Глава 18
Я протянула руку мимо обнаженной груди Томаса, чтобы выключить надоедливый звонок его мобильника. От малейшего движения между ногами заныло, напоминая о страстном сексе прошлой ночью. Я положила голову на рельефный живот Томаса и улыбнулась воспоминаниям, мелькавшим перед глазами.
Томас потянулся. Его ноги были явно длинноваты для этой кровати, множество мелочей в комнате напоминало о триумфах детской поры. Он зашевелился, шурша простынями, и я провела ладонью по нежной коже.
Он сонно посмотрел на меня и улыбнулся. Притянул к себе, пока мы не оказались нос к носу, а потом обхватил мои плечи и прижался лицом к моей шее.
Я поцеловала Томаса в макушку и замурлыкала от удовольствия. Еще ни один мужчина не вызывал во мне таких чувств, хотя все это было неправильно.
– С добрым утром, милая, – сказал Томас усталым и хриплым голосом. Он потерся об меня ногами и аккуратно убрал спутанные волосы с моего лица. – Наверное, не стоит спрашивать, но, будучи замужем за своей карьерой, ты…
– Да, – проговорила я. – Контроль рождаемости обеспечен на пять лет вперед.
– Просто проверил. – Он поцеловал меня в щеку. – Прошлой ночью я, кажется, слегка увлекся.
– Я и не жалуюсь, – с усталой улыбкой проговорила я. – Самолет через четыре часа.
Томас снова потянулся, по-прежнему обнимая меня за шею. Потом привлек к себе и поцеловал в висок.
– Не будь этот уик-энд таким важным, я бы не выпустил тебя из постели весь день.
– У нас будет время, когда вернемся в Сан-Диего.
Он крепко сжал меня в объятиях:
– Значит ли это, что ты наконец доступна?
– Нет. – Я тоже обняла его и улыбнулась при виде его реакции. – Я теперь не одна.
Томас вжался головой в подушку и посмотрел мне в глаза.
– Прошлым вечером, когда я разговаривал с Камиллой, то понял… наши отношения не сложились не из-за работы. А из-за того, что мы недостаточно в них вкладывались.
Я с сомнением посмотрела на него:
– А в меня ты вкладываешься?
– Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, но только потому, что боюсь отпугнуть тебя ответом.
Я покачала головой и улыбнулась. Томас прикоснулся к моим волосам.
– Мне нравится, как ты выглядишь.
Я закатила глаза:
– Иди ты!
– Я серьезно. Такой красивой я тебя еще не видел, а это о чем-то да говорит. Когда я впервые увидел тебя… в смысле, когда взглянул на твое лицо, сидя на том барном стуле, то запаниковал. Я терялся в догадках, как смогу привлечь твое внимание, а потом – как его удержать.
– Зато на следующий день на работе ты сумел привлечь мое внимание.
– Не так часто меня что-то удивляет. – Томас выглядел смущенным. – Возможно, я вел себя ужаснее обычного, чтобы никто ни о чем не догадался, а потом меня вдруг осенило, что я поставил тебя под угрозу…
Я прикоснулась пальцем к его губам, но вдруг поняла, что могу поцеловать их, когда захочу. Я тут же воспользовалась этой возможностью. Губы Томаса были нежными и теплыми. Мне совсем не хотелось отстраняться, но даже когда я попыталась, он придержал меня, лаская мой язык.
Боже, он был просто совершенством. Я мысленно обругала себя за то, что так долго оттягивала это наслаждение.
Когда Томас наконец отпустил меня, то отстранился всего на пару сантиметров и провел губами по моему рту.
– Я всегда встаю рано, но понятия не имею, как выползти из постели, если в ней лежишь ты.
– Томми! – крикнул снизу Джим. – Оторви свою задницу от кровати и приготовь мамин омлет!
Томас моргнул:
– Решение только что появилось само.
Я надела просторную майку и длинную юбку. Томас натянул белую футболку с V-образным вырезом и шорты карго цвета хаки.
– Черт подери, тут холодно. – Он потер ладони и набросил ветровку. – Но я не хочу прилипнуть задницей к сиденью, когда мы приземлимся в Шарлотте-Амалии.
– Думаю о том же. – Я надела свитер.
– Возможно, у меня тут есть… – Томас открыл шкаф и достал что-то с вешалки, а потом бросил в меня.
Я поймала серую толстовку с капюшоном с синей надписью «ДИКИЕ КОШКИ», по размеру совсем небольшую.
– Когда ты носил ее? Младенцем?
– Первокурсником. Можешь оставить себе.
Я сняла свитер и надела через голову толстовку, испытывая совершенно нелепую эйфорию.
Мы упаковали те немногочисленные вещи, которыми пользовались, и Томас отнес наш багаж вниз. Я тем временем расчесала спутанные за ночь волосы, заправила постель и собрала грязное белье. Перед уходом окинула взглядом комнату. Все началось здесь, и неважно, что за этим последует.
Я спустилась по лестнице, с широкой улыбкой глядя на Томаса, который стоял за плитой, а его отец протягивал ему соль и перец.
Джим пожал плечами:
– Никто, кроме Томми, не может приготовить омлет Дианы, поэтому я всегда пользуюсь случаем.
– Надо как-нибудь попробовать, – сказала я. Моя улыбка стала еще шире, когда Томас повернулся и подмигнул мне. – А где у вас корзина для белья?
Джим поставил специи на столешницу и с распростертыми руками направился ко мне:
– Давай сюда.
Мне было неловко отдавать Джиму наши полотенца, в основном потому, что перед лучшим сексом в моей жизни мы с Томасом были облачены именно в них, но я не хотела спорить или что-либо объяснять, поэтому просто передала их.
Я подошла к Томасу и обхватила его за талию:
– Если бы я знала, что ты умеешь готовить, то провела бы больше времени наверху.
– Мы все умеем. Мама научила меня, а я мальчиков.
На сковороде заскворчало масло, брызги попали мне на руку. Я отдернула ее и потрясла:
– Ай!
Томас бросил лопатку на столешницу, обхватил мою руку ладонями и внимательно посмотрел:
– Ты в порядке?
Я кивнула.
Он поднес мою ладонь губам и с трепетом поцеловал. Я следила за Томасом, поражаясь тому, насколько его поведение отличалось от офисного. Никто бы глазам не поверил, увидев Мэддокса на кухне, занятого стряпней и целующего мою «пострадавшую» руку.
– Ты тоже мальчик, – сказала я, когда Томас вернулся к приготовлению омлета.
– Я уже не один год пытаюсь ему это втолковать, – поддержал меня Джим, вернувшись из коридора. – Видела бы ты, как он одевал Трентона в его первый день в детском садике. Томас старался позаботиться о каждой мелочи, как сделала бы мама.
– Накануне вечером я искупал его, а проснулся он опять грязным. – Томас нахмурился. – Мне пришлось четыре раза умывать его перед тем, как посадить в автобус.
– Ты всегда о них заботился. Не думай, что я этого не замечал, – с ноткой сожаления проговорил Джим.
– Знаю, пап. – Томасу явно было неловко.
Джим скрестил руки на своем выступающем животике, ткнул пальцем в сторону Томаса, а потом накрыл ладонью рот.
– Помнишь первый день Трэва? Вы все вместе вышибли дух из Джонни Банконича за то, что он довел Шепли до слез.
– Помню. – Томас весело хмыкнул. – Слишком много детей получили свои первые фингалы от кого-то из братьев Мэддокс.
На лице Джима появилась гордая улыбка.
– Потому что вы, мальчики, всегда стояли друг за друга.
– Это точно. – Томас перевернул омлет на сковороде.
– Не было ничего, с чем бы вы не справились вместе. Сначала вы могли задать взбучку кому-то из вас, а потом кому-то другому за то, что вздумал посмеяться, как вы надираете зад брату. Ничто не способно изменить того, как много вы значите друг для друга. Помни об этом, сынок.
Томас долгое время смотрел на отца, потом прокашлялся:
– Спасибо, пап.
– С тобой тут очень симпатичная девушка, и явно поумнее тебя. Об этом тоже не забывай.
Томас положил омлет на тарелку и передал отцу.
Джим похлопал сына по плечу и переместился в столовую.
– Тебе приготовить? – спросил Томас.
– Пожалуй, выпью кофе в аэропорту.
– Уверена? – Томас усмехнулся. – Я готовлю потрясающий омлет. Ты не любишь яйца?
– Люблю. Просто сейчас слишком рано для завтрака.
– Ну и хорошо. Значит, как-нибудь я тебе его приготовлю. Камилла ненавидела яйца… – Томас осекся, тут же пожалев о своих словах. – Не знаю, почему я это сказал, черт побери.
– Может, потому, что думал о ней?
– Просто пришло в голову. – Томас посмотрел по сторонам. – Возвращение сюда творит со мной странные вещи. Во мне будто два разных человека. Ты чувствуешь себя иначе, навещая родительский дом?
Я покачала головой:
– Я чувствую себя везде одинаково.
Томас обдумал мои слова и кивнул, опуская взгляд:
– Наверное, пора выдвигаться. Проверю, как там Тэйлор.
Томас поцеловал меня в щеку и повернул налево, в коридор. Я поплелась в столовую и выдвинула стул рядом с Джимом. Стены здесь были украшены покерными фишками и изображениями игроков: собак и людей.
Джим молча наслаждался своим омлетом, на его лице застыла легкая грусть.
– Даже странно, как еда может напомнить мне о жене. Она чертовски хорошо готовила. Чертовски хорошо! Когда Томас готовит мне ее фирменный омлет, такое чувство, что она все еще здесь.
– Вы, должно быть, сильно тоскуете по ней, особенно в такие дни, как этот. Когда отправляется ваш рейс?
– Я вылетаю позже, милая. Вместе с Трентом и Ками. И Тайлером. Мы летим одним рейсом.
Ками…
Интересно, почему Томас не называл ее так.
– Хорошо, что мы сможем доехать до аэропорта в одной машине.
Возле входной двери появились Томас и Тэйлор.
– Ты едешь, детка? – позвал меня Томас.
Я поднялась:
– Джим, увидимся вечером.
Он подмигнул мне, и я заторопилась к двери. Томас придержал ее для нас с Тэйлором, а потом мы пошли к машине Трэвиса.
До рассвета оставалось два часа, и весь городок Икинс еще пребывал во сне. Тишину нарушал лишь хруст нашей обуви по заиндевевшей траве.
Я сунула руки в карманы толстовки и поежилась.
– Прости. – Тэйлор достал ключ, чтобы отпереть двери и багажник.
Томас открыл для меня заднюю дверцу, а потом отнес сумки в багажник.
– Мне следовало согреть машину заранее, – сказал Тэйлор, стоя рядом со своей открытой дверцей.
– Да, было бы неплохо, – согласился Томас, загружая сперва наши вещи, потом сумки Тэйлора.
– Не мог уснуть прошлой ночью. Все переживаю, что Фэйлин не появится.
Тэйлор сел за руль и подождал, когда внутрь заберется Томас. Затем завел машину, отъехал от дома и только тогда включил фары, чтобы не светить в окна. Я улыбнулась из-за такого неосознанного, но очень милого жеста.
Приборная панель отбрасывала на лица Томаса и Тэйлора зеленоватый свет.
– Она придет, – сказал Томас.
– Наверное, я расскажу ей про цыпочку из бара, – проговорил Тэйлор. – Это не дает мне покоя.
– Плохая мысль.
– Думаешь, он не должен ей рассказывать? – спросила я.
– Нет, если хочет ее удержать.
– Я ей не изменял, – подал голос Тэйлор. – Она ведь меня бросила.
Томас с сомнением посмотрел на брата:
– Ее не волнует, что это она порвала с тобой. Ты должен был сидеть дома и строить планы, как ее вернуть.
– Я так и делал, но в какой-то момент чуть не свихнулся, поэтому купил билет до Сан-Диего.
Томас покачал головой:
– Даже если вас отвергли, бежать куда-то и спать с кем попало не лучшая идея. Когда вы, балбесы, уже это поймете? От этого вам лучше не станет. Лечит только время.
– Но тебе же помогло? – спросил Тэйлор.
Я затаила дыхание.
Томас повернул голову и взглянул на меня.
– Тэйлор, сейчас не стоит это обсуждать.
– Прости. Я лишь… мне нужно знать – на случай, если она не придет. Чувак, я не смогу пережить все по новой. Это хуже смерти. Лииз, ты знаешь, как можно кого-то забыть?
– Я… э-э… мне еще не разбивали сердца.
– Серьезно? – Тэйлор взглянул на меня в зеркало заднего вида.
Я кивнула:
– В старших классах я мало с кем встречалась, но беды можно избежать. Нужно проанализировать поведение партнера и выявить признаки того, что отношения близятся к финалу. Риски не так уж сложно вычислить.
– Ничего себе! – ахнул Тэйлор, глядя на Томаса. – С этой девчонкой у тебя хлопот полон рот.
– Лииз еще предстоит выяснить, что дело не в математике, – с улыбкой сказал Томас. – Любовь далека от прогнозов и поведенческих признаков. Когда она нагрянет, контролировать ее невозможно.
Я нахмурилась. За последние три недели мне удалось прочувствовать то, о чем сейчас говорил Томас, и я все лучше понимала, что к этому состоянию мне предстоит привыкнуть.
– Значит, ты встречалась лишь с теми парнями, к которым не испытывала сильных чувств, – констатировал Тэйлор.
– В те отношения я определенно… не вкладывалась.
– А сейчас вкладываешься? – спросил Тэйлор.
Сидя сзади, я все равно увидела улыбку на лице Томаса.
– Поручил всю грязную работу младшему брату? – спросила я.
– Ответь на вопрос, – сказал Томас.
– Вкладываюсь.
Братья переглянулись. Затем Томас повернулся ко мне:
– Если тебе станет легче, я просмотрел статистику. Я не разобью твое сердце.
– Ага, – вздохнул Тэйлор, – интеллектуальная прелюдия. Понятия не имею, какого хрена вы тут толкуете, но мне сейчас как-то неловко.
Томас дал Тэйлору подзатыльник.
– Эй! – Тэйлор потер затылок. – Не трогать того, кто за рулем!
* * *
С первыми лучами солнца самолет покинул взлетную полосу. Удивительная вещь – авиаперелет. Еще утром мы выдыхали облачка пара и ежились от холода на улице, а днем пришлось снимать лишнюю одежду и наносить крем, чтобы защитить лицо от яркого карибского солнца.
Томас открыл раздвижную дверь и вышел на балкон нашего номера. Мы находились на втором этаже отеля «Риц-Карлтон», где Трэвис и Эбби собирались отметить вторую часть своего свадебного торжества.
Я прошла следом за Томасом. Положив руки на перила, окинула взглядом пейзаж. Внизу распростерся очень ухоженный газон, а повсюду буйствовало множество цветов и звуков. Перекликались невидимые птицы. От духоты было трудно дышать, но мне это даже нравилось.
– Здесь так красиво! Посмотри между деревьями. Там океан. Я бы без раздумий согласилась тут жить, открой Бюро здесь офис.
– Мы можем поселиться здесь на пенсии.
Я подняла на него взгляд.
– Слишком откровенно? – поморщился он.
– Что это было?
Томас пожал плечами:
– Просто мысли вслух. – Он нагнулся, чмокнул меня в щеку, потом вернулся в номер. – Заскочу в душ. Церемония начнется через полтора часа.
Я повернулась, вновь наслаждаясь видом и вдыхая густой соленый воздух. Совсем недавно я согласилась на отношения с ним, а он уже строит планы на всю дальнейшую жизнь.
Я проследовала за Томасом в комнату, но он скрылся в душе. Тогда я постучала в дверь и открыла ее.
– Не говори этого, – сказал Томас, намыливая голову.
– Чего именно?
– Того, что собиралась. Ты слишком дотошно все анализируешь.
– Такова моя натура, – нахмурилась я. – Поэтому у меня хорошо получается то, чем я занимаюсь.
– Это я могу принять. Но мне не нравится, что таким способом ты пытаешься меня оттолкнуть. Я прекрасно знаю, что ты делаешь.
Меня вдруг охватила злость, чувство унижения и опустошенности.
– У тебя дар видеть людей насквозь, вот только применяешь ты его ко мне, а себя обходишь стороной.
Он ничего не ответил.
– Томас?
– Мы уже это проходили.
– То, что сказал утром Тэйлор, как забыть кого-то…
– Лииз, нет.
– Ты даже не знаешь, что я хочу спросить.
– Знаю. Ты хочешь спросить, использую ли я тебя, чтобы забыть Камиллу. Ответ – нет.
– Тогда как ты забыл ее? Ведь до этого все было иначе.
Томас на некоторое время затих, позволяя воде скатываться по лицу.
– Ты не можешь просто так кого-то разлюбить. Не знаю, как объяснить тебе это, если ты раньше не влюблялась.
– Кто сказал, что я никогда не влюблялась?
– Ты сама, когда сказала, что тебе не разбивали сердце.
– Да сотни людей влюблялись и избегали участи разбитого сердца.
– Но ты не из них.
Я удивленно моргнула:
– Так ты ее забыл?
Он замешкался:
– Это трудно объяснить.
– На этот вопрос есть лишь два ответа: да или нет.
Томас вытер лицо и открыл дверь:
– Детка, в сотый раз говорю тебе… я не хочу быть с ней. Мне нужна ты.
– Но не вмешайся Трентон, ты остался бы с ней?
– Возможно. – Томас раздраженно фыркнул. – Не знаю. Все зависит от того, переехала бы она в Калифорнию, как мы планировали, или нет.
– Вы планировали жить вместе?
– Да. – Томас вздохнул. – Видимо, нам нужно обсудить это более подробно, чтобы ты все прояснила и обрела уверенность, но сейчас пора собираться на церемонию. Хорошо?
– Хорошо, но… Томас?
– Что?
– Я никогда не смирюсь с чувством неразделенной любви.
Он отвернулся от меня с грустью в глазах:
– Не начинай. Прости, что я заговорил о том, чтобы жить здесь на пенсии. Пока слишком рано. Я тебя спугнул. Понимаю.
– Дело не в этом. Это наш извечный разговор.
– Я в курсе.
– Лииз… – Он поджал губы, сдерживая готовые вырваться слова. – Мы во всем разберемся. Главное, чтобы ты была рядом.
Я кивнула, и он слегка улыбнулся, закрывая за собой дверцу душа.
– Томас!
Он снова открыл дверь, его лицо омрачилось.
– Просто я… я не хочу тебя ранить.
Его взгляд смягчился, но выглядел он обиженным.
– Ты сама не хочешь пострадать.
– А кто хочет?
– Попробуй думать о радости, а не о риске.
Я кивнула и оставила его в душе. Даже из середины номера видны были кроны деревьев и океан. Лучше выкинуть из головы все тревоги о настоящем и будущем.
Я упала на кровать, та запружинила подо мной. Как это странно – быть с кем-то, обладающим таким иммунитетом ко лжи. Томас сразу просек, что я искала способы сбежать от наших отношений, хотя и сама не понимала этого.
В дверь постучали. Я осмотрелась. Кажется, мы никому не рассказывали, в каком номере остановились. Я подкралась к двери и посмотрела в глазок. Моя кровь одновременно застыла в жилах и забурлила.
Вот же черт!
