почтительном поклоне. И после такого некромант станет утверждать, будто титул для него – пустой звук? Во всяком случае, прислуживали Соланжу как герцогу.

– Ужин в Лиловую столовую, – распорядился некромант. Пальцы не думали выпускать мою руку, держали бережно, даже трепетно. – Музыка, торейское семилетней выдержки…

– Спасибо, я не голодна! – пискнула я.

Ну вот, начинается! С удовольствием повернула бы время вспять и осталась в доме Геральта. Видела же, как смотрит Соланж, слышала его предложение, и приехала. Теперь пожинай плоды. Отказать некроманту его величества нельзя, придется подчиниться. Или?.. Леди я или не леди?

– Тогда, если не сбежите, разумеется, – Соланж бросил на меня хитрый взгляд, заставив окончательно стушеваться, – выпьем чаю. Я тоже сыт по горло. Королевские обеды, знаете ли.

Воображение нарисовало уставленный обильными яствами стол. Во главе сидят король с королевой. Им прислуживает виночерпий и другие люди, названия должностей которых попадались мне лишь в книгах. У магистра Онекса всех называли одинаково, выделялись только сенешаль и экономка с кухаркой.

Есть за одним столом с монархом – величайшая милость.

Соланж фыркнул:

– Тошнит уже от этой милости! Вы перечитали сказок, леди Дария. – И, отдав хлыст и перчатки слуге, предупредил: – Я ненадолго вас покину, но не волнуйтесь, о вас позаботятся.

Отвесив придворный поклон, Соланж чуть ли не бегом поднялся по мраморной лестнице, разделявшейся на межэтажной площадке с витражом на два марша.

Я выдохнула и огляделась. Холл оказался занятным. Не спеша я изучила витражи на природные темы, кованые люстры, нечадящие, горящие ровным светом, облицованные мрамором в белых прожилках столбы, поддерживающие потолок, и пару скульптур, призванных разнообразить интерьер. Заинтересовавшись, подошла к одной. Женщина, воздевшая руки к небу. Скульптор запечатлел краткий миг танца, сумел точно схватить выражение лица, позу. Мечтательная улыбка на устах, развевающиеся волосы.

– Миледи, – оторвал меня от созерцания бронзовой прелести слуга, – позвольте ваши перчатки.

Растерянно стянула с рук кружевные митенки и подала лакею вместе с невесомой пелериной. Я накинула ее, чтобы уберечься от пыли. Полагалось брать еще зонтик, но время вечернее, солнца нет, можно нарушить этикет.

– Следуйте за мной, миледи, – будто из-под земли возникла служанка, и, присев в реверансе, повела меня к лестнице.

Впервые оказавшись в загородном имении Геральта, я поминутно ахала и удивлялась, а теперь воспринимала роскошь как должное. И к местным удобствам привыкла; если бы довелось вернуться в прошлую жизнь, скучала бы по ванной и горячей воде из крана.

Девушка показалась знакомой. Не она ли прислуживала мне во время заточения? Тогда еще Соланж настойчиво собирался познакомить меня со своей лабораторией и сделать одним из экспонатов.

Меня провели в умывальную комнату для гостей. Я ополоснула лицо и руки и прошла в гостиную, где на низеньком пузатом столике с латунными вставками уже ждал чайный поднос. Я вольготно устроилась в кресле с мягким подголовником. Оно оказалось необычайно удобным и располагало к длительному отдыху. Соланж задерживался, и я разглядывала комнату. Обстановка вызывала недоумение. Нет, тут было все, что положено иметь в аристократических гостиных, но абсолютно ничего личного. Все эти картины, мебель из дорогих пород дерева, коллекция фарфоровых статуэток на камине, расписной экран – ну не верю, будто это покупал Соланж Альдейн. Пригляделась к полотнам – сплошь пейзажи, ни одного бытового сюжета, а тем более портрета.

Переборов лень, я встала и подошла к камину. Взяла в руки пастушку, повертела и поставила на место. Нет, определенно, некромант ее не покупал. Розовое, белое, голубое, золотая окантовка.

– Совершенно верно, я не приобрел ни одной.

Вздрогнув, я едва не выронила фигурку всадницы, которую взяла после пастушки. Так и обернулась, прижимая статуэтку к груди. Соланж стоял в паре шагов от меня и брезгливо взирал на фарфоровую армию на каминной полке. Он переоделся в свободную домашнюю одежду и распустил волосы, позволив тонкой косичке щекотать ухо. То самое, на котором притаился кафф в виде черного дракона. Шипастый хвост украшал крохотный рубин.

– Надеюсь, позволите? – Некромант указал на тунику. – Вы не навсейка, не станете брюзжать. Да и на крыше намного удобнее сидеть без жилета.

– На крыше? – удивилась я и, вспомнив, что все еще сжимаю в пальцах миниатюрную всадницу, поставила ее на место.

– Лучше всего беседовать, когда на город опускается ночь. Не душно.

Ох, не хочется как-то. Может, я и наиви, но прекрасно понимаю, что меня приглашают на свидание. Осталось только принести на крышу бутылку вина и начать показывать звезды.

Соланж приподнял краешки губ, но промолчал. Он занял место за столиком и указал мне на второе кресло.

– Вы женщина, вам и разливать чай, – нахально заявил некромант. – И, – тут он не удержался от смешка, – вашим романтическим мечтам не суждено сбыться. Я бы пригласил еще одного собеседника, но не судьба, поговорим вдвоем. Жаль, конечно, Чувствующий не помешал бы.

Я нахмурилась, пытаясь осмыслить ситуацию. Соланж знает, зачем я приехала. Откуда? Прочитал мысли? Вероятно, иначе не заикнулся бы об Эллане. Поведение некроманта смущало, и я твердо решила не задерживаться у него в гостях.

Замяв тему с крышей, я уцепилась за статуэтки. Кто же их купил?

– Понятия не имею, миледи. Дарила Евгения. Ее величество, – поправился Соланж. – Хотела создать ощущение уюта, чтобы напоминало о доме. Хотя, признаюсь, никто из рода Соланж ничего подобного на камин не поставил бы.

Я нахмурилась. Королева? Ой, вряд ли она бы стала так заботиться о простом подданном, даже таком важном, как Соланж. Наверняка пыталась обольстить, но некромант, увы, остался глух. Насколько я поняла из объяснений Норжина, женщины здесь не стеснялись оказывать мужчинам знаки внимания, порой ухаживали и открыто предлагали сожительство. Как же настырна ее величество, если за столько лет не оставила попыток заполучить Соланжа! Сдается мне, это дело принципа. Какой-то мужчина – и отверг!

– Вы опять интересуетесь моей личной жизнью.

Я вздрогнула от полного ехидства голоса некроманта. Совсем забыла, что он читает мысли. Скорей бы руны сошли!

– В прошлый раз выпытывали, кого я люблю, теперь – кто хочет завести со мной… кхм… близкие отношения. Право слово, – Соланж выпрямился и скрестил руки на груди, – не хочется грубить, но придется, если вы, специально или по наивности, попытаетесь заняться душевным врачеванием. Давайте пить чай. Он настоян на ягодах, успокаивает и снимает усталость после длинного дня.

Пунцовея, я потянулась к заварнику. Дорогой, настоящий костяной фарфор! У дяди за семью замками хранился подарок – вазочка, а тут целый сервиз. Никаких излишеств в виде росписи, только благородная позолота по краю.

Янтарный, как глаза Соланжа сейчас, в искрящихся лучах заката, напиток заструился по стенкам. Некромант кивнул, давая понять, что ему достаточно, и потянулся за чашкой. Косичка качнулась и кончиком на миг коснулась моей руки. Я успела рассмотреть кафф. Тонкая работа, даже чешуя отчеканена. И камень старинный – по огранке видно.

Каффы я прежде видела: многие девушки из богатых семей надевали на праздники. Изредка щеголяли ими мужчины, благо украшение подходило для обоих полов. Но у нас носили серебряные, самые простенькие.

– Из прошлой жизни, – коротко пояснил Соланж.

Закинув ногу на ногу, некромант чуть свысока, снисходительно посматривал на меня. Пальцы оплели чашку. Сквозь тончайший фарфор просвечивал чай.

– Семейное? – осторожно предположила я, памятуя о нелюбви Соланжа к подобным расспросам. Не перешла ли черту?

Некромант кивнул и сделал глоток. Чай ему нравился: Соланж, сам того не замечая, щурился. Милый, человечный штришок к портрету Хозяина смерти.

– Оставим в покое мое прошлое? – предложил некромант и глянул на меня поверх чашки. – Лучше поговорим на другие волнующие вас темы. Да вы не стесняйтесь, Дария, пейте. Когда остынет, чай не такой вкусный.

Я потянулась к чайнику. Руки чуть подрагивали. Опасаясь разбить ненароком, решила не поднимать чашку. В итоге чуть не облилась кипятком.

Соланж засопел и встал. Я напряглась, но некромант всего лишь поколдовал над температурой, напиток стал теплым, но не обжигал.

– Так-то лучше! – довольно улыбнулся он. – Теперь не ошпаритесь.

Некромант взмахнул рукой, и на столике возникла вазочка с засахаренными фруктами. Соланж к ним не притронулся, пил пустой чай, значит, старался для меня. Чтобы не обижать хозяина дома, я попробовала вишенку. Вкусно. Не удержавшись, взяла еще одну и чуть не поперхнулась, ощутив взгляд некроманта. Тот улыбался, но странно так, едва приподнимая уголки губ, отчего возникало впечатление наигранности, фальши.

– Руны? – Соланж допил чай и отставил чашку на поднос. – Вижу, они вас беспокоят. Можно попробовать ускорить процесс, но ничего не обещаю.

– Опять раздеваться? – вздохнула я.

– Не без этого. Увы, через одежду кожу ничем не намажешь. Но помощь – дело добровольное, леди захочет, я сделаю.

Говорит, старательно изображая навсея, но я-то чувствую, что Соланж придерживается привычных ценностей, где мужчина – все, а женщине оставлен скромный удел.

– Спасибо, я подожду.

Пригубила чай. Эфирные масла приятно оттеняли крепость, придавали легкую кислинку. Такой чай хочется пить, а на закате он и вовсе божественен. Даже цвет такой же: смесь багрянца и золота.

– Итак? – Соланж сцепил пальцы и положил на них подбородок. – Что вы так жаждали узнать и что вам так отчаянно не желал рассказывать Геральт Свейн?

– О местных обычаях. Как тут принято жить?

Некромант помолчал, задумчиво цокая языком. Расслабленный, умиротворенный, он напоминал дремлющего зверя. Но спокойствие обманчиво. Тронь – и клыки вонзятся в горло.

– Даже не знаю… – Взгляд Соланжа скользнул по моему лицу. В глазах цвета палой листвы отражались блики солнца в чашке. – Вы отныне леди Эрасса – ее величество даровала вам такую фамилию. Насчет земель, денег и прочего – на высочайшей аудиенции. Уверен, король уделит вам внимание после допроса. Далее – ваше положение в обществе. Навсейка высокой крови. То есть свобода выбора, занятий, распоряжения имуществом. Семьи у вас нет, никто, кроме их величеств, вам не указ. Разумеется, придется уважать тех, кто родовитее. В вашем случае – всю аристократию, членов Совета и магические кланы. Женщинам перечить не советую, с мужчинами действуйте осторожно. Тут двояко. С одной стороны, они не смеют оскорбить, с другой, вы не можете унизить. Зыбкая грань, научитесь в свое время. Остальное почерпнете из книг. Скажу лишь, что Геральт Свейн не может принудить вас ни к какому поступку без вашего согласия. Вы наиви, привыкли подчиняться, для вас подобное внове. Запомните, если согласились – жаловаться нельзя. Я ответил на ваш вопрос?

Я кивнула. Более чем. Исчерпывающе и честно.

– Если вас интересует Веос, все написано в книгах. – Соланж налил себе еще полчашки и подхватил из вазочки сливу. – Они точно есть в библиотеке Геральта. Я могу набросать примерный список. Простите, я устал, а рассказать нужно слишком много. Ваш жених – на редкость упрямый тип. Перчаток на него не напасешься, – пожаловался некромант.

Я вспомнила обещание Соланжа и замерла с чашкой в руке. Воображение живо нарисовало капли крови на белых перчатках. Вот они растекаются, впитываются в ткань…

– Перчатки жалко, – безразлично прокомментировал мои видения некромант. – Красиво, не спорю, но позерство. Я предпочитаю не марать рук. Но вы правы, обещания нужно держать.

Рука задрожала, и я таки пролила чай на платье. Соланж признался, что пытал Филиппа, чтобы выбить нужные показания.

– Вздор! – нахмурился некромант и со стуком поставил чашку на стол. – Закончим пререкания, миледи. Вам неприятно обсуждать будни следствия. – Смягчившись, Соланж улыбнулся, пусть сдержанно, но естественно. – Моя работа не для девушек, только перепугаетесь.

Некромант легко коснулся моей руки, перевернул ее и на краткий миг накрыл ладонь своей. Жест еще больше испугал. В любых других обстоятельствах я восприняла бы его как ласку.

– Следующий вопрос. – Соланж отпустил мою руку, но остался стоять. – Только, если вы не против, переберемся на крышу. Люблю закат. Под него хорошо вести задушевные беседы и пить вино. Вы можете не притрагиваться к спиртному, чайный поднос перенесут наверх. Должны ведь слуги хоть чуть-чуть работать? – подмигнул некромант.

В чужом доме не диктуют свои правила, и я согласилась. В конце концов, не съест же он меня! И говорит спокойно, без придыхания, глаза холодные. А жест – очередная попытка смутить. Как и выходка с медальоном в спальне королевы. Здесь принято издеваться над стеснительными девушками.

Соланж галантно поклонился и протянул руку. Я отказалась, чем, кажется, обидела некроманта. Его глаза мгновенно посветлели, губы сжались. Вспомнилась наша встреча на балу. Соланж снял маску и стал тем самым Хозяином смерти, которого все боялись.

– Не надо оскорблять меня, Дария. Особенно просто так, без причины.

Некромант снова протянул руку, и я, выучив урок, оперлась на нее. Соланж удовлетворенно кивнул и прищелкнул пальцами. Ахнуть не успела, как телепорт переместил нас на крышу. Она оказалась плоской, с перилами по периметру. Сразу видно, некромант привык отдыхать с комфортом и не только наслаждался закатом, попивая вино: помимо мягких подушек, я заметила телескоп. Видела такой у звездочета, но у Соланжа лучше, стоит на треноге, в руках держать не нужно.

– Располагайтесь! – Хозяин махнул рукой на покрывала и подушки. – Обувь можно не снимать.

Сам он подошел к перилам и, перегнувшись, глянул вниз. Закатное солнце превратило волосы некроманта в гриву. Легкий ветерок шевелил их, лишь усиливая сходство. Рубин в хвосте дракона-каффа горел алым пламенем. Кто же вы, Соланж Альдейн, из какого мира пришли в Веос? Какой вы расы, кто ваши родители? Кто вы на самом деле?

От статной высокой фигуры некроманта веяло мощью. Верилось, если захочет, он завоюет все мироздание. Вот и теперь он стоял так, будто осматривал свои владения.

Не сразу поняла, что Соланж тоже смотрит на меня. Как долго? Мгновение, минуту? Я опустила глаза и, помедлив, уселась на гору разноцветных подушек. От них неуловимо пахло вербеной – как и от некроманта. Соланж продолжал смотреть на меня. Щекой ощущала его взгляд – изучающий, чуть задумчивый. Скорей бы уж заговорил, или принесли чай! Лучше вино: не отказалась бы от бокала. Напрасно, ох, напрасно я сюда пришла!

– Я всего лишь изучал ауру. – Соланж отмер и, скрестив ноги, устроился напротив. – Вы очень странная, Дария. То боитесь там, где не надо, то проявляете инициативу, где нужно бы отсидеться. Так что у вас? Духи? Всего лишь дар. Тот самый, который вы отказываетесь признавать.

– Но у меня нет дара, – в который раз терпеливо объяснила я. – И магии тоже. Я умею врачевать, но колдовать…

Я тяжело вздохнула. Всегда мечтала о магии, но, увы, родилась без нее. Всю жизнь завидовала приемной семье, Алексии, которую считала сестрой, и грезила, что однажды и я смогу заставить огонь танцевать. Не сложилось. Я выросла и поняла, что натуру не изменишь. Научилась закрываться от чужих чар, сотворив хлипенький щит, могла пользоваться общественной магией, распыленной по замку, но не более. Зато руки исцеляли. По сути, тоже магия. И я смирилась, с головой окунулась в ремесло целителя. Вот мое призвание. Пусть другие творят иллюзии, а я спасаю жизни. Геральт, королева, Эллан – все они умерли бы, если бы не мое умение.

– Дария, – с легким раздражением возразил Соланж, постукивая пальцами по колену, – если я говорю, что магия есть, она есть. И если вы чувствуете духов, то это не просто так. На досуге я сделал выводы, именно поэтому хотел пригласить для беседы лорда Марона. Он ведь уже отдал долг? Не верю, будто мужчина, такой мужчина, – подчеркнул некромант и едва заметно улыбнулся, – остался должен даме.

Да, Эллан обещал расплатиться, говорил о магии… Стоп, он сказал, будто подарил мне магию! Но?.. Я искренне полагала, что все ограничилось ее пассивным присутствием, которое вылилось в одиночные видения.

– Возможно, – ответил на мои мысли Соланж и в раздражении огляделся. – Где их носит? Сколько можно ждать? По-моему, за время нашей беседы можно было приготовить целый ужин. Легче сделать самому.

Словно почувствовав нетерпение хозяина, слуги поспешили подать вино, чай, фрукты и сласти. Расторопные молодые люди в форменных ливреях с поклонами и извинениями расставили все на настиле и удалились. Боялись. А кто не боится Соланжа Альдейна?

– Слуг нужно держать в строгости. Случай с Геральтом Свейном убедил: я слишком мягок.

Напиток цвета пшеничного поля заструился по стенкам бокала. Некромант согрел фужер в пальцах, поднес к губам и понюхал. Лицо Соланжа на миг озарила улыбка.

– Хотите? – Некромант указал на пустой бокал. – Не стесняйтесь. Вино лучше чая. Или, – он выдержал паузу, – опасаетесь превратить разговор в свидание? Так всем известно, Соланж Альдейн – существо бездушное и бесполое.

Даже не поняла, серьезно он или шутит. Соланж наклонил горлышко бутылки, и золотистая жидкость наполнила мой фужер.

– Прошу! – Некромант протянул бокал. – Только сначала распробуйте, не глотайте. Вино не местное, такого букета веосские виноделы не сотворят.

Повторяя движения Соланжа, я подняла фужер. В нос ударил аромат полевых цветов и меда. Пока любовалась переливами цвета, некромант пригубил пьянящий напиток. Глаза чуть прикрыты, волосы трепещут от легкого ветерка. Они по-прежнему напоминали пламя, а сам Соланж – императора.

– Вы недалеки от истины. Хотя Альдейны никогда не любили править. Мерзкое занятие!

– Хуже, чем некромантия?

Я сделала большой глоток. Чтобы говорить на подобные темы, нужна храбрость, а ее частенько черпают в вине. Оно, к слову, оказалось выше всех похвал: легкое, но в то же время насыщенное.

Соланж потянулся за гроздью винограда и, не утруждаясь отрывать ягоды, отправил сразу треть в рот. Только обглоданную веточку аккуратно положил на тарелку.

– А врачевание, Дария? – поддел он. – Там же кровь, язвы, гной и прочие прелести увечий.

Я улыбнулась, признавая его правоту. Выиграл, крыть нечем. Некромант довольно кивнул и поднял бокал, поймав луч солнца, отчего фужер превратился в светящийся амулет.

– Самое время проявить учтивость и выпить за гостью. Не надеялся, что вы решитесь прийти, – признался Соланж, глядя на меня сквозь стекло. – Лучше в пасть ко льву, верно, Дария? Вы испугались еще тогда, в гостинице, не впустили…

– И правильно сделала. – Я не спешила поднять бокал, догадываясь, что слова некроманта – лишь прелюдия. Но к чему? – Вы бы высосали силу.

– Хотите посмотреть, где? – В зрачках Соланжа плясали смешинки. – Не бойтесь, никаких экспериментов, только экскурсия. Заодно узнаем больше о вашем даре. То ли он целиком заслуга лорда Марона, то ли тот лишь выпустил магию наружу. Не просто так ведь вас назвали Дарией.

Дария – дар. Аллегория понятна, только речь о врачевании, а не о голосах духов. Я вежливо отказалась от щедрого предложения. Соланж пожал плечами, но настаивать не стал. Сегодня он на редкость покладист, мил и тих. Даже не верилось, будто мужчина, который, прикрыв глаза, приподнял подбородок навстречу лучам заходящего солнца, – палач. И зачем ему кафф? Сомневаюсь, что просто для красоты. Домашняя одежда, как и поза – выражение отношения к гостье. Со мной можно не церемониться.

– Думаете? – низким грудным голосом поинтересовался некромант. – И как, получается?

Я допила вино и встала: хотелось подойти к перилам и глянуть вниз. Соланж не ждал ответа. Воспользовавшись тем, что не смотрю – ну, якобы не смотрю, потому как выпускать некроманта из поля зрения я боялась, – он разулся и улегся, словно восточный владыка. Никакого почтения к гостье!

– Наоборот, мое поведение – признак доверия. Легкая беззащитность. К тому же я у себя дома, мы сидим не в столовой, где положено соблюдать этикет. Но если вас стесняют мои привычки, я потерплю.

– Не надо! – Обернувшись, я испуганно замахала руками.

Не хватало еще причинять неудобства Соланжу!

Некромант плавно, словно дикий зверь, поднялся на ноги. Оставив недопитый бокал на подносе, босой Соланж подошел ко мне. Не знаю, почему, но у меня часто-часто забилось сердце. Ладони вспотели, а мысли перепуганными мышами заметались в голове. Захотелось сбежать. Немедленно, куда угодно.

– Не надо.

Голос некроманта обволакивал. Я ощущала себя мухой, попавшей в мед. Вроде и сладко, но обязательно захлебнешься и утонешь. Соланж обошел вокруг меня, будто танцуя. Чувство опасности усилилось, я даже прижала руки к груди. Глупо, конечно, но хоть какая-то защита. И медальона нет.

Муха и паук.

Вот зачем я согласилась прийти, зачем поднялась сюда? Красота вечера, игра красок заката на крышах и зелени Дебриша померкли перед липким страхом. Я попятилась к перилам и уперлась в них спиной. Все, бежать некуда.

Соланж, разумеется, стоял рядом, на расстоянии ладони. Запах вербены и едва заметная хвойная отдушка мыла затмили ароматы ночи. Цветы и смерть, раньше я полагала, что они не вяжутся друг с другом, но поняла: ошибалась. На могилку всегда кладут цветы, вот и Соланж выбрал вербену.

– Леди Дария Эрасса с душой пойманной птички.

Некромант придвинулся ближе, едва ли не прижавшись. Меня бросило в жар. Ладони, наоборот, заледенели. Желтые глаза Соланжа не моргали, гипнотизировали. Сглотнув, я вцепилась пальцами в перила.

Сейчас, сейчас все закончится! Но Соланж лишь провел по щеке тыльной стороной ладони. Она перышком скользнула от висков до подбородка, заставив задержать дыхание.

– Ты очень не понравишься Евгении, Дария, – прошептал некромант и подался вперед.

Соланж не касался меня руками, только одеждой, но мне казалось, мы занимаемся чем-то предосудительным. Щеки пылали, губы чесались. Все располагало к поцелую, но некромант не спешил, даже попыток не предпринимал. Более того, лицо его внезапно дернулось, как от удара, губы скривились, и Соланж по граням пространства вернулся на прежнее место. Я же осталась стоять, успокаивая дыхание. Некромант смутил, разволновал и в то же время заставил гадать о причинах столь странного поведения.

С одной стороны – интерес. Открытый, даже откровенный. С другой – ледяная вежливость. Если бы Соланж пожелал, вечер бы давно перетек в спальню – уж мое сопротивление некромант сломил бы, – но хозяин дома сидел и пил вино, словно ничего не случилось.

– Как прикажете это понимать? – Я скрестила руки на груди.

Сердце билось часто-часто. Казалось, еще немного, и задохнусь. Не стоило приходить сюда, не стоило подниматься на крышу. Пусть закат прекрасен, но худшие мои предположения сбылись.

– Меня не волнуют женщины, – отчеканил Соланж и налил себе еще вина. – А что, собственно, заставило вас думать, будто… Право слово, вы уподобляетесь придворным дамам! Избалованные мужским вниманием, они полагают, будто все жаждут их облобызать.

Но ведь он чуть не поцеловал меня! Преисполненная праведного гнева, я стремительно подошла к некроманту и влепила ему пощечину. Тот неторопливо поставил бокал на поднос и потер щеку.

– Неосмотрительно, Дария. И глупо.

Соланж встал и навис надо мной мечом возмездия. Глаза посветлели, зрачки сузились, но некромант не спешил нападать: он ждал.

– Потрудитесь объяснить свое поведение, леди.

От голоса Соланжа веяло могильным холодом. Видимо, я скоро встречусь с матерью.

Я судорожно вздохнула и закрыла глаза.

– Объяснитесь, Дария, я жду.

Сильные пальцы схватили запястье и сжали на грани боли. Если захочет, раздробит кости безо всякой магии.

– Страх, – с облегчением и странной радостью выдохнул Соланж и отпустил. – Как забавно!

Некромант расхохотался и жестом фокусника в изящном поклоне подхватил мой пустой бокал. Мгновение, и он оказался полон до краев.

– Не потащу я вас в спальню, Дария, даже раздевать не стану. – Соланж вложил мне в руку фужер. Глаза некроманта вновь стали янтарными, теплыми и демонически притягательными. – Поцеловать могу, если вам так хочется. Сделаю исключение.

Видя, что я не понимаю, он пояснил:

– Я не развлекаюсь с дамами, к какой бы расе они ни принадлежали. Это удел тех, кто может позволить себе беспечность.

– Но… – Во мне проснулась сентиментальность. – Как же вам, наверное, одиноко!

Соланж расхохотался, искренне, до слез.

– Вот в чем разница между навсейкой и наиви: первую интересует физиология, вторую – душа. Ну, идите сюда! – Тон некроманта потеплел. – Вы же жаждали поцелуя. Простите, но подарю целомудренный.

Я не сдвинулась с места. Вот еще! Не желаю поцелуев самоуверенного некроманта, для которого кровь – вода. Но в глубине души мне хотелось узнать, каковы его губы. Судя по всему, Соланж редко бывает близок с женщинами. Странно, некромант красив, когда не злится и не творит правосудие. И дамы вроде смотрят, комплиментами одаривают. Королева опять-таки. Но отчего Соланж равнодушен к их знакам внимания? Проблемы со здоровьем? Возможно. Не вижу иного объяснения, почему мужчине не нужна физическая близость. И Геральт намекал, что с Соланжем что-то не так. Неужели фанатик? Слышала, они иногда оскопляют себя во имя науки.

– Никаких других вариантов? – бестактно вторгся в мои мысли некромант.

А какие? Не хранит же он «цветочек» для любимой? Смешно!

Соланж шагнул ко мне, рискуя испортить тунику: я по-прежнему сжимала в руке полный бокал и едва не выплеснула вино на одежду некроманта. Тот успел вовремя зажать фужер между ладоней, а в следующий миг…

Губы Соланжа оказались теплыми и совсем не шершавыми. Дыхание ровное, во рту – привкус мяты. Легкий, воздушный поцелуй длился меньше минуты. Абсолютно невинный, он дразнил в тысячу раз сильнее, чем язык Геральта. Я не понимала, почему, как и не знала, зачем это понадобилось некроманту. Тот не обнимал, не прикасался руками, просто прошелся губами по моим губам и вернулся на прежнее место.

Обескураженная, я осталась, где стояла. Мятное дыхание дымкой осело на губах. Опомнившись, я потребовала оставить меня в покое.

– Разве это я жаждал поцелуя? – поднял брови некромант. Он бессовестно попивал вино и закусывал виноградом. – Я всего лишь выполнил желание дамы, между прочим, переступив через собственные принципы.

– Не лгите, милорд! Что-то я не встречала мужчины, которому неприятны поцелуи!

Он пытается выставить меня виноватой, когда сам заманил на крышу под предлогом разговора. Я, конечно, дура, знала, чем все закончится, и согласилась, но факт оставался фактом.

– Со всем когда-то встречаешься в первый раз, – флегматично заметил Соланж и пододвинул мне подушки. – Садитесь. Если вам интересны духи, обсудим их.

– Теперь мне интересны вы.

Я даже не подумала сесть. Решено, пять минут, и уезжаю!

– Я полагал, девушки вашего круга хорошо воспитаны, – нахмурился Соланж. Голос звенел металлом и обжигал зимней стужей. – Кажется, вам однажды объяснили, но вы не желаете понимать. Окажись на вашем месте навсейка, я не стал бы церемониться.

Я ничего не ответила, повернулась спиной к некроманту и направилась к лазу. Бокал остался сиротливо стоять на плитах крыши.

Поеду к Эллану. Он не станет издеваться и все объяснит. В конце концов, если видениями я обязана ему, логично расспросить именно лорда Марона.

– Вернитесь, Дария.

Даже не подумаю!

– Я просил, вы отказались.

Передо мной внезапно выросла стена. Развернувшись, я ткнула пальцем в грудь до безобразия спокойного Соланжа и гневно воскликнула:

– Это уже слишком! Ваша светлость, я сегодня же все расскажу его и ее величествам. И, разумеется, Геральту Свейну. Ваши приставания не делают чести дворянину.

Стена рухнула. Я не ожидала этого и, покачнувшись, едва не упала.

– Выход найдете, – с чувством собственного достоинства, не глядя на меня, обронил некромант. – Приятного вечера!

Помедлив, Соланж добавил:

– Жаль, я ожидал иного. Хотя бы ума, Дария. И я действительно мог многое рассказать, не поддайся вы фантазиям.

– Но вы поцеловали меня! – раскрасневшись, выкрикнула я и, опомнившись, прижала ладонь ко рту.

Теперь весь Дебриш знает. Позор-то какой, при живом женихе и любимом!

– И вам понравилось, – сладким голосом добавил некромант. – Настолько, что губы облизывали.

Я – облизывала?

Язык предательски прошелся по губам.

– Желания не всегда подконтрольны разуму, – философски добавил Соланж и смилостивился. – Я вас провожу. Передавайте мои наилучшие пожелания Геральту. Они ему пригодятся. И не забудьте завтра явиться во дворец, иначе за вами придут.

Я испуганно сглотнула. Неприкрытая угроза. Во что же я вляпалась?