Глава 8
Мечта пирата
С утра, расквитавшись с положенным моционом, я решил посетить кухню. Подкрепиться и с уверенностью ждать следующего задания.
— Может, попробуешь ее супчик? — предложил Евлампий. — Нам надо узнать о ней побольше, помнишь?
С сомнением посмотрев на котел, я подумал, что могу рискнуть. Дядя его ел, значит, ничего страшного со мной не произойдет. С ним же все в порядке.
Взяв ложку, я мгновение сомневался подогревать феино варево или нет. Все взвесив, решил не тратить время. Я ведь, только пробу сниму. Греть ради этого целый котел нецелесообразно. Ужас! Начинаю превращаться в голема. Слишком много думаю, и в итоге решаю делать то, что практичнее.
Я помотал головой, и зачерпнув прозрачной жидкости, поднес к губам. Никакого постороннего запаха, один лук. Я зажмурил глаза и запихал ложку в рот.
Вкус оказался соленым и одновременно сладким. Весьма странным, но очень вкусным. Я набрал ложку и еще одну. Четвертую, седьмую.
— Может, хватит? — вмешался Евлампий.
Я его не слушал, продолжая опрокидывать ложку за ложкой, пока от лукового супа не осталось половины.
Голем продолжал меня уговаривать. А не добившись результата, перешел на угрозы, а затем и вовсе начал трясти цепь. Я не обращал на него внимания. Чем больше супа я ел, тем сильнее мне хотелось еще. Отбросив ложку, я поднял полупустой котел и, приникнув губами, с жадностью допил. Высосав все до последней капли, я залез головой внутрь, тщательно обследовав скрытые остатки супа. К моему величайшему разочарованию, котел опустел.
— Вкуснотища. — грустно протянул я. — Была!
— Ты что не помнишь, что написано в книге рецептов? — заорал голем. — Это же яд! Ты выпил котел яда, и еще хвалишь какой он вкусный! Почему ты не остановился?
— Я оборотень! — парировал я. — Когда дело касается еды, я не могу остановиться.
— Отойди от котла! Быстро! — взревел Евлампий.
Я послушно попятился. Какая теперь разница, супа-то не осталось.
— Не смей больше есть то, что готовит фея! — предупредил голем.
Я фальшиво кивнул, чтобы он отвязался.
— Ладно. Пойдем на палубу подождем, что твой учитель придумает сегодня.
— Какая разница. — отозвался я. — Нам необязательно выигрывать, достаточно участвовать.
— Если будешь делать вид, а не стремиться к победе. — не согласился голем. — Фея может догадаться!
— Хорошо. — не стал спорить я. — Постараюсь выиграть!
Мы вышли на палубу и чуть не столкнулись с летучими обезьянами.
— Ого! Кто вернулся? Блудный ученик капитана! — вскрикнул Чича и попытался меня обнять, но разглядев голема, остановился.
— Это еще что? — удивился боцман.
— Мое наказание за грехи Оливье. — вздохнув, кротко проговорил я.
— Безгрешных не бывает. Так что не вали все на учителя. — прокомментировал Евлампий.
— Он еще и разговаривает! — обрадовался Чича. — Дашь поносить!
— С удовольствием дал бы, но не могу.
— А чего не снимается?
— Ни как. — подтвердил я.
— Жаль. — расстроился боцман и, отодвинув меня в сторону, вошел на камбуз.
За ним потянулись обезьяны. Проходя мимо, они дружески хлопали меня по плечу, стараясь попасть по голему. Евлампий оказался слишком ловким. Ни одна волосатая ладонь, увы, не причинила ему вреда.
— Приятного аппетита. — проговорил я и отошел к фальшборту.
— Последний узнает о вашем недостойном поведении, приматы. — пообещал голем им вслед.
Я не стал с ним спорить, конечно, узнает. У кого-то же есть постоянная связь с высшим судьей.
Хорошо, что не пришлось долго ждать следующего задания, из своей каюты выбрался Оливье. Голем замолчал, перестав поносить летучих обезьян, и обратился в слух.
Потянувшись, дядя вальяжно подошел ко мне.
— Что-то рыбки хочется. — проговорил он лениво. — Наловите-ка мне жирненькой и приготовьте. Блюдо на ваше усмотрение. Жду к обеду!
Высказав свои распоряжения, он взошел на мостик.
— А удочка? — крикнул я ему вслед.
— В лодке. — не оборачиваясь, ответил дядя.
Я побрел на нос корабля. Откуда там удочка? Когда мы переплывали в Тролляндию, оснащение лодки ограничивалось веслами. Подойдя ближе, я увидел изменения. Появился такелаж, скрученная сеть и две крупных удочки. Словно Оливье встал ночью и приготовил инвентарь для выполнения задания. Конечно, трудно подозревать в нем подобную заботу. С другой стороны, он пойдет на все ради удовлетворения своих капризов.
Выбрав ту удочку, которая удобнее легла в руку, я отошел к борту.
Что теперь делать? Что, а главное на что, я собираюсь ловить? Я же не представляю, что здесь водится. Я даже не знаю где это самое здесь.
— Что будем делать? — поинтересовался я у голема.
— Откуда я знаю. — огрызнулся Евлампий.
Он все еще злился на меня за луковый суп, летучих обезьян от которых я не стал его спасать и поглотитель еще ведает за что.
— В Тринадцатом Темном Объединенном мире нет морей, озер, рек и океанов. На моей родине вообще нет водоемов. Кроме подземных.
— Ясно. — обреченно проговорил я. — Что будем делать?
— Откуда я знаю. — раздраженно повторил голем, медленно выделяя каждое слова.
— Что, порыбачить решил? — спросил незаметно подошедший Чича.
— Капитан приказал. — ответил я. — Только я не знаю, кого и на что ловить.
— А! — воскликнул боцман. — Рыбы здесь валом. Думаю, ты не хочешь таскать мелочевку?
Я пожал плечами.
— Понятно. — серьезно проговорил Чича. — Мой тебе совет. Лови крупную, с ней возни меньше, одну почистил, выпотрошил и обед готов. Ты кстати, что стряпать будешь?
Я еще раз пожал плечами.
— Понятно. — еще серьезнее проговорил Чича. — Советую приготовить уху. Быстро и вкусно.
— Мы согласны. — влез голем.
Летучий обезьян усмехнулся.
— А он у тебя еще и деловой, когда снимешь, одолжишь?
— Обязательно. — согласился я.
— Ладно. — продолжил Чича. — Предлагаю вот что. Бери кусок мяса. Обязательно светлого с кровью. Цепляй на крючок и кидай с кормы. Пусть тащится за шхуной. Рыба сама приплывет, как дернет, тяни. Только кусок бери поздоровее.
— Понял.
— Тогда, действуй! — скомандовал боцман.
Вернувшись на кухню, я схватил гусиную тушку без головы и побежал обратно.
— То, что надо! — крикнул Чича.
Чтобы не встретить дядю, я обогнул мостик и по второй лестнице прошел на корму. Зацепил гуся на крючок и бросил. Получилось не очень. Тушка ударилась о корабельный борт и с плеском исчезла в воде. Хорошо с крючка не свалилась. Сообразив в чем ошибка, я начал разматывать леску.
— Аккуратней. — посоветовал голем.
Всегда он так, болтает пустые глупости, когда говорить вообще ничего не надо.
Размотав леску насколько нужно, я облокотился о фальшборт. Ждать пришлось не долго. Удочку дернуло с такой силой, что едва не вырвало из рук. Я уперся в борт ногами и потащил на себя, пытаясь одновременно скрутить леску. После поклевки рыба не сопротивлялась. Я продолжал тянуть и уже думал, что «уха» сорвалась, когда дернуло повторно.
— Держи. — крикнул голем.
— Тащу. — натужно пробормотал я.
Леску повело под корабль, удило согнулось. Я не знал бросать удочку, отпускать леску или отступать дальше на палубу. Дернуло в третий раз. Да так сильно, что меня поволокло за борт. Жизнь дороже, решил я и попытался бросить удочку, но не успел. Странная рыба перестала тянуть.
— Что ты балуешься! — не выдержал голем. — Упустишь. Рыба тяжелая?
— Откуда я знаю. — мстительно припомнил я.
— Что ты вообще знаешь! — взвился Евлампий.
Леска натянулась и ослабла. Я качнулся вперед и по инерции перегнулся через борт. Лучше бы мне не видеть того, что я увидел. На крючок попался монстр. Хотя надо разобраться, кто кому попался. Вцепившись в борт шхуны когтями, кошмарная трехголовая тварь карабкалась в моем направлении. Часть ее туши еще находилась в воде. Из волн показались только головы и край спины. Я успел разглядеть, только крючок, зацепившейся за роговую пластину около рта чудовища. Оно периодически встряхивало уродливой башкой, пытаясь избавиться от снастей.
— А! Левиафан! — заорал голем, пытаясь одновременно оторвать ногу от моей цепочки.
Вылавливать левиафана в мои планы не входило. Размахнувшись, я запустил в него удочкой. Он схватил ее одной из голов на лету и перекусил пополам огромными зубами. Разгрызая удило монстр, недобро посмотрел на меня, и продолжил тянуться к краю борта, скребя когтями.
— ЛЕВИАФАН! — снова завопил Евлампий.
На этот раз, я орал вместе с ним, не забывая отступать подальше от фальшборта.
На наши крики сбежалась вся команда. Даже заспанная, только вскочившая с кровати, фея. В пижаме, из коротких розовых штанишек и майки на бретельках. С нежно трепещущими прозрачными крыльями за спиной, она выглядела особенно беззащитно и мило.
Увидев моего монстра, летучие обезьяны довольно захлопали друг друга по плечам.
— Я ведь только рыбки попросил… — грустно пробормотал дядя за моей спиной.
Я обернулся. На его деланно печальном лице лихорадочно блестели шаловливые глаза. Он наслаждался происходящим.
— Левиафан сам… — начал я, но Оливье прижал палец к губам и я замолчал.
Обезьяны притащили такелаж и зацепили к задней рее грот-мачты.
Фея потерла глаза и спросила у дяди:
— Уже пора?
— Конечно, моя дорогая, твой выход! — пропел Оливье.
Я завистливо посмотрел в их сторону. Со мной он никогда так дружелюбно не разговаривал.
Люся еще раз провела по лицу и подошла к обезьянам. Они уже справились с установкой такелажа и спустили карабин с крюком к фее. Зацепившись, она махнула рукой и обезьяны, навалившись на лебедку, подняли ее над палубой.
Из-за борта показалась голова левиафана. Вернее его гребень и прозрачные водянистые глаза. Щелки носа и пасть полная зубов. Я невольно попятился.
— Вира! — весело крикнула фея, раскачиваясь на тросе.
— Точно ненормальная. — пробормотал я.
Голем пробубнил что-то неразборчивое, но вроде со мной согласился.
Люся продолжала кричать, размахивая руками и ногами. Странное зрелище, но левиафану нравилось. Акробатические трюки полностью завладели его вниманием. Задрав все три головы вверх, он не отрывал от феи глаз. Копировал ее покачивания, монотонно колыхаясь из стороны в сторону.
В такт ему раскачивался корабль. По крайней мере, палуба наклонялась то вправо, то влево.
Фея радостно визжала и улыбалась, не замечая, что она приманка для огромного монстра. Левиафан затаился, выглядывая из-за борта и провожая ее жадными глазами. На солнце блестели прозрачные крылышки, сталкивались и разлетались. Над ними повис ореол серебряной пыльцы и тоскливой мелодии парящей в завихрениях прозрачного воздуха. Я не выдумываю, я ее видел. Для меня музыка выглядела, как луг с сочной травой, пасущимися жирными баранами и пастухом с флейтой.
Левиафан выждал момент и сжался. Еще мгновение и он бросится. Я посмотрел на дядю и обезьян, неужели они не понимают? Чича оторвал взгляд от трепыхающейся феи и подмигнул мне.
Чудовище прыгнуло. Оттолкнувшись от корабля, оно выскочило из воды. Воспарило над палубой корабля. Вытянуло шеи и разверзло пасти, клацая на лету зубами. В довершение, тварь нетерпеливо махала хвостом. Я ожидал, что увижу три, но хвост оказался всего один.
Крылышки перестали трепетать. Облако серебряной пыли упало вниз, окутав оскаленные рты. Чудовище, натолкнувшись на невидимое препятствие, повисло в пустоте над океаном. Оно не двигалось. Время остановилось для одного, в тридцати мирах, левиафана.
Фея взмахнула крыльями и взлетела. Подтянула крюк к ближайшей распахнутой пасти и зацепила за верхнюю челюсть чудовища. Порхнула в сторону и дунула на серебряную пыльцу. Облако рассеялось, левиафан вздрогнул, удивленно вытаращив глаза. Его тушу потянуло к воде, и он обвис на канате. Крюк воткнулся в нёбо. Раздался хруст. Шея, прицепленной головы, натянулась, треск повторился и левиафан заревел. Сначала угрожающе, а потом жалобно.
Обезьяны резво закрутили лебедку, подтягивая монстра к рее.
— Тебе предоставляется огромная честь!
Оливье протянул мне длинный гарпун.
— Давай пройди боевое крещение. Пронзи сердце зверя!
В ответ, точно поняв слова капитана, левиафан отчаянно завыл. Он размахивал короткими перепончатыми лапами, пытаясь дотянуться до крюка, но не мог.
Я взял гарпун и даже сделал шаг. Монстр пискнул и засеменил задними конечностями. Когти едва касались палубы, соскакивая с досок.
— Не вздумай. — прошептал Евлампий.
Я смотрел на огромное белое пузо, покрытое ромбовидными чешуйками, и не мог собраться с силами.
— Коли! — скандировали летучие обезьяны.
Легко сказать, да трудно сделать. Чем дольше я раздумывал, тем яснее понимал. Не смогу!
Рядом со мной опустилась фея.
— Не каждый достоин высокой чести! — заметила она, проходя мимо.
Я вздохнул и повернулся к левиафану спиной. Отдал дяде гарпун и побежал вниз по лестнице. За моей спиной раздался разочарованный вздох Оливье. Потом, отчаянный вопль левиафана и ликующие крики обезьян. Спустившись в трюм, я залез в гамак и натянул на голову одеяло. Меня мутило, но несмотря на это, через несколько минут, я уснул.
Второе испытание я не прошел. Не скажу, что меня сильно задело. Видеть косые взгляды обезьян, конечно неприятно. Даже зная, что часть вины лежит на боцмане. Он же обманул меня насчет ухи и рыбалки. В двойне противнее чувствовать жалость голема.
Проснувшись, я догадался, что вся затея с ловлей левиафана спланирована Оливье заранее. О ней знали фея, боцман и обезьяны матросы. Все, кроме меня. Конечно, зачем предупреждать тупого оборотня. Ни к чему. Гораздо интереснее поиздеваться над ним. А мне плевать! Хотите? Потешайтесь. Чхал я на постоянные дядины подколки, пренебрежительное отношение феи, нравоучения голема. Мне все равно. Я вынесу любой позор. Переживал ведь раньше.
Хотя про охоту на левиафана, мог бы догадаться без чужой помощи. Слыхал же, что чудовище не в силах противиться простым приворотам. Только с моей рассеянностью можно было не заметить огромную берцовую кость, привязанную к грот-мачте и раскрашенную бирюзовыми рунами призыва. Поэтому, полностью отрицать свою вину, глупо даже для меня. Так, думал и дядя. И, мой отказ от высокой чести убить левиафана не остался без наказания. Теперь, я главный посудомойщик! Не знаю, как кухонная утварь мылась раньше. Подозреваю, в волшебном тазике.
— Это тоже великая честь! — усмехаясь, сказал дядя и оставил меня чистить котел.
Тот самый, из-под лукового супа.
— Сыпь побольше песка, им точно ототрешь. — подсказывал голем. — Движения круговые. Амплитуда меньше, не надо так размахивать.
Я игнорировал его указания. Меня перестала беспокоить судьба феи. Пусть дядя делает с ней, что угодно. Мне плевать! Меня не волнует, как ко мне относится команда. Меня беспокоит одно. Как попасть за дверь с черепом. Забрать символ свободы и навсегда покинуть этот проклятый корабль!
— Сильнее три. — продолжал бухтеть Евлампий.
— Ты бы лучше придумал, как нам пробраться в покои Оливье. — предложил я.
— Зачем? — парировал голем. — Что мы будем искать?
— Артефакт.
— Какой?
Я промолчал, начав скрести бок котла.
— Видишь! — укоризненно проговорил голем. — Как я могу тебе помочь, если ты мне не веришь?
— Как на тебя положиться, если ты на другой стороне! — устало ответил я.
— На какой стороне? — не понял Евлампий. — Я за закон, добро и справедливость.
— Ты считаешь правильным, что я должен всю жизнь носить вот это! — закричал я, схватившись за свою цепочку. — Или что меня судят вместо Оливье? Или…
Я задохнулся от возмущения.
— Закон есть закон! — невозмутимо ответил голем.
— Поэтому, я и не могу тебе доверять, каменюка бесчувственная. — обиделся я.
Котел уже сиял, но я все равно продолжал его драить.
— Дырку протрешь. — сказал Евлампий.
Я не ответил. Кругом враги, даже у меня на шее. Скоро начнется вторжение поглотителей, но на это всем плевать. Мне начинало казаться, что император отказался снять ошейники, потому что маги боятся нас больше поглотителей?
— Надо его отвлечь. — тихо проговорил голем.
— Что? — не понял я, поглощенный собственными мыслями.
— Чтобы попасть в покои, Оливье нужно отвлечь.
— Да? Гениальный план! Я думал попросить, чтобы он нас пустил и отвернулся. Понятное дело, но как? Ему известно все происходящее на корабле.
— Дождемся, когда он сойдет на берег.
Точно! Вернусь на корабль, когда он будет вручать торт королю Дарвину. Хватит времени, чтобы порыться в дядиных трофеях. А потом, сбегу.
— Сколько можно чистить один котел? — услышал я недовольный рык с палубы.
Пришлось выйти наружу.
— Все готово. — смиренно проговорил я.
Не знаю, как им удалось за столь короткое время, но они полностью разделали левиафана. Обезьяны уже сбрасывали порубленные остатки туши в трюм.
— Чего прохлаждаешься? Тащи котел, у нас сегодня праздник.
Я кивнул и побрел обратно. За мной в кухню вошла Люся. Она успела переодеться. Щеголяя белым передником поверх платья. Я вздохнул. Ее одеяние выглядело таким домашним и уютным. Я почему-то сразу вспомнил Оксану, и стало совсем хреново.
— Что застыл? — спросила фея. — Торопись!
Я обхватил котел и потащил на палубу. Обезьяны закончили погрузочные работы и ставили треногу.
— Набирай воды и ставь! — скомандовал Оливье.
Пока я возился с водой. Переливать воду черпаком из бочки в котел дело хлопотное. Он установил под треногой огневой пенек. Ими пользовались везде. Маги гильдии Огневиков договорились с гномами и поставили производство пней на поток. Цена стала доступной. Они появились в каждом доме. Оливье владел аж пятью штуками. Четыре на кухне и один маленький, переносной.
При помощи обезьян, я поставил наполненный котел на треногу. Дядя щелкнул пальцами и зажег огневой пень.
— Помоги Людмиле! — крикнул он.
Пришлось вернуться на камбуз.
Фея ожесточенно рубила морковь. Издевательство над овощами ее любимое занятие.
— Учитель прислал меня подсобить. — сказал я.
— Порежь картофель и лук. — деловито распорядилась фея.
— Что мы готовим? — невинно осведомился я, начав чистить картофель.
— Пиратскую мечту! — сообщила Люся. — Возьми книгу рецептов и сверься с записями!
Все мною командуют, даже сумасшедшая фея.
Взяв с полки темный фолиант, я погладил обложку.
— Покажи мне, пожалуйста, рецепт Пиратской мечты.
Книга открылась на требуемой странице.
С тушки молодого левиафана срезать голову, хвост и лапы. Выпотрошить субпродукты. Промыть и залить холодной водой. Прокипятить, снять пену. Положить десять крупно нарезанных луковиц, морковь и добавить лавровый лист. Перец. Посолить. Довести до кипения. Опустить в бульон очищенного, нарезанного порционными кусками молодого левиафана. Варить около получаса. Бульон процедить.
Очищенный картофель порезать соломкой. Помидоры дольками. Зелень мелко порубить. Бульон разогреть, опустить в него морковь, лук и проварить несколько минут. Засыпать картофель и помидоры. Через пятнадцать минут добавить мясо левиафана. Прокипятить, снять пену, влить две бутылки подгорного коньяка. Довести до кипения и снять с огня.
Накрыть крышкой, дать настояться и посыпать зеленью. Добавить сметану.
— Ты подготавливаешь овощи. — распорядилась Люся.
Разобравшись с картошкой, я нарезал ее соломкой.
— Не режь мелко, разварится. — оживился голем.
— Ты что повар? — холодно уточнил я.
— У меня может нет вкуса. — обиделся Евлампий. — Зато я знаю теорию поварского дела. Если ты забыл, в Тринадцатом Темном Объединенном мире серьезно относятся к приготовлению пищи!
— Что же ты молчал? — удивился я. — У меня на плече сидит кладезь кулинарной мудрости, а я морковку режу.
Я на самом деле уже закончил с картофелем.
— Это сарказм? — уточнил голем.
Я хотел сказать очередную глупость, но неожиданно даже для себя задумался. Чего я хочу по-настоящему? Что я делаю на этом корабле? Ищу артефакт? Тогда, что я делал раньше? Перенимал мастерство Оливье? Он ведь действительно виртуоз, художник, маэстро! В области кулинарии. В остальном он мерзавец, сволочь и хам. Не смотря на это, у него есть чему поучиться. Главный вопрос в том, хочу ли я этого? Когда-нибудь я получу артефакт. Сниму ошейник. Мы победим поглотителей магии. Все! Что я буду делать потом? Работать дворником или грузчиком? Я ведь белый, большего мне не потянуть.
— Ты не ответил на вопрос? — не успокаивался Евлампий.
— Мне нужно поговорить с учителем! — выкрикнул я и побежал на палубу.
Фея ничего не сказала, в отличие от голема.
— Что ты задумал? Остановись, наделаешь глупостей!
Я не ответил. Меня захватило желание расставить все точки над «И».
— Уймись! Твоя цель артефакт!
Я его не слушал. Подбежав к дяде, возившемуся с котлом, я сказал:
— Нам нужно поговорить.
Он отстранено посмотрел на меня и кивнул. Установил самый большой уровень огня и, встав, сказал:
— Идем в кабинет.
Мы прошли в его покои. Он, как прежде развалился в своем кресле и, приказал:
— Говори!
Я стушевался. Когда меня заставляют что-то рассказывать, особенно смешные истории, я теряюсь. Правда, в этот раз повествование не слишком веселое.
Я тоскливо оглядел комнату. С моего предыдущего визита ничего не изменилось.
— Говори! — уже сердито повторил Оливье.
— Я хочу быть вашим учеником, маэстро!
Голем вздохнул, а дядя смерил меня очень серьезным взглядом, и устало спросил:
— Ты считаешь меня идиотом?
Я не успел ответить, потому что он продолжил:
— Ты приперся ко мне за письмом. Прочитал о символе свободы и думаешь, как пробраться за дверь.
Оливье махнул себе за спину.
Я остолбенел. Всего ожидал от напыщенного повара, только не волшебной проницательности.
— Подбери челюсть, крысеныш. Твой отец, а вместе с ним весь ваш совет, сулил за артефакт золотые горы. Орку ясно, после моего отказа они решили попробовать через тебя.
— Я…
— Да, прекрати блеять. — раздосадовано проговорил Оливье. — Признайся честно. Должна же у тебя быть хоть крупица храбрости?
Я опустил глаза. Не ожидал от него отповеди. Самое неприятное, что он говорит правду.
— В первый раз, я пригласил тебя сам. — сказал дядя. — Я подозревал, что тебя прислали за артефактом, но любопытство победило. Хотелось посмотреть, как ты начнешь действовать. Как попытаешься найти артефакт. — он осклабился и подкрутил ус. — Признаться, я удивился твоему поведению. Почти поверил, что ты пришел не за артефактом. Потом ты прочитал письмо, и все встало на свои места. Ну, так что, будешь сознаваться?
Я собрался с силами и посмотрел на него.
— Признаюсь. — сказал я.
— Полегчало? — усмехнулся дядя.
— Не особо. — честно сказал я. — Я чистил морковку и понял, что мне нравится готовить, я…
— Не пытайся! — оборвал меня дядя. — Глупая затея. Ты вор! Я все равно выкину тебя за борт!
— Куда? — испугался я.
— В водичку. — безмятежно подтвердил дядя. — А что прикажешь с тобой делать? Ты же вор! Ты собирался украсть артефакт. Особенный, я бы даже сказал бесценный!
— В Тринадцатом Темном Объединенном мире кража карается лишением всего имущества и временным изгнанием на поверхность! — вставил голем.
Я вздохнул.
— Символ свободы нужен чтобы…
— Не имеет значения! — снова вмешался Евлампий. — Воровство нельзя оправдать!
Дядя усмехнулся.
— Твой голем, мне нравится. А ты выметайся из кабинета и займись Мечтой пирата. Завтра решу, что с тобой делать.
— Да, учитель.
Я вышел на палубу и вернулся на камбуз. Так и хожу целыми днями туда-сюда. Что делать, на корабле выбор не богат.
— Как ты мог? Замыслить такое! — причитал голем.
— Отвлеки его! — процитировал я. — Еще недавно кое-кто подсказывал мне как стырить артефакт!
— Ты не понял. — возразил голем. — Я о другом.
— Все я понял. — отстраненно проговорил я.
Не успел я войти на камбуз, фея заворчала:
— Быстрее дорезай овощи, я что ли, за тебя все делать буду?
Вздохнув, я взялся за морковь. Приготовление пищи больше не вызывало эйфории. В одном голем прав, я опять наделал глупостей. Моя жизнь висит на волоске. В том, что дядя способен исполнить угрозу, я не сомневался. Оставалось надеяться, что он передумает.
— Пора. Тащи до котла. — скомандовала фея.
Свалив нарезанные овощи в таз, я вышел на палубу. Голем упорно молчал. Что он мог сказать. Прости, я запутался. Быстрее на поверхности Тринадцатого Темного Объединенного мира вырастут сады, чем этот гордый камень извинится.
В котле вовсю кипел бульон. Дядя еще не вернулся из апартаментов, и регулированием огня и помешиванием мяса руководил Чича.
— Где ты провалился, закидывай уже! — рыкнул он на меня.
Я послушно высыпал порезанные овощи и невольно сморщился. Запах расходящийся над котлом, вызывал брезгливое отвращение. Мой крепкий желудок сжался и жалобно просился наружу.
— Чем воняет? — просипел я, прикрываясь рукой.
— Левиафаном! — весело ответил боцман. — Жуткий смрад, аж до кишок пробирает!
Я натянул рубаху на лицо.
— Вы собираетесь это есть? — удивленно спросил я.
— Не бойся, подгорный коньяк отобьет вонь! Будет такая вкуснотища, тебя потом за цепь не оттащишь!
— Не знаю. — неуверенно пробормотал я.
— Ты что, мне не веришь? — оскалился Чича.
— Верю, — поспешно согласился я, — но капитан обещал выкинуть меня за борт! Поэтому извини, мне не до радостных воплей.
— Да, ладно. — махнул волосатой лапой боцман. — Отойдет, первый раз что ли?
— Вряд ли. — уверенно возразил голем. — Оборотень хотел спереть у него артефакт!
Все-таки надо узнать, как уничтожают големов. Носить на шее такое трепло, сущее наказание.
— А! — протянул боцман. — Тогда дело серьезное. Капитан не любит, когда трогают его цацки.
Я печально закивал.
— Последнего воришку он оставил на драконьем архипелаге.
Летучий обезьян улыбнулся.
— Но тебе повезло, есть шанс выпутаться! Сегодня у нас праздник! После двух порций Мечты пирата все будут счастливы и довольны жизнью, даже капитан!
— Как это? — не понял я.
— Три бутылки подгорного коньяка из любого сделают милашку! — взревел Чича и заржал.
— В рецепте написано две бутылки. — поправил я.
— Две для слюнтяев. — ответил боцман. — Три для настоящих моряков!
Он продолжал улыбаться, помешивая суп, а я отошел к фальшборту. Воняло ужасно.
— У тебя есть шанс. — проговорил Евлампий.
— Какой? — не понял я.
— Ты что, ничего не слышал про подгорный коньяк?
— Нет.
— Невежда. — протянул голем. — Его готовят из винограда, пролежавшего в гномьих пещерах не менее пятидесяти лет.
— И он не портится? — удивился я.
— Никто не знает. — замогильным голосом сообщил Евлампий. — Рецепт известен единственной касте алхимиков. Никому не удалось вызнать их секрет. Говорят, они добавляют корень пещерного остролиста.
— И что? — не понял я.
— Ты давно из лесу вышел? — не выдержал голем. — Тролли, орки и другие неразумные твари жрут этот корень, чтобы увидеть радугу.
— Это наркотик! — догадался я.
— Ты умен не по годам! — крикнул боцман.
У обезьяны великолепный слух, стоит об этом помнить.
— Наркотик. — согласился голем. — К тому же, подгорный коньяк настолько крепкий, что даже разведенный в котле свалит вас наповал. Почему думаешь, суп называется Мечтой пирата?
— Какой шанс мне это дает? — допытывался я.
— Когда Оливье наестся супа, запьянеет и подобреет. Ты уговоришь его смягчить наказание.
— Твои планы великолепны! — разочарованно проговорил я.
Я-то понадеялся, что никчемный болтун придумал стоящее решение, но он снова несет чушь.
— Голем прав. — крикнул боцман.
Еще один умник. У меня такое начитанное окружение, что лучше молчать, чтобы мудрыми советами не завалили. Я хотел признаться, как рад, что судьба свела меня с ними, но подошел Оливье. Прижав к груди, он нес три пыльные бутылки. Глянул в котел и сказал:
— Неси черпак! Пора пенку снимать.
Не трудно догадаться к кому он обращался, поэтому я побежал на кухню.
В дверях чуть не столкнулся с феей. Я любезно улыбнулся и извинился, но снова вызвал очередной приступ недовольства.
Людмила несла специи, в этом и заключался ее бесценный вклад в приготовление Мечты пирата.
— Смотри куда идешь!
Пропустив ее, я галантно, повинуясь злобному шепоту голема, придержал дверь и вбежал на камбуз. Покопался в ящике стола и не найдя черпака, снял с полки книгу рецептов.
— Мне нравится готовить, я хочу быть вашим учеником! — передразнил меня голем. — А сам не знаешь где ковшик лежит. Стыдно должно быть!
Совестно, конечно. Зато я понял, на что давить, уговаривая Оливье. Правильно, стыдно должно быть ему. Он мой крестный отец и не может убить собственного крестника. Правда? Любой может оступиться, зачем сразу за борт. Нужно дать шанс исправиться. Звучит складно, но не слишком убедительно. К сожалению, ничего другого в голову не приходит. Вся надежда на подгорный коньяк!
Не притронувшись к обложке, я поставил книгу рецептов на полку. Черпак висел на гвозде, перед моим носом.
— Долго еще ждать? — раздался с палубы рев Оливье.
Схватив черпак, я понесся к учителю. Не стоит его сейчас раздражать. Он может и передумать и не откладывать на завтра того, кого можно утопить сегодня. Подбегая к котлу, я невольно посмотрел в сторону борта и остро ощутил, как не хочу, чтобы меня за него кидали.
Дядя вырвал черпак из моих рук и собрал, образовавшуюся на поверхности бульона, пену.
Я отошел на несколько шагов. Так далеко, чтобы лишний раз не попадаться на глаза, но достаточно близко, чтобы вовремя исполнить очередной приказ.
Голем молчал. Оливье, увлеченный супом, ни на кого не обращал внимания. Фея стояла рядом с ним, ловя каждое его движение. Угомонились даже летучие обезьяны. Я один грустно взирал на их идиллию.
В какое-то мгновение мне пришла в голову дикая мысль, что если я уйду в дядины покои, никто не заметит моего отсутствия. Я отогнал ее прочь, вспомнив про холодную воду за бортом. Пока шанс оставался, но если я совершу еще одну маленькую глупость. Непременно узнаю температуру воды. Оставалось стоять и, как остальные, пялиться в котел.
К моменту приготовления Мечты пирата, я дремал с открытыми глазами.
— Ты первая, моя милая! — сказал Оливье. — Твое почетное право!
Я потер глаза, стараясь прийти в себя. Дядя снял крышку с котла и, набрав черпак, поднес к губам феи. Люся ловко отпила и, заулыбавшись, разразилась благодарностями.
Обезьяны подставили чашки, выстроившись перед котлом. Я тоже подошел, встав в хвост очереди. Оливье щедро разливал Мечту пирата пока не дошел до меня.
— Хочешь попробовать? — с деланным удивлением спросил дядя.
— Очень. — как можно искреннее проговорил я.
Он с сомнением покрутил ус и набрал четверть черпака. Подумал и вылил половину обратно. В итоге мне досталось лишь несколько глотков.
Над черпаком поднимался пар. Я наклонился, принюхиваясь. Жуткий запах, как и обещал боцман, пропал. Я оглянулся. Рядом с котлом стояли пустые бутылки подгорного коньяка.
Прижавшись губами к черпаку, я отважно отпил супа и ничего не почувствовал. Жидкость обожгла рот, прокатилась по горлу и раскаленной лавой упала в желудок. Я даже успел испугаться, что получу ожог, но жжение быстро прекратилось. Вместо него появилось чувство, что я разгрыз, свежую перчинку. Внутренности пылали. Хотелось выпить ведро воды, но не успел я сделать шага, как ощущения снова переменились. Пожар утих. Его место занял до боли знакомый вкус. Я ел обычную мясную похлебку, в которую по чистой случайности уронили кусочек рыбы. Привкус чувствовался, но настолько отдаленный и мягкий, что казался искусственным. Я машинально работал челюстями, пытаясь разжевать мясо, которого не было.
— Что левиафан не попался, одна жижка? — участливо поинтересовался Оливье.
В ответ, я состроил несчастное лицо. Ощущения от проглоченного супа продолжали меняться. Нёбо похолодело, как от мороженого. Откуда я знаю это ощущение? Директор академии пил с ним кофе. Клал в чашку две ложки и смотрел, как оно медленно тает в горячем напитке. Остальное мороженое он выбрасывал. Потому что любил только свежее. Зато я наедался вволю.
После нестерпимого жара, холод показался обжигающим. Я невольно сглотнул, продлив муки. Наконец, стужа сковавшая внутренности растаяла и запылала жаром. Я испугался, что смена вкусов превратится в вечный круговорот.
С улыбкой разглядывающий меня Оливье, поглубже запустил черпак в котел и выгреб полный ковш гущи.
— Спасибо. — пробормотал я, придержав черпак рукой.
Мясо левиафана не сравнится ни с чем! По крайней мере, я не ел в жизни ничего вкуснее. Нежное, мягкое. В меру соленое, с приятной кислинкой и едва различимой горчинкой.
— Не ешь много. Запьянеешь. — прошипел мне в ухо Евлампий.
Как я мог остановиться? Смачное мясо. Наваристый, перченый бульон. Лучшее сочетание, которое можно придумать. Я съел все.
Дядя, продолжая усмехаться, поднес еще один черпак, теперь с равным сочетанием мяса и бульона. Я уже наклонялся, когда голем ядовито пробурчал:
— Надеюсь, ты хорошо плаваешь.
Я замер. С открытым, перед Мечтой пирата, ртом. Такой близкой и соблазнительной. Еще чуть-чуть, капельку. Я вытянул губы.
— Ты по-собачьи плаваешь? — сухо спросил Евлампий. — Пытаюсь посчитать расстояние, которое ты проплывешь, перед тем, как захлебнуться.
Я вздрогнул и отодвинулся от черпака.
— Наелся? — искренне удивившись, спросил дядя.
— Нет. — честно сказал я. — Пойду за чашкой. Мне очень приятно, что вы меня кормите, но вы, наверное, и сами хотите отведать Мечту пирата?
— Конечно. — внимательно разглядывая меня, проговорил он. — Очень хочу.
— Тогда тем более, я никак не могу отвлекать вас. Ведь… — я запнулся.
Такие длинные мудреные предложения давались мне с трудом.
— Иди за чашкой. — фыркнул Оливье. — Общение с големом не идет тебе на пользу, мудришь много. Витиеватость не твой конек, крысеныш.
Евлампий попытался возмутиться, но я сбежал на камбуз и, ворвавшись внутрь, прислонился спиной к закрытой двери.
— Я не буду больше тебя спасать! Безумный оборотень! — закричал голем.
Я молчал, тяжело дыша.
— Ты чуть все не испортил. Это твой последний шанс!
Как мне не хотелось, возразить нечего.
— Ты не чувствовал, что пьянеешь? — вопил Евлампий.
Я задумался.
— Нет. — мирно сказал я.
— Он же специально… — продолжил голем и запнулся. — Как, нет?
— Я не пьянею, почти никогда. — ответил я.
— Правда? — удивился Евлампий. — Никогда о таком не слышал. Хотя, про попойки, устроенные оборотнями, тоже не доводилось.
— У нас не принято. — смущенно проговорил я.
— Замечательно! — вскрикнул голем. — Твои шансы больше, чем я думал. Ты можешь хлебать суп наравне с Оливье, но твоя голова останется ясной. Правильно?
— Наверное. — согласился я.
— Прекрасно. Бери чашку и возвращайся. — обрадовался Евлампий.
— А что это тебя вдруг так волнуют мои шансы? — заинтересовался я, вытаскивая из ящика подходящую для супа тарелку.
— Почему волнуют? — удивился голем. — Мы же с тобой связаны! Ты думаешь, меня устроит перспектива болтаться на шее мертвого оборотня лежащего на дне океана?
— Не думаю.
— Пока можешь не думать, главное потом начинай соображать, когда будешь уговаривать учителя. Давай повременим немного, пусть наедятся супа.
Прождав достаточно, чтобы по расчетам голема подгорный коньяк подействовал, я вышел на палубу. Все любители Мечты пирата расселись за столом, за которым я пробовал лилового стража.
— Я побывал во всех тридцати мирах, но раньше у меня не было такой прекрасной команды…
Мест за столом не осталось, но когда я подошел столешница удлинилась. Стол такой же заколдованный, как и все остальное на дядином корабле. Ну, кроме того черпака, которым мешали Мечту пирата. А может, и нет. Ковш тоже может быть волшебным. Кто его знает.
Я присел с краю, рядом с боцманом.
— Я рад. — продолжал дядя. — Рад, что теперь она у меня есть. Мы сотворим такое, о чем раньше и не помышляли!
— Страшно представить, что мы натворим. — пробормотал я себе под нос, к счастью никто меня не услышал, даже голем.
— После Изумрудного острова! — Оливье кивнул в сторону обезьян. — Как только я отдам дань уважения королю Дарвину. То соберу самых влиятельных, уважаемых персон и приготовлю Пир на весь мир. Это самое сложное блюдо и требует участия десяти поваров.
Чича вздохнул и, повернувшись ко мне, тихонько проговорил:
— Каждый раз одно и то же. Как выпьет, у него Пир на весь мир, все хорошие и замечательные, все его друзья.
— Так это же хорошо. — прошептал я в ответ.
— Чего хорошего-то? — удивился боцман. — Гонево сплошное. Он удавится до того, как устроит бесплатный прием на сто гостей. Тем более, надоело каждый раз об этом слушать.
— А как готовится Пир на весь мир? — заинтересовалась фея, глаза у нее блестели то ли от супа, то ли от обожания.
— О! Это не опишешь на словах! Слишком много ингредиентов, сложная последовательность приготовления.
— Понеслось. — пробухтел Чича. — Всем подъем, встаем на крыло! Пока еще соображаем чего-нибудь!
Летучие обезьяны недовольно забурчали, но подчинились. Оливье не заметил их сборов. Продолжая описывать рецепт Пира на весь мир, пока фея зачарованно смотрела на него.
Одного слушателя дяде хватает.
Боцман собрал обезьян, и они взлетели, взмахнув на прощание руками. Я несколько минут смотрел в темнеющее небо, пока их силуэты не растворились в вышине.
— А потом, снова слой телятины с соусом из измельченных кедровых орехов, поджаренных на оливковом масле и снова слой зелени. — рассказывал Оливье.
Людмила смотрела ему в глаза, но уже подперев голову руками.
— Еще немного и она уснет. — сообщил Евлампий очевидное.
— Этот слой надо промазать особенно густо, потому что на него укладывается тонкий слой теста и гнет.
Фея клевала носом, и я решил — пора. Встав, я взял дядину миску, по которой он скреб ложкой.
— Давайте я еще налью? — предложил я.
— Лей. — согласился он, закивав головой.
Я отошел к котлу, заодно наполнив и свою тарелку.
— Гнет должен быть тяжелым, чтобы пропитались все слои. Если хоть один слой не пропитается, Пир на весь мир будет испорчен. — продолжал свою лекцию Оливье.
Вернувшись к столу, я поставил миску. Сел рядом и примостил свою тарелку. Фея спала, склонив голову на руки. Она сопела и в такт вдоху за спиной дрожали прозрачные крылышки.
Оливье рассказывал ей про Пир на весь мир, пока я не сказал ему:
— Учитель, она спит.
— Да? — удивился дядя, склонившись над своей миской и, отпив Мечты пирата, пробормотал. — Устала бедняжка.
— Конечно, ей столько пришлось пережить. — скрипя сердцем, поддакнул я.
— Точно. — согласился он и отпил еще супа.
— Учитель? — начал я.
Слова не хотели подбираться, а тем более складываться в разумные предложения.
— Мне очень жаль. — подсказал голем.
Я махнул на него рукой.
Оливье оторвался от тарелки и посмотрел на меня мутным взглядом.
— Я правда хочу быть вашим учеником. — проговорил я. — Я понял это сегодня, когда резал морковь. Мне стыдно, что я хотел украсть символ свободы.
— Ничего. — мягко проговорил дядя. — Я утоплю тебя при переходе в Изумрудный остров, всегда хотел посмотреть, как это будет выглядеть.
— Пожалуйста, не надо. — попросил я.
— Да перестань. — отмахнулся дядя. — Я все понимаю, вы хотите свободы это естественно, но ведь за все надо платить. А за свободу, всегда приходится расплачиваться жизнью.
— Но вы не можете утопить своего крестника! — убежденно проговорил я.
Оливье вперился в меня водянистыми глазами.
— Конечно могу.
— Но вы мой крестный отец? — привел я последний довод.
— Конечно. — согласился он. — Я крестил тебя, твоего отца и деда. Я крестил вообще всех твоих родственников, и что? Я не могу их убить? Не говори глупостей. От вас не убудет!
— Вы крестный моего отца? — удивился я.
— Да. Традиция такая. — подтвердил Оливье. — Твой прадед, если можно его так назвать, помог мне выбраться из междумирья. Я пообещал крестить его потомков.
— Прадед умер пятьдесят лет назад. — поразился я.
— Не понимай все так буквально. Да, я стар. — печально проговорил дядя. — Но это не значит, что я не могу выкинуть тебя за борт. Ты покусился на мое имущество.
— Для общего блага. — заканючил я. — Мы единственные, кто может справиться с поглотителями.
— Я стар. — занудно повторил дядя и отхлебнул из миски.
— Кроме нас их некому остановить. — не сдавался я. — В ошейниках мы ничего не можем сделать!
— Поглотители ужасны! — невпопад сказал Оливье. — Я знаю.
— Да, да! — закричал я. — Они готовят вторжение! Они нападут на тридцать миров!
— Набросятся. — легко согласился дядя. — Но это не значит, что я не могу тебя утопить.
Я вздохнул.
— От артефакта зависит судьба тридцати миров! — не выдержал до сих пор молчавший Евлампий.
— Конечно, но это не значит, что я не могу тебя утопить! — сказал Оливье и погрозил мне пальцем.
— Можете, учитель! Вы можете что угодно!
— Почти. — кивнул он.
— Так вы не будете выбрасывать меня за борт?
— Буду. — снова кивнул дядя.
— Но почему?
Я вскочил из-за стола.
— Ты должен быть наказан. — серьезно произнес Оливье.
— Но ведь я еще ничего не сделал! — закричал я.
— Ты собирался. — парировал он. — А намерение, подчас важнее самого поступка.
— Намерение не может быть важнее. — сразу же влез голем. — Ведь намерение предшествует действию. Намерение это проявление физического желания. А поступок действие…
— Заткнись! — закричали мы с дядей в один голос.
Евлампий замолчал, а мы посмотрели друг на друга и засмеялись. Оливье отвалился на стуле и, покачиваясь, хохотал.
Фея забормотала во сне, но не проснулась.
— Я тебя утоплю. — ласково проговорил дядя, отсмеявшись.
— Меня уже наказали вместо вас. — напомнил я. — Думаю, можно меня пока не топить. Я же не трогал символ свободы!
Оливье усмехнулся и закрутил черный ус.
— Ты бы и не смог, даже если бы захотел! — с усмешкой проговорил он.
— Тогда состава преступления нет. — серьезно изрек голем.
— Ты считаешь? — задумчиво протянул дядя.
— Определенно. Если обвиняемый, ни при каких обстоятельствах, не мог совершить то, в чем его…
Я демонстративно закрыл уши. Когда магический мешок камней перестанет всех поучать.
Дядя тоже не слушал голема. Он уставился на меня, решая, как поступить. Пошевелив губами, кивнул самому себе и спросил:
— Ты, действительно, хочешь стать искусным поваром?
— Да. — искренне сказал я. — Сегодня, когда я резал морковь, я понял, что хочу стать виртуозом, маэстро, художником.
Оливье склонился ко мне, прикоснувшись губами к моему уху, с другой от голема стороны, и настойчиво уточнил:
— Ты хочешь быть моим учеником?
— Очень! — искренне заверил я.
— Вобрать все мои знания и умения?
— Еще бы.
— Клянусь хранить знания и умения, переданные мне учителем. Обогащать их! — пробормотал дядя.
— Что? — не понял я.
Оливье вздрогнул и посмотрел на меня по-особенному. Как смотрят в зеркало, с интересом, но по-хозяйски.
От его жадного, не мигающего взгляда, мне стало не по себе. Впервые, я почувствовал себя ингредиентом его нового блюда.
— Хорошо. — кивнул он. — Пока я не буду кидать тебя за борт.
Я облегченно выдохнул. Наваждение рассеялось. Мне даже захотелось съесть еще мечты пираты. Побольше. Чтобы почувствовать легкость и обретенную свободу во всем спектре чувств.
Дядя, покачиваясь, встал. Потеребил за плечо спящую фею. Провел дрожащей рукой по прозрачным крыльям и повернулся ко мне.
— Помоги мне отнести Люсю. — проговорил он. — По-моему, она разучилась летать.
