26 мая 1918 года в Тифлисе состоялось последнее заседание Закавказского сейма. Эта структура была создана в Закавказье после разгона большевиками в январе 1918 года Учредительного собрания. Первоначально она позиционировала себя как орган Временного правительства (Закавказский комиссариат), затем из числа избранных от Закавказья в Учредительное собрание депутатов был образован сейм.

Однако спустя два с половиной месяца, он вынес свою последнюю резолюцию: «Ввиду того, что по вопросу о войне и мире обнаружились коренные расхождения между народами, создавшими Закавказскую Независимую Республику, и потому стало невозможно выступление одной авторитетной власти, говорящей от имени Закавказья, сейм констатирует факт распадания Закавказья и слагает свои полномочия».

Почему такое произошло? Закавказский сейм состоял в основном из крупнейших национальных партий Закавказья — грузинских меньшевиков, армянской партии «Дашнакцутюн» — Армянский революционный союз и мусульманской фракции, в которой заметную роль играла азербайджанская партия «Мусават». Эти три «движущие силы» региона по-разному относились к заключенному в марте 1918 года большевиками с Германией Брестскому договору.

Грузинские меньшевики не желали оказываться в «зоне германо-советского протектората». Они рассчитывали путем сепаратных переговоров с немцами и турками добиться признания своей государственности. «Дашнакцутюн» выражала недовольство тем, что большевики в переговорах с немцами и турками в Бресте разыграли одну только «армянскую карту». Москва приняла обязательства вернуться к государственным границам с Турцией «по состоянию на 1877 год». Это означало отказ от претензий на Карс и Ардаган. С большим оптимизмом на будущее смотрели мусаватисты. Османская империя, которая после Бреста фактически превращалась в союзника большевиков, быстро продвигала свои войска в Закавказье. Лидеры партии «Мусават» уже просматривали на горизонте возможность создания огромной «Тюркской федерации».

26 мая 1918 года грузинские меньшевики провозгласили независимость Грузии, день спустя аналогичную декларацию принял в Тифлисе и Национальный Совет Азербайджана. И только два дня спустя, 28 мая, на этот шаг вынужден был пойти Армянский национальный совет, в котором дашнаки имели большинство. 4 июня 1918 года в Батуми был заключён так называемый «Союз мира и дружбы» между турецким правительством и Арменией. Согласно этому договору, Турция сохранила за собой весь Сурмалинский уезд, большую часть Александропольского и Эчмиадзинского уездов, часть Ереванского и Даралагязского уездов. Тем самым территория Армении была сведена фактически к узкой полосе общей площадью около 10 тыс. кв. километров с населением не более 320 тысяч человек.

«Это было трагедией, — писал в этой связи один из виднейших деятелей партии «Дашнакцутюн» профессор Качазнуни. — У провозгласивших «независимость» Азербайджана, Грузии и Армении не было взаимопризнанных государственных границ, и политики руководствовались только своей «исторической памятью». Я говорил об этом грузину Ною Жордания. Он даже прослезился, заявив, что предвидит в крае новые трагедии, которые остановит только «третья сила». Но он не знает, откуда явится эта «сила» — с юга или севера. Касаясь же позиции нашей партии, которую одно время поддерживали грузины — территориального размежевания Закавказского края «на самостоятельные кантоны народов и объединения их в общую Закавказскую Федерацию — Кавказскую Швейцарию — то Жордания назвал ее «археологией».

Национальные партии и движения в царской России — явление уникальное и малоизученное. Если, например, появившиеся в конце 19-начале 20-го века русские социал-демократы, эсеры, затем после революции 19051907-х годов октябристы и кадеты ставили перед собой цель захвата власти в стране, то национальные партии выставляли иные задачи. Одни из них кооперировали свою деятельность с центральными партиями, как например, грузинские меньшевики, которые вплоть до мая 1918 года считали себя частью российской партии меньшевиков и признавали Юлия Мартова в качестве своего лидера. Русские эсеры, наоборот, стимулировали создание под своей эгидой национальных групп под различными вывесками. Это были так называемые протопартии, которые должны были стать полноценной политической силой «в будущей России».

Что же касается такой национальной партии как армянская «Дашнакцутюн», об образовании которой было объявлено в Тифлисе в 1890 году, то она действовала как «партия в эмиграции». В ее первом манифесте декларировалось, что «Дашнакцутюн» будет стремиться объединить все силы, связать с собой все центры, имея целью политическую и экономическую свободу Турецкой Армении. Чуть позже этот тезис был зафиксирован в первой программе партии, принятой I съездом Дашнакцутюн в 1892 году: борьба за освобождение западных армян от турецкого деспотизма. Относительно внутренней политики в программе дашнаков расплывчато упоминались проблемы «модернизации империи» в направлении проведения аграрных реформ и «просвещения нации». Однако сам факт существования на территории России национальной партии, вынашивающей идеи отторжения части территории соседнего государства, создавал проблемы в отношениях Петербурга и Стамбула. Поэтому ЦК партии «Дашнакцутюн» выстроил свою структуру необычным образом. Было создано три бюро. Одно — «Восточное» — находилось в Тифлисе, «Западное» — в Женеве. И ближневосточное — в Бейруте.

Первое — «восточное» бюро должно было заниматься пропагандой идей партии среди российских армян, «разоблачать политику властей Османской империи в отношении турецких армян», искать союзников и поддержку среди кавказской и петербургской общественности, создавать свои СМИ, налаживать контакты с другими политическими партиями и властью. В этом направлении партия заметно преуспела. Известный исследователь Светлана Лурье отмечает, что «первоначально армяне почти абсолютно равнодушно отнеслись к крушению своих надежд на автономию в рамках империи и очень охотно шли на русскую государственную службу. Однако уже в начале 1900-х годов охранные управления доставляли Николаю Второму документы, в которых отмечалось проникновение и усиление «армянского элемента в структуры власти как на Кавказе, так и в Петербурге».

Например, к одному из таких документов, датированному 1902 годом, который был доставлен царской военной разведкой из Парижа, была приложена карта «Великой Армении от моря до моря». Она сопровождалась следующим замечанием: «Армянская партия «Дашнакцутюн» («Союз») превратилась на Кавказе в мощнейшую национальную политическую силу, которая приступила к решению «вопроса российских армян». В политических салонах Европы циркулируют призывы к армянским «зажиточным группам» приступить к финансовым пожертвованиям в связи с предстоящими событиями. Члены партии объявляют «предателями» тех предпринимателей «армянского предприимчивого класса», которые отстроили своими капиталами Константинополь, Калькутту, Тифлис, Баку, а «в Эривани все строится на русские деньги».

По мнению некоторых исследователей, подобная «смена флага» дашнаками была предпринята под давлением «Западного бюро». В 1902 именно его члены способствовали созыву и финансировали в Париже первый конгресс младотурок. Агентура русской разведки докладывала в Петербург, что между младотурками и дашнаками достигнута договоренность о том, что в случае смены власти в Османской империи будет решена проблема предоставления автономии Западной Армении и что «тогда задачей момента будет являться перенос революционного движения из Османской империи в Россию». В Петербурге, по выражению одного российского высокопоставленного чиновника, не желали превращать Турецкую Армению «во вторую Болгарию и чтобы русские армяне воспользовались против России учреждениями, которые создаст армянская автономия под турецким протекторатом».

Власть решила нанести упреждающий удар. 12 июня 1903 года был издан Закон о конфискации имущества армянской церкви, которая, как считалось, является «главным финансовым источником и идейным вдохновителем пробуждения сепаратизма среди русских армян». В ответ на Кавказе начались митинги протеста армянского населения, которые часто перерастали в вооруженные стычки с представителями царской власти. Одновременно «Восточное бюро» дашнаков стало применять и тактику террора. В итоге, как пишет один из историков партии «Дашкакцутюн», начиная с 1903 года «партия переключила главное внимание с Турции на Россию». На Кавказе, как грибы после дождя, в каждом армянском селе стали появляться «ячейки» дашнаков. Охранка отмечала и рост огромных сумм, которые поступали дашнакам от армянских капиталистов и предпринимателей почти со всех концов империи и даже из-за границы. Дело дошло даже до того, что из-под контроля властей на Кавказе выводились целые области. Суды и общественные советы дашнаков, как отмечалось в сводке Тифлисского управления охранки, «реально подменили официальную власть». Более того, охранка предупреждала о подготовке дашнаками выступлений в масштабах всего края.

Кстати, чуть позже это обстоятельство явилось одной из главных предпосылок трагических армяно-азербайджанских столкновений в период 1905–1907 годов.

Тактически действия «Восточного бюро» дашнаков почти хронологически совпадали с политикой «Западного бюро». Именно «Западное бюро» вновь в 1907 году выступило инициатором созыва второго конгресса младотурок в Париже. В итоге между дашнаками и младотурками был заключен союз, который был, в первую очередь, направлен против общего врага номер один — режима султана Абдул Гамида Второго. Когда в 1908 году к власти пришли младотурки, то они не случайно привлекли к работе в парламенте и в правительстве некоторых видных деятелей «Западного бюро» партии «Дашнакцутюн».

В это время в Османскую империю из Закавказья стало перебираться много дашнаков, полагавших, что свержение султанской монархии открывает широкие возможности для деятельности «всех политических сил» в Османской империи. Но младотурки «запаздывали» с провозглашением автономии Западной Армении, пытались ориентировать «национально-освободительное движение армянского народа» прежде всего на российском направлении. В конечном итоге партия «Дашнакцутюн» оказалась зажатой между Стамбулом и Петербургом. Начиная с весны 1908 вплоть до начала 1911 годов, в Российской империи проводились масштабные аресты дашнаков. А в Турции в 1909 года прошли так называемые Аданские погромы.

В конце 1911 — начале 1912 года в Петербурге состоялся суд по «делу партии «Дашнакцутюн». На скамье подсудимых оказались 158 видных деятелей «Восточного бюро» партии, и лиц, «симпатизирующих идеям партии». По большому счету, российские власти владели огромным объемом документов, доказывающих «подрывную работу партии против империи». Однако в силу изменившихся обстоятельств — шла подготовка к Первой мировой войне — власть решила использовать огромный международный потенциал дашнаков для осуществления своих геополитических планов на Ближнем Востоке.

Если судить по материалам царской военной разведки, то можно с большой долей уверенности говорить о достижении компромиссного соглашения с «Западным бюро» дашнаков, о переориентации деятельности партии. Поэтому суд над партией в Петербурге был «спущен на тормозах». Вскоре в 1912 году «Западное бюро» дашнаков заявило об окончательном разрыве с младотурками.

В ходе подготовки к Первой мировой войне царскую военную разведку тревожил важнейший вопрос: кто и как будет управлять территориями, которые отойдут после развала Османской империи под юрисдикцию России. Опыт правления в Закавказье показывал, что «русский элемент» да и «русский капитал» не демонстрирует большого желания «осваивать и переваривать новые жизненные пространства».

Национальная азербайджанская партия «Мусават» — первая и единственная к тому времени партия европейского типа на Ближнем востоке — могла объединить тюрок Османской и Российской империи в единую «конфедерацию тюркских народов». Но появление столь огромного «тюркского пояса» на южных рубежах империи представляло для нее потенциальную опасность. Этот пояс необходимо было «разрезать христианским государством», также имеющим свои геополитические амбиции. В результате вынашиваемый «Западным бюро» партии «Дашнакцутюн» проект «Великой Армении» стал органично вписываться в геополитику Петербурга. Известный армянский историк Джон Киракосян в своей знаменитой работе «Западная Армения в годы Первой мировой войны» отмечает, что «занятие Турецкой Армении Россией не только не противоречило стремлениям и политической программе руководителей армянского национального движения, но и являлось центральным пунктом их идейных стремлений». По мнению историка, проблема «Дашнакцутюн» заключалась в том, что «надо было найти такие формы армянской независимости, которые были бы приемлемы для России и могли бы обеспечить разумную преданность армян и благожелательное покровительство России». В этой связи предлагался даже проект создания «полунезависимой» Армении, находящейся под протекторатом России во главе с одним из представителей царствующей династии Романовых.

В ноябре 1914 года во время своей инспекционной поездки на Кавказ Николай Второй, принимая армянского католикоса, заверил, что «армян ожидает светлая будущность» и что он верит, что «Армения в будущем не последует примеру Болгарии». Дело казалось настолько решенным, что проблема Турецкой Армении открыто обсуждалась на страницах российской официальной и партийной печати, о ней много говорили и писали лидеры русских партий. В это время царская цензура не пропускала в печать материалы, написанные против дашнаков. В свою очередь, жандармское управление Тифлисской губернии доносило: «В последнее время партия Дашнакцутюн не проявляет никакой революционной деятельности и исключительно занята организацией, обучением отрядов солдат и отправлением их в Турцию для борьбы против турецкого правительства, что позволено наместником его императорского высочества на Кавказе».

Тогда голоса тех армянских общественных деятелей, которые усматривали в предполагаемой геополитической комбинации реальные опасности, прежде всего, для турецких армян, никто не хотел слышать. «Люди различных взглядов и общественно-политических направлений: Кара-Мурза и А. Дживелегян, Ширванзаде и Бахши Ишханян, шеф газеты «Оризон», нефтепромышленник Меликян и многие в категорическом тоне, — пишет историк Джон Киракосян, — обсуждали вопрос автономии или аннексии Армении — под девизом «сейчас или никогда».

Упоение «предстоящими победами» оказалось настолько сильным, что лидеры дашнаков отказались слушать предупреждения других русских партий о том, что, развивая на Кавказе добровольческое движение, они ставят в положение заложников армян в зоне русско-турецкой границы. В то же время следует отметить, однако, что в этом вопросе было немало расхождений в правящих русских кругах. Некоторые государственные деятели, в том числе министр иностранных дел Сазонов, ряд высших офицеров главного штаба русской армии не были сторонниками «армянского освободительного движения». Особенно остро они выступали против планов дашнаков организовать восстание в Турецкой Армении, что могло бы «спровоцировать непредсказуемые действия турецких властей».

В целом же, истинная подоплека трагических событий 1914–1915 годов в Турецкой Армении, которая квалифицируется армянскими историками как «геноцид», является до сих пор во многом загадочной. Потому что армянскую «карту» активно разыгрывали и младотурки. Достаточно, например, указать только на то, что в июле 1914 года Талаат — паша приветствовал проведение в Эрзеруме очередного Восьмого съезда партии «Дашнакцутюн».

Но фактом остается то, что когда турки «варварским образом почистили тылы своей Кавказской армии», лидерам партии «Дашнакцутюн» оставался только один вариант — отказаться от «двойных стандартов» и поддержать политику России. Тем более, что на Кавказе русская армия постепенно продвигалась вглубь Восточной Анатолии. После свержения самодержавия в марте 1917 года обстановка в Закавказье резко обострилась. Отход с турецкого фронта частей русской Кавказской армии стал сопровождаться армяно — азербайджанскими вооруженными столкновениями. Провозглашенный Временным правительством лозунг о предоставлении народам бывшей Российской империи статуса культурно-национальной автономии еще более усугубил положение. Претендующие на создание своей государственности вне территории Российской империи закавказские национальные партии оказались в итоге без «своей бесспорной территории». Кавказский «меловый круг» стал вновь раскручиваться в сторону трагедии.