К ночи резко похолодало, дождь прекратился, и ветром раскидало по небу тучи, обнажив ноздреватый диск луны. В его болезненном зеленом свете ночлежка казалась всплывшей из глубин океана, покрытой водорослями и мхом. Целый конгломерат построек, пристроек, надстроек, флигелей, спальных корпусов, кухонь, столовых, сортиров, душевых с баками на крыше, лазаретов и прачечных...

Даже посреди трущоб Вааль-Зее ночлежка выглядела так, будто время здесь остановилось лет эдак двести назад, во времена Беаты Благословенной, учредившей сие славное заведение. По сути, так оно и было, потому что нищие и бездомные Авадона с тех пор полагали ночлежку своей крепостью, куда отваживался заглядывать далеко не каждый полицейский, а трискели (их бродяги ненавидели лютой ненавистью после больших чисток времен канцлера Вальсингама), если тут появлялись, сразу же исчезали.

— Не нравится мне все это, шеф, — сказала Абби. — Оставлять этого психа одного в конторе...

Они закрыли Петерсена в кабинете Лимека, накачав того джином с двумя таблетками люминала: рецепт, неоднократно проверенный сыщиком на себе.

— Давай повторим еще раз, — предложил Лимек, нервно сжимая руль «Шкоды». Мотор еще потрескивал, остывая.

— Меня зовут Альбина Петерсен, — заученно повторила Абби. — Мой отец, инженер Петерсен, оставил здесь ребенка по имени Абель. Я должна его забрать. Отец заплатил за три дня, но я могу доплатить недостающую сумму.

— Почему ты не пришла раньше?

— Отец попал в больницу и не успел сказать мне, где Абель.

— Все верно, — кивнул Лимек. — Пошли.

Они выбрались из машины, стараясь не хлопать дверцами, и, ежась от холода, двинулись к семиэтажной махине ночлежки. Она заслоняла полнеба.

Когда-то давно, в прошлой жизни, Лимек бывал здесь, пытаясь установить, сколько бездомных детей исчезло в сорок пятом и сорок шестом... Ничего из этого, конечно, не вышло, с легавыми здесь не разговаривали, но Лимек уже тогда понял, что среди нищих Авадона существует четкая иерархия и строгая, почти армейская дисциплина, и, если хочешь чего-то добиться, обращаться надо к самому главному.

К Одноглазому Королю.

...Лимек и Абби шли сквозь кухни и столовые, мимо объявлений «вынос еды запрещен» и кастрюль с месивом салатов, сквозь вонь жира, мимо баков с соевым раствором, поваров в грязных фартуках, шамкающих пустоглазых стариков, променявших прошлую жизнь на миску дрянной похлебки и талоны на бесплатный обед, через сумрачные спальни, между рядами двухъярусных кроватей, на которых стонали, кряхтели, ворчали и ругались, минуя наполненные враждебным молчанием кладовые, где делили выклянченное за день добро, и прокуренные детские, где то ли насиловали кого-то, то ли просто визжали от избытка эмоций, по узким коридорам с голыми лампочками под потолком, мимо бронированных дверей с табличками «Бухгалтерия» и «Отдел еды», по мрачным и скользким лестницам, провонявшим мочой и блевотиной — они шли к королевским палатам, но не вверх, а вниз, в подвалы, обширные подземелья ночлежки, где обитал Одноглазый Король.

Никто ни разу не остановил их, и никто ни о чем не спросил. Войти сюда было не сложно. Весь фокус заключался в том, чтобы отсюда выйти.

— Мы хотим видеть Короля, — сказал Лимек, и огромный, похожий на тролля охранник, молча пропустил их в палаты.

Что это было за помещение, какой каземат выбрал себе владыка нищих Авадона, понять было невозможно, потому что внутри королевских палат царила полная и абсолютная тьма. Когда за Лимеком и Абби с протяжным скрипом затворилась дверь, во тьме вспыхнул дрожащий огонек, ничего толком не осветивший, но лишь подчеркнувший чернильную густоту вокруг. Потом зажегся еще один язычок пламени. И еще. И еще. И уже через пару минут во тьме мерцали с полсотни свечей, настоящих или созданных при помощи системы зеркал. Но светлее от этого не стало.

Было очень тихо и сыро. Где-то капала вода.

— Кто вы? — спросил шершавый голос.

Абби вздрогнула и прижалась к Лимеку. Тот слегка подтолкнул ее вперед.

— Инженер Петерсен, — мигом все забыв, пролепетала Абби. — Ребенок... Инженер оставил ребенка... Абеля. Я — Альбина!

Тьма зашевелилась, и что-то бесформенное колыхнуло волглый воздух прямо перед Лимеком, на миг заслонив несколько свечей.

— Вы приехали на машине «Трискелиона», — сказала тьма.

Боже, какой же я идиот, подумал Лимек. Ему захотелось врезать себе по физиономии. Номера! Номера на «Шкоде» трискелионовские! Нас сейчас убьют только потому, что я поленился оставить машину за два квартала...

— Я — Альбина Петерсен, — вымученно выдавила Абби. — Мой отец...

— Я тебя знаю, — перебил ее бестелесный голос.

— Меня?! — поразилась Абби.

— Нет! — впервые в голосе Короля прозвучало нечто похожее на эмоцию: раздражение. — Я знаю тебя, сыщик!

Из тьмы соткалась скрюченная рука, и узловатый палец ткнулся в грудь Лимека. Вслед за рукой появилось лицо, но как-то странно, фрагментами — горбатый нос, клочья длинных седых волос, кожаная нашлепка на одном глазу, колючая поросль щетины... От Одноглазого Короля пахло мышами.

Абби ойкнула и начала оседать. Лимек едва успел подхватить ее под локоть.

— Нам нужен ребенок, — сказал сыщик.

Театральность всего происходящего вызывала у Лимека почти непреодолимое желание найти выключатель, врубить свет, схватить старого уродца за грудки и встряхивать до тех пор, пока тот не выложит все, что знает... Но пока сыщик сдерживался.

— Да! — почти восторженно просипел король. — Точно! Тогда ты тоже приходил из-за детей!

Почти восемь лет назад, сообразил Лимек, он еще работал в прокуратуре и вел дело Бельфегорского похитителя детей. Тогда его аудиенция у Его Одноглазого Величества длилась от силы полминуты: сыщик представился, изложил суть вопроса и был молча выставлен за дверь. Но, оказывается, старая крыса его запомнила.

— Нам нужен ребенок, — повторил Лимек настойчиво. — Абель Петерсен. Его оставили здесь в прошлую среду на три дня.

— Я... Я готова доплатить... — добавила Альбина.

— Ребенок, — прошамкал Король. — Ты все еще ищешь своего ребенка, сыщик?..

— Абель Петерсен, — повторил Лимек. Нервы его натянулись до предела. — Где он?

Король, стоявший почти вплотную к сыщику, чуть повернул голову, выставив вперед единственный водянисто-белесый глаз, заглянул в лицо Лимеку.

— Скажи мне, сыщик... Тогда, давно... Ты приходил узнавать, не пропадали ли у нас дети. Наши дети. Кто послал тебя тогда?

— Никто.

Король задумчиво покивал, с шумом втянул в себя сопли и отступил назад, во тьму.

— Этот ребенок... Которого ты ищешь сейчас... Это как-то связано с тем делом?

— Да.

— Где Абель?! — сорвалась на визг Абби, и Лимек стиснул ее локоть.

— Он работает сегодня, — уже без тени паясничанья сказала тьма. — Третья проходная Продкомбината. В этот раз найди его, сыщик. Иначе будешь искать его всю жизнь...