Глава 24. «Лавка старого Биота»
– Рыба! Рыба! Свежая рыба! Глаза блестят! Ещё шевелится!
– Лук! Чеснок! Кому чеснок? Отлично сохранился, как с осени в погребе очутился!
Шум. Гам. Толкотня. Торговая площадь плотно уставлена длинными узкими лавками, укрытыми от непогоды деревянными навесами. Орущие на все лады продавцы и толпа снующих во все стороны покупателей. По правую руку прилавок завален пирамидами здоровенной фиолетовой картошки. Напротив торговец в полушубке во всю нахваливает горшки, миски, кружки и прочую глиняную утварь. Ему вторит продавец деревянных ложек и табуреток. Саян, старясь не потерять из виду идущую чуть впереди гору Геврар, дочь ремесленника, с трудом пробирается сквозь базарную толчею. Слева вынырнула толстая бабка в заштопанном тёплом платке с широким деревянным лотком поверх не менее широкой груди и заорала прямо в ухо:
– Пирожки! Кому пирожки? С пылу! С жару! С мёдом! С картошкой!
От неожиданности Саян дёрнулся вперёд и едва не толкнул Ягиру в спину. Так и оглохнуть недолго, да ещё тяжеленный короб за плечами. Гора Геврар ходит на базар редко, но если пойдёт, то закупается на год вперёд. Хитрый утус Геврар прекрасно знает об этом, вот и оправляет Саяна как самого молодого и крепкого таскать за дочерью неподъёмный короб с покупками. Саян недовольно пошевелил плечами, лямки давным-давно пора пошире сделать.
– Утус! Купи жене колечко! Крепче любить будет!
Налево призывно улыбается продавец дешёвых украшений из меди и бересты. Тут и «витусом» назовут, лишь бы товар продать.
Упарился в конец, Саян прямо рукавом смахнул со лба пот. Вроде всё закупили: мука, картошка, сыр, кувшин сметаны, пара леденцов для самой младшей. Что там ещё было? Поначалу Саян снимал короб, убирал под плетёную крышку очередную покупку и закидывал короб обратно на спину. А потом просто кидал в почти полный короб всё подряд. Сырые яйца едва не бросил, ладно вовремя спохватился. И куда же гору Геврар ещё несёт? Купили же всё.
К великому разочарованию, Ягира повернула не в сторону дома, а вышла к южному краю Торговой площади, к небольшой улице с выразительным названием Шёлковая. Ну конечно же: на площади много чего можно купить, но, так сказать, что по проще и по дешевле. А вот на примыкающих к ней улочках находятся лавки посолидней. Там и народу меньше и товар дороже. Так, к примеру, ни один уважающий себя ювелир не потащится на площадь с лотком наперевес и не будет расхваливать во всё горло цепочки, серёжки, перстни из чистого золота, серебра или бронзы. Как говорится, к солидному продавцу солидные покупатели сами приходят.
Ягира в нерешительности остановилась перед лавкой старого Биота, менга, торговца шёлком, хлопком и прочими дорогими тканями с далёкого Миренаара. Над широкой дверью вместо флажков развешены изрядно полинявшие образцы товаров, длинные полоски шёлка, хлопка, шерсти и льна самого разного цвета. Лучше бы большими буквами написал, чем торгует.
Но вот Ягира, бросив на Саяна быстрый взгляд, потянула ручку на себя. Не остаётся ничего другого, как зайти следом за ней в лавку. Зато, едва закрыв за собой дверь, Саян с преогромный облегчением опустил тяжёлый короб на чисто вымытый пол и тут привалился к стене спиной. Плечи блаженно загудели.
Утус Биот, как и полагается уважаемому торговцу, сидит за прилавком на высоком стуле, но сразу соскочил с него, едва в лавку зашли покупатели. Лицо старого менга похоже на золотой кувшин, который забыли в дальнем углу чулана. Брови совершенно седые, волосы на голове скрывает надвинутая на лоб аккуратная чёрная шапочка. Длинный халат из красного шёлка, перехваченный широким мягким поясом, как бы подчёркивает необычность, изысканность и дороговизну выложенного на прилавках товара. Да, Саян даже отвалился от стены, в лавке есть на что посмотреть.
Уверенность вновь покинула Ягиру. Дочь ремесленника остановилась перед широким, во всю лавку, столом с наклонённой столешницей и рассеяно уставилась на многочисленные рулоны ткани синего, красного, зелёного и ещё бог знает какого цвета. А ведь за спиной старого Биота ещё и стена с образцами тканей.
Утус Биот, видя нерешительность неплохо одетой покупательницы, заговорил хрипловатым голосом:
– Добрый день, уважаемая. Вы хотите что-то конкретно? Или вам подсказать?
Утус Биот давно живёт в Тивнице и торгует тканями, которые ему привозят многочисленные компаньоны с юга. Вот почему старый менг так хорошо, почти без акцента, говорит на языке людей.
– Да, уважаемый, – голосок Ягиры дрогнул. – Я хотела бы купить что-нибудь… получше.
– Тогда, – торговец снял со стены рулон с верхней полки, – могу предложить вам атласный золотой шёлк. Вы только пощупайте: какая мягкость, какая свежесть.
Словно фокусник, утус Биот, прямо поверх прилавка с тканями, широко развернул снятый рулон. Ткань аж заблестела.
Почему все женщины так любят наряды, мужчинам никогда не понять. Глаза Ягиры, при виде мягкого золота, блестящих переливов, загорелись немым восторгом. Поди, Саян улыбнулся, уже прикидывает, какое из этого обреза получится великолепное платье и как ей будут завидовать подружки.
– Э-э-это великолепно, – Ягира провела ладошкой по мягкому шёлку. – И-и-и… сколько это стоит?
– Недорого, уважаемая. Этот чудесный рулон шёлка, в котором целых четыре метра, я отдам вам всего за пару золотых виртов.
Саян так и прыснул в кулак. Утус Геврар, по меркам простолюдинов, человек обеспеченный, но не настолько же. По представлениям благородных, он беден, как тюремная крыса. В подобные шелка сам Саян, когда был Великим Сахемом, одевался только для особо торжественных случаев. Старый Биот, то ли в шутку, то ли на самом деле, предложил Ягире самую дорогую ткань, которую только можно достать в Миренааре.
От столь умопомрачительной цены Ягира в рассеянности захлопала глазками. Ещё немного, и несмышлёная девчонка расплачется прямо возле прилавка. Зато теперь понятно, в чём, собственно, дело.
Утус Геврар, в качестве подарка на совершеннолетие, разрешил дочери купить дорогой ткани для парадного платья. К нему в самое ближайшее время начнут наведываться женихи. Будет очень здорово, если девушка на выданье будет встречать их в изысканном, по меркам простолюдинов, наряде. Хитрый Геврар одним выстрелом захотел убить сразу двух зайцев: и дочку порадовать, и шикарную обновку для будущей невесты приобрести. Вот, только, не учёл, что несмышлёную дочку понесёт в лавку, где продают ну очень хорошие ткани. Наверняка Ягира хотела не только похвастаться перед подружками, а заодно рассказать, где именно купила ткань. Фирменная наценка, так сказать.
Помочь, что ли? Саян едва сдержался, чтобы не заржать на всю лавку. К счастью для Ягиры, ему известно, сколько именно денег дал ей отец на дорогой подарок. Саян, оставив в углу короб с покупками, подошёл к прилавку.
– Уважаемый Биот, – дипломатично заговорил Саян. – Вы заблуждаетесь: я не слуга горы Геврар, а всего лишь подмастерье её отца, мастера-оружейника из Серого тупика.
Торговец даже не попытался скрыть разочарование. Утус Биот, едва не цедя проклятия сквозь плотно сжатые губы, в раздражении свернул атласный шёлк и закинул его обратно на стену за спиной. Похоже, он и в самом деле принял Саяна за слугу, который сопровождает взрослую дочь богатого благородного.
– Уважаемая Ягира, кроме шёлка, вы найдёте здесь и другие великолепные ткани, которые привозят из Миренаара и которые не делают у нас. Вот, – Саян осторожно взял Ягиру за руку и подвёл девушку к левой части широкого прилавка, – прошу вас, хлопок. Это, конечно, не шёлк, но гораздо лучше и нежнее шерсти или льна. Выбирайте. Какой цвет вам нравится?
Вежливый уверенный голос успокоил Ягиру и внушил уверенность. Девушка с интересом принялась перебирать цветные рулоны ткани.
– Вот этот, – Ягира с восторгом развернула рулон нежно-зелёного цвета.
– Прекрасный выбор, – похвалил Саян. – Великолепный насыщенный цвет. Пусть не атлас, но ткань отменная.
Саян вытащил выбранный рулон и широко развернул его на прилавке. Пусть ему самого когда-то приходилось щеголять в трусах из золотистого шёлка, но на самом деле он разбирается в тканях не намного лучше утуса Геврара. Отец Ягиры запросто может проходить в одной и той же рубашке из грубой холстины хоть месяц, хоть два. А мог бы и год, если бы жёны не следили за ним и не заставляли бы вовремя переодеваться. Главное делать вид, будто являешься большим знатоком и задумчиво хмурить брови.
– Утус Биот, сколько здесь? – Саян глянул на торговца.
То ли уверенный голос, то ли Саян сумел сказать что-то нужное, но мина разочарования на лице торговца сменилась деловой заинтересованностью.
– Как обычно, ровно восемь метров, – ответил утус Биот.
Саян, изобразив на лице глубокую задумчивость, брякнул наобум:
– Отлично. Я предлагаю вам серебряный вирт.
Не то: старый менг аж затрясся от негодования.
– Уважаемый, – с вызовом протянул торговец. – Эта чудесная ткань стоит не меньше восьми серебряных виртов.
Проклятье, Саян плотно сжал губы. Вполне возможно, что старый менг недалёк от истины. Но! Отступать поздно. Придётся изображать старого скрягу.
– Уважаемый, – в свою очередь с вызовом протянул Саян. – Вы просите слишком много. Я понимаю: прошлый год для урожая хлопка выдался не самым лучшим, но не настолько же. Из уважения к вам, к вашей торговле, из желания поддержать вас в наше нелёгкое время, так и быть я предлагаю вам серебряный вирт с четвертью.
Всё равно не то. Торговец справился с первым потрясением и заговорил более спокойно, но не менее решительно.
– Не имею чести знать вашего имени, уважаемый, но в моей лавке, не далее, как вчера днём, изволила покупать сама вигора Окрен, дочь покойного витуса Окрена и невеста вашего будущего Великого Сахема витуса Нарта! – на одном дыхании выпалил утус Биот.
– Чудесно. Очень рад за вас. Но в данный момент я имею честь торговаться с вами, а не с вигорой Окрен, – парировал Саян.
– Да знаете ли вы, уважаемый! – утус Биот завёлся не на шутку. – Что не далее, чем завтра утром, многоуважаемая вигора Окрен намерена посетить мою лавку ещё раз, дабы приобрести у самого лучшего в Тивнице продавца самые лучшие шёлковые ткани!
– Да-а-а! – с пафосом воскликну Саян. – И вы готовы назвать мне его имя!
Шутка, к месту и вовремя, творит чудеса. Утус Биот расслабленно расхохотался. Кем бы Саян не был, но ни пафосными возгласами, ни громкими именами его не проймёшь.
– Хорошо, уважаемый, – утус Биот кончиком пальца смахнул слезинку с краешка глаза. – Исключительно ради вашей выдержки и чувства юмора, я готов уступить вам эту чудесную ткань за семь с половиной серебряный виртов. И ни одной медной восьмушкой меньше!
В ответ Саян широко улыбнулся.
– Исключительно в знак уважения к вашей образцовой лавке, – произнёс Саян, – так и быть, я заплачу вам полтора серебряных вирта.
Старый менг обречённо вздохнул и бухнулся на высокий стульчик за спиной. Сидеть перед покупателем невежливо, но кое-что мешает старому торговцу тканями объявить о прекращении торгов и указать Саяну вместе с Ягирой и тяжеленным коробом на дверь.
Торчать целый день за прилавком, терпеливо поджидать покупателей, на самом деле весьма скучно. Очень часто торговцы завышают цену не ради погони за прибылью, а ради развлечения. Что может быть интересней чистосердечного разговора с покупателем? Торговец оценивает не только глубину кармана пришедшего к нему человека, а так же его умение говорить, шутить, спорить. Искусный оратор, который может убедить кого угодно в чём угодно, всегда и везде отоваривается с хорошей скидкой. Пусть набитые золотыми виртами кошельки Саян оставил дома под кроватью, зато красноречие, отточенное за пять столетий до бритвенной остроты, всегда носит с собой.
Торг продолжался минут тридцать – сорок. Гора Геврар отошла в сторонку и только удивлённо пялилась то на Саяна, то на старого менга. Такого изысканного красноречия, такого умения спорить и доказывать, от подмастерья своего отца она никак не ожидала. Саян, как сын крестьянина, бывший слуга, помянул не только всех богов Миренаара и Вилуры, а припомнил легендарную историю, по памяти процитировал половину Гексаана и Ситаана и, в придачу, припомнил десяток совершенно не знакомых ей имён. Ягира от удивления открыла рот, когда Саян перешёл на иссари, язык менгов.
Наконец старый торговец сдался.
– Хрен с вами, уважаемый, – утус Биот утёр вспотевший лоб и щёки шёлковым платочком, – так и быть, я отдам вам этот кусок ткани за четыре серебряных вирта.
– Ну вот, уважаемый, – Саян самодовольно улыбнулся, – оказывается, с вами вполне можно иметь дело. Я всем расскажу, какой вы покладистый и щедрый менг. Ягира, – Саян повернулся к девушке, – давай деньги.
Давненько не приходилось с таким жаром и ожесточением упражняться в красноречии. Но главная причина столь фантастической упёртости банальна до неприличия: отец дал Ягире всего четыре серебряных вирта. Саян давно бы согласился и на шесть, но у него нет двух лишних виртов. Зато у старшей дочери утуса Геврара действительно будет великолепное платье из дорого, по меркам простолюдинов, хлопка.
Ягира, сияя от радости, выскочила из лавки. Саян едва успел закинуть на плечи тяжёлый короб и выйти следом на улицу.
– Ягира! – крикнул Саян. – Умоляю, не беги.
Дочь ремесленника не забыла, благодаря кому только что купила по дешёвке великолепную нежно-зелёную ткань и сбавила шаг. На этот раз Ягира направилась прямиком домой, значит минут через двадцать наконец-то можно будет скинуть с натруженных плеч тяжеленный короб. Хотя, Саян оглянулся на лавку старого Биота, на сегодня работа уже закончена.
В доме ремесленника Саян наконец-то отставил тяжеленный короб с покупками на кухне и спустился на первый этаж в мастерскую. Утус Геврар, одетый как обычно в серую от многочисленных стирок рубаху и в большой передник, самозабвенно стучит по наковальне.
– Утус Геврар, я беру два выходных дня, – с ходу, едва сойдя с лестницы, заявил Саян.
От удивления ремесленник едва не засадил по пальцу. Молоток, брякнув по наковальне, свалился на пол.
– Но… сегодня же только вторник, – утус Геврар очумело уставился на Саяна. – Я никогда не заставлял тебя работать в воскресенье. А в субботу, как обычно, мы работаем только до обеда. Какие ещё выходные тебе нужны?
Да-а-а… Работяга ремесленник откровенно не понимает. По его уразумению, с понедельника по пятницу нужно прилежно работать, чтобы в доме был достаток. Иначе нельзя. Но спорить с утусом Гевраром, что-то доказывать и объяснять, нет никакого желания.
– Утус Геврар, – как можно более спокойно, но решительно произнёс Саян. – Я работаю на вас пятый месяц. Великий Создатель свидетель – я всем доволен. Но! Мне нужны два выходных дня, этот и завтрашний. Я не прошу вас дать их мне, а предупреждаю, что на сегодня я работу закончил и ухожу. Вернусь либо завтра вечером, либо послезавтра утром.
– Но-о-о, как это? – от удивления утус Геврар присел прямо на наковальню.
– Утус, – Саян оборвал ремесленника. – Завтра или после завтра я вернусь. А потом вы сами решайте: буду я работать на вас дальше или нет. А сейчас я пошёл.
Утус Геврар так и остался сидеть на наковальне с растерянным видом. Саян поднялся на чердак в свою комнату. Слава богу, не успел обзавестись кучей вещей. Всё, что есть – легко умещается в дорожный мешок. Только, Саян в растерянности уставился на кровать, что делать с деньгами? Таскать с собой столь крупную сумму никак не хочется. Впрочем, Саян вытащил из припрятанного кошелька три золотых и пять серебряных виртов. Ещё честно заработанная у ремесленника медь. Пожалуй хватит. А кошельки пусть по-прежнему лежат под половой доской, на которую упирается ножка тяжёлой кровати. В принципе, Саян бросил на заправленную кровать собранный вещмешок, можно заодно оставить и вещи. Всё равно сюда придётся возвращаться.
– Всего вам наилучшего, утус Геврар, – на прощанье, проходя через мастерскую мимо оторопевшего ремесленника, произнёс Саян.
Дверные колокольчики над дверью сыграли за его спиной.
