Глава девятнадцатая, в которой все жили долго и счастливо
Как тихо.
Это была первая мысль, которая пришла мне в голову после того, как все закончилось. И правда, не было слышно ни соловьиных трелей, ни шороха листвы, ни мягких лапок лесных обитателей. Казалось, будто весь лес замер всего лишь на одно-единственное мгновение, и снова все встанет на свои места.
Самым страшным оказалось открыть глаза. Заставить себя это сделать было почти невозможно, потому что тишина хоть и была гнетущей, но безвестность все-таки была лучше встречи с реальностью.
Однако я ведь не могла провести так целую вечность, впиваясь ногтями в ладони и сжимая зубы до посинения. Пора было просыпаться, Тина.
И я наконец сделала вдох. Вдохнула громко и глубоко, и обычный лесной воздух вдруг показался живительным раствором, самым сладким и действенным зельем.
Поначалу все плыло перед глазами. Я лениво переводила взгляд между деревьев, но вместо обугленных пней видела почему-то буйно растущие кусты ежевики и толстые стволы вековых дубов. Все было как обычно и — в этом даже страшно было себе признаваться — даже лучше.
А затем я уловила что-то темное, какое-то постороннее пятно на этом безмятежно зеленом полотне. Моргнула раз-другой и поняла — это человек.
Смутное ощущение узнавания прошло через все мое тело. Какой знакомый плащ!
Но человек не торопился показывать свое лицо, продолжая стоять в отдалении между деревьями. Я чувствовала, как он смотрит на меня, хотя и не могла разглядеть его лица, скрытого под капюшоном.
— Папа, — наконец выдохнула я.
Нарочито медленно руки мужчины потянулись вверх, и прошла будто целая вечность, прежде чем я увидела такое родное и желанное лицо. Однако что-то в нем было совершенно не так, что-то принципиально изменилось, и вскоре я поняла, что именно.
Глаза. Они были такими яркими, что я начала сомневаться, что они вообще принадлежат человеку. И даже с такого большого расстояния я различала их цвета — один глаз отца был зеленым, а второй — карим. Совсем как у меня.
— Но как?.. — Говорить было так тяжело (да я и не знала, что именно мне нужно сказать или спросить), поэтому предложение осталось неоконченным.
Тогда мужчина сделал первый шаг, и листва захрустела по его сапогами так звучно и вкусно, что слаще этого звука для меня не было ничего на Плоских землях.
— Все закончилось, Юстина.
И лишь после этих слов я позволила себе оглянуться. Теперь, когда отец был рядом, мне уже не было так страшно, даже если я умерла и попала за черту, а папа был всего лишь галлюцинацией.
Увиденное поразило меня: когда я подумала, что вокруг было неестественно тихо, я не ошиблась в своих предположениях. Было тихо как в могиле или как…
— …в безвременье, — продолжила я мысль вслух.
Взрыв действительно произошел, я взорвала весь волшебный лес! Но вместо того, чтобы взлететь на воздух, окружающее пространство просто замерло. Остановилось.
Я взорвала время.
По сути, разницы в рецептах не было никакой. С тем же успехом я могла избавить лес от всего живого, и все окружающее пространство, кроме поляны, на которой мы находились, отправилось бы не в бытие. Отличие оказалось в намерении.
У меня не было совершенно никакого желания отправлять в тар-тарары свихнувшихся магов-одиночек и всех диких тварей. Да, в глубине души я была солидарна с Герольдом: я действительно понимала его желание очистить мир от зла и помочь людям выйти из клетушек-крепостей, в которых они сами себя заперли. Можно было бы свободно перемещаться по империи — звучит просто фантастически!
Но это была утопия. Несуществующая реальность для тех, кто привык существовать в одном мире с драконами и магинями, гарпиями и русалками. Все это волшебство было частью нас самих, и, попытавшись уничтожить его, мы бы уничтожили себя.
Именно поэтому зелье не сработало так, как надо, иначе бы любой простофиля мог сварганить зелье по одному и тому же рецепту и все послать в гремлиновой бабушке.
Я просто не хотела ничего уничтожить. Мне нравилось жить в этом мире, и он мне нравился таким, каким он был. Со всеми своими опасностями и приключениями. Возможно, не все из них были для меня, но на каждое болото найдется своя ехидна, ведь правда?
Пересилив себя, я с трудом поднялась на ноги и на негнущихся коленях прошла мимо отца, туда, где замерли в беззвучном крике или движении все мои друзья.
Вот они, маги подземелья. Леворучка, учитель, носач и другие, те, чьи имена я так и не узнала. С грязными лицами, в лохмотьях, они были похожи на бродяг с большой дороги, но их лица — отважные, с нахмуренным от напряжения бровями — о, это были лица настоящих магов!
Следом «бежали» все мои знакомые из магической деревни. Даже Рыба — и тот старался не отставать, пусть годы уже брали свое. Рот с редкими зубами был открыт в немом крике. Я невольно хихикнула, попытавшись представить, что именно старик мог кричать в пылу предстоящей битвы.
Лис, он тоже был здесь. Почему ты так напряжен? Откуда эти морщины в уголках твоих глаз? Их я раньше не видела. Я до сих пор не уверена, достойна ли тебя, достойна ли всех твоих жертв и забот.
Всю свою жизнь я думала только о себе. Кто что обо мне подумает? Посчитают ли меня героиней имперского масштаба? Буду ли я получать лучшие оценки в академии? Полюбит ли меня парень, даже мизинца которого я не достойна?
Много лет я делала вид, что сама тащу на себе семью. Инфантильные родители оказались очень удобным предлогом не только для того, чтобы рано повзрослеть, но и слишком много о себе возомнить.
Я прижала ладонь к щеке парня, и она оказалась холодной и твердой, как камень.
Постойте. А куда делся тот, другой Лис?
Костер погас, лишь легкие облачка дыма, застывшие на полпути к небу, напоминали о том, что еще совсем недавно здесь готовилось жуткое зелье. Но рядом с котлом больше никого не оказалось.
Я вопросительно посмотрела на отца, но тот лишь развел руками:
— Он был одним из лучших моих учеников, но не скажу, что он получил не по заслугам.
Вот так приходится расплачиваться за талант? Вот так судьба отплачивает своим самым одаренным детям?
— Время поглотило его, — догадалась я.
Когда заклинание такой силы, какой еще не видывал этот лес, вырвалось наконец из кипящего котла, оно первым делом набросилось на того, кто оказался ближе всех. А так как я в последний момент отпустила рукоятку, то тем самым спасла себе жизнь.
Герольд любил меня. По-своему, какой-то внутренней тихой любовью, но я поняла это сразу после того, как узнала правду о приворотном зелье. Он пытался поддерживал меня, когда с Лисом было совсем плохо. И он всегда был готов принять меня, оказалась бы я мастером зелий или простым ассистентом.
Хлюпнув носом, я снова повернулась к отцу и сказала так тихо, что если бы лес сейчас был живым, мои слова едва ли можно было расслышать:
— Спасибо за то, что ты здесь. И что всегда был рядом.
Слабая улыбка тронула папины губы. Этот человек всеми силами пытался оградить свою дочь от того мира, где жил сам, но не понимал до конца, что делать это было бесполезно. Об этом говорили его глаза, так сильно похожие на мои.
— Ты делаешь все правильно, — кивнул отец, — потому что для каждого правда своя. И я горжусь тобой, кем бы ты ни захотела стать — мастером зелий или сборщиком налогов.
А затем его изображение несколько раз подернулось, совсем как в телевизоре, когда сигнал портится, — и после исчезло. Боюсь, мне еще не один год придется учиться проецировать себя на такие большие расстояния, но у меня впереди была вся жизнь — и не только у меня.
В тот же миг все вокруг ожило, задвигалось, зашуршало. Ураган разных звуков едва не оглушил меня и не повалил на землю. С трудом устояв на ногах, я не стала привлекать к себе внимание, а просто наблюдала за происходящим и глупо улыбалась.
Кажется, с этим я точно справлюсь.
Как вы думаете, вазы у зеркала в коридоре — это искусство или дурной тон? Уже три часа я пытаюсь понять, нужно ли поставить в воду подсолнухи, колокольчики или стоит вообще убрать эти элементы украшательства от греха подальше.
— Тина, я думаю, тебе стоит отдохнуть, — раздался хриплый голос над моим ухом.
— Сейчас, только закончу с вазами, — отмахнулась я, хотя мы оба знали, что пока я не приму окончательное решение по этому мелкому вопросу, спокойствия не видать ни мне, ни Лису.
Постойте, а может, громоздкая арфа, притаившаяся в коридоре, уже само по себе отличное украшение?
Вот уже почти месяц, как мы пытаемся обжить домик в новой крепости, которую в итоге назвали Эйна, что, как объяснил мне Валас — муж моей тети Дары — с эльфийского переводится как «счастье». Они как раз заезжали к нам на той неделе, привозили пряностей и рассказывали свежие новости.
Оказывается, король с королевой все-таки умудрились простить своих непутевых детей, но те предпочти остаться в Эйне, потому что так было удобно и по политическим, и по личным соображениям. Принцесса Ярослава обожала местный климат: особенно ее радовали снежные сугробы, поскольку у них на юге о таком чуде природы только сказки рассказывали.
Что приятно, Тигра и Рутель с Ороном тоже предпочли перебраться в новую крепость, ведь в Ургу им теперь был путь заказан. Эта троица быстро здесь обжилась: щедрый принц с супругой выделили каждому по скромному, но вполне удобному домику. Как выразился наследный принц Яр Седьмой, население крепости надо увеличивать, привлекать новых жителей, поднимать экономику и еще много умных слов, которые я, признаться, пропустила мимо ушей.
Тигра сейчас как раз готовиться открыть бакалейную лавку (посмотрим, что она сделает с тем, кто «случайно» разобьет ей витрины!), а наша сладкая парочка собирается работать в местной академии волшебства. Меня тоже звали, но я пока не знаю, стоит ли соглашаться или все же заняться чем-то другим.
Пока что все мои мысли были сосредоточены на обустройстве нашего нового жилища, потому что совсем скоро в гости должны были пожаловать родители. Уже через…
Я бросила короткий взгляд на часы и ужаснулась! Без четверти час! Они уже должны быть здесь!
Плюнув на цветы, я ринулась в кухню, чтобы проверить, как там поживает мой черничный пирог. К счастью, Лис не дал еде пропасть и вовремя вытащил пирог из духовки.
Со скучающим видом он заполнял какие-то свитки за кухонным столом.
Я фыркнула.
— Опять заполняешь декларации за его величество? Я, конечно, принца люблю и уважаю: плюшки мои он хвалит очень резво, — но и ему уже пора повзрослеть. А ты, между прочим, маг, а не секретарь.
И, надо добавить, не просто маг, а придворный. Это значит, что он должен сопровождать королевских особ во все деловые поездки и визиты. Ну, мало ли, какая нечисть по дороге попадется, а тут вам, пожалуйста, настоящий боевой маг. Правда, шрам на щеке я ему никогда не прощу. Это, видите ли, дракониха ему такая ядовитая попалась!
— Сейчас, Тина, всего две строчки осталось… — пробормотал Лис и поправил сползшие на нос очки. Он в них был очень смешным и каким-то непривычно серьезным.
Но закончить ему не дала не я, а дверной колокольчик, звучно возвестив о прибытии всей нашей родни.
Я заметалась по кухне, как раненая гарпия, тщетно пытаясь что-то в последний раз поправить или почистить.
Они все были здесь: леди Аида с мужем, мои родители, Тай и даже бабушка Венни, которая уже много лет не ходила дальше булочной, не говоря уже о том, чтобы пройти такое расстояние. Я по очереди повисла у каждого на шее, прижала к сердцу вырывающегося брата и только затем принялась показывать всем наши скромные хоромы.
Пару раз я перехватывала заговорщический взгляд отца, по которому поняла, что, кроме нас двоих, о том, что произошло во время моих магических экспериментов, никто и не знает. Да, родители Герольда знают, что случилось с их сыном: об этом Лису пришлось написать длинное и вымученное письмо, над которым он корпел не один день. Ведь никакие слова утешения не заменят одной простой фразы: Герольда больше нет.
Я знала, что на самом деле Герольд существовал, просто не в нашем мире. Попав в безвременье, он, возможно, наконец обрел то, чего ему так не хватало здесь: понимание себя. Он был отличным магом, одаренным, способным, и ему многое удавалось в жизни, но вместе с этим, вспоминая его сейчас, я не могу вытащить из глубин памяти ни одного момента, когда я бы поняла, что он счастлив. Для гениев мир слишком узок, мешают рамки, мешает обыденность. Ходить в дозор — это долго, скучно и не та работа, которая подходит настоящему магу, потому что настоящие маги смотрят на вещи шире.
Что касается Орфеи, то ей, кажется, очень нравится жить в деревне магов. Я слышала, что ее овощной суп с крольчатиной пользуется гораздо большей популярностью, нежели похлебка Дашки, которая наконец-то смогла выйти замуж за пропавшего возлюбленного. Того, как оказалось, на самом деле звали вовсе не носач, а Турин. К похищенным магам вернулась память, и все они вернулись домой.
Общим советом было решено выдать мне магическую лицензию, но предупредили со взрывчатыми веществами больше не баловаться, а направлять свои умения в мирное русло. Я бы и рада, только знать бы, что это за русло такое.
Однако уже сейчас кажется, что я нашла золотую середину. В Эйне мне очень нравится тем, что она хоть и в два раза крупнее Урги, все-таки здесь много чего родного и знакомого. Взять хотя бы соседей. Я и представить себе не могла, как мне не хватало обычных людей по соседству! Сапожников там всяких, флористов, секретарей! С ними можно и поболтать на тему погоды («И как вы укрываете свои помидорные деревья на зиму?»), и просто обменяться ничего не значащими улыбками.
Первое время мне вообще хотелось бегать по крепости и обнимать всех и каждого, у кого выражение лица было чуть светлее грозовой тучи. Но этот приступ быстро прошел, и теперь я просто училась наслаждаться жизнью. Город у нас еще молодой, многому мы только учимся.
Единственное, что меня терзало до сих пор, был тот факт, что я так и не узнала, что в итоге стало с Василиной. Тигра говорит, что ее родственница не пропадет, недаром столько лет прожила совершенно одна в диких условиях. К людям она уже не вернется, особенно если учесть, что стало с Герольдом.
Надеюсь, что и эта прохвостка найдет свое маленькое оборотницкое счастье одна или с каким-нибудь ликантропом. Едва для меня все страхи оказались позади, как быть добрее даже к твоим злейшим врагам внезапно оказалось гораздо проще.
На следующее утро после того, как все наши родичи благополучно отчалили обратно в Ургу, я наконец-то почувствовала себя взрослой. Щурясь от солнца, я сладко потянулась, перевернулась набок и уставилась на лицо безмятежно спящего Лиса.
Во сне он выглядел гораздо младше, только вот шрам придавал ему некоторую зловещесть. Никому не говорите, но он ему даже идет. Так Лис хоть не поход на слащавого актера из черно-белого фильма. И зачем я раньше смотрела все эти сопливые сказки?
Своя оказалась гораздо интересней.
Чем вам не сюжет для фильма?! Или даже для книги! Точно, из этого вполне может получиться забавная история в назидание потомкам о том, что нужно слушать сердце и не переставать искать себя в этом огромном мире.
Если бы не Лис, меня бы сейчас здесь не было. До сих пор поверить не могу, что такая элементарная формальность как связывающие руны может спасти не одну жизнь. Ведь иначе я бы точно не отличила Лиса от Герольда, притворявшегося братом.
Герольд лучше всех знал, что даже приворотное зелье не помогло мне подавить свои чувства к Лису, как знал и то, что только ему я бы доверилась на сто процентов. Именно поэтому Герольд обернулся братом, прекрасно зная каждую черточку его лица, не говоря уже о том, как он говорит или ведет себя. И что его фамильяр — это черный кот.
Он сделал все, чтобы я не заметила подмену, и я, как последняя дурочка, поверила.
Уже потом Лис рассказал мне, что нашел меня только благодаря отслеживающему заклинанию, которое предусмотрительно на мне поставил. Я в тот момент даже не сердилась, ведь это, в конце концов, спасло мне жизнь.
Правда, на этот раз видение сослужило Лису не самую хорошую службу: он-то думал, что видел себя, а не своего брата, поэтому предположил, что пока мы не встретимся на той самой поляне, ничего плохого не случится. Поэтому он сначала отправил голубя в деревню за подмогой, а сам отправился вызволять застрявших в пещере магов. Благо, никто ее в это время не охранял, потому что, сами понимаете, было не до этого.
Только поднявшийся ветер и покрасневшее небо дали Лису понять, что он все-таки ошибся, и ба-бах я вполне в состоянии устроить и без его участия. Так что, едва дождавшись остальных, он рванул к эпицентру событий, который легко можно было разглядеть по воздушной воронке даже с другого конца империи.
Ну, вот, в общем-то, и все, а дальше вы сами знаете.
— Хватит пялиться на меня, — сонно пробормотал Лис, вслепую нащупывая мою руку.
— Хочу и пялюсь! — И я перекатилась поближе к парню, уткнувшись лицом в его широкую грудь.
Лис мягко рассмеялся:
— Ладно, разрешаю смотреть, — вот павлин! — но только недолго.
— Почему? — Я приподняла голову и удивленно изогнула бровь.
— Там к тебе жена наследного принца пожаловала. Уже пять минут у порога мнется.
И почему у меня не развился обостренный слух? Конечно, мастеру зелий такие навороты в работе ни к чему, но в обычной жизни, как можно заметить, очень даже полезно.
Со стоном я скатилась с кровати и принялась нащупывать вторую туфлю. Заодно выглянула в окно: действительно, Слава. И чего ей понадобилось в такую рань?
Не знаю, как, но когда я выскочила из ванной, на ходу надевая носок, Лис уже мило болтал с нашей гостьей в прихожей. Это магия, иначе не скажешь!
Лицо Славы сразу оживилось, как только она заметила мою раскрасневшуюся физиономию:
— О, Тина! Как хорошо, что ты дома!
«А где мне еще быть в такое время», — подумала я, но вслух этого, конечно же, не сказала. Принцесса была хоть и болтливым, но очень нежным и ранимым существом.
— Вы тогда болтайте, а я пока схожу за хлебом, — отсалютовал Лис, оставив меня наедине с этой машинкой по производству слов. Слава мне очень нравилась, но порой находиться с ней в одной комнате дольше пяти минут было невозможно.
К моему удивлению, раскрывать рот девушка не торопилась.
— Что-то случилось? — осторожно спросила я, провожая Славу в гостиную.
Та села на самый краешек кресла, что на нее было совсем не похоже, а затем молча приняла у меня из рук чай с молоком.
— Понимаешь, Тина, я, конечно, должна была сказать тебе об этом раньше, но все не было свободной минутки… То маникюр, то собрание министров… В общем, дело такое. Ты знаешь, здесь, в Эйне, скоро откроют новую академию?
Я кивнула. Из нашего окна как раз виднелся шпиль астрономической башни, где будущие студенты-волшебники будут изучать прогнозирование и физику созвездий. Академия — это, конечно, дело благое, но на кой кентавр тут понадобилась я?
— В общем, мы проголосовали и решили, что ты — идеальный кандидат на должность главы академии.
— Что?!. — От шока я дернулась и пролила добрую половину чашки чая на белую плиссированную юбку. Вот это новость!
— А меня не забыли спросить?
Ярослава виновато прикусила губу, после чего подняла на меня глаза и невинно захлопала своими большими белыми ресницами.
— Ну Тина, я тебя как друга прошу…
— По дружбе такие вопросы не решаются! — ответила я. — Я на тебя и на твой мифический совет, с кем вы там это решение принимали, не злюсь, но такие вещи за спиной у человека не делаются!
Еще спустя полчаса слез и уговоров вернулся Лис, и дом наполнился ароматом свежей выпечки. И я, и мои жировые запасы определенно были рады соседству с таким талантливым пекарем, как Карл! Этот кондитер-путешественник два года провел на полевой кухне, в результате чего лишился глаза, но не таланта в своем ремесле.
— Так, что тут у нас? — Я приоткрыла бумажный пакет и с наслаждением вздохнула божественный запах. Аромат так одурманивал, что я уже практически не злилась.
Чесночные булочки! А лучше чесночных булочек могут быть только чесночные булочки с маслом, медом и большой кружкой клубничного чая.
На самом деле, в то утро я не восприняла предложение Славы всерьез. Я была еще не в том возрасте, чтобы корчить из себя злобную директрису, хоть и являлась уже полноправным магом и частью волшебного сообщества. А маги, надо сказать, редко соглашались на работу в академиях, ведь их приоритетными задачами были или уничтожать нечисть, или готовить себе смену. Надо ли говорить, что последнее было занятием очень прибыльным и ни в какое сравнение не шло с элементарным преподаванием в имперском учебном заведении.
И все же что-то в этой идее казалось мне очень привлекательным. Работа рядом с домом, высокая должность, почет и уважение всего в двадцать один год. Такими возможностями определенно не стоит разбрасываться, ведь не сидеть же мне на шее у Лиса до конца своих дней! Вот и пригодились мне мои бессонные ночи, проведенные над учебниками. Даже наш старый директор из академии теоретического волшебства, разбуди его ночью, не смог бы назвать пятнадцать составляющих драконьей крови, а я могу.
Так что в первый день после новогодних праздников я надела свой парадный изумрудный плащ, припудрила щечки и направилась в свежеотстроенное здание академии Эйны в качестве строгой, но очень справедливой начальницы.
Оставив Лису завтрак на столе и ничего не подозревая, я аккуратно закрыла за собой входную дверь и чуть не упала от неожиданности! Лягушки вместо снега?! Серьезно?!
Замахала рукой наша новая соседка Фина. Они с мужем и двумя детьми как раз недавно переехали в Эйну аж из самой столицы. Как мне объяснила Ярослава, они с Финой когда-то учились в одной школе и даже после ее окончания оставались очень хорошими подругами.
— С добрым утром! — попыталась перекричать соседка шлепанье земноводных. — Не знаешь, кто это так постарался?
Она была еще такая молодая, эта Фина. Всего на несколько лет старше меня, а уже имела двоих очаровательных мальчишек.
Я не удержалась и прыснула.
— Кажется, знаю. — А затем резко повернулась и задрала голову: и правда, в окне мелькнула блондинистая шевелюра.
Этот большой ребенок никогда не вырастет! Но я все равно его люблю, даже таким.
Подумать только, еще совсем недавно я направлялась в академию волшебства в качестве простой ученицы без всяких перспектив и талантов. Самым моим нелюбимым предметом были зелья, а самым раздражающим человеком — Лис.
Теперь все перевернулось с ног на голову, хотя самые родные вещи остались прежними. Дождь из лягушек, например.
Бедные создания жалобно квакали и обеспокоенно прыгали по снежным сугробам. Под ноги приходилось смотреть тщательно прежде всего потому, что заляпать новые красные сапожки в первый день работы на таком серьезном посту — это уже ни в какие ворота.
Учеников в этом году набралось немного, ведь Эйна была еще совсем молодой крепостью, но это не отменяло моих дрожащих коленей. Я до сих пор не могла поверить, что согласилась на это!
Успокоилась я лишь тогда, когда увидела у серебряных ворот академии поджидающую меня Тигру. На шее у нее висела связка молочных сосисок, и выглядело это ожерелье довольно угрожающе.
— Эй, подруга, ну что, не зря зубрила таблицу Кирса? — присвистнула она.
— Не Кирса, а Корса. Таблица защитных элементов.
Тигра была неисправима! Но все равно она оставалась моей самой лучшей и самой сумасбродной подругой.
— Как у тебя с Карлом? — спросила я, поднимаясь по широким каменным ступенькам на крыльцо замка.
Лавки Карла и Тигры находились по-соседству, и я подозревала, что рано или поздно они превратят их в одно большое семейное заведение. Но Тигра по этому поводу пока лишь отмалчивалась и таинственно улыбалась. Вот и сейчас она неопределенно махнула рукой.
— Закормил он меня своими плюшками. Скоро в дверь не пролезу!
И я сочла это добрым знаком. Мы еще несколько минут поболтали о том, о сем, пока до меня не дошло, что я вот-вот опоздаю на урок.
— Все, мне пора! — спохватилась я и торопливо клюнула оборотниху в щеку.
Влетев в класс последней, я чуть было не плюхнулась по привычке за первую парту, но вовремя опомнилась, сбавила скорость и размеренно прошествовала к небольшому пьедесталу, откуда мне предстояло вещать о блестящих перспективах теоретической академии волшебства Эйны.
Все в зале тут же притихли, и только какой-то мальчишка с младшей ступени продолжал увлеченно что-то рассказывать своей соседке. Та пыталась одернуть друга, но тот и вовсе ничего не замечал. Даже его блестящий остроконечный колпак, который все студенты были обязаны надевать по праздникам, смешно съехал набекрень.
Как настоящая взрослая, я лишь снисходительно улыбнулась детской шалости и приступила к своей вступительной речи. Время от времени я ловила на себе восхищенные взгляды учеников и понимала, что быть директрисой — это не такое уж и скучное занятие. В конце концов, это ведь еще и бесплатные обеды в местной столовой.
— …с уклоном в изготовление зелий! — закончила я тщательно подготовленную речь, и в воздух дружно взметнулись студенческие колпачки.
Что-то мне подсказывало, что в этом году мы еще повеселимся.
Конец