Глава восемнадцатая, в которой нет ничего лучше самого плохого
Не мне вам рассказывать о том, что перед сном мы часто представляем себе все самое желанное и несбыточное. Воображаем, как лучший друг детства, который в твоих мыслях уже совсем тебе не друг, неожиданно признается в любви и при этом играет на гитаре написанную для тебя песню. А лучше на арфе.
Мы рисуем себе картины славы или богатства, а может, и того, и другого, и все это без долгих бессонных ночей, проведенных над учебниками по элементарному зельеваренью.
А затем мы проваливаемся в безмятежный сон, полный сладких дум о том, кем мы могли бы быть и что могли бы иметь, если бы госпожа судьба была к нам более благосклонна.
Только сейчас я поняла, как устала от всего ненастоящего. Вымышленные чувства, мечты о полях и магах. Возможно, я и родилась не в самой простой семье, но выросла-то уж точно что ни на есть обыкновенной девчонкой. Однако я почему-то этого совершенно не ценила, воображая себя то одним, то вторым, то третьим, ни на секунду не задумываясь о том, а что было бы, если бы я уже наконец перестала противиться судьбе.
Вот где таился ключ к изменению видения Лиса. Мы могли пожениться, могли лишиться по мизинцу на правой ноге, могли переехать на окраину Плоских земель, но наша жизнь все равно привела бы к этой самой точке, когда я должна была создать зелье, которое поможет уничтожить Герольду всех якобы плохих магов, а заодно и все населяющие лес твари.
Ничто не заставило меня отказаться от приключений, авантюр и безрассудных поступков. Любая другая на моем месте, получив эту идиотскую записку, пошла бы к Лису обсуждать, что это за сирена его там очаровывает или что за злодей захотел устроить с ним поединок. Но нет — я захотела разобраться во всем сама!
Если бы я только прекратила противиться всему на свете! Я поступила в Академию лишь наперекор собственным родителям, влюбилась в Лиса исключительно из-за его равнодушия, да еще и мечтала покинуть крепость только потому, что это на корню отличалось от того, что я уже имела.
Но теперь ничего не попишешь. Я взаперти, меня стережет оборотниха, у которой шарики успешно заехали за ролики, и парень, по которому я сохла во время учебы. Это победа, Тина. Определенно, это победа. Поздравляю тебя и от всей души пожимаю руку. Вместо кубка Осеннего Марафона тебе явно должны были вручить кубок мирового содружества безмозглых девчонок.
А еще мне точно стоило смотреть поменьше кино со всеми его строптивыми принцессами и отчаянными борцами за справедливость. Ведь в фильмах, которые я смотрела, всегда был счастливый финал, чего не скажешь об истории, где оказалась я сама.
Еще немного порефлексировав и пострадав в одиночестве, я тяжело вздохнула и нехотя разлепила глаза. Эту ночь я провела в крохотном домике, где временно ютились Герольд и его ассистентка Орфея. Жилище это было очень старым и явно в свое время приютило не один десяток кочующих магов. Разве так я хотела провести оставшуюся жизнь?
Я вспомнила дом, который показывал мне Лис. Дело было не в том, что здесь я спала на жесткой лавочке, а там меня ждала настоящая дубовая кровать с мягкой периной и — кто бы мог подумать! — подушкой! Это было то место, где хотелось жить, куда хотелось возвращаться, где хотелось растить детей и состариться вместе со своей половинкой. Не в этой изъеденной короедами халупе, а самом настоящем родовом гнезде, куда могли бы приехать в гости наши родители или зайти соседи на брусничный пирог.
— Проснулась? — Это была Орфея. Миленькая и маленькая, со своими светлыми кудряшками она больше походила на ребенка, нежели на бравого война, скитающегося по дремучей чаще в поисках врага.
Я сдавленно кивнула. Если Василина и Герольд в этой ситуации точно воспринимались как недруги, то как относиться к Орфее, я не знала. Конечно, она будет делать все, что прикажет ей маг, но лично мне она еще ничего плохого не сделала. Поэтому я была в смятении: дать ей плошкой по лбу заранее или все-таки подождать до тех пор, пока она начнет меня пытать.
— Хорошо, тогда съешь вот это.
Она что-то сунула мне в руки. Это оказалась плошка с горячей кашей и походная железная ложка.
Мне нравилось, что Орфея не была такой болтушкой, как та же Рутель. Так как мы учились на разных курсах, у нас никогда не было повода общаться, но, думаю, о существовании друг друга мы были осведомлены — и в школьные годы это казалось достаточным.
«Спасибо», — произнесла я одними губами, она заметила это и кивнула. Кажется, она тоже не знала, друг я или враг, поэтому вела себя сдержанно.
Мне хотелось спросить ее, каково это — не просто жить в полях, а по-настоящему бродить от одной крепости к другой, в любой час дня и ночи ожидая нападения. Каждый день мог оказаться последним — от одной этой мысли спина покрывалась мурашками.
Но я промолчала. Кажется, сейчас было не самое удачное время вести беседу. Вместо этого я принялась за кашу.
Бежать было нечего и пытаться, это я знала хорошо. Нюх девушки-рыси быстро поможет отыскать меня даже в самых колючих кустах, не говоря уже о том, что маг такого уровня, как Герольд, даст мне фору в пару часов, а затем легко нагонит, лишь щелкнув пальцами.
После скромной, но сытной трапезы Орфея молча предложила мне одну из ее свободных льняных рубашек болотного цвета. И так как мы были примерно одного размера, а моя одежда после приключений в пещерах теперь больше походила на половую тряпку, я с благодарностью приняла рубашку и без раздумий принялась стягивать с себя уже не пригодную для носки вещь. Дыра размером со вселенную пересекала пупок и позволяла холодному ветру гулять по обнаженной коже.
— Я рада, что вы наконец-то поженились. — Это было первое, что Орфея сказала более теплым и понимающим тоном. Теперь она обращалась ко мне не как к пленнице, а скорее как к старой знакомой, с которой жизнь развела разными тропами.
Я не сразу поняла, о чем она говорит и только потом вспомнила о связывающих рунах, причудливыми узорами переплетающихся на моем плече. В полях особо не задумываешься о таких вещах, как замужество, — это я поняла даже спустя всего несколько месяцев жизни в деревне. Здесь это воспринимается больше как необходимость. Теперь я понимала Рыбу и остальных, когда они восприняли мой приход как нечто само собой разумеющееся. Они считали, что я просто следовала за сердцем, и так оно и было.
— Почему наконец? — удивилась я.
Орфея пожала плечами.
— По-моему, вся академия была в курсе, что вы с Лисом просто предназначены друг для друга. Однажды у оранжереи я видела, как он держал за шкирку какого-то малька, на всю крепость разглагольствующего о том, что несмотря на хорошие оценки и ботанские очки ты никогда не станешь настоящей волшебницей.
— И давно это было? — я сглотнула.
— Еще до всей этой истории с зельем. — Губы девушки наконец тронула улыбка. Так странно было видеть столь хрупкую и нежную особу в этом неприспособленном для нормальной жизни шалаше. Она казалась здесь чем-то лишним и неправильным, но вместе с тем и неким лучиком доброты и света.
— Так ты знаешь?..
— Да, — кивнула Орфея, — мне Герольд рассказал. Не думаю, что они с братом поступили правильно: каждый наделал своих ошибок, — но каждый из них верил в то, что делает.
— Ты так говоришь, потому что Герольд взял тебя ассистенткой!.. — И я тут же прикусила язык: со стороны эта фраза, наверное, пахла элементарной завистью.
Но Орфея этого будто бы и не заметила.
— Может быть, — бесхитростно ответила она и принялась перевешивать желтые острые драконьи клыки, служившие избушке амулетами от злых сил. Может, горгону они не остановят, но я читала, что от мелких пакостников, вроде боггартов, вполне спасают.
На этом, как я поняла, разговор можно было считать оконченным, но тут Орфея сказала:
— Тебе ведь нужны твои книги и ингредиенты, верно? Я думаю, Лина вернется с ними после обеда и тогда сможешь начать.
Я не ослышалась: оборотниха попытается прокрасться в деревню магов, чтобы украсть мои вещи? На мгновение я представила, как Лис или Дашка застукают ее на месте преступления… Да, оправдания здесь едва ли помогут.
И потом я вспомнила: это чертово зелье! Может, сварить какой-нибудь безвредный супчик и сделать вид, что моих сил не хватает для того, чтобы приготовить взрывчатку? Возможно, это дохлый номер, но попытка не пытка. С другой стороны после такой выходки эта троица с меня глаз не спустит, и тогда всякий план заранее будет обречен на провал.
Я уже начинала сомневаться в своем решении тихо умереть в лесу и не впутывать в это дело Лиса. За это время он уже наверняка успел отправить голубя в Ургу, и тот на всех порах летит с ответом от моих сошедших с ума от беспокойства родителей. Или вместе с этими самыми родителями. Ведь никакой чрезвычайной ситуации у них там не случилось, а меня они не видели с самого момента исчезновения.
Мой план оказался еще глупее и бесполезнее, чем я изначально предполагала. Ну что ж, не впервой отвечать за собственную глупость, только на этот раз наказание будет самую малость построже, чем обычно.
И тут в окне я увидела его. Черная как ночь мордочка бесстыжего голубоглазого кота. Как я вообще раньше могла не замечать, что даже выражение лица — или следует сказать морды? — у Лиса и его животного воплощения были абсолютно одинаковы.
Святой единорог, его поймают!!!
Из моей головы разом вылетели все мысли о собственном спасении. Нельзя было допустить, чтобы он один оказался против мага, владеющего черной магией, и его протеже с усами и когтями. На что была способна Орфея, я не знала, но даже с поварешкой в руке любая женщина способна наносить отменные удары по лбу.
Он смотрел на меня, и я не могла прочесть, что же было в его глазах. Страх? Отчаяние? Равнодушие?
Я попыталась беззвучно пшикнуть на животное, чтобы безрассудный храбрец наконец понял, что ловить здесь нечего и надо оставить меня на съедение чудовищам. Пусть возвращается в деревню за подмогой — и то не знаю, насколько это удачная идея.
— Что-то не так? — Возможно, Орфея что-то услышала, потому что она внезапно перестала заниматься своими ассистентскими делами и обернулась на меня с обеспокоенным взглядом.
— Нет-нет, — нервно усмехнулась я, — просто заняться нечем. Скучно тут у вас в чаще, вот и пытаюсь вспомнить основную таблицу зельевара. Знаешь, это как с умножением, только для таких психов, как я, кто помешан на зельях. Ну там, мышьяк, чеснок и сера для огненных заклинаний, отвар куриных лапок с шерстью трехлетней овцы для слабых здоровьем…
— Поняла, можешь не продолжать. Мне нужно отойти ненадолго. Не скучай: Герольд обещал скоро быть.
Накинув капюшон на голову, девушка взяла стоявший у двери посох и направилась к двери. И никаких предупреждений о том, что не выходи за порог, а то ноги переломаю. Выходит, меня считали достаточно умной, чтобы догадаться обо всем самой.
А, может, на доме стоит какое-то заклинание? Я боялась даже проверить: результат мог быть крайне плачевный.
Едва Орфея скрылась за дверью, я снова ринулась к окну и прилипла носом к грязному толстому стеклу, тщетно пытаясь отыскать эти голубые, как небо, глаза.
— Тс-с, Тина, только не кричи, — внезапно раздалось над моим ухом, но несмотря на предупреждение, я все-таки не удержалась и вскрикнула. Лис тут же зажал рукой мой рот, явно сомневаясь в моих способностях к самоконтролю.
Я не верила своему счастью. Все это было больше похоже на сон, и я едва удержалась от желания ущипнуть себя за запястье, чтобы в этом убедиться. Но он был такой теплый, такой настоящий… Я сразу поверила в то, что для нас вся эта история еще может закончиться хорошо.
Обернувшись, я увидела его серьезное лицо, уже ставший знакомым тонкий след-шрам на левой щеке… Не удержавшись, я прикоснулась к нему кончиками пальцев.
— Лис, твой брат…
Но он не дал мне договорить, всем своим видом показывая, что времени на праздные разговоры у нас точно нет:
— Тише, Тина, просто доверься мне и слушай внимательно.
Да я само внимание.
— Мне одному не выстоять против этих троих. Я уже послал голубя за помощью — все наши будут здесь максимум к рассвету. Просто делай все, о чем тебя просит мой чокнутый братец, пока он ничего не заподозрил.
Почему-то просьба Лиса не совсем укладывалась у меня в голове: как это — делать все?
— Но твое видение, зелье… — Протестовала я слабо и неумело — сердце билось, как сумасшедшее.
— Ты должна сварить это зелье, понимаешь? Ты ведь доверяешь мне, правда?
Я доверяла ему больше, чем себе самой, тем более что таланта к выживанию в диких условиях у меня явно не наблюдалось. И все же что-то в его словах заставило меня напрячься. Мозг беспокойно бился о черепную коробку, тщетно пытаясь найти подвох.
— Скажи, что ты знаешь, что делаешь, — выдохнула я.
Парень кивнул и быстро коснулся губами моего лба. После этого простого жеста любви я сразу стала чувствовать себя гораздо расслабленней. Конечно, не курорт, но все поправимо. И если уж до этого я наворотила дел, то теперь настала пора мне посидеть на скамейке запасных и послушать, что говорит тренер.
Затем он исчез, словно сквозняк, на мгновение заглянувший в приоткрытую дверь. Еще через миг я видела только черный кончик длинного хвоста, а затем и вовсе от неожиданного визита остались одни воспоминания.
Как Орфея и сказала, вскоре вернулся Герольд. Он явно был в приподнятом настроении и даже насвистывал какую-то веселенькую мелодию.
Увидев мои брови, вздернутые в немом вопросе, маг расхохотался.
— Это из «Трио мечтательных магов», ты разве не смотрела?
Я отрицательно покачала головой и продолжила мять в руках подол дорожного плаща.
— А вот и зря. Когда все закончится, я обязательно свожу тебя в кино в крепости Талуза. Это очаровательное поселение — тебе там очень понравится.
— Я бы предпочла отправиться домой, — сухо ответила я.
— И где же сейчас твой дом?
Действительно, где? В Урге рядом с родителями и братом, или в полях, где от беспокойства я уже готова была сама лично укокошить Лиса, лишь бы не переживать за его жизнь? Или мой дом был в этой новой, пока еще безымянной крепости, где не хватало только дверного колокольчика для полного ощущения уюта?
Но мой дом был не местом — мой дом был там, где были близкие мне люди (и оборотни, если не забывать эту бесшабашную плутовку Тигру).
— Боюсь, тебе не понять.
— Ну так расскажи мне, помоги узнать тебя лучше.
Эмоции, которые я испытывала, были близки к отвращению. Я не хотела, чтобы этот человек узнавал обо мне что-то, кроме моего имени.
Предстоящая катастрофа стала ощущаться реальной, когда вернулась Василина. Уши торчком, взгляд, полный огня.
Я видела, как она смотрит на Герольда: взглядом, полным обожания и покорности. Конечно, он ведь помог ей когда-то давно. Не дал умереть от осуждающих взглядов в крепости или с голоду в лесу. Возможно, Орфея отчасти права, и Герольд действительно верит в то, что он делает что-то правильное.
Удивительно, но дикая кошка больше не пыталась превратить меня в котлету, но не сомневаюсь, что эта заслуга целиком и полностью принадлежит магу.
И когда мы втроем — я, Василина и Орфея — отправились в лес за отсутствующими компонентами для зелья, можно было даже подумать, что это увеселительная прогулка, а не изготовление волшебного динамита.
Стараясь оглядываться как можно меньше, чтобы не вызвать подозрений, я все-таки пыталась отыскать в густой траве блеск черной гладкой шерстки, но тщетно. Лис как сквозь воду канул.
Все остальное больше походило на сон. Такой ленивый, тягучий сон, где воздух плотнее, чем вода, и каждый шаг стоит титанических усилий. Кора молодого вяза, три полевки, почивших своей смертью, пригоршня волчьих ягод… Боюсь, на одно перечисление всех ингредиентов у меня уйдет с десяток страниц. Кое-что, конечно, было в моих личных запасах (например, ума не приложу, как бы мы иначе отыскали волоски со шкуры спящего медведя), но и на поиски остального ушел не один час совместных усилий.
Я устала. Грязная и измотанная, я больше не хотела быть супер-героем, который спасет всех вокруг. Моим единственным, хотя и крайне эгоистичным желанием было, чтобы кто-то наконец спас меня.
И куда же запропастился Лис?..
Василина разожгла костер. Смутное ощущение дежавю посетило меня, когда я устанавливала над пламенем походный котелок. Отдельные картинки происходящего яркими кадрами вспыхивали у меня в памяти.
Вот я добавляю составляющие зелья, время от времени сверяясь с книгой. Безусловно, рецепта взрывчатки в стандартном комплексе не содержалось, но быть мастером зелий — это скорее искусство, нежели следование рецептам. В учебниках и сборниках можно найти лишь основу, кое-какие наметки. Остальное зависит больше от чутья самого мага. И, как Герольд правильно догадался, благодаря отличной родословной мое собственное чутье было развито на пять с плюсом.
Вот Герольд одаривает меня одобрительной улыбкой. Кажется, он ни на секунду не сомневается в успехе предприятия.
— Куда ты их отправил? — Не знаю, почему я волновалась за Орфею и Василину.
— В новую крепость. У твоих дружков-магов сегодня как раз там общее собрание, поэтому ни мой брат, ни кто-либо еще из его приятелей сегодня не пострадает.
Чем еще хорошо жить в крепости: никакие заклинания, исполненные снаружи, не потревожат жителей за высокими стенами. Можно было легко взорвать весь лес, не затронув при этом мирное население, и Герольду это было чертовски удобно. А мне очень повезло, что маг оказался настолько заботливым, что не тронул моих друзей. С другой стороны, я-то знала, что Лис сейчас далеко не в безопасности…
— Ты молодец, Тина, я всегда верил в твои силы. — Герольд мягко коснулся моего плеча, и я увидела, как заиграли ямочки на его щеках.
Братья были такими разными! У Лиса характер был взбалмошный: он был готов на любую авантюру, невзирая на последствия. Герольд же был более спокойным и целеустремленным. Но именно Герольд готов был на любые жертвы, лишь бы достичь желаемого.
И все же, надо отдать должное леди Аиде, которая воспитала обоих своих сыновей с сердцем, способным к состраданию. Даже обратив свой взор на темную сторону, Герольд не стал типичным злодеем из черно-белого фильма.
— Я говорила это уже тысячу раз, но повторю еще. Герольд, мне очень не нравится эта затея.
Парень наклонился ко мне еще ниже. Отросшая челка щекотала мою щеку, я чувствовала теплое и мягкое дыхание.
— Ты поймешь когда-нибудь, я помогу тебе.
На мгновение мне действительно захотелось поверить этим убаюкивающим сознание словам. Согнать оцепенение помогла лишь мысль о том, что этот человек умеет манипулировать сознанием, причем очень хорошо, если учесть количество магов, сидящих сейчас в темной и сырой пещере.
— Мне не нужна помощь, — прошептала я. Не думаю, что Герольд воспринял мои слова всерьез, поэтому фыркнул себе под нос.
— Пойду заберу свой посох. Я быстро.
Он встал с коленей, быстрым движением отряхнул приставшие грязь и листву и направился прочь с поляны. Вскоре я осталась одна.
Я боялась и одновременно ждала появления Лиса, потому что знала и чувствовала: он вот-вот появится. И правда, совсем скоро я снова услышала скрип сапог за своей спиной, только вот на этот раз звук этот не внушал страха.
Не переставая помешивать кипящее варево, я обернулась.
— Пожалуйста, просто скажи, что мне делать, — взмолилась я, как нашкодивший ребенок, готовый пойти на все, лишь бы исправить ошибку. — Он хочет, чтобы я взорвала лес и всех кочующих магов в нем. Уничтожить все, понимаешь?
Я сама не заметила, как по моим щекам начали струиться непрошеные слезы. Уровень стресса настолько зашкаливал, что я даже не отдавала себе отчета в том, как трясутся мои руки.
Лис ничего не говорил. Он лишь прижал указательный палец к губам и жестом приказал мне продолжать заниматься зельем.
Я не понимала, что он делает, но доверяла ему, поэтому подчинилась. В ход пошел порошок из толченых пчелиных жал — один из последних ингредиентов. Еще немного — и дороги назад не будет.
На поляне становилось все жарче, и это был не просто огонь от беснующегося костра, под которым булькало зелье. Это был настоящий волшебный жар, который я не ощущала никогда в жизни, потому что прежде не варила зелий такой мощи.
Пришлось скинуть плащ и остаться в одной рубашке, которая и так уже липла к мокрой спине. Лис последовал моему примеру, и даже в безрукавке в холодную осеннюю пору ему явно было, мягко скажем, тепло.
Почему он не уходит? Почему не боится брата? Ведь тот совсем скоро вернется — Лис наверняка слышал. Почему так мало говорит? Почему не привел подмогу?
Все эти вопросы так и хотели сорваться с моего языка, но я сдерживалась, сохраняя концентрацию, которая нужна была, чтобы не ошибиться с зельем.
Высшие силы, пожалуйста, пусть это поскорее закончится!
Огненный ветер становился сильнее, и вскоре я почувствовала, как языки волшебного пламени ласкают затылок. Сухая листва быстро поднималась в воздух и кружилась эдакими миниатюрными ураганами, принимаясь разносить волю мастера зелий по всему лесу.
Это почти финал.
Краем глаза я заметила, что Лис продолжал наблюдать за мной, не говоря при этом не слова.
— Ты действительно хочешь, чтобы я это сделала? Правда думаешь, что мне не надо останавливаться?! — Я уже практически кричала, чтобы меня было слышно в этом мощном потоке волшебства.
— Да, — просто кивнул муж, и я не уловила в этом простом ответе ни капли сомнений.
Да почему же не возвращается Герольд?..
И тут мой взгляд упал на обнаженные руки Лиса. Прищурившись, я попыталась убедить себя в том, что мне почудилось, что это вовсе не то, о чем я подумала. Но, как всегда, все самые умные идеи приходят ко мне слишком поздно.
Я хотела было остановиться, хотела перестать помешивать зелье и тем самым если не полностью отменить заклинание, то хотя бы снизить его силу. Но Лис, увидев, что я собираюсь делать, внезапно ринулся вперед, как голодный шакал, и смертельной хваткой вцепился в мои запястья, не давая мне осуществить задуманное.
Попыталась закричать «пусти!», но кричать в таком шуме было уже абсолютно бесполезно. Да и до кого я хотела докричаться?
— Ах ты мошенник, — шипела я сквозь зубы скорее сама себе.
Но, конечно, мой соперник оказался гораздо сильнее. И когда боковым зрением я заметила, что на поляну вбежали еще люди — много людей — я мысленно молила только о том, чтобы у меня хватило сил продержаться.
Лис был прав. Я бы сказала, Лис был чертовски прав, как, впрочем, и всегда. Эта его идея пожениться была просто гениальной, потому что несмотря на то, что видение совершенно не изменилось, теперь я знала одну очень важную вещь, которую Герольд не знал. Чудо, что Орфея ему об этом не доложила, но, может, она сочла эту деталь незначительной?
Однако для меня этот просчет оказался единственной ниточкой спасения, за которую я уцепилась, как обезумевшая.
Я видела, как бежавшая впереди остальных Тигра бросилась мне на помощь. Видела ее встревоженный, почти дикий взгляд, но дикость эта была совсем не такая, как у Василины. Это были дружба и отвага, надежда и стремление, любовь и отчаяние.
Но было уже слишком-слишком поздно. Позволив себе в последний раз улыбнуться раскалившемуся до красна небу, я ослабила хватку.
А затем я услышала взрыв.