Лаборанта Залески Лимек нашел в чистой и светлой столовой Политехникума. Обеденный перерыв только начался, народу еще было мало, и Лимек занял очередь сразу за длинным и нескладным парнем с копной ярко-рыжих волос и табличкой «Эдек Залески» на лацкане некогда белого, а теперь весьма грязного халата. Пока Залески нагружал поднос овощным супом, рисовой кашей с тефтелями, очень жирным на вид салатом, ломтиками белого хлеба и двумя стаканами с компотом, Лимек открыто разглядывал лаборанта.

Залески имел вид человека, привыкшего спать в одежде и расчесываться по большим праздникам. Растительностью на веснушчатом лице он еще не обзавелся, и только на верхней губе пробивался легкий рыжий пушок. На кассе Эдек долго хлопал себя по всем карманам, рассеянно наскребая мелочь, и так же долго, хмурясь, пересчитывал сдачу.

Лимек взял тарелку со вторым и стакан компота. Порция обошлась ему всего в два с половиной талера, из чего он сделал вывод, что тефтели в столовой Политехникума соевые. Подойдя к столику, за которым расположился Залески, сыщик без спроса поставил поднос и, усевшись, положил перед сосредоточенно чавкающим лаборантом визитку Ламара Ксавье.

От удивления Залески замер, не донеся ложку до рта, а потом судорожно сглотнул и поднял взгляд. На его густо усыпанном веснушками лице молниеносно сменили друг дружку испуг, удивление, недоверие и почти неприкрытая агрессия.

— Вы — не он! — Залески вернулся к супу.

— Ага, — кивнул Лимек. — Но я на него работаю.

— И чем занимаетесь? — не переставая хлебать, спросил Залески.

Лимек надкусил тефтелю и замолчал, почувствовав вкус настоящего мяса, а потом начал медленно и с наслаждением жевать. Такая вот порция тефтелей из натурального фарша в ресторане «Маджестик» обошлась бы талеров в сорок. Похоже, столовую снабжали напрямую с Продкомбината.

— Так все-таки? — переспросил Залески.

— Я здесь по делу Петерсена. Меня зовут Лимек.

— А-а-а... — протянул Залески и сразу поскучнел, утратив интерес к беседе. Он прикончил суп и пододвинул к себе кашу и салат.

— Над чем работал Петерсен?

— Радиоэлектронные системы с обратной связью, — с набитым ртом проговорил Залески.

— А конкретнее?

— Конкретнее? — Лаборант вызывающе ухмыльнулся. — Темой диплома Петерсена были функции Лагерра в применении волновых фильтров, если вам это о чем-то говорит...

Манеры лаборанта начали раздражать сыщика. Причин для такого поведения Лимек видел только две: либо Залески уже давно и систематично стучал на покойного шефа в «Трискелион», либо... либо мальчишка просто испуган. Испуган настолько, что ему остается только бравировать.

— А вы тоже пишете диплом? — с обаятельно-глуповатой улыбкой спросил Лимек.

— Угу.

— А инженер Петерсен был вашим научным руководителем, верно? — вкрадчиво уточнил Лимек.

Залески молча кивнул. В его глазах мелькнуло легкое подозрение.

— А теперь Петерсен мертв, — жестко рубанул Лимек. — Его лаборатория опечатана, тема закрыта, следствие по делу ведут трискели. И ваши шансы, Залески, на защиту диплома так же малы, как и вероятность сохранить за собой место лаборанта. На вашем месте, Эдек, я бы всерьез озаботился вопросом скорого трудоустройства. А мой наниматель, — Лимек забрал со стола визитку Ксавье и покрутил ее в пальцах, — склонен помнить людей, которые оказали ему услугу. Давно они приходили?

— Кто? — ошарашено спросил Залески.

— Трискели.

— Вчера утром, — выпалил Залески, заворожено глядя на визитку Ксавье.

— Вас уже вызывали на допрос?

Лаборант замотал головой.

— А кого?

— Директора Политехникума, завкафедрой радиоэлектроники и декана факультета кибернетики.

— Значит, скоро ваша очередь... — меланхолично, словно рассуждая вслух, сказал Лимек.

Залески побледнел.

— А при чем тут я? — спросил он, будто оправдываясь.

— Мне-то почем знать? — пожал плечами Лимек. — Об этом надо спрашивать директора Политехникума, завкафедрой радиоэлектроники и декана факультета кибернетики... А спрашивать в «Трискелионе» умеют.

Мысль об этом окончательно отбила у лаборанта всякий аппетит. Сдвинув поднос в сторону, он воровато огляделся, перегнулся через стол и доверительно сообщил:

— Они не опечатали лабораторию Петерсена!

— Вот как? — удивился Лимек, пряча визитку в карман. — И я могу ее осмотреть?

В фойе Политехникума было пустынно и тихо. В углу, под пальмой в кадке, дремал вахтер в фуражке. Лимек и Залески прошли мимо него к лифту и подождали, пока латунная стрелка над кованой дверью доползет до цифры один.

По слухам, в Политехникуме было то ли пять, то ли десять подземных этажей, где размещались секретные лаборатории и проводились исследования по заказу военных. Слухи эти, по-видимому, имели основание — по крайней мере, на панели лифта было с полдюжины таких кнопок, что не нажмешь, пока не вставишь ключ в замочную скважину рядом. Но лаборант, вопреки ожиданиям Лимека, нажал на одну из простых кнопок и повез его на тридцатый, последний, этаж здания. Залески подавленно молчал, задумчиво глядя перед собой, и лишь пару раз начинал беззвучно шевелить губами, будто о чем-то споря с невидимым собеседником.

Глядя на лаборанта, Лимек подумал, что Ксавье прав: Залески и Ленца были чем-то похожи. Их объединяло врожденное лакейство, желание угодить, выслужиться... Только Ленц делал это из тщеславия — прислуживая сильным мира сего, он и себя начинал к ним причислять, а на Залески надо было все время давить, поддерживая его в состоянии если не страха, то этакой зыбкой неуверенности в завтрашнем дне.

Они вышли из лифта в абсолютно безликий коридор, и Залески подвел Лимека к такой же безликой двери с матовым стеклом. На стекле была надпись: «Лаборатория №312. Инженер П.Петерсен».

— Это здесь, — произнес Залески и виновато добавил: — Но у меня забрали ключи.

— Замечательно, — пробормотал Лимек.

Он отстранил лаборанта и осмотрел замок — простейший цилиндровый механизм в дверной ручке, мечта гостиничного вора. Но доставать из портфеля отмычки при Залески было бы несолидно... Лимек вытащил складной швейцарский нож, открыл шило, просунул его в щель между дверью и косяком, отжал язычок и толкнул дверь плечом.

— М-да, — сказал он, очутившись внутри. — Похоже, мы опоздали.

Из лаборатории вынесли все, что не было прикручено к полу или намертво вмуровано в стену. Остался только пустой стол-верстак посреди комнаты, кульман в углу да пустые стеллажи вдоль стен.

— Они все забрали еще вчера. И увезли в больших картонных коробках.

— Это очень полезная информация, — саркастически заметил Лимек.

На стеллажах лежала пыль, очерчивая ровные прямоугольники в местах, где стояли приборы. На стене осталось пятно от тарелки репродуктора. Под ним висела целая гроздь пустых желобов пневмопочты. За верстаком был выпотрошенный стенной сейф с толстой дверцей настежь. Уцелел портрет над кульманом — не казенная литография канцлера Куртца, а любительская акварель, изображающая короля Матиаса в неизменной шляпе-котелке.

— Так чем он все-таки занимался? — спросил Лимек, пройдясь по лаборатории в тщетной надежде найти хоть что-то. Трискели, похоже, даже пол подмели перед уходом.

— Это — военная тайна... — робко проблеял Залески.

— Ну, хватит, Залески, — отмахнулся Лимек. — Одно то, что вы меня сюда привели, тянет лет эдак на пять.

— Я... я не знаю точно всего, — вымучил лаборант, — но, по-моему, они делали на Фабрике радары для башни Сарториуса... или радиозонды. Петерсен постоянно заказывал в отделе снабжения электронные лампы и линии задержки — это такие ртутные трубки для накопления информации.

Лимек подошел к окну и, борясь с желанием закурить, сунул руки в карманы. Отсюда, с последнего этажа Политехникума, открывался вид на парк: посыпанные гравием дорожки, голые черные ветки кустов, скелеты деревьев и неработающий фонтан в окружении пустых скамеек. В мглистой морозной дымке, если приглядеться, можно было увидеть башню Сарториуса — ажурную спираль с принайтованными аэростатами.

— А что Петерсен делал на Фабрике ночью?

— Его часто вызывали. Он тестировал новое оборудование, многие приборы экспериментальные, были сбои, и мастер-наладчик мог позвонить инженеру в любое время суток — нельзя останавливать производство, сами понимаете....

— Как фамилия мастера?

— Кажется, Мёллер...

— Так кажется или Мёллер? — нажал Лимек.

— Я могу уточнить, — встрепенулся совсем было сникший лаборант. — Моя девушка, Магда, она работает в отделе кадров. У нее есть личные карточки всех сотрудников, проходивших по теме этой лаборатории.

Лимек вопросительно выгнул бровь:

— И Петерсена в том числе?

— Ну... да, конечно... — опять съежился Залески.

— А мимеограф в отделе кадров имеется?

— Да, а что?

— Мне нужны копии дел Петерсена и Мёллера, — потребовал Лимек.

— Но это же... — попытался возразить Залески, но Лимек его перебил:

— Это будет вашим первым весомым вкладом в собственное будущее. А может быть, и будущее Магды. — Лимек хищно улыбнулся и, похлопав Залески по плечу, крепко сжал его влажную ладонь: — Думаю, мы сработаемся, Залески. Я позвоню вам на днях...