14. В XX веке Всемирный совет церквей, всемирные христианские конфессиональные сообщества, участники двусторонних диалогов, а также отдельные церкви составили и обнародовали множество согласованных богословских текстов. Однако всегда существует опасность экуменической «утраты памяти». Те, кто включается в процесс интерпретации, должны использовать как оригинальные документы, так и множество комментариев и других материалов, возникающих в ходе подготовки экуменических соглашений. Особенно важной для нас в этом отношении является IV Всемирная конференция «Вера и церковное устройство».

15. IV Всемирная конференция «Вера и церковное устройство» в Монреале (1963) заявила следующее:

16. Таким образом, Монреальская конференция помогла церквам прийти к пониманию того, что существует единая Традиция, засвидетельствованная в Писании и передаваемая Святым Духом через посредство Церкви. Это значит, что канон Писания возник внутри Традиции, которая находит свое выражение в различных традициях Церкви. Тем самым Монреаль помог преодолеть старое противопоставление: или «только Писание» (sola Scriptura), или «Писание и предание». Было показано, что различные герменевтические критерии, существующие в разных традициях, имеют общее пространство. Постоянное взаимодействие Традиции и традиций обеспечивает верную передачу апостольской веры, даже если время от времени имеют место ее искажения.

17. Однако Монреальская конференция не дала исчерпывающего объяснения того, что имеется в виду под воплощением единой Традиции в конкретных традициях и культурах. Касаясь проблемы поиска герменевтического принципа, участники конференции обратили внимание на то, что разные церкви по-разному решали эту проблему, но в то же время сами не обратились к критериологическим вопросам, например: как выявить и определить аутентичность веры в условиях конфликта культурных перспектив, систем и герменевтических принципов. Наконец, Монреальская конференция не могла идти дальше Торонтской декларации ВСЦ (1950), которая принципиально отказывается от любых критериев, за исключением «Базиса» ВСЦ, для оценки аутентичности или верности традиций церквей-членов, не говоря уже о прочих человеческих традициях. Конференция могла лишь указать на три основных фактора, действующих в процессе передачи Традиции: события и свидетельства, вытекающие из Писания и ведущие к нему, само Писание и последующая церковная проповедь и учительство.

18. Следует признать, что Монреальская конференция оставила без ответа существенный вопрос: каким образом церкви могут выявить и определить единую Традицию? Поэтому сохраняется опасность того, что церкви будут отождествлять единую Традицию исключительно со своей собственной традицией. Даже обсуждение этого вопроса на других языках, кроме английского, оказывается затруднительным, поскольку монреальское «решение» опирается на английские правила употребления заглавных букв, а эти правила могут привести к двусмысленности, например, в начале фразы, когда неясно, означает ли заглавная буква единую Традицию или же просто отмечает начало предложения. Признание этих недостатков не опровергает того факта, что в Монреале была создана важная система различений: между Традицией, которую Бог предназначает для передачи в жизни Церкви, традицией как процессом, благодаря которому эта передача происходит, и традициями как частными выражениями христианской жизни и мысли. Между этими терминами существует некоторое напряжение, однако они могут также быть средствами достижения более глубокого понимания единой Традиции, под которой имеется в виду единое Евангелие, живое Слово Божье.

19. После Монреаля комиссия «Вера и церковное устройство» провела важные исследования герменевтического значения соборов Древней Церкви. В качестве вклада в герменевтические дискуссии этого периода можно назвать собрание текстов, касающихся авторитета Библии. Некоторые аспекты герменевтической проблемы, в особенности вопрос о преемственности и изменениях в доктринальной традиции Церкви, затрагивались на консультации в Одессе на тему «Как Церковь сегодня осуществляет авторитетное учительство?» (1977). После конференции в Акре (1974) «Вера и церковное устройство» начинает собирать по всему миру новые свидетельства веры и надежды. Они были опубликованы в серийном издании, а также подытожены в Бангалоре (1978) в тексте «Общий ответ об уповании» (A Common Account of Hope). Эта работа была продолжена в исследовании комиссии «Вера и церковное устройство», посвященном апостольской вере. Она привела к осознанию контекстуальных аспектов исповеданий веры, как в смысле изначальных контекстов, в которых они создавались, так и в смысле влияния, которое на них оказывает изменяющийся контекст христианской жизни.

20. Обнадеживающие результаты этих исследований не избавляют от конфликтов — между самими традициями, между унаследованными традициями и новыми контекстами, а также между различными контекстуальными подходами внутри каждой церкви или в рамках межцерковных отношений. Поэтому участники конференции в Сантьяго почувствовали необходимости вновь вернуться к герменевтическим проблемам (см. выше параграф 11).

21. Верховный авторитет Писания никак не умаляется в ходе герменевтической работы, когда мы понимаем, как происходила передача текста внутри Церкви. Тексты Писания сохраняют свой богооткровенный характер, будучи фиксацией того, что передавалось в устной традиции. Впоследствии записанные тексты подвергались толкованию в соответствии с различными экзегетическими и научными методами. В поисках принципов и практики интерпретации комиссия «Вера и церковное устройство» заявила (Бристоль, 1967/68), что инструменты современной экзегетики необходимы для того, чтобы библейское возвещение прозвучало сегодня со всей силой и полнотой. Эти инструменты существенным образом способствовали нынешнему экуменическому сближению и возрастанию в койнонии. Экзегетическое исследование традиции как процесса внутри самой Библии, в совокупности с осознанием множественности интерпретаций спасительных деяний Бога в истории, которые имели место в период ранней апостольской церкви, сохранявшей единство, указывают на те способы, посредством которых Слово Божье выражается на человеческом языке и в человеческом свидетельстве. Это значит, что оно выражается на языках и свидетелями, которые формируются внутри различных — в историческом, культурном и социальном отношении — ситуаций человеческой жизни. Можно сказать иначе: «Сама природа библейских текстов показывает, что для их интерпретации необходимо постоянное обращение к историко-критическому методу... [поскольку] Библия сама по себе не является непосредственным откровением вневременных истин, но письменным свидетельством о череде вмешательств Бога, в которых Он открывает себя в человеческой истории». Хотя некоторые церкви и отдельные христиане отвергают историко-критическую интерпретацию, общепринятое исследование Писания Ветхого и Нового Заветов основывается на уже давно достигнутом согласии относительно его методов. Экуменическая герменевтика может использовать историко-критический метод, например, для того, чтобы установить исторический фон текста, цели, которые преследовали его авторы, а также взаимосвязи между различными библейскими книгами.

22. Однако такая интерпретация не должна полагаться исключительно на этот метод, признанный ныне различными традициями и богословскими направлениями. Пониманию значения Писания для современных церквей и для различных ситуаций внутри вселенской Церкви способствуют и иные способы подхода к тексту, как давно утвердившиеся, так и возникшие недавно. Прежде всего историко-критический метод необходимо сочетать с чтением текста с точки зрения критического взаимодействием с опытом — как индивидуумов, так и общин. Кроме того, существуют и другие методы, характерные для традиционной интерпретации Библии: это патристический, литургический, гомилетический, догматический и аллегорический подходы к толкованию текста. Современные методы акцентируют внимание на изначальном социальном контексте (социологические методы), на литературной форме текста и на его внутренних связях, а также на связях между разными текстами (семиотический и канонический методы), на возможностях, которые открываются в случае прочтения текста с точки зрения его столкновения с человеческой реальностью (метод чтения-реакции). Все эти методы могут применяться и к небиблейским источникам. Некоторые методы помогают выявить ранее не принимавшиеся во внимание черты прошлого с точки зрения маргинальных групп. К числу таковых относятся феминистский или либералистский анализ систем власти и зависимости.

23. Вместе с тем, экуменическую герменевтику нельзя сводить к использованию экзегетических методов, применяемых в отрыве от полноты опыта интерпретирующего сообщества. Эта полнота включает в себя различные факторы, которые в совокупности образуют герменевтический локус, внутри которого интерпретируется Писание. К таким факторам относятся устная традиция, предания, воспоминания и литургические чины, равно как жизнь, учение и этический выбор общины верующих. Итак, различные параметры жизни сообщества являются частью контекста, в котором интерпретируются тексты Писания. Писание проступает из жизненных ситуаций, из праздничного календаря, представлений об истории, из описаний и свидетельств о жизни народа Божьего. Кроме того, само Писание оживает, вбирая в себя жизнь, праздники, историю и свидетельство сегодняшних общин веры. С этой точки зрения «праксис» христианских общин и их членов в различных культурных и социальных контекстах — это уже своего рода прочтение и интерпретация текстов Писания, а не только некая позиция, с которой следует подходить к тексту.

24. Поскольку библейские тексты создавались в конкретных исторических ситуациях, они свидетельствуют о спасительном присутствии Триединого Бога в определенных обстоятельствах. Однако, с другой стороны, тексты выходят за пределы этих обстоятельств, включаясь в мир читателей каждого поколения, в мир общины, свидетельствующей на протяжении веков вплоть до настоящего времени. Хотя Писание и несет на себе печать жизни и времени, оказавших влияние на его письменную форму, будучи боговдохновенным свидетельством, оно является мерилом истины и смысла для людей сегодняшнего дня. С этой точки зрения герменевтический приоритет принадлежит Слову Божьему, которое выступает в качестве главного авторитета по отношению ко всем традициям.

25. Отношения, а порой и напряжение между прошлым и настоящим, возникающие в том случае, когда библейские тексты применяются к нашей современности, отражают эсхатологическое измерение самого Писания. Как само Писание постоянно устремляется вперед, в надежде на будущее, которое от Бога, так и истолковательная деятельность Церкви есть предвосхищающая проекция реальности Царства Божьего, которое одновременно и уже присутствует, и только еще должно наступить. Вчитываться в «знамения времен» — как в истории прошлого, так и в событиях настоящего — следует в контексте возвещения «нового, которое придет»; эта ориентация на будущее является одним из аспектов реальности Церкви как герменевтического сообщества. Поэтому борьба за мир, справедливость и целостность творения, обновленное понимание миссии в свидетельстве и служении, богослужение, посредством которого Церковь возвещает обетование Царства Божьего и его наступление в «праксисе» веры, — все это неотъемлемые части постоянной истолковательной задачи Церкви.

26. Экуменическая герменевтика приветствует разнообразие пониманий, возникающее из столь широкого подхода к Священному Писанию. Библейский текст остается авторитетным в конкретных вопросах веры и практики, даже если этот текст по-разному интерпретируется участниками диалога. Так, можно прийти к согласию относительно ответственности, которая лежит на церкви, даже если для обнаружения этой идеи ответственности в Писании применялись различные герменевтические методы. С другой стороны, вопрос о применимости текста к той или иной ситуации не должен сниматься, если хотя бы один из участников диалога считает определенную интерпретацию иррелевантной при обсуждении какого-либо аспекта веры или практики.

27. Совместное изучение Писания способствовало экуменическому прогрессу, однако само по себе оно не привело к видимому единству Церкви. Интерпретаторы, принадлежащие к разным церквам и традициям, не сумели прийти к необходимому для достижения этой цели согласию. Все христиане единодушны в том, что Писание занимает уникальное место в формировании христианской веры и практики. Большинство признает, что выражение апостольской веры не ограничивается теми формулировками этой веры, которые содержатся в Писании, и что нормы веры запечатлены также в многовековой жизни церквей. Церковь принимает тексты Писания как часть евангельского предания (paradosis). Эти тексты следует воспринимать как приходящие извне к интерпретатору, который должен вступить с ними в диалог. В процессе интерпретации, которая предполагает наличие специфического опыта у читателя, Писание остается высшей нормой и критерием. Конкретные традиции должны постоянно поверяться этой нормой, которая сообщает им аутентичность и значимость. Церковное, общинное восприятие Писания формируется через богослужение и участие в сакраментальной жизни, когда одновременно задействованы слух, осязание и зрение человека, в анамнезисе (воспоминании) жизни библейских свидетелей, а также в жизни тех, кто живет согласно библейскому возвещению, вдохновленному Святым Духом. Само Писание указывает на единую Традицию, проживаемую под водительством Святого Духа. Поэтому представление о единой Традиции является условием интерпретации Писания.

28. Когда внутри единой Традиции христиане обращаются к Писанию и к своим собственным традициям, чтобы понять волю Бога о мире и о людях, призванных к свидетельству о Божьей любви, им всегда приходится заново интерпретировать и текст, и традиции. Осуществляя эту герменевтическую задачу, христиане должны отдавать себе отчет в том, что интерпретации зависят от специфических исторических условий и что в разных контекстах могут возникать новые толкования. Имея в виду эти условия и особенности, христиане, выполняющие герменевтическую задачу, должны исследовать:

• с какой позиции интерпретируется данный текст;

• почему для интерпретации выбран именно этот текст;

• насколько вовлечены в процесс интерпретации властные структуры;

• какие предположения и предубеждения могли оказать влияние на процесс интерпретации.

Именно в таком ключе должна осуществляться экуменическая герменевтика как «герменевтика согласованности», которая обнаруживает позитивный факт: различные традиции взаимно дополняют друг друга. Она должна также включать в себя и герменевтику подозрения, что не означает недоверия; это значит применять к себе самому и к своим партнерам по диалогу подход, учитывающий то, как влияют на чтение текстов и на понимание символов и практик личные интересы, факторы власти, а также иные факторы — национальные, этнические, классовые или тендерные. К позитивным результатам подобного подхода можно отнести недавнюю работу, проделанную совместно протестантами и римо-католиками по вопросу об оправдании и освящении, ставшему в период Реформации предметом споров. Это способствовало росту взаимопонимания. Негативный пример — использование Библии для оправдания апартеида. Это пример выборочного чтения, которое обнаружило свою несостоятельность в свете герменевтического подхода. В сфере академической и научной интерпретации также следует остерегаться выборочного и предвзятого чтения, в особенности учитывая более широкое свидетельство Писания и опыт множества угнетенных.

29. В рамках борьбы за мир, справедливость и целостность творения герменевтическое измерение поисков примирения и единства может оказаться болезненным, в особенности, когда к примирению стремятся те, чье общее прошлое отмечено несправедливостью и насилием. В данном случае интерпретация истории требует именно герменевтического подхода, позволяющего отвергнуть стереотипы, порождаемые такой историей, причем с обеих сторон. В ходе герменевтической работы возможны призывы к покаянию и прощению, поскольку примирение после фактов несправедливости и насилия требует исцеления памяти, что вовсе не тождественно забвению прошлого. В области его оценки предстоит еще немалая работа. Нужно молиться о чуде воскрешения к новой жизни, хотя и в ней останутся следы крестных ран.

30. Герменевтика, служащая единству, должна также исходить из следующей предпосылки: как бы по-разному люди не интерпретировали христианскую традицию, все они имеют «благое намерение веры». Не только условием, но и позитивным результатом диалога является тот факт, что партнеры начинают доверять искренности и добрым намерениям друг друга. Это значит, что каждый из них старается передать то, что Бог желает сказать через посредство Церкви. Сообщая о результатах такого диалога церквам, необходимо также передать и это чувство взаимного доверия, в особенности в тех случаях, когда болезненная для обеих сторон история прежних конфликтов требует исцеления памяти. Поскольку разнообразие может быть следствием изобилия даров Святого Духа, церкви призваны осознать, что, возможно, имеют дело с фактом взаимодополняемости, то есть с ценностями, которые неотъемлемы от «инаковости» другого, и даже с правом быть разными, когда разность является необходимым элементом постижения божественной тайны и угодного Богу единства. С этой точки зрения различия могут стать побуждением и исходным пунктом для совместного поиска истины, в духе койнонии, которая предполагает готовность к метанойе под водительством Духа Божия.

31. После того, как выяснено, что существуют различия в интерпретации, но, возможно, это является знаком взаимодополняемости, встает вопрос об авторитетности интерпретации. Одна из задач экуменического метода — удостовериться в том, что участники диалога сознают, что является авторитетным в каждой церкви и как эта авторитетность понимается и воспринимается каждым из участников. Процесс экуменической герменевтики включает в себя не только верное понимание и истолкование текстов, символов и практик, но также и анализ того, какую степень авторитетности различные церкви признают за этими текстами, символами и практиками, имея в виду авторитетность как самих источников, так и их интерпретаций. Ясное понимание авторитетности — один из решающих моментов герменевтики. Поэтому в процессе герменевтической работы следует вновь и вновь обращаться к исследованию соотношения между Писанием, Традицией и традициями, а также христианским опытом, который формируют литургическая и иные практики.

32. Выражение «единая Традиция» указывает на искупительное присутствие в общине веры воскресшего Христа, из поколения в поколение, в то время как выражение «множество традиций» обозначает особые модусы и проявления этого присутствия. Откровение Бога превосходит все возможные его выражения. Как христиане и церкви участвуют в даре единой Традиции, когда исповедуют веру и живут согласно Писанию? Как они должны воспринимать собственные традиции в свете единой Традиции? Как уже было отмечено выше, IV Всемирная Конференция, рассматривая герменевтическую проблему в экуменической перспективе, предложила многим традициям признать единую Традицию как дар от Бога. Однако признание единой Традиции и сохранение преемственности ей нельзя понимать как простое повторение прошлого без учета настоящего. Святой Дух вдохновляет и направляет церкви к тому, чтобы каждая из них переосмысливала и по-новому истолковывала свою традицию в диалоге с другими, всегда стремясь воплотить единую Традицию в единстве Церкви Божьей. Церкви Божьи как живые общины, созданные верой в Иисуса Христа и вдохновленные Святым Духом, должны всегда заново воспринимать Евангелие в соответствии с их нынешним жизненным опытом. Именно в процессе этого восприятия заново сознание христианской общины просвещается Святым Духом, чтобы отличать истину от лжи и чтобы осознавать как богатство, так и ограниченность различных исторических, географических, религиозных и социальных условий, в которых было возвещено Евангелие. Экуменическая герменевтика — это не беспомощное человеческое предприятие. Это церковное деяние, направляемое Духом, и поэтому ему должна сопутствовать молитва.

33. Церкви, вовлеченные в экуменическое движение, признают, что, участвуя в диалоге друг с другом, они взаимно научаются ценить дары, полученные каждой из них, равно как и отвергать ограниченное или ложное понимание того, что Бог ждет от церквей и их действий в мире. Тем самым они постепенно переходят от самоидентификации через противопоставление себя другим к идентификации через отношение друг к другу. Эта открытость для нового понимания традиций других церквей — их истории, богослужения, их мучеников и святых, их таинств и служений — изменила экуменический климат после Монреальской конференции. Обмены в области библейской экзегезы, систематического богословия и историографии, совместное участие в прикладных богословских проектах существенно продвинули экуменический процесс. Экуменический диалог способствовал экзегетическим исследованиям, предпринимаемым на основе межконфессиональных дискуссий, в ходе которых имеют место как взаимное согласие, так и критика. Были осуществлены экуменические издания библейских переводов и комментариев. Результатом взаимообмена духовными ресурсами стали также общие литургические календари, лекционарии, сборники гимнов и молитвословы.

34. Этот экуменический обмен создал новую экуменическую ситуацию, отмеченную ростом взаимопонимания поверх конфессиональных границ. Опорой в данном случае стало новое понимание отдельных традиций и свидетельств. Сегодня церкви, стремящиеся к видимому единству, оказались перед новым вызовом: им предстоит перейти от взаимопонимания к взаимному признанию. Экуменическая герменевтика должна способствовать тому, чтобы участники диалога могли сформулировать то, как они понимают соотношение «преемственности» и «разрыва» в историческом выражении веры народа Божьего. В частности, Реформация произвела изменения в сфере священнослужения, которые реформаторы воспринимали как восстановление преемственности с ранней церковью, тогда как для других эти изменения являли собой пример разрыва.

35. Экуменическая герменевтика, как и всякая другая, представляет собой динамический процесс и обращена не только на письменные источники, но и на устную традицию. Кроме текстуальной и устной традиции, смысл передается также посредством невербальных символов: это христианское искусство и музыка, литургические жесты и цвета, иконы, выделение и использование священного места и времени. Христианские символы, знаки являются немаловажными составляющими того способа, каким различные участники диалога понимают и передают свою веру. Экуменическая герменевтика должна прикладывать усилия для того, чтобы этот богатый, но часто остающийся в пренебрежении материал учитывался в процессе интерпретации, коммуникации и рецепции. Наряду с символами экуменическая герменевтика должна принимать в расчет и христианские практики. Даже при наличии богословского основания для согласия по поводу смысла, скажем, крещения или евхаристии, нужно обращать внимание на практики, которые в разных церковных общинах сопутствуют этим ритуалам. Здесь, как и в иных случаях, герменевтическое исследование может способствовать признанию того, что в основе различных практик лежит одна и та же вера.

36. Признавая новую экуменическую ситуацию, церкви все сильнее ощущают сдвиги, которые происходят в восприятии и сознании их членов благодаря изменениям в средствах массовой коммуникации. В набирающей силу мультимедийной культуре современного мира звучащее слово и зрительный образ приобретают особое значение. Оценка сегодняшних повествовательных форм сообщения проливает новый свет на процессы интерпретации и коммуникации. Необходима также критическая оценка секулярных художников и кинорежиссеров, использующих темы и символы христианской истории.

37. В конечном счете, при наличии множества церковных традиций, единая Традиция открывается в живом присутствии Христа в мире, но она не может быть полностью схвачена и поставлена под контроль средствами человеческого рассуждения. Это живая эсхатологическая реальность, не поддающаяся никаким попыткам дать ей окончательную лингвистическую дефиницию и концептуальное объяснение. Один из способов описать единую Традицию — говорить о способности церковного восприятия откровения. Эта способность есть не что иное, как дар Святого Духа, полученный апостолами в день Пятидесятницы и данный каждой христианской общине и каждому члену этой общины в процессе христианской инициации. Эта способность есть дар Святого Духа, который «наставит вас во всякой истине» (Ин 16:13) и который есть Дух истины; а эта истина есть сам Иисус Христос (Ин 14:6), совершенный образ Отца, от которого Дух исходит. Способность воспринять полноту откровения актуализируется в церковном совершении евхаристии, которая включает как слышание, так и воплощение Слова Божьего, участие в эсхатоне, торжестве Царства.