Глава 21
Ничего больше они не успели увидеть за краткое мгновение света. Солнце заколебалось на краю горизонта и скатилось за него. Ночь — настоящая ночь, на сей раз — быстро шагнула на них с востока.
Каролинус наклонился рядом с жезлом. Из его рук выпорхнул огонек. Маг удержал его на ладони и прижал к земле. Каролинус отошел в сторону и насобирал на обочине сухих ветвей. Он бросил их на огонек, и вспыхнул яркий и жаркий костер.
— Мы находимся внутри кольца действия сил Презренной Башни, — сказал маг. — Если вам дорога безопасность, не отходите дальше десяти шагов от жезла!
Он укутался в плащ и присел возле костра.
— Приляг, сэр рыцарь, — сказал он, — и ты, мой заколдованный друг. Когда взойдет солнце, ты поймешь необходимость отдыха.
Брайен покорно подчинился, но Джим неохотно присел рядом с волшебником.
— А как же Энджи? — спросил он. — Мы не видели Брайгха. Как ты считаешь?..
— Девушка в Башне, — прервал его Каролинус.
— Там? — спросил Джим. — Я немедленно…
— Сядь! Она в полной безопасности. Поверь моему слову, — раздраженно произнес Каролинус. — Силы, вовлеченные в битву, не окружают ее; по крайней мере, не сейчас.
Он содрогнулся, пошарил в складках плаща и вытащил фляжку и чашку, сделанные из матового стекла. Он налил из фляжки белую жидкость и отхлебнул глоток.
— Какого черта?! — воскликнул Брайен.
— Но как ты узнал?! — настойчиво спрашивал у волшебника Джим. — Каким образом?..
— Великие Силы наделили меня даром! — отрезал Каролинус. — Великим даром предвидения.
— Извините, — вмешался Брайен. Его голубые глаза не отрывались от чашки. — Маг, ты пьешь молоко?
— Маленькое средство белой магии против язвенного демона, который в последнее время досаждает мне.
— Ответь на вопрос! — потребовал Джим.
— Небезопасный напиток — молоко. Сколько детей переболело дизентерией, — нахмурившись, сказал Невилл-Смит. — Мой совет…
— Я не отвечу на вопрос! — взорвался Каролинус. — Я потратил шестьдесят лет, шлифуя мастерство, не ради того, чтобы меня расспрашивали о моих методах. Это профессиональная тайна! Если я говорю, что Сатурн восходит, значит Сатурн восходит! А когда я говорю, что девушка в безопасности, значит, она действительно в безопасности! Клянусь Всемогущими Силами!
И волшебник возмущенно фыркнул.
— Мой юный друг, — обратился он к Джиму после того, как до дна осушил чашку и вместе с фляжкой убрал ее в карман плаща, — возможно, у тебя есть поверхностные познания в Искусстве и Науке. Но пусть эти разрозненные обрывки не порождают иллюзии понимания. Роль, которую уготовила тебе судьба, ты сыграешь завтра после рассвета. Это касается и рыцаря.
— Да? — переспросил Брайен.
— Неужели случайно ты познакомился с нашим общим другом? — спросил Каролинус. — Обыватели всегда считают Шанс случайным фактором! Нонсенс! Действие Случая подчиняется наиболее жестким правилам во Вселенной! Шанс неизменно определяется наибольшим смещением акцента других Первичных Оперативных факторов, в особенности Истории и Природы. Любому глупцу известно, что их взаимодействие и борьба приводят к ежечасному изменению картины мира. Иначе от вселенского порядка мы перемерли бы от скуки. Послушай меня…
И он длинным, костлявым указательным пальцем ткнул в Джима.
— Природа старается установить баланс факторов, который постоянно и неизменно нарушает История. И хитрость или каверзность в том, что равновесие часто устанавливается в нескольких точках, а Шанс, как компенсационный элемент, входит в уравнение. Это Истина, на которой основывается вся магия как продукт Искусства и Науки. Понимаешь ли ты теперь создавшуюся ситуацию?
— Нет, — ответил Джим.
— Тогда спи! — закричал Каролинус, раздраженно всплеснув руками.
Джим моргнул…
И было уже утро.
Он удивленно сел и зазевал. По другую сторону посоха — или жезла, как называл его Каролинус, — он увидел не менее удивленного Брайена. Каролинус уже стоял на ногах.
— Что произошло? — спросил Джим.
— Усыпил, вот что произошло, — не моргнув глазом ответил Каролинус. Он вынул фляжку, наполнил чашку молоком, выпил его и скривился. — Я начинаю ненавидеть это пойло, — проворчал он, убирая посуду. — Но помогает, ничего не могу сказать.
Он обернулся к Джиму и рыцарю.
— Поднимайтесь! — скомандовал маг. — Солнце взошло полтора часа назад. Мы сильны, только когда восходит солнце! И наши шансы предпочтительней до полудня.
— Почему ты не разбудил нас раньше? — спросил Джим, вслед за Брайеном поднимаясь на ноги.
— Надо было дождаться, пока нас догонят.
— Кто? — спросил Джим. — Кто должен догнать нас?
— Если бы я знал точно, — покусывая бороду, отозвался Каролинус, — то обязательно сказал бы, кто именно. Но мне известно только, что четверо присоединятся к нам утром… А вот и они!
Он смотрел через плечо Джима, и тот, обернувшись, увидел приближающихся Дэффида и Даниель, за которыми шли два дракона.
— А вот и лучник! — С искренней радостью воскликнул Брайен, как только валлиец подошел к нему. — И Даниель! Доброе утро!
— Утро, оно и есть утро. Но не знаю, доброе оно или нет, — сказал Дэффид, оглядываясь вокруг. — А где же волк, сэр Рыцарь?
Лицо Невилл-Смита омрачилось.
— Ты не видел его? — спросил Джим. — Вы должны были проходить мимо. Нас окружила стая сандмирков во главе с исполинской самкой. И Арагх остался сражаться с чудовищем.
— Вы оставили его одного? — вскричала Даниель.
— Волк настоял, — хмуро ответил Брайен. — Мы бы его не бросили!
— Мы не видели ни волка, ни сандмирков, ни следов сражения, — сказал Дэффид.
Джим стоял молча. Слова лучника прозвучали как удар ниже пояса, хотя вчера он смирился с фактом, что никогда, возможно, не увидит волка в живых.
— Несмотря на все его просьбы и требования, вы не должны были оставлять волка наедине… — начала Даниель, но Каролинус перебил ее.
— Даниель!
Она повернулась к Каролинусу.
— Маг! — воскликнула она. — Ты здесь? Тебе было сто лет, когда я была девчонкой! Ты напрасно ввязался!
— Я там, где должен быть, — заявил Каролинус. — Как был на своем месте волк, так сейчас на своем месте сэр Джеймс и сэр Брайен. Не обвиняй их. Задача Арагха состояла в том, чтобы остаться и сражаться в одиночку, дав возможность дракону и рыцарю прийти сюда в определенное время. Это все, что я намерен сказать!
Старик не спускал глаз с Даниель. Взгляд девушки стал печальным, и она отвернулась.
— Я разыщу волка, — сказал Джим, наполовину себе. — Как только все закончится, я непременно разыщу Арагха.
— Вероятно, — сухо сказал Каролинус. Он еще раз взглянул мимо Джима. — Доброе утро, драконы!
— Секох! — воскликнул Брайен. — И… кто это?
— Смргол, джордж! — гневно рявкнул старый дракон.
Он шел, хромая, опираясь левым крылом на спину водяного дракона. Левое веко было почти полностью закрыто. — Обожди, дай отдышусь! Годы не те, одышка замучила. Но через минуту я приду в себя. Смотрите, кого я привел!
— Не слишком я и рвался… — заикаясь оправдывался Секох. — Но у его превосхо… У вашего дядюшки врожденный талант к убеждению.
— Правильно! — прогремел Смргол, успевший, очевидно, немного прийти в себя за то время, пока говорил водяной дракон. — И не смей ни к кому обращаться «ваше превосходительство». Это придурь да блажь! — Затем, повернувшись к Джиму, он пробормотал: — Паренек, сказал я ему, перестань нести чушь, будто ты обыкновенный водяной дракон! Не равняйся на трусов, ты — другой. В каком мире мы жили бы, если бы все заговорили только так? — Смргол попытался изобразить высокий голос Секоха, но все что ему удалось, это поднять свой голос на пол-октавы: — Я никчемный травяной дракон, которого боятся одни лягушки. Простите великодушно, но маленькому тщедушному дракону не до великих битв… «Парень! — закричал я. — Ты — дракон! Запомни раз и навсегда! Дракон ведет себя, как дракон, или он становится червяком!»
— Золотые слова, — провозгласил Брайен.
— Слышал, паренек? — спросил у Секоха старый дракон. — Даже джорджи понимают жизненные ценности.
Он повернулся к рыцарю.
— Мы незнакомы, джордж.
— Брайен Невилл-Смит, — представился тот. — Рыцарь-одиночка.
— Смргол. Дракон, — отрапортовал дядюшка Горбаша, — Он одобрительно осмотрел доспехи и оружие Невилл-Смита. — Отличное снаряжение! Бьюсь об заклад, что в пешем бою ты пользуешься щитом несколько выше обычного.
— Да. Но как ты узнал?
— По блестящей полосе. Удерживая щит, твоя рука трется о доспехи. Высоко поднятый щит — прекрасный тактический маневр против джорджа, но не советую испробовать его на мне. Я просовываю хвост между твоих ног, и через секунду ты будешь опрокинут на землю.
— Да? — речь Смргола явно произвела впечатление на Брайена. — Я ценю и запоминаю мудрые советы. Благодарю! Но не придется ли туго прежде всего самому дракону, с кем мне выпадет сразиться?
— Вот что я скажу, — Смргол прокашлялся и продолжал. — Извини, некоторое время назад я пришел к убеждению, что драконам и джорджам пора прекратить распри. Мы во многом похожи…
— Если ты не возражаешь, Смргол, — язвительно вмещался Каролинус, — прекратим дискуссию. Времени на болтовню у нас нет, а полдень наступит через…
Крик Даниель в свою очередь прервал волшебника. Все обернулись и увидели, как она помчалась по дороге. Навстречу им, хромая, медленно шел на трех лапах Арагх.
Добежав до волка, Даниель села на колени и обняла его. Арагх раскрыл пасть и длинным языком лизнул левое ухо девушки. Через мгновение он высвободился из ее объятий и пошел к Соратникам, отвергнув все попытки Даниель уложить его на землю и обследовать сломанную лапу. И только присоединившись к отряду, он позволил осмотреть себя.
— Зачем ты пришел? — увещевала девушка.
— Пытаешься не влезать в передряги, так ничего не выходит, — сказал Арагх и злобно оскалился.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорила! — вспыхнула Даниель. — Нельзя передвигаться со сломанной лапой.
— А что оставалось делать? — прорычал волк, — Я убил самку, но ее детеныши окружили нас. Они жаждут добраться до мяса — после того, как Башня разделается с вами. Им надо много мяса, чтобы откормить новую самку. Никто не справится с сандмирками лучше, чем я. Пока я с вами, они побоятся приблизиться.
— Мы посчитали тебя мертвым, — мрачно сообщил Брайен.
— Мертвым, сэр рыцарь? — Арагх посмотрел на рыцаря. — Английский волк считается мертвым, только когда его кости побелеют на солнце!
— Довольно болтать! — приказал Каролинус. — Время идет, а с его ходом изменяются Случай и История. Полдень наступит через… Когда наступит полдень?
— Четыре часа, тридцать семь минут, двенадцать секунд, на втором ударе гонга, — ответил невидимый голос, который Джим уже слышал у Звенящей Воды. Наступила пауза и раздался мягкий перезвон. — На втором перезвоне, — поправился голос.
Каролинус что-то неразборчиво пробормотал. А затем обратился ко всем.
— В путь! — приказал он. — Держаться группой! Двигаться за мной!
Он вытащил жезл из земли, и они направились к Башне. Брайен ехал верхом на Бланшаре. Конь не выражал протеста против продвижения вперед.
С первых шагов день, который выдался ярким и чистым, начал меняться. Темные тучи заволокли небо, а воздух уплотнился. Все напоминало вчерашние события. С моря наполз туман, и мутная серая пелена накрыла болота. Облака слились в единый купол и опустились над Башней, повиснув над отрядом на высоте ста футов. Промозглый, унылый холодок предыдущего дня окружил отряд, изрядно ухудшив настроение Джима.
Он огляделся вокруг.
К удивлению, никто из этих странно подобранных индивидуумов, которые были его Соратниками, не подвергся новому проявлению власти обитателей Презренной Башни. Арагх ковылял на трех лапах, прихрамывая и ворчливо убеждая Даниель, что скоро ляжет и она сможет наложить шину. Каролинус, возглавлявший отряд, двигался свободно и непринужденно, как будто вышел на легкую утреннюю прогулку, а жезл был не более чем обыкновенным посохом. Дэффид сосредоточенно развязывал веревки чехла, укрывавшего от ночной сырости тетиву лука. Приглядевшись, Джим решил, что чехлом служила свиная или овечья кишка, тщательно выскобленная и высушенная.
Смргол шел мужественно, опираясь левым крылом о спину Секоха. Рядом со старым драконом ехал Брайен, и они были заняты каким-то очень личным разговором.
— …Возвращаясь к драконам и людям, — дискутировал рыцарь. — Предложение интересное, но трудновыполнимое. Как ты считаешь? Нам предстоит бороться с многовековыми предрассудками и, замечу, с обеих сторон.
— Кому-то придется начинать, джордж, — отвечал Смргол. — Порой оправданно работать вместе и сотрудничать, как, например, сейчас. Но твое замечание абсолютно верное. Как ты заметил, я не сумел вытянуть драконов из пещер.
— Да, — понимающе произнес Брайен, кивая головой.
— Не то чтобы они были трусливы, джордж. В их храбрости я не сомневаюсь. Но, прожив лет двести — если повезет, разумеется — десять раз подумаешь, прежде чем пойти на риск. Я не оправдываю драконов. Я объясняю нашу природу. Странствующие рыцари — это нормально для джорджей. Но странствующие драконы — абсурдно для драконов.
— Так в чем надежда?
— Она в нас — в тебе и во мне, джордж. И, — разумеется, в Горбаше, в Маге, в этом мальчике Секохе, в этом лучнике, в женщине-джордже, в волке. Если мы провернем задуманное и Темные Силы потерпят поражение, то о нашей победе будут слагать легенды пятьсот лет подряд. Не знаю, как у вас, джорджей, но мы, драконы, обожаем легенды и рассказы. Засев в пещерах, мы можем месяцами лежать и молоть всякую всячину.
— Месяцами? Неужели? — изумился Брайен. — Невероятно!
— Месяцами, джордж! Дай дракону несколько золотых монет и драгоценных камней, бочонок крепкого вина, да побольше, и захватывающую историю — вот он и будет счастлив. Я бессчетное количество раз пересказывал, как убил огра из Башни Гормли. Разумеется, молодежь принимается недовольно стонать и вздыхать, когда я начинаю рассказ. Но затем они сворачиваются калачиком, наполняют кубки вином и слушают, как миленькие.
— Хм-м-м, — протянул Невилл-Смит. — Как мы похожи! Люди частенько собираются — особенно зимними вечерами, когда нечем заняться, — и принимаются вспоминать былые подвиги. Клянусь святым Иоанном, как меня воротило от этих бабушкиных россказней! Они были одной из причин, почему я стал рыцарем.
— Невероятно! — воскликнул Смргол. — Как джорджи похожи на драконов! Когда каждый дракон услышит предание о том, как мы победили Темные Силы, он захочет выбраться из логова, подыскать джорджей и волка и отправиться на поиски приключений. После этого останется сделать всего один шаг к полному сотрудничеству.
— Скажи мне, Маг, — обратился Джим к Каролинусу, нагнав волшебника, — какую цену придется заплатить за волшебство, которое разогнало вчера тьму?
— За все заплачено, — ответил Каролинус. — Первый, кто воспользуемся магией, тот платит вперед. А контрмагия уравнивает баланс в гроссбухе вселенского учета. Но это другое дело…
Он поднял жезл и потряс им перед глазами Джима.
— Я проделал долгий путь и заполучил жезл, — разъяснил Каролинус. — Я заложил в Департаменте Аудиторства весь жизненный кредит. Если мы проиграем, то я уничтожен, как маг. Впрочем, если мы проиграем, то будем уничтожены все.
— Понятно, — произнес Джим и задумался. — А кто живет в Презренной Башне?
— Кто живет там, не знаю ни я, ни ты. Обитатели Презренной Башни не живые и не мертвые существа. Это присутствие и проявление Сил Зла в данной точке временно-пространственного континуума. Ни мы, ни кто-либо другой не сможет избавиться от этого. Нельзя уничтожить Зло, точно так же, как прислужники Зла бессильны уничтожить Добро. Все, что можно сделать — удержать одно или другое. Если ты достаточно силен, то, возможно, баланс сместится на твою сторону.
— Как же тогда нам победить Темные Силы?
— Это невозможно, как я уже говорил. Мы можем уничтожить слуг Зла, которые повинуются их приказам, но и эти существа попытаются уничтожить нас.
У Джима перехватило горло. Он судорожно сглотнул.
— Но ты должен догадываться, — сказал он, — какие существа вступят с нами в борьбу.
— Некоторые слуги известны, — ответил Каролинус. — Сэр Хьюго и его воины, например. Сандмирки и…
Он внезапно замолчал и замер, подняв согнутую в колене ногу, — как робот, которому отключили питание. Джим тоже остановился и посмотрел на Башню. Из окон в ее полуразрушенных стенах вылетело с полдюжины громадных фигур. Тяжело взмахивая крыльями, они закружили над Башней — несуразные громадные головы поворачивались в разные стороны, издавая пронзительные крики. Они чем-то напоминали рой гигантских комаров. Затем от стаи отделилась одна из фигур и стала пикировать на Соратников…
И рухнула ничком, проткнутая тонким древком стрелы, — словно тело, сброшенное с обрыва. Тяжело и неуклюже гарпия замертво упала к ногам Джима. Женское лицо навечно застыло в молчаливом, маниакальном крике.
— Если все они таких размеров и так же медлительны, то проблем у нас не будет, — сказал валлиец, подойдя к телу убитой гарпии, чтобы вытащить стрелу. — С такой дистанции и ребенок не промахнется!
— Оставь излишнюю самоуверенность, лучник, — через плечо осадил Дэффида Каролинус и зашагал вперед. — Вспомни поговорку: легкое начало — тяжелый конец, воткнутая лопата сама зерна не переворачивает. Советую…
Он говорил, посматривая на запад, но вдруг осекся и резко остановился. Он вглядывался в заросли высокой травы, где, очевидно, было что-то спрятано. Лицо волшебника посуровело и осунулось. Джим сделал несколько шагов и разглядел причину столь разительной перемены в облике мага.
К горлу подкатила тошнота, и Джим отвернулся, в то время как подошли остальные. В траве перед ними лежали останки рыцаря в доспехах.
Джим услышал резкий вздох Брайена, привставшего на стременах.
— Жуткая смерть, — тихо произнес рыцарь, — какая жуткая смерть…
Он слез с Бланшара, встал на колени, сложил одетые в стальные перчатки руки и начал молиться. Драконы молчали. Дэффид и Даниель стояли рядом с волком. Никто из них не вымолвил ни слова.
Только Каролинус, невзирая на кошмарность ситуации, горящими глазами осмотрел тело, а затем жезлом провел по склизкому следу, ведущему от тела к башне. Он напоминал след, оставляемый улиткой, проползающей по листьям; но чтобы оставить след такой ширины, она должна была быть двух футов в ширину.
— Червь… — пробормотал Каролинус. — Но не червь убил человека. Черви не обладают сознанием. Кто-то, обладающий огромной силой и терпением, медленно бил человеком о землю…
Он внезапно взглянул на Смргола, и Смргол повел себя странно. Он застенчиво опустил массивную голову.
Я молчу, Маг, — запротестовал старый дракон.
— И пусть молчат все, пока не будет полной ясности, — ответил волшебник. — Вперед.
Брайен поднялся, постоял над телом, сделал беспомощный жест, словно желая распрямить изуродованное тело, но отказался от бесполезных усилий, отошел и взобрался на Бланшара. Группа двинулась по дороге. Ярдах в ста от башни Каролинус остановился и воткнул в землю жезл.
Арагх упал, как подкошенный, и лежал на земле, жадно вдыхая воздух. Подбежала Даниель, опустилась на колени и принялась накладывать шину из сухих веток, подобранных под растущим поблизости деревом, и повязку из разрезанного на полоски рукава камзола.
— Сейчас, — сказал Каролинус, и слово набатом отозвалось в сознании Джима.
Туман сгустился. Соратники стояли в громадной пещере, стенами и сводом которой служила мутно-молочная завеса тумана. Они видели крошечный участок равнины и холм со стоящей на нем Башней. Щупальца тумана извивались по камням, раскиданным у стен, и поднимались к облакам. Рассеянный свет, проникающий через тучи, неестественно подсвечивал Башню, нагнетая зловещую обстановку.
— Покуда стоит мой жезл, — сказал Каролинус, — они бессильны полностью лишить нас света, дыхания и силы воли. Не выходите из зоны действия жезла, иначе я не смогу защитить вас. Пусть наши враги придут сюда сами.
— Где они? — спросил Джим, оглядываясь вокруг.
— Терпение, — сардонически произнес Каролинус. — Они скоро появятся, и несколько в ином обличье, чем ты ожидаешь.
Джим посмотрел в конец дороги: камни и Башня. Было безветренно, а воздух тяжел и бездвижен. Нет, легкое движение ощущалось. Он слабо дрожал в колеблющейся неестественности, словно тепловые потоки в атмосфере. Только сейчас все поблекло и было по-зимнему прохладно. Сразу же, едва Джим заметил дрожь воздуха, до него донеслось пение. Голос был высоким и выводил бессвязную мелодию, какая сопровождает порой горячку или бред.
Когда Джим снова посмотрел на Башню, ему показалось, что внешний вид сооружения под воздействием происходящего исказился. Теперь он видел старинную полуразрушенную постройку. Но и она менялась с каждым биением сердца Джима.
Башня менялась, и на какое-то мгновение Джиму почудилось, будто он увидел ее целой и обитаемой. Сердце забилось сильней; дорога и Башня, казалось, сотрясались с каждым движением груди, входили и выходили из фокуса зрения.
Затем он увидел Энджи.
Он понимал, что стоит слишком далеко и не может видеть ее так отчетливо, как сейчас. На этом расстоянии, в этом свете, лицо ее было бы трудно различимо. Но он увидел Энджи так, словно она находилась рядом: резко и отчетливо. Девушка стояла на балконе, чуть в тени полуразрушенной арки дверного проема. Ее блузка двигалась в такт дыханию, губы были приоткрыты.
— Энджи! — закричал Джим.
Он и представить себе не мог, насколько соскучился по ней.
Он и представить себе не мог, насколько жаждал ее.
Джим сделал шаг вперед, но был остановлен чем-то внушительным, солидным, неподдающимся — как железные прутья, вмурованные в цемент. Он посмотрел вниз: жезл, который Каролинус держал в руке, служил непреодолимым для Джима барьером.
— Куда? — спросил маг.
— Туда! На балкон Башни! Смотрите! — Джим показал, и остальные подняли головы, вглядываясь в указанном направлении. — Дверь! Неужели вы не видите? Сбоку Башни, в дверном проеме!
— Ничего там нет, — раздраженно заметил Брайен, опуская руку, которой прикрывал глаза.
— Возможно, — сказал водяной дракон с сомнением в голосе. — Возможно… совсем в тени. Но я не уверен…
— Джим! — звала Энджи.
— Там! — крикнул Джим, — Слышали?
Он попытался убрать в сторону жезл, но безрезультатно.
— Я слышу тебя, Энджи, — закричал он.
— Не надо кричать, — тихо отвечала она. — Я слышу тебя, Джим. Просто остальные здесь лишние. Если ты придешь за мной один, мы отправимся домой, и все будет в порядке.
— Я не могу! — закричал Джим, почти всхлипывая.
Жезл Каролинуса блокировал дорогу.
— Они не пускают меня!
— Они не имеют права удерживать тебя, Джим. Спроси Каролинуса, вправе ли он удерживать тебя, и маг сразу же тебя отпустит. Но — настойчиво! Спроси, а затем приходи за мной. Один.
Джим в ярости повернулся к Каролинусу.
— По какому праву… — начал он.
— Прекрати!
Голос Каролинуса пушечным выстрелом прозвучал в ушах. Сразу же закружилась голова, Джим почувствовал себя оглохшим и полуослепшим. Зрение и слух оказались заблокированы толстыми мягкими барьерами. Неестественно отчетливое видение Энджи исчезло, но он по-прежнему считал, будто продолжает видеть ее на балконе, в тени дверного проема.
— Почему? — гневно спросил Джим.
Маг стоял, не двигаясь, его темные глаза сверкали.
— Клянусь Всемогущими Силами! — закричал он, и эти слова донеслись до Джима совершенно отчетливо. — Неужели ты, как слепой котенок, попадешься в первую же ловушку, которую они поставили на тебя?
— Ловушку? — переспросил Джим. — Я разговаривал с Энджи! И она…
Он не договорил. Каролинус жезлом указал на Башню. Внизу, за камнями, раскиданными по склону, Джим разглядел громадную голову дракона.
Раздался громогласный крик Смргола, прорезавший вязкую тишину.
— Брайгх! Предатель! Вор! Червяк! Иди сюда!
Брайгх открыл пасть и прорычал в ответ:
— Расскажи о Башне Гормли, старый мешок с костями! Припугни нас словами, жирная дряхлая ящерица!
— Как ты… — Смргол наклонился вперед.
— Прекрати! — скомандовал Каролинус.
Смргол уже приподнялся на задних лапах, но после окрика мага шумно опустился на песчаную землю.
— Твоя правда… — проворчал он, яростно сверкая глазами.
— Старая игуана! Подремли на солнышке!
Но Смргол повернулся к магу, так ничего и не ответив.
— Кто еще появится, Маг? — спросил он.
— Посмотрим.
Голос Каролинуса был напряжен. Маг приподнял жезл и трижды стукнул им о землю. Казалось, дорога содрогалась от каждого удара.
Один из камней на склоне закачался и откатился в сторону. У Джима перехватило дыхание, и он услышал, как Брайен выругался, а Секох испуганно взвизгнул.
Из выемки, где только что лежал камень, показалась громадная голова слизняка. Она поднималась все выше и выше, желто-коричневая, с двумя рогами, которые раскачивались во все стороны. Извиваясь, слизняк выползал из норы, и Соратники увидели, что его тело покрыто легким панцирем, напоминавшим спиральную раковину улитки. Рога-отростки шевелились, а глаза безразлично нацелились на стоящий внизу отряд. Он медленно пополз по склону навстречу им, оставляя на песке и камнях блестящий слизистый след.
— Червь, — тихо сказал Каролинус.
— …которого можно убить, — задумчиво прорычал Смргол. — Хотя и нелегко. Разрази меня молния, жаль, что Брайгх не один!
— Но это не все! — Каролинус трижды ударил жезлом о землю.
— Выходи! — закричал он высоким голосом, пронизывая дрожащий воздух. — Заклинаю Всемогущими Силами! Выходи!
И они увидели существо. Из-за громадных скал, кольцом окруживших Башню, медленно появился купол головы, обтянутой серой, поблескивающей, без единой волосинки, кожей. На жуткой башке, которая, наконец, появилась полностью, виднелись два круглых голубых глаза, вместо носа — две прорези, а весь огромный череп был равномерно покрыт толстой кожей. Существо медленно поднимало неестественно огромную голову. Они увидели широкий, безгубый рот, искаженный идиотской улыбкой, и два ряда остроконечных зубов.
Неуклюжим, заученным движением существо поднялось на ноги. Отдельно взятыми очертаниями фигура напоминала человеческую, но в то же время не имела с родом людским ничего общего: чуть выше двенадцати футов ростом, тело — из грубой невыделанной кожи, украшенное костями, металлическими побрякушками и цветными точками, которые могли быть драгоценными камнями; то ли повязка, то ли юбка обтянула толстую талию.
Но не только это отличало его от человека. У существа отсутствовала шея. Неестественная, безволосая, безликая голова, как яблоко, балансировала на квадратных плечах, обтянутых серой грубой кожей. Торс шел прямо. Руки и ноги, с их диспропорциональной толщиной и округлостью, ответвлялись от тела, точно трубы от водопроводного стояка. Колени были укрыты кильтом, а ноги — скалами. Руки поражали своей несуразностью, особенно — невероятно большими локтевыми суставами; громадные кисти заканчивались толстыми обрубками пальцев — уродливыми пародиями на человеческие. Их было всего три, причем большой палец имел только один сустав.
В правой руке существо держало палицу, сделанную из покрытого ржавчиной металла, которую даже такой монстр, казалось, был не в состоянии поднять. Но толстая рука с кривыми пальцами ловко подняла дубинку — так же легко, как нес Каролинус свой жезл.
Монстр открыл рот.
— Хе! — раздался чудовищный гогот. — Хе! Хе!
Резкое отрывистое хеканье нагоняло холод. Это было невероятно: басистое хихиканье. И хотя звук напоминал низкий рев трехклапанной трубы, он вылетал из горла существа. И в нем не ощущалось даже оттенка шутливых нот. Проверив голос, монстр замолчал, круглыми светло-голубыми глазами наблюдая за продвижением слизняка.
Челюсти Джима непроизвольно раздвинулись, и он задышал тяжело, как собака после длительного бега. Он услышал, как зашевелился за спиной Смргол.
— Да, — грустно проговорил дракон. — Огра я и боялся…
В наступившей тишине сэр Брайен слез с Бланшара, проверил подпругу и подтянул стремена.
— Успокойся, Бланшар, — ласково говорил рыцарь, но белый скакун дрожал так сильно, что не мог спокойно стоять. Брайен покачал головой и погладил коня по спине. — Похоже, мне придется сражаться пешим.
Остальные наблюдали за Каролинусом. Маг стоял, опершись на жезл. Лицо его постарело, а морщины превратились в глубокие борозды. Он наблюдал за огром, но затем повернулся к Джиму и драконам.
— Я лелеял надежду, — сказал он, — что до этого не дойдет. Однако… — и он показал рукой на приближающегося червя, замолкшего Брайгха и непонятно куда глядящего огра, — как видите, мир сам никогда не поворачивается туда, куда мы хотим. Им необходимо управлять, чтобы добиться желаемого.
Он болезненно поморщился, извлек фляжку и выпил чашку молока. Затем, убрав посуду, повернулся к Дэффиду.
— Мистер Лучник, — сказал он почти официальным тоном. — Гарпии спрятались в Башне. Но когда остальные твари пойдут в атаку, они снова появятся. Обрати внимание, как опускаются от Башни тучи.
Маг показал на небо. Плотный слой облаков свисал книзу провалившимся пузатым потолком, примерно на высоте тридцати футов над головами Соратников.
— Гарпии вылетят из-под прикрытия облаков, — сказал волшебник. — Расстояние ничтожно. Сумеешь ли ты поразить их?
Дэффид посмотрел вверх.
— Если облака не опустятся… — начал он.
— Нет, — сказал Каролинус. — Сила жезла удерживает их.
— Тогда, — сказал валлиец, — если они полетят с такой же скоростью, как та гарпия, которую я подстрелил, у меня есть шанс на успех. Полных гарантий не даю, я все же человек, которому свойственно ошибаться, и ни в коем случае не стреляющий без промаха автомат, как считают некоторые. Но шансы на моей стороне; надеюсь, ни одна гарпия живой до земли не долетит.
— Превосходно! — воскликнул Каролинус. — О большем мы и мечтать не можем. Не забывай, укус гарпии смертелен — даже мертвой гарпии!
Он повернулся к Невилл-Смиту.
— Сэр Брайен, если ты намерен сражаться пешим, предлагаю заняться червем. Это будет самым полезным. Я знаю, ты предпочитаешь разделаться с драконом-ренегатом, но червь — это наибольшая опасность для остальных, кто не защищен доспехами.
— Полагаю, убить его будет нелегко? — поинтересовался рыцарь. Он пристегнул ремень к внутренней стороне щита и покосился на слизняка, ползущего по склону.
— Все жизненные органы запрятаны глубоко в теле, — разъяснял Каролинус, — и, не обладая сознанием, он станет сражаться, даже будучи смертельно раненным. Если сумеешь, постарайся первым делом его ослепить.
— Что… — начал Джим и замолчал. Горло невыносимо пересохло. Он сглотнул и продолжил. — Что делать мне?
— Сражаться с огром, мой мальчик! Сражаться с огром! — взревел Смргол. — Услышав слова дракона, огр перевел взгляд с червя на Смргола. — Я прикончу паршивца Брайгха. Джордж разрубит на куски червя, лучник уничтожит гарпий, Маг оградит от остальных проявлений зла, а волк не подпустит сандмирков!
Джим открыл было рот, чтобы пресечь припадок дядюшкиного ложного оптимизма, но затем понял, что руководило старым драконом. Смргол намеренно говорил о предстоящем сражении как о незначительном пустяке, чтобы приободрить внучатого племянника. Хотя и сам Смргол, наполовину калека, не мог на равных сражаться с молодым и сильным Брайгхом.
Внезапно у Джима сжалось сердце. Он поглядел на остальных. Если старый и дряхлый Смргол не мог на равных драться с Брайгхом, то в силах ли Брайен справиться с мерзким червем, который был уже в тридцати ярдах от них? Будет ли это равный бой? Сумеет ли Арагх с переломанной лапой, несмотря на невосприимчивость к завываниям, противостоять полчищу оставшихся в живых сандмирков?
А Дэффид? Невзирая на все его искусство, как мог он надеяться перестрелять гарпий, которые без предупреждения появятся прямо над ним? И мог ли старый волшебник удержать во время битвы все Злые Силы, живущие в Башне?
Цель Джима была ясна — Энджи. Но остальные оказались здесь только из-за него. И шансы на победу окажутся не на их стороне. Джим ощутил угрызения совести. Он повернулся к рыцарю.
— Тебе и остальным не обязательно сражаться, Брайен.
— Обязательно! — отвечал рыцарь, занятый подгонкой снаряжения. — Черви, огры… Когда встречаешься с подобной мерзостью, то бой неминуем. — Он осмотрел копье и отложил его в сторону. — Нет, пешему копье не подойдет, — пробормотал он.
— Смргол, — сказал Джим, оборачиваясь к дракону. — Брайгх намного моложе. Ну а ты в последнее время…
— Хм-мм, — поспешно замычал Секох, разрядив неловкое молчание.
— Говори, мальчонка! — прохрипел Смргол.
— Ну… — запинаясь, начал водяной дракон. — Я… я не настолько храбр, чтобы сразиться с огром или червем. У меня подгибаются колени и мутится разум при мысли, что они будут рядом. Но я вполне могу сразиться с драконом. Это будет не так ужасно… Ну, свернет он мне шею… Так рано или поздно… — И Секох забормотал что-то — быстро и неразборчиво. Через некоторое время он собрался с духом: — Я знаю, что наговорил глупостей…
Ерунда! Славный парень! — взревел от восторга Смргол. — Рад, что ты с нами! Я не уверен, что смогу взлететь. Крылья ломит ужасно. Но если ты полетишь и заманишь эту ящерицу поближе, то мы вдвоем раздерем его на куски.
Он по-дружески заехал водяному дракону хвостом по спине, едва не сбив того с ног.
Джим повернулся к Каролинусу.
— Обратной дороги нет, — сказал тот, прежде чем Джим успел заговорить. — Сие напоминает кульминацию шахматной партии. Убери всего одну фигуру — и потерпишь поражение. Если вы выстоите против существ, то я выстою против Сил Зла. Но если существа убьют вас, то они убьют и меня. И наоборот, разумеется.
— Эй, Горбаш! — крикнул в самое ухо Джима Смргол. — Этот червь уже почти здесь. Я поделюсь собственным опытом, как сражаться с ограми. Ты слушаешь, малыш?
— Да, — покорно отозвался Джим.
— Ты слышал, как драконы называли меня старой волынкой и хвостами отмахивались от рассказов. Но я победил огра. Я — единственный дракон, кому за последние восемьсот лет удалось убить огра. Так что слушай внимательно, если хочешь, чтобы успех был на твоей стороне.
Джим кивнул.
— Хорошо.
— Первое, что надо уяснить, — Смргол посмотрел на ползущего червя и перешел на доверительный шепот, — это строение костей огра.
— Не вдавайся в детали, — отмахнулся Джим. — Что мне делать?
— Терпение! Терпение! — отвечал Смргол. — Не распаляйся, малыш. Возбужденный перед битвой дракон — это мертвый после битвы дракон. Запомни: у огра громадные кости, особенно руки и ноги. Бесполезно пытаться перекусить их. Твоя задача — добраться до мускулов и разодрать их вместе с сухожилиями. Это первое.
Он замолчал и важно поглядел на Джима. Усилием воли Джим удержал язык за зубами и продолжал терпеливо слушать.
— Теперь второе, — наставлял Смргол. — Оно тоже связано с костями. Обрати внимание на локти огра. Они не похожи на локти джорджей. У огра двойной сустав. Почему? Элементарно, Горбаш. Таким громадным костям необходимы громадные мускулы. Имей огр такой сустав, как у джорджей, ему ни в жизнь было бы не поднять руку. К чему я клоню? Когда огр замахивается дубиной, он делает это единственно возможным образом. Он использует для замаха локтевой сустав. Движение идет только по вертикали. Когда огр замахивается сбоку, он использует плечевой сустав. И ты получаешь преимущество, подловив огра, когда его рука с дубинкой опустилась вниз. Чтобы сделать боковой замах, ему потребуется два движения вместо одного, как у джорджей.
— Да, да, — сказал Джим, наблюдая за приближением червя.
— Наберись терпения, малыш! Остынь! Коленный сустав у огра обычными, сбив его с ног, ты получаешь весомое преимущество. Но действуй только наверняка, потому что, если он обхватит тебя руками, то можешь попрощаться с жизнью. Единственный способ борьбы с огром — это переменная атака и оборона. Выждешь замах, увертываешься и атакуешь, пока его рука внизу, раздираешь мускулы, а затем отступаешь. Понял?
— Понял, — послушно произнес Джим.
— Превосходно! Запомни главное: какую бы тактику нападения ты ни избрал, избегай захвата. И даже краешком глаза не обращай внимания на окружающих — что бы ты ни заметил! Сконцентрируй все внимание на противнике. И еще…
— Да? — ответил Джим.
— Не теряй голову, — почти умоляюще воскликнул дракон. — Что бы ты ни делал, не слушай подсказок своего драконьего инстинкта, иначе через две минуты сбежишь. Кстати, именно поэтому джорджи из года в год постоянно побеждали нас. Помни, ты двигаешься быстрее огра, и твой мозг приведет тебя к победе, если только не начнешь суетиться, торопиться и не завязнешь в ближнем бою. Поверь, мой мальчик!
Смргола прервал внезапный радостный крик Брайена, который разбирал седельные сумки.
— Невероятно! — воскликнул рыцарь и с изумительной легкостью и проворностью, учитывая вес доспехов, подбежал к Джиму. — Какая удача! Посмотри, что я нашел!
И он принялся размахивать перед носом Джима какой-то белой тряпкой.
— Что это? — настороженно поинтересовался Джим.
— Платок Геронды! И как своевременно! Не откажи в любезности, Каролинус, — продолжил Невилл-Смит, поворачиваясь, к волшебнику, — обвяжи его мне вокруг левой руки… Спасибо, маг.
Каролинус насупился, но убрал жезл под мышку и завязал платок у локтя Брайена.
Повернувшись, рыцарь вонзил копье в землю и привязал к нему Бланшара. Затем взял в левую руку щит, а правой вытащил из ножен меч. Клинок засверкал даже при тусклом свете. Брайен наклонился вперед, чтобы вес доспехов придавал дополнительный момент инерции, и ринулся на червя, который был уже в дюжине футов от него.
— Невилл-Смит! Невилл-Смит! Геронда! — успел выкрикнуть он, и схватка началась.
Джим услышал, но не увидел, как столкнулись их тела, ибо в этот момент началось общее сражение. На холме Брайгх яростно взревел, поднялся в воздух и, расправив крылья, на бреющем полете стал опускаться к ним. За спиной Джима раздалось хлопанье крыльев, и Секох взмыл навстречу Брайгху. Но все эти звуки были заглушены внезапным, зычным и хриплым криком огра. Тот поднял над головой дубину, вышел из-за камней и тяжелой размашистой походкой направился к Соратникам.
— Удачи, мой мальчик! — шепнул на ухо Джиму Смргол. — И, Горбаш…
Что-то в голосе старого дракона заставило Джима обернуться. Вид Смргола устрашал. Огромная пасть была открыта, обнажая большие изогнутые клыки. Но в темных дядюшкиных глазах Джим прочел необыкновенную любовь и заботу.
— Помни, — нежно сказал Смргол. — Ты потомок и Ортоша, и Аргтвала, и Глинтула, который убил водяную змею на отмели Серых Песков. Будь доблестным, как и они. Но помни: ты мой единственный родственник, и последний в нашей семье. Будь осторожен!
Голос старика запнулся.
— И… удачи тебе… Джеймс!
Голова Смргола повернулась. Затем, увидев, что Секох и Брайгх с грохотом приземлились, сцепившись в клубок, старик ринулся на подмогу. Джим обернулся к Башне — и вовремя, чтобы успеть подняться в воздух и увернуться от подоспевшего огра.
Он взлетел, повинуясь инстинкту дракона, обороняющегося при нападении. Джим увидел, как огр остановился: его громадные серые ноги по щиколотку ушли в землю. Ржавая палица мелькнула перед глазами Джима, и он ощутил сильный удар в грудь, отшвырнувший его назад. Он заработал крыльями, чтобы удержать равновесие. Бесформенное идиотское лицо улыбалось всего в нескольких ярдах от него. Дубинка поднялась для нового удара. В панике Джим набрал высоту, отступая, и увидел, что огр сделал еще шаг вперед. Толстенный конец палицы снова мелькнул в воздухе. Как столь неповоротливая громадина может так ловко и быстро орудовать руками? Джим опустился на землю, и яркая боль копьем пронзила предплечье. На секунду безобразная, похожая на обрубок ручища нависла над ним, и Джим, не задумываясь, вцепился зубами в мерзкую плоть.
Его отбросили в сторону — так же, как отшвыривает крысу терьер. Джим забил крыльями и укрылся от нападения на высоте шестнадцати футов. Посмотрев вниз, он увидел, как огр, проворчав что-то, изготовился нанести удар сверху. Джим сделал заднее сальто и сумел избежать удара. Палица просвистела в воздухе, Джим тут же ринулся вниз и в промежутке между ударами разодрал зубами плечо огра. К нему повернулось улыбающееся лицо, но из глубокой раны уже струилась первая кровь.
Внезапно Джим понял, что не чувствует больше паники.
Он уже не боялся монстра. Он висел в воздухе, вне пределов досягаемости огра, готовый атаковать, как только завидит брешь в обороне огра. Энергия и острота восприятия наполняли тело и сознание.
Джим обнаружил, что в битвах — как, впрочем, и во многих подобных ситуациях — худшим было вступление. Как только сражение началось, выработавшийся за миллионы лет инстинкт взял руководство всеми действиями на себя, не оставляя времени на раздумья и концентрируя внимание исключительно на противнике.
Огр пошел в новую атаку, и после этого сражение слилось в вереницу эпизодов, где перемежалось все: финты, выпады, неимоверные усилия, чтобы избежать смерти или нанести решающий удар.
Джим потерял счет времени. Оно растянулось, расплылось, и в памяти не отложилось отчетливых картин происходящего. Солнце описало длинную дугу, миновало зенит и начало опускаться. На изрытой песчаной земле дракон и огр продолжали сражение. Джим то поднимался в воздух, то опускался на землю. Однажды, после удачно проведенной атаки дракона, монстр опустился на колено, но Джим так и не сумел воспользоваться преимуществом. Потом на склоне монстр загнал Джима в щель меж двух камней, изготовился было нанести палицей решающий удар, который бы размозжил череп Джима, но тот увернулся, сумев пролезть между широко расставленных ног огра. И битва продолжилась…
Изредка глаза выхватывали калейдоскопические картины поединков. Жирное, белесое тело слизняка, с выколотыми уже глазами, обвилось вокруг Брайена; рыцарь молча пытался высвободить руку с мечом, прижатую к земле телом червя. Джим видел ревущий клубок сплетенных змеиных тел; вихрь хлопающих крыльев, оскаленные пасти, горящие глаза Смргола, Брайгха и водяного дракона. Раз или два он мельком видел Каролинуса, стоящего прямо и держащего в руках жезл; его длинная белая борода упала на плащ. Он походил на жреца, присутствующего при Армагеддоне… Но огромное тело огра заслоняло остальные картины сражения, и Джим тут же снова забывал обо всем, кроме своего врага.
День катился к концу; с моря опускался туман, и узкие его щупальца потянулись через поле сражения. Тело Джима ломило, крылья налились свинцом. Но вечно смеющийся огр все так же неутомимо и так же быстро продолжал размахивать палицей. Джим отлетел в сторону, чтобы перевести дыхание, и услышал надтреснутый голос:
— Время на исходе! Наше время на исходе! День заканчивается!
Это кричал Каролинус.
Джим впервые услышал в его голосе невыносимое отчаяние. Слова Каролинуса прозвучали отчетливо, и Джим осознал, что вокруг, за исключением шума от его поединка с огром, стояла тишина.
Они сражались внизу холма — там же, где начинали. В стороне он заметил воткнутое в землю копье и оборванные поводья, которыми был привязан Бланшар. Неподалеку от копья стоял, опираясь на жезл, Каролинус. Лицо его осунулось, пожелтело и стало похожим на лицо мумии.
Джим обернулся и увидел приближающегося огра. Тяжелая палица пошла вверх, на замах. В теле, в крыльях Джим ощутил неимоверную усталость. Он понял, что не сможет вовремя увернуться. Джим собрал остатки сил и вместо прыжка вверх ринулся под дубину — прямо на монстра.
Палица скользнула по спине, и Джим ощутил, как руки огра сомкнулись вокруг его тела, а трехпалые кисти подбираются к шее. Он был пойман, однако натиск сбил огра с ног.
Они покатились по твердой песчаной земле. Зубы огра впивались в грудь Джима, а руки пытались нащупать и сломать драконью шею.
Их сплетенные тела надвое переломили воткнутое в землю копье. Пальцы огра захватили шею Джима и медленно начали скручивать голову — словно беспомощному цыпленку.
Джима охватило отчаяние. Ведь Смргол советовал ему остерегаться захвата огровых рук. Он пренебрег предостережением — и проиграл сражение. Не ввязывайся в ближний бой, предупреждал Смргол, а шевели мозгами…
И тут надежда все-таки вспыхнула. Джим увидел свой последний и единственный шанс. Голова его была повернута в сторону, и он видел сгущающийся туман. Он перестал сопротивляться и зашарил передними лапами по земле. Какое-то длившееся вечность мгновение он ничего не мог нащупать. Затем правая лапа наткнулась на что-то твердое а глаза уловили блеск металла. Неуклюжими лапами Джим ухватил обломок копья, выдернул из земли и, собрав последние силы, вонзил его монстру в грудь.
Исполинское тело изогнулось и задрожало. Из идиотского рта выплеснулся дикий крик. Огр выпустил Джима, отпрянул назад и поднялся на ноги. Огр вновь завопил и зашатался, как пьяный; руки его накрыли обломок копья. Монстр попытался его выдернуть и закричал снова, а потом опустил уродливую голову и, как раненое животное, принялся грызть зубами древко. Затем он издал последний крик и рухнул на колени. Медленно, как плохой актер в старом фильме, он перекатился на бок и выпрямил ноги, словно их сводила судорога. Крик застрял в горле, черная кровь потекла из уголка рта. Наконец он замер.
Пошатываясь, Джим поднялся на ноги и осмотрелся вокруг.
Туман рассеивался. В сумеречном скупом свете рассвета были видны и каменистый склон, и Башня. В рыжеватом отблеске заката Джим увидел мертвого, перерубленного надвое червя. Арагх лежал, скалясь в улыбке. Брайен, в окровавленных, измятых доспехах, устало стоял в нескольких футах от Каролинуса, опершись на искривленный меч. Дэффид лежал на земле, рубашка его была разодрана, а на груди распласталась безжизненная голова гарпии. Даниель стояла над валлийцем, не выпуская из рук лука, с наложенной на тетиву стрелой. Затем она медленно опустила оружие, отбросила в сторону и опустилась на колени рядом с поверженным лучником.
Чуть поодаль Секох приподнял окровавленную голову над лежащими без движения телами Смргола и Брайгха. Водяной дракон обалдело и отрешенно уставился на Джима. Тот подошел к ним.
Он посмотрел на двух громадных драконов и увидел, что челюсти Смргола мертвой хваткой сомкнулись на горле Брайгха. Шея молодого дракона была сломана.
— Смргол, — хрипло позвал Джим.
— Нет, — задыхаясь, отвечал Секох. — Бесполезно! Он умер… Я выманил другого. Смргол вцепился ему в горло и не выпускал до самой смерти… — водяной дракон разрыдался и опустил голову.
— Все они сражались достойно, — произнес странный и резкий голос.
Джим обернулся и увидел рыцаря. Брайен снял шлем; на фоне растрепанных каштановых волос лицо его казалось белым, словно морская пена. Невилл-Смит выглядел стариком; щеки его впали, он покачивался от усталости.
— Мы победили, — сказал Каролинус. — Но дорого заплатили за это!
Маг повернулся к Даниель. Джим и рыцарь тоже обернулись. Девушка сидела рядом с Дэффидом, оттащив в сторону гарпию и сняв с лучника разодранную в клочья рубашку. Наполненный водой шлем Брайена лежал рядом, и Даниель осторожно промывала кровоточащую царапину, протянувшуюся от левого плеча до живота валлийца.
Джим, волшебник и рыцарь подошли к ним. Телосложению Дэффида мог позавидовать любой мужчина. Валлиец являл собой идеал для скульптора. Но из мощной мускулатуры груди, живота и рук была высосана жизнь. Тело обмякло и лежало неподвижно.
— Ты желаешь невозможного, — слабо произнес Дэффид. И если бы не полная тишина, то трое Соратников не смогли бы расслышать слов. — Маг говорил, их укусы смертельны. И я чувствую, что смерть пришла.
— Нет, — взмолилась Даниель, омывая рану, оставленную зубами гарпии.
— Это правда, — настаивал Дэффид. — Хотя так хотелось бы ошибиться — ведь я люблю тебя. Но к каждому лучнику в конце концов приходит смерть. Я всегда знал это. И доволен.
— Теперь ты не лучник, — ровным и собранным голосом отвечала Даниель. — Я произвела тебя в рыцари. Ты — рыцарь, а рыцарю не полагается покидать даму без ее разрешения. И я не хочу, чтобы ты покинул меня. Я не позволю, чтобы ты ушел!
Сила девушки поразила Джима, несмотря на слова Брайена о том, что Даниель стреляет из стофунтового лука. Она легко приподняла Дэффида и прижала к груди.
— У меня есть ты, — сказала Даниель. И хотя глаза ее оставались совершенно сухими, а голос звучал спокойно, он заставил Джима содрогнуться. — Я не отдам тебя никому… даже смерти. Если только ты не захочешь сам уйти от меня. Скажи, хочешь ли ты уйти от меня? В любом случае, я запрещаю тебе умирать!
Дэффид слабо улыбнулся.
— Понятно… — сказал он и замолчал.
Джим готов был поверить, что это слово — последнее, произнесенное лучником. Но валлиец заговорил снова.
— Значит, ты вправду хочешь, чтобы я жил. Значит, смерть попытается забрать меня против воли. Но я сомневаюсь, что это ей удастся. Никому еще не удавалось навязывать мне свою волю.
Он закрыл глаза, прислонил голову к груди девушки и замолчал. Лишь грудь его медленно поднималась и опускалась при каждом вдохе и выдохе.
— Он будет жить, — пообещал Каролинус, — Он не просил наград, чтобы прийти сюда, и даже Департамент Аудиторства не может запросить за него цену, хотя он и внес свой вклад в победу.
Девушка не ответила волшебнику, а только еще сильнее обняла Дэффида. Казалось, так она может сидеть вечно. Джим, Брайен и Mai обернулись к Арагху и Секоху, который поборол вспышку горя и теперь тихо сидел с телом Смргола.
— Мы победили, — объявил Каролинус. — И на нашем веку это место не заполнится Силами Зла; им не вырваться на свободу. Он повернулся к Джиму. — А теперь, Джеймс, — сказал он, — Ты хотел вернуться домой. Путь открыт.
— Отлично, — сказал Джим.
— Домой? — спросил Брайен. — Прямо сейчас?
— Сейчас, — сказал Каролинус. — С самого начала он желал возвращения домой, сэр рыцарь. Не опасайся — дракон, настоящий владелец этого тела, запомнит все происшедшее и будет твоим другом.
— Опасаться? — Брайен отыскал-таки искорку энергии и вновь заговорил высокомерно. — Я не боюсь драконов, черт подери! Просто… Мне будет не хватать тебя, сэр Джеймс!
Джим посмотрел на Брайена и заметил, что в глазах рыцаря заблестели слезинки. Зарывшись в свои изыскания о средневековье, он как-то позабыл, что люди тогда плакали так же естественно, как и смеялись. Но — с позиций человека двадцатого столетия — он ощутил некоторую неловкость.
— Ну, ты знаешь… — пробормотал он.
— Джеймс! — Брайен вытер слезы платком, подаренным Герондой де Шане. — Надо, так надо! В любом случае, из уважения к старику, — он кивнул на мертвого Смргола, — я сделаю все, что в моих силах, чтобы осуществился союз людей с драконами. Я буду часто встречаться с владельцем тела, в котором ты находишься…
— Он был великим драконом! — воскликнул Секох, глядя на тело Смргола. — Впервые в жизни он заставил меня поверни, в свои силы. Я свято выполню все его заветы!
— Ты поедешь со мной и будешь вести переговоры от имени драконов, — предложил Невилл-Смит. — Ну что ж, Джеймс. Пришло время проститься.
— Энджи! — закричал Джим, внезапно вспомнив о девушке. — Прости, Брайен! Но я должен забрать из Башни Энджи.
Он побежал.
— Обожди! — приказал Каролинус.
Джим остановился. Маг повернулся к Башне и поднял жезл:
— Отдайте! — закричал он. — Вы побеждены! Отдавайте!
Соратники ждали.
Ничего не произошло.
