Джим шумно приземлился на гравийную дорожку, ведшую к дому Каролинуса. Где-то в глубине леса, в чернильной мгле, раздробленной нитями и пятнами лунного света, ворчливо прокричала разбуженная птица. Она быстро смолкла. Лес, поляна и кусты вернулись к сладкой и вязкой дремоте.

Свет не просачивался сквозь ставни. Джим колебался. Нетерпение сменилось сомнением. Он не хотел будить волшебника.

Он стоял в нерешительности. В сознание закрадывалось убеждение, что дом не просто заперт на ночь, а покинут. Над поляной витал дух заброшенности и пустоты.

— А, вот ты где! — прохрипел голос.

Джим резко обернулся.

— Арагх! — воскликнул он.

Из тени, отбрасываемой деревьями, навстречу Джиму шел волк. Радости Джима не было предела. Он хотел броситься и обнять Арагха, но за волком разглядел очертания знакомого дракона.

— Смргол! — воскликнул Джим.

До сего мгновения Джим не давал себе отчета в собственных чувствах к волку, Смрголу, Брайену, да и ко всем остальным. В этом мире контрасты проявлялись отчетливей, а полутона выглядели почти незаметно. Жизнь и смерть находились по соседству, точно так же, как любовь и ненависть. И если за короткий промежуток ты не возненавидел, то это означало, что ты научился любить.

— Что вы здесь делаете? — спросил Джим.

— Да вот тебя ждем, — проворчал Арагх.

— Меня?! Но почему именно здесь? Как вы догадались?

— Маг сказал, — ответил Смргол. — Вчера в логово прилетела ласточка и передала приглашение от мага. Я отложил все дела и поспешно прилетел к Звенящей Воде. «Дракон, — сказал маг. — Джеймсу Эккерту, который известен тебе под именем Горбаша, и мне лично предстоит поодиночке проделать длинный путь. Если я преодолею его успешно, то мы встретимся позже. Если Джеймсу Эккерту будет сопутствовать удача в его путешествии, то он придет сюда, чтобы разыскать меня. Дождитесь его и перескажите все, что говорил я. Также передашь, что решающий час близится, а размах битвы значительней, чем я предполагал. В катаклизм вовлечена более, чем одна плоскость мироздания. Запомни и повтори последнюю фразу, дракон». Я повторил и задал вопрос: «Что это означает, маг?» — «Долго объяснять. Передай Джиму, он поймет. В борьбу включены несколько плоскостей мироздания, и если мы сплотимся, то у нас будет больше шансов победить захлестывающую мир болезнь. Сражаться придется всем, но победа противника возможна только из-за нашей разобщенности. А поражение означает крах. Погибнет все сущее… Запомнил ли ты, дракон?» — «Я могу пересказать все легенды из Первой Книги Драконов», — начал было говорить я, но он оборвал меня на полуслове. — «Забудь сейчас о легендах, Смргол, — сказал он. — Передашь волку…» — «Арагху? — спросил я. — Он появится здесь?» — «Безусловно. Ему интересно, кто вселился в Горбаша. И перестань перебивать! — воскликнул он. — Пусть волк разыщет рыцаря, лучника, разбойника и его дочь и скажет им, что они нужны для последнего сражения. Штурмовать замок Маленконтри бессмысленно. Сэр Хьюго и его воины повиновались зову Темных Сил и, став их слугами, ушли из замка в Презренную Башню. Сэру Брайену нет смысла захватывать замок. В случае победы Темных Сил сэр Хьюго вернет его одним ударом меча, одной стрелой, выпущенной из арбалета. Передай, что они встретят меня перед Презренной Башней, если я вернусь из своего путешествия. Точно так же, как увидят Джеймса, если он вернется невредимым из своего путешествия. Итак, прощай!»

— Итак, прощай! — повторил Джим. — Это было частью послания?

— Не знаю. Но это были его последние слова, — подтвердил Смргол. — Затем он исчез — так, как обычно исчезают волшебники.

— Как прошло твое путешествие, Горбаш? — поинтересовался Арагх.

Джим открыл было рот, но тут же молча закрыл. Было нелегко — да и не ко времени — объяснять перипетии внутренних странствий, нюансы самоанализа и подробности открытий, которые предугадал своим даром волшебника Каролинус.

— Как-нибудь я попытаюсь рассказать обо всем, — пообещал Джим.

— А, одно из тех путешествий… — протянул Арагх, оставив Джима теряться в сомнениях, действительно ли волк все понимал и догадывался о происшедшем. — Хорошо, сюда ты добрался. Так отправимся же в Презренную Башню и расставим все по своим местам! — Его зубы лязгнули на последнем слове.

— Пойдем мы с Горбашом, — вмешался Смргол. — Не забывай, волк, тебе надо передать послание рыцарю и его отряду. Тебе надлежало отправиться незамедлительно, сразу после того, как я передал слова мага.

— Я не подчиняюсь приказам, — ответил Арагх. — Я дожидался, когда вернется из своего путешествия Горбаш.

— Отправляйся в путь, — настаивал Смргол.

— Ха! — рявкнул Арагх. — Ладно. Но, Горбаш, оставь для меня парочку Темных Сил, когда я догоню вас позже.

Тени сомкнулись над волком, и он исчез.

— Да он… неплох для волка, разумеется, — заключил Смргол, уставившись в темноту. — Капризен и непредсказуем.

Но волки все такие. Горбаш, на рассвете мы отправляемся к Презренной Башне. А пока отдохни после долгого путешествия, как посоветовал тебе маг.

— Отдых?! — воскликнул Джим. — Я не нуждаюсь в отдыхе!

Как только слова слетели с языка, Джим понял, что не кривил душой. Он чувствовал себя прекрасно.

— Вероятно, ты не осознаешь потребности в отдыхе, мой мальчик, — назидательно произнес Смргол. — Любой опытный дракон знает, что набрать боевую форму и дух можно лишь после хорошего сна и плотного обеда.

— Поесть? — встревоженно переспросил Джим. — Ты захватил с собой еду?

— Увы, нет, — ответил Смргол. — Но пять-шесть часов здорового сна окажутся явно не лишними.

— Не заснуть, — заспорил Джим.

— Не заснуть? Где же это видано, чтобы дракон не мог заснуть? Довольно выдумок, Горбаш. Любой дракон, а особенно по линии нашей семьи — может всегда есть, пить или спать.

— Не станем медлить. Полетим сейчас, — предложил Джим.

— Ночью? В темноте?

— Нет, при свете яркой луны, — возразил Джим. — Ты видел, как я прилетел к дому?

— Чистое безумие. Юнцы вроде тебя вечно рискуют. Девятьсот девяносто девять раз из тысячи это им сходит с лап. Но затем наступает день, когда судьба отворачивается, и они начинают сожалеть. Но уже поздно, время вышло. А что произойдет, когда облака затянут луну и ты не сумеешь разглядеть землю с воздуха?

Джим открыл пасть, чтобы рассказать старику-дракону об экспериментальном полете в кромешной тьме под дождем и своих поразительных открытиях. Но потом решил промолчать.

— Угомонись, мой мальчик, — добродушно проворчал Смргол. — И перестань нести ерунду. Нам нужно выспаться.

Настойчивость Смргол а затронула недавно открытые подуровни эмоционального восприятия. Джим внимательно, но ненавязчиво, изучающе всмотрелся в старого дракона. Какие-то незаметные изменения произошли в Смрголе с тех пор, как он последний раз видел… дядю.

Левое веко полузакрывало длинный узкий глаз. Левое крыло Смргола опустилось — слегка, но тем не менее достаточно заметно. Он стоял на четырех лапах, но явно смещая центр тяжести на правую сторону. Подобные проявления физического недомогания Джим видел и ранее, правда, не у драконов: после первого инфаркта, три года назад, у деда Джима были заметны похожие симптомы.

Но у драконов ведь не было… Джим прервал рассуждения. Очевидно, и в этом мире вместе со старостью приходили ее неизменные спутники — недуги, беспомощность и дряхлость.

И Смргол — вне зависимости от того, понимал ли он суть происходящего с ним — был явно не в форме для полета.

— Хорошо, — согласился Джим. — Подождем до рассвета.

Вряд ли Смргол оправится до утра, но за несколько часов Джим попробует найти выход из сложившейся ситуации. Он засунул голову под крыло и притворился спящим. До его ушей донесся вздох — возможно, облегчения; а когда несколько минут спустя он украдкой взглянул на Смргола, тот тихо похрапывал, спрятав голову под крыло.

Джим заснул, размышляя над тем, как поступить, а когда проснулся, ответ исподволь сформировался в сознании.

— Смргол, — сказал он, когда они оба проснулись на рассвете. — Я тут поразмышлял…

— Это делает тебе честь!

— Э… да, — промямлил Джим. — И вот что я надумал. Вероятно, мне стоит как можно быстрей долететь до Презренной Башни. Если Каролинус не ошибся и сэр Хьюго с воинами направляются туда, то это означает, что Темные Силы собирают всех своих слуг… Кто предугадает их количество? Тысячи сандмирков или подобной им нечисти. Тайно возвращайся пешком в пещеры. Пусть ни одна тварь не пронюхает, что мы собираемся сколотить отряд драконов.

Смргол неловко закашлялся.

— Мой мальчик, — начал он, — давно вот хотел сказать, да не было удобного случая. В общем… так получилось, что остальные не пойдут.

— Не пойдут?

— Проголосовали против. Я сделал все, что в моих силах, но…

Смргол замолчал, так и не закончив фразы.

Джим не расспрашивал о подробностях. Он четко представлял, почему остальные драконы проголосовали против. Они увидели состояние Смргола, когда тот попытался убеждать их на сходке. Престарелый, немощный лидер не заражал соплеменников пылом и страстью к сражению. Джим к этому моменту достаточно знал о драконах — через тело и мозг Горбаша и из общения со Смрголом: по своей природе они были крайне консервативными созданиями. Сидим и не высовываемся, пока все не утихнет — вот главный постулат философии драконов.

— Это и к лучшему! — быстро произнес Джим. — Значит, ты свободен, чтобы пойти к болотам пешком, пока я добираюсь туда по воздуху. Ты станешь связным между разрозненными группировками, которые повстречаешь на своем пути.

— Связным? — подозрительно сказал Смргол. — Это словечко ты подцепил от Каролинуса или от джорджа… рыцаря?

— Нет… Хотя, вероятно. Оно означает…

— Я знаю, что это означает, — грустно произнес Смргол. — Что ты оджорджился до предела, мой мальчик. Так ты действительно хочешь, чтобы я пешком шел на болота?

— Это тактически грамотней, — ответил Джим. — Я лечу прямо к Башне, а ты занимаешься… организационными вопросами.

— Да, — Смргол бросил быстрый взгляд на свой левый бок, — вероятно, ты прав.

— Прекрасно! — воскликнул Джим. — Все решено! Я немедленно улетаю.

— Удачи, Горбаш!

— Удачи, дядюшка!

При последнем слове глаза Смргола заискрились счастьем.

— Ладно, племянник… Нечего слоняться и тянуть время. Кажется, ты собрался улетать. Проваливай!

— Согласен! — ответил Джим и взмыл в воздух.

Новый день рассеивал неясные тени предрассветной мглы, изгоняя следы вчерашней непогоды, отряхиваясь от ночного, беспокойного сна, вбирая в мускулы свежие силы. Поднявшись на шестьсот футов в безоблачное небо, Джим поймал сильный попутный ветер, дувший в сторону болот, расправил крылья и подобно орлу начал скольжение по воздуху. Не прошло и пяти минут, как направление ветра необъяснимо изменилось на сто восемьдесят градусов. Джим поднимался и опускался, нащупывая границу встречного потока, но безуспешно. Некоторое время он сражался с ветром, заметно замедлившим его продвижение вперед. Он начал даже подумывать, что если ветер не стихнет, то, спустившись на землю и найдя Смргола, дойти до болот пешком окажется гораздо быстрее.

Ветер резко оборвался, и наступило затишье. Пойманный врасплох, Джим потерял пятьсот футов высоты, прежде чем приспособился к новым условиям и отыскал восходящий термал. — «Что дальше?» — спрашивал он себя и не находил ответа. В затянувшемся безветрии он настойчиво переходил из одного термала в другой, медленно и скачкообразно набирая высоту. Это было лучше, чем идти пешком, но отнюдь не являлось самым быстрым способом передвижения.

К середине утра он все же добрался до болот, заметил Великий Тракт и полетел над ним на высоте нескольких сот футов.

Насыпное полотно Великого Тракта густо поросло деревьями и кустарником и напоминало лес, оставшийся далеко позади болот. Трава, листья, ветки застыли в свежем осеннем воздухе. Джим поднимался и опускался, но так и не сумел уловить ни малейших признаков движения на земле. Он не заметил ни людей, ни зверья, ни единой птицы или роя насекомых. Пустынность простирающегося пейзажа и настораживала, и успокаивала. Размеренное однообразие убаюкивало, и Джим почти позабыл о причинах и целях полета. В памяти всплыл написанный в школе отрывок стихотворения, сочинением которых он баловался, но потом благоразумно избрал профессию преподавателя.

К часу — час… уходит время…

Но не открывает двери. В стенах, где к безликим лицам Зов из вечности стремится…

— Джим Эккерт! Джим Эккерт!

Слабый, тонюсенький голос, донесшийся издалека, вывел его из раздумий. Он огляделся, но никого не увидел.

— Джим Эккерт! Джим Эккерт!

Дрожь пробежала по спине. Зов зазвучал громче и неприятным холодом передернул тело. И только сейчас Джим определил, что раздавался он с Тракта, но где-то далеко впереди.

— Джим Эккерт! Джим Эккерт!

Голос зазвучал в полную силу. Это был, несомненно, дракон, однако сильно уступавший зычностью Смрголу или Брайгху.

Зоркие глаза Джима скользнули по дороге… В зарослях высокой травы, окруженной деревьями и кустарником, он заметил серое шевелящееся пятно… Джим заложил вираж и пошел на снижение.

По мере приближения Джим уже знал, кто звал его. Секох. Он лежал ничком на траве, с распластанными в разные стороны крыльями, как некая пойманная и жестоко выставленная напоказ птица. Время от времени водяной дракон беспомощно подымал голову и кричал.

Джим был почти над Секохом. Но водяной дракон не замечал его приближения — и неудивительно: он лежал головой в противоположном направлении. Джим лихорадочно размышлял. Было жутковато, что Секох выкрикивал его настоящее имя, да и поза распятого тела казалась неестественной. И сама мысль ответить дракону представлялась жутковатой.

Джим медлил. Еще момент, и движение вынесло его в зону видимости Секоха. Водяной дракон заметил Джима.

— Джим Эккерт! Джим Эккерт! — закричал Секох. — Не улетай! Вернись и выслушай меня! У меня есть, что сказать тебе! Прошу, вернись! Помоги! Помоги мне, ваше святейшество! Я ничтожный водяной дракон…

Джим продолжал полет, невзирая на крики; душу раздирали сомнения. Каким образом Секох узнал его настоящее имя? Это означало, что водяной дракон что-то обнаружил или Темные Силы использовали его как посредника. Неужели Темные Силы готовы обсуждать условия освобождения Энджи?

Он крепко ухватился за слабую ниточку надежды, рожденную последней мыслью. Переговоры исключались… но, с другой стороны, если Секох раздобыл полезную информацию, то глупо не воспользоваться ею. Джим жестко подавлял эмоции, которые могли повлиять на принимаемое решение, но его тронули нотки отчаяния в голосе Секоха и умоляющие призывы о помощи.

Джим мрачно развернулся, взмахнул крыльями, набирая высоту, и начал снижаться.

Секох лежал на том же месте, в той же позе. Увидев Джима, он зашелся каскадом радостных возгласов.

— О, благодарю вас, ваше высочество! Благодарю, благодарю… — подобострастно залепетал Секох, завидя, как приземляется Джим.

— Перестань причитать! — отрезал Джим. — Что ты хотел мне ска…

Он замолчал, поняв причину неестественной позы Секоха. В высокой траве были хитро спрятаны вбитые в землю колья, к которым тянулись длинные ремни от лап и концов крыльев дракона.

— Стой смирно, дракон! — скомандовал голос.

Джим обернулся. Из леса вышла фигура в блестящих доспехах, которую в последний раз он видел сидящей на коне и держащей в руке копье. Плотное кольцо воинов окружило Джима; взведенные арбалеты были зловеще нацелены ему в грудь.

Секох закричал.

— Прости меня, ваше сиятельство! — вопил он. — Прости никудышного! Меня вынудили! Я никчемный водяной дракон, а они поймали меня. Темные Силы подсказали им, что если заставить меня выкрикивать твое имя, ты придешь, и они смогут тебя поймать. Они обещали мне свободу, если ты прилетишь. Я никчемный водяной дракон. Но как мне иначе спасти свою поганую шкуру? Ведь никто не придет мне на помощь! Я вынужденно дал согласие!