Глава 44
Проклятье паранойи
Кэтрин сидела в темном кабинете, прислонившись спиной к стене и глядя на нетронутый пакет с фастфудом, лежавший у ее ног. Ее лишили единственной роскоши – окна, забив его досками и стальными прутьями. Когда она двигалась, пластиковые наручники впивались ей в щиколотку. Они были прикреплены к металлической ножке стола, прикрученной к полу, и за несколько часов, которые Кэтрин провела здесь в одиночестве, ни один из болтов не поддался. По правде говоря, она оставила попытки открутить их после того, как сломала ноготь. Ни болты, ни она сама никуда не денутся.
Постепенно женщина погружалась в стресс. Ее мутило от страха: тошнота накатывала волнами, затем отступала. Стук в висках сменялся головокружением. Кэтрин знала, что ее организм обезвожен, что ей нужно поесть, но одна лишь мысль о еде вызывала у нее дурноту. Воздух пропах средством для мытья ковров. Казалось, оно было у нее во рту, в легких.
Кэтрин слышала грохот тяжелых ботинок по коридору, звук низких голосов. Время от времени она различала голос Кэнди – нежное воркование, за которым следовали взрывы мужского хохота.
Слетчер забрал у Кэтрин все, что у нее было, включая часы и телефон, так что она не могла следить за временем, но Кэнди заходила – кажется, раз в несколько часов, – чтобы отвести ее в уборную.
Вот почему сейчас, когда прошло всего двадцать минут со времени последнего похода в туалет, Кэтрин удивилась, услышав звук ее шагов.
Удивилась и очень испугалась.
Кэнди вошла внутрь, окруженная ароматом духов. В руке у нее был свежий пакет из «Макдональдса». Новая порция еды.
– Голодовка тебе не поможет, Ганди, она только сделает тебя слабее, – произнесла Кэнди. – Не думаю, что ты хочешь быть слабой. От этого не выиграете ни ты, ни Сэм. Поэтому как насчет того, чтобы взять себя в руки и поесть, а, партнер?
Сверкнув улыбкой, она швырнула пакет через комнату, и он с влажным звуком приземлился рядом с Кэтрин.
Кэнди развернулась, умудрившись при этом чрезвычайно выразительно вильнуть бедрами, и вышла.
Кэтрин развернула пакет, и от шелеста бумаги у нее в голове загудело. Женщина ослабела сильнее, чем думала. Но едва она сняла пропитавшуюся жиром обертку чизбургера, как запах заставил ее отложить его. Какое-то время Кэтрин вдыхала запах чистящего средства.
Затем она потянулась за картошкой фри. Пытаясь удержать внутри содержимое желудка, Кэтрин уставилась на нее, держа возле лица.
* * *
Во время поездки на такси от Малхолланда Эван смотрел на экран телефона, ожидая сигнала с передатчика Кэтрин. Экран оставался мертвым.
Эван попросил водителя остановиться в нескольких кварталах от Касл-Хайтса, затем, дойдя до дома пешком, сразу же направился в пентхаус, чтобы убрать трос и обвязку, пока никто не заметил, что они болтаются на ветру. Он невольно подумал, что это похоже на подъем подвесного моста. Джек оценил бы эту метафору – Эван снова был один в своей крепости.
Он забежал в «хранилище», чтобы удалить записи с камер безопасности в доме, на которых он был запечатлен раньше вечером. Записи с камер, за которыми Хоакин следил в реальном времени, когда отвлекался от страниц журнала «Максим», редко кто просматривал после, но Эван предпочитал не полагаться на удачу. Выйдя из пентхауса с заряженным телефоном в руке, он спустился на лифте к квартире Мии и осторожно постучал в дверь. Эван понятия не имел, что будет дальше.
Свет, пробивающийся сквозь дверной глазок, закрыла тень, и дверь открылась. Волосы Мии были влажными после душа. Она посмотрела на Эвана, затем указала на диван. Дверь в комнату Питера была закрыта: наверное, мальчик спал.
Эван прошел к дивану и сел. Мия устроилась в кресле напротив, поджав под себя ноги. Части пистолета, принадлежавшего Мартсу, лежали в полиэтиленовом пакете на кофейном столике между ними, будто принимая участие в разговоре.
«Что, по сути, так и есть», – подумалось Эвану.
Мия осипла от плача.
– Ты… убил их?
– Нет. Но они больше никогда тебя не побеспокоят.
– Спасибо, что защитил меня. Спасибо, что защитил Питера. Я говорю искренне. Правда.
– Но?
Мия подалась вперед, приподняла пакет и опять опустила его на столик.
– Ты так быстро разобрал этот пистолет, что я даже не видела, как двигаются твои пальцы. Ты избил этих мужчин, отсидевших за разбойное нападение. Я никогда не видела, чтобы кто-то так дрался. Ты залез в квартиру через окно Питера, как чертов Человек-паук. Кто ты такой?
Эван отвернулся. Ему никогда раньше не приходилось говорить об этом. И он не собирался вступать в этот разговор. Знак «ВХОД ВОСПРЕЩЕН» с черепом и костями упал с двери Питера, когда Алонзо ломился в комнату к мальчику. Эван подумал, что Питер сейчас мирно спит.
Мия поняла, что ответа дожидаться не стоит.
– Никто ничего не знает о чистящих средствах, верно?
– Да.
– И никто не может завести с тобой разговор о твоей работе.
– Да.
– Эван Смоак. Это хоть твое настоящее имя?
– И да, и нет.
Мия беспомощно открыла и закрыла рот.
– Ты ведь знаешь, кем я работаю, верно? Я не могу узнать о том, что ты…
Эван ждал.
– Не могу узнать о тебе то, чего пока не знаю. – Она хлопнула себя ладонью по лбу. – Господи, это же безумие! Я как будто сошла с ума. Но то, что ты сотворил с этими людьми… – Она раздраженно отбросила прядь волос со лба. – Я окружной прокурор, Эван. Я принимала присягу. Даже несколько. Благодаря этой работе я содержу ребенка. И в этой работе важно – даже необходимо! – чтобы я не нарушала закон.
– Ты хочешь подать на меня в суд?
– Что, если я скажу «да»?
– Я исчезну.
– Тебя найдут.
Эван медленно покачал головой.
– Я сейчас же позвоню начальнику. – Мия встала. – Посмотрим, как мы сможем выпутаться из этих неприятностей. И подумаем, как теперь все исправить.
Но она так и не потянулась за трубкой. Эван и Мия смотрели друг на друга. В комнате царила тишина.
– Кто звонил тебе сегодня во время встречи жильцов? Ты сказала, что это брат. Но у него другой рингтон.
Мия устало моргнула.
– Начальник. Он сказал, что эти парни мне угрожают. Мы отслеживали их последние два месяца.
Эван вспомнил, как вновь и вновь повторялась музыкальная тема из фильма «Челюсти». Все эти неприятные разговоры. Как Мия расхаживала по лужайке перед домом брата. Как они мыли посуду, стоя у нее на кухне. «Нынче любой идиот пишет в фейсбуке. Что они сделали, что собираются сделать».
– Вот почему ты переехала сюда, хотя деньги от страховки мужа закончились пару лет назад. Тут безопаснее.
Лицо Мии окаменело.
– Откуда ты об этом узнал? Откуда тебе известно, когда я получила страховку Роджера?
Эван поколебался. Он о многом не мог ей рассказать, но ответ на этот вопрос она заслужила.
– Меня многие хотят убить, – осторожно произнес он. – Поэтому мне приходится быть начеку.
Изумленно хмыкнув, Мия откинулась на спинку кресла.
– И ты думал, что я тебе лгу? – Понурившись, она оперлась локтями на колени. – Стоп. Ты знал о том, что Роджер умер от рака. О его страховке. Значит… значит, ты и обо мне все знал? О том, когда мы усыновили Питера. О моем доходе. О том, где я работаю. Ты шпионил за мной?
Его молчание было исчерпывающим ответом.
– И ты притворялся? Все это время?
– Нет.
– И с Питером?
– Нет.
– С моими веснушками…
– Нет.
– Ты сделал вид, что удивился. Когда я рассказала тебе о себе. О том, что мой муж умер. А на самом деле ты все это уже знал. – Мия играла желваками, стиснув зубы. – Ты знал.
– Да.
В ее глазах блеснула слезинка. Всего одна.
– Жаль, что ты так всех воспринимаешь. Как потенциальную угрозу. Как лжецов. А ведь на самом деле лгал ты.
Эван неопределенно повел руками, точно пытаясь придать своим словам форму. Но он не знал, что тут сказать. И опустил руки.
– Люди учатся доверять друг другу, Эван, – говорила Мия. – Именно так строятся отношения. Именно в этом и заключаются отношения.
Он даже на физическом уровне ощутил объявшую его печаль – странную грусть оттого, что этому-то он так и не научился. Этого он так и не узнал.
Таково было проклятье паранойи. Ее маховик раскручивался, и чем дольше ты ее подпитывал, тем большего она от тебя требовала.
Эван уже собирался ответить, но тут его что-то отвлекло.
Звук сонара.
Вначале он подумал, что ему это померещилось. Но звук повторился. Он получил GPS-координаты Кэтрин.
Эван вскочил на ноги.
Мия не подняла головы. Она смотрела на телефонную трубку, не зная, звонить или нет.
– Прости, – сказал Эван. – Поступай, как должна. Но сейчас мне нужно уходить.
Женщина слабо кивнула, так и не взглянув на него. Помедлив, Эван забрал пакет с разобранным пистолетом и двинулся к выходу.
На стене у телефона красовался новый стикер: «Нужно дружить с теми, кто желает тебе добра».
«Чертова непозволительная роскошь», – подумал Эван.
