Глава 20
– Ты явно нервничаешь, – сказала я. – Он за милю учует это, если ты не соберешься.
Томас посмотрел на меня, но вместо неодобрительного взгляда, которого я ожидала, показал удивительную выдержку и просто отвернулся.
Стук в дверь моментально нас отрезвил. Я подошла и распахнула ее.
– С добрым утром, Лииз, – сказал Трэвис, сияя от счастья.
– Заходи, Трэвис. – Я отошла в сторону, давая ему пройти и борясь с угрызениями совести из-за своей улыбки, достойной «Оскара». – Как прошла ночь? Подробности мне не нужны. Спрашиваю из вежливости.
Трэвис усмехнулся, а потом заметил стопку простыней, одеяло и подушку на диване.
– Э… – протянул он, потирая шею. – Лучше, чем твоя, брат. Может, мне… зайти позже? На ресепшене была записка, чтобы я пришел сюда в шесть.
– Верно, – сказал Томас, сунув руки в карманы. – Присаживайся, Трэв.
Трэвис прошел к дивану и сел, встревоженно глядя на нас:
– Что происходит?
Я села на угол кровати, приняв расслабленную позу и стараясь выглядеть дружелюбной и не представляющей угрозы.
– Трэвис, нам нужно поговорить о твоей причастности к пожару в университете «Истерн» девятнадцатого марта.
Трэвис нахмурился, а потом невесело усмехнулся:
– Что?
– ФБР расследует это дело, – заговорила я, – и Томасу удалось выторговать сделку в твою пользу.
Трэвис хлопнул в ладоши:
– ФБР? Он же директор по рекламе. – Трэвис махнул в сторону брата. – Томми, скажи ей.
Томас не ответил, и Трэвис сощурился:
– Что все это значит?
Томас опустил взгляд, а потом вновь посмотрел на брата:
– Трэв, я не занимаюсь рекламой. Я спецагент ФБР.
Секунд десять Трэвис молча пялился на брата, потом усмехнулся:
– Бог ты мой, чувак! Ты уж было начал меня бесить. Не надо так со мной! О чем ты действительно хотел поговорить?
Томас даже не улыбнулся, и смех Трэвиса утих.
– Томми, выкладывай уже.
Томас переступил с ноги на ногу:
– Трэвис, я уже год работаю со своим боссом, чтобы выбить для тебя выгодную сделку. Они знают, что ты был в Икинсе. План Эбби не сработал.
Трэвис покачал головой:
– Какой еще план?
– Свадьба в Вегасе должна была обеспечить тебе алиби и уберечь от тюрьмы, – сказал Томас, пытаясь сохранять спокойное выражение лица.
– Эбби вышла за меня, чтобы уберечь от тюрьмы?
Томас опустил взгляд и кивнул:
– Она не хочет, чтобы ты это знал.
Трэвис подскочил с дивана, схватил Томаса за рубашку и пригвоздил к противоположной стене комнаты. Я встала, но Томас поднял руку, останавливая меня.
– Ладно тебе, Трэвис, ты же не дурак, – прокряхтел Томас. – Я не сказал тебе ничего нового.
– Возьми свои слова обратно, – прошипел Трэвис. – Возьми обратно слова, которые ты сказал о моей жене.
– Трэвис, ей было всего девятнадцать. Она не собиралась выходить замуж, пока над тобой не нависла угроза тюрьмы из-за организации боя.
Трэвис замахнулся на Томаса, но тот уклонился. После небольшой потасовки Томас взял верх и предплечьем прижал младшего брата к стене.
– Да прекрати уже! Черт тебя подери! Она тебя любит! Любит настолько, что решилась на то, чего не собиралась делать в ближайшем будущем, только чтобы спасти твою дурную задницу!
Тяжело дыша, Трэвис поднял руки.
Томас отпустил его, сделал шаг назад, но брат замахнулся и ударил Томаса прямиком в челюсть. Тот одной рукой схватился за колено, а другой сжал челюсть, стараясь подавить свой гнев.
Трэвис ткнул в брата пальцем:
– Это тебе за то, что врал отцу.
Томас выпрямился и поднял указательный палец:
– Это я заслужил. Но не заставляй меня надрать тебе задницу. Мне и так хреново.
Трэвис окинул меня взглядом:
– Ты правда из ФБР?
Я кивнула, с опаской глядя на него:
– И меня не заставляй надрать тебе задницу.
– Мне тогда придется уступить, – коротко усмехнулся Трэвис. – Я не бью девушек.
– Зато я бью парней, – не теряя бдительности, сказала я.
Томас потер щеку и изогнул брови:
– Твой удар стал крепче, чем раньше.
– И это еще не в полную силу, сволочь, – усмехнулся Трэвис.
Томас размял челюсть.
– Конечно, стоит отдать Эбби должное за изобретательность, но, Трэв, ты купил билеты по своей кредитной карте уже после пожара.
Трэвис лишь кивнул:
– Хорошо, я слушаю.
– Также я работаю по делу об отмывании денег и наркоторговле в Вегасе. Возглавляет банду некий Бенни Карлиси.
– Бенни? – растерянно переспросил Трэвис. – Томми, ты сейчас это серьезно, черт побери? Ты работаешь на долбаное ФБР.
– Трэвис, сосредоточься на деле. У нас не так много времени, а это действительно важно, – резко ответил Томас. – Ты в большой беде. Мой начальник ожидает ответа сегодня. Понимаешь?
– Какой именно беде? – спросил Трэвис, откидываясь на диване.
– Ты пойдешь по тем же статьям, что и Адам. Тебе грозит тюремный срок.
– На сколько лет?
Трэвис выглядел как напуганный маленький мальчик, который смотрит на брата своими огромными карими глазами.
– Адама приговорили к десяти годам, – сказал Томас, пытаясь сохранить невозмутимость. – Не вижу, почему в твоем случае должно быть иначе. В СМИ не утихает шумиха. Люди жаждут возмездия.
Трэвис опустил глаза и обхватил голову руками:
– Я не смогу провести столько времени вдали от Эбби.
От его слов у меня защемило сердце. Тюрьма Трэвиса не заботила. Ему всего лишь не хотелось расставаться с женой.
– Трэвис, тебе не придется садиться в тюрьму, – сказала я. – Твой брат приложил много усилий и времени, чтобы этого не произошло. Но от тебя кое-что требуется.
Трэвис глянул на Томаса, а потом опять на меня:
– И что же?
Томас снова спрятал руки в карманы.
– Трэв, тебя хотят завербовать.
– Мафия? – спросил он и покачал головой. – Я не могу драться для Бенни. Эбби бросит меня.
– Не мафия. ФБР.
– Зачем я им нужен? – хмыкнул Трэвис. – Я всего лишь студент колледжа… и еще, черт побери, личный тренер на полставки.
– Они хотят использовать твою прошлую связь с Миком и Бенни и получать данные по их нелегальным действиям изнутри, – пояснила я.
– Они хотят, чтобы ты работал под прикрытием, – добавил Томас.
Трэвис поднялся и стал нервно ходить по комнате.
– Томми, он захочет, чтобы я дрался для него. Я не могу этого сделать. Тогда я потеряю жену.
– Значит, придется врать, – непринужденно проговорила я.
Трэвис посмотрел на меня, потом на брата и скрестил руки на груди:
– Катитесь вы оба к черту! Я не стану этого делать.
– Что? – спросил Томас.
– Я не буду врать Голубке.
Томас сощурился:
– У тебя нет выбора. Либо ты будешь врать Эбби и останешься с ней, либо отправишься в тюрьму и потеряешь ее.
– Я не буду ей врать. Почему я не могу ей все рассказать? Она выросла среди таких, как Бенни. Она не проболтается.
Томас покачал головой:
– Ты поставишь ее под угрозу.
– Она окажется под угрозой, если я свяжусь с этими парнями! Думаешь, они просто застрелят меня и успокоятся на этом? Такие, как они, сотрут с лица земли всю твою семью. Еще повезет, если они остановятся на Эбби. А может, потом возьмутся за папу и Трента, Тэйлора и Тайлера! Томми, какого черта ты сделал?
– Трэвис, помоги мне покончить с ними.
– Ты продал нас. Ради чего? Ради долбаного повышения? – Трэвис покачал головой.
Я внутренне поежилась. Томасу сейчас не позавидуешь.
– Папа говорил, чтобы мы и носа не совали в правоохранительные органы. Мама этого не хотела!
Томас вздохнул:
– И это говорит тот, кто выбрал основной специальностью криминальное право. Трэвис, мы просто сейчас тратим время впустую. Эбби скоро проснется.
– Ты всех нас подвел! – закричал Трэвис, размахивая кулаками. – Ты чертов мерзавец!
– Ты закончил? – ровным голосом проговорил Томас.
– Я не буду лгать Эбби. Если мне придется врать, никакой сделки не будет.
– Значит, ты не согласен на сделку?
Трэвис с потерянным видом сцепил руки в замок и завел их за голову.
– Я не могу врать жене. – Он уронил руки, а его глаза заблестели. – Томми, прошу, не вынуждай меня. – Его нижняя губа задрожала. – Ты же мой брат.
Томас молча смотрел на него, словно лишился дара речи.
Я переступила с ноги на ногу и решительно посмотрела на Трэвиса:
– Тогда, может, тебе в первую очередь не стоило участвовать в незаконной деятельности, которая привела к смерти ста тридцати двух подростков.
Лицо Трэвиса исказилось, а потом он уронил голову на грудь. Спустя минуту он потер шею и посмотрел на меня.
– Я подумаю, – сказал он, направляясь к двери.
– Трэвис! – Томас сделал шаг к брату.
– Я же сказал, что подумаю.
Я прикоснулась к руке Томаса; резко захлопнулась дверь, и я вздрогнула.
Он согнулся, опираясь о колени и ловя ртом воздух, а потом рухнул на пол. Я опустилась рядом, крепко обняла и так держала, пока он тихонько всхлипывал.
* * *
Я кивнула Энтони, чтобы налил Томасу еще рюмку. Трэвис согласился стать агентом, и с тех пор Томас не проронил ни слова. Даже в машине по дороге от отеля до аэропорта. Молчал весь перелет, а потом лишь махнул в сторону такси, предлагая вместе добраться до дома.
Я не спрашивала, а скорее заявила, что мы идем в «Каттерс». Как же просто его в чем-то убедить, когда он не возражает.
– Боже, – тихо сказала Вэл, снимая сумочку с плеча и опускаясь на стул. – Выглядит он просто ужасно.
Маркс сел рядом с Томасом, не мешая другу напиваться в спокойной обстановке. Бросив в рот пару орешков, Маркс уставился в экран телевизора.
– С ним все будет в порядке, – сказала я. – Как Сойер?
Вэл скривилась:
– Откуда мне знать?
– А то не догадываешься? – невозмутимо проговорила я. – Ты и дальше будешь мне врать?
Вэл посмотрела на Томаса, взглядом сверля его затылок.
– Мэддокс разболтал? – прошипела она.
– Да, но у него выдались поганые выходные, так что не стоит на него злиться. А вот мне обидно, что ты утаила нечто столь важное, хотя из меня вытягивала все до малейших подробностей.
– Прости. – Вэл надула губы. – Я не хотела, чтобы ты узнала. Чтобы кто-то узнал. Жалею, что это вообще произошло.
– Может, просто не жить с ним?
– Он не подписывает бумаги о разводе, а если я перееду, то потеряю квартиру.
– И что?
– Я первая туда заехала!
– Переезжай ко мне.
– Правда? – Взгляд Вэл смягчился. – Ты пойдешь на это ради меня?
– Да. Какой разговор! И к тому же я смогу оплачивать только половину счетов. Куплю наконец себе машину, а пока буду ездить на работу с тобой.
– Я очень это ценю. – Вэл склонил голову набок. – Правда. Но я не собираюсь терять квартиру. Она моя, выехать должен этот засранец.
– А почему ты больше не хочешь ездить на работу со мной? – пробурчал Томас.
Он заговорил впервые за несколько часов, и я даже удивилась, услышав его голос. Было такое впечатление, будто Томас только пришел.
– Хочу. Я имела в виду, что если Вэл переедет, это будет честной взаимопомощью.
Рукава его рубашки были закатаны почти до локтя, а галстук небрежно свисал с шеи. Томас уже так напился, что еле открывал глаза.
– Так почему не ездить со мной? Что в этом такого?
– Ты переезжаешь к Лииз? – Маркс откинулся назад, чтобы посмотреть на Вэл.
– Нет, – ответила она.
– Почему? Она предложила, а ты отказалась? Почему ты не хочешь?
– Потому что это моя квартира, и я не отдам ее Чарли!
Маркс открыл рот, желая что-то сказать, но тут заговорил Томас, приблизившись ко мне:
– Теперь ты выше того, чтобы ездить со мной в машине?
Я закатила глаза:
– Нет. – Я взглянула на Вэл. – Кто такой Чарли?
– Сойер, – скривилась она.
– Думаю, так и есть, – сказал Томас. – Думаю, что ты так и считаешь: ты выше многих вещей.
– О’кей, – саркастически отрезала я.
Раньше я проделывала этот трюк с мамой, чуть не сводя ее с ума. Она могла накричать на меня на японском только в ответ на это двусложное слово. Ей казалось, это было верхом неуважения.
– Томас, твоя задача напиться, мы же отведем тебя домой, а Маркс уложит в постель.
– Для тебя я агент Мэддокс.
– Отлично. Я буду тебя так называть, когда ты протрезвеешь и перестанешь пускать слюни.
– Забыла, что сама привела меня сюда? – Томас сглотнул.
Вэл и Маркс переглянулись.
– Хочешь еще выпить? – спросила я Томаса.
– Нет. – Он выглядел оскорбленным. – Пора нам домой.
Я изогнула бровь:
– В смысле, тебе пора.
– Значит, все, что ты сказала на выходных, – чушь собачья?
– Насколько я помню, я была очень откровенна.
Он поморщился:
– Когда мы в последний раз здесь пили, ты пошла домой со мной.
Марк вздрогнул:
– Эй, Томас, может не стоит…
– Нет, это ты пошел со мной. – Я старалась не воспринимать его слова в штыки.
– Да что это вообще значит? – сказал Томас. – Говори по-английски!
– Я и так говорю по-английски. Просто не на его пьяной версии.
Мрачное лицо Томаса стало еще суровее.
– Не смешно. – Он посмотрел на Маркса. – То, что она говорит, не смешно. А это плохо, потому что я пьян, – сказал он, указывая на себя. – Для меня сейчас все смешно.
Энтони поднял руку, с которой свисало голубое полотенце:
– Не хочу дразнить гусей, но мое терпение на пределе, а Мэддокс его явно испытывает. Не могли бы вы все вместе удалиться?
Томас запрокинул голову и засмеялся, потом ткнул в Энтони:
– А вот это смешно!
– Он прав. – Я прикоснулась к руке Томаса. – Идем. Провожу тебя до квартиры.
– Нет! – Он отдернул руку.
Я потянулась к нему:
– Ты хочешь, чтобы я проводила тебя, или нет?
– Я прошу мою девушку пойти со мной домой!
Вэл распахнула рот от изумления, а взгляд Маркса забегал между нами с Томасом.
Я легонько тряхнула головой:
– Томас, мы вернулись в Сан-Диего. Задание окончено.
– Вот, значит, как? – Он поднялся, качаясь из стороны в сторону.
Маркс тоже встал, готовый поймать Томаса, если тот будет падать.
Я поднялась и махнула Энтони. Чек был уже готов: Энтони взял его возле кассы и положил на столешницу.
Я расписалась и потянулась к руке Томаса:
– Все, идем.
Томас снова отдернул руку:
– Ты меня отшила, забыла?
– Хорошо. А Марксу можно тебя проводить?
Томас указал на меня:
– Нет!
Он усмехнулся, дотянулся до плеча Маркса, и они вместе пошли к двери.
Я сдула волосы с лица.
– Хочу больше узнать про эти выходные, – сказала Вэл. – Но на этот раз не буду тебя допрашивать.
Мы вышли на улицу и стали наблюдать, как Маркс с трудом помогает Томасу идти прямо по тротуару. Вчетвером мы доехали на лифте до шестого этажа, Маркс выудил из кармана Томаса ключи и открыл дверь квартиры.
– Ладно, приятель. Пожелай девчонкам спокойной ночи.
– Подожди. – Томас схватился за ручку, но Маркс удержал его за талию. – Подожди!
Маркс отпустил его, и Томас чуть не упал вперед. Я ринулась навстречу, помогая ему сохранить равновесие.
– Ты обещала, что останешься, – сказал он.
Мне было невыносимо видеть муку в его глазах.
Я взглянула на Вэл, которая замотала головой, и вновь повернулась к Томасу.
– Томас… – заговорила я, затем мельком глянула на Вэл и Маркса. – Ладно, я за ним присмотрю. Вы, ребята, отправляйтесь домой.
– Уверена? – спросил Маркс.
Я кивнула. Несколько раз обернувшись, Вэл присоединилась к Марксу, и они вместе спустились в холл.
Томас обнял меня так, словно отчаянно во мне нуждался.
– Я посплю на полу. Чувствую себя куском дерьма. Вся семья ненавидит меня, и есть за что. Да, есть за что.
– Идем.
Я завела его внутрь, пинком закрыла дверь, заперла ее на замок и помогла Томасу дойти до кровати.
Он упал на спину и прикрыл глаза ладонью.
– Комната кружится.
– Поставь ноги на пол. Это помогает.
– Мои ноги и так на полу, – невнятно произнес он.
Я дернула Томаса на себя и поставила его ноги на коврик.
– Вот теперь они на полу.
Он засмеялся, потом сдвинул брови:
– Что я натворил? Лииз, что я, черт подери, натворил?
– Эй, – сказала я, забираясь на кровать рядом с ним. – Ложись спать. Утро вечера мудренее.
Он повернулся и уткнулся лицом мне в грудь. Я дотянулась до подушки и подсунула ему под голову. Томас набрал воздуха в легкие, и я крепко обняла его.
– Я облажался. Серьезно облажался.
– Мы все исправим.
– Как мы можем это исправить, если ты меня бросила?
– Томас, прекрати. Выясним все завтра. А теперь спи.
Он кивнул, потом набрал в легкие воздуха и медленно выдохнул. Когда его дыхание выровнялось, я поняла, что он спит. Я подняла руку, посмотрела на часы и закатила глаза. Завтра утром мы оба будем измотанными.
Я снова обняла Томаса, потом наклонилась, поцеловала его в щеку и тоже уснула.
