Глава 10
– Ринкьера, Ринкьера… – Алекс старательно вглядывался в голографическую карту Европы, пытаясь найти на ней пункт своего назначения. Вопреки опасениям военного пилота, встреча с духовным лидером его новых союзников прошла без особых проблем. Чинно посидели в большой компании, спиртосодержащих жидкостей попили, закусили их натуральными органическими продуктами и спокойно разошлись. Попытки выведать информацию, разумеется, имелись… Но до въедливости профессиональных контрразведчиков пьянствующим с «богом Амоном Ра» церковникам было далеко. Впрочем, не сильно походило на то, чтобы они особо старались. Видимо, просто заранее просчитали малую вероятность своего успеха и решили не давить на человека в высокотехнологичной боевой броне и с плазмометом. – Эй, орясины в консервах, кто там из вашей думающей братии ближе? Михаил? Давай его сюды, нам тут поручение вашего папы надо срочно исполнить. Стой, не надо его кидать! Дай сначала дверь открою! Все, готов, ловлю, пасуйте…
– А-а-а! – заорал опознанный летающий объект церковно-гуманоидного типа, запущенный в короткий неуправляемый бросок паладином, что чересчур серьезно подошел к делу и решил исполнить его как можно скорее. Лично встретившиеся с главой церкви, которого их с раннего детства учили в прямом смысле слова боготворить, воины Господа преисполнились невероятного рвения. Средневековые мозгоправы не могли похвастаться столь же впечатляющими результатами, как их более образованные коллеги из числа малинитов. Однако они честно старались как можно лучше промыть сознание доверенному им контингенту. Бывало и так, что бездумное исполнение недостаточно тщательно сформулированных приказов приводило к разным казусам. Забавным или страшным, тут как повезет. – Отпустите, ироды!
– Долетел? Жив? Цел? По ориентации натурал? – Алекс провел первичный опрос «метательного снаряда», успешно приземлившегося в укрепленные экзсокелетом руки пилота. Поскольку объект на все сказанное утвердительно кивал, оказался признан дееспособным. – Ну, хоть чего-то в тебе есть хорошего… Показывай мне, где ваша Ринкьера стоит. А то ведь увезу сейчас не туда, куда этот ваш папаша Борджиа, ну или как там его правильно, нас всех скопом послал.
– Ваша карта неправильная! – уверенным тоном заявил монах, бросив только один взгляд на предоставленное ему изображение и даже перестав вырываться.
– Думаешь? – нахмурился Алекс. Хоть загружавший ему информацию Сэмми и клялся, что разрыл в каких-то детских учебниках точный атлас Земли до изменившей облик планеты Третьей мировой, однако он попросту мог выдавать желаемое за действительное. Ну, или люди, делавшие исходный источник информации, подошли к своей работе спустя рукава. Они же не могли предположить, что по потерявшей актуальность карте действительно будут ориентироваться на местности попавшие в далекое прошлое неудачники. – И чего не так?
– Ну, дык, масштабы неправильные! – уверенным тоном заявил священнослужитель. – Почему земли мавров такие большие?! Они должны быть меньше цивилизованного мира раза в два! И потом, где звери? Все настоящие карты несут на себе благородных зверей, кои обретаются в тех землях. Львов, туров, драконов, единорогов…
– Да, штурман ты феноменальный. – Алекс с трудом подавил желание бросить все, выскочить из машины и догнать не успевшего далеко уйти папу. Как ни странно, но из всей этой компании ушибленных на голову фанатиков, разговаривающих с сидящим на небесах всесильным мужиком, именно он казался самым нормальным и никаких голосов не слышащим. Закрадывалось у Алекса такое ощущение, будто глава церкви придерживался схожих с ним взглядов на религию. В конце-то концов сложно одновременно верить в собственную богоизбранность и править крупнейшей в этом времени надгосударственной структурой. Тут нужен холодный, расчетливый и изощренный разум, подвергающий анализу свое окружение, его мотивы, возможности и средства. Ну а так волей-неволей заодно окажутся подвергнуты строгой оценке и любые догматы. – Такого только враждебной империи алиенов подсовывать, чтобы он весь флот потенциального противника сконцентрировал в черной дыре, мимо которой дураки-пилоты уж точно не промахнутся. Ладно, ты примерно район очерти, а там, на месте, как-нибудь сориентируемся.
Выяснилось, что лететь предстоит не так уж и далеко. Из последних сил держащийся в осаде малинитов укрепрайон оказался опасно близок к тому месту, где угораздило появиться останкам «Амаласунты». Ну, по мнению Алекса, близок. Местные же аборигены на этот счет особо не беспокоились, ибо, по их понятиям, данные регионы разделяло еще как минимум три-четыре буферных государства. Да, не особо больших, но все же.
«Ага, у меня эта местность отмечена как Центральная Германия. И кажется, я там даже бывал, – задумался Алекс, пытаясь по карте прочертить линию фронта. Увы, без достаточного количества актуальных разведданных все его старания ни к чему толковому привести не могли. Ясно было лишь то, что уже контролирующие северную часть Африки малиниты по мере сил стараются отсечь Европу от остальной Евразии. Вероятно, с тем, чтобы как можно меньше народа могло куда-нибудь утечь из региона, на поглощение которого они нацелились. Однако, если верить услышанному в Риме, захватить по-настоящему северные страны у фанатиков не получилось. Хотя они пытались и даже собрали для этого дела не меньше чем двухсоттысячную армию. Привыкшие к очень теплому климату тропиков люди, оболваненные их проповедями и не очень сильно заботящиеся о собственной жизни и здоровье, банально не смогли найти для себя достаточное количество еды, дров и теплой одежды, а потому вымерзли с наступлением холодов. Если кто-то и задумался о необходимости зимней униформы во всем их воинстве, то понимания своих идей у высокого начальства не нашел. – Только в мои времена регион переименовали. Ладно, не суть…» – Эй, кто там? Вставайте на подачу, пасую!
– А-а-а! – заорал монах даже раньше, чем отправился в обратный полет. Алекс искренне не понимал, чем он так возмущается? Три-четыре метра по горизонтали, сантиметров семьдесят по вертикали… Даже если тормозная система в лице паладинов не сработает, ущерб от жесткой посадки получится исключительно моральный. Это же вам не боевое десантирование с орбиты под огнем врага, да еще и с неработающими двигателями!
С тяжелым сердцем Алекс снова обработал большую часть своих пассажиров станнером. По пробуждении их боевая эффективность будет на некоторое время снижена, но зато хоть перелет до цели перенесут нормально. Меньшая часть в лице нескольких монахов от «успокоительного» отказалась, поскольку алхимики Рима выдали им свое патентованное лекарство против страха, которое, судя по результатам химического анализа, являлось банальным опиумом. Немного подумав, Вей не стал им мешать ловить кайф, только еще раз убедился, что все двери крепко заперты. Не то выйдет какой-нибудь священнослужитель на облака погулять, покурить или отлить, да и уйдет рыбкой прямиком на доклад к всевышнему начальству. А ему, Алексу, потом объясняй этим укуренным дикарям, почему это их потеряшка все никак не возвращается.
– Бф семь. Де четыре. Е три, – отправил он по сделанному в прямом смысле слова на коленке передатчику сообщение о том, что все в порядке. На каждое более или менее вероятное событие у них была заготовлена такая вот цифробуквенная галиматья. Коды, о которых Вей заранее договорился с Сэмми, распознать было невозможно. Перехватить – да ради бога, а вот распознать – никак. Без точно такой же таблицы с обозначениями случившихся событий даже вся разведка Земли не сумела бы понять скрытый смысл сообщения.
– Л семь! Повторяю, Л семь! – пришел секунд через двадцать ответ, с трудом пробивающийся через шорох помех. Однако даже они не смогли скрыть того факта, что в голосе компьютерщика буквально плескалась тревога. – Полный Л семь! Срочно проверь всех своих и самого себя, пока не стало слишком поздно!
– Биологическая угроза на базе, причем уже трупы появились?! Откуда, мы же все опасные места вроде бы зарыли… – поразился Алекс, на всякий случай сверившись со списком имеющихся кодов и аж передергиваясь от неприятных предчувствий. – Проклятье! Вот только этого нам и не хватало! Так, надо бы проверить, нет ли заболевших среди моих оболтусов.
Средняя температура по паладинам была куда ниже статистической. Попытавшись просканировать их дистанционно, Вей не учел металла доспехов и очень удивился, узнав, что его пассажиры холоднее окружающего воздуха. Внеся поправки, он не нашел среди молодых воинов церкви ни одного больного, а после перешел к монахам, с любопытством наблюдавшим за его действиями… И вот уже тут ситуация оказалась вовсе не такой радужной. Лицо одного, до того старательно кутавшегося в плащ и время от времени покашливавшего, «украшали» неприятного вида гнойные язвы.
– Оспа, – вздохнув, сознался он, когда понял, что раскрыт. – Ну мы же так и так на войну с порождениями ада летим, нет? Я надеялся, успею умереть на поле боя со словом Господа на устах раньше, чем она меня доконает.
– Рябая смерть пришла! – в ужасе отшатнулся от своего собрата Михаил. – Симеон, почему же ты молчал?!
– Я думал, вы знаете. Мы же только на прошлой неделе ездили хоронить за стену отца Августа, который от нее и помер, – развел руками заболевший, старательно отодвигаясь от Алекса, начавшего доставать из аптечки первой помощи автоматический инъектор, главной частью которого являлась большая хромированная игла. – Ой, ну вот только не надо меня лечить! Я с детства не терплю кровопусканий и пиявок! Все мы в руках Божьих, и кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Может, еще и сам выздоровлю, такие случаи не столь уж редки.
– А про аллергический шок на антибиотики в ваших заповедях ничего не сказано? – уточнил Алекс, на всякий случай занижая в два раза вводимую больному дозу лекарств. Бывший пилот счел, что раз источником заразы является не какая-нибудь мутировавшая инопланетная дрянь, а, можно сказать, почти родной человечеству земной возбудитель, то особо тревожиться не надо. Название «оспа» или «рябая смерть» ничего ему не говорило… Видимо, к его времени данную болезнь успели либо уничтожить, либо переименовать. Однако раз от нее и без медикаментов выздоравливали, скорее всего, Сэмми переоценил степень опасности заболевания. Ну да ему простительно, это же не компьютерный вирус, базы по которым он наверняка обновлял как минимум раз в неделю. – Нет? Ну вот и хорошо… Хорошо, что у костюма фильтры есть, на случай действий в условиях других планет или иной опасной внешней среде.
Закончив медицинские процедуры и напоследок напялив на больного плотную повязку из стерильного бинта, Алекс вернулся к пилотированию… Вернее, более или менее беззаботному посапыванию в кресле. Какими-либо радарами сооруженный им транспорт не обладал, а потому, если на него вдруг выйдут перехватчики малинитов – Вей в любом случае даже и атаку-то заметить не успеет. На прикрепленную к крыше плазменную турель особых надежд тоже не имелось. Из-за отвратительной аэродинамики гибрида автобуса с пассажирским флаером единственной удобной целью для нее являлись исключительно неподвижные цели. Впрочем, по уверениям церковников, летающего транспорта у террористов имелось мало. Штук пять или шесть капсул, да еще их главная база – крейсер… И это было легко объяснимо. Предполагалось, что корабль-носитель будет сбит силами самообороны Земли в течение максимум получаса. А потому с борта судна высадились все, кто только мог. Координатор в ранге старшего жреца наверняка руководил операцией дистанционно, находясь в другом конце планеты. Поди найди их канал связи среди всей информации, которой обменивалось друг с другом многомиллиардное население метрополии. Оставшаяся на заранее обреченном транспорте минимальная команда должна была по возможности задержать противника и доблестно погибнуть в бою. А основной состав десанта ухнул в пространственно-временной разрыв вместе с «Амаласунтой».
Катаклизм с равным успехом губил как мирных жителей, так и вооруженных фанатиков. Если бы те, кому повезло остаться на крейсере, не нашли несколько «вскрывшихся крипт», они бы вообще, кроме собственной посудины, никакой авиации не имели. Чудо еще, что обладатели напрочь промытых и прошитых специальными имплантатами мозгов вообще могли как-то подстраиваться под окружающий мир и пытаться с ним взаимодействовать… Впрочем, их восприятие действительности тоже было сложно назвать адекватным. На самоубийственную миссию не могли отправить кого-то, сохранившего полную свободу личности. А ну как в последний момент передумает умирать за торжество веры? Следовательно, кто бы ни скрывался сейчас под именем Малина – он так же ограничен в своих действиях, как и рядовые фанатики. Просто может проявлять больше тактической гибкости, необходимой при проведении крупной войсковой операции. Будь иначе – выходцы из будущего давно бы уже захватили если не всю планету, так Европу точно. Просто расстреляли бы Рим с безопасной высоты, поразив сердце сопротивляющейся им христианской цивилизации. А затем прошлись бы с бомбардировками по каждому крупному мегаполису, кои в этом мире и так по пальцам пересчитать можно. Однако нет – висит их корабль над Стамбулом как приклеенный. Видимо, какая-то директива запрещает его хозяевам удаляться от крупного скопления гражданских или важного административного центра. А отменить ее – полномочий не хватает.
– Это странно, но мне стало намного лучше, – постучался в кабину пилота Симеон, в голосе которого слышалась растерянность. – Жар спал, головная боль прошла, из носа уже не течет, даже радикулит прошел, которым меня Господь за грехи наказал еще лет семь назад. Ваше исцеление прикосновением той странной штуки было немного болезненным, но действенность его неоспорима. До моментального излечения прокаженных, кое продемонстрировал Иисус, конечно, сильно не дотягивает… Но тем не менее я впечатлен.
– Скорее всего, ты еще болен, просто симптомы на время исчезли. Примерно половина той смеси препаратов, которая загружена в автоинъектор, работает как обезболивающее, – покачал головой Алекс. – Лекарства, которые в тебя впрыснула игла, действенные… Но такая их доза, что моментально убьет любую инфекцию, заодно прикончит и самого человека. Ну, или посадит ему напрочь печень с почками, а менять их дорого и долго. Напоминай мне следующие дня три, чтобы я не забывал об уколах антибиотиков. И не снимай повязку, это не даст далеко разлететься выдыхаемому тобой воздуху. Как я понял, эта ваша «рябая смерть» довольно заразна, а мы же не хотим, чтобы все ваше войско закашляло на радость малинитам?
– Бывали годы, когда от нее вымирали целые города. И лишь мародеры, вороны да кошки, разносящие на своих хвостах дурные болезни, ходили меж мертвых тел, – печально вздохнул Симеон. – Я смалодушничал, умолчав о своей болезни, но я исправлю свой грех! И пусть для этого придется совершить подвиг самопожертвования, но…
– Хорошо-хорошо! Только давай-ка ты все это без меня! – поспешил спровадить церковника подальше Алекс, абсолютно не желающий слушать, к каким нелогичным выводам тот пришел. Или тем более расхлебывать последствия. Один раз Вей уже видел, как случайно не в тот день сожравший спросонья котлету монах раскаивался в своем поступке и публично истязал себя кнутом. Участвовать в чем-то подобном военный пилот не желал категорически, ибо подобные фетиши однозначно относил к числу недопустимых извращений. – Я тут это… Очень занят! Космос слушаю!
– Да? – заинтересовался Симеон. – И что он говорит?
– Молчит, собака, – пожал плечами Алекс. – Но ничего, дай только срок, и мы расшевелим это сонное царство спутниками. Ну, если все антигравы раньше завершения войны с малинитами из строя не выйдут.
Спровадив решившего поболтать по душам монаха, пилот облегченно выдохнул. И с головой зарылся в справочник по ремонту и обслуживанию малых плазменных орудий. Террористы и их приспешники из числа местных жителей наверняка потребуют многочисленного применения высокотемпературных аргументов, чтобы перестать распространять по планете свою поганую идеологию. Значит, турель имеет все шансы выйти из строя из-за полученных повреждений, перегрева или банального износа после заданного количества выстрелов. Причем скорее рано, чем поздно. А чинить ее кому? Алексу! Не кузнецам же местным, у которых металлическая наковальня вполне еще идет за хай-тек. А то ведь в связи с дороговизной металла многие до сих пор каменными топорами пользуются!
Через сутки с лишним полет закончился в окрестностях громадного непроходимого и кажущегося бескрайним леса… На самой окраине которого хозяйничали малиниты, уничтожающие какое-то небольшое поселение. Правда, узнал Алекс о достижении линии фронта вовсе не от своих пассажиров, которые изо всех сил пытались сориентироваться на местности по виду из окон. Просто с высоты парения их летающего транспорта опытный летчик увидел небольшую вспышку… И тут же у него сработали старые рефлексы.
– Боевая тревога! – Как только модифицированные глаза пилота боковым зрением уловили неестественного вида аномалию куда выше уровня земли, руки сами взялись за штурвал. Гибрид автобуса с кучей технического мусора протестующе заскрипел, когда его попытались увести в пике. Еще более возмущенные звуки издали монахи с паладинами, наконец-то более-менее притерпевшиеся к мельканию пейзажей за окном. Но Алексу было вовсе не до недовольства временных союзников, высокомерно игнорирующих ремни безопасности. Синхронизировавшийся со своей машиной пилот старательно воевал с настройками турельного прицела, пытаясь приблизить в максимальной четкости изображение так заинтересовавшего его зрелища. В целеуказателе послушно мелькали участки трехметровой каменной стены, валяющиеся на земле ворота, толпящиеся в одном месте лошади, домики из не успевшего еще толком потемнеть свежего дерева, мелькающие между ними фигурки. И целых три единицы не то бронетехники, не то артиллерии, выкатившие на единственную площадь и ведущие обстрел самого высокого здания, увенчанного большим, выкрашенным серебряной краской крестом. – Населенный пункт прямо по курсу занят противником, имеющим тяжелое оружие! Всем приготовиться к десантированию!
– Что?! – не понял отец Михаил, из всех облеченных властью пассажиров он находился ближе всего к кабине. – Говори человеческим языком, тварь ты, Богом отвергнутая!
Черные черточки, примерно раз в десять-двадцать секунд вылетающие из непонятных транспортных средств на хвосте из темного дыма и вспыхивающие фонтанами алого пламени на каменной кладке, не могли быть ничем иным, кроме как ракетами. Судя по тому, что ни одна из них не откалывала от своей цели больших кусков, а часть снарядов умудрялась мимо нее промахнуться – не только неуправляемыми и маломощными, но еще и крайне скверно нацеленными. Плюс к тому, с одного из поставленных на колеса сараев в небо бил луч голографического проектора. Картинка, которую транслировало устройство, оказалась размытой и нечеткой… Однако и в таком виде изображение пятиметрового мужчины в каком-то нелепом белом халате, попирающего волосатыми ногами груду окровавленных тел, должно было действовать на местных довольно угнетающе.
По любым меркам противник Алекса являлся даже не противником, а так, сборищем мишеней. Однако мишеней было много, достаточно много, чтобы бывший военный пилот отнесся к ситуации максимально серьезно. Стремительно снижаясь, он поразил два из трех заинтересовавших его деревянно-колесных объектов максимально горячими и плотными комками плазмы, какие только могла выпустить турель. Важность захвата и изучения последнего образца тяжелого вооружения малинитов рассматривалась им как весьма высокая. Воины церкви уже неоднократно попадали под подобные атаки во время противостояния со своими идеологическими конкурентами. И оценивали эффективность ракетных установок, крайне пагубно действующих на их боевой дух, крайне высоко. Ополченцы, кнехты и даже благородные рыцари с их чуть менее прослеживающими свою родословную конями бросались наутек, когда в их рядах начинали рваться летящие с оглушительным воем реактивные снаряды. Лошади-то боялись, может, и оправданно, все-таки они не являлись разумными существами, а вот люди паниковали явно зря. Весящие чуть больше килограмма боевые части физически не могли разлетаться в разные стороны достаточным количеством осколков и напалма. Эффект от их применения был скорее психологическим, ибо для эффективного поражения целей требовалось прямое попадание. Однако выдержать подобный огненный дождь могли лишь инквизиторы и паладины, которых длительными тренировками заставляли победить свой инстинкт самосохранения.
Две машины, больше напоминающие поставленные на колеса сараи, взорвались не хуже бомб, расшвыривая в разные стороны составлявшие их основу доски и оказавшихся рядом людей. Несмотря на подспудные опасения пилота, снабженная голопроектором техника все же не имела никаких высокотехнологичных защитных систем вроде силового поля или спрятанной под досками композитной брони. Однако третья и последняя повозка, которую от Алекса частично прикрывала стена какого-то дома, довольно быстро развернулась на сто восемьдесят градусов и внезапно выпустила не меньше двух десятков снарядов прямо по приближающемуся к месту боя десантному транспорту.
– Аррр! – не сдержался Вей, отчаянно дергая штурвал туда-сюда. То ли благодаря его усилиям, то ли из-за природной косорукости изготовителей примитивного ракетного вооружения бывший автобус остался целым и невредимым. А вот плевавшаяся плазмой вниз почти в автономном режиме турель уже заставила вспыхнуть как минимум три деревянных домика, на крышах которых стояли лучники. И даже пожгла максимально рассеянными импульсами некоторое количество рассекающих по главным улицам конных фигур. – Колдуны внизу призывают огненный дождь на какую-то вашу богадельню! Так понятнее стало?! Готовьтесь к бою, сейчас я вас всех прямо им на головы выброшу!
– Братья, к бою, повергнем во прах воинство адово! Надеть шлемы! Защелкнуть крепления! Принять эликсиры ярости и стойкости! – тотчас же принялся командовать своими бойцами инквизитор. Те дисциплинированно потянулись за амуницией и допингом. Много времени приведение в полную боевую готовность занять не должно было, поскольку основная часть обмундирования и так болталась на них в полурасстегнутом виде. Уцелевших жителей «Амаласунты» изрядно смущала привычка местного населения не менять свою одежду месяцами. Некоторые паладины даже прямо в своей броне пробовали мыться, после того как уверились, что та от этого не проржавеет. – Стоп! Сначала принять, а защелкнуть потом!
Возможно, выбранная Алексом стратегия действий и не являлась оптимальной. Разумнее было бы разорвать дистанцию, в безопасном месте высадить десант и уже оттуда понаблюдать за столкновением паладинов новой формации и малинитов, которых не могло быть в этом месте много. Алекс затруднялся с точной оценкой численности противника, поскольку бои в населенных пунктах давали просто прекрасную возможность спрятаться как защитникам, так и обороняющимся. Однако пропустить мимо своего внимания целую армию врагов он просто не сумел бы. Вот только все инстинкты военного пилота требовали как можно скорее близко познакомить уцелевшую ракетную артиллерию с десантом, а ведомая его твердой рукой самоделка по пологой ломаной траектории двигалась прямо к площади и осаждаемой церкви, поливая из вошедшей в форсированный режим плазменной турели все, хотя бы отдаленно похожее на вооруженного человека.
– Вперед, братья! – заревел кто-то из паладинов, едва дверь в салон начала открываться. – С нами святые угодники!
– Стой, придурок! – ничуть не тише заорал Алекс, еще не успевший окончательно сбросить высоту. Расстояние в десяток метров могло показаться смешным для полноценного десантника с его снаряжением… Однако обладатели, по сути, всего лишь толстых консервных банок, плюхнувшись вниз, расшиблись бы напрочь. Ну, если бы им повезло, раздавили бы какого-нибудь малинита в результате незапланированной бомбардировки собой. – Ты же без джетпака!
К собственному счастью, прежде чем броситься в атаку, воин Господа решил поцеловать рукоять своего меча, превратив ее в импровизированное распятие. Задержка в три-четыре секунды позволила сократить разделяющую его и твердый грунт дистанцию до пары метров, и выпрыгнувший-таки из салона паладин отделался всего-то переломами обеих ног. Как бы храбр и самоотвержен он ни был, но законы гравитации никто не отменял. Как и предельную прочность человеческих костей. Следующему повезло уже больше, и он отделался обычным вывихом. Ну а остальные и вовсе никаких неприятных последствий от процедуры десантирования не получили, если не считать пары заработанных в толкучке у выхода синяков. Однако их потом, после боя, дружно списали на малинитов, вовсе не спешащих удирать от раскрашенной церковными символами летающей машины. Напротив, те дружно рвались к ней поближе. И вовсе не с охапками цветов.
– Вот уж не знал, что примитивное кинетическое оружие может оказаться настолько действенным, – недовольно буркнул Алекс, когда прямо перед его лицом в прозрачный пластик кабины ударила стрела. Наконечник, разумеется, сплющился и не смог углубиться в высокопрочный материал будущего, однако на месте столкновения осталась небольшая паутинка трещин. Впрочем, поднявшийся из-за какой-то кочки и выстреливший в упор лучник порадоваться своему сомнительному успеху не успел. Повинуясь мысли пилота, плазменная турель навелась на новую цель и плюнула комком огня. Хотя излучатель работал в минимальном режиме мощности, обряженный в какой-то подбитый железом темный халат малинит зажарился заживо быстрее, чем успел закричать. – Нет, этой войне нельзя позволить продолжаться долго! Иначе у нас все детали слишком быстро износятся.
Деревня, как и ожидал Алекс, вовсе не была заполнена вражескими бойцами под завязку. Нет, противники здесь имелись… Но в разумных пределах. Около трех сотен смугловатых типов, все как один одетые в длиннополые темные одеяния, больше всего напоминающие гибрид пальто с бронежилетом, бросились к опустившемуся транспорту с холодным оружием наголо. Они по меркам местных могли считаться внушительной силой. Их длинные кривые сабли выглядели грозным оружием для рукопашной, а кроме того, у каждого имелся лук. Вероятно, именно осознание собственного численного превосходства их и подвело. Накатившие со всех сторон на импровизированный воздушный десант смельчаки не ожидали нарваться на несколько десятков пусть и примитивных, но очень крупнокалиберных дробовиков. Даже плазменная турель не могла произвести в их рядах такого опустошения, как сотни быстро летящих свинцовых градин, поскольку была одна и предназначалась все же, скорее, для поражения единичных бронированных целей. Паладины бронированным катком прошли через пытавшихся заступить им дорогу солдат врага. Выстрелы из их монструозных кулеврин, которые некогда было перезаряжать, отрывали конечности, пробивали двух-трех человек насквозь, разрывали в клочья черепа. Каждый из избранных рыцарей церкви успевал отправить на тот свет или, по крайней мере, тяжело ранить по два-три противника, а уже потом вынужден был вступить врукопашную.
– Малин! Малин! – отчаянно кричали смуглые последователи еще не родившегося пророка, наскакивая на живые крепости, словно охотничьи собаки на медведя. Вот только вряд ли лайкам и борзым хоть раз попадался косолапый любитель меда, у которого бронированным оказалось бы все, включая глаза, которого снабдили синтетическими мышцами и учили убивать по методикам, для создания коих требовались столетия глобальных войн и изучения человеческой анатомии. – Ма-а-алин!
С каждой секундой количество вопящих глоток все уменьшалось и уменьшалось. Паладины, прошедшие жесткую выучку у бывшего планетарного пехотинца, не просто размахивали своими кулевринами. Прикрепленные к толстым стволам штыки из космических сплавов легко потрошили животы, без особых усилий пропарывая плотную ткань, плетение кольчужных колец и даже нашитые на броню стальные пластины. Бронированные кулаки без особого напряжения резкими ударами сминали шлемы вместе с черепами, ломали шеи, дробили кости предплечий и рук. Ноги в стальных сапогах без малейших сомнений и колебаний опускались на тех, кого сшибли на землю плечом, кулаком или ударом мортиры, и давили людей, словно бурдюки с мясом и кровью. О своей же защите паладины просто не думали. Сочетание почти непробиваемых лат и прекрасно амортизирующей дробящие удары прокладки делали их практически неуязвимыми. Даже сочленения были прикрыты броней, а чтобы снять ее, требовалось сначала аккуратно отстегнуть пару-тройку креплений. Единственной опасностью для воина церкви было потерять равновесие и рухнуть, лишившись возможности крушить все вокруг себя. В этом случае его смогли бы задавить массой или спеленать обычные люди, рано или поздно сумевшие продолбить отверстие в бронированной скорлупе… Вот только Рикардо Гомес учил своих подопечных не столько индивидуальному боевому мастерству, сколько слаженной командной работе. И справиться с организованным строем настоящих машин смерти, в котором соседи всегда были готовы прийти товарищу на выручку, неподготовленные люди при менее чем пятикратном перевесе сил попросту не могли. Тем более что отстреливавшиеся из распахнутых окон монахи и управляющий плазменной турелью Алекс весьма надежно прикрывали тылы рыцарям церкви, поддерживая их огнем в прямом и переносном смысле.
– Во имя Господа! – Двери церкви распахнулись, и военный пилот поразился тому, сколько народа умудрилось впихнуться в не такую уж и большую постройку. Впрочем… Учитывая то, что она изначально делалась из камня, как и окружающая поселение стена, а также некоторое время вполне успешно выдерживала осаду, вероятно, данное культовое сооружение помимо прочего служило и убежищем на случай появления врагов. Правда, на привычный ему глубинный бункер эта возвышающаяся над окрестными халупами постройка походила не сильно, но, может, у нее подземелья глубокие?
Численное соотношение противоборствующих сторон моментально выровнялось. Пожалуй, малиниты даже оказались в некотором меньшинстве. Конечно, среди прятавшихся в храме людей профессиональных воинов оказалось относительно немного, но для того, чтобы воткнуть вилы или топор в спину отвлекшегося на паладинов противника, особого искусства и не требовалось. Зажатые с двух сторон сектанты стремительно переходили в мертвое состояние. Некоторые из них пытались сдаваться или бежать, но пощады выронившим оружие людям никто не давал. А чтобы пробиться к воротам, требовалось сначала как-то миновать рассыпавшихся в цепь паладинов и плюющуюся плазмой турель.
– Не сметь сжигать артустановку! – прогрохотал над полем боя усиленный динамиками голос Алекса, едва только он заметил, как к заинтересовавшей его технике подбирается кто-то из инквизиторов с огнеметом наперевес. А судя по деревянному покрытию непонятной конструкции, против нее подобный агрегат мог оказаться очень даже действенным. Все, кроме прошедших обучение в «Амаласунте», замерли при звуках потрясшего их до самых печонок ора, равного которому раньше слышать не доводилось. Даже умирающие, кажется, от удивления чуть притихли и стали куда менее явно проявлять признаки терзающей их агонии. – Да, плешивый, я тебе говорю! Стой, урод! Остатки волос по одному паяльником выжгу! Консервы, дайте ему уже по башке кто-нибудь, пока он трофей не спалил! И весь экипаж из этой халабуды на колесиках ко мне тащите. Живыми!
Сражение окончательно превратилось в бойню, во время которой безжалостно добивали последних малинитов. Пару-тройку человек из ополчения, не имеющего настоящего оружия и брони, они на прощанье все же успели подрезать своими кривыми клинками, но изменить результат битвы уже ничего не могло.
– Это у него не лысина, а тонзура, – осторожно заметил Алексу отец Михаил, как оказалось, так и не покинувший салон «летучей колесницы». Впрочем, от боя священнослужитель не отлынивал, судя по здоровенному арбалету в его руках. – Только зачем вам так нужны эти еретики, Амон Ра? Командира малинитов среди них нет, я точно видел, как его голову раздавил послушник Тидус. Ах да, уже паладин Тидус. Как быстро летит время, и растут новые воины Господа…
– Черт с ними, с высокими чинами, любая армия сильна техподдержкой, – отмахнулся от инквизитора Алекс, наконец-то отключая успевшую порядочно нагреться за время боя плазменную турель. – Мне нужно знать уровень инженерных возможностей врага, а кто может знать его лучше, чем командир и бортмеханик их танка? Хм… Или все же мобильной пусковой? Признаться честно, я даже не знаю, как правильно классифицировать такую машину, и мне очень интересно покопаться в ее нутре.
– Приветствую вас, о наши доблестные избавители! Мы молились о том, чтобы небеса послали нам свое воинство, дабы остановить проклятых дьяволопоклонников! – Подошедший к летающему автобусу седой сгорбленный мужчина в расшитой яркими золотыми нитями черной одежде выглядел не слишком красивым. Да чего уж там, смотрелся он откровенно страшно. Особую харизматичность его облику придавали волнистый окровавленный кинжал в полметра длиной и измазавшая лицо сажа. – И я вижу, что мы были услышаны!
– Ну что-то вроде того… – с сомнением взглянул на Алекса церковник. – Позвольте представить вам великого нефилима Амон Ра, что ныне вместе со всем своим племенем действует в союзе со святым престолом против врага рода человеческого. Ну а я скромный посредник между силами земными и небесными, подчиняющийся непосредственно папе римскому, викарий Михаил. Сначала главное – откуда тут вдруг взялись малиниты?! Я думал, Рикьера намертво преграждает им путь! Неужели она пала?!
– Да бог с вами! – замахал на него руками местный житель. – Стоит как стояла, пусть ее гарнизон и несет потери в боях непрестанно. Просто небольшие летучие отряды регулярно пытаются обойти воинов Господа с тем, чтобы прорваться в цивилизованные земли и разорить тылы! Мы как раз и охраняли от них один из важнейших путей, по которым подвозятся пополнения, продовольствие и припасы.
Алекс порадовался, что, несмотря на крайне расплывчатые указания «штурмана», не промахнулся мимо нужного района. Искомая Ринкьера где-то рядом… Ну а если местный укрепрайон вражеские подразделения регулярно обходят – так в этом нет ничего удивительного. Вершиной инженерной мысли в данный момент могут считаться примитивные пороховые пушки, не бьющие своими ядрами даже на дистанцию в несколько километров. И быстро их с места на место передислоцировать не могли. В этих условиях любой командир, который не совсем полный идиот, постарается обойти огрызающийся форпост и перерезать ему снабжение, не опасаясь нарваться на контрудар или стрельбу по заранее пристрелянным позициям.
– Это – небольшой отряд?! Да с ним одних колдунов, наверное, штук десять было! А может, и целый демон! – ткнул церковник в останки двух непонятных деревянных машин. Третью в это время паладины старались захватить, ломая ударами своих гибридов палиц с кулевринами деревянные борта. Доски, из которых те были сделаны, казались куда менее прочными, чем несколько небольших и наглухо закрытых люков, сверкающих металлом. Артиллерийская установка пыталась отползти в сторону, но как-то медленно и неуверенно. Изнутри доносилась отчаянная брань нескольких голосов. А расположенные по бокам закопченные возвышения, оббитые тонкой листовой жестью и вне сомнения являющиеся пусковыми, очевидно, не могли вести стрельбу прямой наводкой или хотя бы вызвать огонь на себя. – Кстати, кто вы, собственно, такой?
– Я Густав Верде, хозяин прекрасного, хотя и совсем нового, замка Верде, где сейчас имею честь принимать вас, – представился мужчина, на взгляд военного пилота, намешавший в свою речь уж слишком много разных хитрых словесных оборотов и тем лишь затруднивший анализ информации. – Ну, вообще-то хозяином пока еще считается мой старший брат Карл, но думаю, к вечеру его уже не станет.
– Это замок? А я думал – деревня, просто с хорошим забором… – удивленно протянул Алекс, пытаясь вспомнить, видел ли он на каменной ограде поселения хоть какие-то башенки. Вроде бы да, было чего-то подобное недалеко от разбитых ворот… Все в строительных лесах. Похоже, этот укрепленный пункт возвели относительно недавно и, собственно, укреплять-то еще не закончили, а потому он несокрушимой цитаделью и не выглядел. – Ладно, как бы то ни было, тащите сюда вашего брата. Так уж и быть, подлатаю своими средствами. Иметь должников среди высшего общества не может быть накладно, верно?
– Не думаю, что это хорошая мысль, – поморщился Густав, чьи губы сжались в тонкую линию. – Карл хотел открыть двери церкви, выдать проклятым безбожникам оракула и сдаться на их милость… Думаю, мы сожжем его сразу же, как потушим все пожары.
– Дрова только сырые кладите! – всполошился отец Михаил. – Быстрой смерти не должно быть даровано предателю!
– То поджигать, то тушить… – Алекса передернуло при упоминании изуверской казни, которую люди здесь весьма охотно применяли к своим собратьям. Бывшему военному пилоту претила такая жестокость. Надо убить – убей, но зачем же мучить? Удар какой-нибудь острой железякой по голове или шее решал проблему ничуть не менее эффективно, но куда более быстро, чисто и с меньшими трудозатратами. – Вот не лень вам с дровами возиться? Киньте его в костер, который точно первым тушить не собираетесь, да и всего делов.
– Ну а как же отпущение грехов? – возмутился Густав. – Он же мне все-таки брат!
Закончив добивать раненых врагов, паладины дисциплинированно потянулись к своим духовным наставникам, уже успевшим снять огнеметы и доставшим остро наточенные ножи, рассаженных по баночкам пиявок, какие-то вонючие мази и бинты. Горячка боя и выпитые препараты мешали элите воинства церкви чувствовать боль. Однако травмы за время схватки они все-таки получали. Тут ушиб, там синяк, сям острие клинка вошло между пластинами брони, смогло проткнуть прокладку и чуть-чуть царапнуть тело… Подобные мелочи требовалось устранить – чем раньше, тем лучше, чтобы не снижать в дальнейшем боеспособность подразделения и не пускать на ветер все труды, вложенные в элитных солдат.
– Правильно! Милосердие – это благое дело. Сначала отпущение грехов и только потом казнь в очистительном огне, – закивал священник, избавленный от медицинской возни в силу своего начальствующего положения. – Да и потом, людям после такого не помешает устроить маленький праздник. Кстати, какого именно оракула у нас получилось спасти сегодня?
– Серебряного Соловья! – не без гордости заявил Густав.
– Самого Соловья? – ахнул отец Михаил. – Того самого?! Как он здесь оказался?!
– Наше семейство полностью оплатило постройку этого замка, перекрывающего дальнейший путь от Ринкьеры в глубь христианских земель! – приосанился феодал и наконец-то убрал окровавленный кинжал обратно в ножны. – Именно за этот подвиг из самого Рима была направлена святая реликвия, позволяющая нам, ничтожным червям, напрямую общаться с небесами!
– О чем речь? – перебил их Алекс. – Что еще за соловей и какой такой оракул?
– Как? Вы не знаете? – поразился Густав. – Это же один из величайших артефактов древности, что уже многие века силой своей убеждает безбожников и скептиков в чуде истинной веры. Удивительная металлическая птица, коей можно задавать вопросы и получать ответы. Таковых насчитывается всего десять штук, и каждую из них святая мать-церковь бережет как зеницу ока!
– Гхм. – Алекс оглянулся, осматривая округу и пытаясь найти в ней незамеченные следы технического прогресса. Нет, в возможность подобного «чуда» он верил, как мог в него верить только обладатель некоторого количества роботов, некоторые из которых вполне могли при необходимости заняться составлением прогнозов на ближнее и не очень будущее – в меру отпущенного им программами и железом вычислительного потенциала. Однако у местных-то подобное чудо откуда? Из обрывков полученного когда-то давно образования Вей знал, что до развития электроники вроде бы существовали какие-то ее механические аналоги. Однако их характеристики военный пилот представлял себе весьма смутно. Вес в пару тонн, размер в целую комнату и вроде бы микроскопический объем памяти… Но микроскопический – это сколько конкретно? Гигабайт, может быть? И на что, спрашивается, хватит такой смехотворной мощности? Уж точно не на полноценное многофакторное моделирование мало-мальски сложных процессов! – И что, прямо-таки отвечает? Поддерживает беседу? И на какие темы может говорить?
– Серебрянный Соловей, как и другие оракулы, говорит лишь «да» и «нет», ибо вопросы к нему до́лжно обращать лишь прямые и не имеющие многих толкований, а все прочее от лукавого, – насупился Густав, почувствовавший в словах Алекса издевку. – Вернее, он поет как живая птица, если хочет согласиться. Нужно лишь крутануть ручку святого ковчега, на котором он сидит, дабы разбудить серебряную птицу. И это не обман, а истинное чудо! Спрашивающий остается с ним в комнате один на один, и нет рядом человека, что мог бы выдать себя за изъявителя воли небес!
– А, ну тогда ясно, – успокоился Алекс, вспомнив о том, как однажды видел в сувенирном магазине полностью механическую музыкальную шкатулку. Видимо, ему попался какой-то ее аналог, которым предприимчивые служители культа научились управлять дистанционно. Скорее всего, просто встроили в предтечу всех плееров малозаметный тумблер, который можно было заранее скрытно переставить на положение «вкл» или «выкл». Ну а если этот их соловей-оракул своими трелями поддерживал почти настоящую беседу, значит, в соседней комнате сидел обладатель очень тонкого слуха и дергал за тонкую лесочку, привязанную к данной игрушке. – Действительно чудо. Больше не спорю. Кто, кстати, его сделал-то?
– Да один грек, слуга императора Нерона, – отмахнулся отец Михаил. – Хоть нехорошо так говорить про власть светскую, но дрянь был правитель. Редкостный распутник, грешник и безумец. А вот подданные у него оказались замечательные, сполна одаренные Божьей благодатью. Тот же мастер, если не ошибаюсь, еще делал самозаполняющиеся чаши для церквей и питающие сами себя фонтаны. Посмотреть на эти чудеса, возможные исключительно милостью Всевышнего, в Рим уже не одно столетие стекаются тысячи паломников!
– Умный был тип, – вздохнул Алекс, сожалея, что этому настоящему ученому не довелось родиться чуть позже, так бы он мог переселиться в «Амаласунту». – Скажите, а гидравлику, случайно, не он изобрел? Просто, насколько я помню, принцип работы сообщающихся сосудов относится именно к этой ветви физики.
Артиллерийскую установку наконец-то расковыряли, выволокли наружу экипаж… и двигатели. Алексу только и оставалось, что ругаться, когда он увидел «моторы», приводящие технику в движение. Два десятка мускулистых чернокожих атлетов с покрытыми жуткими шрамами лбами, в глазах которых не имелось ни малейшего проблеска разума, своими ногами тащили взваленный на их плечи сарай в нужную сторону. Три смуглых малинита, выглядящих бледными задохликами на их фоне (лбы украшало голографическое клеймо в виде стилизованной буквы «М»), лишь подгоняли грубую мускульную силу ударами палок, заставляя ее проворнее шевелиться и направляя в нужную сторону. И ни один из них не имел ни малейшего понятия, как делались примитивные пороховые ракеты, которые они закладывали в способные ограниченно перемещаться по вертикали и горизонтали направляющие. Ну или они очень талантливо притворялись… Так талантливо, что начавший разделывать их заживо ради получения информации отец Михаил не мог почувствовать ложь.
– Прекращаем пытки, – распорядился Алекс, усилием воли подавляя рвотные позывы. Поочередно лишающиеся значительных кусков кожи, ушей, пальцев, носов и даже глаз малиниты были далеко не самым аппетитным зрелищем. Однако пощады орущие от боли пленники просили одним способом – полностью сосредоточившись на попытках докричаться до своего духовного лидера и призвать на головы христиан хоть какое-нибудь проклятие. – Эти клоуны ничего не знают, кроме своих молитв. С ними должен был быть кто-то еще.
– Ну, так знамо дело, – согласно кивнул отец Михаил, поднимаясь с колен и начиная протирать окровавленный нож тряпочкой, оторванной от одежды одного из пытаемых. Особое внимание священник уделял лбам крепко удерживаемых за руки и за ноги жертв, с которых первым делом срезал чем-то нервировавшее его клеймо. А вот на взгляд Алекса ничего ужасного или опасного в нем не наблюдалось. Рисунок как рисунок, всего-то одна буква на фоне алого круга. Ну подумаешь, двигается слегка, будто поворачиваясь немного вокруг своей оси то в одну сторону, то в другую. Умные материалы еще и не такое могут. – Младшие колдуны душу нечистому уже продают, а вот силы бесовской от хозяина своего еще не получают толком. Всего и могут, что знаком трезубца дьяволова страх на добрых христиан наводить. А главного над ними пожег ты своим огнем небесным.
Обитатели замка сноровисто затушили пожар и принялись оперативно избавлять свежие трупы от всего, уже им не нужного. Оружия, брони, денег, даже одежды. Голые тела, которым на всякий случай отрубали головы, принялись стаскивать в одну из наиболее грязных построек замка, откуда доносилось подозрительное хрюканье. Даже явно не достигшие совершеннолетия дети присоединились к процессу, по пути пиная подворачивающиеся под ноги трупы. У наблюдавшего за этим процессом военного пилота от подобного зрелища в желудке комом заворочались остатки трапезы, которой его угощали в Риме. Вею оставалось лишь надеяться, что на стол своего лидера духовенство не тащило хрюшек, вскормленных мясом врагов. Но в будущем он твердо пообещал себе есть в гостях у аборигенов только говядину, поскольку, как ни старался, не мог вспомнить, существовала ли когда-нибудь порода плотоядных коров.
– Ну не повезло с ценностью захваченного языка. Бывает, – вздохнул Алекс, отворачиваясь от притягательного в своей мерзости зрелища и еще раз проходясь сканером по малинитам. Однако умная машинка, как ни старалась, могла найти в обследуемых ею организмах только краску и глистов. – Где ты в обычной букве «М» трезубец умудрился разглядеть… Ладно, не мои проблемы. А с черными что? Тоже казните?
– Нет, мавров отправим в монастырь. Из тех, которые подальше и победнее, где любым рабочим рукам рады будут. У дьяволопоклонников есть разные рабы… И тех из них, кого лишают чресл, даже колдуны не могут заставить сражаться. Зато сильны они как волы и столь же тупы. – Инквизитор внимательно осмотрел атлетов, которые не имели даже набедренных повязок… И того, что под этими повязками положено прятать мужчинам-дикарям. Однако коренные жители Африки на сей счет, кажется, особо не переживали. Потому как не могли. Налицо были явные признаки подавления сознания путем хирургического вмешательства. Наведенный на них медицинский сканер не обнаружил никаких посторонних имплантатов. Но также он не обнаружил у этих людей и большей части лобных долей мозга. Похоже, их вырезали, чтобы превратить человеческие особи в тупых, нерассуждающих животных. – Не знаю уж, какое черное колдовство накладывается на евнухов из их числа, но молитвам оно поддается. Со временем, года через два-три, некоторые даже снова учатся разговаривать и пытаются молиться о спасении души. На мой взгляд, зря время тратят, ведь все знают: скопцов не пускают в рай. Хотя, если пострадали от слуг дьявола, может, и сделают им исключение, ведь это в некотором роде тоже мученичество…
Видимо, слабеют гипнопрограммы, забитые в остатки мозга, – решил Алекс, услышав о частичном излечении калек и вспоминая уничтоженный проектор. – Имплантатов нет, но ведь команды и напрямую в подкорку забить можно, через биологические устройства ввода информации. Масс-медиа и рекламу постоянно в этом обвиняли. И далеко не всегда безосновательно. А уж малиниты лучше всех умеют промывать сознание всеми возможными и невозможными способами, им в подобной дряни разбираться сам пророк велел.
Дальнейшая возня в серьезно пострадавшем, но все же выстоявшем замке прошла мимо внимания Алекса, удалившегося в недра своего транспортного средства. Пилот вместо изучения сомнительных местных красот решил провести лишний сеанс техобслуживания машины. Все-таки собрали ее в прямом смысе слова из хлама, да еще и в бою побывала. Мало ли, что он никаких неисправностей не заметил… Когда заметит, будет поздно! Особенно для пассажиров, поскольку никто из них индивидуальных спасательных средств для безопасного падения с большой высоты не имеет. От процесса калибровки антигравов, нудного и рутинного, но в то же время успокаивающего своей привычностью, Алекса оторвал начавшийся прямо в салоне допрос.
– Карл Верде, ты меня слышишь? – Отец Михаил водил склянкой с какой-то редкостно вонючей дрянью под носом избитого до черноты пожилого человека, замотанного толстой ржавой цепью так, что он вряд ли мог пошевелить чем-нибудь, кроме пальцев. – Вижу, слышишь, веки дергаются. Скажи, еретик, готов ли ты поведать о своих грехах сразу и раскаяться в них или мне придется применить к тебе пытку?
– Не утруждайте себя, святой отец. – Бывший хозяин замка открыл глаза и взглянул на инквизитора, но потом снова зажмурился. Видимо, так ему было легче, Алекс уже видел раньше такие симптомы у одного из своих сослуживцев, когда того угораздило получить сотрясение мозга. – Мне нет смысла молчать и оттягивать неизбежное. Я уже видел, как Густав собирает дрова для костра, и знаю, что аутодафе в любом случае начнется еще до наступления ночи… Спрашивайте.
– Что подвигло тебя совершить измену, призвать своих людей сложить оружие и попытаться отворить врата церкви, сын мой? Ты известный и прославленный рыцарь, до появления врага рода человеческого участвовал в нескольких войнах. Да и потом храбро сражался со слугами богомерзкого Малина. Эти земли даровали вашему роду как раз за боевые заслуги его представителей. Случалось тебе и побеждать, и проигрывать, и ставить свою голову на кон в, казалось бы, безнадежном деле! Так скажи мне, Карл, почему? – участливым голосом осведомился церковник. – Прельстился колдовской мощью, что дарует своим слугам нечистый? Соблазнился запретными прелестями порока? Был обижен кем-то из властей предержащих? Испугался подступающей старческой немощи и захотел жить вечно? Совершил какой-то жуткий грех и решил, будто не в силах его отмолить, а значит, все равно попадешь в ад? Может, тебя просто околдовали?
– Зачем вам это знать, святой отец? – слабо простонал рыцарь, которому явно было дурно. – Мы же оба понимаем, правда не изменит уже ничего. Свою судьбу я заслужил… не отрицаю. Раскаиваюсь.
– Не раскаиваешься, – покачал головой инквизитор, доставая из карманов просторного одеяния какие-то щипчики, иглы, крючки… Алекс от вида почти настоящих хирургических инструментов только и смог, что закатить глаза к небу. У врачей местных, кроме пилы для ампутаций, ничего днем с огнем не найти! А палачи, глядите-ка, целый инструментарий с собой таскают. – Я поклянусь тебе всем, чем хочешь, услышанное мной примется во внимание. И если ты будешь искренним и больше не станешь лгать, то церковь проявит снисхождение. Сгоришь быстро.
– Хе, да все просто… Я испугался. Только не за себя, смерть в бою давно уже не страшила, за других. – Карл попытался усмехнуться, но начал захлебываться собственной кровью. Похоже, у него были сломаны ребра. – Мой младший братец хоть и дурак, но до сего дня у нас с ним не имелось никого ближе друг друга. Солдаты, вместе с которыми мы годами жрали кашу из одного походного котла, и их семьи. Собственные служанки, заменившие и жен, и любовниц. Несколько повзрослевших бастардов, числящихся оруженосцами. Все они были готовы умереть, лишь бы не допустить врагов к оракулу. Однако на покоренных малинитами землях тоже живут люди. Кому это знать, как не мне, ходившему на них в набеги? А рабство все же не могила, из него можно сбежать. Выкупиться. Принять чужую веру, наконец.
– И ты решил, что их жизни ценнее, чем бессмертные души? Выменять святую реликвию и свободу всего лишь за несколько лет или десятилетий мучений своих близких в плену у слуг дьявола… Ох и глупая же сделка. – Отец Михаил неодобрительно покачал головой, откладывая в сторону свои пыточные инструменты. – Ну, Карл Верде, ты и дурак. Впрочем, хотя бы сейчас со мной честен. Ничто не ново в этом мире, ведь меняли же миску еды на право первородства.
– Цена вашей святой реликвии – горсть серебра и пара золотых монет искусному ювелиру, – сплюнул на пол осколок зуба пленник. – Меня учили строить требушеты и онагры, я знаю принципы механики. И опознал в одном из украшений на боку короба запор. Почти такой же, как на моем мощном арбалете. Только там сия деталь препятствовала выстрелу, а здесь – пению. И еще видел, как сопровождающие оракула монахи меняли стершиеся детали на новые, сделанные ими без всяких обрядов в обычной кузне. Могу и еще много чего вспомнить, столь же святого… и насквозь фальшивого. Нужного, чтобы легче обманывать людей.
– Например? – поджал губы инквизитор. – Раз начал, так договаривай. Хуже тебе уже не будет, слово даю, а вот душу напоследок облегчишь.
– Три правых руки святого Греки, хранящихся по разным монастырям. Абсолютно целых, хочу заметить. В одном из них я даже был дважды и заметил, что чуть подгнившую кисть за прошедшие годы заменили похожей, но более свежей, – ничуть не замешкался с ответом Карл. – А также показывали мне в других местах его пальцы, только уже по отдельности. За право приложиться к святым мощам церковь почему-то не забывает собирать плату, а пересчитать свои реликвии и выкинуть очевидные фальшивки не может. Вернее, может, но ей это совсем не выгодно.
– Пути Господни неисповедимы, – поморщился Михаил, которому, очевидно, в ответ нечем было крыть. – А мы лишь скромные слуги Его и грешны. Но не может часть бросать тень на целое.
– А я вот привык к другому. Если лгут в малом – обманут и в большом, – покачал головой рыцарь, зазвенев цепями. – Вы называете меня еретиком, но еретик – этот тот, кто верит неправильно. А я, кажется, теперь вообще не верю. Не могу, слишком много видел обмана, зависти, подлости, жадности и злости. Причем как от тех, кто называет себя слугами Бога, так и от тех, кто называет себя слугами Малина.
– Ты видел нечестивую магию демонопоклонников! – вскричал Михаил, который от услышанного пришел в страшный гнев и только ногами не затопал на своего пленника. – А если есть дьявол, значит, есть и Бог! И ты, заблудший, посмел от него отступиться, за что будешь вечность гореть в геенне огненной!
– Я видел нечто, чего не понимаю. Но есть многое, чего я не понимаю. Молнии, способность рыб дышать только водой, железо, ржавеющее в отличие от золота, – попытался почесать себе подбородок плечом Карл Верде, но из-за ограничивающих его цепей даже такое простое движение толком не получилось. – То, чем пользуются малиниты, могущественно и опасно… Но не всесильно и не непобедимо, как должно бы быть, если бы его создал Творец всего мира или хотя бы Его бывшие слуги. Выживали некоторые после их якобы неотразимой магии. Убивали вроде как бессмертных демонов простые пехотинцы. Ваши плеватели греческим огнем похожи на их оружие.
– Ничего подобного! – возмутился инквизитор, на всякий случай оглянувшись на свое оружие, прислоненное к одному из сидений в паре метров от него. – Творения Консистории огня и металла не нарушают законов тварного мира и не используют в своей работе нечестивую магию!
– Для большинства людей и кузнец – колдун, раз из руды, по сути камней, железо делает. Похоже ваше оружие. Да, меньше, чем каменный нож на стальную секиру, но общие черты все равно просматриваются. – Голос Карла опустился почти до шепота. – Давай закончим скорее наш разговор. Что ты еще хочешь спросить?
– Все нужное я уже услышал, – решил священник. – Ты слишком много знал и думал, а потому усомнился в промысле Божьем, Его слугах и святой матери-церкви. Впрочем, давно уже отмечено, как пагубно действует на нестойкий разум лишняя ученость, и потому всячески ограждается от нее простой люд. Сухих дров такой грешник, конечно, не заслуживает, но и специально растягивать аутодафе никто не будет.
– Хорошо. Я устал. – Приговоренный склонил голову на грудь и перешел на едва-едва слышный шепот. – И, если не трудно, давай уже, начинай казнь побыстрее. Мне плохо. И хочется узнать, кто же из нас все-таки прав. Думаю, уж на том свете с этим будет побольше ясности.
– Боюсь, выяснение истины вам придется отложить. – Оба участника этой философской беседы вздрогнули, когда обнаружили в метре от себя скрестившего на груди руки Алекса. Похоже, процесс дознания так захватил их, что обращать внимание на окружающий мир никакой возможности не осталось. – Карл Верде, ты призван под знамена княжества нефилимов, ну или как тут у вас правильно называется поцедура предоставления гражданства. Отказаться можешь, но не советую. Уж лучше клизма из регенератора пополам с обезболивающим и собранные из кусочков кости, чем эвтаназия посредством слишком интенсивного термического компресса. А компенсацию местным за отсутствие шашлыка из человечины мы обсудим с вашим братом. И прежде чем начнется спор – такое право у меня есть. Ваш папаша Борджиа лично разрешил нам выкупать приговоренных к смерти преступников, если те окажутся полезными.
– Что?! – Инквизитор не смог удержаться от возмущенного вопля, а вот сам Карл так на слова Алекса и не отреагировал. Похоже, просто сознание потерял. – Ты хочешь взять на службу этого предателя и еретика?! Но, ради всего святого, почему?!
– Вы цените веру и соответствие своим догматам, – пожал плечами бывший пилот, делая шаг вперед и вкалывая рыцарю заранее приготовленный стимулятор. – Ну а нам как-то больше нравятся здравый смысл и способность во всем сомневаться.
