Глава 14

Мне его поведение категорически не понравилось. Понятное дело, Геннадий зол на племянницу, она поставила его в затруднительное положение, взяла дорогое украшение, которое потом оказалось у Вики Федоровой, а сейчас находится в полиции. Не знаю, сколько стоит «Нарцисс», но на аукционе «Бротис» дешевые лоты не встречаются. Демидову придется объяснить Перфильеву, что случилось с подвеской, и каким-то образом вернуть ее назад. История может попасть на страницы той же «Желтухи» и нанести Геннадию Борисовичу моральный урон. Клиенты не захотят иметь дело с мастером. Им ведь все равно, что ювелирное украшение сначала стащила Марфа, а затем Катя. Люди подумают, что вся семейка нечиста на руку. Понятно, по какой причине Геннадий Борисович потерял самообладание и матерился без умолку. Если вспомнить, как он утром вел себя со мной, полагая, что я потенциальная горничная, то можно сделать вывод: он плохо собой владеет. Но при чем здесь я? Мне неприятно было слышать нецензурную брань. Марфа подло поступила со мной, хотела прополоскать имя незнакомой женщины в желтой прессе. Демидову следовало велеть племяннице извиниться передо мной и увести ее. Кто и как станет наказывать Марфу – не моя забота. Но сосед просто ушел, оставив меня с противной девицей. Я не могу заниматься своими делами, придется сидеть около Марфы, пока на веранде не появятся ее родители. Бросить девицу без присмотра нельзя, она способна на многое.

Я наклонилась над девочкой.

– Марфа!

– Ммм, – раздалось в ответ.

– Как ты себя чувствуешь?

Демидова подняла голову.

– Висок болит и глаз, еще часть затылка. Тошнит.

– Это мигрень, – поставила я диагноз. – Неприятная штука, к сожалению, я слишком хорошо с ней знакома. Раньше с тобой это случалось?

– Впервые так ужасно, – прошептала школьница. – Дайте таблетку, пожалуйста.

– Тебе лучше лечь, – посоветовала я, – пошли в гостевую комнату. Если заснешь, потом станет немного лучше.

– Не могу идти, – еле слышно произнесла Марфа. – Пол качается. Здесь останусь. У вас есть аспирин?

При мигрени ацетилсалициловая кислота не помощница, нужны другие средства, и они у меня имеются в изобилии. Но ни одно из испробованных мною лекарств не могло купировать приступ. Я давно поняла: если в левой части головы начинает работать перфоратор, а нос улавливает запах гнилого мяса, не стоит глотать пилюли. Я не могу дать Марфе ни одну из своих таблеток, они все выписаны врачом для меня, не знаю, как организм девочки отреагирует на лекарства, вдруг у нее аллергия.

– Аспирин, – стонала Марфа.

– Хорошо, – согласилась я. – Сейчас принесу, но сначала все же попытаемся добраться до удобной кровати со множеством подушек. Обопрись на меня.

Марфа поднялась, покачнулась, я успела подхватить ее и повела внутрь дома. То, что девочка не симулирует, мне стало понятно сразу. Лицо ее опухло, лоб вспотел, она тряслась в ознобе.

Кое-как мы добрались до спальни, Марфа рухнула в постель и прошептала:

– Что со мной будет?

– Мигрень обычно длится сутки, – сообщила я. – Но есть и хорошая новость, потом она исчезает, не оставив последствий. Если ты сейчас заснешь, то останешься у нас на ночь, думаю, Флора и Михаил поймут, что будить тебя не надо.

– Дядя очень зол, – еле слышно прошептала Марфа. – Он меня больше родственницей не считает. Куда меня отправят?

Я накрыла ее пледом.

– Геннадий Борисович в плохом расположении духа, да и понятно почему, наломала ты дров. Но он добрый человек, слова «вон из дома» произнес в запале. Утро вечера мудренее. Завтра все устаканится. И Геннадий не один в особняке живет, там еще твои папа и мама, бабушки. Они тебя в обиду не дадут.

– Все только и ждут, чтоб я сдохла, – неожиданно громко сказала Марфа, – ненавидят меня, считают позором семьи.

Я села на край кровати.

– Подростки часто не понимают, как сильно их любят родные. Все устаканится.

Глаза Марфы закрылись. Я встала, поправила на ней шерстяное одеяло, вышла в коридор и столкнулась с Людмилой, которая несла туго набитый полиэтиленовый пакет.

– Чайку хотите? – спросила она.

– Очень, – обрадовалась я. – Заварите покрепче, схожу в кладовку за кексом.

Домработница поспешила в столовую, а я направилась в противоположную сторону, миновала гостиную, бойлерную и оказалась в чулане, где хранились банки с консервами, ящики с овощами и емкости с крупами. Я, бывшая советская женщина, выросла в эпоху тотального дефицита, поэтому привыкла быть запасливой белочкой. Сейчас в России проблем с продуктами нет, необходимость держать в укромном месте мешки гречки, риса, пшена отпала. Но мое сердце радуется, когда в доме полно запасов.

Я толкнула дверь, удивилась, что она не заперта на шпингалет, зажгла свет, подошла к стеллажу, где были уложены упаковки с кексами, и услышала тихий вздох.

Сейчас в доме, кроме меня, находились Людмила и Марфа, наш поселок хорошо охраняется. Сомнительно, что в особняк проник человек с преступными намерениями, но мне стало страшно.

– Кто здесь? – придав голосу уверенности, спросила я.

Ответа не последовало.

– Что вы здесь делаете? – пискнула я, вспомнив, что не знаю, где находится брелок с тревожной кнопкой, а телефоны, и городской, и мобильный, раскиданы по дому. – Если не ответите, я вызову охрану, считаю до пяти. Один, два, три, четыре… четыре с половиной… пять!!!

Некоторое время в кладовке стояла тишина, затем снова раздалось:

– Оххх!

Я начала вертеть головой в разные стороны. Вдоль всех стен тянутся привинченные к ним полки, спрятаться за ними невозможно. За ящиками и банками тоже никак не затаиться.

– Оххх! – раздалось от столика. – Оххх…

Я посмотрела туда, потом догадалась поднять голову к потолку. Что это висит такое длинное, непонятное? Пару секунд я пребывала в недоумении, потом засмеялась. Хамон!

Недавно Маша летала в Барселону оперировать любимую собаку одного испанского производителя колбас. Все прошло удачно, и счастливый хозяин, не зная, как отблагодарить Марию, пригласил ее в дорогой ресторан, где стал потчевать разными изысками. Манюня похвалила хамон.

– Это я его делаю, – обрадовался испанец, – но в трактиры эксклюзивный вариант не поставляю. Вот когда попробуете его, то поймете, что такое истинный хамон.

В день отлета владелец пса преподнес Маше четыре ноги с черными копытами. Есть даже очень вкусное мясо в больших количествах вредно, поэтому мы на цепях подвесили хамон к потолку в чулане.

Я пошла в левый угол кладовки. Однако странно, прилетевший из Барселоны окорок не может быть покрыт длинной шерстью. Но на одной висящей ноге она есть, а еще у нее имеется хвост, голова… Мафи!! Она висит на хамоне!

– Эй, ты как сюда проникла? – опешила я. – Вот почему дверь была не заперта на шпингалет! Ты сумела его как-то открыть?

Мафи шевельнула хвостом.

Я легонько дернула безобразницу за лапу.

– Мафи! Да ты акробатка, умудрилась не пойми как допрыгнуть до одного из подарков и вцепилась в него крокодилом. Хотела спереть окорок? Но не вышло, он на цепи. Признай свое поражение и отпусти хамон.

Неудавшаяся охотница за трюфелями горестно вздохнула.

– Давай, давай, – скомандовала я. – Хозяйка не вовремя для тебя пришла за кексом. Ты поймана с поличным. Прекращай охать-ахать, расцепи клыки и приземлись.

– Вот вы где, – воскликнула Людмила, входя в чуланчик, – никак сладкое не найдете? Вроде оно утром на обычном месте было. Оооо! Как она туда залезла?

– Сама теряюсь в догадках, – призналась я. – Потолок высокий, до подвешенной ветчины допрыгнуть собаке без шансов, лестницы тут нет, да и кто бы Мафи стремянку подставил?

– Знаю! – закричала Люся. – Гляньте, вон там ящики с бутылками минералки, она на них залезла.

– Ну и что? – пожала я плечами. – Дальше куда?

Домработница встала на картонную упаковку.

– Она сначала сюда вскочила, потом на полку прыгнула, пакет с сухофруктами уронила, видите, он на полу валяется, со стеллажа на верх холодильника, а уж с него до хамона близехонько. Вот акробатка!

Я вспомнила, как псинка исполнила «петлю Мафи», чтобы перебраться через забор, поверила Люсе и подергала висящую безобразницу за задние лапы.

– Мафи! Отцепись.

– Сейчас притараню лестницу, – пообещала Людмила. – Залезу и посмотрю, почему она зубы не разжимает.