Самолет подлетал к Далласу.

Росс Перо сидел рядом с Рашидом и перечислял ему названия мест, над которыми они пролетали. Рашид смотрел в окно на коричневую равнину и большие широкие дороги, которые прямыми линиями тянулись на много миль. Америка.

Джо Поше пребывал в хорошем настроении. Он испытывал точно такое же ощущение, как капитан команды клуба регби в Миннесоте в конце длительного матча, который выиграли его парни. То же самое чувство охватило его, когда он вернулся из Вьетнама. Он был частью хорошей команды, он выжил, он многому научился, он возмужал.

Теперь все, что ему требовалось для полного счастья, это немного чистого белья.

Рон Дэвис сидел рядом с Джеем Кобёрном.

– Послушай, Джей, каким образом мы будем зарабатывать теперь себе на жизнь?

Кобёрн улыбнулся:

– Не знаю.

Будет странно, подумал Дэвис, вновь засесть за рабочий стол. У него не было уверенности, что ему нравится подобная перспектива.

Он внезапно вспомнил, что беременности Марвы уже три месяца. Вскоре это станет заметно. Дэвис принялся гадать, как она будет выглядеть с выпирающим животом.

Знаю, что мне нужно, подумал он. Мне нужна кока-кола. В жестяной банке. Из автомата на заправочной станции. И посещение «Кентаки-фрайд-чикн».

Пэта Скалли радовала мысль: больше никаких оранжевых такси!

Скалли сидел рядом с Джимом Швибахом: они вновь были вместе, небольшой, но убойный дуэт, не сделавший ни единого выстрела ни по одному живому человеку в течение всего этого приключения. Они обсуждали то, чему может научиться «ЭДС» на примере этой спасательной операции. У компании были проекты в странах Ближнего Востока, и она начала пробиваться на Дальний Восток, так что, возможно, следует постоянно иметь спасательную команду, группу натренированных, физически подготовленных и вооруженных людей для устранения осложнений, желающих выполнять тайные операции в далеких странах. Нет, пришли они к выводу, эта ситуация была уникальной. Скалли понял, что он больше не хочет проводить время в развивающихся странах. В Тегеране он возненавидел утренние мучения, связанные с втискиванием в оранжевое такси совместно с другими двумя-тремя раздраженными пассажирами, персидскую музыку, гремевшую из приемника автомобиля, и неизбежные пререкания с водителем по поводу оплаты. Где бы я ни стал работать в следующий раз, подумал Скалли, что бы я ни делал, я буду ездить в офис самостоятельно, в моем собственном автомобиле, большом внушительном американском автомобиле с кондиционером воздуха и мягкой музыкой. А когда я отправлюсь в туалет, вместо того чтобы сидеть на корточках над дырой в грязном полу, воспользуюсь чистеньким белым американским туалетом.

Когда самолет коснулся земли, Перо сказал ему:

– Пэт, ты выйдешь последним. Я хочу, чтобы ты удостоверился, каким образом наши пройдут через формальности и справятся со всеми проблемами.

– Обязательно.

Самолет подъехал к месту стоянки. Дверь открылась, и на борт взошла женщина.

– Где этот человек? – спросила она.

– Вот, – ответил Перо, указывая на Рашида.

Рашид вышел из самолета первым.

Перо подумал: Мерв Стоффер позаботился обо всем.

Все прочие покинули самолет и прошли через таможню.

Первый, кого Кобёрн увидел на другой стороне, был приземистый, в очках Мерв Стоффер, ухмылявшийся во весь рот. Кобёрн заключил Стоффера в объятия и прижал к себе. Стоффер сунул руку в карман и достал обручальное кольцо Кобёрна.

Кобёрн был тронут. Он оставил кольцо у Стоффера на хранение. Стоффер был личностью, на которой держалась вся операция, пребывавшим в Далласе, не отрывая телефонную трубку от уха, нажимавшим на все кнопки. Кобёрн общался с ним почти ежедневно, передавая приказы и требования Саймонса, получая информацию и совет: ему было известно лучше, нежели кому-либо другому, какое важное значение имел Стоффер, как они все полагались на него при выполнении всего, что должно быть сделано. Тем не менее со всеми этими событиями Стоффер не забыл о его обручальном кольце.

Кобёрн надел его на палец. Много разных мыслей по поводу семейной жизни посещали его в течение праздных часов в Тегеране; но теперь все это вылетело у него из головы, и он с нетерпением ожидал встречи с Лиз.

Мерв велел ему выйти из аэропорта и сесть в автобус, ожидавший снаружи. Кобёрн последовал его указаниям. В автобусе он увидел Марго Перо. Кобёрн улыбнулся и пожал ей руку. Затем внезапно воздух заполнили радостные крики, и четверо дико возбужденных детишек бросились к нему: Ким, Кристи, Скотт и Келли. Кобёрн громко рассмеялся и попытался обнять их всех одновременно.

Рядом с детьми стояла Лиз. Кобёрн осторожно освободился из ребяческих объятий. Глаза его были полны слез. Он заключил жену в объятия и оказался не в состоянии произнести хоть одно слово.

Когда Кин Тейлор вошел в автобус, жена не узнала его. Ее обычно элегантный муж был облачен в грязную оранжевую лыжную куртку и вязаную шапочку. Он неделю не брился и похудел на пятнадцать фунтов. Кин некоторое время простоял перед ней, пока Лиз Кобёрн не крикнула:

– Мэри, ты не собираешься поприветствовать Кина? – Тут дети, Майк и Дон, вцепились в него.

Сегодня у Тейлора был день рождения. Ему исполнился сорок один год. Это был самый счастливый день рождения в его жизни.

Джон Хауэлл увидел свою жену Анджелу, сидевшую на переднем сиденье автобуса, за водителем, с одиннадцатимесячным Майклом на коленях. Младенец был одет в голубые джинсы и полосатую рубашку для регби. Хауэлл взял его на руки и спросил:

– Привет, Майкл, ты помнишь своего папочку?

Он уселся рядом с Анджи и обнял ее. Это было несколько неудобно, к тому же Хауэлл обычно стеснялся проявлять свои чувства на людях, но он продолжал прижимать ее к себе, потому что это давало ему такие хорошие ощущения.

Ралфа Булвэра встречала Мэри и дочери, Стэйси и Кисия. Он поднял Кисию и произнес:

– С днем рождения!

Все было так, как оно и надлежало быть, подумал Булвэр, обнимая их. Он сделал то, что должен был сделать, а семья была тут, где ей и надлежало быть. У Ралфа было такое ощущение, как будто ему удалось доказать нечто, возможно, только для себя самого. За все эти годы службы в военно-воздушных силах, когда Булвэр возился с контрольно-измерительными приборами или сидел в самолете, наблюдая, как падают бомбы, у него никогда не возникало ощущения, что его мужество подвергается испытанию. Все его родственники были награждены медалями за участие в наземных операциях, а вот самого Булвэра всегда преследовало чувство неловкости, что его роль была несложной, как у парня в военных фильмах, который раздает еду на завтрак перед тем, как настоящие солдаты идут в бой. Он всегда задавался вопросом, присущи ли ему необходимые качества. Теперь Булвэр подумал о Турции и о том, как застрял в Адане, и мчался через снежную вьюгу в этом чертовом «Шевроле» выпуска шестьдесят четвертого года, и менял колесо в опаснейшей местности вместе с сыновьями двоюродного брата господина Фиша. Он подумал о тосте Перо за мужчин, которые заявили, что они собираются сделать, потом пошли и осуществили это. Теперь Булвэр знал ответ. О да! Он обладал всеми необходимыми качествами.

Дочери Пола, Карен и Энн-Мари, были одеты в одинаковые клетчатые юбки. Энн-Мари, самая младшая, первая подбежала к нему, он сгреб ее в руки и крепко прижал к себе. Карен была слишком большой, чтобы поднимать ее, и он точно так же крепко прижал ее к себе. За ними стояла Рути, самая большая маленькая девочка, разряженная в одежду оттенков меда и сливок. Пол одарил ее долгим крепким поцелуем, потом с улыбкой посмотрел на жену. Он не мог согнать улыбку с лица, даже если бы захотел. Пол чувствовал себя каким-то чрезвычайно размягченным. Это было самое лучшее ощущение, которое ему когда-либо пришлось испытать.

Эмили смотрела на Билла, как будто ей не верилось, что он действительно здесь.

– Боже, – неловко пролепетала она, – как же хорошо видеть тебя опять, сладенький!

Когда жена поцеловала его, шум в автобусе несколько поутих. Рейчел Швибах зарыдала.

Билл поцеловал девочек, Джэки и Дженни, затем взглянул на своего сына. Крис выглядел очень взрослым в синем костюме, который ему подарили на Рождество. Билл видел этот костюм раньше. Он вспомнил фотографию Криса, стоящего в этом новом костюме перед рождественской елкой, этот снимок висел над постелью Билла в тюремной камере – давным-давно и далеко отсюда…

Эмили не переставала дотрагиваться до него, пытаясь удостовериться, что муж действительно вернулся.

– Ты прекрасно выглядишь, – выпалила жена.

Биллу было известно, что выглядит он ужасно. У него непроизвольно вырвалось:

– Я люблю тебя!

Росс Перо вошел в автобус и спросил:

– Все здесь?

– Нет моего папы! – откликнулся жалобный детский голосок. Он принадлежал Шону Скалли.

– Не волнуйся, – утешил его Перо. – Он вскоре выйдет. Папа работает под простака.

Пэта Скалли остановил таможенник и попросил открыть чемодан. В нем была сосредоточена вся наличность, и, безусловно, сотрудник таможни заметил это. Была призвана подмога в лице нескольких сотрудников, и Скалли отвели в офис для допроса.

Сотрудники достали какие-то формуляры. Скалли принялся было рассказывать свою историю, но они и слушать его не стали, им нужно было всего лишь заполнить бланк.

– Это ваши деньги?

– Нет, они принадлежат «ЭДС».

– Они были у вас, когда вы покинули Штаты?

– Большая их часть.

– Когда и каким образом вы покинули Штаты?

– Неделю назад на частном «Боинге-707».

– Куда вы направились?

– В Стамбул, затем на иранскую границу.

В офисе появился еще один человек и спросил:

– Вы – мистер Скалли?

– Да.

– Я ужасно сожалею о том, что вас побеспокоили таким образом. – Он повернулся к таможенникам: – Можете порвать эти бланки.

Скалли улыбнулся и ушел. Он больше уже не находился на Ближнем Востоке. Он пребывал в Далласе, где Перо был значительной фигурой.

Скалли вошел в автобус и увидел Мэри, Шона и Дженнифер. Он крепко обнял их, расцеловал и спросил:

– Что здесь происходит?

– Небольшой прием для тебя, – объяснила Мэри.

Автобус тронулся с места, но далеко не уехал. Через несколько ярдов он остановился у другого выхода, всех пассажиров впустили обратно в аэропорт и подвели к двери с вывеской: «Зал “Конкорда”».

Когда они вошли, тысяча человек поднялись на ноги, ликуя и аплодируя.

Кто-то поднял огромный транспарант со словами:

Джей Кобёрн был потрясен размером толпы и ее реакцией. Каким прекрасным замыслом были автобусы, обеспечившие людям возможность приветствовать свои семьи в узком кругу до прихода сюда. Кто устроил это? Безусловно, Стоффер.

Когда Кобёрн шел через весь зал вперед, люди в толпе дотягивались до него, чтобы обменяться с ним рукопожатием со словами: «Как здорово видеть вас! Добро пожаловать домой!» Он улыбался и жал руки – вот Дэвид Бени, вот Дик Моррисон, все лица расплывались в улыбке, а слова сливались в одно огромное теплое приветствие.

Когда вошли Пол и Билл со своим женами и детьми, ликование переросло в рев.

Росс Перо, стоявший впереди, почувствовал, что глаза его наполнились слезами. Он устал больше, чем когда-либо в жизни, но испытывал полное удовлетворение. Перо подумал обо всем везении и совпадениях, которые сделали спасение возможным: тот факт, что он был знаком с Саймонсом, что Саймонс изъявил желание принять участие, что «ЭДС» наняла на работу ветеранов войны во Вьетнаме, что они изъявили желание принять участие, что восьмой этаж знал, как решить вопросы по всему миру на основании их опыта, приобретенного за время кампании по освобождению военнопленных, что Т. Дж. смог взять в аренду самолет, что толпа приступом овладела тюрьмой Гаср…

И Перо подумал о всех тех событиях, которые могли обернуться дурной стороной. Ему пришла на ум пословица: у успеха тысяча отцов, неудача же – всегда сирота. Через несколько минут он расскажет этим людям о том, что произошло и каким образом Пол и Билл были возвращены домой. Но будет трудно облечь в слова тот риск, на который они шли, ужасную цену, которую пришлось бы заплатить, если бы дела приняли скверный оборот и завершились в уголовных судах, или многое еще хуже того. Ему вспомнился тот день, когда они покинули Тегеран, и как он суеверно думал о своей удаче, подобной песку, сыплющемуся через песочные часы. Внезапно у него перед глазами возникли песочные часы, весь песок уже высыпался. Он усмехнулся сам себе, взял воображаемое устройство и перевернул его вверх дном.

Саймонс нагнулся и прошептал Перо на ухо:

– Помните, вы обещали заплатить мне?

Перо никогда не забывал об этом. Когда Саймонс бросает на вас ледяной взгляд, вы застываете.

– Конечно помню.

– Видите это? – спросил Саймонс, наклонив голову.

Пол шел к ним сквозь толпу ликующих друзей, неся на руках Энн-Мари.

– Вижу, – ответил Перо.

Саймонс заявил:

– Мне уже уплачено. – Он затянулся своей сигарой.

Наконец аудитория успокоилась, и Перо заговорил. Он подозвал Рашида и обнял молодого человека за плечи.

– Я хочу, чтобы вы познакомились с главным членом спасательной команды, – объявил он толпе. – Как сказал полковник Саймонс, Рашид весит всего сто сорок футов, но обладает пятьюстами фунтами мужества.

Все расхохотались и зааплодировали. Много, много раз думал Рашид о поездке в Америку, но даже в самых смелых мечтах он не представлял, что его будут так встречать!

Перо начал рассказывать всю историю. Слушая его, Пол почувствовал себя странным образом ничтожеством. Он не был героем. Героями были другие. Он обладал другим преимуществом: принадлежать к самому прекрасному коллективу людей на всем свете.

Билл оглянулся на толпу и увидел Рона Сперберга, хорошего друга и коллегу многих лет. На Сперберге была огромная ковбойская шляпа. Мы возвратились в Техас, подумал Билл. Это – сердце США, самое безопасное место на земле; здесь они не смогут до нас добраться. На сей раз этот кошмар закончился на самом деле. Мы вернулись. Мы в безопасности.

Мы на родине.