Глава 6. Полевое сражение.
Первое. Самое первое в жизни сражение. Настоящее! А не набившие оскомину учебные баталии с тяжёлыми пародиями на щиты и копья.
Рапс, сын Чигиса, семнадцатилетний парень, стоит во второй шеренге Первой пехотной манипулы. От того, что сейчас предстоит… От того, что сейчас должно свершиться… Дух захватывает! Щёки горят, руки трясутся, а ноги предательски подгибаются. Стыдно даже. Прямо перед ним, в первом ряду, стоит отец.
Как и полагается для воина первой шеренги, на голове отца большой медный шлем, который почти на половину закрывает лицо. Только сейчас, в преддверии большой битвы, с близкого расстояния, можно заметить несколько седых волосков в пряди волос, что выбиваются из под шлема. На плечах отца блестят узкие медные пластины. Такими же пластинами покрыты и его доспехи – наиболее надёжная, дорогая и, главное, престижная броня. Большой прямоугольный щит отец держит прямо, вровень с соседями по ряду – сказывается долгая боевая выучка. Медная секира до поры до времени висит на широком ремне. Большим пальцем правой руки отец сосредоточенно поглаживает острое лезвие. От фигуры родителя веет уверенностью и спокойствием.
Рапс, словно перед большим зеркалом, глянул на самого себя – амуниция и вооружение гораздо проще. Несколько медных пластин, пришитых на толстою выделанную кожу, прикрывают грудь и живот. Щит размерами похож на щит отца, но несколько тоньше и легче. За поясом висит простой топор с прямым лезвием на деревянной рукоятке. Если всё пойдёт как надо, то в грядущем сражении он не понадобится вовсе. Главное оружие пехотинца – двухметровое копьё с большим двугранным наконечником.
А, ведь, всего два года прошло, как на торжественном празднике Инициации Рапс стал полноценным воином и полноправным мужчиной. Утус Шел, центурион Первой пехотной манипулы, тогда же отметил насколько хорошо, даже виртуозно, Рапс владеет топором и копьём. По этой причине, в качестве большой награды за усердие, здесь и сейчас Рапс стоит за отцом во второй шеренге. Сверстники, с кем долгих пять лет довелось махать деревянными топорами и потеть под истошные вопли утуса Лерла, стоят в глубине манипулы, в наиболее безопасном, но и наименее престижном месте. Да, у них есть и щиты, и копья и даже топоры, но сражаться они не будут. Только держать строй и создавать давление.
Раннее утро. Холодный по ночному свежий воздух приятно остужает разгорячённое лицо. На небе ни облачка. Гепола чуть выглянула из-за края восточного горизонта, но саму повелительницу дня ещё не видно. Огромная тень от Утёса накрыла манипулу и протянулась аж до дальнего берега реки. Если присмотреться, то можно заметить, как дальний край исполинской тени приближается всё ближе и ближе. Охотникам нужно бы поторопиться. Иначе очень скоро прекрасная Гепола заберётся высоко на небосклон и будет немилосердно слепить им глаза. Кстати! О противнике.
Рапс выглянул через плечо отца. Вдалеке, через проход между засекой и берегом Акфара, льётся серый ручей. Со столь большого расстояния одеяния охотников сливаются в одну сплошную серую массу. Совсем скоро вся эта масса наполнится через край и с дикими воплями ринется на сомкнутые щиты трёх манипул. Рапс поёжился. От столь явного численного превосходства кружится голова. Может, и в самом деле было бы лучше укрыться за крепостной стеной?
- Не принимай близко к сердцу, сынок, - не оборачиваясь, произнёс отец. – То, что их больше – ничего не значит. Один волк способен обратить в паническое бегство большое стадо овец.
Отец, бывалый воин, словно читает мысли. А действительно! Чего боятся? Охотники ни раз и ни два крикливой стаей набрасывались на плотный ряд щитов и каждый раз, харкая кровью, откатывались назад. Так было раньше, так, да поможет Великий Создатель, будет и на этот раз.
Рапс перевёл дух. Нервная дрожь слегка отпустила.
***
Поле. Поле. Кто тебя усеял мёртвыми костями.
Саян, разгоняя наваждение, тряхнул головой. Странная фраза воздушным пузырьком всплыла из глубин памяти. Не вовремя всплыла. Сражение, вроде как, ещё только начинается, а в голову уже лезут дурные мысли. Не к добру это. Не к добру.
Саян одёрнул сам себя. Нельзя так. Ничто не потеряно, пока не потеряно всё.
Новая мысль не на много лучше прежней, зато придаёт уверенность. Маховик судьбы запущен. События слетают с его тупых зубьев, словно картинки в калейдоскопе. Только успевай следить. Лучше ещё разок осмотреть поле боя.
Четверо рослых преторианцев изобразили живой помост. Сложенные внахлёст щиты на вид весьма шаткие, как старый гнилой мостик, того и гляди рухнет, но личной гвардии нужно либо доверять, либо разгонять к чёртовой матери. Конечно, с надвратной башни вид был бы гораздо лучше, но и с этого живого помоста обзор не так уж плох.
Пока всё идёт по плану. Маленькая армия Тивницы выстроилась на большом лугу недалеко от крепости. Эх! Было бы здорово подвинуть манипулы ближе к городской стене, чтобы лучники могли принять участие в сражении, но нельзя. Охотники, кто их знает, в самый последний момент могут передумать. Не дураки, всё же.
Квадраты пехотных манипул выглядят солидно. В каждой ровно 144 воина. От чётких линий и сомкнутых стеной щитов веет несокрушимой мощью и убийственной силой. Не-е-е… На лугу перед Тивницей стоит не 432 пехотинца, а три могучих воина.
На фоне пехотных манипул преторианцы выглядят молодым агрессивным щенком, который спрятался за спины огромных бойцовых псов. Но у этого щенка стальные зубы. В мирное время пехотинцы крестьянствуют и ремесленничают. Преторианцы же – профессионалы. Война их главное и единственное занятие.
А где противник?
Как доложила полевая разведка, Звёздная птица приплыла ещё вчера вечером. Заранее, как не сложно догадаться. В паре километрах выше по течению охотники разбили большой лагерь. Вдоль берега растянулся длинный ряд костров и серых палаток. Положенные восемь дней истекли сегодня утром, но лучше не рисковать. Весь вчерашний вечер и ночь лагерь противника караулили разведчики. Что самое интересное, до стычек дело так и не дошло. Охотники несколько раз замечали невежливое внимание, но только пугали разведчиков громкими криками.
А вот и противник.
Сквозь проход между засекой и берегом Акфара потёк серый ручей. Как и следовало ожидать, гибких прямоугольников марширующих колон нет и в помине. Одна большая толпа, словно мутная вода, сочится сквозь дырку в бочке. Ещё немного и эта зловонная лужа попытается захлестнуть, утопить чёткие квадраты манипул. Ну что ж, пусть попробуют.
- Витус! – со стороны реки подбежал запыхавшийся разведчик.
Ни медных доспехов, ни щита, ни даже топора за поясом у воина нет. Только обычная охотничья куртка, просторные штаны с заправленными в мокасины штанинами и капюшон с сеткой накомарника. Короткий лук за спиной и узкий нож, вшитый в широкий ремень, вот и всё вооружение разведчика.
- Говори, - нутром чуя неладное, разрешил Саян.
Разведчик скинул с головы капюшон и лихо козырнул зелёной от грязи ладонью. Утус Леада, преторианец, один из тех, кто наблюдает за охотниками со стороны Акфара. Разведка лишней не бывает.
- Витус. По Акфару спускается большое количество лодок. Сколько именно затрудняюсь ответить. Но очень много. Одни мужчины. Женщин или детей нет. Охотники торопливо высаживаются на берегу и направляются в сторону Тивницы. Разрешите предположить: на помощь Звёздной птице прибыли остальные племена.
Проклятье! Саян до боли сжал кулаки. В груди словно взорвался огненный шар. Охотники всё же перехитрили его. Как именно – выяснится позже. А сейчас надо что-то делать.
- Доклад принят. Возвращайся в крепость, - машинально приказал Саян.
- Есть! – преторианец лихо козырнул и убежал.
Так оно и есть. Охотников слишком много. Гораздо больше, чем может быть в Птице. К тому же, они разделились на четыре кучи. Если три первые примерно равны между собой, то четвёртая, крайняя слева, заметно меньше остальных. Хуже того: та, что в центре, пытается изобразить некое подобие фаланги. Саян улыбнулся. Даже от сюда видно, что идея обречена на провал ещё до начала сражения. Вольные охотники напрочь отметают всякую дисциплину. Подготовки никакой. Вместо прямой линии чёткого ряда щитов получается кривая с завалами по краям и в центре.
Понятно – против Тивницы выступил СОЮЗ ПЛЕМЁН! На войну припёрлись все четыре племени. И, естественно, охотники разбились на четыре отдельные кучи. Та, что самая маленькая, Серый Волк. Это племя выделилось из Звёздного зверя лет шесть назад. Всего четыре рода и две фратрии. Ну а те, что тщетно пытаются изобразить фалангу, Звёздная рыба. Уж кому, кому, а именно Рыбе чаще всего приходилось биться зубастой мордой в сомкнутый ряд щитов. Прочухались, наконец. На собственной шкуре прочувствовали силу плотного строя. Даже подражать пытаются. Болваны.
Мутный поток в проходе между засекой и речным берегом иссяк. Серые толпы охотников заволновались ещё сильнее. Ещё миг… И вся эта разношерстная орава хлынет на маленькую армию Тивницы. Что делать? Что делать? Саян рассеянно заоглядывался. План сражения улетел к Хессану под хвост. Остаётся только одно.
- Посыльные!
Трое самых быстроногих преторианцев вышли из строя.
- Приказ всем манипулам: немедленно отступать в крепость. Исполнять!
Посыльные тут же убежали.
Ну, утус Триг! Ну хитрец! Чуть было не обдурил. Но! Саян злобно усмехнулся. Ополченцы умеют не только наступать, а ещё организованно отступать под прикрытие городских стен. Каждая манипула не просто знает в какой последовательности отходить, но и как протискиваться через узкие створки Западный ворот.
Саян спрыгнул с живого помоста на землю. Наблюдения закончены. Настал момент, когда какое-либо руководство битвой более невозможно. Теперь всё зависит от того, насколько хорошо подготовлены манипулы, насколько твёрд каждый воин и насколько каждый центурион знает своё дело. Пара минут и вал переполненных жаждой убивать охотников накроет аккуратные квадраты манипул. Исход сражения не ясен, но будет кровавая бойня. Обязательно будет. Пусть охотники не умеют воевать, но сражаться они очень хорошо умеют.
- Приготовиться к бою! Отступаем к воротам! Ждём остальных! – приказал Саян.
Последние приказы отданы. Маленькая манипула преторианцев ощетинилась копьями. Сомкнутые щиты очертили строй толстой синей линией. Держа квадрат, чеканя шаг, преторианцы двинулись к Западным воротам.
Началось! Саян смахнул со лба обильную испарину. Сердце заколотилось так, словно подошёл к краю высоченного обрыва. Всё нервы проклятые.
На той стороне большого луга четыре серые тучи взорвались дикими воплями. Тысячи глоток разом взревели. Очертя голову, охотники ринулись в неистовую атаку. Звёздная Рыба не сумела сдержать даже самого жалкого подобия строя. Ритуальные песни и боевое безумие напрочь вышибли из сознания первобытных охотников желание воевать по-новому.
***
Умелец – очень сильный колдун. Каждый мужчина, каждая женщина и даже маленькие дети знают об этом.
Гитас, Верховный Шаман племени Звёздная птица, принял из рук молодого помощника большой бубен. Утус Триг попросил почти невозможное – во что бы то ни стало помещать Умельцу напустить на доблестных охотников порчу. В одиночку ни за что не справиться. К счастью, на помощь пришли шаманы всех четырёх племён. Едва огнеликая Гепола поднялась на небосклон, как Гитас начал защитное камлание.
По-особому зажжённый пучок перьев упал в большую кучу дров. Шумя и разбрызгивая искры, жёлтое пламя быстро охватило сухие ветки и колотые чурки. Языки пламени взметнулись до самого неба. Гитас, стуча колотушкой в чёрный от старости бубен, произнёс на распев первые слова:
- О! Великий! Помоги! О! Великий! Защити!
Бум! Бум! Бум!
Могучий бубен звучит над поляной.
Магия, обращённая к Великому Создателю, самая сильная, самая могучая. Хессан, повелитель всемирного зла, обращается в бегство при одном только имени Великого. Но! Равнодушно и с большой высоты взирает Великий Создатель на творения свои. Ох как трудно, нелегко, призвать его на помощь. Нужно много сил, много молитв, много песнопений и много ритуальных плясок. Тогда, может быть, обратит он взор свой.
- О! Великий! Помоги! Детям своим помоги! Творения свои защити!
Бум! Бум! Бум!
Колотушка всё быстрей и быстрей ударяется о натянутую кожу. Всё громче и громе звучит огромный бубен. Всё быстрее и быстрее кружит Гитас вокруг огромного костра. Полы тяжёлого шаманского одеяния широко развиваются. Связки амулетов слажено брякают. Закатив глаза, Гитас взывает к Великому Создателю.
Помогая Верховному Шаману, попадая под гипноз его ритуального танца, шаманы четырёх племён пустились в неистовую пляску вокруг костра. Пламя гудит, искры летят. Десятки страшных фигур неистово скачут в отблесках ревущего пламени.
Гудят бубны. Взывают шаманы. Густая какофония разносится далеко вокруг. И слышат доблестные охотники завывания шаманов. И знают они, что пришёл им на помощь Великий Создатель. И потому не получится Умельцу призвать на помощь злую магию.
Всё быстрее и быстрее кружат шаманы вокруг огромного костра. Гул десятков неистовых глоток эхом катится по речной воде и отражается от стены деревьев. Там, за полоской поваленного леса, разгорается великая битва.
***
Рапс протёр пальцами глаза. Никогда не жаловался на зрение, но даже слепой заметит, что охотников на той стороне луга слишком много. Нервная дрожь прокатилась по спине и остановилась на затылке грудой острых камешков. От волнения немеет лицо. Еле слышно Рапс прошептал:
- Иххх слишком много.
- Верь Умельцу, сынок, - стоящий рядом отец всё же услышал сдавленный шёпот. – Верь нашему центуриону. Делай то, что прикажут. И ни о чём не думай.
- Как это не думай? – удивился Рапс.
- После… думать будешь. В бою сомнения убьют тебя быстрее вражеского топора.
- К бою-ю-ю… товсь!
Рапс выпрямил спину и крепче сжал копьё. Команда центуриона словно взяла за шкирку и встряхнула как следует.
Отец отцепил от пояса секиру. Короткие толстые пальцы крепко сжали отполированное топорище. Рапс поднял копьё на изготовку. Медный двухгранный наконечник хищно высунулся из-за правого края отцовского щита.
Вовремя.
На том конце луга разразился гром. Тысячи глоток разом завопили нечто несуразное. Огромная толпа, бурля и переливаясь через край, хлынула в атаку. Но тут последовала новая команда:
- Внимание! Отступаем в крепость! Вправо… Марш!!! – приказ центуриона едва пробился через вопль охотников.
Шагать боком, когда прямо на тебе несётся орущая в диком исступлении толпа, нелегко. Это не утус Лерл со своим костылём. Эти и убить могут! Вот уже видны бессмысленные лица и выпученные глаза. Топоры, руки, ноги, щиты – всё в кучу. Всё в один вал.
По щекам струится холодный пот. Дыхание сбилось, словно кто-то заткнул рот. Рапс сжался от ужаса.
Да что же это делается!
- Стоять!!!
Новый приказ, как глоток воздуха.
- Кулак! Встреча! Ма-а-арш!!!
Как вовремя! Охотники – ря-я-ядо-ом!!!
Манипула сливается в монолитный кулак. Рапс плотно прижался к спине отца. В спину упёрся щит стоящего сзади. Теперь чуть влево. Плечом к плечу. Важно. Крайне важно сжатым кулаком сбить самый первый, самый мощный натиск атакующих.
Рапс тихо зарычал. По щекам разлился огонь. Только сейчас, в момент истины, не головой, а душой прочувствовал «плечо соседа». Вбитые костылём наставника инстинкты ведут на автопилоте.
Шаг. Второй. Третий.
- Держать строй! Кулак!!! Кулак!!! – подхлёстывают команды центуриона.
- Кулак!!! Кулак!!! Кулак!!! – в унисон с манипулой задышал Рапс.
Единый порыв! Единый выдох!
- А-а-аххх!!! – рявкнул Рапс.
Удар!
Манипула плотно сжатым кулаком въехала в хаотичный вал атакующих. Первый ряд охотников размазался по щитам. Напротив отца бородач с безумно выпученными глазами. Рука с топором в одну сторону, круглый щит в другую. Сами того не желая, сородичи раздавили бородатого охотника. Голова возвысилась над щитом, взлохмаченная борода перегнулась через край.
Камень на волну, манипула остановилась. Но и охотникам не удалось с ходу опрокинуть её. А теперь кто кого?
Давка невероятная. Отец, чуть присев, долбанул бородатого охотника краем щита под челюсть. Хруст костей. На миг в выпученных глазах мелькнуло осмысленное выражение, сквозь разбитые губы вылетел кровавый харчок. Копьё пехотинца из третьей шеренги выстрелило в перекошенное от боли лицо. Медный наконечник вонзился в левый глаз. Трое на одного. У противника нет шансов. Труп съехал под ноги. Следующий!
Ещё один охотник рвётся в первый ряд. В исступлении противник на миг слишком высоко поднял щит. Бок открыт. Рапс тут же ткнул копьём.
Готов! Сквозь дыру в боку фонтаном выплеснулась кровь. Рапс отвёл копьё для нового удара, но секира отца добила охотника, массивное лезвие с хрустом проломило череп. Ещё один. Следующий!
Сквозь треск битвы долетел приказ центуриона:
- Движение вправо! Марш!!!
Приказ мимо сознания. В бою человек глупеет. Думать, мыслить, соображать некогда. Зато обученный воин ведёт себя так, как его учили, натаскали, выдрессировали. Ноги сами делают шаги вправо. С трудом, продираясь сквозь наседающих охотников, манипула двинулась вправо. Манёвр отхода будет выполнен. Сжатая со всех сторон манипула всё равно идёт, шагает, движется. Медленно, но упорно отступает к стенам.
Карусель боя выкинула из головы былые страхи и сомнения. Рапс, словно мстя за собственное малодушие, во всю орудует копьём.
Коли! Отводи. Коли! Отводи. Коли! Бей гадов!
Прошлого нет. Будущего нет. Мир сжался до «здесь» и «сейчас».
Держать щит. Держать строй. Любой ценой держать строй. Бей гадов!
***
Чем меньше отряд, тем быстрее он может двигаться. Маленькая манипула преторианцев скорым шагом приближается к Западной башне. Ещё немного! Ещё чуть-чуть! До створок жалких полсотни метров. Саян чуть не вывернул шею, но всё же бросил взгляд назад. Проклятье! Глаз не радует, но дух захватывает.
Вопящая толпа охотников серым валом накрыла пехотные манипулы. В сплошной рёв вплелись звонкие удары и треск. Бой разгорелся не на шутку!
Превеликий Создатель! Саян едва не упал на траву, но руки преторианцев вовремя поддержали его. Помоги! Если манипулы погибнут! Если!!! Если!!! Не приведи!
Пехотные манипулы в плотном кольце, но охотников всё равно слишком, слишком много. Далеко не все жаждущие крови пробились в первый ряд. Особо горячие головы уже заметили убегающую горстку преторианцев. Вспенилась новая волна. Отголосок могучего вала устремился на отступающих.
Ох как плохо не уметь воевать. Ох как глупо не учитывать чужой опыт. Просто так приближаться к стенам нельзя. Преторианцы в каких-то двадцати метрах от Западный ворот. Уже звучат команды центуриона Младшего ополчения. Из многочисленных бойниц уже высунулись изогнутые луки и медные наконечники стрел. Подростки, девушки и женщины ждут последнего самого главного приказа.
Первый же залп накрыл охотников. Десятки стрел нашли свои цели. Саян зло усмехнулся. В самого резвого охотника разом воткнулись две стрелы. Одна ушла глубоко в бедро, вторая насквозь пробила горло.
Бегущие охотники спотыкаются о тела убитых и раненых сородичей. Кто не заметил, кто не успел заметить, не захотел заметить – кубарем полетел на скошенную траву. А, между тем, всё новые и новые волны стрел без разбору впиваются в животы, руки, ноги, горячие головы охотников.
Лучники со стен стреляют почти не целясь. Это не охота, точность не нужна. Главное засыпать противника тучей стрел. Отсечь. Как можно дольше, как можно дальше удержать обезумевших охотников от своих. Смертоносный ливень помогает преторианцам закрепиться у ворот.
Без стука и слов обитые медью створки ворот разошлись. Охрана, шестеро вооружённых копьями подростков, открыла проход. Саян, пробираясь сквозь преторианцев, громко крикнул:
- Донт!
- Я! – отозвался центурион преторианцев.
- Принимай командование! Держать ворота до подхода манипул!
- Есть!
Тридцать преторианцев затычкой встали возле распахнутых ворот. О чёткий полукруг разбилась первая волна добежавших охотников. Бой разгорелся у основания Западной башни. Лучники, боясь зацепить своих, перенесли обстрел чуть дальше. Ливень стрел падает в трёх-четырёх метрах от кромки синих щитов.
Саян, перескакивая через ступеньки, взмыл стрелой на верх Западной башни. Поглощённые стрельбой лучники даже не заметили его появления. Парни и девушки, достаточно взрослые, чтобы держать лук, градом стрел прикрывают дерущихся возле башни преторианец. Свободных мест нет. Возле каждой бойницы по одному, а то и по два стрелка. Саян подскочил к ближайшей бойнице.
Высокая плотная девушка с ловкостью акробата пускает стрелы под основание башни.
- В сторону! – Саян грубо отпихнул юную лучницу от бойницы.
От неожиданности девушка удивилась, сердито сжала кулачки, но узнав Сахема, сама отбежала в сторону. Саян выглянул наружу.
- Да-а-а!!! Хрен вам!!! – восторженно заорал Саян.
Все три пехотные манипулы, плотно сжатые со всех сторон, уверенно движутся к крепости. Словно на учениях: Вторая и Третья отходят назад. Первая манипула уже вышла на дорогу. Вот и третья на миг замерла, но тут же двинулась влево.
Смысл передвижений прост: перестроиться в одну колонну, подойти к воротам и втянуться во внутрь крепости. Выложенная красным кирпичом дорога великолепный ориентир.
Охотникам так и не удалось разломать ни одну манипулу. Как тёмная речная вода в половодье безуспешно пытается снести вековые камни, точно так же серая масса охотников в бессильной злобе бесится вокруг монолитных квадратов. Бурлит, пенится, харкает кровью, но не может ни залить, ни утопить. Манипулы упрямо, рассекая густую массу, словно продираясь через топь, всё же выстроились в одну огромную колонну.
- Врё-ё-ёшь!!! Не возмёшь!!! – Саян в исступлении долбанул кулаком по кирпичному парапету. – Хрен вам!!!
На разбитых костяшках выступила кровь, Саян тряхнул рукой. К чёрту боль, к чёрту кровавые порезы. Его армия, его детище, его гордость уверенно давит остервенелого противника. Сражение на огромном специально скошенном лугу движется к логическому завершению. Ещё немного, ещё чуть-чуть… И всё, что останется тупым охотникам – разбить свои буйные головы о неприступные стены.
От кирпичного парапета отскочила вражеская стрела. Кремневый наконечник выбил маленький фонтанчик искр. Саян только потёр щёку. Ещё одна тактическая ошибка первобытной армии: у каждого охотника за спиной висит короткий лук, но воспользовались им единицы. Основная масса увлечена топорной мясорубкой. Причём увлечена настолько, что совсем не замечает ни свиста стрел, ни пронзённых сородичей. А ведь один лучник на высокой стене под защитой парапета стоит пятерых под стеной в чистом поле.
Саян по пояс высунулся из амбразуры. Рядом в стену ткнулась ещё одна стрела.
Вторая манипула почти добралась до ворот. Пехотинцев и преторианцев разделяют считанные метры. Но охотники упрямые бойцы. Край манипулы не раздвигает, а подминает противника под себя. Первобытные воины не отступают, гибнут, падают под сапоги, истекают кровью, но только не отступают. С победоносным треском щиты Второй манипулы соединились со щитами преторианец.
Ворота специально сделаны не очень широкими. Всего пять человек наглухо заткнут проход под башней. А пехотинцев в каждом ряду двенадцать. Но манёвр захода в узкие ворота отработан до автоматизма. Без сутолоки и возни задние ряды втягиваются в распахнутые ворота. Их места тут же занимают воины следующего ряда. Ни малейшей щели. Ещё быстрей, чем шла, Вторая манипула втекает во внутрь крепости.
Вот уже преторианцы и Вторая манипула в безопасности. Через ворота пошла Третья. Охотникам за пределами крепости остаётся всё меньше и меньше возможностей скрестить топоры. Всё больше и больше первобытных воинов замечают смертоносный ливень со стен и достают из-за спины короткие луки. Обстрел надвратной башни и прилегающих стен усилился.
- Витус! – настырные руки потянули Саяна под защиту парапета.
Саян обернулся. Оказывается, юная лучница никуда не ушла. Всё это время она страховала его. Но, когда редкий поток вражеский стрел превратился в смертоносный ливень, решительно потащила Сахема обратно.
- Витус! Там! – девушка показала пальчиком на амбразуру. – Слишком опасно.
Словно подтверждая её слова, шальная стрела срикошетила от парапета и ткнулась в медную броню. Саян невольно пошатнулся, но устоял на ногах
- Лучше не высовывайтесь!
- Ладно, - нехотя согласился Саян.
Очень не хочется признавать, но юная лучница права: наружу лучше не высовываться. Можно запросто словить шальную стрелу. Но, проклятье, иначе невозможно разглядеть, что творится возле самих ворот. Через щель амбразуры виден только передний край отступающей в крепость Первой манипулы. Словно желая поскорей запихать пехотинцев во внутрь, охотники с неимоверной злостью и настырностью бьются о стену щитов.
- Хессан тебя побери! – зычно ругнулся Саян.
В паре сотнях метрах от стен, немного левее дороги, кузница. В суматохе последних мирный дней о ней совершенно забыли. Под просторным навесом в целостности и сохранности стоят четыре плавильные печи. Затяжную войну, а тем более осаду, никто не планировал. Саян печально вздохнул. Придётся спалить кузнецу. Жалко, но надо.
***
Постоянно пятиться назад не очень удобно. Рапс, отступая, чувствует спиной щит товарища из третьей шеренги. Точно так же отец «держится» спиной за его собственный щит. Ни смотря ни на что манипула по-прежнему подобна куску камня – ни расколоть, ни сколупнуть. Рапс, стараясь глядеть во все стороны сразу, стараясь уберечь отца от града смертоносных ударов, без устали орудует копьём. Не до усталости.
Азарт сражения пьянит, как крепкая брага, заволакивает рассудок туманом. Но даже сквозь туман можно заметить небольшие, но очень важные изменения. За спиной нарастает свист стрел. Значит, надвратная башня уже близко. Младшие ополченцы, девушки и подростки, с высоты неприступных стен прикрывают манипулу. Вовремя! Ещё чуток.
Рапс кинул взгляд назад, шейные позвонки хрустнули от напряжения. Большая часть манипулы уже просочилась через распахнутые ворота. Последние четыре ряда выгибаются дугой. Наконец, над головой кирпичный свод заслонил голубое небо. В числе последних Рапс отступил в крепость.
Охотники понимают, что добыча вот-вот ускользнёт. От того и свирепеют ещё больше. На место убитых тут же выпрыгивают всё новые и новые охотники. Верхний край отцовского щита густо испещрён зарубками от вражеских топоров. Но! Ни гибель соплеменников, ни убийственный обстрел со стен ни как не могут остановить первобытных охотников.
Пока у подножья башни бешенная давка, нечего и думать закрыть ворота. Вместе с пехотинцами в проход под башню протискиваются охотники. Упорный бой продолжается в нешироком проходе. Метр за метром атакующие продавливают защитников вглубь крепости. Ещё немного и узкий проход закончится. Охотники вот-вот ворвутся в крепость. Но манёвр отхода предусматривает и это.
- В стороны! – раздался приказ центуриона.
Рапс, задрав копьё, резко отскочил в сторону. Поток охотников, словно вытолкнув пробку, влетает во внутрь крепости. Рычание и хрипы сменяются победоносными воплями.
Рано радуетесь. Козлы! Рапс злорадно усмехнулся. Проход под башней с глухим лязгом перекрывает внутренняя решётка.
Тяжеленная решётка сминает вражеские головы и тут же отсекает бешенный поток. Последний бородатый охотник с визгом и гиканьем пролетел в метре от щит а отца. Но подпитки больше нет. Те, кто успел попасть во внутрь крепости, угодили в раскрытый капкан. Вторая и Третья манипулы уже выстроились за воротами большим полукругом. Зато проход под башней чист.
Для защиты решётки нужны только копья. Вооружённый секирой отец торопливо отскакивает в сторону. Он ещё прикроет со спины. Рапс с товарищами по манипуле, залетает обратно в проход под башней. Срочно. Срочно встать возле решётки.
А-а-а! Козлы! Тяжёлая решётка намертво перегородила проход. Под заострёнными балками корчится несколько тел. По земле растеклась большая лужа крови. Но ещё живые охотники в безумной ярости пытаются проломиться сквозь решетку. Топоры и дубинки с размаху долбят обитые медью прутья. Толстые поперечины гудят под шквалом ударов. В медной обшивке проступили широкие щели. Ещё только зубами не грызут. Рапс с товарищами на ходу выровняли строй. Пятнадцать медных копий с разгону залетели в квадратные дырки.
Рапс, встав рядом с решёткой, лихо орудует копьём. Вверх! Вниз! Вправо! Влево! Рапс азартно тычет во все дырки сразу. Не дать! Не дать противнику перегрызть толстые прутья. В бессильной ярости охотники ревут и бесятся по ту сторону решётки.
Медные наконечники жалят охотников в головы, срезают пальцы, протыкают руки и ноги, ломают кости. Убитые виснут на решётке, мешая атакующим. Охотникам любой ценой нужно проломить решётку, прийти на помощь угодившим в западню соплеменникам. Но Рапс с товарищами дружно отпихивает нападающих от толстых прутьев.
Сквозь дыру в потолке ухнул поток раскалённого песка. Жгучая туча накрыла охотников. Жёлтые язычки пыли выплеснулись сквозь низ решётки. Врагу не позавидуешь: песчинки слепят глаза, залетают за шиворот, забивают нос и рот. А, главное, жгут, жгут, нестерпимо жгут кожу. Раздирают глаза. Сбивают дыхание.
Вслед за первой тучей на охотников ухнула вторая. Но тут снаружи натужно загудел охотничий рог. Густой звуковой сигнал подхватил ещё один рог, а потом ещё и ещё один. На разные тона, перекрывая крики и стоны, зазвучал сигнал к отступлению. Толпа охотников на миг замерла, вздрогнула и нехотя попятилась назад. Третья куча раскалённого песка накрыла пустое место. Охотники успели выскочить наружу.
Громить больше некого, но не стоит расслабляться раньше времени. Рапс присел на колено и выставил перед собой щит. Товарищ сзади придвинулся вплотную и поставил свой щит сверху. В проходе под башней выросла стена щитов.
Вовремя.
Отходя, охотники продолжают отстреливаться. Сквозь песчаную завесу засвистели стрелы. Пущенные наугад, некоторые засели в изрядно измочаленной решётке, но некоторые всё же пролетели сквозь квадратные дыры. Щит под руками несколько раз ощутимо дрогнул.
Дышащая жаром туча быстро осела. Жёлтый песок тонким слоем прикрыл убитых и кровавые лужи. Сквозь щели между щитами видно, как серый вал охотников откатывается вдаль по устланному мёртвыми телами лугу. Последние стрелы бессильно ткнулись в траву возле ворот.
Со скрипом и треском тяжёлая решётка медленно пошла вверх. Осталась самая малость. Не размыкая стену щитов, Рапс с товарищами двинулся к распахнутым воротам. С трудом, выталкивая наружу обсыпанные песком трупы, створки ворот плотно сошлись. Тяжёлые дубовые запоры наглухо запечатали их. Вход в крепость надёжно заперт.
***
Когда Вторая манипула успешно укрылась в крепости, обстрел со стороны охотников усилился ещё больше. Свистящие стелы стаями полетели в узкие амбразуры. Верхняя площадка башни щедро усыпана сломанными древками и сорванным оперением. Ветерок гоняет из угла в угол разноцветные перья. Саян схватил запасной лук и выдернул из общей кучи колчан со стрелами.
В пылу сражения несколько вражеских стрел просвистели в опасной близости. Одна со звоном отскочила от медного шлема, другая оцарапала руку. Но… Исход сражения уже предрешён. Грустно и протяжно заныли охотничьи рожки, сигнал к отступлению. Вожди охотников наконец-то поняли безнадёжность положения и вовремя приказали ещё живым сородичам убраться подальше от стен. Волна охотников, проклиная и грязно ругаясь на все лады, потекла прочь. Саян опустил лук. Последняя стрела только зря ткнулась в уже убитого охотника. Живые отошли на слишком большое расстояние.
Горячка боя сошла на нет, как будто с глаз спала кровавая пелена. Усталые защитники, словно не смея поверить в окончание тяжёлого боя, опустили луки и сбросили на землю тяжёлые щиты. Саян запихал стрелу обратно в колчан. Воевать больше не с кем, враг ушёл. За несколько секунд в крепости воцарилась напряжённая тишина. Неужели на сегодня всё?
Нужно ловить момент. Саян отложил лук в сторону и подошел к парапету во внутрь крепости. Забравшись на парапет, Саян громко крикнул:
- Мы! Мы сделали это!
Напряжённая тишина тут же взорвалась восторженными воплями.
- Да!!! – разом завопили сотни глоток.
- Сделали!!! – ещё громче, срывая голос, крикнул Саян.
- Да!!!
Громогласное эхо отскочило от громады Утёса, перемахнуло через крепостную стену и растаяло на том конце залитого свежей кровью луга.
- Да!!! Да!!! Да!!!
Забыты боль, усталость. Бешенный восторг распирает грудь и рвётся наружу. Защитники Тивницы во всю радуются такой, такой, с таким трудом добытой победе.
Громогласный ответ быстро перерос в мещанину криков, смеха и бравых возгласов. Налёт цивилизованности слетел с жителей Тивницы, словно его и не было. Подражая первобытным охотникам, не зная иного способа излить раздирающий восторг, подданные пустились в дикие ритуальные пляски. По одному, по двое, по трое, и вот уже все три манипулы пехотинцев скачут, как стадо чертей на шабаше. Пехотинцы размахивают топорами и копьями. Не боясь поранить друг друга рубят и колют воображаемого врага. Женщины и младшие ополченцы, задавая ритм, затопали ногами, забрякали щитами, захлопали в ладоши.
Слева закружился большой хоровод. Справа грянула шальная песня. Заводной мотив одинокой дудки быстро подхватил гулкий барабан. Следом зазвенел бубен. Масса людей на площади перед башней пришла в движение.
На самой башне творится чёрт знает что. Молодежь разошлась пуще взрослых. Один парень в упоении заскочил на парапет. Пританцовывая на узком зубце, младший ополченец размахался руками в сторону отступивших охотников, выдавая на «ура» один неприличный жест за другим. Бесшабашный кривляка так разошёлся, что рухнул обратно под всеобщий гогот на протянутые руки товарищей.
Саян спрыгнул с парапета. Затёкшие ступни отозвались болью. Но это пустяки. Всеобщий восторг, бешенный выброс положительных эмоций, поможет людям разрядиться и всласть насладиться трудной победой. Впереди ещё много тяжелых испытаний. Война с охотниками только, только началась. Саян прислонился к кирпичному парапету. Дыхание тяжёлое, словно десять километров без продыху пробежал. Холодная кладка приятно остужает разгорячённую кожу. Нужно бы спуститься.
Толстая деревянная решётка, прикрывающая лестницу на третий уровень, с треском сдвинулась в сторону. Пара молодых ополченцев вытащила на верх башни мёртвого охотника. В боку убитого зияет большая кровавая вмятина, грязные руки болтаются худыми верёвками, лохматая голова запрокинута далеко назад. Саян в недоумении уставился на труп.
Не замечая Саяна, ополченцы бесцеремонно поволокли поверженного врага к наружному парапету. Под всеобщий хохот и солёные шутки неразумная молодёжь принялись раскачивать убитого охотника за руки и ноги.
- Прекратить! – сердито крикнул Саян.
Грозный окрик разом сбил волну похабного веселья. От страха ополченцы отпустили труп. Тело охотника ударилось о парапет и шлёпнулось на пол.
- Мёртвых не позорить, – ледяным голосом приказал Саян.
Виновные испуганно кивнули. От страха перед Саяном Устав напрочь вылетел из их неразумных голов.
Строгое внушение раньше времени погасило всеобщее ликование на вершине Западной башни. Только снизу всё ещё плещется море задорого веселья. Но и там волна всеобщего возбуждения пошла на спад. Пар эмоций со свистом вылетел. Бежавший противник словесно пригвождён к позорному столбу, распят и оплёван. Пора заботиться о раненых и приводить крепость в порядок. На площади перед Западными воротами валяется немало убитых охотников, а за воротами, на большом лугу, ещё больше.
Саян, придерживая красную накидку, направился к раскрытому люку. С виновных вполне хватит одного замечания. Выводы пусть делают сами. Уже на площади к Саяну тут же подошли четверо молодых преторианцев без щитов и копий. Пятый, как полагается, убежал за личным штандартом Сахема. Атака отбита. Всеобщее ликование затихло вместе с последними раскатами хохота. Пора восстанавливать управление.
Армия Тивницы маленькая. Преторианцев, профессиональных воинов, и того меньше. Для руководства нужны посыльные, не самому же бегать по Тивнице и её окрестностям, разнося собственные приказы и распоряжения. Но время для полноценной правительственной связи ещё не пришло. Народу и так слишком мало. Вот почему четверо молодых преторианцев исполняют обязанности посыльных. Пятый, обычно самый молодой новичок, таскает за Саяном личный штандарт.
В любой момент может потребоваться отдать срочный приказ или вызвать кого-нибудь из подданных на совет. Вот когда у Тивницы будет полноценный легион преторианцев, вот тогда при Сахеме будет находиться не меньше десяти постоянных посыльных. А пока всё население Тивницы не превышает двух тысяч.
- Всех руководителей ко мне на совет. В Большой дом. Срочно, - приказал Саян.
Двое молодых преторианцев тут же убежали исполнять приказание.
Дом, где живёт Саян и где принимал купца, действительно самый большой в Тивнице. Назвать собственную резиденцию «дворцом» язык не поворачивается. Но место физического воплощения власти всё равно нуждается в названии. Так и появился Большой дом.
Но, едва сделав пару шагов в направлении Большого дома, Саян остановился и спросил:
- Пленные есть?
- Да, витус, - отозвался один из преторианцев. – Они уже в Тюремной башне.
- Тогда, сначала, идём туда.
