Книга: Разные человечества
Назад: Глава 5. Эректусы в Африке и по всему миру
Дальше: Глава 7. Новые человечества
Глава 6. «Обезьянолюди» – мореплаватели
Я слишком большой скептик, чтобы отрицать возможность чего бы то ни было.Т. Гексли
Злополучные мохнатые дикари
«Люди типа Дманиси» – это даже не эректусы, но и они вовсе не были обезьянищами с дубьем. Наблюдения над лунками зубов в челюсти одного из «людей из Дманиси» показывают, что лунки эти при жизни начали зарастать костным веществом. То есть зубы выпали – а человек благополучно жил дальше. Беззубый человек мог прожить несколько лет, пока зарастали лунки, только если о нем заботились.
Стоит подумать об этом, и бесследно растворяется мохнатый дикарь, абсолютно зависящий от природных условий и от состояния здоровья. Полузверь, изгоняющий из стада больного собрата, добивающий и пожирающий раненых.
А на месте высосанного из пальца зверочеловека оказывается примитивный, по современным понятиям дикий, но вполне «полноценный» человек, знавший самые что ни на есть человеческие формы общественной жизни. Самый настоящий человек. Никаких «питекантропов», господа!
Мореплаватели Зондского архипелага
Существуют еще более интересные свидетельства очень высокой культуры ранних людей виллафранка – и материальной, и духовной.
…Остров Флорес лежит в Зондском или Индонезийском архипелаге. Длина острова Флорес – 360 километров, он расположен между материковой частью Азии и Австралией. Он никогда не был соединен с Большой землей. Даже когда уровень океана понижался, нужно было преодолеть чуть ли не 24 километра по морю, чтобы попасть на Флорес.
Самые древние памятники Флореса оставлены Homo erectus примерно 800 тысяч лет тому назад. Уважаемые коллеги не делают решающих выводов: ведь «все знают», что erectus был очень глупый, даже не читал сочинений уважаемых коллег. Тем более он никак не мог плавать по морю.
Объяснений, как попал erectus на остров Флорес, я вижу два:
1. Он был перенесен туда неведомыми мистическими силами.
2. Приплыл по морю.
Мореплаватели, которым 800 тысяч лет???
А что можно поделать, если это так? Да, эректусы строили морские кораблики, способные пробежать 24 км по морю. На это у них, наверное, уходило больше времени, чем у их поздних потомков, – чем древнее и грубее каменные орудия, тем больше времени уходило на каждую трудовую операцию.
Эксперименты показали, что дерево диаметром в 20 см железный топор валит за 8 минут, бронзовый за 15, а каменный – за полчаса. Вопрос во времени, но вовсе не в том, что березку вообще нельзя свалить каменным топором. Так что каменными орудиями и верхнего палеолита, и олдувая и деревья валить можно, и кораблики строить. Было бы умение и желание.
«Карлики», они же «хоббиты» с острова Флорес
Сами интенсивные археологические исследования Флореса начались после обнаружения на нем нового вида людей: карликов ростом около 1 метра. Соответствующих размеров и их каменные орудия. Неофициально новую форму людей назвали «хоббитами»,
«Хоббиты» жили на острове Флорес 26–28 тысяч лет назад, по другим датам – до 13 тысяч лет назад. Они исчезли так же бесследно, как появились.
О происхождении расы карликов предполагают разное. Первоначально господствовало мнение, что «хоббиты» – это такой измельчавший от островных условий сапиенс… Череп у карликов-хоббитов вроде примитивнее черепа сапиенсов… Но на острове Флорес вообще происходят странные вещи. Например, у его современных жителей все чаще рождаются дети без подбородочного выступа. Почему?! А этого как раз никто не знает. Карлики? Островные расы часто становятся мельче своих континентальных родственников. Жил же на острове Бали очень мелкий тигр, размерами почти с леопарда. А на острове Мальта в Средиземном море жил карликовый вид слона, ростом около полутора метров в холке – с корову. На острове Кипр обитал карликовый гиппопотам, весом не более 200 кг.
Несмотря на небольшой рост, «хоббиты» пользовались огнем, изготовляли сложные каменные орудия, охотились даже на карликовую островную форму стегодона – животного весом до полутонны.
Находки на острове Флорес – подтверждение того, что хотя бы некоторые популяции эректусов могли плавать по морям. А карлики-хоббиты – или измельчавшие потомки эректусов, приплывшие на остров Флорес 800 тысяч лет назад, или потомки таких же «карликов», но самостоятельных мореплавателей.
В некоторых областях Индонезии (не на основных островах) упорно рассказывают о страшных карликах Эбу Гого. По описаниям, Эбу Гого – существа ростом около метра с короткими ногами и непропорционально длинными руками. Ходят без одежды, мохнатые. Невероятно прожорливы. В старину их было много, и какое-то время с людьми они жили дружно, друг друга не трогая. Потом карлики съели ребенка, вспыхнула война, и люди перебили большую часть Эбу Гого, а последних сожгли в пещере, где они жили. Но временами злобных и опасных карликов встречают и по сей день.
Для хоббитов и заяц был крупной, желанной добычей
В Австралии аборигены тоже верят в мохнатых и очень сильных пигмеев-бурджиджинов. Мальчиков учат на охоте озираться или делать засаду у собственного следа, проверяя – не идет ли за охотником бурджиджин.
Не может быть? Но предки австралийцев минимум дважды приплывали на Австралийский материк, а потом их потомки утрачивали свои навыки. Что эректусы умели плавать по морям, мы уже знаем… Почему тогда бурджиджины, они же Эбу Гого, не могли иметь точно такую же историческую судьбу?
Мореплаватели Индийского океана. Олдувай
Еще более сенсационными стали находки новых местонахождений на острове Сокотра. Этот остров лежит за 350 км от Африканского материка. Это о сколок древнего континента, отделившийся от остальной суши за счет дрейфа материков. На Сокотре в устье трех вади – Хажря, Динагхен и Хадибо на ограниченном пространстве сосредоточены остатки десятков стоянок с каменными индустриями олдована. Они оставлены населением, проникшим на остров из Африки не позднее 1,4 млн. лет назад.
Такую раннюю дату просто приходится давать, потому что именно в это время, 1,4 млн. лет назад, в Северо-Восточной Африке и на Ближнем Востоке олдованская техника сменяется другими, более совершенными технологиями.
«Раскрытие Аденского залива и сопутствующее этому опускание крупных блоков суши, происходившее около 15 млн. лет назад, привело к отдалению архипелага от материка, а в плиоцене, около 6–8 млн. лет назад, произошло разделение островов самого архипелага – они обрели нынешние очертания. С того же времени на Сокотре начинается закладка современной сети основных долин и формирование денудационно-тектонических впадин».
Во время повышений уровня моря площадь островов существенно увеличивалась, и тогда Сокотра сливалась в единую сушу с другими островами архипелага (за исключением острова Абд-эль-Кури).
Появлялся ли даже в такие периоды непрерывный сухопутный мост между оконечностью Африканского Рога и Сокотрой – вопрос до конца не ясный. «Но известно, что при крупных регрессиях море отступало более чем на 100 м ниже относительно современного уровня. Даже если в такие отрезки времени сплошной перемычки между континентом и островом не возникало, на поверхность воды в пределах архипелага должно было выступать множество мелких островов и скальных гряд, разделенных пространствами мелководий».
Оледенения, которые были 1,4 млн. лет и раньше, намного слабее последующих. «Множество мелких островов и скальных гряд» были разделены весьма значительными пространствами мелководий, которые вряд ли реально пересечь вплавь.
Чтобы попасть на остров Сокотра, человеку во все времена следовало или плыть через открытое море все 350 км, либо пересекать одно за другим мелководья от одного непригодного для обитания островка до другого. Задача еще более сложная, чем пересечь 24 км морского пространства до острова Флорес, находящегося в пределах видимости.
А ведь эту задачу человек тоже выполнил!
Мореплаватели Европы
Собственно говоря, и заселение Европы (и Восточной, и Южной) невозможно без мореплавания. Туманные рассуждения о том, что Средиземное море временами «закрывалось» и Гибралтар становился сухопутным мостом, не выдерживают критики.
Глубины же Гибралтарского пролива: порядка до 338 м на фарватере, а наибольшая глубина – 1181 м. Так что при любых масштабах оледенения – не высохнет.
Оледенения эпохи виллафранка слабее позднейших. Реально можно представить себе осушение Дарданелл (средняя глубина порядка 50 м) и Босфора (глубины от 33 до 80 м). Но чтобы уверенно строить даже такую модель для эпохи 1,5–2,5 млн. лет назад, необходимо представлять себе силу тогдашних оледенений.
Как видите, 2 млн. лет назад в Восточную Европу с Кавказа вы не попали бы иначе, чем пересекая проливы и внутренние моря
К тому же в эпоху виллафранка система внутренних морей, остатков древнего океана Тетис, была намного больше современной. Сегодня Каспийское море отделяется от Черного… А тогда акваторию современного Черного моря Манычский пролив соединял с Хвалынским морем – Протокаспием, а Протокаспий уходил далеко на север. И это еще не все. Каспийское море соединялось с Аральским. Сплошная водная гладь простиралась до современного озера Балхаш.
Возможно, во время оледенений некоторые мелководные проливы и закрывались. Но в данный момент это только не доказанное никем предположение. И получается – чтобы появиться под будущей Левенцовской, человек виллафранкской эпохи должен был переплыть Азовское море. Несколько десятков километров.
Чтобы прийти в Испанию, Францию и Италию, человек должен был плавать по Средиземному морю. Пересечь один Гибралтар не получится… На Гибралтаре в море отвесно опускаются скалы, проплыть придется не 24 км, а значительно больше.
Долгое время палеолит вообще считался эпохой, когда мореплавание было невозможно. В том числе и верхний палеолит. Недавно С. А. Васильев предположил, что «человек современного типа мог использовать и западные водные пути заселения Европейского континента. Это через Гибралтарский пролив на Пиренейский полуостров и через Сицилию на Аппенинский полуостров».
Вообще-то мне еще с утра казалось, что Европа – это часть света, а не континент. Но даже простим уважаемому коллеге «открытие» «Европейского континента». Отметим лишь, что от Северной Африки до Сицилии – порядка 150 км по открытому морю. Кто проделает такой путь по морю, тот может проплыть и 500, и 1000 км, и высадиться, где ему больше понравится.
До последнего времени остров Крит считался заселенным, по одним данным, 6, по другим – максимум 10 тысяч лет назад. За последний год на юго-западном побережье острова Крит недалеко от города Плакиас археологи обнаружили более 2 тысяч каменных предметов. Даты им дают разные – от 130 до 700 тысяч лет. В любом случае заселили остров люди среднего или нижнего палеолита. Откуда? Крит находится почти на одинаковом расстоянии от Европы (110 км), Азии (175 км) и Африки (300 км). Он омывается четырьмя морями – Эгейским, Критским, Ионическим и Ливийским. Откуда плыть – большой разницы нет.
Остановка за тем, чтобы проговорить вслух возможности плавать по морю не только неандертальца и эректуса, но и виллафранкского человека.
Эректус идет по свету
Сведения о «реликтовом гоминоиде» поступают не только со всей Азии, но и из Австралии – не только об карликах-бурджиджинах, но о существах крупнее современного человека. Эректусы не плавали по морям, они не могли попасть в Австралию? Но ведь и аборигены Австралии в исторические времена не были мореходами. Тем не менее, их предки в Австралию как-то попали, и, судя по всему, даже не один раз. Если человек современного типа мог приплыть в Австралию и деградировать, почему того не могло произойти с эректусом?
По Америке, особенно по ее тропической части, ходит много слухов про таинственных «мохнатых индейцев». Го ворят о них много – индейцы севера Южной Америки хорошо знают, что живут в глубине лесов странные мохнатые люди. Лбы у них покатые, глазки маленькие и свирепые, тела покрыты волосами. Они ходят почти без одежды, и нравы у них очень грубые. Эти дикие люди имеют мрачную репутацию людоедов.
Конан-Дойль в своем «Затерянном мире» описал человеко-обезьян, живущих рядом с индейцами… Он, конечно, руководствовался в основном слухами, которые привозили путешественники того времени из Южной Америки. Но европейцы с мохнатыми индейцами иногда тоже встречаются. Видел таких индейцев полковник Фосетт во время своих путешествий по Бразилии, и даже описал поселок таких индейцев, марикокси.
Мохнатые индейцы знают лук и стрелы, живут в примитивных хижинах, но никого к себе не подпускают, а путешественников убивают и съедают. Если верить полковнику (а он обычно довольно точен в своих описаниях), он лично наблюдал таких индейцев вблизи, и даже вынужден был отпугнуть их выстрелами.
Георг Даль тоже встретил как-то в приморском поселке индейцев довольно странного человека… Незнакомец был с очень грубым лицом, покрытым волосами, с жесткими волосами на голове, похожими больше на шерсть животного. Странный человек имел покатый, убегающий назад лоб, и в его блестящих круглых глазах застыло какое-то странное выражение. Вел он себя тоже необычно. Не общался с остальными покупателями в лавке, сидел на корточках в стороне, смотрел в пространство.
Индейцы очень не советовали Далю интересоваться этим человеком и особенно проникать в области, где живут такие люди.
Эти истории про «мохнатых индейцев» особенно интересны после исследований странных изображений на камнях в Центральной Америке. Находят их довольно давно. Изображены на них какие-то странные люди с большими головами и неуклюжими телами. Эти люди сидят верхом на странных слонах с длинными головами, на лошадях и безгорбых верблюдах. Таких изображений на камнях известно до 50 тысяч.
Мохнатые индейцы – фальсификат или реальность?
Первая мысль, разумеется, – «подделка»! Писали даже о том, что для гравировки на камнях применялась бормашина. Поражает, конечно, масштаб работы неизвестного маньяка… Да и найдены некоторые камни при раскопках, в непотревоженных человеком слоях земли. В обстоятельствах, вроде исключающих возможность подбросить камень в слой…
Что еще вызывает восхищение – подделывали находки люди, прекрасно знающие палеонтологию Америки. Потому что странные неуклюжие люди сидят на спинах не только лошадей, но и мастодонтов, которые то ли вымерли, то ли были истреблены человеком примерно 20 тысяч лет назад. И крупных верблюдов вымершего (или истребленного) вида – размером с лошадь, но внешне подобных современным ламам и гуанако.
Сами же изображенные верхом люди по пропорциям тел очень уж похожи на неандертальцев или еще более примитивную форму человека. В принципе, почему бы и нет? Теоретически вытесняемые сапиенсами эректусы или помеси между эректусами и сапиенсами могли заселить Америку. Ведь около миллиона лет назад возникали сухопутные мосты на месте Берингии… Тогда верблюды и лошади с одним копытом проникли в Азию. Из Азии в Северную Америку мог попасть и эректус.
В теплых тропических областях континентов он мог создать свою скотоводческую цивилизацию и бесследно исчезнуть перед натиском предков современных индейцев. В точности, как исчезли их родственники в Азии после появления сапиенсов, особенно монголоидов.
Конечно, это допущение совершенно бездоказательно. Но это умозрительное объяснение все же позволяет свести концы с концами.
Никак не настаиваю на своем предположении… но почему бы и нет?
С точки зрения интересов науки следует не отмахиваться ни от каких предположений. Тем более никогда нельзя отказываться от исследования. Нужно исследовать и странные камни с изображениями, и поискать мохнатых индейцев. Знающие люди очень не советуют иметь с ними дела? Ну, так искать, понятное дело, с оружием. В конце концов, не раз и не два экспедиции организовывались в места, где ночевать приходилось, положив голову на заряженный карабин.
Сколько их было? И где?
Их было не много, первоначальных существ рода Хомо. Численность каждого известного нам вида человекообразных обезьян невелика: несколько тысяч существ. Когда европейцы еще не преобразовали Африку, избавив ее от флоры и фауны, обезьян было побольше – несколько десятков тысяч особей каждого вида. Нет оснований предполагать, что 3,5–3 млн. лет назад, когда человек жил только в Восточной Африке, число хабилисов превышало 10–20 тысяч особей.
Обитали эти существа на площади примерно 15 млн. квадратных километров, и получается, что средняя плотность населения составляла порядка 1 человек на 1 тысячу квадратных километров. Уже в это время велась охота на крупнейших животных, гигантов. Можно сказать, что человек и возник как могучий охотник на гигантов. Но судя по тому, что мы знаем, некоторые группы хабилисов и эректусов на гигантов не охотились.
2,5 млн. лет назад человек жил и в Южной Европе, на Переднем Востоке. 2 млн. лет – и на юге Восточной Европы, в Пакистане, Казахстане, в Китае. Возможно, он жил и в Юго-Восточной Азии. Не будем обсуждать фальсификат Дюбуа… Но если «питекантропы» и существовали – видимо, популяции эректусов в Юго-Восточной Азии изрядно одичали.
К концу виллафранка, примерно 1,5 млн. лет назад, человек обитал на площади в 30–35 млн. квадратных километров. Если плотность населения не изменилась, тогда число людей выросло по крайней мере вдвое – до 20–40, а может быть, и 50 тысяч человек. А если плотность населения и уменьшилась, то ненамного: до 1 человека на 600–800 квадратных километров.
Нет никаких свидетельств того, что люди эпохи виллафранка пытались уходить далеко на север, забирались высоко в горы или пытались освоить другие континенты. Они, похоже, и в Западную Африку, и в бассейн реки Конго не особенно забредали: там сплошные дебри, сырые и мрачные тропические леса.
Часть фауны виллафранка
Это был человек не только эпохи виллафранка, но и открытых, теплых ландшафтов виллафранка. Ведь даже эти, идеально пригодные для жизни ландшафты человек освоил еле-еле, брал ничтожно малую часть их ресурсов. Он мог устроить демографическую катастрофу данному конкретному стаду мастодонтов или динотериев: перебив, например, большую часть взрослых самцов. Но маловероятно, что человек мог бы так же перебить заметную часть подвижных огромных слонов, водившихся громадными стадами.
Даже привязанным к одному месту малоподвижным гигантам, водившихся маленькими группами, человек не мог причинить непоправимого вреда. После ухода человека из «точки концентрации биомассы» место «выбывших» легко занимали животные из других «точек концентрации».
Ведь на 30–50 тысяч людей приходилось не меньше 3–4 млн. гигантов: эласмотериев, других крупнейших носорогов (носорог Мерка, этрусский носорог), мастодонтов, динотериев, слонов, бегемотов. От 60 до 120 гигантов на одного человека. Как ни медленно размножаются гиганты, они успевали себя воспроизвести. Ведь при жизни 60 нормально размножающихся гигантов их число пополняется в среднем на 3–5 новых животных в год. А каждому человеку, если питаться только гигантами, необходимо съедать по 2–4 гиганта в год. А ведь ели и не одних гигантов, да еще и растительную пищу.
Разобщенное человечество
Охотник не может существовать группами больше, чем по 20–30, самое большее 50 человек в одном месте: больше просто не прокормится. Такие крохотные коллективы могли встречаться с другими, но не надолго: всем в одном месте еды не хватит. Большую часть года люди проводили в изоляции. Уважаемые коллеги потратили много чернил на выяснение животрепещущего вопроса: были ли они эндогамными, то есть брали жен в собственном коллективе, или они были экзогамными и брали жен в других коллективах.
На мой взгляд, совершенно бессмысленно даже пытаться найти некий «общий закон для всех». Наверняка были группы и эндогамные, и экзогамные. Все группы первоначальных разумных созданий были охотниками. Каждое человечество состояло из множества отдельных «атомов» – групп по нескольку десятков человек. Члены таких групп не испытывали к другим людям никаких родственных чувств. Осознавали ли они этих других людей – такими же людьми, как они сами? Сомнительно. По крайней мере люди современного физического типа, охотники африканских или американских племен, других людей подобиями себя не считали.
Разобщенное человечество и эндогамность
Человек – это представитель своего рода-племени. Кто «не свой» по крови – двуногие животные, фауна. Иноплеменника можно убивать и есть. Это не война, это охота. А если даже иноплеменник и не добыча, то и никаких моральных обязательств по отношению к нему не существует. Мимо умирающего в лесу иноплеменника вполне можно пройти, не оказав ему никакой помощи. Тем более смешно и странно помогать иноплеменнику или кормить его.
Охотничьи человечества жили маленькими изолированными группами. В каждом из таких изолятов вовсе не присутствовали гены всего остального человечества. Уединенная группа людей жила сама по себе и сама для себя.
Такая группа быстро приспосабливается к местным условиям. Те, кто не приспосабливаются, попросту быстро вымирают, не оставив детей.
Известно, что чистокровные эскимоски не беременеют чаще, чем раз в три года. Если у женщины дети могут быть чаще – она не чистокровная эскимоска.
У эвенков не бывает варикозного расширения вен. Они могут переходить вброд ручейки с ледяной водой, и никаких последствий. Тот, кто болел варикозом, потомства не оставлял.
Замечательный певец Кола Бельды не мог есть овощей… Москвички упоенно кормили его салатами, а для Кола эти салаты были ядовитее цианистого кали. Его маленький народ гольдов сотни поколений питался исключительно животной пищей.
Любой народ-изолят немногочислен. Если в число первых поселенцев попал человек с какими-то особенностями, они могут закрепиться. Если совершенно случайно какой-то признак у первопоселенцев был выражен ярче, чем у других людей, он почти обязательно закрепляется. Изоляты поневоле начинают сильно отличаться друг от друга: даже на анатомическом уровне. Это прослеживается и у современных людей.
Готтентоты на юге Африки считаются одной из малых рас большой негроидной расы. Но они сильно отличаются от негров. Например, половые губы готтентотских женщин свисают на полметра вниз.
Еще сильнее отличаются от негров бушмены. У них есть расовые признаки и монголоидов, кстати. Физиология бушмена заметно отличается от физиологии всех остальных людей. А половой член у них всегда находится в эрегированном, то есть в возбужденном, состоянии. Изображения на скалах безошибочно можно интерпретировать как бушменские, если на них изображены мужчины с эрегированными половыми органами.
Наверняка различия между разными представителями эректусов были еще больше. Не зря же еще недавно как найдут останки эректусов – так сразу придумывают новый вид человека.
Бушмены – современная фотография
Кто кого ел?
Давно существует любопытная гипотеза – что в самом облике «нечистой силы» как бы зашифрован облик наших предков. Нечто антропоидное – но не человек. Мохнатое такое. С глазами, горящими в темноте красным огнем. Заметьте – если глаза горят в темноте зеленым – это не страшно. А вот красным огнем – очень страшно. Красным же светятся в темноте глаза только у человекообразных обезьян… И у некоторых не очень приятных людей.
Почему вспыхивает этот иррациональный страх? Давно сделано предположение, что не было для наших предков ничего более опасного, чем другие люди. Человек охотился на человека, человек ел человека. Один коллектив не имел никакого отношения к другому. Убийство и поедание «чужака» – не более чем охота.
Конечно, не факт, что наша генетическая память сохранила страх именно перед ранним эректусом или хабилисом. Параллельно с ними жили и гигантопитеки, и другие удивительные существа – в том числе австралопитеки. Они вполне могли убивать и поедать наших предков. Весьма вероятно, что кое-где предки могли встречаться и с еще более древними существами… Которые тоже вполне могли проявлять людоедские наклонности. Так что кого мы до сих пор боимся встретить в темноте – вопрос далеко не однозначный.
Первобытные неврастеники?
То, что мы находим останки людей не в погребениях, а как часть охотничьей добычи – это факт. Но из этого вовсе не следует, что не существовало представлений о загробной жизни и погребального обряда.
Существует интереснейшая гипотеза, что сам погребальный обряд возник из страха перед покойником. Родилось представление, что убивать человека опасно: покойник может вернуться из «иного мира» и отомстить. Это сделало людей намного лояльнее друг к другу: по крайней мере, в пределах своей локальной группы. Лояльность, основанная на невротическом страхе, и позволила людям с каменными орудиями и копьями не истребить друг друга, выступила культурным ограничением агрессии.
Если эта гипотеза и верна, людоедству невроз и страх перед покойником – не помеха. Поедание – даже более надежный способ «избавиться» от опасного существа, чем погребение. Тем более при отсутствии постоянных поселений, погребения не имеют особого смысла. Закопаешь покойника – а он все равно пойдет за тобой по лесу и саванне…
Более чем вероятно, что, поедая своих умерших, уже хабилис совершал какие-то обряды и почитал их.
Про культурные достижения
Если верить исследованиям Лики, то первый костер горел в Олдувайском ущелье 1,75 млн. лет тому назад. Первые ветровые заслоны, полулунные ограды из камня, появляются немного позднее: примерно 1,4 млн. лет назад.
Но человек покинул Олдувайское ущелье и начал расселяться по земле ДО совершения этих важнейших открытий. В Шийяке, Дманиси и Левенцовке жили хабилисы и эректусы, предки которых ушли из Олдувая задолго до того, как загорелся этот первый костер.
Культура всегда может развиваться вглубь: если люди живут на одном месте, им поневоле приходится интенсифицировать свою деятельность. Возможно, так и было в Олдувайском ущелье, где все и началось.
Но культура может развиваться и вширь! Виллафранкское человечество возникло именно при распространении людей по лику Земли.
Это было, конечно, странное человечество. Странное – в нашем понимании. Ни поселков, ни огородов и пашен, ни даже огня. Тропинки, мало отличающиеся от звериных, шалаши, мало отличимые от гнезд и нор. Эти тропинки и шалаши все время появляются и исчезают в разных местах. Никакой, выражаясь современным языком, инфраструктуры.
Если бы мы могли пролететь на вертолете над древней землей виллафранка, мы рисковали бы вообще не увидеть ни человека, ни продуктов его деятельности. Разве что мелькнула бы вдруг вертикальная, совсем не звериная фигура в лесу, да лежала бы на мелководье туша эласмотерия с вырезанным задком.
Были ли у них одежда и обувь? Этот вопрос так же непонятен, как другой: были ли они покрыты шерстью? Мы рисуем виллафранкского человека голым, без шерсти и при том с очень темной кожей. Другой художник рисует мохнатого. Но ведь и то, и другое – не более, чем наша собственная выдумка. Просто именно этому художнику хочется видеть этих людей именно такими.
Судя по отсутствию костяных иголок – никакой одежды у них не было. Но костяных иголок не было и у неандертальцев, а они жили в климате, где каждую зиму стояли морозы по минус сорок и минус пятьдесят. У которых просто не могло не быть одежды.
Конечно, люди могли ходить почти голыми, как это делали еще недавно многие африканские племена, бушмены и австралийцы. Жители острова Тасмания тоже не знали одежды, хотя жили не в самом теплом климате.
Возможно, потребность в одежде отсутствовала точно так же, как потребность в огне.
Но точно так же возможно, что, попав в климат посуровее, человек и одевался. По крайней мере в Северном Причерноморье бывала уже настоящая зима – пусть очень короткая и теплая. Но там, где выпадает снег, двуногой обезьяне лучше одеться… или откочевать поюжнее. Что делал человек – мы не имеем ни малейшего представления. Все, что мы знаем о нем наверняка, – человек жил и в Северном Причерноморье.
Говорил ли человек? Скорее всего, да, потому что ведь уже высшие обезьяны используют множество сложных дифференцированных звуков. А деятельность виллафранкских людей требовала обсуждения, координации совместных действий, обучения… Возможно, они учились говорить так же, как мы учим своих детенышей писать… Как современный человек не сразу овладевает письменной речью, так они не сразу овладевали устной. Среди них были люди, которым требовалось много усилий для освоения речи, как сегодня есть люди, с трудом овладевающие письмом.
Были ли у них мифы и сказки? Рассказывали ли они что-то друг другу, сидя рядом у излучины реки, при полыхании короткого южного заката?
В любом случае это были существа, нравы и речевое поведение которых показались бы нам «почти обезьяньими». Вряд ли они много молчали… наоборот. Это мы стараемся, попав в лес, меньше шуметь. В лесу мы чувствуем себя неуверенно и стараемся не привлекать к себе внимания. Да и просто устали от шума больших городов, нам хочется тишины.
А человек той отдаленной эпохи, если не охотился, старался как раз известить о себе. Ведь и в наше время, если не хочешь внезапно наткнуться на крупного зверя, в том числе на хищника, нужно напевать, кричать и громко разговаривать в лесу. Зверь услышит и тихо уйдет – ни одно психически нормальное животное не будет по доброй воле связываться с человеком.
Лагеря виллафранкского человека наверняка были не тихими: хохот и дикие крики были такой же частью общения, как членораздельная речь. И всякий зверь много раз подумал бы, прежде чем вторгаться в места, где так шумят: ведь инстинкт подсказывает всякому животному, что чем больше шума издает существо, тем оно больше и опаснее. Порой зверь уйдет просто от крика, который ему сам по себе неприятен.
Если бы современному человеку удалось пожить бок о бок с предками, как Джейн Гудолл жила возле стад шимпанзе, смутными были бы наши впечатления. Голые и полуголые создания с полузвериными чертами лица, не нуждающиеся даже в огне. Существа, для которых были родным домом, накрытым столом все открытые пространства виллафранкской эпохи.
Эти существа больше чувствовали и переживали, чем думали и анализировали, много визжали и орали, хохотали и прыгали. Эмоций было больше, чем рассудка. Чавкая и отрыгивая, жрали они сырое мясо, кровь и сок текли по их физиономиям. Они мочились и испражнялись в двух шагах от тех же шалашей и тропинок, на глазах друг у друга. Вероятно, нюхая и подбрасывая собственные испражнения, только что не пробуя их на зуб, как это делают обезьяны.
Ни малейшего представления о гигиене, и для человека виллафранка было бы очень вредно долго жить на одном месте: лагерь превратился бы в помойку.
Наконец, люди виллафранка публично совокуплялись, если и не обсуждая свои действия, то во всяком случае и не скрывая. Их половое поведение вызвало бы еще один приступ отвращения современного человека… но они не спрашивали у нас нашего мнения.
Вот чего я совершенно не допускаю, так это странных кабинетных выдумок про «промискуитет» и «матриархат». И «групповая семья» как-то не очень убедительна.
Если о нравах – то страшно представить себе, какая чудовищная грубость, какие ужасающие формы групповщины и дедовщины царили в их коллективах… или в стадах? Как беспощадны и жестоки, наверное, бывали эти существа при травле «изгоев» или убийстве собственных детенышей. Оставление без помощи стариков? Наверняка было и это – ведь люди все время передвигались; кто не мог идти дальше, был обречен.
Но тема «оставить старика» заставляет тут же задать другой вопрос, еще более мрачный… Действительно, зачем оставлять старика в саванне? Это же означает отдать гиенам несколько десятков килограммов мяса. Недопустимая расточительность!
Судя по всему, что мы знаем, поедание друг друга – такая же часть жизни виллафранкского человека, как изготовление копий или ретушированных отщепов.
Не обезьяны!
Но это были уже не обезьяны! Если бы исследователи смогли жить среди людей виллафранка или рядом с ними, они увидели бы и очень высокий уровень лояльности друг к другу. Заботу о стариках, лечение раненых, перенос информации.
Эти люди плавали по морям и осваивали новые для них земли. Они изготавливали все более сложные орудия труда. С деревянным копьем выходили они на бешено трубящего зверя, в сто раз себя тяжелее. В сто раз!
Два миллиона лет длилась виллафранкская эпоха, и не было в эту эпоху никакого миссинг линк, никакого «питекантропа». Никаких «переходных форм», высосанных из пальца кабинетными болтунами. Все эти два миллиона лет жили люди. Странные, дикие, они могли бы показаться нам очень непривлекательными… Но это уже дело нашего вкуса.
Два миллиона лет… Время, с трудом постижимое для ума. Биологически-постепенное изменение окружающего. Медленное-медленное, за десятки тысяч лет, появление «настоящих лошадей» и отделение их от ослов. Такое же медленное изменение ландшафтов. Постепенное вытеснение на периферию, а потом вымирание мастодонтов и гиппарионов.
Все эти два миллиона лет изменялся и человек. Биологически – от хабилиса к примитивному эректусу, эргастеру, от того – к более совершенным формам эректусов. Многие группы людей вытеснялись на периферию виллафранкских фаун и то ли деградировали, то ли просто переставали развиваться.
Но главным изменением человека оставалось, конечно, культурное. От примитивных индустрий Олдувая – к каменным рубилам. От проникновения в новые области – к их прочному освоению. От челнока к судну, которое может пройти по морю не одну сотню километров.
Сами люди не имели об этом ни малейшего представления, но жизни этих людей, их судьбы неудержимо меняли окружающую действительность.
Все больше людей отделялись от лопочущих и орущих соплеменников, оставались один на один с тихой излучиной реки, с закатом, дождем и звездным небом. Какие мысли тревожили их? Какие переживания и чувства? Что думали они, глядя на полыхающее небо? Герой Рони-старшего предполагает, что какие-то люди на небе зажигают по вечерам костры… А что думали об этом представители популяций, никогда не видевшие костра?
Люди, разжигающие костры на небе
Все это – вопросы без ответов: по крайней мере до тех пор, пока не изобретут «машину времени». Самое главное – они были людьми, эти странные существа, неизвестно зачем резавшие кость верблюда под Левенцовкой, изготовлявшие рубила под Шийяком. Людьми. Нашими непосредственными предками. Первым человечеством? Неизвестно. По крайней мере, это было первое человечество, потомки которого дожили до нашего времени и смогли изучить своих предков.
Они не были и единственным человечеством. Мы не знаем, насколько отличались друг от друга разные группы эректусов… Возможно, и правда начинался процесс возникновения новых видов.
Но мы знаем, что параллельно с ними жили на земле австралопитеки, гигантопитеки-мегантропы и флоренсисы.
Нельзя исключить, что жили еще человекоящеры и капуциновые антропоморфы в Южной Америке.
А примерно 200 тысяч лет назад к этим существам присоединились неандертальцы и сапиенсы.
