Жизнь первобытного человека полна опасностей, а, главное, совершенно непредсказуема. Род Мудрой Совы не может обойтись без Военного Вождя. Вот почему не успел ветер разнести пепел погребального костра, как воины рода, по меткому выражению Ягиса военнообязанные, собрались для выборов нового Военного Вождя.

С утра моросил мелкий дождик. Саян настроился было вымокнуть во имя великой цели, но, ближе к полудню, дождь стих. Сквозь частые разрыва туч проглядывает великолепная Гепола. В преддверии долгой зимы повелительница дня спешит согреть землю тёплыми лучами. Саян аж вспотел в тёплой на меху куртке. Не помогли расстёгнутые почти до пупа пуговицы.

Как обычно, полноправные воины собрались на центральной площади стойбища. Пользуясь случаем, Саян насчитал ровно 271 охотника. Выборы нового Вождя логически завершают церемонию погребения прежнего.

Над площадью висит тишина. Слышно, как в большом костре потрескивают внушительные поленья. На плоском камне рядом с очагом расстелена белая сильно полинявшая шкура. Лет двадцать назад ещё предыдущий Вождь добыл волчонка альбиноса. Необычного зверя сочли даром Создателя. Белую шкуру используют редко, только для особо торжественных случаев. Как сейчас, например. Но на центральной площади собрались не только мужчины.

На почтительном расстоянии от взрослых расселась ватага детворы. Чуть в сторонке большая группа женщин. Они хоть и не будут участвовать в выборах, но присутствовать им никто не запрещает. Среди них выделяется женщина с неприкрытой головой. Распущенные в знак траура волосы спадают на плечи клочковатой тучкой. Под глазами большие тёмные круги. Угора Пеская — старшая жена Лихаса. Саян невольно поёжился. Ох не к добру!

Смерть вождя немного заслонила пропажу Лихаса. Как и следовало ожидать, охотника-одиночку схватились только через пару дней. Именно угора Пеская, переживая больше всех пропажу мужа, настояла на организации поисков. До церемонии Огненного погребения, два бесконечных дня, взрослое население рода прочёсывало лес.

Ох и пришлось же натерпеться страху! Саян незаметно стукнул кулаком по колену. Заметая следы преступления, начисто забыл о тушке кабанчика. К счастью, в лесу нашлись добровольные пособники. Охотники несколько раз прошли мимо того самого места в зарослях камыша. Хвала Создателю, выпала возможность убедиться лично: ни кабанчика, ни его обглоданных косточек, на том злосчастном месте не оказалось.

Пусть до женщин расстояние не маленькое, но пропитанный злостью взгляд вдовы буквально тычется в лицо. Ох, не к добру.

Томительное ожидание закончилось. Из полуземлянки вышел утус Вачиз, Сахем рода. Для своих пятидесяти с хвостиком утус Вачиз выглядит очень даже внушительно. Заметный животик ни чуть не портит его массивную фигуру. Лысина в обрамлении седых волос только добавляет Сахему солидности. Утус Вачиз торжественно возложил на белую шкуру топор и стрелу, символы власти Военного Вождя.

Внешне символы ничем непримечательны. Так себе: небольшой топорик из тёмного, почти чёрного куска кремния. Тонкий обух плавно переходит в широкое остриё. Заточки нет, зато самому лезвию придана полукруглая форма. На каменной поверхности вырезаны символ Вема-защитника, а чуть ниже стилизованная сова.

Символическая стрела гораздо больше похожа на настоящую. Кремниевый наконечник как у обычной стрелы. Те же символы Вема-защитника и сова, только меньше размерами. А вот оперение выполнено не из совиных перьев, а из тонких кремниевых пластин, весьма искусно отделанных под перья.

Сахем, открывая выборы, торжественно произнёс:

— Люди рода Мудрой Совы! Уважаемый Дуат ушёл к Великому Создателю. Он был хорошим Вождём, храбрым воином и добрым человеком. Мы будем вспоминать его с любовью и благодарностью. Но теперь нам нужно выбрать нового Вождя!

Сахем эффектно умолк. Что, что, а толкать речь утус Вачиз умеет.

— Так кто же достоин стать новым Вождём? — воззвал Сахем и тут же сам ответил на свой вопрос. — На церемонии погребения мне назвали всего два имени!

Саян нервно сжал кулаки. Господи! Волнений столько, как будто выбирают не Вождя маленького рода, а президента мира и его окрестностей.

— Утус Терш, сын Ловкого Вума, и утус Саян, прозванный Умельцем, один из странных пришельцев!

Саян глянул на вставшего Терша. На вид около сорока лет. Небольшого роста, но весьма могучей комплекции. Лицо круглое, лоб широкий. Меховая куртка аккуратно заштопана в нескольких местах. Бывалый охотник и консерватор. Саян поднялся следом. Ритуал требует выйти из толпы охотников и встать по правую руку от Сахема.

Саян остановился возле главы рода. От волнения дыхание сбилось, как будто нырнул глубоко-глубоко под воду и едва-едва всплыл на поверхность. Не дай бог щёки зальёт красный румянец. Стыдно-то как будет. Будущий Военный Вождь должен быть решительным и хладнокровным. Саян разогнул спину и расправил плечи.

Других претендентов не видно, но обычай всё равно требует уточнить. Утус Вачиз, оглядев нестройную толпу охотников, громко спросил:

— Уважаемые защитники рода Мудрой Совы! Кто ещё достоин быть Вождём?

В ответ тишина. Подождав ещё немного, утус Вачиз продолжил:

— Вы прекрасно знаете этих воинов. Перечислять их достоинства и заслуги перед нашим родом и племенем придётся долго. Но! Может, у кого есть сомнения?

— Да!

Саян резко повернул голову. За треволнениями совершенно не заметил, как угора Пеская подошла ближе. Опираясь на корявую палку, вдова пристально смотрит прямо в лицо. По рядам сидящих мужчин прокатилось оживление.

— Уважаемая Пеская, — Сахем узнал вдову Лихаса, — о чём таком вы можете поведать нам?

— Умелец! Он убил моего мужа! — не в бровь, а в глаз выпалила женщина. — Он недостоин быть Вождём!

Удивлённая тишина взорвалась возбуждёнными голосами. Сородичи разом заговорили. Обвинение в убийстве — очень и очень серьёзное обвинение. По обычаю племени подобное преступление карается изгнанием — та же смертельная казнь, только растянутая во времени и пространстве.

Ну дела! Саян стрельнул глазами по толпе возбуждённых охотников, женщин и детей. Репутация и сама жизнь повисли на волоске. Сотни глаз уставились на него. Ждут, когда странный сорвётся от нервного напряжения и признается в содеянном. Но! В голове словно щёлкнуло предохранительное реле. Саян разом успокоился. Эмоции по нулям. Как ни в чём не бывало, перекрывая гул голосов, Саян громогласно произнёс:

— Люди рода Мудрой Совы! Слушайте меня!

Получилось. Гул голосов на площади заметно стих.

— Уважаемый Лихас действительно ненавидел меня. И вы все прекрасно знаете почему. Признаюсь: я относился к нему также. Но! — Саян поднял правую руку, — Клянусь именем Великого Создателя, я его… не убивал!

Словно памятник самой справедливости, Саян замер с поднятой правой рукой. Сородичи опешили настолько, что над центральной площадью стойбища вновь повисла тишина.

Клятва именем самого Создателя считается нерушимой. В иной ситуации её хватило бы с избытком. Но только не на этот раз. Сахем медленно повернулся к вдове:

— Угора. Тяжелы слова твои. Умелец только что поклялся именем Создателя. Почему же ты винишь его в смерти уважаемого Лихаса?

Угора Пеская сразу сникла и даже стала ниже ростом, но всё же упрямо ответила:

— Умелец колдун и пришелец! Он умеет то, что не умеют даже утус Ягис и утус Ансив. Умелец не признаёт и не почитает Великого Создателя. Клятва именем его для Умельца ни что. Сам Хессан покровительствует ему. Вся колдовская сила Умельца от него же. Умельцу и только Умельцу была нужна жизнь моего мужа.

А это уже слишком! Саян засопел, как рассерженный кабан. Пальцы сами по себе сжались в кулаки, а щеки запылали огнём. Будь она мужчиной, то прямо тут и сейчас получила бы вызов на ритуальный поединок! Только кровь клеветника может смыть подобные оскорбления. Но, чёрт побери! Она женщина. Даже столь тяжкие слова сойдут ей с рук. Да и какой смысл её вызывать? По обычаю, на ритуальный поединок вместо неё выйдет ближайший родственник-мужчина. Вон! Саян глянул на толпу охотников. Старший сын Лихаса, ещё тот боров, в папочку, уже топчется на месте от нетерпения. А вот и хрен вам!

— Умелец, что ты ответишь? — с вызовом спросил Сахем. — Один из вас лжёт.

Простейшая психологическая ловушка, но Сергей в неё не попадет.

— Горечь потери затмила разум уважаемой Пескаи, — Саян разжал кулаки и расслабил плечи. — Она совершенно искренне верит в то, что говорит. Но она всё равно ошибается.

Поиск истины зашёл в тупик. Саян поклялся именем Создателя, но, с другой стороны, очень серьёзные обвинения уважаемой женщины. Кто прав? Но утус Вачиз не зря много лет руководит родом. Что не могут люди, то могут Великие предки.

— Большой мох! — громогласно воззвал Сахем. — Выйди к нам!

На площадь, тяжело ступая в громоздком шаманском облачении, вышел утус Фад. Накинутая на плечи медвежья шкура густо утыкана совиными перьями. Загнутый птичий клюв торчит над глазами. Связки косточек, амулетов и прочих магических оберегов брякают при каждом шаге. Лицо шамана густо изрисовано красной и синей глиной.

— Уважаемый Фад, — заговорил утус Вачиз, — перед нами утус Саян и угора Пеская. Кто-то из них лжёт. Или ошибается! — быстро уточнил Сахем. — Мы не можем продолжить церемонию выбора Вождя. Помогут ли нам Великие предки найти свет истины?

— Великие предки могут всё! — ответил Большой мох. — Ждите меня здесь.

Всё так же тяжело передвигая ноги, старый шаман удалился с площади.

Ждать пришлось довольно долго. Саян присел прямо на землю. Рядом опустился утус Вачиз, и, так и не ушедший в общую массу охотников, утус Терш. А вот угора Пеская осталась стоять.

Прошёл час. С площади никто так и не ушёл. Сородичи терпеливо ждут развязки. Неожиданно разговоры смолкли, Саян тут же поднялся с земли. Во всеобщей тишине на площади вновь появился старый шаман. Держа перед собой пару узких мешочков, Большой мох объявил:

— В каждом из этих мешочков осиновая веточка. Пусть утус Саян и угора Пеская оденут их и носят до завтрашнего дня. Великие предки укажут нам виновного. За ночь его веточка вырастет. Вы готовы пройти испытание? — шаман повернулся к Саяну и угоре Пескаи.

— Готов! — Саян тут же шагнул на встречу.

Угора Пеская несколько промедлила с ответом, но всё так же уверенно произнесла:

— Согласна. Пусть его веточка вырастет за ночь выше самого высокого дуба.

— Да будет так, — сказал Большой мох.

Шаман повесил Саяну на шею узкий мешочек и произнёс:

— Завтра днём мы узнаем правду.

Второй точно такой же мешочек шаман повесил на шею угоре Пескаи.

По форс-мажорным обстоятельствам выборы нового Вождя откладываются на сутки. Утус Вачиз, обращаясь к охотникам, громко объявил:

— Уважаемые сородичи! Сегодня нам так и не удалось выбрать нового Вождя. Угора Пеская обвинила утуса Саяна в страшном преступлении, но утус Саян поклялся именем Создателя. Завтра, да помогут нам Великие предки, мы узнает правду, и обязательно выберем нового Вождя!

Охотники, поднимаясь с мест и громко переговариваясь между собой, побрели по домам. Ещё никогда ни один сородич не обвинял другого, да ещё на церемонии выборов, в столь страшном преступлении. Есть о чём поговорить. До поздней ночи в каждой полуземлянке будут кипеть словесные страсти. Люди, а особенно женская половина рода, тщательно перемоют косточки всем сразу и каждому по отдельности. Но всё без исключения будут ждать завтрашнего дня.

— Ну, Саян, ну ты влип! — рядом, то ли сожалея, то ли восхищаясь, появился Ягис. — Самое время принимать ставки.

— И какие? Один к десяти за Умельца, или против? — тут же подошёл Ансив.

Рассеяно глядя в сторону, Саян произнёс:

— Одного угора Пеская всё же добилась — на сегодня выборы сорваны.

— Кто о чём, а вшивый о бане, — съязвил Ягис. — Саян! Очнись! Над тобой висит страшное обвинение. Самое время нанимать адвокатов и подкупать присяжных.

— Что? Кого подкупать? — опомнился Саян. — Никого подкупать не надо. Она ничего не докажет.

— Не докажет что? — насторожился Ансив.

Но Саян уже взял себя в руки.

— Не докажет, будто я имею какое-либо отношение к исчезновению её мужа, — Саян поправил на груди узкий мешочек. — Если не боитесь прослыть соучастникам, пошли ко мне, перекусим. Вчера Иссаам презентовал мне кабаний окорок. Из него получилось отличное жаркое.

Провожаемые то любопытными, то недоумёнными, то откровенно враждебными взглядами, друзья направились к Саяну домой. Площадь в центре стойбища быстро опустела. Утус Вачиз аккуратно завернул топор и стрелу в белую сильно полинявшую шкуру. Раз такое дело, то символы власти Вождя ещё сутки полежат у него доме.

После ухода друзей Саян битый час успокаивал не на шутку растревоженную супругу. В сознании первобытной женщины ну ни как не укладывается, как это можно обвинить её мужа в столь тяжком преступлении? Только после пятого самого клятвенного заверения в собственной невиновности, Саян немного успокоил любимую женщину.

В точности следуя указаниям Большого мха, Саян даже на ночь не снял узкий мешочек. В избе темно. Саян лежит в широкой супружеской постели под тяжелым одеялом из медвежьей шкуры. Инса, доверчиво прижимаясь щекой, быстро уснула. Волнения вымотали её сильней самой тяжёлой работы. У противоположной стены тихонечко посапывает дочка. В доме тепло, сухо и тихо. Первые заморозки наконец отправили комаров в зимнюю спячку.

Но не спится. Саян тихо вздохнул. В голове, словно в киноаппарате, прокручиваются события минувшего дня. На грудь, прикрытый тяжёлым одеялом, давит тот самый узкий мешочек. Ещё днём, при свете Геполы, рассмотрел его в деталях: кусочек тонкой шкуры, стянутый кожаным ремешком. Самой заколдованной палочки не видно. Но сквозь сморщенные края сочится запах свежей осины.

Саян пощупал мешочек пальцами и широко улыбнулся. Большой мох мудр и хитёр, но всё равно просчитался. Трюк с заколдованной палочкой, которая якобы за ночь вырастит на груди виновного — классика. Ещё там, на Земле, в каком-то научном журнале, Сергей читал о нём. Расчёт прост: будь на его месте любой здешний обитатель, действительно виновным, то он не устоял бы перед дьявольским соблазном. Руки так и тянутся залезть в мешочек, чуть-чуть вытащить и надкусить, отгрызть или иным способом укоротить волшебную палочку! Виновный охотник пошёл бы на всё, чтобы эта самая палочка не стала длинней и не выдала его. Днём хитрому шаману останется сравнить палочки. У кого самая короткая, надкушенная, отгрызенная тот и виноват.

Впрочем, возможны варианты. Может и не обязательно, чтобы виновный грыз палочку. Может достаточно, чтобы он пощупал, повертел, ослабил связку мешочка или иным способом проявил чрезмерное любопытство к первобытному детектору лжи. Всё может быть. Первобытные люди искренне верят в магию. Верят так, как не верит шарлатану от медицины большой на последней стадии рака на старушке Земле. Раз шаман сказал вырастит, значит вырастит! Но он, Саян отодвинул руку от мешочка, не первобытный человек. Сергей Белкин из другого времени.

Знания. Знания, полученные в школе, в институте, почёрпнутые из книг и научно-популярных телепередач служат ему непробиваемым щитом. Из жизни на Земле Сергей Белкин вынес самое главное знание — любое явление имеет вполне земное, вполне познаваемое и вполне рациональное объяснение. Великий Создатель существует, но он не передаёт людям свою волю посредством ярких комет на ночном небе, криков совы в жаркий полдень, волшебных косточек и прочей магической чепухи. Как говорят сами охотники: орёл за крысой в нору не полезет.

В том же журнале была ещё крайне интересная статья. Подробности за давностью лет стёрлись, но один самый важный факт остался в памяти: ещё в древности, до открытия закона всемирного тяготения, теории относительности и материалистической философии, самой сильной защитой от магии считалось элементарное неверие в эту самую магию. Он, Сергей Белки, не верит ни в какие сверхъестественные способности шамана, ни в колдовство, ни в помощь Великих предков. Сергей Белкин как был, так и остался материалистом! И потому он не полезет в мешочек, не будет грызть осиновую палочку. Назло Большому мху, угоре Пескаи и всему первобытному обществу в целом, он спокойно заснёт и предстанет завтра перед сородичами хорошо отдохнувшим праведником.

Саян повернулся на бок и обнял любимую женщину. Инса во сне тихо вздохнула. Пусть Большой мох сколько угодно гремит над осиновой палочкой своими погремушками. Посмотрим, что он скажет. Не нужно бояться завтрашнего дня. Раз поставил на блеф — блефуй до конца.