Саян, помахивая окровавленным топором, словно заурядной палочкой, повернул обратно в крепость. В том же порядке, в каком они вышли встречать посланников войны, процессия зашла под своды надвратной башни. Ягис, сделав большой шаг вперёд, схватил за рукав.

- Саян, – злобно зашипел Ягис. – Тебе придётся много чего объяснить.

- Объясню. Всё объясню, - не оборачиваясь, ответил Саян. – Но только не здесь и не сейчас.

Взглянув на Ансива, Саян спросил:

- Ансив, если не возражаешь, давай встретимся у тебя через пару часов. Завари ещё чайку. А то мне ещё народ собирать, войну объявлять.

- Договорились, – хмуро бросил Ансив. – Но учти: ты останешься без мёда.

Окровавленный топор в руках разглядели многие жители Тивницы. А кто не видел, поверил на слово очевидцам. С кем началась война и по какой причине объяснять никому не нужно. Войны с менгами и стычки с другими племенами обычное явление. Разница лишь в том, что впервые врагом Тивницы стало племя Звёздная птица. Почти сто лет назад род Медной Совы отделился именно от этого племени. Многие десятилетия Тивница считалась естественным союзником Птицы. А так, каждый подданный и прекрасно знает к чему готовиться: вода, едва, дрова и прочие припасы в максимально возможном количестве.

Не через два часа, а через три Саян появился в уютной беседке в глубине ухоженного садика. Хмыре, словно с дикого похмелья, Ягис и Ансив на пару ополовинили большой пузатый чайник с крепким ароматным чаем.

- Надеюсь, вы понимаете: наш разговор будет строго конфиденциальным, - Саян сам себе налил чашечку изрядно остывшего чая.

- Это ещё почему? – поинтересовался Ансив.

- То, что вы услышите, предназначено только для ваших ушей, - Саян зачерпнул ложкой мёд. – К тому же, только вы способны меня понять.

Выражение «строго конфиденциально» означает разговор на русском языке. За сотню с лишним лет друзья много чего забыли из первых лет годы жизни на Миреме, а вот родная речь почему-то крепко-накрепко засела в памяти. В любой момент, любой их них, хоть по среди ночи, хоть после недельного запоя, может заговорить по-русски без запинки и даже без акцента. В своё время пришлось немало поломать голову над этим феноменом, чтобы в конечном итоге, махну рукой, списать его в один ряд с долголетием, способностью к языкам и тёмно-синими дарами Создателя.

- И так, господа, что вас интересует в первую очередь? – Сергей сделал большой глоток ароматного чая.

- Хватит ли у тебя смелости признать, что предстоящая война целиком и полностью твоих рук дело? – с вызовом спросил Ян.

- Что именно ты спровоцировал её, – Андрей по-особому выделил «ты».

- Смелости? Хватит. Даже с избытком, - заверил Сергей. – Да, Андрей. Да, Ян. Предстоящую войну целиком и полностью спровоцировал я.

Сергей налил ещё чашечку чая и отломил кусочек хлеба.

- Я прекрасно осознаю, что охотники смиренно не проглотят ни монополию на медь, ни посягательство на кусок своей территории. Причём, прошу заметить, самой ценной территории. Не будь прежний Вождь Птицы столь упорно миролюбивым, война началась бы ещё в прошлом году. Зачем, по-вашему, я третий год подряд запрещаю трогать обширный луг перед Западными воротами? Хотя ещё ранней весной его следовало бы перепахать и засеять рожью.

- Поле боя, - хмуро бросил Андрей.

- Оно самое, - Сергей кивнул. – Я очень надеюсь, что у охотников не хватит ума вытоптать наши поля южнее Тивницы. Но! Риск есть риск.

- Но… Зачем? Сергей, зачем тебе нужна эта война? – эмоционально воскликнул Ян. – Нам-то что – воскреснем. А простым смертным как? Они ж, того, навсегда умирают.

Сергей, наполняя из почти пустого чайника третью чашку, уставился на Яна. Тёмно-коричневая струйка едва не пролилась на полированную столешницу.

- Ян, ты меня удивляешь, – Сергей поставил чайник на стол. – Ведь ты у нас самый лучший воин. Действительно лучший. С твоим-то колоссальным опытом. Мало кто из смертных может сравниться с тобой во владении топором, копьём и уж тем более катаной.

Ладно бы, если столь эмоционально выступил Андрей. Я б его понял. И он и я так и остались гражданскими людьми. Да. Нам тоже время от времени приходится размахивать тёмно-синими катанами, но мы всё равно в первую очередь гражданские чиновники. Невероятно, Ян: даже спустя сто десять лет в тебе по-прежнему сидит пацифист конца двадцатого века.

- Ну и пусть сидит, – упрямо возразил Ян.

- К тому же, - Сергей пропустил реплику Яна мимо ушей, - Не смотря на всю нашу бессмертность, нам всё равно тяжело расставаться с жизнью. Или забыл, как лет двадцать назад зимой на охоте тебя медведь-шатун подрал? Неделю тебя искали. Еле нашли. И всё это время ты упорно цеплялся за жизнь. Одних шишек сколько сгрыз. Хотя было бы куда как проще лечь на снег и помереть.

От неприятных воспоминаний Ян поморщился, словно от зубной боли.

- Ты, это, от темы, не отвлекайся.

Напускной грубостью Ян пытается скрыть смущение.

- Да, действительно, отвлёкся, - охотно согласился Сергей. – Тогда, лучше, начну с самого начала.

Сергей залпом осушил чашку до дна, закусил хлебной корочкой и крякнул от удовольствия.

- На этом самом месте, где мы сейчас пьем этот восхитительный чай, - наливая четвёртую чашку, заговорил Сергей, - девяносто шесть лет назад наш маленький свежеиспечённый род построил первое стойбище. И кем мы тогда были? – Сергей в упор глянул на Яна. – Тем, чем до сих пор являются наши соседи: что поймали, то и съели, что нашли, тем и закусили.

Первобытнообщинный строй не может, экономически не может быть основой для настоящего государства. Первое, что я начала делать – создавать новую экономическую базу. Переделывать охотников и собирателей в крестьян и ремесленников. Учил землю пахать, дома строить, медь обрабатывать. Много чего мы позаимствовали у менгов. Ты же сам, Ян, командовал первыми пятью экспедициями на юг. Ну, в общем, своего я добился.

Сергей, словно показывая, какое большое дело сотворил, широко развёл руками.

- Друзья мои, – воскликнул Сергей. – Хотя бы сейчас вы понимаете, какое невозможное по сути дело мы провернули? В иных условиях, на этот самом месте, не было бы никакого государства людей. Здесь нет ни лёгкой для вспашки земли; ни диких злаков, чтобы засеять эту землю; ни годных для одомашнивания животных. Вообще ничего нет. И всё, что вы сейчас видите вокруг себя… Все, что растёт и мычит за пределами этих стен… Все это появилось благодаря нам, нам и только нам.

Не будь нас, первое государство людей появилось бы на сотни, а то и на тысячи лет позже. Когда менги, колонизаторы с юга, построили бы на Великом Столбе свою крепость и самым наглядным образом, с помощью огня и стали, не объяснили бы людям преимущества государственного строя.

- А заодно ты свернул первобытную демократию, – Андрей не удержался от ложки дёгтя.

- А заодно свернул первобытную вседозволенность и укрепил вертикаль власти. И вы, прошу заметить, сидите на самом верху это вертикали.

Сергей перевёл дух. Ругаться с друзьями не стоит.

- Как бы то ни было, столь долгий подготовительный период прошлой весной наконец-то закончился. Я лично уложил последний кирпич в нашу Тивницу, в нашу крепость, в наш град.

- Теперь понятно, почему с такой помпой, обжираловкой и разбазариванием материальных ценностей ты отметил конец строительства, - припомнил Ян.

- В точку, – охотно согласился Сергей. – Пора переходить к следующему пункту нашей программы – к внешней экспансии.

На миг в уютной беседке в маленьком ухоженном садике повисла тишина. Ян удивлённо глянул на Андрея. В ответ Андрей пожал плечами.

- Ну ты хапнул, – воскликнул Ян.

- Зачем? – удивился Андрей.

Сергей широко улыбнулся. На деле Ян и Андрей давно превратились в Ягиса и Ансива.

- На данный момент мирные средства воздействия на охотников исчерпаны. Они переняли кое-что, но, к сожалению, гораздо меньше, чем я надеялся, - объяснил Сергей. – Вместо засек они окружают свои стойбища деревянными частоколами. Некое подобие грядок с чесноком и луком всё же можно найти возле их полуземлянок. Но к полноценному сельскому хозяйству они и не думают переходить. Единственное, что они приняли на «ура», так это собак. Но даже их они специально не дрессируют для охраны стойбищ. На этом и без того короткий список заканчивается.

Почему охотники с упорством достойного лучшего применения держатся за старый образы жизни я, если честно, не понимаю. Они сознательно отказываются от более сытой, здоровой и комфортной жизни. Они по-прежнему ютятся в полуземлянках и зависят от малейшего чиха дикой природы. Олени откочевали чуть в сторону… И всё: племя на грани голода.

- А тебе не приходило в голову, - встрял Ян, - что больше всего на свете они дорожат своей первобытной вседозволенностью, и что крепкая вертикаль власти им нахрен не нужна?

- Не приходило, - с ходу согласился Сергей и продолжил. – Чтобы вы там про меня не думали, но внешняя экспансия нам нужна не только по причине моих наполеоновских амбиций. Хотя они в том числе.

Тивница, как племя, полностью замкнулось в себе. Тридцать лет назад мы окончательно отделились от Звёздной птицы. Тогда же последний раз девушка из Лугового Сокола вышла замуж за нашего парня. Через два, три, в лучшем случае через четыре поколения, во всю расцветут последствия близкородственных браков. Меня не прельщает перспектива превратиться во владельца самого большого на Миреме дурдома.

После победы я обложу Птицу налогом «кровью». С каждого рода они будут платить по одной, две девушки в год. Пока племена охотников не превратятся в сельскохозяйственные общины и не войдут в состав Тивницы, другой альтернативы у нас нет.

- И ты уже придумал план войны? Без меня? – вспылил Ян.

Едва разговор свернул к военной теме, как Ян из пацифиста тут же превратился обратно в воина.

- Ян, ты только не обижайся, - миролюбиво произнёс Сергей. – План предстоящей войны настолько прост и однозначен, что я и сам прекрасно справился.

В поле перед крепостью охотников встретят ополченцы. Все три пехотные манипулы мы выстроим в одну линию. За ними, в качестве резерва, встанут Преторианцы. Младшее ополчение засядет на Западных воротах и на прилегающих стенах. Я буду с преторианцами. Андрей, и не спорь, останешься в крепости. Ну а ты, Ян, выбирай под командование любую манипулу.

Охотники, как обычно, ломанутся в бой гурьбой. Манипулы окажутся в полном окружении, но это не страшно. Быстрей всего, в окружении будут и Преторианцы. А дальше начнётся бойня. Чем быстрее охотники признаю свое поражение, тем их больше вернётся обратно к родным хатам. Вот и всё.

- Почему бойня? – недоверчиво, словно на ярмарочного шарлатана, глянул Ян. – Охотников будет в разы больше. Не меньше полутора тысяч.

- Да хоть три тысячи, – отмахнулся Сергей. – Дело не в количестве, а в качестве. Воевать строем охотники не умеют. К тому же, Звёздной птице ещё ни разу не выпадало сомнительное удовольствие биться лбами о монолитный строй щитов. Вот, заодно, и попробуют. Да у них ума не хватит остановиться недалеко от манипул и закидать нас стрелами. В бой полезут. В рукопашную. Славу добывать и боевые трофеи.

- На словах ты уже разбил Птицу в пух и прах. Не рановато ли? – осторожно поинтересовался Андрей. – Война, знаешь ли, путь обмана. Мало ли что.

- Вот поэтому из-за возможных «мало ли что» главное сражение произойдёт возле стен Тивницы, – Сергей стукнул указательным пальцем по столешнице. – Если мало ли что, мы укроемся в крепости. Я лучше пошлю к Хессану очередной глупый обычай и отправлю Яна с его Спецназом громить стойбища Птицы, нежели оставлю крепость и гражданское население без прикрытия. Охотники сами не поняли, чего понаделали своим окровавленным топором – развязали мне руки.

- Чего, собственно, ты и добивался, - ядовито заметил Ян.

- Именно! Ян, именно, – Сергей энергично кивнул. – Иной исход сражения мне представляется с трудом. Охотники со своей демократией и благородством на что-то более коварное просто не способны. Уверен: во всей Птице не найдётся ни одного желающего остаться в тылу в качестве резерва. Так ведь и уважение сородичей не сыскать и без почетных трофеев остаться можно. Все, я твёрдо уверен, все без исключения ринутся в бой. Вот она – первобытная демократия в действии.

Сергей умолк. Словно на исповеди душу облегчил. Озабоченные Ян и Андрей молча переваривают план войны. В беседке повисла тишина. Ну и пусть подумают. Это полезно.

За жаркими разговорами и горячим чаем незаметно наступил вечер. Гепола опустилась к западному горизонту и наполнила беседку холодными предзакатными лучами. В саду тишь и благодать. Сквозь живые стены пышных кустов не пробивается ни малейший ветерок. Андрей, зачерпнув остатки мёда золотой ложечкой, задумчиво пытается размешать его в чашке с остывшим чаем, но не получается. Густой мед вязкими комочками болтается в холодной воде.

- Ладно, – Ян хлопнул ладонью по столу. – Придётся расхлёбывать эту кашу по твоему рецепту. Тогда почему, Сергей, и тебе не остаться в крепости? Дай мне поруководить этой славной викторией. Почему ты вечно посылаешь меня за три девять земель разгребать грязное бельё?

- Ян, только без обид, - Сергей пригубил холодный чай. – Я бы и сам с превеликим удовольствием остался бы в крепости наблюдать за сражением с Западной башни. Но не могу! Как ни странно. По банальной причине не могу. В бой необходимо отправить все наши силы, в том числе и преторианцев. А без меня, без моего драгоценного тела, делать им на поле боя совершенно нечего. Самая главная задача гвардейцев – меня охранять, – решительно, как отрезал, заявил Сергей.

- Сергей, опомнись! – вспылил Ян. – От кого охранять? Подданные тебя боготворят. Ты запросто можешь прийти в наше капище, содрать звезду Создателя и нарисовать собственный святой лик. Только рады будут.

- Оно и верно, - встрепенулся Андрей. – Сергей, на кой тебе личная охрана? В пределах периметра из обожжённых кирпичей бояться тебе совершенно нечего. Да и некого. К тому же мы один фиг бессмертны.

На эмоциональный взрыв Яна и на более спокойный вопрос Андрея Сергей только хитро улыбнулся. Держа на весу пузатый чайник, стараясь выжать из него хотя бы ещё пару капель восхитительного напитка, нарочито спокойно Сергей объяснил:

- Целиком и полностью согласен с вами, друзья мои. Меня действительно боготворят и в пределах нашей крепости ничто и никто мне не угрожает. Если разобраться, то личная охрана мне совершенно ни к чему. Но! Всё не так просто.

Сергей опустил пустой чайник на стол.

- Сейчас у нас три манипулы. Сто лет назад не набралось бы и на половину одной. Ещё через сто лет у нас будет три полноценных легиона. Естественно, нынешние манипулы послужат основой для их создания. Та же учесть постигнет и преторианцев. Через сто лет из моего нынешнего взвода телохранителей вырастит полноценный легион. Но это будет не просто пехотный легион, а личный легион Великого Сахема.

Это будет самый лучший легион. Лучше всех вооружённый. Лучше всех обученный. Самый преданный. Именно этот легион составит гарнизон Тивницы и будет оберегать Великого Сахема во всех военных походах. Служить в нём будут только простолюдины, выходцы из сословия преторианец. Аристократов, дворян и прочей родовитой шушеры в нём не будет. Именно этот легион будет оберегать Великого Сахема от покушений, дворцовых заговоров и переворотов. Традиции легиона преторианец закладываются уже сейчас. Если Сахем лично в бой не идёт, то и преторианцам делать на поле боя делать нечего.

Да, мне лично ничто и никто не угрожает. Но! Как знать: Создатёль не счёл нужным поделиться с нами своими планами. Когда, на какой стадии, он свернёт свой эксперимент? Может завтра, а может через десять тысяч лет. Может быть я погибну в бою, может банально умру от старости, а заново так и не воскресну. И тогда первому смертному Сахему очень даже пригодится большой отряд отлично подготовленных, вооружённых, и, главное, преданных, бойцов.

Едва Сергей умолк, как Ян раздражённо заявил:

- Сергей. Ты говоришь, как будто бредишь.

- Может быть, - равнодушно согласился Сергей.

Андрей шумно поднялся из-за стола и рассерженно произнёс:

- Всё. Хватит на сегодня. Прошу вас, уважаемые, убраться от сюда.

Сергей, со скрипом сдвинув стул, поднялся из-за стола. У хозяина уютной беседки испортилось настроение.

Из-за кустов, словно ожидая приказа, выскользнула угора Схита. Бухнув на стол деревянный поднос, старшая жена принялась быстро собирать грязную посуду. Вяло, даже не пожелав друг другу на прощанье спокойной ночи, друзья разошлись по домам. Беседа и так затянулась. Скоро землю окутают сумерки. До начала войны осталось ровно семь дней.