Глава 9
Закрытые сундуки
София открыла тетрадь и приготовила диктофон. На этот раз она пришла к писателю в длинном темно-зеленом платье с драпировкой и замшевых туфлях на тонкой шпильке.
– Сегодня вы выглядите как принцесса, – заметил Джерри.
– Это платье – памятник моей расточительности, – ответила София, – его стоимость равна трети моей зарплаты, и еще столько же стоят туфли.
– Такой образ вам очень к лицу.
– Я знаю. Только носить подобные наряды мне некуда. На тех праздниках, куда меня приглашают, или работают зверские кондиционеры, или предусмотрены активные игры, или нужно далеко ехать. Вечернее платье в такой ситуации смотрится нелепо и неудобно. Принцессой хорошо быть во дворце.
– И все же вы его купили.
– Не удержалась, – вздохнула София. – Иногда так хочется красоты, а у вас тут тепло – можно приодеться.
– Рад, что смог угодить. Уже решили, на что потратите аванс, который я перечислил? – поинтересовался писатель.
– Устрою себе королевский отпуск в горах.
– С кем?
– Одна! Не хочу слушать жалобы на то, что мы ходим слишком много или слишком мало.
– Приглашаю вас сразу после новогодних праздников в Альпы. В программе: горные лыжи, горячий пунш, тишина и спокойствие. Вы можете делать все, что пожелаете. Без ограничений.
– Даже не вставать к завтраку?
– Даже спать целыми днями. Соглашайтесь, София. Летим бизнес-классом.
– Мечта! Ну как тут отказаться?! – обрадовалась девушка. – А еще говорят, что деньги не приносят счастья.
– Может и не приносят, но плакать в «мерседесе» намного приятнее, чем в «запорожце», – заметил Джерри.
– Согласна. На чем мы остановились? Вы говорили мне о вашей двоюродной племяннице Кире. Знакомое имя… – София задумалась. – А как ее фамилия?
– Буланова. Желание, которое загадала Кира, произвело на меня неизгладимое впечатление, но об этом позже. В тот год племянница гостила у меня до конца отпуска, потом ее забрала тетя Лора, сказав, что я плохо влияю на девочку. Помню, Кира часто жаловалась, что не может привыкнуть к крику.
– Я тоже в этом плане слабонервная, не могу быстро переключаться, а ор для меня равносилен объявлению войны. Если уж ссориться, то надолго; а если нет такой цели, то стоит соблюдать тактичность.
– Тогда тактично намекаю, что пора вернуться к биографии. – Джерри улыбался.
– Я вся внимание. – София нажала кнопку записи на диктофоне.
* * *
Сразу после отъезда Киры я приступил к осуществлению давно задуманного плана по повышению своей водительской квалификации. В любых начинаниях система сарафанного радио или рекомендации никогда для меня не срабатывали. Для порядка перед выбором курсов экстремального вождения я все же обратился к нескольким людям из числа своих родственников и знакомых. В ответ я получил:
● воспоминания о замечательном инструкторе, который уже умер;
● ворох вопросов из серии, зачем мне это нужно;
● предупреждения об опасности;
● рассказ о страховых мошенничествах;
● философское резюме о необходимости изменения ПДД;
● описание особенностей правил дорожного движения в США.
Одним словом, все что угодно, кроме конкретного названия хорошей автошколы или фамилии живого инструктора. Наповал меня убил совет институтского приятеля Васьки: «Джерри, попробуй обратиться к знакомым». Мне очень хотелось запустить ему в лицо пирогом со словами: «Спасибо, сенсей, а я-то, дурак, не догадался!»
Как ни странно, в обратную сторону сарафанное радио работало исправно. Меня часто благодарили за вовремя порекомендованные курсы английского, турфирму, телефон ремонтной бригады, адрес книжного магазина, спортклуб и прочие найденные мной стоящие места и контакты. Поиск курсов экстремального вождения в очередной раз доказал, что мне судьбой суждено быть первопроходцем.
Первым критерием при выборе я поставил близость к дому или к работе. Из анализа собственной лени и транспортной ситуации в Москве следовал логичный вывод о том, что я не смогу ездить слишком далеко. Еще одной важной переменной в решении этого уравнения был график работы; вечером, часам к восьми, я бы теоретически смог попасть куда угодно, но при этом был бы злой и голодный, а в таком состоянии учеба бесполезна – в одно ухо влетит, в другое вылетит.
Можно сколь угодно много заставлять себя учиться с помощью силы воли, но толку от этого утомительного процесса не будет. Эту истину я усвоил еще в институте, когда готовился к экзаменам: начинал учить материал примерно за неделю, но занимался недолго, час-два в день, а остальное время развлекался; если пробовал посвящать подготовке к экзаменам больше времени, то все, что читалось и писалось, после двух часов полезной работы вылетало в трубу. Еще одна моя хитрость состояла в том, чтобы повторить максимум перед экзаменом. Стоя рядом с дверью аудитории, я не тратил время на бесполезное беспокойство, а перечитывал лекции, после чего усвоенные за неделю подготовки знания моментально оживали в памяти.
Без ложного хвастовства скажу, что я очень хорошо запоминаю тексты, а вот с координацией дело обстоит сложнее, поэтому я не слишком люблю спорт. В детстве отец пытался заниматься со мной боксом и всякий раз удивлялся, что мне нужно каждый прием показать как минимум пятьдесят раз, прежде чем я мог правильно его повторить. В какой-то момент он даже начал думать, что я специально вывожу его из себя (совершенно беспочвенное обвинение!). На самом деле мне очень хотелось его порадовать, я внимательно слушал каждое слово, все запоминал, но не мог повторить движения на практике – мои тело и мозг будто жили в разных измерениях и у меня никак не получалось наладить связь между ними.
В случае с вождением автомобиля всплыла та же проблема. Я морально подготовился к тому, что повышать свою квалификацию в этом вопросе придется очень долго. В Интернете я нашел несколько автошкол экстремального вождения, чьи площадки находились не слишком далеко от моего дома. Конечно, самым важным в таких делах является личность инструктора, но тут заранее не узнаешь, приходится полагаться на удачу.
Дальше все было просто. Я позвонил по указанному номеру, договорился о первом занятии с неким Денисом. Это оказался очень приятный человек с хорошим чувством юмора, практикующий гонщик и терпеливый учитель. Он составил для меня индивидуальную программу: сначала мы тщательно прорабатывали базовые навыки, такие как езда задним ходом, разные способы вращения руля и парковка, потом должна была последовать начальная спортивная подготовка, которую я ждал с нетерпением. С работой курсы экстремального вождения сочетались идеально, так как Денис работал в выходные, так что я приходил на наши занятия выспавшийся и сытый, что значительно ускоряло прогресс.
Август для меня стал месяцем спокойствия, когда все идет так, как задумано: я навещал родителей, писал статьи, ходил на автодром, причем последнее я делал не для удовольствия, а потому что у меня была конкретная цель – улучшить свое мастерство вождения. Поразительно, но мои самые удачные начинания основывались не на желании, а на необходимости. В школе нужно было хорошо учиться, в противном случае родители бы съели весь мозг, в институт нужно было поступить по той же причине. Ну, а работать нужно в принципе. Чем старше я становился, тем меньше оставалось желаний – все они свелись к жажде стабильной и комфортной жизни. Отрабатывая маневры, я не испытывал ни страха, ни восторга, только осознание необходимости.
Ренди не появлялся, да и у меня почти не оставалось времени по нему скучать. Потом начался сентябрь. До окончания института я ненавидел День знаний всей душой, но после получения диплома, наоборот, полюбил. Мне нравилось мысленно злорадствовать, глядя, как прощаются с веселыми летними днями школьники и студенты. Приятно было сознавать, что мне самому никуда не надо, то есть, конечно, надо на работу, но это совсем другое.
А еще я почти до фанатизма увлекся комедийным сериалом под названием «Меня зовут Эрл», на который наткнулся случайно, когда переключал кнопки на пульте. В нем пройдоха выиграл в лотерею 100 000 $, а через пять минут попал под машину. В больнице он узнал про карму, решил изменить свою жизнь и составил список грехов. Сериал строился по принципу: одна серия – один искупленный грех. В моем любимом эпизоде Эрл вспоминает, как по его милости срок получил другой человек. Пока пострадавшего не перевели в окружную тюрьму, Эрл решил загладить вину. Заключенный просит привезти его бабушку, пончики из «Вкусняшечки» и свежую газету из родного городка, которую нужно взять у дяди. Вроде все просто, но, как говорится, теоретически разницы между теорией и практикой не должно быть, но на практике разница есть.
Начинается увлекательный процесс с того, как Эрл просыпается с утра с тем же выражением лица, что и я. «Девять часов для меня, положим, рановато, но свидания в тюрьме разрешены только до 12 дня», – рассуждает главный герой. Первым делом Эрл отправляется за газетой к дяде своего сидящего в тюрьме приятеля. Приехав на место, он обнаруживает старика, находящегося в глубоком маразме и передвигающегося на инвалидном кресле; ехать на лифте старик боится, а ключ от почтового ящика доверить не может. Пришлось Эрлу тащить его вместе с инвалидной коляской по пожарной лестнице. На половине пути дядя заявил, что ему срочно нужно в туалет, и весь процесс пришлось начинать сначала. В тюрьму к нужному времени Эрл в тот день, конечно, не успел.
«Восемь часов для меня, положим, рановато, но на дядю нужно накинуть часик», – рассудил Эрл утром следующего дня. Ему удалось добраться до дома маразматика и взять газету по графику. Следующим пунктом стояла закусочная «Вкусняшечка». Оказалось, продавщицей там работала девушка, у которой Эрл когда-то угнал машину. Завидев своего врага, она вместо пончиков схватила ружье. Пришлось кающемуся грешнику спасаться бегством. На следующий день: «Семь часов для меня, положим, рановато…» Итак, Эрл съездил к дяде за свежей газетой, потом позвонил во «Вкусняшечку» и, пока продавщица отошла от прилавка к телефону, быстро набрал пончиков, оставил деньги, поехал в дом престарелых за бабушкой и… целый час искал место для парковки.
«Шесть часов для меня, положим, рановато», – подумал Эрл утром следующего дня. Собравшись с мыслями, он съездил за газетой, взял пончики, припарковал машину у дома престарелых, потом зашел за бабушкой. Медсестра предупредила Эрла, что старушке по звонку будильника нужно закапывать в глаза капли. По дороге в тюрьму, услышав тот самый звонок, Эрл остановил машину и попытался закапать капли, но бабушка начала отчаянно сопротивляться и звать на помощь. «Мне что, придется закапывать капли силой?!» – спросил Эрл. «Да!» – с гордостью в голосе ответила старушка. После часа борьбы капли по адресу все же попали, но в тюрьму они не успели.
Вечером того же дня Эрл помирился со своим младшим братом, и тот вызвался помочь. Они встали в пять утра, вдвоем быстро управились со всеми пунктами и добрались до тюрьмы.
Брат Эрла. Закрыто.
Эрл. Да, они откроются только в девять.
Брат Эрла. Тогда зачем мы так рано встали?
Занавес! Тут я подсел. Когда, находясь на работе, я думал о том, что вечером дома меня ждет порция веселья в виде новой серии, настроение поднималось до небес. Параллельно я сам придумывал забавные рассказы, из которых потом делал статьи.
Когда я чем-то увлечен, то почти всегда нахожусь в приподнятом настроении. В детстве мне нравился мультсериал о гонщике Спиди, потом «Аладдин» и «Удивительные странствия Геракла». Я представлял себя на месте героев, выдумывал разные приключения. Причем во время просмотра очередной серии важно было быть одному, чтобы иметь возможность встать с дивана, продолжить диалог персонажей, ходить по комнате, махать руками, изображая драку. В институте я тронулся умом на «Властелине колец», пересмотрел оригинал фильма и его режиссерские версии больше ста раз, удивительный мир Средиземья стал основой для многих моих фантазий.
Такие увлечения нельзя было приобрести специально. Они приходили сами собой и так же уходили, вызвав положенную бурю эмоций. Ощущения, которые я испытывал, предаваясь фантазиям, напоминали легкое алкогольное опьянение – в такие моменты я был абсолютно счастлив. Одним словом, август и начало сентября стали приятным периодом моей жизни, когда я существовал в полной гармонии с окружающим миром и самим собой.
15 сентября, в субботу, я, как обычно, шел в сторону гаража, намереваясь взять машину и отправиться на занятие по экстремальному вождению. Путь мой лежал через небольшой двор, где располагалась детская площадка. Мимо довольно быстро проехал темно-синий «ниссан». Машина повернула во двор, но в этот момент с детской площадки вылетел мячик, а за ним бросился мальчик восьми лет. Водитель резко нажал на тормоза, но слишком поздно. Ребенок, не успев отскочить, стукнулся о бампер. Вокруг моментально собралась толпа народа, а из автомобиля вышла испуганная дама среднего возраста.
– Ты в порядке? – Женщина в ужасе бросилась к мальчику.
Пострадавший тем временем очухался и даже смог сам встать.
– Где ты права покупала?! Куда прешь, дура?! – из толпы раздавались возмущенные выкрики, а некоторые стали даже записывать номер машины.
– Я отвезу тебя в больницу. – Виновница аварии рвалась исправить ситуацию.
Она быстро посадила ребенка в машину и уехала. Я немного удивился, что рядом не было родителей, и мысленно сделал себе заметку ездить по дворам медленно. В этот день мы с Денисом продолжили осваивать базовые спортивные маневры. Я учился управлять заносом и резко объезжать возникшие препятствия; мне очень нравилось чувствовать себя гонщиком и выделывать на автодроме такое, что на реальной дороге категорически запрещено правилами и здравым смыслом.
Вернувшись после занятия, я поставил машину в гараж и, решив немного прогуляться, направился в небольшой сквер. Я шел легкой джазовой походкой, вдыхая свежий воздух, любуясь пожелтевшими кленами и мечтая совершить доброе дело. Очень скоро жизнь предоставила мне возможность воплотить возникшее желание в реальность: на лавочке я заметил знакомую маленькую фигуру – сбитый утром мальчик сидел, опустив голову, и тер свой лоб. Увидев, что рядом с ним опять нет взрослых, я забеспокоился и подошел к потерпевшему.
– Эй, парень, ты как здесь оказался? – спросил я.
– Тетя высадила, – тихо ответил мальчик, держась за голову.
– Постой, а в больнице ты был? – Я начал волноваться по-настоящему.
– Нееет… Голова болит… – протянул ребенок.
– Тебя как зовут?
– Митя.
– А меня Джерри, – представился я. – Вставай и немедленно пошли в травмпункт!
Из-за головной боли мальчик не стал сопротивляться, когда я взял его за руку.
– Мобильный у тебя есть? – поинтересовался я. – Родителям можешь позвонить?
– Нет, но я помню мамин телефон.
– Сначала к доктору, потом звонок маме, – сообщил я, расставляя приоритеты.
На первом этаже одного из зданий, где располагалась клиника, я давно заметил надпись: «Травмпункт». Туда я и намеревался отвести мальчика. Мы быстро добрались до нужного дома и зашли внутрь. По качественно отделанному холлу я понял, что заведение платное, но это оказалось даже к лучшему, поскольку не нужно было искать страховой полис. Я быстро объяснил ситуацию администратору, сказав, что заплачу, сколько насчитают. Уже через пять минут к нам вышла внушающая доверие врач-травматолог и увела пациента на осмотр. Еще по дороге я выяснил у Мити имя и телефон его мамы, а теперь, когда ребенок оказался в надежных руках, собрался ей позвонить.
– Алло, Елена? – Я набрал номер.
– Да, кто это? – послышался приятный женский голос.
– Меня зовут Георгий. Я звоню из травмпункта. Вашего сына Митю сегодня сбила машина, но серьезных травм вроде нет.
На другом конце повисла пауза.
– Елена, вы меня слышите? – спросил я через минуту.
– Как?! Как это случилось?! Где он?! – закричала напуганная женщина.
– Он побежал за мячиком прямо под колеса. Сейчас Митя у врача. – Я назвал адрес травмпункта.
– Что с Митей?! Вы кто такой?! – запаниковала Елена.
– На месте объясню. Можете приехать? Или мне лучше отвести Митю к вам домой?
– Не трогайте его! Я выезжаю! – С этими словам она повесила трубку.
Сев на черный кожаный диван, я стал ждать. Мама Мити приехала уже через 20 минут. Как выяснилось позже, она работала продавцом в магазине недалеко от дома. На злосчастную субботу как раз выпала ее смена, но понимающий охранник согласился подменить Елену на работе. Я понял, что передо мной мама сбитого мальчика, когда в парадную дверь клиники влетела взвинченная женщина со съехавшим на бок пучком волос и безумным взглядом, в синем фартуке с логотипом магазина поверх одежды. Встав с мягкого дивана, я подошел к ней и как можно спокойнее произнес:
– Добрый день, Георгий – это я.
– Ты кто такой?! Где мой сын?! – Елена схватила меня за края куртки.
Такое грубое нарушение личного пространства здорово меня разозлило.
– С Митей все хорошо. Будете продолжать истерику, развернусь и уйду! – строго сказал я, слегка сжав ее запястья.
Елена поспешила отпустить куртку и моментально замолчала. В этот момент вышла уже знакомая мне врач вместе с Митей.
– Мальчик мой, ты как?! – Елена бросилась обнимать сына.
– Я в порядке, мам. – Митя гладил ее по волосам.
Дальше врач объяснила нам, что у ребенка легкое сотрясение мозга, и рассказала его маме, что нужно делать. Я, честно оплатив прием и диагностические процедуры, уже собирался уйти, но меня остановила Елена:
– Так что же произошло? – Мама Мити немного успокоилась.
– А, да… – Я вспомнил, что нужно сообщить ей обстоятельства аварии.
Как мог, наперегонки с Митей, я рассказал Елене про темно-синий «ниссан» и его хозяйку.
– Вы запомнили номер этой крали?! – гневно спросила мама мальчика.
– Нет, – признался я.
– Все равно, спасибо огромное! – Елена наконец улыбнулась. – Я ращу сына без мужа. Вот и приходится иногда оставлять его одного. Как я могу вас отблагодарить?
– Ничего не надо. Пока, парень. – Я протянул руку Мите. – Будь здоров.
– Пока! – весело ответил мальчик.
Прием в клинике для Мити обошелся мне в приличную сумму, но я не жалел. Возможность почувствовать себя героем того стоила!
По дороге домой я зашел в продуктовый магазин. Чтобы отметить хороший день, в дополнение к своему обычному съестному набору я взял нарезанную селедку. Выйдя из магазина, я собрался спуститься в переход, как вдруг меня остановил Ренди.
– Не пригласишь на чай с селедкой? – задорно спросил он.
– Конечно идем! – обрадовался я, подумав при этом: «Мне сегодня очень везет! Может, стоит лотерейный билет купить?»
Пока мы шли к подъезду, я с запалом рассказывал ему про занятия, инструктора, гоночные маневры и Митю. С Ренди я чувствовал себя абсолютно свободно, мне не нужно было быть веселым или, наоборот, мудрым, или успешным, или терпеливым, не нужно было специально готовиться к его приходу и думать, чем кормить и как развлечь гостя. Ренди принимал меня любым и разделял все мои причуды. Дома я заварил красный травяной чай с красивым названием «Напиток удачи» и торжественно откупорил упаковку селедки.
– Как же вкусно! – восхитился я, надкусив бутерброд с маслом и соленой рыбой. – Сто лет не ел!
– Как мало человеку нужно для счастья, – с легким сарказмом произнес Ренди.
– Не понимаю, – я продолжил начатые на улице рассуждения, – почему владелица «ниссана» бросила мальчика в сквере, где он подвергался еще большей опасности; она же могла просто уехать с места аварии.
– Стыд и совесть – разные вещи, – последовал спокойный ответ.
– И в чем, по-твоему, разница между стыдом и совестью?
– Совестливый человек отвез бы ребенка в больницу, бессовестный – оставил на месте и скрылся с места ДТП. А вот стыдливый человек поступил бы именно так, как та женщина. Совесть постоянна, стыд зависит от окружения. Когда владелица машины сбила Митю, ее стали стыдить, но стоило ей отъехать на несколько метров, окружение изменилось, и стыд исчез; она высадила ребенка, не боясь при этом осуждения, так как свидетелей аварии рядом уже не было.
– Не пойман – не вор, – задумался я.
– Можно и так сказать. Совесть и вина – естественные эмоции, без них люди бы друг друга поубивали. Баланс между этими двумя эмоциями – это хрупкий механизм, формирующийся с детства. Например, если человек считает воровство неприемлемым, он не возьмет чужое имущество, даже если жизнь занесет его в город, где живут одни преступники. Такой человек может даже подружиться с ворами, но никогда не станет красть сам. А вот стыд – эмоция привнесенная, неестественная. Подмена совести стыдом также происходит в нежном возрасте. Сделать это элементарно: дома ребенку говорят слушаться учителя и не драться, в школе в ответ на жалобы побитого одноклассниками ребенка учитель, слушаться которого надо, отвечает, что нужно уметь за себя постоять, а не разводить сопли, в результате ребенок не знает, что делать. Выходит, дома драться – стыдно, потому что так говорят родители, а в школе – можно и даже нужно, потому что так сказал учитель. То же самое относится к употреблению матерных слов, курению, вождению автомобиля, мусору на улицах и многому другому. Матерные слова сами по себе не меняются, находишься ли ты в баре или в церкви. Для стыдливого человека разница только в том, что в церкви его сразу зашикают за употребление мата, а в баре отнесутся нормально. Движимые стыдом люди – ненадежные союзники; при смене обстановки такой человек может кардинально изменить свое поведение и даже глазом не моргнуть. Иногда этот процесс проходит по нескольку раз на дню. Впрочем, в таких случаях для стыдливых предусмотрено особое наказание.
– Какое? – поинтересовался я.
– Закрытые сундуки.
– Не понял…
– Наезд на Митю станет для хозяйки «ниссана» закрытым сундуком, о котором нельзя никому рассказывать. Такой сундук может открыться или нет, но страх будет преследовать и отравлять даже самые радостные моменты всей ее жизни. Так называемый голос совести побуждает человека к действию, исправлению ошибки, а вот опасения, что придется «сгореть со стыда», заставляют мучиться бездействием.
– Почему ты называешь это явление именно «закрытым сундуком», а не, скажем, «скелетом в шкафу»?
– Я вспомнил историю Аяса-паши, его жены и слуги. А вообще, можно и скелетом, смысл не изменится.
– Поделись. – Я налил себе еще чая в предвкушении нового рассказа.
– Аяс был богатым и влиятельным вельможей, – снова заговорил Ренди. – Он владел землями, кораблями, золотом, породистыми лошадьми. Его дом сравнивали с дворцом, а сокровищницу – с пещерой чудес. Надо ли говорить, что этот человек привык ни в чем себе не отказывать и выбирал лучшее, в том числе и в личной жизни. Удачно выдав замуж своих четырех дочерей, паша почувствовал себя одиноким. Скоро Аяс женился на молодой девушке, чья красота затмевала солнце, голос звучал мелодичнее журчащего ручейка, а грацию и гибкость тела можно было сравнить с колеблющимися на ветру стройными стеблями тростника. После пышного торжества молодая жена по имени Эсманур стала хозяйкой в доме Аяса-паши. Все восхищались ею, кроме Селима, первого и самого преданного слуги вельможи. Селим знал хозяина, когда тот был еще ребенком. Годы и пройденные испытания сделали их почти братьями. Аяс высоко ценил помощь верного слуги и доверял ему в делах, как самому себе.
С первой, умершей от болезни женой паши Селим был в очень хороших отношениях, но с Эсманур он не поладил: девушка казалась ему слишком высокомерной и тщеславной; свою роль сыграли как расточительность Эсманур, так и ревность Селима, вызванная тем, что Эсманур обладала огромным влиянием на своего мужа. Впервые разногласия слуги и господина стали доходить до открытых ссор. Однажды во время вспышки гнева Аяс-паша напомнил Селиму, что тот всего лишь раб и не смеет жаловаться на госпожу. Тогда слуга ничего не сказал, но затаил в сердце глубокую обиду.
Спустя месяц, когда Аяс вернулся домой после осмотра своих верфей, Селим заявил ему о том, что Эсманур тайно встречается с любовником.
– Да как ты смеешь так говорить о моей жене?! – Паша гневно сдвинул брови.
– На этот раз у меня есть неопровержимое доказательство, – упорствовал слуга.
– Предъяви немедленно, или я выгоню тебя из дома!
– Этот подлец прячется в комнате вашей жены в большом деревянном сундуке.
Вдвоем они поднялись в покои хозяйки. Едва завидев мужа Эсманур поняла, что он очень рассержен.
– В чем на этот раз меня обвиняет этот жалкий клеветник? – Девушка бросила на Селима полный презрения взгляд.
– Ты сама знаешь, – резко ответил Аяс.
– Как я могу знать? – оправдывалась Эсманур. – Может, ему привиделось, что я украла луну с неба, или наслала на всю страну страшную порчу, или тайно пью кровь.
– Что у тебя в сундуке? – строго спросил паша.
– Ткани. – Девушка выглядела совершенно растерянной.
– Нужно открыть его, – вмешался Селим.
Аяс переводил взгляд по очереди то на слугу, то на жену. Вид красавицы заставил его клокочущую ярость немного утихнуть. Паша понял, что, если найдет в сундуке мужчину, лишится любимой женщины, а если там окажутся ткани, придется выгнать человека, не раз спасавшего его жизнь с риском для собственной. Аяс смотрел на своих близких и не мог определить, кто ему дороже.
– Стража! – громко позвал паша.
На его крик явилось несколько воинов.
– Закопайте сундук! – приказал вельможа.
Эсманур и Селим были так поражены этим решением, что не смогли проронить ни слова. Подчиняясь приказу, телохранители паши отнесли сундук подальше от дома и закопали, не открывая.
– Так был там любовник или не было? – прервал я Ренди.
– Аяс об этом так никогда и не узнал.
– А ты? – Я смотрел в глаза своему собеседнику.
– Выдвини предположение, и я продолжу. – Ренди смотрел прямо, не моргая.
– Думаю, Селим оклеветал девушку, – сказал я.
– Ладно. – Ренди пожал плечами. – В сундуке не было любовника. Все подозрения слуги основывались на собственной воспаленной от зависти фантазии и неудачной шутке одного из евнухов. Возможно, Эсманур вела себя, как взбалмошная девчонка, но мужу не изменяла, – продолжил Ренди. – Селим после ссоры с Аясом понял, что всегда будет зависеть от доброй или злой воли господина. Унижение и безысходность изменили его характер. «Брат не назовет брата рабом, – вспоминал Селим всякий раз, глядя на пашу. – На войне ты клялся мне в вечной дружбе, а теперь грозишься меня выгнать?! После всего, что мы пережили, ты доверяешь избалованной жене больше, чем мне?!» Постепенно теплые чувства слуги к господину сменились холодной ненавистью. Теперь Селим хотел отомстить не только Эсманур, но и Аясу-паше. Видя, как хозяину дорога жена, слуга решил одним выстрелом убить двух зайцев. Так как обвинения в измене не сработали, Селим придумал более изощренный и надежный план.
Медленно, но уверенно он стал налаживать контакты с врагами Аяса. На этот раз Селим не верил пустым сплетням, а продумывал каждую деталь и каждый свой шаг до мельчайших подробностей. Задача состояла не в том, чтобы разорить пашу, ведь тогда бы пострадал и сам Селим, а в том, чтобы заставить хозяина зависеть от слуги. Выбрав подходящий момент, Селим позволил своему господину вовремя узнать о заговоре, которому слуга специально потворствовал. При этом Селим обставил все так, будто бы в роли предателя выступал не он, а Эсманур. Документы и слова недругов выглядели для паши убедительнее, чем простое обвинение в измене. Гневу Аяса не было предела, он немедленно выгнал свою жену из дома. Поверив ложным обвинениям, семья девушки тоже от нее отказалась. Не сумев пережить позор и бедность, привыкшая к достатку Эсманур вскоре заболела и умерла.
Но на этом история не закончилась. Через день после смерти Эсманур засидевшийся до поздней ночи у себя в кабинете Аяс-паша услышал странный гул. Отвлекшись от работы, он поднял голову: на большом деревянном сундуке прямо перед ним сидела Эсманур в кроваво-красном платье. Аяс застыл в ужасе, не зная, что делать.
– Зачем ты убил меня? – медленно произнесла девушка.
В ее голосе не было упрека или гнева, только пронзительная грусть. Паша схватился за саблю, но видение тут же исчезло. Тогда Аяс решил, что виной всему усталость, и сразу отправился спать, но заснуть не смог, в его ушах то и дело звучал вопрос: «Зачем ты убил меня?» В результате паша проворочался всю ночь и встал разбитый.
Наутро, желая выбраться из дома, он отправился на верфь. Разговор с капитаном одного из кораблей, бывалым моряком, увлек пашу, но стоило ему слегка отвлечься и посмотреть в сторону, как прямо под большим парусом снова появилась Эсманур. «Зачем ты убил меня?» – едва шевеля губами, произнесла девушка. Аяс в ужасе отшатнулся. В тот же день он поспешил принести богатые дары мечети, забыв при этом, что молитва, продиктованная страхом, а не раскаянием, не может быть услышана.
Каждую ночь и каждый день Эсманур продолжала являться Аясу-паше с одним и тем же вопросом. Мужчина потерял способность мыслить здраво и стал искать покоя в вине, а иногда и в опиуме. Надежные, но не совсем полезные средства изгоняли призрака из сознания, но стоило паше протрезветь, видение возвращалось.
Селим больше не завидовал и не злился. Его некогда полный сил хозяин впал в зависимость от своего слуги. Ведя дела, вытаскивая господина из таверны или борделя, Селим чувствовал себя незаменимым. День за днем он молчаливо наблюдал, как месть становится реальностью. Селим хорошо следил за делами паши и не давал хозяину окончательно сгубить себя пьянством и разгулом – сознание своей неограниченной власти доставляло слуге больше удовольствия, чем могла бы принести гибель Аяса.
– Аяс-паша так и не узнал о предательстве Селима? – спросил я.
– Не захотел узнать, – поправил Ренди. – Достаточно было спросить душу Эсманур, и обман бы раскрылся, но вельможа предпочитал ее прогонять.
– Так в сундуке не было любовника?
– Возможно. – Ренди хитро прищурился.
– А если предположить, что он там был? – Мне хотелось услышать другой вариант.
– Хорошо. В сундуке на самом деле прятался любовник. – Ренди начал рассказывать другую версию истории Аяса-паши. – Ветреную Эсманур с детства учили только играть в чувства. Возведя в культ красоту и кокетство, девушка не умела ничего другого, кроме как очаровывать мужчин. Практиковать свое наработанное годами искусство обольщения только на муже ей было скучно.
Сначала Эсманур держалась, пытаясь изображать преданную жену, потом начала флиртовать и, наконец, завела себе любовника. Возможность быть пойманной только придавала остроты ощущениям. От игры с мужем и Селимом в «кошки-мышки» девушка получала больше удовольствия, чем от самих любовных свиданий. Лестью и угрозами у нее получилось прищемить языки всем слугам в доме, кроме Селима.
И вот в очередной партии слуга оказался хитрее. Не ожидавшей внезапного возвращения мужа Эсманур оставалось только спрятать любовника в сундук. Увидев, как разгневан Аяс, девушка призвала на помощь всю свою выдержку, чтобы убедительно сыграть роль. К счастью для нее, паша тогда не стал открывать сундук, а когда этот злосчастный предмет уносили из комнаты, Эсманур знаком велела служанке проследить, где его зароют.
Себе в любовники девушка выбрала Ферхета, красавца, происходившего из знатного рода. Будучи младшим сыном, он не мог претендовать на наследство, да и добросовестностью и умом тоже не блистал. Ферхет вырос избалованным недорослем. Он не был злым, скорее безответственным, любил застолья, охоту, лошадей и поединки. О финансовой стороне жизни юноша предпочитал не думать. Чем старше он становился, тем меньше средств выделялось ему на карманные расходы, но даже небольшие ограничения Ферхет воспринимал как глубокую обиду и всякий раз умудрялся выпросить деньги у матери или братьев. Жена ему была совершенно не нужна, так как брак повлек бы за собой дополнительную ответственность, а вот интрижка с замужней женщиной показалась Ферхету еще одним интересным приключением. Для соблазнения у него были все необходимые качества: красота, красноречие и неисчерпаемый запас героических историй, из которых правдивыми были лишь несколько самых невзрачных.
Сидя в запертом сундуке Ферхет понимал, что если его обнаружат, то убьют или, того хуже, расскажут отцу. Юноша позволил заживо похоронить себя, хотя ему было очень страшно. Тем временем проворная служанка Эсманур передала весточку друзьям Ферхета. В ту же ночь они откопали своего приятеля, а после вся компания до утра развлекалась в таверне, где Ферхету, чтобы прийти в себя, потребовалось несколько бутылок лучшего вина. Эпизод с сундуком не только ничему его не научил, но и еще больше раззадорил. Юноша загорелся идеей реванша за свои страдания. К тому же, благодаря роману с Эсманур, у него улучшились отношения с собственной семьей; девушка не только доставляла своему любовнику физическое удовольствие, но и периодически делала очень дорогие подарки. Жена паши оказалась золотой жилой для Ферхета, тот даже перестал просить деньги у родственников, чем значительно их порадовал.
Сначала у парочки не было определенного коварного плана. Как-то раз Ферхет вскользь упомянул, что хотел бы получить часть кораблей паши в свое пользование. Эсманур идея понравилась, но претворить ее в жизнь помешали собственная неопытность в делах и бдительность Селима. Тогда, чтобы муж стал более сговорчивым, девушка решилась прибегнуть к магии. Она купила зелье, которое должно было полностью подчинить Аяса жене, у одной травницы. К несчастью для паши, Эсманур даже не задумывалась над тем, из чего делают такие отвары. В ее случае сомнительный настой содержал смесь соков ядовитых растений.
Подливая «зелье» мужу, девушка не собиралась его травить, но получилось именно так: после ужина с женой Аяспаша моментально слег. Лекари говорили паше, что причиной его болезни может быть отравление, а Селим советовал подумать о причастности Эсманур. Сердце Аяса категорически отказывалась верить в злые намерения любимой, но разум и логика говорили о том, что болезнь наступила именно после рокового ужина. В результате паша так и не нашел в себе сил обвинить жену, но стал относиться к ней холоднее. Даже после всего случившегося Эсманур не задумалась о том, что причиной плохого самочувствия мужа может быть зелье. С помощью своей бойкой служанки ей удалось дать паше еще две дозы, после чего Аяс умер.
Состояние паши было поделено между наследниками согласно завещанию, а Селим получил свободу. Эсманур после окончания положенного срока траура снова вышла замуж. На этот раз за Ферхета. Ее второй брак оказался не многим продолжительнее первого. По совету супруги юноша отправился на войну в поисках легких денег и там погиб. Третий муж незадачливой девушки разорился и покончил с собой.
Когда пришла пора искать четвертого мужа, Эсманур с ужасом поняла, что возраст отобрал у нее любимое оружие – красоту и грацию. Сильным и властным мужчинам она была уже неинтересна. Оставшиеся годы Эсманур прожила с мелочным, скупым и вечно раздраженным чиновником, с тоской вспоминая молодость и проклиная настоящее. Несчастная, злая и больная, она в конце концов отправилась в мир иной, чему ее муж только обрадовался.
– Но, Ренди, для Аяса-паши второй вариант не лучше первого, – заметил я.
– Верно, – подтвердил мой собеседник. – Приобретение закрытого сундука, как русская рулетка, добром не заканчивается. Конечно, в этой истории все утрировано: не всегда наступают такие страшные последствия, как смерть или болезнь, но как насчет охлаждения в отношениях? Когда появляется закрытый сундук, некогда близкие люди начинают жить как кошка с собакой.
– Ты прав, – задумчиво произнес я. – У моего двоюродного брата Валеры и его жены не один, а целый склад сундуков, которые они никогда не решатся открыть. О последствиях можно судить по поведению Киры.
– Еще бы, – согласился Ренди, – когда тонкий механизм совести и вины сломан, человек начинает мучиться без причины, а признавать реальные ошибки отказывается категорически.
– Точно. Любе нравится сочувствовать звездам эстрады и героиням книг, а на свою семью человеческого тепла не остается.
Вскоре Ренди ушел, оставив меня наедине с моими размышлениями. «Есть ли в моей жизни закрытые сундуки? – думал я в ту ночь. – Конечно есть. Готов ли я их открыть? Смотря какие…»
