13
Украшения и платье дополняли друг друга, на незнакомку в зеркале я смотрела с гордостью. Волосы, которые еще пару часов назад торчали в разные стороны, мы с камеристкой совместными усилиями все-таки расчесали. Теперь они были уложены в плетение из кос, локонов и жгутов, и украшены большой заколкой — цветочной веточкой. От высокой, по моде Вэлии, прически я отказалась. Сзади волосы закрывали шею, а спереди струились двумя свободными прядями, которые обрамляли лицо. Спина и декольте — открытые на грани приличий. Легкая накидка — шарф прикрывала плечи полупрозрачным газовым облаком. Корсет я попросила не затягивать слишком сильно, но на талию мне никогда не приходилось жаловаться.
— Долго вы еще будете прихорашиваться, милая леди? — донесся звучный голос деда из соседней комнаты.
— Минуточку!
Не могу же я выйти, не убедившись, что все идеально. Камеристка отступила, сложив руки на переднике, я же пристально рассматривала себя.
Лицо чересчур бледное, несмотря на зелье для легкого румянца. Маленькая хитрость, которой меня научила первая гримерша — тонкая незаметная линия вокруг глаз, оттенила их и сделала выразительнее. Я немного покусала губы, чтобы стали ярче и слегка припухли, и вышла в гостиную, где застала умилительную картину: Арк положил голову на подлокотник кресла, а дед чесал его за ухом. Увидев меня, дедушка поднялся и отвесил галантный поклон.
— Леди Луиза, вы неотразимы!
— Стоило так стараться, чтобы услышать это от вас.
Дед у меня слов на ветер не бросал: восхищение в его глазах вознаградило за все усилия.
Чем заняться в ночь перед балом? Правильно, красоту наводить. И не только свою. Мне пришлось побегать за Терезой, чтобы заставить ее воспользоваться приготовленной мной маской. Побегать буквально, потому что она пятилась от меня, словно я собиралась намазать ее отваром гориньи, от которой все лицо становится красного цвета и покрывается прыщами. Потом, в три часа ночи, мне пришло в голову, что я должна обо всем рассказать Винсенту. Именно сегодня и чуть ли не сейчас. Проворочавшись до рассвета, я решила подождать, поручила Арка лакею и немного поспала. До обеда.
— Сейчас я сожалею о том, что вы моя внучка.
— Мой первый танец — ваш.
Я поправила деду галстук, легко поцеловала в щеку, а он предложил мне руку. Мы направились к двери, и Арк пошел следом, тихонько поскуливая. Так и норовил ткнуться носом мне в руку, а потом шагнул вперед и зарычал.
— Это еще что такое, бестолочь? — дедушка попытался его отогнать, но дог ощерился и показал зубы. Тут уже удивилась я: с того дня, как в доме появился маленький черный щенок, он рычал только играючи или когда кто-то на меня злился.
— Арк, место! — я чуть повысила голос, но он не двинулся с места. Заскулил уже громче, преданно заглядывая в глаза. Пришлось повторить уже строже: — Место!
Тогда он опустил голову и поплелся в спальню. Я обернулась: он укладывался на полу, виноватый и грустный. Захотелось подбежать к нему и притянуть к себе, но бал должен был начаться с минуты на минуту. Успеется. Вернусь и будем обниматься всю ночь.
У лестницы нас дожидались отец, Глория и Себастьян. Мачеха в светло — голубом платье выглядела моложе, а братец в черном парадном костюме и при фраке — на несколько лет старше. Вечно заискивающее выражение лица и бегающий взгляд сменила отрешенность и гордо вздернутый подбородок. Ни он, ни матушка не соизволили высказать ничего о моем наряде, Глория только поджала губы, заметив колье.
А вот отец улыбнулся — немного неуверенно.
— Прекрасно выглядишь, дочка.
Я улыбнулась в ответ и протянула ему руку.
— Не возражаешь? — спросила у деда, отпуская его.
— Буду только рад.
— Как вам Мортенхэйм? — я повернулась к отцу, направляясь за ним. Надо бы запомнить, что я здесь не хозяйка, и перестать задавать этот дурацкий вопрос.
— Много воспоминаний. Чувствую себя необычно.
Не самая легкая тема. Я украдкой взглянула на отца, но он продолжал улыбаться:
— Потому что хозяева больше не смотрят на нас, как на насекомых.
Я с трудом сдержала смешок. Оказывается, у него тоже есть чувство юмора.
Мы спустились по лестнице, сливаясь с потоком направляющихся к бальной зале людей.
— Леди Луиза, вы очаровательны! — Неожиданный комплимент от одного из джентльменов заставил улыбнуться.
— Благодарю.
— Дорогая, у вас потрясающее платье! — Его спутница решила поддержать кавалера, и на ее голос обернулись все.
Дальше на меня посыпались комплименты от других гостей. Нас приветствовали, на нас смотрели, безоговорочно принимая в свой круг — похоже, горячая новость о воссоединении семейства Лефер потихоньку остывала, а ближе к ужину и вовсе превратится в ледышку: наверняка на балу случится немало любопытного, что будет забавно обсудить.
Холл, длинный коридор, и вот нас уже объявили. Мы с отцом шагнули в двери первыми.
Стемнело, над залой расплескался приглушенный свет роскошных люстр, блестки украшений переливались под потолком, в воздухе плавали запахи духов и мягкий ненавязчивый аромат хвои. Огромная ель — высотой в четыре человеческих роста не меньше — застыла в центре залы, от ее верхушки расходились тончайшие нити, протянутые под потолком с фресками и стекающие вдоль занавешенных портьерами окон.
Мужчины провожали меня взглядами — короткими, насколько позволяли приличия, но на этот раз никаких фривольностей я не замечала. Дамы оценивающе рассматривали платье, восхищенные вздохи чередовались с: «Ничего особенного. Вот у моей кузины на свадьбе…»
Большинство уже собрались, я заметила стоявших чуть поодаль Фрая и Терезу, мысленно пожелала ей удачи. Музыканты листали ноты и о чем-то негромко спорили, лорд — канцлер переговаривался с каким-то мужчиной внушительных размеров, дамы перешептывались, обмахивались веерами, совсем юные девушки восторженно оглядывались по сторонам — сразу понятно, что у них это самый первый бал.
— Леди Луиза, вы великолепны! Граф Солсбери!
Знакомый голос. Обернувшись, я увидела чету Уитмор: граф с улыбкой взирал на меня, а вот Камилла явно сожалела, что у нее в руках ничего нет, чтобы пролить на мой подол.
Дед поприветствовал их кивком, легко поцеловал руку леди Уитмор, затянутую в черную высокую перчатку. Перстнем, красовавшемся на ее пальце, можно было убить, если прицельно кинуть.
— Очень рада вас видеть, леди Луиза, — ее «рада» прозвучало таким тоном, каким обычно проклинают на долгую и мучительную смерть. — Граф Солсбери.
— Взаимно, леди Уитмор, — я вернула любезность с лихвой, холоднее только снеговики разговаривают.
Темно — синее бархатное платье Камиллы было расшито драгоценными камнями и казалось роскошно — непреподъемным. Равно как и бриллианты — тяжелые, сверкающие. Как она в этом танцевать собирается?
Дед разговорился с ее супругом, я же вернулась к созерцанию зала. Строгие цвета мужских костюмов искупало многообразие красочных платьев. Чего тут только не было — от нежных оттенков фисташкового, кремового, персикового до кричащих сочных — солнечных, яблочных, небесно — синих, гранатовых. Самые разные ткани, фасоны и прически. Девушки помладше завивали тугие локоны, оставляя их свободно ниспадать на плечи и спину, дамы предпочитали высокие — от сооружений, напоминающих модные башни, до достаточно простых.
— Ее Величество королева Брианна и принц — консорт Дамиан.
Зал замер, и я не стала исключением. Лишь когда королева ступила на начищенный до зеркального блеска паркет, все, словно придавленные невидимой рукой, склонились в поклонах и реверансах.
До этого я видела Ее Величество только на портретах в фойе театра — миловидную темноволосую особу с выразительными глазами и тонким ртом. Сейчас же не могла отвести от нее взгляда. Платье цвета шампанского переливалось, точно золотое облако в блеске солнечных лучей. Держалась она с царственной легкостью, а ее супруг — приятный блондин, смотрел только на жену.
— Его Светлость герцог де Мортен и Ее Светлость вдовствующая герцогиня де Мортен.
Казалось, мы не виделись целую вечность. Целую вечность, хотя прошел всего один день. Я смотрела на Винсента, руки горели от невозможности прикоснуться, обнять, чувствовать своего мужчину. Поймала ответный взгляд, уголки его губ едва уловимо дрогнули, а потом… Стены вспыхнули серебристо — голубыми узорами, люстры погасли, елка засияла огнями и по тянущимся от нее нитям побежали мерцающие искры, сначала под потолком, а затем водопадом стекая по портьерам.
— Какая красота!
— Невероятно!!!
Восхищенные возгласы доносились отовсюду, и тут искры посыпались вниз. На миг посетила сумасшедшая мысль: я стою под открытым небом, а на меня падают звезды. Значит, можно загадывать желание?
В тот же миг зазвучала музыка, Винсент и Ее Величество открывали первый танец, а следом за ними в вальсе закружились принц Дамиан и герцогиня. Дед предложил руку мне, отец — Глории, а Себастьян — какой-то молоденькой девушке, и мы влились в поток кружащихся под сверкающим дождем пар. До меня доносились обрывки фраз:
— … После ужина на улице фейерверк…
— … моя брошь! Такая глупость!..
— … Просто не верится, что уже…
Я запрокинула голову, и искры падали мне на лицо — не обжигая и не холодя, растворяясь, едва касались кожи. «Хочу провести всю жизнь рядом с ним», — подумалось мне. Это считается за желание?
— Волшебное начало, — дед отлично двигался, идти с ним в паре — одно сплошное удовольствие. — Пусть весь следующий год будет таким.
— Пусть, — я слизнула упавшую на губы искорку до того, как она погасла. В зале струилось мерцание силы Винсента — это представление устроил он, и сейчас мне казалось, что так я хоть чуточку к нему ближе. Нет, Луиза, привыкай. Не первый и не последний раз, когда ты не сможешь появиться с ним на публике. Но как бы я хотела подарить ему первый танец! Сейчас касалась бы его руки, смотрела в глаза, и звезды падали на нас.
Я украдкой пыталась отыскать среди вальсирующих Винсента с Ее Величеством, но пока мне не везло.
— Кого-то потеряли?
Я подняла на деда возмущенный взгляд, но он улыбался. Шаг вперед, ногу к ноге, шаг назад. Дедушка сбился, но быстро выровнял ритм.
— Устали?
— Не выдумывайте, леди!
Интересно, как там Тереза с Фраем? В полумраке их было не разглядеть, но я все же надеялась, что мои уроки не прошли даром. Музыка стихла, и мы остановились. Звездопад прекратился, узоры на стенах погасли, свет люстр снова медленно набирал силу. Последние искры опустились вниз, и зал взорвался аплодисментами.
Я покрутила головой и выяснила, что Тереза стоит у стены, а Фрай целует руку какой-то светловолосой особе. Винсента нигде не было видно. Я мысленно вздохнула: сейчас он точно будет танцевать с матушкой.
— Позволите украсть вашу прелестную спутницу, граф? — Фрай приблизился к нам и легко поклонился мне.
— Если она того пожелает.
Раньше я бы с большим удовольствием согласилась подпирать стенку, но сейчас пожелала. Мне явно не помешает отвлечься, особенно учитывая то, что невеселые мысли то и дело маршировали по сознанию и шли в атаку по всем фронтам. Да и дедушка заодно отдохнет.
— Полагаю, мне стоит извиниться.
Кантрель пришел из Вэлеи, и был быстрее вальса. Нам приходилось сходиться и расходиться, но рук мы не размыкали, а когда переходили к плавным элементам, Фрай вел не менее уверенно, чем дед. В его движениях прослеживалась странная текучесть, грация — словно он всю жизнь только и занимался танцами. Подозреваю, что он во всем хорош, если не сказать идеален. Издержки профессии?
— Во время танца неприлично падать ниц и лобызать ноги. Подождем, пока он закончится?
— Я предпочту обойтись словами.
Я приподняла брови, и ответом мне был насмешливый взгляд. А все-таки Фрай хорош: необычное сочетание его внешности и цвета глаз — зеленого, как бутылочное стекло на свету — впечатляло. Даже хищный осадок куда-то затерялся, или для меня теперь просто другая маска?
Я ошибался на ваш счет, что случается крайне редко.
— Значит ли это, что застенки мне больше не грозят?
— Больше того, вы можете на меня рассчитывать.
Его по дороге хлопушкой оглушило, что ли?
— Что ж, вы прощены, и я буду на вас рассчитывать. Как вам праздник?
— Пестро.
— Пестро?
— И шумно, — расходимся на длину рук и сходимся вновь.
— Вам не нравится?
— Только между нами?
Я кивнула.
— Это кошмар любого полицейского, леди Луиза.
— Это еще почему? — поворот и мягко уходим вправо.
— Толпа, шум, эйфория. За углом можно любого зарезать, и никто не заметит. А званый обед на столько персон? Трави кого хочешь.
Он вздохнул и улыбнулся — настолько искренне, насколько умел.
— На самом деле я просто не люблю праздники.
— Я уже поняла.
— Но здесь я в меньшинстве.
— Я знаю одну особу, которая тоже не очень любит балы.
Плавный поворот — и рука Фрая снова на моей талии.
— Неужели?
— Именно. И она сейчас…
Я оглянулась и поняла, что мы оказались на другом конце залы.
— Почему бы вам не пригласить на танец леди Терезу?
Он выразительно изогнул бровь. Не знаю, поможет ли Терезе хоть что-нибудь: чувства начальника Тайной полиции застыли где-то между отметками «морозная свежесть» и «ледяной ад».
Шелест платьев и музыка стихли, Фрай поцеловал мне руку и ушел — уж не знаю, на поиск злоумышленников или по моей подсказке. Я танцевала еще, с разными джентльменами, а потом объявили очередной вальс и ко мне направился было молодой виконт. Но неожиданно остановился и резко изменился в лице.
— Леди Луиза.
Сердце чудом не пробило грудную клетку. Наверное, даже спустя двадцать лет я буду так же замирать от его голоса. Если, конечно, мы все еще будем вместе спустя двадцать лет.
Так, Луиза, сейчас не время об этом думать. Улыбайся, тебе же не шестнадцать!
Я обернулась. Взгляд Винсента полыхнул так, что слова были не нужны. Никакие слова, никакие комплименты. От чувственной улыбки перехватило дыхание, а колдовские темные глаза притягивали, завораживали, заставили вложить руку в его сильную ладонь. Он прекрасен. Невероятен. Притягателен настолько, что я даже дышу через раз. Белоснежный шейный платок оттеняет смуглую кожу, элегантный черный костюм, казалось бы, ничем не отличается от парадной одежды остальных мужчин, но… Какие другие мужчины? Где они все?
— Подарите мне следующий танец?
А я могла отказаться?
— Да, Ваша Светлость.
Сердце билось то тише, то громче. Когда его рука легла на талию и музыка увлекла нас за собой, я видела только Винсента. Шорох шагов, голоса и шуршание платьев стихли, словно в целом зале мы остались одни. Этот вальс был мягче и медленнее, а я не могла отвести взгляда от мужчины, уверенно ведущего меня за собой. Голова кружилась так сладко, точно это и впрямь мой первый бал.
— Во время открытия вы сотворили чудо.
— Рад, что вам понравилось.
Как же мне его не хватало! Как если бы все эти дни я дышала вполсилы. Словно не могла дотянуться до стакана с водой, который стоял у меня перед носом. Я не представляла, что буду делать, когда музыка закончится и мне придется снова его отпустить. Наверное, просто умру.
— Вам нравится праздник? Не скучаете? — Вежливая фраза его устами прозвучала двусмысленно. Может, дело было в том, как сильно и в то же время нежно он меня обнимал, как уверенно вел в танце.
— На празднике нет. А вы?
Пожалуй, никогда в жизни меня так не раздражали светские разговоры. Времени у нас немного, а мы тратим его на ерунду! Всевидящий, дай мне силы все это пережить. Шаг вправо и назад, поворот, а потом влево.
Так близко! Так умопомрачительно близко.
— Теперь нет, — Винсент мягко улыбнулся. — Всем приготовили подарки?
Ох, подарки! Я про них почти забыла. Мне доставили их сегодня днем, но поскольку я бессовестно проспала, не успела даже подписать карточки.
— Разумеется, — я закусила губу и бросила на него игривый взгляд из-под ресниц. О том, какой подарок дожидается его, помимо шелкового шейного платка, пусть догадается сам. — Вам уже не терпится развернуть свой?
— Я его уже получил. — Винсент посерьезнел, в его взгляде застыла знакомая решимость. — Другие рядом с ним меркнут.
— Ох, неужели? — я улыбнулась, когда мы делали очередной поворот. Как мне нравится его дразнить!
— Жаль, я не могу развернуть его сейчас, — шепнул он еле слышно.
«Так разверните. Уведите меня отсюда и давайте забудем обо всех».
Вслух я ничего не сказала — не в переполненной же зале. Тем более, что это всего лишь мои фантазии, которые не имеют ничего общего с реальностью. Больше двух — трех танцев мне с ним все равно не танцевать, подряд тоже нельзя. Дурацкие правила! Дурацкий этикет!
Я не сразу поняла, почему мы больше не двигаемся: музыка стихла, я словно очнулась ото сна. Винсент отпустил меня — так медленно, насколько позволяли приличия, и я с трудом заставила себя шагнуть назад. На нас смотрели, а мы застыли рядом с раскидистой елью. Для всех это был просто очередной танец, но для меня — все равно что погрузиться в прохладное озеро в изнуряющий зной.
— Благодарю, — легкий поцелуй руки, который прервал подошедший виконт Эрден.
— Позвольте вас пригласить? — Смазливый темноволосый юноша, снова решил попытать счастья.
Я проводила Винсента взглядом и мысленно вздохнула.
— Сочту за честь.
Этот танец был веселым и чересчур подвижным — не зазеваешься. Смена партнеров происходила быстро, несколько интересных танцевальных переходов ты делаешь с одним — и уходишь к другому. Выдержать общий ритм, не запнуться, не замедлиться и не сделать все слишком быстро.
— Вы пойдете смотреть фейерверк, леди Луиза?
Румянец заливал щеки виконта, а поскольку шли мы, глядя друг на друга, он смущался еще больше.
— Обязательно. А вы?
— Всенепременно. Потому что там будете вы.
— Ох.
Неожиданно, но… даже отчасти не так увлекательно, как раньше. Мне нравилось соблазнять, интриговать, провоцировать, и нравилось быть в центре внимания, но все мысли все равно сходились на одном — единственном мужчине. Быстрый разворот, музыка взвилась ввысь, и он нехотя отпустил мою руку, тогда как я шагнула к другому. Кажется, графу Хауарду. Имена, имена, имена — Всевидящий, дай памяти никого не перепутать! Вширь граф раздался ничуть не меньше, чем ввысь, оттого напоминал крайне затянутый в корсет сдувшийся шар.
— Ужин обещает быть увлекательным! — пропыхтел он — танцы явно давались ему нелегко. — Сама Ее Величество приняла предложение присутствовать на балу…
— … Сюрприз!
— … Де Мортен объявит о помолвке?! Да вы что?!
Мы шагнули по диагонали и оказались рядом с ведущими столь увлекательный диалог.
— Завтра, вероятно. За обедом.
— А может быть, сегодня за ужином?
Граф разливался соловьем, я же вся обратилась в слух, но сплетники, как назло, замолчали — дама в лимонно — желтом платье, и ее лысеющий кавалер, потом нас снова развела судьба в лице танцевальной фигуры. Я сменила еще несколько партнеров и вернулась к виконту, который, запинаясь, предложил мне пройтись к столам, где разливали пунш — аперитив.
— Вы потрясающе танцуете, леди Луиза.
— Благодарю, — бессознательно пробормотала я.
О какой помолвке они говорили? Или это просто слухи? Почему Винсент ничего мне не сказал? Я понимала, что так вертеть головой неприлично, но невольно высматривала его среди толпы. Да нет же, он не мог со мной так поступить. Это какая-то глупость.
— Вы кого-то ищете? — виконт вцепился в меня взглядом, словно пытаясь прочитать мои мысли.
— Лу?!
Себастьян. Расстались мы с ним не лучшим образом, но может быть, он спасет меня от этого назойливого мальчишки. Какое облегчение!
— Решила немного отдохнуть, — я пустила в ход самое страшное оружие женщины — веер, ожесточенно обмахиваясь им, — этот сумасшедший бартрет… ох!
Сил на церемонии не было, потому я быстро представила брата виконту, а остальное тот сделал за меня.
— Эрден, вы не будете против, если я побеседую с сестрой?
Виконт явно колебался, но Себастьян задал вопрос на удивление жестко: тоном, после которого не принято отказывать. Даже я с удивлением взглянула на него — не обозналась ли, потому что мой вечно бледнеющий и краснеющий братец командовал разве что игрушечными солдатиками.
— Буду рад снова с вами танцевать, леди Луиза.
Эрден удалился, я же без сил опустилась на стул, напряженно вглядываясь в бесконечную вереницу танцующих пар. Мимо степенно прогуливались дамы, которых утомил последний танец и джентльмены, готовые последовать за ними хоть на край света.
— Принести тебе что-нибудь?
Я кивнула, и братец исчез, чтобы через пару минут появиться с пузатым бокалом, наполненным до краев.
— Вишневый. Все как ты любишь.
Я приняла пунш из его рук, поднесла к губам и почти сделала глоток, когда вспомнила о ребенке. Отставила бокал на столик, поднялась.
— Прости. Я не хочу.
— Лу, ты побледнела. Выпей, — руки Себастьяна едва заметно дрожали, а взгляд впился в мое лицо, словно от того, выпью ли я этот дурацкий аперитив, зависела его жизнь.
— Я же сказала, что не хочу! — мой высокий голос вклинился в промежуток между танцами, когда затихла музыка, и на нас стали оборачиваться.
— Не стоит настаивать, молодой человек, — ледяной голос Аддингтона заставил меня вздрогнуть, — если леди отказывается. Вы позволите?
Больше всего мне хотелось сбежать из залы, запереться у себя в комнате и не выходить до тех пор, пока все не разъедутся, но сейчас я почему-то просто вложила руку в протянутую ладонь и шагнула к лорду — канцлеру. Кажется, я пользуюсь популярностью.
На этой мысли с губ сорвался смешок. Учитывая то, как меня встретили поначалу, это было еще веселее. Глупо предполагать, что мое наследство что-то изменит, хотя обедневшие лорды вполне могут начать за мной охоту. Невзирая даже на тот прискорбный в глазах общества факт, что я давно уже не девица: ни по возрасту, ни вообще.
Снова быстрый вальс, бесконечное кружение. Я наконец-то заметила Винсента, чуть поодаль: он танцевал с совсем юной девушкой в персиковом платье.
— Леди Дижон. — Очевидно, Итан проследил мой взгляд. — Это ее первый бал.
Не сомневаюсь, что первый. Девушка была необычайно хороша собой: со светлыми кудряшками и тонкими чертами лица. Да и Винсенту она подходит, дочь герцога как-никак.
Так, Луиза, пожалуй, нужно отвлечься на лорда — канцлера. Поддерживать светский разговор. Думаю, стоит спросить, как он поживает. Или как ему нравится праздник.
На языке крутились банальности, но к счастью, Итан не настаивал на беседе. Холодный жесткий взгляд затягивал, под ногами словно расходился треснувший лед. Когда понимаешь, что вот — вот провалишься, но почему-то продолжаешь упорно идти. Тошнило, кружилась голова, а калейдоскоп нарядов сливался в сплошной пестрый узор, на котором выделялись Винсент и маркиза. Они улыбались, он что-то говорил ей. Уж точно не про заседание в парламенте!
— Иногда проще со всем покончить, — негромко произнес лорд — канцлер, отпуская меня в такт затихающей музыке. — Просто сделать последний шаг.
Голова взорвалась болью. Сердце раскалилось добела и грозило превратиться в уголек, ладонь под перчаткой пылала. Не хватало еще устроить здесь то же самое, что с Терезой в подземелье.
Я быстро двинулась к дверям.
— Лу, тебя проводить?
Я растерянно смотрела на Себастьяна. Проводить куда? Мне просто нужно пройтись, привести в порядок мысли. О чем мы говорили с Итаном? Я не помню даже его последних слов, но это и неважно.
Братец подхватил меня под руку и спешно вывел из залы. За спиной затихала музыка и голоса, коридоры проплывали перед глазами, я же просто шла. Все дальше и дальше от танцующих, все дальше от герцогской дочки и Винсента. В голове крутилась единственная мысль: «Я должна с этим покончить. Сделать последний шаг».
Покончить с чем? Последний шаг?
Перед глазами стояла смотровая площадка в оранжерее. Я закрывала глаза и падала в темноту.
Одуряющий аромат цветов с силой ударил по обонянию. Пульсация на ладони стала еще сильнее. Мы с братом шли внутри погруженной во мрак стеклянной стрелы, сквозь стены пробивался лунный свет, по полу расползались узоры теней. Эхо разносило стук каблуков по пустынной зале, и я вспомнила, как почти бежала по этому коридору, разозлившись на Винсента, вспомнила, как он приглашал меня на бал, какой нежностью сияли его глаза. Наш танец…
Вспомнила и остановилась, пытаясь понять, куда иду. И зачем.
Остановился и Себастьян: в лунном свете брат выглядел неестественно бледным, на худом лице выделялись высокие скулы, глаза возбужденно сверкали, уголки губ кривились. Он запустил руки в длинные вьющиеся пряди, а потом резко отступил назад. Светлые волосы растрепались и повисли прядями вдоль лица, заключив его в треугольник. В этот миг он отчаянно напомнил мне… Хилкота.
Сердце трепыхнулось в груди — не столько от этой мысли, сколько от следующей. Я собиралась… покончить с собой?!
Должно быть, я изменилась в лице, потому что Себастьян с силой рванул меня на себя, а следом шею обжег холодный металл.
— Кардонийский стилет, Лу. Одно неловкое движение — и ты истечешь кровью. — Непривычно жесткие нотки в голосе брата заставили меня замереть. — Умница. А теперь шагай. Мы идем на смотровую площадку.
