Пол всегда с ума сходил по самолетам и теперь воспользовался благоприятной возможностью посидеть в кабине экипажа «Боинга-707».

Когда самолет пролетал над севером Англии, до него дошло, что у пилота Джона Карлена, инженера Карла Ленца и помощника пилота Джо Фоснота возникли проблемы. На автопилоте самолет заносило сначала влево, затем вправо. Компас отказал, что привело к непредсказуемому поведению инерциальной системы навигации.

– Что все это означает? – спросил Пол.

– Это означает, что нам придется лететь по всему маршруту над Атлантикой в режиме ручного управления, – объяснил Карлен. – Мы вполне в состоянии выполнить это – просто такая работа здорово выматывает, вот и все.

Через несколько минут в самолете стало слишком холодно, затем – слишком жарко. Начала выходить из строя система герметизации.

Карлен сильно снизил высоту, на которой летел самолет.

– Мы не сможем пересечь Атлантику на такой высоте, – признался он Полу.

– А почему нет?

– У нас нет требуемого количества горючего – на низкой высоте самолет потребляет его намного больше.

– Почему мы не можем лететь на большой высоте?

– Мы не сможем дышать там.

– В самолете есть кислородные маски.

– Но у нас нет достаточного запаса кислорода для пересечения Атлантики. Ни один самолет не обеспечен таким большим объемом кислорода.

Карлен и его экипаж некоторое время возились с рычагами управления, затем Карлен вздохнул и промолвил:

– Пол, не пригласите ли вы сюда Перо?

Пол привел Перо.

Карлен сказал:

– Мистер Перо, я полагаю, что мы должны разобраться с этим и как можно быстрее приземлиться. – Он вновь объяснил, почему они не могут пересечь Атлантику с неисправной системой герметизации.

Перо изрек:

– Джон, я был бы до конца своих дней благодарен вам, если бы нам не пришлось сесть в Германии.

– Не беспокойтесь, – утешил его Карлен. – Мы направимся в Лондон, в Хитроу.

Перо вернулся в салон, дабы оповестить всех прочих. Карлен по рации связался с управлением воздушным движением Лондона. Был час ночи, и ему сообщили, что аэропорт Хитроу закрыт.

Речь идет об аварийной ситуации, ответил он. Ему дали разрешение приземлиться.

Пол не мог поверить своим ушам! Аварийная посадка после всего того, через что ему пришлось пройти!

Карл Ленц принялся сливать горючее, чтобы довести вес самолета при приземлении до меньшего, нежели максимальный.

Из Лондона Карлена оповестили, что над южной Англией навис туман, но в данный момент горизонт видимости в Хитроу составлял полмили.

Когда Карл Ленц закрыл клапаны сброса горючего, огонек красной лампочки, который должен был бы погаснуть, продолжал светиться.

– Не втянулся в прежнее положение желоб слива, – сообщил Ленц.

– Я не могу поверить во все это, – пробормотал Пол и зажег сигарету.

Карлен спросил:

– Пол, не могли бы вы одолжить мне сигарету?

Чьяппароне уставился на него.

– Вы сказали, что бросили курить десять лет назад.

– Просто дайте мне сигарету, хорошо?

Пол протянул ему сигарету и выдавил из себя:

– Вот теперь я действительно струхнул.

Пол вернулся обратно в пассажирский салон. Стюардессы предупредили всех о необходимости передать им подносы, бутылки и багаж, занявшись закреплением всех этих предметов при подготовке к посадке.

Пол пошел в спальню, где на кровати растянулся Саймонс. Он побрился с холодной водой, и у него по всему лицу порезы были заклеены липкой лентой. Полковник крепко спал.

Пол ушел и сказал Джею Кобёрну:

– А Саймонс знает, что происходит?

– Конечно знает, – ответил Кобёрн. – Он заявил, что не умеет управлять самолетом и не может сделать ничего другого, кроме как соснуть.

Пол в изумлении покачал головой.

Как можно сохранять подобное хладнокровие?

Он возвратился в кабину экипажа. Карлен выглядел таким же отрешенным от мирских забот, как и всегда, голос его был спокоен, руки не тряслись, но вот та сигарета вызывала беспокойство Пола.

Через пару минут красная сигнальная лампочка погасла. Желоб для слива горючего возвратился в свое положение.

Они подлетели к Хитроу в густых облаках и начали снижаться. Пол наблюдал за прибором измерения высоты. Когда показания на нем упали ниже шестисот футов, затем пятисот, снаружи все равно ничего не было видно, кроме клубящегося серого тумана.

На высоте трехсот футов картина оставалась такой же. Затем, внезапно, они вылетели из облака, и прямо перед ними появилась посадочная полоса, сияющая как рождественская елка. Пол облегченно вздохнул.

Самолет сел; пожарные машины и кареты «Скорой помощи» с воем сирен понеслись к нему по бетонному покрытию летного поля. Экипаж совершил идеальную посадку.

Рашид уже много лет слышал о Россе Перо. Перо был мультимиллионером, основателем «ЭДС», чародеем бизнеса, человеком, который сидел в штаб-квартире в Далласе и перемещал людей вроде Кобёрна и Скалли по миру подобно фигуркам на шахматной доске. Для Рашида было огромным событием повстречаться с мистером Перо и убедиться в том, что он был человеческим существом весьма заурядной внешности, небольшого роста и на редкость приветливым. Рашид вошел в номер стамбульского отеля, и этот невысокий человек с лицом, расплывшимся в улыбке, и перебитым носом протянул ему руку со словами:

– Привет, я – Росс Перо.

Рашид пожал ему руку и произнес так, как будто это была самая естественная вещь на свете:

– Привет, я – Рашид Каземи.

С этого момента он почувствовал себя более, чем когда-либо, членом команды «ЭДС». Но в аэропорту Хитроу ему грубо напомнили, что он таковым не является.

Как только самолет остановился, прибыл микроавтобус, набитый полицией аэропорта, таможенниками и чиновниками иммиграционной службы, которые поднялись на борт и принялись сыпать вопросами. Им не понравилось то, что предстало их взору: сборище грязных, неряшливо одетых, дурно пахнущих, небритых мужчин, везущих целое состояние в различных видах валюты на борту невероятно роскошного самолета с номерами Больших Каймановых островов на хвосте. Это, как заявили они в своей британской манере, мягко выражаясь, не соответствовало правилам.

Однако после часового опроса чиновники не смогли найти свидетельств того, что сотрудники «ЭДС» являлись контрабандистами наркотиков, террористами или членами «Организации освобождения Палестины». Как держателям американских паспортов им не требовалась виза для въезда в Великобританию. Их впустили всех – кроме Рашида.

Перо сцепился с чиновником иммиграционной службы.

– Я понимаю, нет никакого основания, почему вы должны знать, кто я такой, но мое имя – Росс Перо, и, если вы проведете проверку, возможно, в таможенной службе США, полагаю, вы сделаете заключение, что можете доверять мне. Попытка незаконно провезти иммигранта в Великобританию чревата для меня слишком большими потерями. Я беру на себя личную ответственность за этого молодого человека. Через сутки мы покинем Великобританию. Утром мы зарегистрируемся у ваших коллег в аэропорту Гатвик, а затем улетим в Даллас рейсом компании «Бранифф».

– Боюсь, вы не сможете сделать этого, сэр, – вежливо возразил чиновник. – Этот джентльмен должен остаться у нас, пока мы не посадим его на самолет.

– Если задерживаете его, задерживайте и меня, – отрезал Росс Перо.

Рашид был потрясен. Росс Перо будет вынужден провести ночь в аэропорту или, возможно, в тюремной камере, но не бросит Рашида на произвол судьбы! Это было невероятно! Если бы Пэт Скалли или Джей Кобёрн сделали такое предложение, Рашид был бы благодарен, но не ошеломлен. Но это-то был сам Росс Перо!

Чиновник иммиграционной службы вздохнул:

– Вы знакомы с кем-нибудь в Великобритании, кто смог бы за вас поручиться?

Перо принялся ломать голову. «Знаком ли мне кто-нибудь в Великобритании?» – задался он вопросом.

– Не думаю, хотя, нет, подождите. – Конечно же, один из величайших героев Великобритании пару раз гостил у супругов Перо в Далласе. Перо и Марго также навещали его дом в Англии, в местечке под названием Бродлэнд. – Я знаком с графом Маунтбеттеном Бирманским, – промолвил он.

– Я сейчас переговорю с моим начальником, – сказал чиновник и покинул самолет.

Он отсутствовал длительное время.

Перо дал указания Скалли:

– Как только мы выберемся отсюда, твоей задачей будет обеспечить нас местами первого класса на рейс компании «Бранифф» в Даллас.

– Есть, сэр, – отчеканил Скалли.

Наконец вернулся чиновник иммиграционной службы.

– Я могу предоставить в ваше распоряжение двадцать четыре часа, – сообщил он Рашиду.

Рашид бросил взгляд на Перо. О господи, подумал он, какое же счастье работать на этого парня!

Они заселились в отель «Пост хаус» возле аэропорта, и Перо позвонил Мерву Стофферу в Даллас.

– Мерв, у нас здесь один человек с иранским паспортом и без въездной визы в США – вы знаете, о ком я говорю.

– Да, сэр.

– Он спас жизни американцев, и я не могу допустить, чтобы ему ставили препоны, когда мы вернемся в Штаты.

– Да, сэр.

– Ты знаешь, кому надо позвонить. Уладь это, хорошо?

– Есть, сэр!

Скалли разбудил их в шесть часов утра. Ему пришлось стаскивать с постели Кобёрна, все еще страдавшего от последствий употребления бодрящих таблеток Саймонса. Злой и вымотанный, он не думал о том, успеет на самолет или нет.

Скалли организовал автобус для переезда из Хитроу в аэропорт Гатвик, на что должно было уйти два часа. Когда они вышли из отеля, Кин Тейлор, боровшийся с пластиковым пакетом, набитым до отказа дюжинами бутылок со спиртным и блоками сигарет, купленными в аэропорту Стамбула, возопил:

– Эй, ребята, никто не желает помочь мне нести эти вещи?

Все как будто воды в рот набрали и принялись рассаживаться в автобусе.

– Чтоб вы все провалились, – заявил Тейлор и сплавил всю сумку привратнику отеля.

По пути в Гатвик они услышали по радиоприемнику в автобусе, что Китай вторгся в Северный Вьетнам. Кто-то прокомментировал:

– Это будет наше следующее задание.

– Точно, – подтвердил Саймонс. – Нас могут выбросить в промежуток между двумя армиями. Не важно, в каком направлении нам придется вести стрельбу, все равно мы окажемся правы.

В аэропорту, пробираясь среди пассажиров, Перо заметил, что люди отшатываются, освобождая им проход, и внезапно до него дошло, как ужасно они все выглядели. Большинство из них уже несколько дней не принимали душ и не брились, к тому же вырядились в странную, не подходящую по размеру и чрезвычайно грязную одежду. Вполне возможно, что от них к тому же еще и плохо пахло.

Перо вызвал представителя компании «Бранифф» по обслуживанию пассажиров. «Бранифф» была далласской авиалинией, и Перо несколько раз летал на ее самолетах в Лондон, так что большинство персонала были с ним знакомы.

Он полюбопытствовал у представителя:

– Могу я арендовать весь салон отдыха наверху «Боинга-747» для моей компании?

Представитель озадаченно уставился на его свиту. Перо предполагал, что он думает: обычно его сопровождение включало в себя несколько степенных, хорошо одетых бизнесменов, а теперь рядом с ним стояла толпа, смахивающая на механиков из гаража, поработавших с каким-то исключительно грязным двигателем.

Представитель заявил:

– Ох, мы не можем сдать вам в аренду салон отдыха на основании положения о международных авиалиниях, но, полагаю, если ваши компаньоны поднимутся туда, это не особо помешает прочим пассажирам.

Перо понял, что он имеет в виду.

Поднявшись на борт самолета, он заявил стюардессе:

– Я хочу, чтобы эти люди получили в самолете все, что захотят.

Перо прошел дальше, а стюардесса с вытаращенными глазами повернулась к своей напарнице:

– Кто он такой, черт возьми?

Коллега просветила ее на этот счет.

Должны были показывать кинофильм «Лихорадка в субботу вечером», но проектор вышел из строя. Булвэр был разочарован: он уже смотрел этот фильм и с нетерпением ожидал возможности увидеть его еще раз. Вместо этого пришлось болтать с Полом, переливая из пустого в порожнее.

Большинство остальных поднялись в салон отдыха. Саймонс и Кобёрн вновь улеглись и заснули сном праведников.

На полпути над Атлантикой Кину Тейлору, который в последние несколько недель вез с собой около четверти миллиона долларов наличными и пригоршнями раздавал их, пришло в голову подбить бабки.

Он расстелил на полу салона одеяло и принялся пересчитывать деньги. Один за другим подходили прочие члены команды, выуживали из своих карманов, обуви, головных уборов и рукавов рубашек пачки банкнот и швыряли их на пол.

Невзирая на неряшливый вид компании мистера Перо, один-два пассажира первого класса заглянули в салон отдыха. Однако теперь, когда эта вонючая свора разбойничьего вида с их бородами, вязаными шапочками, грязной обувью и пригодными только для ветоши пальто разложила на полу несколько сотен тысяч долларов и занялась их пересчитыванием, всех прочих пассажиров как ветром сдуло.

Через несколько минут в салон поднялась стюардесса и подошла к Перо.

– Некоторые пассажиры спрашивают, не стоит ли сообщить полиции о вашей компании, – промолвила она. – Вы не могли бы спуститься вниз и объяснить им?

– Был бы только рад.

Перо спустился в салон первого класса и представился пассажирам передних рядов. Некоторые из них слыхали о нем. Он начал рассказывать им, что произошло с Полом и Биллом.

По мере того как развивалось его повествование, другие пассажиры подошли послушать. Члены бригады, обслуживавшей салон, оставили работу и устроились поблизости; затем пришел кто-то из бригады эконом-класса. Вскоре собралась целая толпа.

До Перо начало доходить, что эта история достойна того, чтобы ее услышал весь мир.

Наверху команда в последний раз разыграла Кина Тейлора.

Пересчитывая деньги, Тейлор уронил три пачки банкнот по десять тысяч долларов, и Билл незаметно засунул их себе в карманы.

Естественно, итог оказался плачевным. Они все уселись по-турецки на полу вокруг, подавляя смех, пока Тейлор вновь сосчитал деньги.

– Как у меня может недоставать тридцати тысяч долларов? – разозлился Тейлор. – Черт побери, это все, что у меня есть. Может быть, у меня в голове помутилось? Что это творится со мной, бога ради?

В этот момент снизу поднялся Билл и поинтересовался:

– Что за проблема, Кин?

– Господи, у нас не хватает тридцати тысяч долларов, и я не представляю, что случилось с этими деньгами.

Билл извлек три пачки из своих карманов и спросил:

– Не их ли ты ищешь?

Все разразились громогласным хохотом.

– Давай их сюда, – сердито потребовал Тейлор. – Черт бы тебя побрал, Гейлорд, лучше мне было бы оставить тебя в тюрьме!

Все покатились со смеху.