Глава 8

Спустя два часа я снова сидела в гостиничном номере. И снова в моих ладонях переливались гранями магические кости. Рассказ Аргунцева вернул меня в начало всей истории. Его рассказ был не просто правдоподобным. От него за версту несло правдой, если можно так выразиться. И кости это подтвердили, выдав мне цифры, толкование которых гласило: «Никто не делается злодеем без расчета и ожидаемой выгоды». А Сергей Аргунцев не был злодеем, я это чувствовала. Самое большее, кем он был, это несчастным запутавшимся мальчишкой, застрявшим из-за былых обид в прошлом.

Губанов сыграл в его судьбе довольно скверную роль, и результат их знакомства все еще отражался на повседневной жизни парня. Тогда, пять лет назад, когда Губанов еще служил в армии, он хотел втянуть Аргунцева в свои аферы. Аргунцев отказался, чем вызвал неконтролируемый гнев Губанова. Для него неповиновение рядового солдатика было словно красная тряпка для быка. И для Аргунцева наступили черные дни. Как только Губанов его ни унижал, как только ни издевался. Но не это заставило парня дать клятву отомстить ненавистному офицеру за все унижения.

Последняя капля, переполнившая чашу терпения, на взгляд обывателя, показалась бы совершенно несущественной для большинства людей. Но не для Аргунцева. В тот день Губанов вызвал Аргунцева к себе в кабинет. Кто-то из сослуживцев Сергея доложил Губанову, что тот в нарушение устава носит на шее медальон. Губанов потребовал его сдать. Аргунцев отказался, объективно не доверяя словам Губанова, что по окончании службы тот его вернет. Тогда Губанов силой отобрал медальон. Попросту сорвал с шеи солдата. Медальон был подарком бабушки. Старинная вещь, передаваемая в семье Аргунцева из поколения в поколение, с интригующим названием «Квадратура круга». Считалось, что этот талисман помогает его обладателю переживать трудные бытовые и психологические ситуации. Расстаться с ним Аргунцев оказался не готов. Он ринулся на Губанова с кулаками, не думая о последствиях.

К счастью для Аргунцева, на шум в кабинет Губанова пришел не кто-нибудь, а начальник части. Это спасло Аргунцеву жизнь, а Губанова лишило места. Отслужив срочную службу в другой части, Сергей вернулся в родной город и честно пытался забыть то, что совершил Губанов. Некоторое время ему это удавалось. Но вот несколько недель назад Аргунцев случайно узнал о новом проекте своего бывшего врага. Гнев и ненависть вновь вскипели. Несправедливо, что этот мерзавец процветает! Аргунцев был уверен, что все это благодаря его талисману. И тогда он решил поехать к Губанову и отобрать то, что должно принадлежать ему по праву.

Аргунцев приехал в районный центр, заранее выяснив место работы Губанова. Несколько дней он только наблюдал за ним, изучал привычки. Узнал адрес квартиры и наконец решил, что пора нанести визит. Действовать запланировал ночью, чтобы не было лишних свидетелей. Убивать Губанова он не собирался. Понимая, что добровольно тот талисман не отдаст, а в рукопашной схватке шансов победить нет, Аргунцев вооружился электрошокером. Он надеялся на то, что уж в квартиру Губанов его точно впустит. Хотя бы из любопытства. А попав в квартиру, он непременно найдет талисман, заберет его и забудет о Губанове до конца дней.

Но все пошло не так. Когда Аргунцев пришел к Губанову, то обнаружил входную дверь открытой. Войдя туда, он увидел Губанова, лежащего на полу. На шее виднелся след от удушения. Талисмана не было. Аргунцев понял, что нужно уходить. Он даже не пытался искать талисман, настолько был напуган, ведь у него имелся серьезный мотив желать смерти Губанову. Короче, Аргунцев сбежал. Из квартиры. Не из города. Что-то заставило его повременить с отъездом, он надеялся получить возможность вернуться к убитому домой и забрать-таки талисман.

В ту ночь, когда мы встретились в квартире Губанова, Аргунцев как раз пытался осуществить свой план. Наша встреча была всего лишь совпадением. Нападать на меня он не собирался. Но все сложилось так, как сложилось. И вот теперь мне предстояло решить, как поступить с Аргунцевым и где же искать убийцу Губанова.

Единственный след, который у меня остался, это бугай из офиса Губанова. Слабоватый след, с этим не поспоришь, но ведь другого нет. Придется довольствоваться малым и найти-таки этого расчетливого злодея, который действует исключительно в своих интересах. Так сказали кости, значит, так оно и есть. На кого они указывали? На бугая, устроившего драку в офисе? Или на его подельника? По мне, так уж если считать кого-то злодеем, то самого Губанова. Вот уж кто ради своей выгоды готов пойти на все. Стоп! Губанов, Губанов… А кто сказал, что кости говорили о бугае? Что, если они указывали именно на Губанова? Ведь еще в самом начале расследования у меня была версия, которая не исключала возможности участия жертвы в этой афере с деньгами. Так почему не проверить ее как следует? После нескольких дней сбора информации, общения со свидетелями, проверки подозреваемых я вновь вернулась к отправной точке. Следовательно, мне нужно вернуться в то место, откуда все началось. Решено, завтра с самого утра я еду в офис Губанова. А потом проверю еще одну версию. Возможно, след окажется не таким уж слабым.

Мне пришлось звонить Потоцкому, чтобы взять разрешение на посещение офиса, а он принялся уговаривать меня ехать вместе. Присутствие Потоцкого не входило в мои планы, но возражать я не стала. Впрочем, будь я против, он все равно не послушал бы. В отличие от меня для него вход туда свободный, значит, и возражать незачем. А вот ждать его приезда, чтобы начать осмотр, не обязана уже я. И делать это я не собиралась. Ровно в девять утра я была в холле губановского офиса. На час раньше назначенного времени. Напротив меня стоял охранник Игорь и хмурился.

– Что вы там сможете найти? Времени сколько прошло! Если бы в кабинете было что-то заслуживающее внимания, то это уже нашли бы. Не вы, так полиция, – бубнил он, шаря в верхнем ящике стола администратора в поисках ключей от кабинета Губанова.

– Я не знаю, что буду искать, – призналась я. – Просто хочу взглянуть на него еще раз. Это сложно?

– В прошлый раз нам не удалось справиться с замком с помощью ключа, – напомнил он.

– Потому что в прошлый раз вы принесли не тот ключ, – спокойно заметила я.

Охранник бросил на меня испуганный взгляд и тут же опустил глаза. Я удовлетворенно улыбнулась. Заявление насчет ключа было сделано мной наудачу, просто хотела кое-что проверить. Стрела попала в цель. Теперь я точно знала, что охранник, по неизвестной мне пока причине, не желает, чтобы я осматривала кабинет. Либо он замешан в краже, либо просто знает больше, чем хочет показать. Я склонялась ко второму варианту и намеревалась узнать секрет охранника раньше, чем приедет мой клиент.

После моего заявления охранник быстро нашел нужный ключ. Мы поднялись на второй этаж. Вставив ключ в замочную скважину, охранник спросил:

– Мы разве не будем ждать приезда Потоцкого?

– Думаю, для вас будет лучше, если мы покончим с этим делом до его приезда, – ответила я и, забрав ключ из его рук, повернула его.

Дверь открылась. Мы оказались внутри. Там все оставалось без изменений. Только воздух был затхлый. Видимо, в кабинете не убирались. Сюда вообще не входили.

– Надо открыть окно, воздух слишком тяжелый, – заметила я, направляясь к окну.

– Не беспокойтесь об этом. Занимайтесь своими делами, я открою окно, – услужливо предложил охранник.

Слишком услужливо, на мой взгляд. В прошлый раз он был недоволен моим вмешательством. Да и сегодня не горел желанием возиться с поиском ключей, а потом вести меня сюда. Отчего вдруг такая перемена? Очень интересно. Я сделала вид, что рассматриваю папки, рассыпанные по столу, сама же наблюдала за охранником. Он подошел к окну, отдернул штору и, потянувшись к форточке, легко открыл ее. На какое-то время он задержался там, а потом отошел к столу. Мне показалось, вздохнул он с облегчением. Продолжая рассматривать папки, я спокойно спросила:

– Нашли то, что искали?

– Что? Я? Не понимаю. Я ничего не искал. Вы перепутали, ищете здесь вы, – ответил он.

Ответ прозвучал как-то суетливо, и я, отложив ненужные папки, направилась прямиком к окну.

– Что? Что-то не так? Я ведь уже открыл окно, – слова опережали друг друга, так он старался не допустить того, чтобы я подошла к окну слишком близко.

– Все в порядке. Просто одной форточки маловато, вы не находите? – потянув за щеколду, ответила я.

Окно распахнулось. Я посмотрела на улицу. Ничего интересного. По крайней мере, на первый взгляд. Тогда чего ради так суетится охранник? Скосив глаза, я заметила, что он настороженно следит за мной. Постояв у окна какое-то время, я вернулась к столу. Проверила ящики. Затем перешла к стеллажам с картонными коробами, в каких обычно хранят архивные документы, и принялась методично открывать их один за другим. Мои действия вновь вызвали беспокойство у охранника. Дойдя до конца третьей полки, я обнаружила странную вещь. В одном из коробов в куче документов лежала веревка. Дешевая бельевая веревка, окрашенная некачественной черной краской. Стоило мне до нее дотронуться, как руки тут же окрасились в черный цвет. «Едкая штуковина, – подумала я, пытаясь оттереть ладони. – Не скоро следы сотрешь».

– Интересное открытие, – заметила я, поворачиваясь к охраннику.

– Ничего особенного. Может, он ей документы связывал. Чтобы не растерять, – нехотя буркнул он.

Охранник стоял ко мне вполоборота и делал вид, что находка его вовсе не интересует. «Да ты, дружок, знал о том, что я найду в коробах! – осенило меня. – Очень даже может быть, что ты ее туда и припрятал. Или видел, кто это сделал. Ну что ж, будем пытать». С веревкой в руках я направилась к окну. Охранник напрягся, но усилием воли заставил себя не двигаться с места. Думаю, ему казалось, что он ничем не выдает своего волнения. Увы, на его беду, я в своей жизни видела столько хитрецов, старающихся скрыть от меня свои истинные чувства, что все его потуги были напрасны. В свете новой находки я решила присмотреться к окну внимательнее. Не зря же охранник так старательно уводил меня от него?

Всматриваться пришлось долго, прежде чем я заметила то, что пытался скрыть охранник. С внутренней стороны окна, той, что в комнате, подоконник был ровный, белоснежный. Можно сказать, идеальный. А вот снаружи даже захудалого жестяного уголка не положили. Голый кирпич, небрежно замазанный некачественной штукатуркой. Правда, закрашенной белой известью. От воздействия дождей известь из белоснежной превратилась в грязно-серое месиво, сплошь покрытое разномастными разводами и пятнами. За таким количеством следов я бы ни за что не обратила внимания на вертикальные полосы черного цвета, едва проглядывающие на извести, если бы не находка в моих руках и не странное поведение охранника.

Свесившись через подоконник, я осмотрела стену. Похоже, больше вертикальных черных росчерков на стене не было. Следы повторялись в одном и том же месте несколько раз. Так же выглядят следы на листе бумаги после того, как расписывают ручку. Будто большим карандашом водили взад-вперед по стене. Повинуясь порыву, я взялась за веревку с двух концов и осторожно провела по наружной стене. На ней остался черный след. Почти такой же, как тот, что рядом, только ярче. Выпрямившись, я спросила у охранника, угрюмо стоявшего у двери.

– Вы знали об этом? Знали и молчали?

– А кому я должен был об этом сказать? – вмиг ощетинился он. – Полиции? И что, думаете, они поверили бы в то, что я о пропаже денег ни сном ни духом? Что не прикасался к своему шефу и вообще – белый и пушистый? Вот вы бы поверили мне?

– Предлагаю проверить, – спокойно проговорила я. – Расскажите мне все, как было. Только на этот раз без домыслов. И посмотрим, поверю ли я вам.

– Зачем мне это? – зло бросил охранник. – Все равно теперь полиции сдадите.

– Боюсь, у вас нет выбора, – потрясая веревкой, заметила я. – Козыри у меня. Выходит, я ваш единственный шанс на спасение. Попытайтесь убедить меня в том, что говорите правду.

– Рассказывать-то особо нечего, – поняв, что ему не отвертеться, начал охранник. – Все было так, как я и рассказывал. Только конец немного приукрасить пришлось. Когда я после того, как пьяного мужика из офиса выдворил, вернулся в кабинет, Губанов действительно лежал на полу, чемодана не было, из шеи у него торчал дротик, а вот в руках он держал веревку. Она была скомкана в клубок, и держал он ее в правой руке. Я сначала удивился, чего это он за веревку схватился. Потом увидел дротик и кинулся к окну, полагая, что выстрел произвели оттуда. Там я обнаружил те полосы, что вы видите сейчас. Я кинулся к сейфу – там было пусто. Долго размышлять у меня времени не было, нужно было звонить в «Скорую», да и полицию вызывать. Я сделал первое, что пришло на ум. Вытащил веревку из рук шефа и спрятал ее в архивных коробах. Решил, что если шеф не придет в себя, вообще никому ничего не скажу. А если очухается, пусть сам решает, как поступить. В конце концов, он платит мне деньги. Платил…

– Шеф очухался, – прокомментировала я.

– Да, он пришел в сознание и рассказал всем свою историю. Только про веревку почему-то умолчал. Я решил, что кто-то хотел его подставить, для этого и веревку в руки сунул, – продолжил охранник.

– Кому это, по-вашему, выгодно? – произнесла я.

– Вору, кому ж еще, – уверенно проговорил охранник. – Для чего эта веревка нужна была? По такой хилой тряпочной ниточке человек не сможет подняться на второй этаж. Разве что дистрофик. Но дистрофика шеф щелбаном вырубил бы. Значит, ее использовали для отвода глаз. Взяли и сунули в руку Губанову.

– А вот я полагаю, что назначение веревки было весьма и весьма явным, – начиная догадываться, как обстояли дела с ограблением, заявила я. – По ней не поднимались вверх. На ней опускали вниз. Деньги. Именно так им удалось вынести их из помещения еще до того, как сюда прибыла полиция. А я-то голову ломала, как вор провернул это?

– Хотите сказать, что вор не мог пронести чемодан через холл и решил отдать их подельнику через окно? Почему тогда просто не бросил? Тут высоты-то всего два этажа, – спросил охранник.

– Именно так. Вор не мог пронести деньги через холл и остаться незамеченным. И да, он передал их своему подельнику через окно. А не бросил чемодан потому, что во время падения тот мог раскрыться, мог разбиться и тому подобное. Спустить же груз, используя веревку, вполне безопасно. Вы обратили внимание на то, насколько пустынна улица, на которую выходит окно? Глухой бетонный забор напротив, закрывающий собой вид на кладбище. И на кладбище, заметьте, самое высокое здание имеет не более одного этажа. На первом этаже ни одно окно не выходит на ту же сторону, что и окно кабинета вашего шефа. А проезжающие машины? Что ж, дела без риска не бывает, – объяснила я.

– Тогда почему он оставил веревку Губанову? Мог бы сбросить ее следом за чемоданом. Еще и время сэкономил бы, – снова спросил охранник.

– Не знаю. Раз оставил, значит, была причина, – ответила я. – Вы можете вспомнить, сколько времени прошло с той минуты, как вы выдворили бугая из холла, до того момента, как вошли в кабинет?

– Точно не скажу. Не меньше десяти минут. Может, даже больше. Я ведь сначала на крыльце стоял, хотел удостовериться, что бугай ушел. Потом наших офисных успокаивал. Леху осмотрел, боялся, что бугай ему что-нибудь сломал. Потом только наверх пошел. Как я мог предположить, что там такое случится?

– Не могли, – спокойно произнесла я. – Зато кое-кому не составило труда спрогнозировать ваши действия после выдворения драчуна.

– А я все-таки думаю, что воры хотели подставить Губанова. Для этого и сунули веревку ему в руки…

– Никто не вкладывал ее в руки Губанова. Никто не пытался его подставить, – проговорила я.

– Почему вы так уверены в этом? – спросил охранник.

– Хотя бы потому, что никто из офисных сотрудников не видел постороннего человека, покидающего здание. А не видели его по той простой причине, что он оттуда не выходил. Его вынесли. На носилках, – и я удовлетворенно улыбнулась.

– Не понял. Это вы о чем? – переспросил охранник.

Зато я понимала практически все. Карточный домик, столь долго норовивший рассыпаться, наконец-то начал обретать устойчивость. Один факт срастался с другим. Вопросов, требующих ответа, оставалось все меньше и меньше. Охранник, не моргая, смотрел в одну точку. Видимо, высказанная мной мысль была настолько крамольной для него, что он никак не решался начать переваривать ее. Собственно, оставаться в офисе не имело смысла. Я получила от повторного визита даже больше, чем рассчитывала. Теперь мне предстояло сделать кое-что суперсрочное и не менее важное. Поэтому я наскоро попрощалась с охранником и оставила его одного продолжать караулить опустевший офис и дожидаться приезда Потоцкого.

Чтобы развеять последние сомнения, мне нужно было получить подтверждение своим догадкам. Для этого я должна была встретиться с капитаном Сорокиным и выудить у него сведения так, чтобы сам он даже не догадался об истинной цели моего визита. Что ж, повод для встречи у меня имеется. Надо же «поблагодарить» капитана за содействие. Ведь это он предупредил начальника военной части о моем визите и, судя по результатам беседы, зачем-то настроил его против меня. Вот и воспользуюсь случаем. Выдам «горячую благодарность» капитану.

Я проехала не больше двух кварталов, когда мой телефон зазвонил. Я взглянула на дисплей узнать, кому срочно понадобилась. На связи был Валентин Радукевич. После помощи, оказанной в поисках машины Аргунцева, я не могла игнорировать его звонки, поэтому притормозила у обочины и нажала кнопку приема вызова.

– Доброе утро, Валентин, – бодрым голосом произнесла я.

– И вам не хворать, Татьяна. А я на вас сердит, – здороваясь, заявил Радукевич.

– Вот как? Отчего такая немилость? – шутливо спросила я, догадываясь, о чем пойдет речь.

– Сейчас десять утра, – объявил он.

– Прекрасно. День только начинается, – невозмутимо проговорила я.

– Ну, для вас-то он начался минимум на два часа раньше, – заявил Радукевич и, перестав играть, озвучил причину недовольства. – Мы с Егором в офисе Губанова. Не подскажете, почему здесь нет вас?

– Вот вы о чем, – отбросила притворство и я. – Простите, Валентин, но по-другому было нельзя. Лишние люди мне только помешали бы, а Егор никак не хотел этого принимать. Поверьте, я действовала исключительно в интересах дела.

После непродолжительного молчания Радукевич спросил:

– Хоть с пользой время потратили?

– Наверняка. Все прошло даже лучше, чем я ожидала, – заверила я. – Думаю, совсем скоро я буду готова отчитаться перед вами по всем вопросам.

– Значит ли это, что я смогу получить свои деньги обратно? – осторожно поинтересовался Радукевич.

– Это как повезет, – улыбаясь, ответила я. – Но имя вора я вам точно назову.

– Слабое утешение. Боюсь, три с половиной миллиона за имя – неоправданно высокая цена, – то ли пошутил, то ли всерьез произнес он и задал новый вопрос: – Как все прошло на Тельмана?

– Более или менее, – уклончиво ответила я. – Скажем так: пользы больше, чем вреда.

– А был еще и вред? – удивился Радукевич. – Скажите, кто он, владелец той машины? Он как-то связан с кражей?

– Валентин, мы договаривались без вопросов, – упрекнула я его, но ответ дала, хоть и не совсем откровенный. – Я надеялась с его помощью выйти на дебошира из офиса. Не удалось.

– Печально. Выходит, мои ребята напрасно трудились, разыскивая его машину? – спросил Радукевич.

– Это не совсем так. Польза от встречи все же была. Именно она помогла мне разобраться в одном щекотливом вопросе, ответ на который я никак не могла получить, – искренне ответила я и, неожиданно даже для самой себя, выпалила: – Ответ на этот вопрос помог мне понять, каким образом деньги покинули офис.

– Что? Что вы сказали? – встрепенулся Радукевич. – Вы узнали, как воры вынесли деньги из офиса? Как? Каким образом? Вы уже сообщили об этом капитану? Думаю, он должен услышать это.

Я тут же пожалела о своей откровенности, но было поздно. Пришлось долго и нудно убеждать Радукевича, что сообщать об этом капитану преждевременно. Что это только навредит общей картине расследования. Радукевич наотрез отказывался соглашаться со мной. И тогда я сделала единственно возможное.

– Послушайте, Валентин. Я прошу у вас всего два дня. Два дня на то, чтобы разобраться в этом деле до конца. Обещаю, что по истечении вторых суток я либо назову вам имя убийцы и место, где хранятся деньги, либо передам все наработанные материалы капитану Сорокину и буду действовать исключительно по его инструкциям, – как можно убедительнее произнесла я.

Радукевич молчал. В трубке было слышно лишь его недовольное сопение. Я решила поднажать.

– Ну же, Валентин, соглашайтесь. Вы ведь ничем не рискуете. Работу мою оплачивает Потоцкий. Капитан ведет независимое расследование и, вполне вероятно, давным-давно пришел к тем же самым выводам, что и я. Вам и надо-то всего ничего. Двое суток сохранять нейтралитет, а потом можете сообщить капитану все, что захотите, – настаивала я, и Радукевич сдался.

– Хорошо. Я жду ровно сорок восемь часов. А потом начинаю действовать по обстоятельствам, – резко проговорил он, и связь прервалась.

Я перевела дыхание. Надо же было такое ляпнуть! Не хватало еще, чтобы Радукевич начал расспрашивать охранника, чем я занималась в офисе. Не думаю, что охранник начнет откровенничать с Радукевичем, но риск все же был. Признайся он в том, что спрятал веревку, и Радукевич может сделать неверные выводы. Он может связать найденную веревку с личностью владельца «УАЗа». Тогда мой план полетит коту под хвост, и я никогда не узнаю имя второго вора. Того, кто забрал деньги, а впоследствии убил Губанова. А мне еще нужно было смотаться в Завьяловку для беседы с фермером по прозвищу Бобон. Как я смогу быть сразу в двух местах? Как смогу опередить сотрудников полиции, если Радукевич все выложит? Значит, я должна отвлечь внимание капитана. Хотя бы на некоторое время. Я должна пустить его по ложному следу, используя то, что узнала при осмотре офиса. Тогда, что бы ни сказал или не сделал Радукевич, для капитана это уже не будет новостью. Правда, придется немного схитрить, но тут уж ничего не поделаешь. Поступок, который я собиралась совершить, не мог считаться порядочным. И это еще мягко сказано. А вот если называть вещи своими именами, я собиралась совершить самую настоящую подставу. Но меня это ничуть не смущало. Почему? Да потому что это поможет в конечном итоге добраться до правды. И еще потому, что я была уверена в том, что успею все исправить до того, как мои действия приведут к необратимым последствиям. Я усмехнулась своим мыслям. Надо же, то ни одного повода для встречи с Сорокиным, а то сразу несколько. Выбирай – не хочу.

Остаток пути до районного отделения полиции меня никто не беспокоил, и я получила возможность систематизировать информацию, добытую в офисе. А еще я успела набросать план на предстоящий день. Суета и беготня мне были обеспечены, но я рассчитывала извлечь из этого не только материальную, но и моральную выгоду.

Сорокин встретил меня недовольным взглядом. Завидев мою фигуру в дверном проеме, он театрально застонал и заговорил нарочито громко:

– Чего вам опять нужно? Отчет? Так я уже отчитался перед своим начальством. Десяти минут не прошло. Если вы думаете, что я стану повторять все вновь, вы просто ненормальная. Хотите получить свежую информацию – валите к нему, а меня оставьте в покое.

– Какая муха вас укусила? Быть может, сбегать в аптеку, купить вам успокоительное? Все-таки с людьми работаете. Я-то ладно, я привычная, но вот посетители… – беззлобно подтрунила я.

– Оставьте свои шуточки, – огрызнулся Сорокин, но уже менее агрессивно.

– Так-то лучше, – улыбнулась я. – А ведь я к вам не с пустыми руками. Хотите знать, чем я занималась все утро?

– Я и без вас это знаю, – хитро прищурился он. – Ресницы подводили и ногти в красный цвет перекрашивали.

Я засмеялась и выставила ладони вперед, растопырив пальцы. На ногтях лака не было вовсе.

– Это ничего не значит, – продолжил шутку Сорокин. – Просто лак вам не понравился, и вы его удалили.

– Смешно, – похвалила я шутку и перешла в наступление. – Капитан, мне нужна помощь. Нет, не так. У меня есть информация, которая должна вас заинтересовать. И тогда помощь понадобится вам.

– Интригующее начало, – вмиг став серьезным, произнес капитан. – Выкладывайте, посмотрим, что за информация.

– Нужно последить кое за кем, – осторожно начала я. – Только так, чтобы объект ни в коем случае не заметил слежку.

– Может, научите, как это делать? – съязвил капитан, недовольный моим вмешательством в ход расследования. – Давайте, не стесняйтесь. Вы ведь у нас дама с опытом!

Я удивленно взглянула на Сорокина и все поняла. Радукевич меня рассекретил. Как пить дать. Ну зачем, спрашивается? И как после этого прикажете ему верить? Нет, не напрасно я затеяла игру с капитаном. Так он хоть на пятки мне наступать не будет.

– В курсе уже? – напрямую спросила я.

Капитан молча кивнул. Я сделала то же самое, давая понять, что приняла информацию и считаю, что дальнейших разъяснений не требуется.

– Что ж, тем лучше, – заметила я. – Тогда буду говорить без обиняков. Я получила любопытную информацию. Она подсказала мне, каким образом деньги вынесли из офиса. Конечно, это всего лишь предположение, но его непременно нужно проверить. И без вашей помощи тут не обойтись.

– Конкретнее, – потребовал капитан.

– Для конкретики мне нужно кое-что уточнить, – небрежно произнесла я. – Последний штрих, так сказать.

– Ах да. Вы же у нас великий сыщик, – иронично проговорил капитан. – Так и быть, спрашивайте.

– Хочу еще раз полистать папку с материалами дела Губанова, – не обращая внимания на иронию, сказала я.

Заинтригованный, капитан без вопросов сунул папку мне в руки. Я быстро просмотрела все листы. Ни информации о бригаде «Скорой помощи», приехавшей по вызову охранника, ни фамилии врача, оказавшего Губанову первую помощь после действия снотворного, в папке не оказалось.

– В какую больницу доставили Губанова после отравления снотворным? – без перехода спросила я.

– Да у нас вариантов немного, – заметил капитан. – Либо в Осиновку, там реаниматологи круглосуточно работают. Либо к нам, если случай не тяжелый.

– Полагаю, случай Губанова был тяжелым? – уточнила я.

– Ну да, – согласился капитан. – Хотите чего-то особенного добиться от медперсонала?

– Надеюсь, – приступила я к воплощению коварного замысла. – Правда, надежды мало, но попытаться стоит. Вот, взгляните.

Я выставила ладони вперед. Капитан осмотрел следы от веревки и спросил:

– Что это?

– Краска. Обычная дешевая краска. В кабинете Губанова я нашла веревку, окрашенную этой краской. Предъявила ее охраннику, а он заявил, что нашел ее в руках Губанова. И, якобы для того, чтобы оградить шефа от возможных неприятностей, взял и припрятал, – балансируя между правдой и вымыслом, заявила я. – Вам не кажется это странным? Поведение охранника, в смысле.

– Это какого охранника вы имеете в виду? – спросил капитан.

– Охранник Губанова, Игорь. Это он нашел шефа в бессознательном состоянии, – спокойно произнесла я. – Меня интересуют его передвижения. Не берусь утверждать, что он замешан в краже, но знает он гораздо больше, чем говорит.

– Мои ребята его проверяли, – напомнил капитан. – И ничего подозрительного не заметили.

– Правильно. Проверяли и не заметили. Но ведь это когда было? Парень мог затаиться, выжидать. А теперь, когда подозрение с него снято, он наверняка расслабится и допустит ошибку, – убежденно проговорила я. – Он может вывести нас на подельника. Я имею в виду того мужика, что устроил драку. Думаю, деньги еще в городке. Сейчас они не решатся что-то с ними делать. Ни за пределы районного центра вывезти, ни в банк положить, ни потратить.

– Допустим, установить за парнем слежку труда не составит, – медленно протянул капитан. – Но веревка-то тут при чем? И медики? Не понимаю.

– Вы можете связаться с доктором, который осматривал Губанова в тот день? – спросила я.

– Что нам это даст? – настороженно задал вопрос капитан.

– Узнаем, говорит ли охранник правду, – как можно небрежнее произнесла я. – Если на руках Губанова были следы краски, то, вероятно, охранник и в другом не соврал. Но если нет, тогда проследить за ним просто необходимо. Хотя…

– Что еще? – простонал капитан, изрядно утомившись от сумбурности моих мыслей, высказываемых вслух.

– И в случае отсутствия краски охранник все равно может быть сообщником. У него столько возможностей, как ни у кого другого, – спокойно закончила я.

Капитан порылся в верхнем ящике стола, вытащил оттуда потертый блокнот и, пролистав до буквы «О», продиктовал:

– Главврач реанимационного отделения Хохлов Валерий Денисович. Номер запишете?

– Запомню, – проговорила я.

Продиктовав цифры, капитан предложил:

– Значит, поступим так: с меня слежка за охранником Губанова, Игорем. С вас – свидание с Хохловым. Вы придумали – вам и по окрестностям гонять.

– Согласна, – обрадовалась я. – Тогда, как только что-то узнаете, сразу звоните.

– Надеюсь, вы сделаете то же самое, когда поговорите с главврачом, – ответил капитан. – Дорогу до Осиновки показать?

– Спасибо, я по навигатору найду, – заверила я и, чтобы избежать дополнительных вопросов, поспешила покинуть кабинет Сорокина.

Искать реанимационное отделение деревни Осиновка я не собиралась. Зная фамилию врача, я запросто получу интересующую меня информацию, не сходя с места. На то нам и нужен «всесильный Интернет». Чтобы не мозолить капитану глаза, я запустила двигатель своей машины и покатила по шоссейной дороге. Отъехав на приличное расстояние, я притормозила. Поиски главврача Хохлова заняли пять минут. Добыть сведения о краске на руках Губанова удалось еще быстрее. Не прошло и десяти минут, как я снова ехала по шоссе, мурлыча под нос веселую песенку. Путь мой лежал в Завьяловку к фермеру по прозвищу Бобон.