Утром я проснулась одна. Завернутая в одеяло, как джем в блинчик, вторая половина кровати даже не была примята. Завтрак прошел в недружелюбном молчании, герцогиня бросала на меня снисходительные взгляды, явно предназначенные для того, чтобы пробудить во мне осознание своей никчемности. Оно отказывалось просыпаться, поэтому меня вежливо перестали замечать. Тереза смотрела так, словно на моем месте сидела огромная волосатая гусеница, которая вознамерилась сожрать весь урожай. Ей меня тоже смутить не удалось: ем я мало, а не случись у нас с ее братом общая неприятность, ноги моей не было бы в Мортенхэйме. Похоже, одна Лавиния не считала, что я здесь лишняя, но пред лицом таких серьезных солидных особ мы остались в хрупком меньшинстве.

Не считая короткой прогулки с Арком, всю первую половину дня я провела в спальне с книгой, а после обеда меня ждал сюрприз. Винсент решил, что прощаться — это лишнее, и ушел, точнее уехал, по — энгерийски. Поджав губы, Ее Светлость сообщила мне, что он попросил сестру составить мне компанию и показать замок.

— Надеюсь, вы понимаете, что на некоторые темы с юными леди разговаривать недопустимо, — голос ее звучал кисло, словно она решила поправить нездоровый цвет лица ежедневным приемом чистого лимонного сока.

«Будь моя воля, дочь не посмела бы с вами заговорить. А вы сами никогда больше не переступили бы порог этого дома», — этого герцогиня не сказала, но продолжение трепетало на красивых тонких губах, как крылья бабочки, угодившей в пасть огненного зева — плотоядного цветка, пожирающего насекомых.

— Разумеется.

— Не поймите меня неправильно, леди Луиза. Ваш образ жизни далек… от того, чему я хотела бы научить дочь.

Будь на месте мамаши Винсента кто-нибудь другой, я бы объяснила, что актриса не равняется падшая женщина, и что ее дочери не повредит ослабить удавку правил светского общества на шее. Но увы. Я ограничилась тем, что мысленно надела ей на голову кадку с цветком, досчитала до десяти и повторила с улыбкой:

— Разумеется.

— Очень мило с вашей стороны. Есть кое-что еще. Ваша собака. Надеюсь, она не станет бегать по всему замку?

— Это он, Ваша Светлость. Не беспокойтесь, Арк хорошо воспитан.

— Замечательно. Я не потерплю разгуливающего по коридорам пса размером с жеребенка.

Можно подумать, окажись на его месте островная болонка, что-то бы существенно изменилось. Да у нее же аллергия на все живое! Включая людей.

— Мой пес знает свое место. — Я сложила руки на груди. — Я тоже.

Удовольствие от ее вытянувшегося лица было недолгим: двери отворились и в гостиную впорхнула Лавиния. Заметила меня, в глазах мелькнуло удивление, но она умело спрятала его, привычно потупив взор.

— Матушка, вы хотели меня видеть?

— Да, милая. Ваш брат будет счастлив, если вы покажете леди Луизе Мортенхэйм.

Девушка просияла.

— С удовольствием! — под строгим взглядом герцогини она втянула голову в плечи. — Простите. Я хотела сказать, леди Луиза, буду рада вас сопровождать.

— Взаимно, леди Лавиния, — я улыбнулась, пропуская ее вперед.

В спину мне вонзилась раскаленная спица пристального взгляда, но я даже не подумала обернуться. Общение с Ее Светлостью напомнило о распластанной под тяжелой плитой ханжества мораль, от которой сводило зубы. В свое время именно от этого я бежала без оглядки, но как видно, от судьбы не убежишь.

— Начнем отсюда? — звонкий голос заставил меня воспрять духом. По крайней мере, ближайшие часы я проведу рядом с девушкой, которая не стесняется говорить то что думает.

Мортехэйм оказалась еще более громадным и запутанным, чем я себе представляла, но Лавиния, или как она попросила себя называть, Лави, выросла в нем и знала как свои пять пальцев. Помимо столовой и Большой гостиной я запомнила, где находятся оранжерея, музыкальный салон и портретная галерея. Ну как запомнила — из калейдоскопа дверей, коридоров и переходов в памяти более — менее выделялись только эти комнаты.

— А это бальная зала! — Лавиния толкнула большие двустворчатые двери, и мы оказались в огромной зале с высокими потолками, тремя хрустальными люстрами и начищенным до блеска паркетом. Сквозь широкие окна лился солнечный свет. — Вы когда-нибудь бывали на балах в Мортенхэйме?

— Однажды, — я кивнула, — это было… красиво.

Мой первый бал. Девушки начинали выезжать в свет после шестнадцати, к тому же, у нас с Винсентом как раз состоялась помолвка и я обязана была присутствовать. Мачеха постоянно нюхала соли еще на подъездах — еще бы, здесь собирался весь высший свет Энгерии, даже регент с супругой, отец раздувал ноздри и пичкал меня нравоучениями, а я не могла думать ни о чем, кроме новой встречи с будущим мужем. Из головы не шло его красивое волевое лицо, сильные руки и надменный холодный взгляд. Я представляла, как он кладет ладонь мне на талию, как мы кружимся в вальсе, и как сердце заходится в бешеном ритме от одной лишь возможности смотреть ему в глаза.

Реальность оказалась прозаичнее: при встрече Винсент одарил меня равнодушным приветствием, поцеловал руку и удалился вместе с отцом, чтобы принимать гостей. Он танцевал со мной несколько танцев, чтобы соблюсти приличия, в остальное же время предпочитал мое общество всем кому только можно. Спустя час я уже чувствовала себя жалкой — в своем бледно — кремовом платье. Женщины, окружавшие меня, были грациозны и роскошны в разноцветных шелках и атласе, с откровенными декольте и притягивающими внимание драгоценностями. На их фоне я смотрелась простенькой дурнушкой.

Все мои попытки заговорить во время танца встречались со снисходительной улыбкой и скукой, и вскоре я оставила это занятие. Ни свет свечей, отраженный в зеркалах, ни чарующая музыка и смех, ни аромат цветов в больших вазах не могли вернуть утраченного волшебства. Мой первый бал обернулся разочарованием, но у Лавинии все будет по — другому.

— Лави, вы уже продумали свой первый наряд?

В следующем году состоится ее первый выход, уверена, она готовится к этому событию основательно.

— О да! — Глаза девушки тут же возбужденно загорелись. — Я даже ткань для платья выбрала, но матушка говорит, что шить его еще рано. Мода так переменчива.

Лавиния с тоской посмотрела на залу и поманила меня к выходу.

— Еще целый год ждать. Зато я смогу бывать в Лигенбурге, принимать гостей и джентльменов, — на последнем откровении у нее покраснели щеки. Лави мечтала о балах и кавалерах, как и большинство девушек ее возраста. — Что еще вам показать?

— Уже меньше года, — я невольно улыбнулась. — Очень хочу посмотреть вашу библиотеку!

Винсент не собирается учить меня магии, а значит, придется брать дело в свои руки. Для начала разберемся, как работает клятва истинной верности. У кого бы еще узнать, что случилось в хранилище де Мортена? Ни с кем из семьи герцога об этом разговаривать нельзя — он мне голову открутит. Остается только библиотека: почитаю, какие заклинания вообще применялись для защиты, а потом буду думать, что делать дальше.

— Библиотеку? У нас их две: матушкина и семейная, — Лави наморщила нос. — Там, где хранятся всякие летописи со скучной историей.

— Мне нужна вторая, — поспешно заметила я, правда, тут же исправилась, — она очень большая? В Лигенбурге есть городская библиотека, в три этажа высотой. Правда, я ее только снаружи видела.

При упоминании Лигенбурга Лавиния снова оживилась.

— Я тоже там не была, но уверена, что наша библиотека вам понравится! — Она тут же приблизилась ко мне и зашептала на ухо, словно нас мог кто-то услышать в безлюдном коридоре. — Только не говорите матушке, что я вам ее показала — мне запрещено туда ходить.

Она не стала уточнять почему.

По семейной библиотеке Мортенхэйма становилось понятно, что Биго любили книги больше, чем танцы. Она была копией бальной залы, разве что все стены занимали длинные стеллажи с фолиантами и даже свитками, в воздухе витал особый терпкий запах бумаги. Вдалеке виднелась высокая передвижная лестница, в центре застыли массивные письменные столы из черного дерева, а возле окон — широкие диваны. Солнечный свет расплескался по полу и по стенам, оживляя это строгое место.

— Что вы здесь делаете?

Мы с Лавинией дружно повернулись в сторону дивана, который стоял у стены. Темно — красное платье Терезы сливалось с обивкой, словно она была хамелеоном. Собранные в пучок волосы не добавляли ей привлекательности. В отличие от Винсента она была светлокожей и чем-то напоминала злобного призрака, потревоженного в неурочный час.

— Я показывала леди Луизе замок, — пробормотала Лавиния.

Старшая сестрица Биго поднялась и отложила в сторону альбом.

— Разве тебе разрешено здесь появляться?

Тереза говорила с сестрой, но смотрела на меня. Если бы взглядом можно было убивать, у меня бы уже остановилось сердце. Ну, или разорвалось, а подобное вносит в беседу некоторую неловкость. Жуткая особа.

— Мы ненадолго. Прощу прощения, если помешали.

Тереза была немногим старше меня, но в прошлом мы не общались. На приемах она не показывалась, во время обязательных визитов нам доводилось обедать вместе, но та молчала и редко заговаривала с кем-то, кроме Винсента.

— Зачем вы здесь?

Что-то подсказывало: ее интересует не мое появление в библиотеке, а приезд в Мортенхэйм. Как там Винсент говорил вчера? Королева мне что-то особо поручила, я куда-то особо влипла, потом попросила особого убежища.

— Я попросила защиты у Ее Величества. — Ужас какая забористая брехня! То есть ложь конечно же, именно так должна думать леди. — О прочем вам лучше спросить брата.

Я повернулась к Лави, которая понуро уставилась в пол.

— Хотите прогуляться по парку?

Заодно расспрошу, как что найти в этой обители знаний. Оставаться здесь один на один с Терезой мне не хотелось, вряд ли в ее присутствии получится сосредоточиться — буду сидеть как на иголках.

— Конечно! — девушка тут же встрепенулась, бросила на сестру осторожный взгляд. — Сегодня морозно, но можно одеться потеплее.

— Вы складно лжете, — шипение Терезы расслышала только я, потому что Лави уже выскользнула за дверь. — Да еще и лезете куда не следует. Держитесь подальше от библиотеки.

Это стало последней каплей. Она здесь не единственная хозяйка, а Винсент мне пользоваться библиотекой не запрещал. Да и Ее Злючая Светлость тоже. У Терезы есть причина меня не любить, но это не значит, что я позволю так с собой разговаривать.

— Это приказ? — я скрестила руки на груди и спокойно встретила ее взгляд.

— Совет. — Улыбкой Терезы можно было заморозить озеро. — Здесь нет любовных романов и прочей чепухи. Большинство книг вы и вовсе не поймете. — Последнее было то ли намеком на неизвестные языки, то ли определением моих умственных способностей.

— Я как-нибудь разберусь. А если станет совсем сложно, попрошу Винсента объяснить.

Терезу прямо-таки перекосило: в который раз показалось, что сейчас она обратится гигантской летучей пищухой и вопьется мне в горло. Брр!

Оставив старшую сестру Лавинии наедине с ее советами — угрозами, я поспешно вышла и прикрыла за собой дверь. Да уж, в отличие от герцогини, к ней лучше спиной не поворачиваться. Вдруг она и правда кусается.