Англиканская церковь ближе к православию многих других. Не станем останавливаться на том, насколько они близки в своем богословии. Очевидно одно: интерес англиканских богословов к православию, стремление стать ближе и «дружнее» с церковью Востока и России не угасает. Как давно началось это «тяготение»? Корни его уходят глубоко и историю, может быть, к тому самому времени, когда появилась Церковь Англии. У англиканства две даты рождения — 1533 г., когда Генрих VIII разорвал отношения с Римом, и 1562 г., когда «39 статей» были объявлены символом веры и обязательной нормой христианского учения . Но

XVI век лишь положил основание англиканству. Пройдет много времени, пока Англиканская церковь, претерпев множество коллизий и бурные годы гражданских войн, станет более или менее чем-то определенным. Однако монолитным англиканство не было никогда. И, надо заметить, ход истории ведет Англиканскую церковь не к единству, скорее, наоборот, к обострению различий и противоречий между партиями «Высокой» и «Низкой» церквей. Следовательно, необходимо пояснить: мы говорим о «тяготении» англикан к православию, имея в виду лишь определенную часть Англиканской церкви. Итак, англикано-православный диалог начался очень давно, и в XIX веке уже было написано несколько исследований по взаимоотношениям двух церквей. Один из таких исторических очерков был написан Джоном Вордсвотом, епископом Солсбери. (Джон Вордсвот был признан одним из лучших прелатов и ученых мужей Англии своего времени.) Он пишет о том, что уже отцы-основатели англиканства в XVI веке и богословие Каролинской школы в XVII веке (епископ Джевел, архиепископ Лод и другие) не раз обращались в своих трудах к великим Отцам Востока и молились о единстве церквей Востока и Запада. Прямого обращения к опыту Восточной церкви не произошло по той причине, что контакты между Англией и Востоком в то время сводились к минимуму (заметим, что первая компания для торговли с Востоком образовалась в 1579 г.). Позже, после Реставрации 1660 г., когда англичане стали иметь своих постоянных представителей на Востоке завязались первые контакты между англиканским и православным духовенством. Появляются исследования и описания православных церквей, на греческий язык переведена была англиканская «Книга общих молитв», велась переписка между представителями двух церквей. И даже одного из англиканских священников, долгое время проживавшего в Ахайи, приглашали проповедовать в греческую церковь на греческом языке. Словом, произошла встреча, и появился интерес друг к другу! Весьма знаменательным событием в истории англикано-православного диалога стала деятельность Константинопольского патриарха Кирилла Лукариса, жизнь которого интересна и трагична. И пусть практических результатов этого диалога не было, но именно с того времени можно стало говорить о дружественных отношениях Англиканской и Православной церквей. Древнейшие манускрипты, подаренные патриархом Кириллом архиепископу Лоду и Карлу I, по сей день составляют славу Британского музея. Когда в начале XVII века в Англию из Греции приехал архиепископ Неофитус, бежавший от турецкого преследования, он не только был радушно встречен, но, более того, знаменитый Оксфордский университет наградил православного архиерея почетной степенью доктора богословия. Именно тогда, в начале XVIII века, была предпринята первая попытка к соединению Англиканской церкви с Православной. В1715 г. несколько англиканских епископов, назвавших себя «британским осколком Bceленской церкви», просили Константинопольского патриарха о принятии их в общение. Увы, на пути к единству стояли серьезные расхождения по важнейшим догматам: непризнание решений Вселенских соборов наравне с Писанием, отрицание поклонения Пресвятой Богородице и святым, почитания икон и пресуществления в таинстве евхаристии. Англикане не хотели отказаться от своих убеждений, православные не могли согласиться с тем, что считали ересью. Следует заметить, что не было разногласий по вопросу о Filioque. Еще в 1689 г., в критическое для Англиканской церкви время, назначенная для рассмотрения догматических вопросов комиссия внесла предложение устранить Filioque из символа веры. Возможно, дальнейшие переговоры в начале XVIII века могли бы привести к позитивным соглашениям. Но им не суждено было продолжаться после смерти Петра I.

Именно русский император и Синод Русской православной церкви выступали посредниками в этих переговорах. Ход переговоров подробно описан и проанализирован в книге Джорджа Вильямса «Православная церковь Востока в ХVIII еке». Автор отмечает, что Русская церковь заняла гораздо более гибкую позицию в отношении англикан, но именно англиканских епископов Вильямс упрекает в безрезультатности переговоров (в первую очередь из-за их недостаточного понимания православного богословия). После неудачных переговоров наступил период молчания. На это были и политические причины: контакты Англии с Востоком и Россией по-прежнему были нечастыми. В этом отношении ХIХ век стал временем решающих перемен. Англикане и православные встретились вновь, и вновь открыли для себя друг друга. С одной стороны, это было время прямых контактов, когда преодолеть границы стало гораздо легче. С другой стороны, к изучению православия серьезно обратились выдающиеся английские богословы, участвовавшие в Оксфордском движении.

XIX век принес с собой необычайный всплеск миссионерской активности, и Англия была передовой в этом деле. Общество распространении христианского знания (SPCK) активно работало на Востоке. Его представители всячески старались избегать конфликтов с православными, стремились к сотрудничеству и взаимопониманию. Интересна в этом отношении написанная для архиепископа Кентерберийского работа Джеймса Бивена «Об отношениях Церкви Англии и церквей Востока». Автор долгое время жил в Греции. Он не скрывает, что многие из обрядов Греческой церкви он считает предрассудками, но, с другой стороны, он пишет, что эта церковь хранит такие традиции, которые, к сожалению, отсутствуют в Англии. Он резко выступает против малейших попыток прозелитизма на православных территориях. Только сотрудничество в духе христианской любви и отсутствие всякой нетерпимости друг к другу должно лежать в основе взаимоотношений двух церквей. Об этом и писал архиепископ Кентерберийский Константинопольскому патриарху в 1840 г. Письмо было передано секретарем SPCK Джорджем Томлинсоном (впоследствии епископ Гибралтарский, активный член Ассоциации Восточных церквей). Именно в духе братской любви и дружбы развивались отношения англикан и православных на востоке.

Сотрудничество представителей двух церквей имело место и в России. С 1812 г. в России действовало совместное англо-русское Библейское общество, включавшее и англикан.

Покровителями общества выступали Александр I, князь Голицын (министр духовного департамента, он же президент общества), княгиня Мещерская. Общество занималось распространением библий и переводом Писания на русский язык, проделало большую и полезную работу. Однако в 1826 г. оно было закрыто, оставив после себя не самые приятные воспоминания. К сожалению, общество занималось не только своим прямым делом, но еще и распространением мистического учения о «религии сердца».

Научный богословский интерес к православию не пропадал в Англии никогда. Хорошо знающие патристику англиканские богословы всегда признавали Православную церковь «неотъемлемой частью Святой Вселенской Апостольской Церкви». В ХIХ веке стремление к сближению с православием разгорелось с новой силой. Первая треть ХIХ века стала временем религиозного упадка, ослабления Англиканской церкви, временем снижения ее авторитета и небывалого роста численности сект «диссентеров», временем антиангликанской политики правительства (в 1828-1829 гг. равные гражданские и политические права были предоставлены протестантским диссентерам и католикам). Казалось, Англиканская церковь потеряла всякое значение.

Что есть истинная Церковь? — полнозвучно, весомо был поставлен этот вопрос лучшими богословами Оксфордского университета, который считался цитаделью англиканства. Начавшееся в 1833 г. Оксфордское движение без преувеличения называют самым важным событием религиозной истории Англии после Реформации. Именами Дж.Ньюмана, Э.Пьюзи, Дж.Кибла и других богословов сейчас названы колледжи, улицы, библиотеки. Наследие Оксфордского движения велико и глубокомысленно. Один из интереснейших аспектов этого движения — концепция единства христианской церкви, согласно которой три апостольские церкви: Католическая, Православная, Англиканская — словно ветви одного дерева, несмотря на внешние различия, сохраняют единство (The Branch Theory). Именно эта концепция стала основой для дальнейших отношений с православным миром. Трактарианцы (так называют участников Оксфордского движения) часто называли себя англокатоликами, имея в виду, что англиканство представляет на территории Англии Единую Вселенскую Церковь.

Задача Оксфордского движения заключалась в том, чтобы укрепить позиции англиканства богословски и доказать апостольское преемство Церкви Англии. Многочисленные публикации Святых Отцов должны были подтвердить, что Англиканская церковь находится в согласии с учением Единой Церкви. Другая задача состояла в том, чтобы положить конец изолированному положению англикан в христианском мире, восстановить союз Англиканской церкви с ее сестрами во Христе.

Говоря о воссоздании единства, трактарианцы имели в виду союз с католиками и православными. Только с ними был возможен союз «на равных». Протестанты могли войти в единство Церкви, только отказавшись от своих заблуждений (согласно концепции о среднем пути англиканства — via media — Англиканская церковь могла бы сыграть решающую роль в объединении всего христианского мира). При этом трактарианцы думали прежде всего о восстановлении единства с Римской церковью. Это вполне естественно, ведь Рим признавали духовной матерью Англии. Что касается православия, то «Бритиш Критик» (журнал трактарианцев) писал: «Это наш очевидный долг стремиться к объединению с православными церквами. ...Но это может привести к усугублению наших отношений с Римом». Рим, конечно, был дороже. Однако все попытки объединения с Римом «на равных» не увенчались успехом. Англокатолики считали, что каждая из трех церквей, каждая «ветвь» древа единой Церкви, обладает святостью истины, и ни одна из них не должна претендовать на исключительность. Это было вопреки учению католицизма. И чем более англикане понимали, что мечта о соединении с Римской церковью неосуществима (особенно после перехода Джона Ньюмана в католичество в 1845 г.), тем больше внимания они уделяли Православной церкви. Пьюзи, Кибл, В.Пальмер (из Вустерского колледжа) — все они писали о православии, горячо обсуждая основные спорные вопросы: Filioque, иконопочитание и авторитет Вселенских соборов, признавая необходимость сближения с Православной церковью. Особенно показательны в этом отношении работы и письма Эдварда Пьюзи.

Примечательно, что в ходе Оксфордского движения, которое значительно «возвысило» англиканство, приближая его к традициям древней церкви и нивелируя влияние протестантизма, ряд различий по важным догматическим вопросам был снят. Так, в важнейшем вопросе о пресуществлении Св. Даров в таинстве евхаристии англикане (разумеется, только те, кто воспринял идеи Оксфордского движения) действительно приблизились к православию. Это сближение было прежде всего теоретическим на первом этапе Оксфордского движения. Но была предпринята попытка и на практике применить теорию «тройственного» единства Христианской церкви. Именно для этого в 1840 г. в Россию приехал молодой архидиакон Уильям Пальмер, вице-президент колледжа Св. Марии Магдалины. Приезд в Россию был исключительно его личной инициативой. Никакой поддержки от своих университетских коллег он не получил, не считая рекомендательные письма президента колледжа и епископа Оксфорда. О. Георгий Флоровский метко назвал Уильяма Пальмера «религиозным дон кихотом» . Мечтателем- романтиком он в действительности и был, этот молодой ученый-богослов, решивший посвятить свою жизнь делу воссоздания христианского единства. Оказалось, что теория далека от практики: к причастию в православной церкви англиканина не допустили, подвергнув сомнению его заявление о том, будто Англиканская и Православная церкви по сути едины. Однако сам визит в Россию англиканского богослова был и очень интересным, и плодотворным.

Уильям Пальмер был встречен в России радушно и гостеприимно (хотя не обошлось без подозрений в шпионаже и обвинений в распространении ереси). Он был принят и обер-прокурором Синода графом Протасовым, и митрополитом Московским Филаретом. Для участия в богословских дискуссиях были приглашены историк церкви Муравьев, протоиерей Кутневич и другие члены Синода. Пальмер чистосердечно доказывал, что в важнейших догматах веры Англиканская церковь стоит на тех же позициях, что и Православная. Свои взгляды он изложил в «Введении к 39 статьям», в котором толковал англиканский символ веры в духе «Высокой» церкви. Собеседники проявили искренний интерес и задали множество вопросов. Англиканский богослов уверял, что протестантизм является пройденным этапом для Церкви Англии, что в ней возрождается дух апостольской неразделенной Церкви святых отцов. Более того, союз церквей будет полезен православным, так как оградит их от влияния протестантизма, который, как считал Пальмер, угрожает и православным, и всю опасность которого они еще не могут до конца осознать. Ответ обер-прокурора Протасова был очень благосклонным: «То, что Вы делаете, столь необычно, но Ваши намерения столь хороши, что мы сделаем все, чтобы Вам помочь. Это наш долг — стремиться к единству Церкви, и мы все молимся об этом». Для английского гостя был составлена программа путешествий по России, так как, по словам Протасова, в Петербурге навряд ли можно было увидеть истинное русское благочестие. В Духовной академии Санкт-Петербурга Пальмера ждало разочарование. Даже там почти никто из преподавателей и воспитанников не говорил по-английски. Знали французский и немецкий и, соответственно, читали книги, которые могли дать лишь превратные представления об англиканстве и Церкви Англии. Самое яркое впечатление на Пальмера произвела Троице-Сергиева лавра.

А самым важным событием стали беседы с Московским митрополитом Филаретом.

«Разговор между испытующим и уверенным в православии» митрополита Филарета был переведен и опубликован в Англии, как и другие его работы. В 1868 г. (после смерти святителя) настоятелем Вестминстерского аббатства А.Стэнли, лично встречавшимся с Московским митрополитом, была написана статья о нем, выражавшая глубочайшее уважение автора. На Уильяма Пальмера личность владыки Филарета также произвела неизгладимое впечатление. Однако заключительные слова митрополита были безрадостными для английского богослова. Внимательно прочитав «Введение к 39 статьям» Пальмера и другие работы англиканских богословов (Филарет был знаком с произведениями трактарианцев), он пришел к выводу, что англиканский символ веры был весьма далек от соответствия православному. Слишком много в нем оставалось протестантского, как бы ни пытались его «возвышать». А для соединения церквей необходимо прежде всего единство веры. Московский митрополит был непреклонен, хотя, как писал о нем Пальмер, «вряд ли в России нашелся бы другой такой человек, который так горячо желал воссоздания единства Христианской церкви». И Московский митрополит, и обер-прокурор Синода уверили Пальмера, что серьезно занимались бы рассмотрением вопроса об объединении, если бы такое желание было единодушно выражено прелатами Англиканской церкви. Пальмеру ничего не оставалось, как с сожалением ответить, что в тот момент это было невозможным.

Сам Уильям Пальмер пришел к полному согласию с православными догматами (в 1855 г. он перешел в католичество с разрешением исповедовать православный символ веры). Покинув Россию, Пальмер поддерживал связь со своими русскими друзьями. Так, он вел переписку с известным философом-богословом Алексеем Хомяковым (как и другие славянофилы, Хомяков любил и уважал Англию, интересовался религиозной жизнью этой страны). Публикация переписки Пальмера—Хомякова в 1895 г., которая представляет собой интересное, глубокое, талантливое рассуждение о судьбах христианских церквей, о православии, стала настоящим событием. Ее прочел и высоко оценил английский премьер-министр У.Гладстон, богослов по образованию. Епископ Вордсвот рекомендовал ее к чтению всем молодым священникам. Итак, путешествие в Россию Уильяма Пальмера оставило заметный след в истории англикано-православных отношений.

Пальмер, однако, не был единственным ревнителем сближения с Православной церковью. Когда Уильям Пальмер приехал в Россию, его встретил священник англиканской церкви в Кронштадте Ричард Блэкмор, к тому времени проживающий в России уже более 20 лет. На страницах очерков об англикано-православных отношениях не найти имени этого скромного человека, хотя он этого вполне заслуживает. Блэкмор имел много друзей среди русского духовенства, его даже не раз приглашали в алтарь. Прекрасно владея русским, он перевел на английский «Историю Русской церкви» Муравьева, «Пространный катехизис» митрополита Филарета и другие православные издания, которые были опубликованы в Англии в 40-х гг. XIX века. Именно Блэкмор «снабжал» Московского митрополита произведениями оксфордских богословов.

Другим выдающимся переводчиком, чьи труды имели и имеют исключительно важное значение для взаимопонимания представителей двух церквей, был Джон Мейсон Нил. Учился и преподавал Нил в университете Кэмбриджа, по своим взглядам являлся твердым приверженцем Оксфордского движения. Будучи знатоком многих языков, он переводил на английский литургии восточных церквей, молитвословы, акафисты. Его переводы используются и сейчас православными в Англии. Нилу принадлежат многотомная «История Святой церкви Востока» (1847—1873). Еще один почитатель православия и ревнитель объединения церквей из Кэмбриджа — Джордж Вильямс, известный богослов и топограф. Его труды по истории Православной церкви имели большое значение для своего времени. И Джон Нил, и Джордж Вильямс много путешествовали, установили дружеские контакты с представителями Православной церкви на Востоке и в России.

В начале 60-х гг. Дж.Нил, Дж.Вильямc, У.Дентон (изучавший историю Сербской церкви) и «ветераны» Оксфордского движения Пьюзи, Кибл, Лиддон выступили с инициативой создания Ассоциации Восточных церквей, целью которой стало сближение Англиканской и Правоcлавной церквей (не исключались и неправославные церкви Востока). 60-е гг. стали, таким образом, важнейшей вехой в истории англикано-православных контактов. От теоретического, научного интереса к православию и индивидуальных попыток к объединению церквей англикане перешли к практическим действиям. Ассоциация была создана в 1863 г. В это же время при нижней палате конвокаций (синода Англиканской церкви) был создан греко-русский комитет, которому предстояло развивать отношения с Православной церковью Греции и России. Попытка создать при конвокаций такой комитет была предпринята еще и 1856 г., но не увенчалась успехом. В 1863 г. в поддержку создания греко-русского комитета выступили многие выдающиеся прелаты Англиканской церкви (Кр. Вордсвот, епископ Линкольна, С.Вильберфорс, епископ Оксфорда и другие). В синод было представлено много петиций, в которых рекомендовалось «предпринимать определенные меры для сближения Греко-русской церкви с Англиканским сообществом». полномочия созданного комитета были весьма ограничены, тем не менее, в отличие от Ассоциации, это был официальный орган государственной Церкви Англии, призванный содействовать развитию отношений с Православной церковью.

Цели и задачи Ассоциации были четко определены в ее программном документе: 1) распространение знаний о православии среди англикан; 2) разъяснение вероучения Англиканской церкви православным христианам; 3) постепенное сближение с Православной церковью; 4) содействие православным епископам в деле духовного просвещения их паствы.

Ассоциация включала 282 члена, среди которых было 16 епископов и архиепископов (их называли попечителями). Попечителями стали высокопоставленные прелаты Церкви Англии и Епископальной церкви Америки, а также архиепископ Белградский, митрополит Сербский. В Ассоциацию входили известные богословы и священники Англиканской церкви, а также два православных священника: Евгений Попов (служил в Лондоне с 1843 по 1875 г.) и С.Стратулиас. Органом управления стала постоянная комиссия, председателем которой являлся граф Глазго (Джордж Бойл). Численность Ассоциации постоянно увеличивалась, к 1866 г. у нее было четыре новых попечителя. Финансовое положение Ассоциации, как показывают отчеты ее казначеев, было устойчивым.

Самым важным и необходимым делом считалась публикация литературы, для чего был создан Литературный комитет. Первым изданием Ассоциации Восточных церквей стала работа известного историка церкви У.Стаббса «Апостольское преемство в Церкви Англии». Издавались произведения как англиканских, так и православных (в частности русских) авторов. Объем издательской деятельности Ассоциации на первом этапе ее существования (1863-1874) кажется весьма значительным. Кроме того, Ассоциация оказывала помощь нуждающимся православным храмам на Востоке, посылая им книги и материальную помощь. В феврале 1866 г. была организована встреча членов Ассоциации с князем Орловым, который заверил, что в России с искренней радостью воспринимают попытки англикан к сближению с православными. В1866 г в Россию приезжал попечитель Ассоциации епископ Морей и Росса, предстоятель Епископальной церкви в Шотландии Роберт Иден. Были опубликованы его статьи о Русской церкви и о ходе переговоров с ее архиереями. Результаты были обнадеживающими, хотя англиканский прелат в ходе переговоров не ставил вопроса об объединении, лишь о сближении церквей. С радостью, интересом, сочувствием откликнулись на деятельность Ассоциации Восточных церквей и в Греции. Митрополит Хиоса Григорий направил членам Ассоциации послание, полное благодарности и любви, в котором высказал надежду на возможность объединения церквей в будущем и обещал оказывать содействие.

В 1868 г. в истории Англиканской церкви произошло важное событие: состоялась первая Ламбетская конференция (Ламбетские конференции отчасти можно сравнить с соборами православных церквей). От имени архиепископа Кентерберийского на конференции было составлено послание патриархам и архиереям Православной церкви в духе христианской любви и дружбы. Важно, что в догматических дискуссиях участники конференции апеллировали к авторитету Вселенских соборов. «Стремление к восприятию учения Соборной церкви является выражением горячего желания восстановить единство Церкви»,— говорилось в отчетах Ассоциации Восточных церквей. На страницах ( изданий можно найти немало интересных рассуждений о догматических различиях между Англиканской церковью и православием. Taк Дж.Вильямс писал, что 39 статей слишком много оставляют за индивидуальным разумом, противореча духу соборности в Восточной церкви и могут стать преградой на пути к объединению. В 60-70-е гг. «тяготение» англикан к православию становилось все более сильным.

В 1868 г. был достигнут первый практический результат англикано-православного диалога. В связи с просьбой архиепископа Кентерберийского Константинопольский патриарх разрешил православному духовенству совершать православный обряд погребения над англиканами, если на месте не было священника Англиканской церкви, также дано было разрешение хоронить англикан на православных кладбищах. Другая просьба — о причащении англикан православным духовенством в случае отсутствия англиканского священника—не была удовлетворена. Тем не менее, договор 1868 г. имел очень большое практическое значение, ведь в Греции и на Востоке проживало много англичан (купцов, Моряков и т. д.). Это было беспрецедентное соглашение в истории взаимоотношений церквей Востока и Запада.

Важным событием стал визит в Англию греческого архиепископа Александра (Ликургуса) в 1870 г. Официальной целью визита было освящение православной церкви в Ливерпуле. В то время приезд православного архиерея был событием из ряда вон выходящим, и Ассоциации Восточных церквей попыталась сделать все возможное, чтобы этот визит был плодотворным. Были организованы встречи митрополита со многими англиканскими прелатами и богословами. По случаю приезда православного богослова даже была проведена богословская конференция в Эли, где все расхождения по богословским вопросам были подробно обсуждены. Затронуты были вопросы о Вселенских соборах, иконопочитании, молитвах за умерших, о числе таинств и о таинстве евхаристии, а также многие другие. Архиепископ не отступил ни на йоту от Православных догматов, и, тем не менее, по многим вопросам было достигнуто согласие. Самым спорным вопросом на этот раз оказался вопрос о Filioque (совершенно бескомпромиссную позицию в этом споре занял Э. Пьюзи). И хотя переговоры, быть может, обманули надежды тех, кто верил, что объединение церквей произойдет в ближайшем будущем, в целом визит Ликургуса послужил делу укрепления дружбы и взаимопонимания между православными и англиканами. Архиепископа Александра представили к степени доктора богословия в Оксфорде. В честь православного архиерея было дано несколько званых обедов. Он был приглашён и премьер-министром У.Гладстоном. Впоследствии между ними завязалась переписка. «Англичане проявили необычайно теплые чувства симпатии к Православной церкви, что для меня стало неожиданностью», — писал архиепископ. Пиком гостеприимства англичан и выражения их симпатий к православию стал прием архиепископа Александра королевой Викторией. Сообщая о своей поездке в Англию патриарху, архиепископ писал, что Англиканская церковь отлична от протестанских, имеет институт священства, действительно во многом близка православию и искренне стремится к сближению.

Много внимания члены Ассоциации Восточных церквей уделяли разъяснению, что они подразумевают, говоря о сближении и союзе с Православной церковью. «Мы стремимся ко взаимному признанию... Не стоит вопроса о нашем подчинении власти православного патриарха или требование такого подчинения от православных...»—говорилось в документах Ассоциации. Ее члены верили в то, что «обе церкви сохранили в себе апостольское преемство и истинную веру в Спасителя и должны принять друг друга в полное общение в молитвах и таинствах». Англикане стремились именно ко взаимному признанию «на равных» т.е. в качестве «ветвей» одного и того же древа истинной Церкви (работала все та же концепция «тройственного» единства Христовой Церкви — the Branch Theory). Этим и можно объяснить неприязнь членов Ассоциации в отношении тех, кто перешел из англиканства в православие пытался организовать в Англии православные приходы. Такие попытки связаны прежде всего с именами Дж.Овербека и С.Хатели. Поучительно и интересно, почему и как эти люди обратились в православие. В условиях острой борьбы внутри Англиканской церкви, когда «ритуалисты» (представители «Высокой» церкви) подвергались преследованиям (вплоть до тюремного заключения), у них были неплохие шансы повести за собой многих людей. Однако «про-православные» англикане решительно выступили против распространения православия на территории Церкви Англии: «Англиканское духовенство всегда с любовь встречало православных священников, посланных в Англию, чтобы служить своим соотечественникам. Но основание на территории Англиканского епископата новой церкви с целью прозелитизма ... есть раскольничьи действия и подражание Римской церкви». Ассоциация направила протест патриарху Константинополя Григорию, упрекнув его в том, что он нарушает традиции Православной церкви, которая в отличие от Римской раньше не занималась «переманиванием» овец из чужого стада. Тем не менее патриарх рукоположил Стивена Хатели в сан иерея, так как к 1871 г. в Вулверэмптоне уже существовал приход нескольких православных англичан. Однако Хатели не было разрешено заниматься распространением православного вероучения. «Наше желание состоит не в том, чтобы привести в лоно нашей церкви пять и шесть англикан, а в том, чтобы преодолеть несогласия и достичь союза с Англиканским сообществом», — писал патриарх в объяснительном письме архиепископу Кентерберийскому. Синодом Русской церкви было отклонено предложение доктора Овербека и его единомышленников о создании Православной церкви с сохранением западных обрядов: традиций (хотя обер-прокурор Д.Толстой оказывал Овербеку помощь).

Первые попытки распространения в Англии православия несколько осложнили отношения между церквами. Вплоть до начала 90-х не занималась активной деятельностью Ассоциация Восточных церквей, члены которой очень болезненно отреагировали на создание православных приходов Овербека и Хатели. Но, несмотря на это, в 70-80 гг. отношения Aнгликанской и Православной церквей продолжали развиваться по восходящей линии.

70-е годы стали временем диалога между англиканами, православными и старокатоликами. После Ватиканского собора 1870 г., провозгласившего догмат о безошибочности папы, от Римской церкви отделились старокатолики, не принявшие нововведения. С другой стороны, новые догматы Католической церкви расстроили планы тех англикан, которые стремились к союзу с Римом. И англикане, и старокатолики обратились к православным. Первые — чтобы продолжать диалог, вторые — чтобы положить начало переговорам об объединении. В 1871 г. Представителями трех церквей была проведена первая конференция, на которой обсуждалась возможность совместного противостояния притязаниям католиков. Важнейшие конференции представителей трех конфессий состоялись в Бонне в 1874 и 1875 г. Впервые богословы разных конфессий собрались вместе, чтобы открыто и беспристрастно обсудить основные догматы вероучения Христианской церкви. Сами делегаты придавали большое значение своей встрече, считая их важным Событием в истории христианства.

В 1874 г. в Бонн прибыли 40 представителей от разных церквей. Центральное место в дискуссиях занял вопрос о Filioque. После продолжительных дебатов был сделан вывод, что слова были добавлены неправомочно, вопреки традициям Церкви, и что желательно найти возможность восстановить символ веры в его первоначальном виде. Много внимания было уделено обсуждению вопроса о действенности англиканских рукоположений. Большинство присутствующих пришли к заключению, что «Церковь Англии и те церкви, которые от нее происходят, сохранили непрерывным апостольское преемство». По этому вопросу делегаты из России не голосовали, объясняя свой отказ тем, что они не занимались изучением этого вопроса и не в состоянии прийти к компетентному решению.

Конференция 1875 г. превосходила все предыдущие по числу участников. Православная делегация на этот раз была гораздо больше и «представительней» . Она включала видных богословов, назначенных для участия в конференции Константинопольским патриархом, архиереями церквей Румынии, Болгарии и т.д. Вновь преимущественно обсуждались два вопроса: об исхождении Св. Духа и о сохранении апостольского преемства в Церкви Англии. Большинство православных богословов (включая русскую делегацию) признало действительность рукоположений Англиканской церкви. Но русские делегаты поставили под сомнение, в достаточной ли мере англикане осознавали всю значимость и ответственность священнического служения в Церкви.

Интересно заметить, что русские делегаты были поражены несогласованностью и противоречивостью мнений англиканских богословов: если один епископ заявил, что признавал четыре Вселенских собора, то другой настаивал, что обязательными следует признавать решения лишь двух Соборов. Но в целом Боннские конференции были проведены в духе братской любви, они привели к соглашению по многим спорный вопросам, способствовали сближению и взаимопониманию. Участники конференции верили, что пройдет время — и Бонн прославится среди других городов именно этим событием, именно этой встречей, которая положила начало примирению христиан. К сожалению, после 1875. г. подобные конференции уже не проводились. Политическое противоборство на Востоке (Англия поддержала Турцию в ее антиправославной политике) помешало дальнейшим переговорам представителей разных стран.

Среди русских участников Боннских конференций были такие выдающиеся священники и миряне, как протоиерей Янышев, профессор Осинин, Сухотин, генерал Александр Киреев. Их вклад в развитие отношений с представителями других конфессий трудно переоценить. Созданное А.Киреевым «Общество Духовного просвещения» находилось в тесной связи с Англоконтинентальным обществом и Ассоциацией Восточных церквей. Межконфессиональным диалогом интересовались и высокопоставленные лица. К.П.Победоносцев, один из выдающихся политиков, впоследствии обер-прокурор Синода, выступавший покровителем славянофилов, в том числе Александра Киреева, был готов оказывать поддержку межконфессиональным инициативам 70-х гг. Он особенно интересовался развитием отношений с Англиканской церковью. Победоносцев владел английским, хорошо знал литературу и мог часами беседовать с англичанами, проявившими интерес к православию. Однако навряд ли Победоносцев серьезно относился в проектам воссоздания церковного единства, скорее всего он просто считал возможным «помогать» внешней политике России посредством межконфессиональных контактов. По крайней мере, он отказался участвовать в Боннских конференциях, несмотря на то что просил его об этом наследник престола Александр Александрович. Есть основание полагать, что с симпатией к межцерковному сближению 70-х гг. относился Александр II. В 1874 г., когда русский царь приехал в Англию, ему была представлена петиция Обществом объединения христианских церквей.

На английской стороне с живым интересом к англикано-православному диалогу относился Уильям Гладстон. В начале 70-х гг. он уделял большое внимание Боннским конференциям и вопросам, обсуждаемых ми них. Он писал доктору Доллингеру, инициатору проведения конференций, что будущее переговоров зависит от того, смогут ли западные богословы укрепить братские отношения с представителями Восточной церкви. Сам Гладстон (богослов по образованию) читал литературу по истории и богословию Православной церкви, переписывался с архиепископом Александром и Ольгой Новиковой, сестрой А.Киреева. Среди его друзей — Г. Лиддон, Д. Литлдейл, активные члены Ассоциации Восточных церквей. Гладстона можно назвать искренним экуменистом. Это было связано и с личным интересом (его любимая сестра перешла в католичество), и с тем, что проблема объединения христианства занимала видное место в религиозном мировоззрении У.Гладстона. Согласно его взглядам, каждая нация призвана сохранить христианскую веру в той церкви, которая ниспослана ей Богом. В соответствии с положением Гладстона о «национальной религиозности», для России истинной церковью является православие, для Англии — англиканство. Церковь Англии, следуя своему среднему пути (via media), может стать связующим звеном в деле примирения христиан.

Тем временем отношения между англиканами и православными продолжали развиваться, и в 1874 г. было достигнуто второе практическое соглашение. Вселенский патриарх разрешил православному духовенству крестить и венчать принадлежавших к Англиканской церкви. Для многочисленных англичан, проживающих в Греции и на Востоке, это соглашение было очень важным. Англиканского священника найти на востоке было нелегко.

Итак, движение навстречу друг другу продолжалось, хотя на пути стояло много трудностей. В 1888 г. состоялась третья Ламбетская конференция. На ней была принята следующая резолюция: «Участники конференции искренне рады развитию дружеских отношений между архиепископом Кентерберийским, прелатами Англиканской церкви, с одной стороны, и Константинопольским патриархом, другими патриархами и епископами Православной церкви — с другой, и выражают надежду, что с течением времени посредством переговоров и дальнейшего знакомства друг с другом все препятствия на пути к объединению будут преодолены». В этом документе были перечислены те положения православного вероучения, с которыми англикане не могли согласиться: иконопочитание, поклонение Богородице и святым. Разногласия оставались все теми же. Однако к концу XIX века ситуация изменилась, и некоторые англикане пришли к выводу, что Англиканская церковь должна сделать шаг вперед в сторону православия. Уильям Бекбек, англиканский священник и видный богослов, полагал, что Церкви Англии присущи следующие слабости:

1) отсутствует учение об общении со святыми, с Небесной Церковью;

2) нет верного понимания решений VII Вселенского собора об иконопочитании; 3) отсутствует должное почитание Пресвятой Богородицы, которое является выражением истины вочеловечения Спасителя. Уильям Бекбек выражал уверенность, что православное вероучение, исключающее слабости англиканства, является правильным и близким учению Древней церкви.

Главным интересом Бекбека стала Православная церковь России. Он часто ездил в «любимую Россию», где «Ивана Васильевича» с радостью встречали его многочисленные друзья, среди которых были и члены царской семьи. Надо подчеркнуть, что Бекбек всегда оставался верным англиканином. Он прекрасно был знаком и с Римской церковью, и с восточным христианством, но его духовным домом оставалась Церковь Англии. Он был уверен в том, что для Англиканской церкви верный путь заключался в постепенном сближении с Православной церковью как с хранительницей истинного учения Вселенской Церкви и, в конечном счете, в союзе с ней при сохранении национальных особенностей и традиций. При этом Бекбек всегда настаивал, что идти по пути сближения следует осторожно и осмотрительно. Деятельность и работы Бекбека о православии получили очень высокую оценку в России. Он не раз встречался с К.П.Победоносцевым, его приглашал к себе император Николай II.

В 1888 г. англикано-православные отношения поднялись на новый уровень. В тот год в России отмечали девятьсотлетие принятия христианства

Это событие стало национальным праздником. По этому поводу архиепископ Кентерберийский направил в Россию поздравительное письмо, которое своей искренностью и теплотой произвело очень благоприятное впечатление (ни одна другая западная церковь не откликнулась). Англиканские послы во главе с У.Бекбеком были встречены как почетные гости. В ответном послании Киевский митрополит Платон неожиданно для англикан поднял вопрос об объединении церквей, заверив архиепископа, что православные желают союза, и, прося его сообщить, на каких условиях англикане считают союз возможным. Архиепископ Бенсон ответил от имени епископов Церкви Англии, что, во-первых, необходимо взаимообщение в таинствах, во-вторых, признаки сохранения апостольского преемства в Церкви Англии. Поспешив дать ответ, архиепископ не спросил совета тех, кто был хорошо знаком с вероучением Православной церкви. Для них, в частности для У.Бекбека, было очевидным, что православные никогда не согласятся на взаимообщение в таинствах без полного согласия в догматических вопросах. Единство веры для православных всегда было на первом месте, и оно должно предшествовать общению в таинствах, являясь основой для объединения.

В 1896 г. по случаю коронации Николая II в Россию приезжал епископ Крейтон (впоследствии епископ Лондона) в качестве представителя Англиканской церкви. В1897 г. Русскую православную церковь представлял архиепископ Антоний (Вадковский), посетивший Англию по поводу юбилея королевы Виктории. В том же 1897 г. в Россию приехал представитель Англиканской церкви архиепископ Йоркский. Визит столь высокопоставленного прелата можно назвать кульминацией в отношениях двух церквей. Архиепископ был «более чем доволен таким необычайно теплым и радушным приемом». Он побывал в Москве, Троице-Сергиевой лавре и во многих других городах и монастырях. Много добрых слов было сказано в адрес архиепископа в Духовной академии, преподаватели и студенты которой выступили в поддержку сближения с Церковью Англии. Очень дружественно писала о визите английского архиепископа православная пресса. И не только духовенство и образованные богословы с радостью встречали архиепископа Йоркского, но и простые русские люди, как с радостью пишет об этом Бекбек, сердечно приветствовали «английского владыку» и просили у него благословения.

Визит архиепископа состоялся в то время, когда англиканам как никогда нужна была поддержка православных. В1896 г. папская булла объявила о недействительности англиканских рукоположений.

Представители Церкви Англии обратились к православным с просьбой высказать свое мнение по этому вопросу. В России исследованием вопроса занимались профессора В.А.Соколов из Московской духовной академии и А.Булгаков из Киевской академии. Оба исследователя выступили с критикой папской буллы и пришли к выводу, что Православная церковь может признать действительность англиканских рукоположений. Их работы незамедлительно были переведены и опубликованы в Англии.

В 1898 г. с официальным визитом в Константинополь приезжал епископ Солсбери Дж.Вордсвот, где он был принят патриархом Константином V. По взаимному соглашению патриарх и архиепископ Кентерберийский обменялись постоянными представителями. Также в Константинополе была создана комиссия для исследования англиканского вероучения. На русский и греческий была переведена брошюра «Вероучение Церкви Англии», написанная специально для ознакомления православных с англиканством.

В 1900 г. Константинопольский патриарх и архиепископ Кентерберийский обменялись поздравлениями, и оба выразили надежду, что в наступающем столетии заветная мечта о единстве в Христианской церкви осуществится. Стремление к христианскому единству было искренним с обеих сторон. В послании русского Синода Константинопольскому патриарху по вопросу об объединении церквей говорилось: «Стремление к дружбе и сближению со стороны Англиканской церкви не может не поражать нас своей искренностью... Мы не можем не ответить взаимностью, мы искренне надеемся, что в будущем единство может быть достигнуто. На пути много преград. Во-первых, необходимо, чтобы желание объединиться с Православной церковью было высказано не только партией „Высокой“ церкви, но всем Англиканским сообществом, в котором пока решающее влияние принадлежит кальвинистской партии... С нашей стороны должно быть братское отношение и готовность дать все необходимые объяснения, внимание, терпимость к тем различиям, которые, естественно, существуют между нами после многих веков разобщения, и вместе с тем твердое исповедание православной веры».

Англикано-православный диалог заканчивался в конце столетия на мажорной ноте. XIX век стал временем многих достижений, открыл путь к взаимопониманию, сотрудничеству и представляет ценный опыт ведения межконфессионального диалога. Как и всякое историческое явление, англикано-православные контакты происходили в тесной связи с событиями своего времени. Большое значение всегда имела политическая ситуация. Острое противоборство России и Англии отнюдь не способствовало развитию добрых отношений между церквами.

Так, стараниями английских дипломатов в 1837 г. был смещен Константинопольский патриарх, обвиненный в шпионаже в пользу России. И хотя почти каждый английский путешественник в своих мемуарах восхищается гостеприимством русских людей, нередко англиканских богословов встречали с подозрительностью. С этим столкнулся, например, У.Пальмер. Иначе и быть не могло накануне Крымской войны. Напротив, в конце XIX века, когда союз России и Англии был уже предопределен, отношения Церквей стали делом политики и вышли на новый, государственный уровень. Посланников Англиканской церкви встречали в России исключительным образом, их приглашали ведущие политики и члены царской семьи. Межконфессиональный диалог не может быть использован в политических целях. Ничего общего с политикой он не имеет, его целью является единство Церкви. Однако представители различных церквей есть еще и представители своих стран, поэтому нередко политическая атмосфера очень негативно влияет на ход переговоров. Так случилось в середине 70-х годов, когда Боннская конференция 1875 г. оказалась, к сожалению, последней из-за протурецкой и антиславянской политики Дизраэи. Политические препятствия, однако, не самые трудные. Гораздо более существенны догматические разногласия. Англикане и православные сумели преодолеть нетерпимость и инакомыслие, отнеслись друг к другу с вниманием и христианской любовью, научились сотрудничать и достигли многих соглашений. Разногласия казались непреодолимыми. Но, как учит история, с течением времени противоречия теряют свой характер и происходят изменения, которые раньше невозможно было предполагать. В ХIХ веке православные и англикане почти достигли полного согласия в важнейших вопросах о пресуществлении св.даров и Filioque. Пусть не было принято окончательных решений, но был найден путь, по которому надо идти. В начале ХIХ века иконопочитание однозначно считалось идолопоклонством в Церкви Англии, в конце века такой категоричности уже не было, а в XX веке мы видим иконы во многих церквах Aнглии. Время многое меняет. Правильно воспринимать настоящее и готовиться к будущему нас учит прошедшее. История учит не строить карточных домиков, но надеяться и делать то, что возможно сейчас, чтобы завтра осуществилось то, что кажется сегодня невозможным. История учит нас ценить и радоваться тому немногому, что уже достигнуто, ведь в свое время это казалось недостижимым.