Аккуратно прикрыв за собой дверь, Саян воровато оглянулся — никого! Наконец дома никого нет. Супруга вместе с дочерью ушла к соседке в гости. Наверняка сидят вокруг костра в тепле и сытости и по-бабьи чешут языками. Недоделанное копьё так и осталось валяться на верстаке. Инструменты кучей сброшены в ящик. Едва Инса вышла из-под навеса, как Саян быстро свернул работу. Случай! Случай! Пользуясь случаем, нужно сыграть в «Политик».

В избе привычный полумрак. От растопленной печи осязаемыми волнами расходится приятное тепло. В открытой топке пылают дрова. В воздухе витает запах сушёных грибов и клюквы. Над столом в изящной медной подставке горит тонкая лучина. Огненные капельки падают в тарелку с водой.

Из тёмного угла за широкой супружеской кроватью Саян вытащил низенький сундучок. На плоской крышке большими красными буквами выведено одно единственное слово — «Политик».

Длинными зимними вечерами заняться совершенно нечем. Особенно, если за порогом жгучий мороз, пурга, а короткий день давно закончился. Страдая от скуки, Ягис ещё пять лет тому назад смастерил колоду карт.

Карты получились так себе: непривычно толстые, рисунок грубый и до жути примитивный, но всё же одного размера и с чёрной рубашкой. С той зимы друзья время от времени перекидываются в преферанс. Из-за отсутствия бумаги пульку приходиться расписывать прямо на земляном полу.

Преферанс несколько разнообразил жизнь. Заодно подкинул отличную идею: размышлять над перипетиями местной политики гораздо удобней, когда перед глазами лежит её некое графическое воплощение. Так сам для себя Саян придумал псевдокарточную игру «Политик».

Саян присел за стол и раскрыл сундучок. Лучина большим пятном освещает середину стола. Пусть дальние углы столешницы тают во мраке, но за семь лет нехотя научишься обходиться без ярких электрических лампочек. Выбора всё равно нет.

Карты вырезаны из тонких дощечек. По размеру схожи с картами Ягиса, даже края закруглены. Только вместо масти и достоинства на каждой написано чьё-нибудь имя. Маленький вытянутый треугольник в правом верхнем углу показывает лояльность человека. Так карты Ягиса и Ансива помечены синим — друзья, на них можно полностью положиться. А вот карта утуса Лихаса горит красным. После публичного разгрома позапрошлой весной Лихас превратился в откровенного врага. На нейтральное или безличное отношение указывает зелёный цвет.

Личную карту Саян создал самой первой. В центре большая буква «У», прикрытая сверху и снизу половинками круга. Синий контур ещё больше выделяет персональную карту из общего расклада.

Но большая политика это не только люди. Огромный спектр причин, возможностей, следствий и прочих внешних обстоятельств существенно влияет на игру. К примеру, карта в чёрной рамке символизирует Смерть. Под черепом со зловещей ухмылкой нарисована пара скрещенных косточек. Ножечек с острым концом уточняет — убийство с помощью холодного оружия. На схожих картах лук (точная стрельба из-за угла), колба с миниатюрным черепом (яд) и так далее.

Две карты с песочными часами символизируют время. Люди далеко не всегда имеют над ним власть. Если время работает против, то нижняя колбочка-треугольник закрашена красным. А если наоборот время союзник, тогда верхняя колбочка-треугольник закрашена синим. Учитывая Время, очень важно выбрать правильную карту.

Постоянно развивая и совершенствуя игру, Саян вырезает и разрисовывает всё новые и новые карты. Пусть политика, как и сама жизнь, бесконечна в своих проявлениях, но всё равно можно учесть и зарисовать самые главные причины и возможности. Как раз сегодня Саян создал ещё несколько карт. Новые игроки и новые возможности большой политики ждут своего часа на игровом столе.

Первое правило: хорошо сформулированная проблема — наполовину решённая проблема. В «Политик» раздачу и взятки заменяет расклад. Нужно не просто вытряхнуть содержимое сундучка на стол, а, долго и тщательно думая над каждым ходом, вытащить карты по одной и как можно более точно отобразить текущий политический расклад. Итак! Что мы имеем?

Саян выложил на стол карту утуса Дуата. Над именем Вождя рода нарисована сова, как и на прочих картах так или иначе имеющих отношение к роду Мудрой Совы. Треугольник лояльности закрашен зелёным цветом: врагом утус Дуат никогда не был, но, к сожалению, и сторонником тоже. Символ Вема-защитника, скрещенные топор и стрела, указывают на его должность — Военный Вождь.

Личную карту утуса Дуата накрыла карта внешнего обстоятельства. Время, грозя красной колбочкой, работает против него. Болен утус Дуат, тяжко болен. С месяц назад у него начались приступы рвоты, частые головокружения, а походка потеряла былую силу и пружинистость. Утус Дуат всё больше и больше проводит времени лёжа и всё реже и реже появляется на людях. Дело уверенно движется к погребальному костру. Сдвинув карту всесильного Времени чуть в сторону, Саян оставил на виду имя ещё живого человека.

В скорой смерти Вождя не сомневаются даже его жёны. Большой мох, шаман рода, как мог лечил захворавшего охотника, но… пару дней назад публично признал собственное бессилие. «Создатель зовёт утуса Дуата в свой небесный чертог», — шаман вынес окончательный вердикт.

Но! Уходя к Создателю, утус Дуат освобождает место Военного Вождя. Карта-цель, ключевая в раскладе, легла в центр стола. Рамка прямоугольника покоится на жирной линии с тонкими штришками — типа что-то лежит на земле. В прямоугольнике, словно в клетке, сидит та же сова. Символ Вема-защитника в верхней части рисунка проясняет смысл карты — место военного вождя рода Мудрой Совы. Вот она ближайшая цель! Вокруг должности Вождя очень скоро разгорится политическая борьба. Нужно занять почти пустую вакансию. Чуть ниже карты-цели Саян положил личную карточку.

Если бы всё так было просто. Чем сильна первобытная демократия, так это тем, что выдвигает на ответственные должности действительно достойных людей. Как правило, избранный руководит пока может, до глубокой старости, хронической болезни, а то и до самой смерти. Случаи, когда выбранного Вождя или Сахема по каким-либо причинам смешали, крайне редки. Авторитет выбранного лица с годами только возрастает.

Утус Дуат много лет был Военным Вождём. Причём очень хорошим Вождём. Великолепный воин и руководитель, мудрый и хладнокровный. Но болезнь… Выборы нового Вождя вопрос времени. Упускать такой шанс ни в коем случае нельзя. Новый Вождь может запросто просидеть на этой должности десять и более лет. Это сколько же придётся ждать! Словно подчёркивая серьёзность собственных амбиций, Саян вплотную придвинул личную карту к Карте-цели.

Вожделенный топор и стрела, символы власти Военного Вождя, нужны не просто, чтобы повесить их над входом в дом. Саян бросил мимолётный взгляд на запертую дверь. Может хотя бы так старики будут его слушать. Очень хочется научить сородичей воевать плотным строем. Но деды не спорят, не доказывают, даже не запрещают, а смеются. Конечно — в общей массе отдельному воину гораздо сложней блеснуть личной доблестью и отвагой. Как же тогда добывать столь ценимые почёт и уважение? Но, чёрт побери, гуртом вернее! Жизнь-то одна!

Прошлой весной, на очередном Большом сборе, Саян наконец-то стал полноправным членом племени. Волосатые кисти могучего Фродо, Верховного Вождя племени Звёздного Зверя, произвели на сородичей сильное впечатление. «Рухнув с дуба» без единого писка, Саян доказал собственное право избирать и быть избранным.

Под личной картой Саян положил ещё три. Ансив и Ягис — кому, кому, а друзьям можно доверять на все сто. Каждый их них может оказать заметное влияние на сородичей. А вот последняя карта символизирует гордость Саяна — отряд молодых последователей.

Карта так и называется — Отряд. Только вместо символа рода Саян нарисовал личный знак. Треугольник лояльности конечно же синий. А вот над графическим воплощением пришлось изрядно повозиться. Перебрав кучу вариантов, в конце концов остановился на символическом изображении фаланги. Отлично получилось! Кусочки окружности символизируют плотно сжатые шиты. Всего на карту влезло три ряда по три шита в каждом.

Отбитая мужская гордость чемпиона по борьбе и триумфальное возвращение с налёта на стойбище Хитрого Волка привели к Саяну пятнадцать парней. Каждый пришёл с большим желанием научиться драться по-настоящему. Половина новобранцев не доросла до обряда инициации, а вторая половина не намного младше самого Саяна. И ни одного зрелого охотника. Впрочем, придёт время и сегодняшние юнцы станут полноценными воинами. Кто ещё не «упал с дуба», тот обязательно сделает это.

С течением времени присоединилось ещё несколько человек. Что радует особо, семеро новобранцев живут в соседнем роде. А сейчас, учитывая его самого и друзей, в отряде ровно тридцать два человека, плюс семеро из другого рода. В родном стойбище последователей хватает. В принципе, можно претендовать на топор и стрелу. Но… В жизни всё не так просто. Разложив на столе карты союзников, Саян вытащил карту противника.

Утус Лихас — чемпион племени по борьбе с отбитой мужской гордостью. Пусть рукопашная схватка была без правил, а победа нечестной, утус Лихас всё же остался общепризнанным чемпионом по борьбе. Более того: на двух следующих Сборах никто так и не сумел отобрать у него титул чемпиона. Но… Обида засела в его душе огромной гниющей занозой. Лихас так и не простил публичного унижения. Словно напоминая о пролитой крови, метка лояльности чемпиона по борьбе горит красным цветом.

Расстановкой сил союзников и недругов политический расклад не заканчивается. Карт с нейтральными зелёными метками гораздо больше.

Нейтралы — самая весомая часть расклада, она же самая непредсказуемая. Место справа от Карты-цели заняли карты утуса Вачиза, Сахема рода (под его именем похожий на дубинку скипетр), и утуса Фада, Шамана (трёхлучевая звезда Великого Создателя символизирует связь с потусторонним миром). Последней на стол легла карта Воинов — общая для прочих мужчин рода. Козырь, можно сказать.

Корпеть над картой Воины особо не пришлось. Утус Диус любил говорить о количестве копий, имея ввиду мужчин способных держать оружие. В противовес плотно сомкнутым щитам Отряда, на карте Воины хаотичное поле символических копий.

В выборах примут участие только полноправные мужчины рода. Хорошо, что женщины голосовать не будут. Ну, разве что, мнение супруги может повлиять на политические пристрастия её мужа. Все те, кто не примкнул к отряду, кто остался верен ценностям и образу жизни первобытного охотника, их всех собрала карта Воины.

Расклад готов. Политические силы местного значения разложены вокруг Цели: союзники отдельно, недруги отдельно. А теперь самое главное таинство игры — думать, анализировать и ещё раз думать и ещё три раза анализировать, анализировать, анализировать.

С Лихасом проще всего. Он противник, противник ярый. Только заветы предков удерживают его от более решительных действий. Что, что, а получить нож в спину можно не опасаться. Правда, существует малая толика вызова на ритуальный поединок. При большом скоплении народа, в присутствии руководителей рода, Лихас вполне законно может выпустить кишки. Не свои, к сожалению. Но… публичное поражение крепко засело в его мозгах и надёжно удерживает от подобного шага. Для него Саян странный пришелец, к тому же колдун. Создатель ведает, какой грязный приём запрятан у него в рукаве. Отдавая дань уважения благородному, но туповатому противнику, Саян поправил личную карту утуса Лихаса.

С другой стороны, никогда раньше политических амбиций Лихас не проявлял. Всеобщий восторг, восхищённые взгляды и ещё одна жена — вот и всё, что ему нужно. Командовать людьми, указывать другим куда идти и что делать — не для него. Но! Едва по стойбищу разлетелся слух о желании Саяна получить топор и стрелу, как утус Лихас встал на дыбы. В пику, в противовес, многократный чемпион племени сел таки за большую игру. Но и это не самое печальное. Глядя на карту Воины, Саян нервно забарабанил пальцами.

Вряд ли кто-нибудь верит в административные таланты Лихаса. Он ни разу не организовал ни одной групповой охоты. Зато Лихас до мозга самой маленькой косточки человек первобытного общества. Почитание Великого Создателя, Великих предков и прочего языческого пантеона у него в крови. Пойти хотя бы в малом наперекор неписаным законам и традициями у него банально не хватит воображения. С упрямством дряхлого дуба Лихас держится за обкатанный веками образ жизни. Он не признал даже арбалет. Хотя, глядя на карту Лихаса, Саян улыбнулся, суп хлебает из миски Умельца. Обладая замечательным набором истинного консерватора, Лихас запросто может стать флагом мудрой старины, воплощением величия первобытного общества и страха перед пугающими новшествами чёрного колдуна по прозвищу Умелец.

Последнее обстоятельство печалит больше всего. Что поделаешь? Многие хорошие начинания не нашли понимания у зрелых членов рода. Необычные умения и навыки (чтение, письмо, обработка меди и даже гончарное ремесло) создали Саяну репутацию колдуна. У местных обывателей в голове не укладывается, как это можно из обычного камня получить огненно-красный нож. Подобное без магии, чёрной магии, невозможно. Будь в этом мире хотя бы некое подобие Святой инквизиции — гореть бы Умельцу на костре синим пламенем. Взрослые боятся Саяна и отказываются его понимать.

Печально вздохнув, Саян передвинул карту Воины за карту соперника. И того у Лихаса шансов на победу больше. В «Политик» нет козырной масти, да и мастей как таковых нет. А вот козыри есть. Всё зависит от конкретного расклада, от расстановки сил. В данный момент карта Воины самый убойный козырь.

— Проклятье, — невольно ругнулся Саян.

Мучительные размышления потянулись бесконечной цепочкой возможностей, раскрытым веером разбежались последствия. Перебирая варианты, Саян вытряхнул на стол содержимое сундучка. Методы, возможности, обстоятельства взгромоздились слева от расклада неровной кучкой.

Самое обидное, каких-либо вариантов просто нет. До жути благородного утуса Лихаса ничем не скомпрометировать. Аморальный образ жизни не ведёт, водкой не увлекается, наркотой не балуется, за девицами лёгкого поведения не бегает. Отзывы коллег по работе самые что ни на есть положительные. В порочащих связях замечен не был. Ё-ё-ё!!! Саян хлопнул ладонью по разгоряченному лбу.

Подкупить? Смех-то какой. Чем? У первобытный людей денег нет, за ненадобностью. Они знать не знают, ведать не ведают что это такое. С таким же успехом можно предложить взятку самому Создателю. Саян не спеша перебирает карты, решение должно быть. Обязательно должно.

На поверхность кучи обстоятельств и возможностей всплыла карта из разряда Смерть. В чёрной рамке улыбается череп с костями. А кинжальчик такой остренький, такой красивенький, на финку похож.

Убить?

Карта с чёрной рамкой сама просится лечь поверх карты Лихаса. Противник исчезнет, карта Воины лишится флага… Глядишь, хотя бы часть охотников примет его сторону, ну или хотя бы они расколются на фракции. Как знать? Вожделенная должность Военного Вождя маячит перед носом. Чёрт побери! Отличный вариант!

Политическое убийство крошит в лапшу местные неписаные обычаи, но не вызывает в душе бурю эмоций. Саян криво улыбнулся. После налёта на стойбище Хитрого Волка смерть, убийство ближнего своего, уже не кажется чем-то запредельным, строгим, запретным. Сергей никогда бы не решился на убийство, а вот Саян — запросто! В конце концов, все там будет. В раю или в аду — это уж кому как повезёт. В обыденной жизни Саян подчиняется неписаным законам племени. Но освещённые веками заветы предков для Сергея ничто. Помеха — не более.

Впрочем, Саян щелчком отправил карту Смерть обратно в общую кучу. Убить Лихаса всё равно не получится. Сородичи постоянно друг у друга на виду. Стойбище, это не переполненный мегаполис, где люди живут друг у друга на головах и никто друг друга не знает. И без того частенько возникает ощущение, будто живешь в доме со стеклянными стенами. Любое мало-мальски интересное событие, или хотя бы просто заметное, влёт становится всеобщим достоянием. Телевизор, газеты и прочие СМИ отлично заменяет «сарафанная почта». Стойбище как место преступления отпадает напрочь.

Ещё есть лес. Вокруг стойбища его много, даже очень. Но! Саян прыснул от смеха. Чтобы выследить первоклассного охотника, зайти ему в тыл, да ещё убить исподтишка — нужно быть ещё более первоклассным охотником. Лихас часто ходит на охоту один. Это облегчает дело. Но… смысл врать самому себе, до Лихаса… Саян бессильно махнул рукой. С таким же успехом его самого может выследить и загрызть блохастый заяц.

— Папа, ты — колдуешь?

От неожиданности Саян аж подпрыгнул. Коленки смачно стукнулись о столешницу. Рядом, потирая озябшие ручонки, стоит Шима. Это надо же, настолько погрузился в большую политику, что совершенно не заметил, как вернулись жена и дочь. Глазастая Шима не умеет читать, но символы Создателя, Вема-защитника и прочие ей очень хорошо знакомы.

— Нет, милая, думаю, — Саян торопливо сгрёб карты в сундучок.

Из темноты выступила супруга. Сырую накидку она оставила на вешалке у порога, но проливной дождь всё равно намочил её прекрасные волосы. В мерцающем свете лучины влага блестит на её лице, словно глянец.

— Я не заметил, как вы пришли, — Саян торопливо захлопнул сундучок. — Ну как? Наговорились?

— Наговорились, — Инса присела за стол по ближе к печке.

— Тогда, давай перекусим, — предложил Саян.

— Сейчас. Подожди чуток.

Во облом! Саян спрятал сундучок с картами в тёмном углу за широкой супружеской кроватью. На сегодня большая игра закончена. Надо же так погрузиться в игру, что прошляпить скрип входной двери. Теперь Шима Создатель ведает что наговорит своим подружкам, те, в свою очередь, расскажут мамам и дальше по закону испорченного телефона. Сам того не желая, Саян вернулся к столу, в очередной раз подтвердил репутацию колдуна.

Плохо то, что решение главной проблемы так и не удалось найти. Что делать с Лихасом — бог его знает. А значит, опять караулить момент и украдкой раскладывать карты. Можно и без карт, размышляя про себя. Но с ними на порядок легче и на два порядка быстрее. А пока они всем семейством будут ужинать.

Ходкий ботник, маленькая охотничья лодочка, тихо раздвигая носом прибрежные заросли, бесшумно скользит по воде. Заряженный арбалет в полной боевой готовности лежит на коленях. Осторожно орудуя веслом, Саян плывёт по извилистой лесной речушке.

Середина осени. Денёк для охоты на уток лучше не бывает. Облака сплошным серым одеялом затянули небо. Сыро и прохладно. Влага тонкой плёночкой стелется по веслу и стекает по низким бортам ботника. Временами из серых туч сыплется мелкий дождик. Лёгкий ветерок волнует тронутые желтизной камыши.

В такую погоду утки чувствуют себя вольготно: летают ниже обычного и без привычной спешки. А всё потому, что не боятся пернатых хищников. Как говорят бывалые охотники, сырой лунь — плохой летун. За спиной, на корме ботника, в плетёной корзинке, пара подбитых селезней, но день в полном разгаре.

Саян сам выдолбил лодочку из цельного осинового ствола. Неказистый ботник длинной более двух метров, с плоским днищем и заострённым носом, удивительно лёгок на ходу. За день на нём можно запросто проплыть шестьдесят километров с гаком. Саян сидит на дне ботника, так меньше видно. До воды, в прямом смысле, рукой подать.

Обычно с ботника охотятся парой. Один гребёт, второй стреляет. Но лучше плавать в одиночку. Когда сам гребёшь, то колебания лодочки зависят только от тебя, что существенно облегчает стрельбу. Главное не шуметь веслом, не стучать и не плескать. Упаси господи, болтать. Больше камышового луня, огня, цунами и дефолта утки боятся человеческого голоса.

Саян, бесшумно сплавляясь вдоль кромки камышей, внимательно осматривает мелкие заливчики и пяточки свободной воды. Утки готовятся пуститься в далёкое путешествие. Через пару недель охотиться будет не на кого.

Вот сквозь заросли сверкнул пяточёк свободной воды. Саян плавно развернул ботник и двинулся в глубь прибрежных зарослей. Высокие стебли, плавно изгибаясь, нехотя расступаются перед носом лодочки. Но в камыши полез не зря. На воде, в каких-то пяти метрах, сидит утиное семейство. Вокруг матёрой утки суетятся вполне взрослые птенцы. Подростки похожи на мать, только меньше размерами, а оперенье отливает приятной свежестью. Опустив весло, Саян взялся за арбалет.

Будь у него охотничье ружьё, то грохот выстрела распугал бы дичь по всей округе. Зато, истекая кровью и понурив клювики, утиное семейство в полном составе перекочевало бы в корзинку за спиной. Но у арбалета всё же есть существенный плюс — тишина. Если стрелять правильно, целиться в крайнюю утку, то, возможно, будет вторая попытка. В случае промаха арбалетный болт с глухим шлепком уйдёт под воду. Даже если попадёшь с первого раза, то остальные птицы не сразу сообразят, в чём дело.

Саян плавно поднял арбалет. Вон тот крайний слева птенец-переросток отплыл дальше всех от матери. Кончик болта хищно уставился в центр утиного силуэта. Коротко вздохнуть и задержать дыхание… Последняя доводка… Правая ладонь поджимает спусковую планку…

Чёрт!

Старая утка дёрнула головой в сторону берега и испуганно крякнула. Выводок стрелой взмыл в небо. Над головой, обдав ветерком, хлопнули утиные крылья. Первой упорхнула мать семейства.

— Будь ты проклят, Хессан, и все твои приспешники, — Саян опустил арбалет.

Но что же напугало утиное семейство? Явно не он сам. Тогда что? Ответ не заставил себя ждать. В просвете между зарослями, шумно натыкаясь на камыши, бредя по брюхо в воде, показался кабан. Молодой самец, почти подсвинок. Клыки, грозное оружие зрелых секачей, ещё не выглянули из-под верхней губы. Сделав несколько шагов, кабан плюхнулся в тёмную воду. Расходящиеся волны окрасились красным.

Подранок. За острыми ушами, среди стоящей дыбом щетины, зияет глубокая рана, из которой тоненькой струйкой течёт кровь. Вместе с кровью из молодого кабана уходит жизнь. Совсем скоро зверь окончательно «дойдет».

Раз есть подранок, значит по близости должен быть охотник. Суровый обычай требует выслеживать и добивать раненных животных. А вот и он. Тёмное древко копья раздвинуло завесу камышей. Придерживая стебли левой рукой, показался охотник. Коленки заляпаны грязью. Спутанные волосы вылезли из-под серой шапочки. Сердце Саян бешено заколотилось.

— Лихас, — чуть слышно прошипел Саян.

Гордые глаза и широченная грудная клетка — такого трудно не узнать.

Мысли в голове вскачь. Саян попытался по глубже вжаться в ботник. Вчера утром Лихас ушёл на охоту. Взял бы пару друзей или молодых помощников. Так нет же! Один попёрся. Славы удалого охотника ему не хватает. Ещё захотел.

Руки крепко сжали арбалет. Полированное цевьё ну уж очень удобно улеглось в левую ладонь.

Великий Создатель! Случай. Невероятный случай разделаться с политическим конкурентом и заклятым врагом сам лезет в руки. Ох не зря в «Политик» карта Смерть чуть ли не сама лезла на личную карту Лихаса. Но…

Словно ушат холодной войны на голову. Саян опустил арбалет.

Убийство. Убийство сородича. Хуже может быть только убийство двух сородичей. Одно дело сидеть в тёплой избушки и строить теоретические модели, и совершенно другое дело на практике воплотить хотя бы одну из них.

Лихас потрогал копьём истекающего кровью подранка. Кабан дёрнулся, попытался встать, но только зря взбаламутил воду. Добивать зверя Лихас не стал. Зачем портить шкуру лишней дыркой? И так «дойдёт».

Медь! Саян вгляделся в грозную фигуру охотника. Наконечник копья всё же медный. Консерватор хренов! На кабана с медным оружием пошёл. Не стал зря рисковать.

Чашу весом перевесила крайне удобная и крайне редкая возможность замести следы. Лихас один. Ещё день, два искать его не будут. Выследить кабана, пусть даже молодого подсвинка, задача не для троечника. Может быть этого самого зверя Лихас поджидал половину ночи, а потом до полудня шёл по кровавому следу.

С другой стороны, Саян воровато оглянулся, в радиусе десяти километров он не оставил ни одного отпечатка собственных мокасин. Мягкая лесная почва хорошо хранит следы. Но вода. Где именно он сегодня плавал, в какие заливчики заглянул, а в какие нет — установить решительно невозможно. Какова вероятность подобной встречи? Ноль, ноль целых, хрен десятых процента. Другого такого шанса не будет.

Трудное решение принято. Нервы разом успокоились. Стараясь не шуметь, Саян осторожно разрядил арбалет. Заострённая палочка на уток, которую и потерять не жаль, не годится. Под рукой, на всякий случай, колчан с боевыми болтами. Толстая арбалетная тетива вошла в канавку на конце древка. Плавно подняв арбалет, Саян прицелился.

По ту сторону медного наконечника Лихас терпеливо ждёт, пока кабанчик «дойдёт». Спокойно ждёт, опёрся на копьё и наклонил голову. Словно магический заговор, Саян тихо прошептал.

— Ну вот мы и встретились на узкой тропинке. Да будет так.

Тихий свист. Арбалетный болт срезал камыш. В последний момент Лихас дёрнулся и распрямился. Мощный удар опрокинул охотника на спину. Упав в воду, Лихас поднял фонтан брызг.

Растревоженная вода быстро успокоилась. Поднятые волны разбежались большими кругами и опали. Саян опустил арбалет. Нужно бы перезарядить, но вместо этого он напряжённо слушает тишину. Волнения и сомнения тут же вернулись, едва арбалетный болт сорвался с тетивы.

Если Лихас всё же отправился на охоту не один… То… Ледяной страх сковал сердце. Кажется, будто камыши наклонились к нему и смотрят с осуждающим взглядом. Даже кабанчик, который всё ещё дёргается и истекает кровью, и то бросил полный презрения и ненависти взгляд. Саян замер в ботнике.

Но… Ничего. Ни шорохов чужих шагов, ни звуков чужого голоса. Лихас неподвижно лежит в тёмной воде. Саян, стараясь не опрокинуть утлую лодочку, выбрался из ботника. Ноги до колен ушли в воду. Тяжело шагая по илистому дну, Саян подошёл к неподвижному Лихасу. Меховая куртка пробита насквозь. Медный наконечник глубоко ушёл в грудь. Сжимая копьё, Лихас смотрит в серое небо быстро сохнущим взглядом.

Готов! Саян присел рядом. Нарочно так не попадёшь. Лихас умер мгновенно. Ни волнения, ни бешенного стука в груди, ни запоздалого раскаянья. Ничего. Как будто каждый день совершаешь особо тяжкие преступления. Глядя убитому прямо в глаза, Саян торжественно произнёс:

— Утус Лихас. Сородич мой. Тебя убил я — Саян Умелец. Ты встал у меня на пути. Ты ненавидел меня всем сердцем. Ты позорил меня перед сородичами. Но теперь — я прощаю тебя. Руки твои останутся с тобой. Уходи к Великому Создателю. Благоденствуй вечно в Звёздной сфере. Не возвращайся на грешную землю. Не тревожь меня. Не преследуй меня. Покойся с миром.

Кончиками пальцев Саян закрыл Лихасу глаза. С церемониями покончено, пора заметать следы. Превратив дар Создателя в длинный скальпель, Саян ловко вырезал арбалетный болт. Вот где пригодились навыки хирурга. Кровь и ошмётки плоти тут же смыл речной водой. Проследил особо, чтобы ни одна красная капелька не осталась на одежде.

Теперь нужен балласт. Где взять? Саян, перевернув труп, стащил со спины убитого вещмешок. В качестве ёмкости вполне подойдёт. Чем наполнить? Саян бросил взгляд в сторону твёрдого берега.

Заросли камыша закончились через пяток метров. Присев возле кустика, Саян сапёрной лопаткой подрезал пласт плотного дёрна. Под куском почвы показался желтоватый песок с мелкими камушками. Развязав тесёмки, даже не интересуясь содержимым, Саян плотно набил вещмешок. Балласт готов.

Тяжёлый вещмешок Саян для надёжности связал за лямки прямо на груди трупа. Копьё, не пожалев медного наконечника, подпихнул под привязанный вещмешок. Брать что-либо из вещей убитого, мародёрствовать, категорически нельзя. Охотники не обременены вещами. Любая, даже самая незначительная иголка на виду. Тут же опознают.

В идеале труп надо бы раздеть, голову отрубить и закопать отдельно вместе со шмоткам. Но… нужно торопиться. Преступление получилось спонтанным, а на карте разом оказалось всё! Господи. И о чём только думал?

Пробираться сквозь густые заросли с трупом на привязи нелегко. Словно мстя напоследок, Лихас цепляется за малейшие веточки и кочки. На чистой воде, придерживая убитого левой рукой, Саян погрёб к ближайшему изгибу лесной речушки. Здесь, по определению, должен быть омут — глубокое место. Наконец Саян отпустил труп. Сквозь тёмную воду видно, как Лихас перевернулся лицом вверх. На миг над водой мелькнули носки мокасин. Но вот, наклонившись головой вниз, Лихас ушёл в тёмную глубину.

Песочный балласт не даст ему всплыть. Меньше, чем через месяц, река покроется льдом. А к весне от тела останутся обглоданные косточки. Рыбы и раки помогут скрыть преступление. И тогда тайна подлого убийства навсегда останется в этом омуте.

С грязным делом покончено, пора возвращаться к утиной охоте. Словно ничего и не было. Но промысел разладился. До самой темноты Саян старательно прочёсывал прибрежные заросли, но в корзинке с трофеями появилась всего одна подбитая утка.

Поздно вечером, в темноте и под проливным дождём, Саян вернулся домой. Супруга встретила горячим ужином и сообщила печальную новость — утус Дуат умер. Вождь, не приходя в сознание, ушёл к Великому Создателю.

Саян, сидя в тепле и сухости, прихлёбывая аппетитный суп, мысленно представил, как личную карту утуса Дуата накрыла чёрная карта Смерти. Но в этом случае смерть вполне естественная, а у него даже карты такой в колоде нет. Ещё нет. Саян вытащил из тарелки утиную ножку. Нарисовать не долго. Тогда… пусть из всей чёрной масти она единственная будет с белой рамкой.

И так, в большой игре Создатель сделал ход. Дней через пять, когда тело Вождя будет торжественно предано огню, настанет его, Саяна Умельца, очередь кидать карты. Место Военного Вождя уже свободно. Пусть топор и стрела сейчас покоятся на груди усопшего, но вскоре Саян возьмёт их в свои руки.