Команда переговорщиков – Кин Тейлор, Билл Гейден, Джон Хауэлл, Боб Янг и Рич Галлахер, расширенная теперь за счет Рашида, Кэйти Галлахер и пуделя Баффи, – провела ночь на воскресенье, 11 февраля, в отеле «Хайатт». Они почти не сомкнули глаз. Неподалеку толпа приступом брала оружейный склад. Похоже, часть армии теперь перешла на сторону революционеров, ибо в атаке были задействованы танки. К утру они проломили дыру в стене и овладели складом. С самой зари поток оранжевых такси вывозил оружие из арсенала в центр города, где все еще шли тяжелые бои.

Всю ночь команда поддерживала связь с Далласом: Джон Хауэлл лежал на кушетке в гостиной Гейдена, прижав трубку телефона к уху.

Утром Рашид ушел рано. Ему не сказали, куда пойдут все остальные, – ни один иранец не должен был знать места их укрытия.

Все прочие упаковали свои чемоданы и оставили их в номерах, просто на тот случай, если им представится возможность забрать их позже. Это не было частью указаний Саймонса, и он определенно не одобрил бы этого, ибо упакованные вещи означали, что сотрудники «ЭДС» больше не проживают здесь, но к утру все они ощутили, что Саймонс перебарщивает по части предосторожностей. В самом начале восьмого, после указанного окончательного срока в семь часов, они собрались в гостиной номера Гейдена. У четы Галлахер было несколько мест багажа, а потому это действительно не выглядело так, будто они ушли на работу.

В холле они встретили управляющего отелем.

– Куда вы направляетесь? – с недоверием полюбопытствовал он.

– В офис, – ответил ему Гейден.

– Разве вы не знаете, что идет гражданская война? Всю ночь мы кормили революционеров с наших кухонь. Они спрашивали, нет ли здесь американцев, я сказал им, что здесь никого нет. Вам следует подняться наверх и никому не показываться на глаза.

– Жизнь должна продолжаться, – промолвил Гейден, и все они покинули отель.

Джо Поше ожидал их в «Рейнджровере», молча куря сигарету, поскольку они опоздали на пятнадцать минут, а у него были указания от Саймонса вернуться в семь сорок пять – с ними или без них.

Когда они приблизились к автомобилям, Кин Тейлор увидел служащего отеля, который подъехал и припарковался. Он подошел поговорить с ним.

– Как там на улицах?

– Повсюду блокпосты, – ответил клерк. – Один прямо здесь, на выезде из отеля. Вам не следует высовывать нос на улицу.

– Спасибо, – поблагодарил его Тейлор.

Они расселись по автомобилям и поехали за автомобилем Поше. Охранники у ворот были заняты, пытаясь вставить банановую гильзу в пистолет-пулемет, который не был приспособлен под такой вид боезапаса, и не обратили внимания на эти три автомобиля.

Обстановка на улице внушала ужас. Большая часть вооружения со склада оказалась в руках подростков, которые, надо полагать, никогда ранее не обращались с ним, и ребята сбегали вниз по склону, вопя во все горло и размахивая винтовками, запрыгивая в автомобили, чтобы рвануть по скоростной магистрали, стреляя в воздух.

Поше взял курс на север на Шахиншахи, следуя кружным путем, чтобы избежать блокпостов. На пересечении с авеню Пахлави лежали остатки баррикады – перевернутые поперек дороги легковые автомобили и три грузовика, но охранники блокпоста ликовали, распевая песни и стреляя в воздух, так что все три «Рейнджровера» беспрепятственно проскочили.

Приближаясь к месту укрытия, они въехали в относительно спокойный район. Автомобили свернули на узкую улочку, проехали полквартала и въехали через ворота в огражденный стеной сад с пустым плавательным бассейном. Жилье Дворанчика находилось внизу двухквартирного дома, а хозяйка проживала наверху. Приехавшие вошли в квартиру.

Весь понедельник Дадгар не прекращал поиски Пола и Билла.

Билл Гейден позвонил в «Бухарест», где костяк верных иранских сотрудников продолжал сидеть на телефонах. Гейден узнал, что люди Дадгара звонили дважды, разговаривая с двумя разными секретаршами, и справлялись, где они могут найти мистера Чьяппароне и мистера Гейлорда. Первая секретарша сказала, что не знает имен никаких американцев, – что было отважной ложью, поскольку она работала на «ЭДС» уже четыре года и была знакома со всеми. Вторая секретарша заявила:

– Вам следует поговорить с мистером Ллойдом Бриггсом, который заведует офисом.

– Где он?

– Уехал из страны.

– Хорошо, а кто же тогда управляет офисом?

– Мистер Кин Тейлор.

– Дайте мне поговорить с ним.

– В настоящий момент его здесь нет.

Девушки, да благословит их Господь, задали людям Дадгара головоломку.

Рич Галлахер поддерживал связь со своими друзьями-военными (Кэйти работала секретаршей у полковника). Он позвонил в отель «Эвин», где проживала большая часть военных, и узнал, что «революционеры» наведались как в «Эвин», так и в «Хайатт», показывая фотографии двух американцев, которых искали.

Упорство Дадгара граничило с чем-то невероятным.

Саймонс решил, что они не могут оставаться в доме Дворанчика долее сорока восьми часов. План побега был разработан для пяти человек. Теперь их насчитывалось десять мужчин, женщина и собака.

В их распоряжении было всего два «Рейнджровера». Обычный автомобиль никогда не преодолеет такие горные дороги, в особенности покрытые снегом. Им нужен был еще один «Рейнджровер». Кобёрн вызвал Маджида и попросил его попытаться найти еще один.

Саймонса беспокоила собака. Рич Галлахер планировал нести Баффи в рюкзаке. Если им придется идти пешком или ехать на лошади через горы, чтобы пересечь границу, один-единственный «гав» мог стоить жизни всем десятерым, а Баффи имел обыкновение лаять на что угодно. Саймонс заявил Кобёрну и Тейлору:

– Я хочу, чтобы вы отделались от этой чертовой собаки.

– О’кей, – согласился Кобёрн. – Наверное, я предложу пойти выгулять ее и просто отпущу.

– Нет, – возразил Саймонс. – Когда я говорю «отделаться», то имею в виду, что насовсем.

Самую большую проблему представляла собой Кэйти. Этим вечером она почувствовала недомогание – «женские дела», по словам Рича. Он надеялся, что день, проведенный в постели, подкрепит ее, но Саймонс подобного оптимизма не испытывал. Он принялся поносить посольство.

– У Госдепа столько способов вывезти человека из страны и защитить людей, если бы они захотели, – бурчал он. – Спрятать их в ящике, отправить как груз… если бы они были заинтересованы, все произошло бы в один момент.

Билл начал чувствовать себя причиной всех их невзгод.

– Я думаю, это безумие – рисковать жизнями девяти человек ради двух, – промолвил он. – Не будь Пола и меня здесь, никому из вас не угрожала бы и тень опасности, вы могли бы просто ждать, пока не возобновятся авиарейсы. Может быть, Полу и мне стоит уповать на милость посольства США?

Саймонс возразил:

– А что, если вы двое выберетесь, и тогда Дадгар решит взять других в заложники?

Во всяком случае, подумал Кобёрн, Саймонс не будет теперь выпускать из виду этих двоих, пока они не окажутся снова в Штатах.

Зазвонил звонок на воротах, выходивших на улицу, и кровь у всех застыла.

– Идите в спальню, но спокойно, – приказал Саймонс.

Кобёрн подошел к окну. Хозяйка все еще полагала, что в квартире проживают только двое, Кобёрн и Поше, – она ни разу не видела Саймонса, – и ни она, ни кто-либо другой не предполагал, что теперь в доме находятся одиннадцать человек.

Кобёрн наблюдал, как женщина пересекла двор и открыла ворота. Она простояла там несколько минут, разговаривая с кем-то, кого Кобёрну не было видно, затем затворила ворота и возвратилась одна.

Услышав, как наверху захлопнулась дверь, он крикнул:

– Ложная тревога!

Все приготовились к путешествию, как следует помародерствовав в квартире Дворанчика на предмет теплой одежды. Пол подумал: Тони Дворанчик умерла бы от стыда, если бы знала, что все эти мужчины обшарили ее шкафы. Они наскребли странный набор не подходящих по размеру шапок, пальто и свитеров.

После этого им не оставалось ничего другого, кроме как ждать: ждать, когда Маджид найдет еще один «Рейнджровер», ждать, пока Кэйти станет лучше, и ждать, когда Перо соберет турецкую спасательную команду.

Они смотрели старые футбольные матчи на видеомагнитофоне «Бетамакс». Пол играл с Гейденом в джин. Собака действовала всем на нервы, но Кобёрн решил не перерезать ей горло до последней минуты на тот случай, если план изменится и ее можно будет спасти. Джон Хауэлл читал повесть «Глубина» Питера Бенчли: он посмотрел часть одноименного фильма во время полета сюда, но не знал конца, поскольку самолет приземлился до окончания фильма, и он так и не угадал, кто же были хорошие парни, а кто – плохие. Саймонс изрек:

– Кто хочет выпить, могут не отказывать себе в этом, но, если нам придется передвигаться быстро, нам лучше делать это без наличия алкоголя в наших организмах.

Невзирая на это предостережение, как Гейден, так и Галлахер украдкой подлили в свой кофе ликер «Драмбуйе». Опять зазвонил звонок, и они повторили уже испытанный прием, но это вновь касалось квартирной хозяйки.

Все присутствующие были примечательно добродушно настроены, с учетом того, как много их набилось в гостиную и три спальни этой квартиры. Возможно, единственным раздраженным – вполне предсказуемо – был Кин Тейлор. Он и Пол состряпали большой ужин для всех, почти опорожнив холодильник, но к тому времени, когда Тейлор вышел из кухни, все прочие съели приготовленное до последней крошки, ничего не оставив ему. Он обозвал всех коллективно сворой жадных псов, и они расхохотались точно так же, как поступали всегда, когда Тейлор злился.

Ночью он вновь разозлился. Тейлор спал на полу рядом с Кобёрном, и тот вовсю расхрапелся. Храп был таким ужасным, что Тейлор не мог глаз сомкнуть. Он даже оказался не в состоянии разбудить соседа, чтобы тот прекратил храпеть, и это взбесило его еще больше.

Той ночью в Вашингтоне шел снег. Росс Перо изнемогал от усталости и напряжения.

Вместе с Митчем Хартом он провел большую часть дня в последней отчаянной попытке убедить правительство вывезти его людей из Тегерана на самолете. Перо встретился в Госдепе с заместителем госсекретаря Дэвидом Ньюсамом, в Белом доме с Томасом В. Бэрдом и Марком Джинсбергом, молодым помощником Картера, осуществлявшим связь между Белым домом и Госдепом. Они приложили все усилия к тому, чтобы вывезти самолетами из Тегерана тысячу американцев, застрявших в Иране, и не собирались строить никаких особых планов для Росса Перо.

Примирившись с мыслью о путешествии в Турцию, Перо отправился в магазин спортивных товаров и приобрел для себя одежду на холодную погоду. Взятый в аренду «Боинг-707» прибыл из Далласа, и Пэт Скалли позвонил оттуда с сообщением, что во время полета выявился ряд механических неполадок: ретранслятор и инерциальная навигационная система не работали должным образом, расход масла двигателя номер один в два раза превышал нормативный, запас кислорода на борту для использования в салоне был недостаточным, отсутствовали запасные покрышки, а клапаны емкостей с водой намертво заледенели.

Пока механики возились в самолете, Перо совещался в отеле «Мэдисон» с Мортом Мейерсоном, одним из вице-президентов «ЭДС».

На «ЭДС» существовала особая группа соратников Перо, таких как Т. Дж. Маркес и Мерв Стоффер, к кому он обращался за помощью в вопросах, не являвшихся частью повседневного бизнеса, связанного с программным обеспечением компьютеров: затеями вроде кампании по спасению военнопленных, борьбе против наркотиков в штате Техас и спасения Пола и Билла. Хотя Мейерсон не привлекался к особым проектам Перо, он был полностью проинформирован о плане спасения и благословил его: он был хорошо знаком с Полом и Биллом, ранее поработав с ними в качестве системного инженера. Что касается деловых вопросов, Мейерсон был для Перо наиглавнейшей личностью, он вскоре стал президентом «ЭДС». (Перо продолжал оставаться председателем совета директоров.)

Сейчас Перо и Мейерсон говорили о делах, рассматривая каждый из текущих проектов и проблем «ЭДС». Обоим было известно, хотя ни один не упоминал это, что Перо может никогда не вернуться из Турции.

В некоторых отношениях эти два человека отличались друг от друга как небо и земля. Дед Мейерсона был русским евреем, который два года копил деньги на железнодорожный билет из Нью-Йорка в Техас. Диапазон интересов Мейерсона простирался от спорта до искусства: он играл в гандбол, оказывал содействие Далласскому симфоническому оркестру и сам был хорошим пианистом. Посмеиваясь над Перо и его «орлами», Морт прозвал своих собственных близких коллег «жабами Мейерсона». Но во многих же отношениях он был схож с Перо, творческим и шустрым бизнесменом, чьи дерзкие идеи зачастую пугали более традиционно мыслящих руководящих работников «ЭДС». Перо дал указание, что, если с ним что-то случится во время спасательной операции, все его права голоса в соответствии с принадлежавшей ему долей акционерного капитала передаются Мейерсону. «ЭДС» будет по-прежнему управлять лидер, а не бюрократ.

В то время как Перо обсуждал дела и бушевал по поводу Госдепа, его самое глубокое беспокойство было связано с матерью. Лулу Мэй Перо быстро угасала, и Перо хотел быть подле нее. Если ей суждено умереть, когда сын будет в Турции, он никогда больше не увидит ее вновь, и это разобьет его сердце.

Мейерсону было хорошо известно, какие мысли у Перо на уме. Он прервал деловой разговор и заявил:

– Росс, почему бы не поехать мне?

– Что ты имеешь в виду?

– Почему бы мне не отправиться в Турцию вместо тебя? Ты внес свой вклад – ты летал в Иран. Нет ничего такого, что я не смог бы выполнить в Турции из того, что сделал бы ты. А тебе хочется остаться с твоей матерью.

Перо был тронут. Морту не надо было заводить разговор об этом, подумал он.

– Если тебе хочется… – Искушение оказалось сильным. – Безусловно, я хотел бы подумать об этом. Дай мне обмозговать твое предложение.

Он не был уверен, что обладает правом позволить Мейерсону сделать это вместо него.

– Давай посмотрим, что подумают другие. – Он поднял трубку телефона, позвонил в Даллас и связался с Т. Дж. Маркесом. – Морт предлагает отправиться в Турцию вместо меня, – сообщил он Т. Дж. – Что ты думаешь на этот счет?

– Это самая дурная затея на свете, – решительно отмел его соображения Т. Дж. – Ты плотно занимался этим проектом с самого начала и никак не можешь рассказать Морту все, что ему необходимо знать, за несколько часов. Ты знаешь Саймонса, тебе известно, как работают его мозги, а Морту – нет. К тому же Саймонс не знаком с Мортом, а тебе известно, как Саймонс доверяет людям, которых не знает. Ну, он просто не станет доверять им, вот и весь сказ.

– Ты прав, – согласился Перо. – Это даже не подлежит рассмотрению.

Он положил трубку.

– Морт, я чрезвычайно ценю твое предложение, но в Турцию отправлюсь я.

– Как тебе угодно.

Через несколько минут Мейерсон ушел, чтобы вернуться в Даллас в зафрахтованном лайнере «Лир». Перо вновь позвонил на «ЭДС» и поговорил с Мервом Стоффером.

– Ну, ребята, теперь я хочу, чтобы вы работали посменно и могли поспать, – заявил он. – У меня нет желания разговаривать с шайкой зомби.

– Есть, сэр!

Перо внял собственному совету и прилег поспать.

Телефонный звонок разбудил его в два часа ночи. Это был Пэт Скалли, звонивший из аэропорта: механические неполадки были устранены.

Перо заказал такси в аэропорт Далласа. Это была гонка на скорости тридцать миль по обледеневшим дорогам, от которых мороз продирал по коже.

Турецкая спасательная команда теперь была в сборе: Перо, Пэт Скалли и Джим Швибах – убойный дуэт; экипаж «Боинга-707» и два запасных пилота, Дик Дуглас и Джулиан «Бабло» Кэйноч. Но самолет не был отремонтирован. Ему требовалась запасная деталь, которую было невозможно найти в Вашингтоне. Гэри Фернандес – руководящий сотрудник «ЭДС», работавший над контрактом по аренде самолета, – имел друга, возглавлявшего наземное снабжение одной из авиалиний в нью-йоркском аэропорту Ла Гардиа. Он позвонил этому другу, друг соскочил ночью с кровати, нашел искомую деталь и отправил ее самолетом, вылетавшим в Вашингтон. Тем временем Перо улегся на скамейку в терминале и проспал еще пару часов.

Они сели в самолет в шесть часов утра. Перо в изумлении таращился на внутреннее убранство самолета. Там была спальня с огромной кроватью, три бара, хитроумная аппаратура класса хай-фай и деловой кабинет с телефоном. Он разглядывал роскошные ковры, замшевую обивку мебели и стены, обтянутые бархатом.

– Смахивает на персидский бордель, – высказал свое мнение Перо, хотя никогда не видел персидского борделя.

Самолет взлетел. Дик Дуглас и «Бабло» Кэйноч немедленно свернулись в клубочек и заснули. Перо попытался последовать их примеру: ему предстояло шестнадцать часов ничегонеделания. Когда самолет вылетел на пересечение Атлантического океана, он вновь задался вопросом, правильно ли поступает.

В конце концов, он мог бы оставить Пола и Билла попытать судьбу в Тегеране. Никто не стал бы обвинять его: ведь их спасение было делом правительства. Действительно, посольство, возможно, смогло бы сейчас безболезненно вывезти их.

С другой стороны, Дадгар мог найти их и бросить в тюрьму на двадцать лет – и посольство, судя по прошлым событиям, не смогло бы защитить их. А как поступят революционеры, если они схватят Пола и Билла? Линчуют?

Нет, Перо не может бросить своих людей на произвол судьбы – это было не в его привычках. Пол и Билл находились под его ответственностью – в этом отношении он не нуждался в словах своей матери. Закавыка была в том, что теперь он подвергал риску большее количество людей. Вместо двух человек, прятавшихся в Тегеране, у него теперь будет одиннадцать сотрудников в бегах в дебрях северо-западного Ирана и еще четверо плюс два пилота в поисках оных. Если что-нибудь обернется не так – если кто-нибудь погибнет, – весь мир будет смотреть на эту историю как на дурацкую авантюру человека, считавшего, что он все еще живет на Диком Западе. Он мог представить себе заголовки в газетах: «ИРАНСКАЯ ПОПЫТКА СПАСЕНИЯ ТЕХАССКОГО МИЛЛИОНЕРА КОНЧАЕТСЯ СМЕРТЬЮ…»

Предположим, мы потеряем Кобёрна, подумал он; и что я скажу его жене? Лиз будет трудно понять, почему я поставил на карту жизни семнадцати человек для обретения свободы двоих.

Он ни разу в жизни не преступил закон, а теперь погряз в таком количестве тяжелых незаконных деяний, что уже потерял им счет.

Перо выбросил все это из головы. Решение было принято. Если вы будете идти по жизни, думая обо всех плохих вещах, которые могут произойти, вы вскоре договоритесь до того, что вообще перестанете делать что-либо. Сосредоточьтесь на трудностях, которые надо преодолеть. Фишки легли на стол, и рулетка крутится. Последняя игра началась.