Глава 7
Ученики бывают разные
Молочная мгла рассеялась, и я оказался в узком лазе. Пришлось ползти на четвереньках. Не знаю в чем разница между обычным порталом и этим, но мне показалось, что здесь нет чистилища и его администрации. Это совершенно другой путь, о котором они знают, но пока не могут прибрать к рукам.
Ползти пришлось недолго. Скоро лаз кончился, и путь преградил мешок. Самый обычный, пахнущий картошкой и луком. Я навалился на него плечом и сдвинул в сторону.
В нос ударил соленый морской бриз, и передо мной появилась главная Черногорская пристань.
Интересно, дядя всегда останавливается у третьего причала? Я поднял глаза и не успел удивиться табличке с номером три на столбе, как разглядел знакомый силуэт черной шхуны. Всегда! Думаю, у него хватает денег, чтобы обзавестись постоянным местом на причале.
— Как мы сюда попали? — удивленно воскликнул Евлампий. — Таких точных порталов не бывает.
Я промолчал. Если честно, я вообще не собирался с ним разговаривать. Я еще не решил, как себя вести. Мало чести, пререкаться со шпионом. Хотя с другой стороны, ткнуть ему маленькую шпильку не помешает.
— У оборотней свои пути. — гордо сказал я и, встав с четверенек, прошел вперед.
Решив не морочить себе голову, и не терять даром времени, я поднялся по трапу на борт.
— Ни хрена себе! Кого я вижу! Заморыш, собственной персоной! — услышал я до боли знакомый голос.
Оливье стоял на мостике, облокотившись об штурвал.
— Я, между прочим, уже выпил за твое упокоение. — радостно сообщил он.
— Вы даже не попытались меня спасти! — оскорбленно проговорил я.
— Как? — удивился дядя. — Я что, по-твоему, должен объявить войну целому миру? Я приплыть туда, и то не смог бы. Там нет ни морей, ни рек, ничего. Одни горы и пустыни. Как ты вообще оттуда выбрался?
Он сбежал вниз по лестнице и подошел ко мне.
— Вот! — крикнул я, приподнимая цепь ошейника. — Меня приговорили к лишению права на одиночество и отпустили. Теперь у меня свой собственный, карманный голем!
— Поздравляю! — ощерился дядя. — Классное украшение. Скажи спасибо, что его уменьшили до карманных размеров. На мой взгляд, было бы гораздо интереснее, если бы ты болтался у него на шее. Короче говоря, ты легко отделался.
— Я должен официально заявить, что отделываться, не юридическая формулировка. — высказался голем.
— Да, хорош! — махнул рукой дядя. — Ко мне, есть претензии?
— Мастер Оливье, я должен официально заявить, что обвинения в браконьерстве с вас сняты. Высший судья Тринадцатого Темного Объединенного мира перенес ваше наказание на Люсьена Носовского!
— Я уже понял. — проговорил Оливье, не глядя на Евлампия.
Проигнорировав, продолжавшего бормотать голема, дядя придвинулся ко мне вплотную и уставился в глаза.
— Чего приперся-то?
— Куда? — не понял я.
— Ко мне! Ты думал, я тебе сопли буду вытирать, крысеныш? Дам поплакать в свою жилетку и пожалею? Хрен! Нет у меня жилетки!
— Я вернуться хотел. — обиженно проговорил я.
Вышло скорее жалобно. Даже оскорбленно молчавший голем прочистил горло, но Оливье не дал ему встрять. Отодвинувшись от меня, он деловито сообщил:
— Очень жаль. Я поверил, что нашел истинного ученика. Того, кто посвятит свою жизнь служению вкуса! Именно того, что мне нужен. Но ты слишком долго возвращался, я нашел нового ученика.
— Нового?
— Конечно, а что тебя удивляет? Я виртуоз, художник! Я маэстро! Ученики становятся в очередь, чтобы овладеть моим искусством.
Я обрадовался хоть и не подал виду. Чуть не сказал куда он может запихать свое искусство, не развернулся и не ушел, но вовремя вспомнил о письме.
— Извините, учитель. У вас было письмо от моего отца. Перед тем, как я покину ваш корабль, не могли бы вы его отдать?
— Письмо? — Оливье задумчиво покрутил ус. — Конечно!
Он повернулся и зашагал к себе в каюту, продолжая на ходу.
— Когда ты сбежал вместе с големом…
Я последовал за ним. Вот как это теперь называется. Я-то думал, что меня похитили, а оказывается, я сбежал в чужой мир для того, чтобы меня осудили.
— …я хотел прочесть письмо, но не смог. Оно написано какими-то каракулями. У вас что, есть своя собственная письменность?
Я кивнул.
— Кто бы мог подумать. — усмехнулся дядя.
Входя в свою каюту, он выразительно посмотрел на меня, и я остался у двери.
Дядя вышел через минуту с конвертом в руках.
— Держи! Только не пойму, зачем оно тебе понадобилось?
— Хочу узнать, как дела у отца. — соврал я.
Оливье заковылял обратно на мостик, а я остановился у фальшборта и, раскрыв письмо, прочитал.
Любопытный голем сунулся было, но ничего не поняв в наших иероглифах, снова залез на плечо.
«Дорогой сын. Ты единственный, кому я могу доверить самую ответственную миссию. Ты особенный, пусть ты еще и сам об этом не знаешь. Ты достойный приемник правителей прошлого, судьба оборотней и всех тридцати миров в твоих руках. Поглотители магии подымают голову. Новое вторжение не за горами. Кроме нас никто не защитит тридцать миров. Как ты знаешь, все маги с их боевыми заклятиями ничто против поглотителей. Мы единственные способны противодействовать им, но благодаря стараниям императора ошейники не дадут нам сражаться. Совет посылал прошение, но император не верит в угрозу вторжения и не хочет даровать нам свободу. Боюсь, когда он примет верное решение будет слишком поздно. Оставь академию, ты не сможешь добыть маску, директор обменял ее на очередной колпак бородатого чароплета. Ты бессилен. Бросай все и поступай в ученики к Оливье. У него вечные проблемы с последователями, поэтому он тебе не откажет. Старый мерзавец, за годы скитаний по мирам раздобыл огромное количество магических артефактов. В его руки попал символ свободы. Не смотря на нашу дружбу, Оливье упорствует. Совет старейшин пытался выкупить артефакт, но он отказался. Ты должен добыть его любой ценой. К сожалению, я не знаю, как он выглядит, но мне известно о его свойствах. С помощью символа свободы мы снимем ошейники. Это наш единственный шанс!
Все оборотни надеются на тебя, а я верю.
Твой отец.
p. s. Письмо уничтожь.»
Послание меня потрясло. Как мне добывать артефакт с таким четким описанием? Найди то, неизвестно что. Да еще и отбери его у самого противного и несговорчивого мерзавца во всех тридцати мирах.
Мысли лихорадочно крутились в голове, но не одна из них и близко не походила на хотя бы отдаленный план.
Сложив письмо, я запихал его в потайной карман рубахи и с тоской посмотрел на берег. Потом на мостик. Что же делать?
— Ты сходить будешь? — закричал Оливье. — Нам отправляться пора!
Я подошел ближе к мостику, стараясь справиться с охватившим меня волнением. Даже ладони вспотели.
— Учитель! — просительно протянул я. — Можно мне остаться?
— Зачем? — не понял Оливье.
— Ведь я хороший ученик. — заканючил я. — Я открыл книгу рецептов. Я делал все, что вы говорили. Я достал тролличью ногу.
Оливье наклонился через перила, вглядываясь в меня.
— Ты притащил на мой корабль кощея! Ты привел в мой лагерь боевого голема! — проревел он. — Что будет в следующий раз?
— Но ведь ничего плохого не случилось? — жалобно проговорил я.
— Потому что я всегда настороже. — уже спокойнее сказал он. — У меня уже есть ученик, мне не нужно два!
— Пусть победит достойнейший. — прошептал мне в ухо Евлампий.
Пригодилась каменюка. Дело говорит, другого выхода нет. Придется устраивать соревнование.
— Два ученика, конечно много. — собравшись с духом начал я. — Но я первый и не собираюсь отказываться от своего ученичества. Я за него срок схлопотал.
Оливье ухмыльнулся и покрутил запястьем, мол продолжай. Воодушевленный, я развил тему.
— Будет справедливо, если мы устроим состязание между учениками. Кто победит тот и останется.
— Согласен! — крикнул дядя. — Я буду каждый день давать задания, а после того как мы вернемся из плавания, решу кто из вас останется!
— Справедливо. — согласился я.
— Ты возмужал, крысеныш! Я бы сказал, вырос! — он снова усмехнулся.
Я кивнул, словно похвала из его уст обычное для меня дело, но все же постарался скрыться с его глаз, чтобы он не увидел предательский румянец на щеках. Вариантов отступления оставалось не много, поэтому я решил ретироваться на кухню.
— Правильно. — весело прокричал Оливье. — Иди, знакомься с противником.
Я снова кивнул, будто он меня видел и открыл дверь на камбуз.
— Отдать концы! — тем временем кричал дядя.
Я собрался с духом и вошел. На корабельной кухне почти ничего не изменилось. Те же столы, приборы, посуда. Только у котла, кипящего над огнем, парила фея.
Признаться, я не ожидал увидеть не то что фею, а вообще девушку. Почему-то в моем понимании ученик исключительно мужского пола.
Я стоял в дверях не в силах что-либо сделать или сказать. Как всегда, в такие минуты, ситуацию под контроль взял голем.
— Здравствуйте, мадемуазель! — громко произнес он.
Фея вспорхнула вверх, обернувшись искрящимся облачком.
Тоже мне, досталась соперница. Зачем Оливье вообще взял ее в ученики? Какой из нее повар или он из вредности. Чтобы поиздеваться?
— Что тебе? — фыркнула фея, превратившись в миниатюрную девушку.
— Говори! — прошипел голем мне в ухо.
— Я ученик мастера Оливье. — представился я.
Лицо феи исказилось.
— Бывший. — выкрикнула она и полетела в нашу сторону, сжав кулаки.
Я прикрылся руками, а эта бестия схватила висящую на стене у двери косичку лука и вернулась к котлу. Взяв нож, фея принялась кромсать лук. Именно кромсать, потому что так его не режут. Она размахивала ножом с такой силой и энергией, что кусочки лука разлетались по всему камбузу. При этом выражение лица, которое в другое время я бы назвал привлекательным, исказилось до звериного оскала. Хотя нет. Глаза, не смотря на кипящую в них злость, остались соблазнительными.
— Извините. — вступил я. — мы неправильно начали, давайте попробуем еще раз.
Евлампий ободряюще похлопал меня по плечу, и я продолжил:
— Меня зовут Люсьен, а вас?
— Люся. — представилась фея.
Мне показалось, что она издевается, коверкая мое имя. Хорошо еще, что я быстро догадался, что это не так. Во многом, потому что она поправилась, процедив сквозь зубы:
— Людмила.
— Очень приятно. — подсказал Евлампий и я повторил за ним.
Фея кивнула.
— Понимаете, я не бывший ученик. Я не бросал мастера Оливье. Меня похитили и отвезли в Тринадцатый Темный Объединенный мир против моей воли. Когда я получил свободу, я сразу вернулся к учителю.
Голем недовольно заерзал на плече, но промолчал.
Люся презрительно посмотрела на меня.
— Ты должен был стараться сильнее. — безапелляционно заявила она. — Учитель очень переживал. Места себе не находил, но ты не спешил к нему, а шлялся по городу с какой-то девкой. Бессовестный эгоист!
— Но как… — попытался я.
— Мы приплыли в Черногорск два дня назад и видели тебя в порту! — возмущенно прервала меня фея.
— Но я помогал защитнице…
— В первую очередь, ты обязан своему учителю, а уже потом всем остальным!
Евлампий захлопал маленькими ручками. Пришлось злобно на него зыркнуть. Он сразу успокоился, потупившись. Память о предательстве еще свежа. Надо пользоваться, пока его вероломство не позабылось.
Я перевел взгляд на фею. Да. Ее так просто не остановить.
— Я всю свою жизнь мечтала приобщиться к высокому искусству. Доставлять людям все возможные кулинарные удовольствия. Наконец-то, моя мечта осуществилась, и тут, приходишь ты. Неблагодарный, недостойный, бывший ученик и говоришь, что я занимаю твое место!
Она наставила на меня палец с длинным серебристым ногтем и продолжила, срываясь на истерические нотки.
— Ни за что! Я никогда не покину этот пост добровольно. Теперь, я ученик маэстро! Ясно?
— Конечно. — согласился я. — Яснее ясного.
— Даже понятно. — вставил голем.
Фея пока еще не обращала внимания, что я говорю разными голосами, но, думаю, это продлится недолго.
— Совершенно ясно, — объяснил я, — но я тоже хочу быть учеником маэстро. Поэтому, мы будем соревноваться и победивший останется учеником, а проигравший покинет корабль.
Людмила рассмеялась.
— Пожалуйста, у тебя все равно нет шансов. Я рождена быть гениальным мастером приготовления пищи. — убежденно выкрикнула она.
Я натужно улыбнулся в ответ. Не знаю, сходят ли феи с ума, но у этой конкретной феи явно не все дома. Этого мне еще не хватало. Соревноваться в кулинарном поединке с буйно помешанной. А то, что она именно буйная становилось ясно при одном взгляде на то, как она пытает лук. От него уже расходился ядреный дух и пока глаза не защипало, я решил удалиться.
Выйдя на палубу, я поймал заинтересованный взгляд дяди.
— Как тебе замена? — ухмыляясь, спросил он.
— Очень милая. — стараясь не покраснеть, соврал я.
— Да. — согласился дядя. — Мила и обаятельна, как тролль.
Он засмеялся собственной шутке, продолжая следить за мной.
— Какое будет первое задание? — спросил я, не дожидаясь пока он прекратит ржать.
— Накормить кощея! — гаркнул он и лихо закрутил ус.
— Что? — растерялся я.
— Я ношу его с собой, как раз для этой цели. Ладно, шучу, не падай в обморок. Кормить будешь меня.
Дядино настроение превышало все допустимые пределы.
— Приготовь мне луковый суп. Очень знаешь ли, хочется похлебать чего-нибудь забористого.
— Что? — не понял я.
— Луковый суп. — уточнил голем.
Умеет он помочь в трудную минуту.
— Какой у тебя умный голем. — хихикнул Оливье. — Заменяет тебе мозги?
Я решил не отвечать, а Евлампий промолчать не смог.
— Не полностью, но большую часть. — гордо проговорил он.
Дядя снова захохотал, а я вздохнул и направился обратно на кухню. Не упустил момент поиздеваться камень чародейский.
— Ты и рецепт знаешь, раз такой умный? — проговорил я, когда мы отошли на достаточное расстояние от мостика.
— Естественно. — ответил голем. — Рецепт лукового супа чрезвычайно прост. Мне казалось, его знает последний орк в любом из тридцати миров.
Я сплюнул на палубу и вошел в кухню.
Люся, как раз, всыпала истерзанный лук в котел. Даже для меня, не дотягивающего по знаниям до последнего орка, было ясно. Такое обилие воды на столь маленькое количество лука явно мало. Голем тоже заглянул в готовящееся варево и убежденно прошептал:
— Мы победим.
Фея неприязненно взглянула на меня и принялась кромсать зелень.
— Мастер Оливье сказал, что мы должны приготовить луковый суп. — пояснил я, доставая нож и разделочную доску.
Люся не удостоила меня ответом, поэтому я тоже решил не разглагольствовать, а принялся за стряпню. Все-таки, я серьезно отставал от феи.
— Брось ты этот лук. — прошипел Евлампий. — Свари мясо для бульона.
Что же, если я хочу выиграть, придется слушать голема. Он, по крайней мере, знает рецепт. Самое главное достать символ свободы, ради этого можно переступить через гордость.
Я взял большую кастрюлю, пришлось сходить на палубу за водой, но я быстро вернулся и поставил ее на дополнительный очаг. Достал мясо и возвратился к луку.
— Режь кубиками, но не слишком мелко. — командовал Евлампий. — Поставь сковороду, будем его обжаривать.
Я сделал и это, в конце концов, цель оправдывает все. Пусть пока распоряжается. Чувствует себя главным. Это ненадолго, скоро я сниму его со своей шеи. Чего бы мне это не стоило!
Я скосился на Люсю. Не хочу хвастаться, но у меня получается намного лучше, чем у нее. У феи руки из-под крыльев растут. Должен уточнить, что крылья у нее произрастают из спины.
— И давно ты хочешь стать гениальным мастером? — спросил я между делом.
— Всю жизнь.
— Но я слышал, что феи питаются нектаром? — влез Евлампий.
— И что, у нас нет вкуса? — взвилась Люся. — Многие так думают. Большинство фей считает, что нектар лучшая пища в тридцати мирах! Это потому, что они не пробовали ничего другого. Я испытала на себе и поняла, что жалкий нектар — это пыль с цветка и только. Настоящий вкус вокруг нас. Совсем рядом, а они даже не подозревают эти тупоумные феи. Тогда я решила, что должна научиться создавать этот прекрасный вкус сама.
Фея выпалила свой монолог на одном дыхании и замолчала, вернувшись к нарезке зелени.
— Похвально. — сказал голем.
В отличие от него, я так не считал. Мне все больше казалось, что с сумасшедшей феей у меня будет куча проблем. Почему все не бывает просто, откуда возникают эти ненужные трудности.
— Что дальше? — спросил я, разделавшись с луком.
— Кидай мясо, а то бульон будем ждать до следующего вторжения! А потом лук зажарь! — деловито приказал Евлампий.
Выполнив распоряжение голема, я забросил лук в сковороду и помешал. Фея оторвалась от рубки зелени и посмотрела на меня с раздражением. Я постарался изобразить располагающую улыбку.
— Не скалься! — зашипел на меня Евлампий. — Испугаешь Людмилу!
— Так вот кто постоянно бормочет! — вскрикнула фея. — Какая мерзость, сажать на цепь домашних животных и таскать их с собой!
— Я его не приковывал. — защищался я. — Он сам.
Люся не ответила, посмотрев на меня с отвращением.
— К моему глубокому сожалению. — вмешался Евлампий. — Оборотень прав, меня приковали к нему в наказание за преступления мастера Оливье. По решению высшего судьи Тринадцатого Темного Объединенного мира.
— Это великая честь. — уже мягче проговорила фея. — Принять на себя наказание за учителя. Это не кара, а награда. Неси ее с гордостью.
— Несу, выбора-то у меня нет. — не слишком убедительно согласился я.
За бесполезной болтовней, я чуть не пропустил момент и не спалил лук. Хорошо, что Евлампий дернул меня за цепочку.
— Снимай! Только горелок нам не хватает! — скомандовал он.
— У меня готово! — гордо сказала Люся, всыпав истерзанную зелень в свое варево.
— Поздравляю! — сквозь зубы пробормотал я, отставляя сковороду в сторону.
— Пойду, сообщу учителю. — добавила фея и выпорхнула из камбуза.
Я тоскливо посмотрел ей вслед.
— Что делать?
Голем потер каменный лоб.
— В запасах Оливье случайно нет мочи дракона?
Вспомнив книгу рецептов и кашу из топора, я потянулся к полке. Черный фолиант стоял там же, где обычно. Вытащив книгу, я погладил обложку и на ней проступила улыбающаяся рожица.
— Здравствуй, дорогая. — нежно проговорил я. — Вернулся. Да, я тоже рад. Нужна твоя помощь. Где мне раздобыть драконью мочу?
На обложке появилось изображение открытой полочки со склянками. Над одним из пузырьков стояла красная галочка.
— Спасибо. Ты прелесть. — похвалил я.
— Если бы ты так с девушками общался, а не только с книгами. — начал голем.
Я не дал ему закончить. Взяв указанный пузырек, я поинтересовался:
— Чем нам поможет драконья моча?
— Добавь пол капельки в кастрюлю и через минуту бульон будет готов. Тогда, мы быстро доварим суп и догоним нашу противницу. Хотя то, что она приготовила можно использовать разве что при запорах. Победа в любом случае наша.
Я откупорил пузырек, заранее сморщив нос. Однако, к удивлению, не почувствовал резкого запаха, даже поднеся ближе к лицу.
— Ты еще отпей. — серьезно предложил голем.
Я убрал пузырек подальше от себя, наклонил над кастрюлей и аккуратно капнул. Ни каких взрывов, облаков разноцветного пара, ничего. Бульон, цвет и то не поменял. Я разочарованно закупорил пузырек и поставил на место.
— А ты чего ожидал? Грома и молний? Тут главное эффективность! — поучительно проговорил Евлампий.
Я грустно кивнул. Всегда хочется увидеть яркое представление, а на деле получается серая обыденность.
Дальше я следовал командам голема, смешивая ингредиенты в точности с древним рецептом, который знал каждый орк в любом из тридцати миров.
Когда дверь распахнулась и, в сопровождение феи на камбуз, зашел дядя, мой луковый суп приготовился. Он распространял потрясающий терпкий аромат, призывающий срочно попробовать свежеприготовленное блюдо.
Оливье вдохнул луковый дух, смешанный со свежим бульоном, и улыбнувшись, направился ко мне. Фея же, наоборот, поморщилась и подлетела к котлу. Повернувшись к своему вареву спиной, она активно заработала прозрачными крыльями. На грани слышимости, я скорее почувствовал, чем услышал нежный звон. Увидел, как тонкие вихри пыльцы кружились, спускаясь в котел. Вспыхивали золотым сиянием на поверхности воды и тонули.
Оливье ничего не замечал. Подойдя ко мне, он вынул из нагрудного кармана своего зеленого камзола ложку и, наклонившись над кастрюлей, зачерпнул бульона. Подул на еще дымящийся суп и, зажмурившись, попробовал. На его лице отразилось редко появляющееся на нем выражение удовлетворения.
— Не плохо, крысеныш, возможно из тебя еще выйдет толк.
Отвернувшись, он подошел к фее. Вытер ложку об полу камзола и попробовал ее варево. Из-за того, что он стоял спиной, я не видел выражение его лица, но чувствовал близкую победу.
— Как, учитель? — спросила Люся, с обожанием глядя на Оливье.
— Восхитительно! — тихо проговорил он.
Я ошарашено придвинулся, чтобы ничего не упустить. Я думал, что Оливье не знает подобных слов. Странно! Он произнес «восхитительно» и его грубое, черное сердце не взорвалось.
Я заглянул ему в лицо. Блуждающая улыбка на губах. Глаза, смотрящие в никуда. Весь его вид выражал абсолютное блаженство.
— Никогда не пробовал ничего подобного, потрясающе! — добавил он.
Голем подозрительно заглянул в котел.
— Магии не чувствую. — прошептал он, склонившись к моему уху.
— Учитель. — позвал я. — Мой суп…
Повернувшись, Оливье уставился на меня с выражением брезгливости.
— От него несет драконьей мочой. Ты проиграл!
Выплюнув обидные слова, он резко повернулся и вышел с корабельной кухни.
Я посмотрел на противницу. Довольная фея присела на край стола.
— У тебя нет шансов. — проговорила она.
— Еще посмотрим. — не согласился я.
— Конечно. — не стала спорить фея. — Я пойду, отдохну, а ты пока потренируйся.
Не сказав больше ни слова, она подлетела к двери и выпорхнула на палубу.
— Надо попробовать ее суп! — серьезно проговорил Евлампий.
— Ага, главное ведь эффективность. Иди ты к поглотителям! Сам пробуй!
— Я не могу. — грустно сказал он. — Големы не потребляют пищу.
— Оборотни тоже всякую дрянь не жрут!
— Правда? — воскликнул он.
Иногда мне кажется, что он большой юморист и постоянно надо мной издевается. Может правда? Кто разберет этих каменных истуканов. Они же магические, от них всего можно ожидать. Решив не продолжать словесной перепалки, я выкрутился по-другому:
— Давай посмотрим в книге рецептов?
Не дожидаясь его комментариев, я снял с полки темный фолиант и погладил обложку.
— У тебя в бестиарии есть феи? — спросил я книгу.
В ответ зашелестели страницы, пока не открылась необходимая. Заголовок гласил: «Свойства магических реактивов используемых в кулинарных целях.»
Голем с интересом рассматривал открывшиеся страницы, а я прочитал вслух:
Фея — магический полудух известный способностью к трансформации и отличающийся недружелюбными повадками. Лукавы, мстительны, склонны к злым шуткам и похищениям младенцев. В образе человекоподобного существа трением крыльев производят мелодичный звон, сопровождаемый выбросом совокупности пыльцовых зерен золотого, серебряного и других цветов.
Свойства золотой пыльцы открыты более 100 лет назад в результате эксперимента, проведенного учеными Королевского университета исследований. Опыты над золотой пыльцой показали богатое содержание питательных элементов. Веществ, усиляющих вкусовые ощущения за счёт увеличения чувствительности рецепторов языка.
В больших количествах вызывает привыкание, галлюцинации и эффект расслабленности. В пищевых целях запрещен к использованию в большинстве миров. Список прилагается.
Далее в алфавитном порядке перечислялись миры и перечень законов.
Я пропустил ненужную информацию и продолжил чтение.
Свойства серебряной пыли до сих пор не изучены.
Пыль других цветов опасна и не подлежит изучению в соответствии с положением Королевского университета исследований.
— Она травит его своей пыльцой! — вскрикнул я. — Мы должны все рассказать учителю.
— Не знаю… — протянул голем, но я его не слушал.
Выскочив с камбуза, я вместе с книгой рецептов взлетел по мостику и остановился напротив дяди.
— Она травит вас пыльцой! — просипел я, задыхаясь от бега.
Оливье посмотрел на меня, на книгу, по сторонам и, схватив за локоть, потащил вниз.
— Что ты орешь? — прошипел он мне в ухо. — Она могла услышать.
Он завел меня в свою комнату и закрыл дверь на ключ.
Я впервые очутился в его апартаментах, раньше он никогда не пускал меня в святая святых.
Эта комната не только его спальня, но еще и рабочий кабинет, а также склад магических артефактов. Волей случая, но я приблизился к цели.
Я осмотрелся. Где же он прячет символ свободы? Напротив входа стоял огромный стол из черного дерева. На столешнице выстроились в ряд семь медных котлов. В начищенных боках отражались разбросанные по столу бумаги и письменные принадлежности. Громадное, накрытое шкурой, кресло занимало все расстояние между стеной и столом. Над ним висела голова чупакабры. Шкура, скорее всего тоже принадлежала ей.
Проследив мой взгляд, дядя небрежно пояснил:
— Искал великого свина. Его упустил, зато поймал чупакабру. Шикарный мех. Говорят, от ревматизма помогает.
Слева, в стенной нише, расположилась кровать. Довольно скромных размеров по сравнению со столом. Справа всю стену занимало окно, открывающее вид на безбрежные морские просторы. У двери примостился бельевой шкаф и несколько крюков для одежды, и все. Обычная комната. Где же Оливье хранит грандиозную коллекцию артефактов, не в стенном же шкафу. Или совет с отцом ошибаются, и у него их нет?
Я обвел взглядом комнату. За столом скрывалась еще одна дверь. Раньше, я ее не заметил. Она сливалась со стенами, не выделяясь на общем фоне. Только в правом верхнем углу дверного полотна проглядывал выцветший, едва заметный знак. Небрежно нарисованной череп с костями. Вот оно, понял я. Теперь я знаю, куда нужно попасть. Хоть и не представляю, как.
Дядя развалился в кресле, закинув ноги на стол, он задел каблуком один из котлов. Раздался жалобный звон. Оливье шикнул на медные сосуды и звук стих.
— Раззвякались тут. — проворчал он и повернулся ко мне. — Ты думал, я ничего не знаю о феях? — спросил дядя, сверля меня глазами.
— Я не думал. Я испугался! — ответил я.
— Ясно. У тебя всегда так, ни каких мыслей, одни эмоции.
Оливье почесал ногу повыше сапога и, закрутив ус, снова посмотрел на меня.
— Она не ученик. Она хочет так думать. Вбила себе в голову, что способна творить и теперь готовит всякую дрянь. Если бы не пыльца, я бы даже притворяться не смог, что это съедобно.
— Но…
— Да что, но? Что, но? Мне нужна ее пыльца для праздничного торта.
— Но…
— Что, но? — взревел дядя. — Я лошадь? Что ты мне нокаешь?
— Простите.
Я потупился, не выдержав его яростного взгляда.
— Мы плывем на Изумрудный остров. У меня договор с Дарвином! Пришло время его выполнять! Ясно? Ты хочешь что-то узнать?
— Да. Я могу опять стать вашим учеником?
— Сможешь. Если будешь разыгрывать свое участие в соревновании и перестанешь доставать эту бестию. Понял? Она мне нужна.
— Да. — отчаянно закивал я, почувствовав облегчение.
Чего же тут непонятного! Она нужна дяде, чтобы приготовить праздничный торт. Только для этого. Правда, непонятно зачем тащить с собой всю фею, а не взять ее пыльцу?
— Если ты начудишь и испортишь мои отношения с Дарвином!
Дядя привстал с кресла.
— Я приготовлю из тебя Шерханскую колбасу и скормлю ее летучим обезьянам!
Он снова сел на место.
— Можешь идти.
— Шерханскую колбасу готовят из мяса драконового тигра. — вмешался Евлампий.
— Валите оба! — заорал Оливье.
— Да, учитель. — послушно пробормотал я, и вышел из его покоев.
Не успел я отчитать волшебный булыжник и предупредить, чтобы он помалкивал, как он меня опередил.
— Он что-то замышляет. — заметил голем. — Я не верю мастеру Оливье! И тебе тоже!
— Я-то тут причем?
— Как только ты прочел письмо, ты захотел остаться на корабле. Сперва, я думал это глупая ревность к другому ученику. Это так?
Голем отчаянно пытался заглянуть мне в глаза. Ясное дело, у него ничего не получилось.
— Мне нужно достать одну вещь, которая есть у дяди. — признался я.
— Какую именно, ты мне не скажешь? — уточнил Евлампий, забираясь на плечо.
— У тебя прямая связь с Последним. Как я могу тебе доверять?
Я снова возвратился на кухню. Хорошо, что фея отправилась отдыхать, и я мог побыть один. Хотя из-за проклятого голема, я теперь не бываю наедине с собой. Ни на мгновение.
— Мы через столько прошли вместе. — проговорил Евлампий. — Мы много пережили, и ты не доверяешь мне из-за Последнего. Да, у меня есть прямой канал связи с высшим судьей, но я им не пользуюсь! Ты же можешь трансформироваться в чудовище и жрать невинных людей, но ты же этого не делаешь!
— Не могу. — возразил я, демонстративно потянув за цепочку.
Голем вздохнул.
— Не можешь мне доверять? Что же, я этого заслуживаю.
Он еще раз вздохнул и замолчал.
Неплохая уловка. Только меня дешевой театральностью не проведешь. Меня самого беспокоило поведение дяди. Он что-то не договаривал. Что-то важное и скорее всего ужасное.
— В одном, я могу с тобой согласиться. Оливье скрывает что-то про торт.
Я посмотрел на книгу рецептов, которую до сих пор держал в руках. На ее обложке красовались два слова: «я знаю».
— Расскажи, пожалуйста. — взволнованно попросил я.
Страницы перелистнулись, открывшись на главе: «Грандиозный праздничный торт.»
Растереть желтки, сахарный песок и сливочное масло. Добавить мускатный орех, цедру и молотый миндаль. Белки смешать с солью и взбивать до состояния пены. Всыпать, тщательно просеянную, муку. Перемешать до образования равномерной массы. Влить в подготовленную форму, соответствующую размеру феи.
Взрослую фею, предварительно опоенную старым, обязательно синим сидром, окунуть в тестовую массу по горло. Фея будет усердно работать крыльями, пытаясь выбраться из формы, взобьет тесто, одновременно насыщая его золотой пыльцой.
Готовим крем…
Я замолчал. Мы с Евлампием пытались переварить прочитанное.
— Он что, хочет запечь ее в торте? — не выдержал голем.
— Не знаю. — честно сказал я. — От дяди можно ожидать чего угодно.
Я закрыл книгу рецептов и тоскливо уставился на обложку. Не осмеливаясь спросить. Время текло медленно, томительно, с угрожающим привкусом.
— Это первая фея на корабле? — наконец решился я.
На книжной обложке проступила красная цифра «семь».
— Какой ужас! — не выдержал голем. — Мы должны ее предупредить. Ей же нужно спасаться! Какой кошмар, он уже убил семь фей!
— Если мы вмешаемся, Оливье, в лучшем случае, выбросит нас за борт!
— И что? — Евлампий задохнулся от возмущения. — Ты позволишь ему печь торты из фей?
— Я думаю, она бы нас не предупредила. — возразил я.
Евлампий замолчал. Мне показалось, над его маленькой головой промелькнула крошечная молния.
— Ты прав. — согласился он. — Но это не значит, что мы поступим также.
Что я теперь должен сказать — ты прав! И мы так и будем говорить друг другу, что мы правы. Это будет продолжаться бесконечно, пока один из нас не умрет, а другой не превратится в пыль. Решив не доводить до столь печального исхода, я предложил:
— Давай подождем, и все обдумаем. С корабля ей все равно деться не куда.
— Боюсь ты прав. — согласился голем. — Нужно придумать план побега.
Спать нам пришлось в трюме, на том самом вонючем гамаке. Некоторые вещи неизменны или мы с ними неразлучны. А в моей, то есть ученической каюте, теперь жила фея. Поминая дядины слова, я не рискнул оспаривать ее право на комнату.
Я долго не мог уснуть, рассматривая грязный потолок. Голем молчал, не пытаясь вести дискуссий, а я и не хотел, чтобы он говорил. В полной тишине, нарушаемой лишь шумом моря, мы плыли все дальше от Черногорска и ближе к проходу в Изумрудный мир.
Интересно, какой он? Отвлеченно думал я. На что он похож? На Тролляндию? На Черную империю? Надеюсь не на Тринадцатый Темный Объединенный мир? Там довольно сложно спрятать фею. Она будет выделяться на фоне огромных каменных истуканов, оживленных бездушной магией. Что за ерунда, почему мои мысли постоянно возвращаются к ней. Она же невыносима. Заносчива, груба и не думает ни о ком кроме себя.
Я вздохнул. Какая бы она не была, она не заслужила такой участи. Я решил, что обязательно спасу ее и сразу уснул.
