Глава двадцать девятая
Уговор со Змееглазом

Може пытался отговорить Арнульфа от хольмганга, который викинг требовал со Змееглаза. Мальчишка говорил, не подумав; его унизили на глазах у всего лагеря; и без того было пролито достаточно крови.

Змееглаз наблюдал за переговорами, то и дело сглатывая в предвкушении слюну. Он хотел увидеть, как умрет Арнульф, и боялся, что Може — Рагнар, как он представился викингам, — вот-вот откажется от поединка. Он сразу догадался, что перед ним вовсе не монах, как только увидел Може. Тот шел по городу и рассматривал дома, стоя на ступенях собора, не испуганно, словно полевая мышь, а с вызовом, как ястреб. Он отменный боец, но захочет ли он растрачивать свои таланты, защищая Змееглаза? Не попытается ли он увильнуть от своего обещания? «Ты поможешь мне разрешить одну проблему, — сказал ему Змееглаз, — а я помогу тебе найти ученого».

Но беспокоиться не было нужды. Арнульф хотел отомстить за сына, поэтому настоял на поединке по всем правилам. Он не может драться с мальчишкой, зато может убить его друга и почувствовать, что кто-то заплатил за его страдания.

Поединок назначили на берегу черным утром, когда ветер дул с моря и в воздухе стоял запах мокрого песка и дождя. При виде меча Може толпа восхищенно ахнула. Это было чудесное франкское оружие, его клинок казался почти синим под черными тучами.

У Арнульфа в руке было копье, а за поясом — боевой топор.

Каждый получил по три щита. Змееглаз поднес их Може. Нормандец взял один щит, другой мальчик держал наготове, а третий лежал неподалеку.

Болли Болисон скомандовал:

— Начали!

Воины закружили по песку. Сверкнула сталь, и все тут же кончилось. Арнульф сделал два быстрых шага, надвигаясь на Може, тот отступил, а когда его противник делал третий шаг, Може неожиданно перешел в атаку, отбросил копье ударом щита и полоснул Арнульфа по левой ноге мечом. Ноги не были прикрыты щитом, и меч распорол кожу, вынудив Арнульфа упасть на колено.

Змееглаз радостно завопил, когда Може ударил противника ногой в лицо, опрокидывая в грязь. Може подошел ближе, высоко занеся меч, но Арнульф лежал без сознания на холодной земле.

— Мне прикончить его? — спросил Може у Болли Болисона.

— Да! — выкрикнул Змееглаз.

Болли Болисон смерил мальчишку яростным взглядом. Затем поглядел на Може.

— Нет. Объявляю, что его честь и честь мальчика восстановлены.

Може бросил щит на землю и подошел к Змееглазу.

— Не радуйся смерти, сынок, она и без того быстро находит нас в такие времена. Я сослужил тебе службу, — продолжал он, — теперь и тебе пора послужить мне. Отправляйся в университет, в церкви, во дворец, найди ученого Луиса и скажи мне, где он. Тогда я подумаю, как мне добраться до него.

Змееглаз отправился тотчас. Найти Луиса оказалось нетрудно. Мальчик снова пришел к Магнавре и, с императорской медалью в руке, быстро выяснил, что Луис работает на начальника священных покоев во дворце. Ему не хватило сообразительности скрыть свой интерес к ученому, но ему повезло — он нашел того, на кого императорская медаль произвела большое впечатление и кто отличался словоохотливостью.

Стражники у первых ворот посмотрели на его медаль и позволили пройти дальше. А там он обратился с вопросом к привратнику Магнавры, человеку маленькому, но гордому, который ухватился за возможность излить свои чувства и похвастаться перед мальчишкой, насколько он осведомлен обо всем. Привратник был типичным представителем низших служащих, которые воображают себя коллегами и доверенными лицами важных персон, на которых работают. Он охотно продемонстрировал свое близкое знакомство с дворцовой жизнью и с университетскими сплетнями.

— Значит, он и тебя вызвал? — спросил он.

Змееглаз промолчал, не зная, как лучше ответить.

— Не надо стесняться, мальчик, он допросил уже половину дворца и весь университет. Он вселяет в людей страх перед Богом.

— Мне необходимо его увидеть.

— Но разве гонец, вызвавший тебя, не сообщил, что здесь его больше нет? Тебе надо пойти к нему во дворец. Спросишь, где Зал Девятнадцати Диванов, а оттуда тебя проводят.

— Хорошо.

— Только не позволь ему одурачить тебя своими чужеземными замашками, — продолжал привратник, — чужестранец не обязательно значит глупец, однако... — Он смерил Змееглаза взглядом и решил не развивать эту тему дальше. — Так вот, он скользкий тип. Помни об этом. Он способен отыскать доказательства поклонения дьяволу даже там, где их нет, поэтому никаких амулетов, никаких оберегов, ничего. Он использует их против тебя.

Змееглаз улыбнулся, сначала не поняв.

— Он что, насылает проклятия?

— Нет, изучает их, чтобы разрушать.

— И какого рода проклятия?

— Прежде всего, черное небо. И многое такое, о чем не дозволено говорить.

— И как он это делает? Во всяком случае, получается у него плохо — небо все равно черное.

— Просто магия невероятно сильная, — возразил привратник. — Такое за одну ночь не исправить. Уж это, как мне кажется, можно понять даже не разбираясь в небесных картах и положении звезд. Нет, он все равно работает над этим, медленно, но верно. Он добьется своего. Он же ученый из Магнавры. Наши ученые всегда добиваются результата.

Змееглаз коснулся рукояти своего меча.

— А до того он успешно разрушал заклятия?

— В этот университет стекаются лучшие умы со всего мира. Конечно, успешно, потому-то его и приняли. Ходят слухи, что он прибыл на корабле с севера специально для того, чтобы помочь нам.

— Гм...

— Ты трепещешь, — продолжал привратник, — и это неудивительно. Каждый день мы видим чудеса, каких жители других земель — по Средней улице каждый день проходят люди из двухсот разных стран — не видали никогда.

Змееглаз обдумал его слова. Вспомнил механическое дерево с поющими птицами, огромные статуи, удивительные мозаики на полу, по которым он проходил.

— А этот ученый может снять заклятие с человека? — спросил он.

— Может, конечно, — ответил привратник. — Неужели ты думаешь, что начальник священных покоев поручил бы ему снять с небес печать ада, если бы он не знал, как исполнить такое простое дело?

Змееглаз облизнул губы.

— Спасибо, — сказал он. — Я сейчас же пойду в Зал Девятнадцати Диванов.

— Не извиняйся за опоздание, — сказал привратник. — Стражники во дворце не ведут записей так, как мы. Просто скажешь, что за тобой посылали, да и все.

Змееглаз вышел из здания с тяжко бьющимся сердцем. Если этот ученый так хорош, как расписывал привратник, он сможет его исцелить. А уж потом Змееглаз приведет к нему Може, чтобы вернуть долг.

Он едва не бегом промчался по дворам университета и ворвался во дворец с темной улицы. Он на пути к своей судьбе, к полному пролитой крови будущему.