Глава 11. Чистое Небо
– Ничего, и этих приголубим, – конунг поплевал на ладони, и вытащил клинок из ножен.
В полумраке большого зала выкованное сидхе лезвие грозно сверкнуло, по нему побежали желтые блики. Ивар взмахнул пару раз, разминая мышцы, и пошел навстречу ханьцам, что разошлись в стороны.
Атаковали слаженно, быстро, как ядовитые змеи, большое лезвие рухнуло сверху, словно упавший с неба месяц, прямые мечи, что называют цзянями, заплясали над самым полом. Останься конунг на месте – получил бы не одну рану, а то и остался бы лежать с разрубленным черепом.
Но он прыгнул вперед, а затем метнулся в сторону, рубанул сплеча.
Воин с длинным оружием попытался парировать, но древко вывернуло у него из рук. Большой меч-дао улетел в ту сторону, где сидели важные чиновники, наверняка попортил бы кому-нибудь одежду, но Шао Ху поймал его в изящном прыжке, прижал к полу.
Ханец с двумя цзянями понял, что остался один, завизжал страшно, пошел в атаку. Ивар заплясал, отбивая сыплющиеся с разных направлений удары, не очень сильные, но быстрые, ощутил, что вспотел, одежда на спине намокла, едкие струйки потекли по лицу, груди.
Стоял звон, летели искры, одобрительно глядели с потолка драконы.
В один момент Ивар понял, что противник хочет не просто победить, ранить или обезоружить, а стремится убить, делает такие выпады, какие не остановить. Увидели это и те из зрителей, что понимали в воинском искусстве – поморщился Шао Ху, покачал головой другой хэшан, брови императора гневно сшиблись на переносице.
– Чжан Тэн! – крикнул он. – Повелеваем тебе прекратить и покончить с собой, ибо ты опозорен!
Воин с двумя мечами завыл, точно голодный волк, отпрыгнул.
Лицо его исказилось, и Ивар, спешно восстанавливавший дыхание, подумал, что придется биться насмерть. Но противник отшвырнул один клинок, а второй бестрепетно воткнул себе в горло, сделал широкий надрез. Кровь ударила струей, темные капли забарабанили по полу, а самоубийца нашел еще силы отвесить поклон в сторону трона, и только после этого упал.
– Э, он мне все сапоги забрызгал, – возмущенно сказал Нерейд. – Ну и свинство, честное слово!
Ивар стоял, держа меч перед собой, и глядел на императора.
Ноздри того трепетали, в глазах блестели искры гнева, и Янь Си боялся взглянуть на повелителя.
– Ну что же, клянемся могилами предков, – сказал, наконец, хозяин Поднебесной, – всем очевидно, что чужеземные воины обладают всеми признаками благородных мужей, они почтительны, в служении высшим уважительны, в кормлении низших милостивы, в управлении низшими справедливы… Они обладают дэ, а Дао само ложится им под ноги, словно верный пес!
Ивар с трудом сдержал удивленный возглас, оглядел зал: в двери огромная дыра, пол залит кровью, валяется труп, один из хэшанов обзавелся сломанной рукой. Если счесть все это проявлением милости и почтительности… Хотя во всяких странах разные обычаи, а спорить с похвалой могучего правителя станет только решивший лишиться жизни дурак.
Янь Си выглядел так, словно потерял жемчужину на шапке, усы и бородка обвисли, прочие чиновники тоже казались недовольными.
– Вы можете продолжать путь, – продолжил император, – и мы даже отправим с вами проводника… одного из мудрых даосов, что бывали на склонах Куньлуня. Но учтите, что дальше на запад течение Янзцы становится сильным, и идти против него можно только бечевой. Куда быстрее двигаться сушей, особенно если верхом.
– Благодарю за совет, – сказал Ивар.
– Мы не давали позволения говорить! – голос правителя Чжунго стал подобен грому. – В благодарность за доставленное удовольствие мы подарим вам коней из императорских конюшен, столько, сколько понадобится, и предоставим вашему кораблю право нахождения в порту Ваньсяня на неограниченный срок.
И тот, и другой дар были щедрыми, и поэтому Ивар поклонился, глубоко, почтительно. Правитель, умеющий признавать собственные ошибки, смиряться с поражением и выказывать милость к тем, кто превзошел его подданных, воистину достоин уважения.
– А теперь идите, – велел император. – Лошади будут у вас завтра, Янь Си об этом позаботится.
– Благодарю государя, да будут к нему благосклонны светлые боги, – Ивар развернулся и зашагал к двери, в которой виднелась пробитая выстрелом Нерейда дыра.
Дружинники затопали следом.
На драккаре конунга и ходивших с ним воинов встретили радостными воплями.
Неведомым образом пронюхали про испытания, и про то, чем они завершились – то ли сами выучились колдовать, то ли слухи в Ваньсяне летали со скоростью выпущенных из пращи камней.
– Слава Ивару! – ревел Скафти Утроба, размахивая секирой.
– Одину слава! – вторил ему Рёгнвальд, и глаза дружинников горели гордостью за предводителя.
– Тихо, тихо вы, – осадил Ивар возбужденную толпу. – Клянусь костями норн, не я один отличился! Нерейд показал, что такое стрельба из лука, а Арнвид сочинил вису, которой не постеснялся бы и сам Браги!
Одобрительные вопли стали громче, стоявший у причала корабль начал опасно раскачиваться.
– А давай в Зеленые терема? – предложил Нерейд. – Когда, если не сегодня?
– Идите, – разрешил конунг, и добавил. – Все идите. Я останусь, посторожу.
Развлекаться ему не хотелось, испытания утомили сильнее, чем показалось сначала.
– И я останусь, – сказал Арнвид. – Стар уже для таких походов… пиво на драккаре есть, и мне достаточно.
Дружинники во главе с хищно улыбавшимся Нерейдом ринулись на причал, затопали в сторону города. Судя по визгу, стоптали кого-то из местных, но внимания на это не обратили, исчезли в распахнутых воротах.
– Фу, так потише… – эриль залез под свою лавку, вытащил оттуда бочонок. – Что, конунг, поджилки трясутся?
– Есть немного, – признался Ивар, удивляясь проницательности Арнвида.
– А чего так?
– С завтрашнего дня по суше пойдем, а там мы не так сильны, как на воде. Больше половины дружины придется оставить тут, чтобы если чего они смогли вернуться домой без нас… Ну а кроме того, нам, похоже, предстоит сражаться с богами, кто еще может устроить неприятности для многих миров сразу?
– Приходилось нам с ними сталкиваться, – сказал Арнвид, отхлебнул пива и довольно причмокнул. – Взять хотя бы того урода с дырой в груди… ведь отделали, едва ноги унес.
Ивар помнил Тескатлипоку, жуткого властелина ночи в землях ацтеков.
– Тогда с нами бился Гримгельмир, – протянул он. – Да это была так, стычка… намяли богу бока, да и все… В этот же раз нам предстоит выиграть войну, а это значит – победить не раз!
На причал вступил и неспешно зашагал к драккару Шао Ху.
– Приветствую победителей, – хэшан сложил руки перед грудью и поклонился. – Славные воины гуляют в городе так, что грохот разносится на дюжину ли, и я полагал, что предводитель с ними.
– На двенадцать ли? – Ивар ухмыльнулся. – Это они еще не разошлись… Заходи к нам. Пива будешь?
Шао Ху перепрыгнул через борт, опустился на лавку.
– Увы, Пять Запретов не дозволяют пить хмельного, – сказал он.
– Как знаешь, – Ивар взял бочонок, отхлебнул прямо из него, пиво потекло по подбородку, закапало на грудь. – Ух, славно… Как думаешь, император не обманет, даст лошадей?
– Слово его тверже алмаза. Завтра утром мы выступим на запад.
– Мы? – подозрительно спросил Арнвид.
– Я отправляюсь с вами, – хэшан улыбнулся, еле заметно, самыми краешками губ. – Если вы не против, конечно.
Конунг и эриль переглянулись, Ивар пожал плечами:
– Отчего же против? Ешь ты мало, пива не пьешь, а толку от тебя много.
– Рад слышать такое, – Шао Ху поклонился. – Еще с нами в качестве проводника пойдет даос Нефритовая Жаба. Он бывал на восточных склонах Куньлуня, когда ходил в учениках у одного из священномудрых отшельников.
– Даос так даос, – сказал Арнвид. – Ну что, Ивар, наливай, что ли?
Они выпили еще, и вскоре хэшан удалился, заявив, что ему пора на молитву. Конунг и эриль помахали ему вслед, и вскоре прикончили бочонок, а за ним еще один, из общих запасов.
Отправившиеся в Зеленые терема дружинники вернулись глубокой ночью.
Сначала от городских ворот, запертых после заката, донесся тяжелый гул, словно в них бились головой в шлеме. Успевший задремать Ивар поднял голову, уловил крики, треск и грохот, на берегу возникло дрожащее багровое сияние, какое испускает множество факелов.
Оно приблизилось, под тяжелыми шагами затрещал причал, от вбитых в дно опор пошли волны.
– Кого там тролли несут? – сонно поинтересовался Арнвид. – Или это наши?
– И вправду несут, – сказал Ивар. – Вон, гляди!
Первым шагал нетвердо державшийся на ногах Гудрёд, а за ним топал Кари, на плечах его висело по гуляке. Но если один болтался неподвижно, изображая змею на заборе, то второй, волосы которого отливали блестящей ржавчиной, дергался и пытался что-то петь.
– Конунг, это мы! – объявил Гудрёд гордо, запнулся и едва не полетел в воду. – Э, мать Хель!
– Полюбила парня я… – прогундосил Нерейд с плеча Кари. – Оказался без меча! Намеча мне без меча?..
Берсерк невозмутимо сгрузил на лавки два тела, затылок Болтуна с грохотом соприкоснулся с деревом. Рыжий викинг замолк, рот его приоткрылся, и оттуда полился равномерный храп.
Ивар с удивлением обнаружил в толпе дружинников местных.
Двое викингов почти тащили дородного ханьца в дорогом халате, а на шее у Ингьяльда, чьи глаза были белыми, словно шарики из фарфора, висела чернявая тощая девица.
– Это еще что, клянусь задницей Тунда? – спросил конунг.
– Друг наш, – сказал Гудрёд. – Вынь Сунь или Сын Бань, не помню… и эта, баба…
– Вижу, что баба! А ну отправляйте обоих назад, не хватало еще, чтобы нас обвинили в похищении людей!
Девица с неохотой оторвалась от молодого эриля, который так набрался, что не мог говорить, только мычал, и ее вместе с толстым ханьцем сдали на руки городским стражникам.
Те следовали за северянами на почтительном удалении.
Присланные императором кони были все как на подбор – изящные, серые, с расчесанными белыми гривами и хвостами, в сбруе. Но вот сопровождавший их Янь Си глядел волком, не особенно и пытался скрыть неприязнь к варварам, что вчера посрамили лучших умельцев Поднебесной.
Солнце еще не успело взойти как следует, путалось в облаках над горизонтом, и Ивар зевал, осматривая животных.
– Ровно тридцать штук, – проскрипел чиновник. – Если вам мало, то мы сможем доставить еще.
Вместе с Янь Си к драккару явился Шао Ху с неизменным мешком за плечами, собранный и невозмутимый. Пришагал лохматый старик в ало-золотом халате, похоже, тот самый даос, что бывал в окрестностях Куньлуня.
– Это даже много, – сказал Ивар. – Со мной отправятся десять человек, не больше…
Прочих надо оставить на драккаре, чтобы тот, если чего, смог уйти из Ваньсяня с новым конунгом. А это означает, что никуда не поедет и Ингьяльд, ведь открыть дорогу через Йотунхейм под силу только эрилю.
– Как угодно, – Янь Си дернул головой, изображая поклон. – Тех, что окажутся лишними, отправите назад вместе с конюхами. Я же свое дело сделал, и пусть будут благосклонны к вам ваши боги, чужеземцы.
Чиновник забрался в носилки с пологом на столбиках, и дюжие носильщики уволокли его прочь.
– Ну что, когда отправляемся? – спросил Шао Ху. – Городские ворота уже открыты, причем в южных имеется пролом, как от тарана…
– Это кто-то наших ночью выход искал, а ворот не заметил, – сказал Ивар. – Сейчас я подниму этих пропойц, и будем собираться…
Перебравшие вчера дружинники просыпаться не желали, на тычки и окрики реагировали вялым шевелением и жалобными стонами, а кое-кто и вовсе лежал, словно мертвый.
– Рунами их шарахнуть, что ли? – сказал теребивший бороденку Арнвид.
– Позвольте мне? – прозвучало с причала.
Даос, такой лохматый, что шевелюра его напоминала копну поседевшего сена, ехидно улыбался. Посох в его руке был достаточно тяжелым, чтобы разбить человеку голову, ало-золотой халат выглядел таким драным, словно его нашли на помойке, а потом еще долго резали ножом.
– Ну давай, попробуй, – буркнул Ивар. – Как там тебя, Гранитная Лягушка?
– Нефритовая Жаба, – даос вытащил из мешочка на поясе крохотную коробочку из дерева.
Пошептал что-то, щелкнула приоткрытая крышечка, и изнутри поползли черные точки, похожие на муравьев. Арнвид ахнул, а конунг, присмотревшись, обнаружил, что это не насекомые, а крохотные иероглифы.
Суча отростками, они бежали по палубе, лезли по лавкам, забирались под одежду спящим. Дружинники начинали всхрапывать, чесаться, беспокойно ворочаться, будто их кусали особо зубастые вши.
Первым не выдержал, вскочил Рёгнвальд, выпучил мутные глаза, воздух колыхнулся от мощного ругательства.
– Молодец, приятель, – сказал Ивар. – Мы бы дольше возились.
– Да, неплохо, – неохотно признал Арнвид. – Особенно для жабы.
Воины поднимались один за другим, непонимающе глядели по сторонам, морщили лбы, пытаясь вспомнить, что было вчера. Руки тряслись, кое-кто ощупывал полученные в пьяном угаре ссадины и синяки.
– Очнулся? – спросил конунг вставшего на ноги Гудрёда. – Тебе оставаться с кораблем…
С собой взял девятерых, Ингьяльда, несмотря на умоляющий взгляд, оставили на драккаре. На лошадей навьючили все, что может понадобиться в дальней дороге, и забрались в седла.
– Вы чего? Залезайте, – сказал Ивар, обнаружив, что Шао Ху и Нефритовая Жаба как ни в чем не бывало стоят в сторонке.
– Не к лицу носящему оранжевую рясу ездить верхом, – проговорил хэшан.
– А я привык ходить пешком, – сказал даос.
– Как знаете, – конунг махнул императорским конюхам. – Отправляйтесь обратно, и привет Сыну Неба.
Конюхи дружно вздрогнули от такой непочтительности, погнали лошадей прочь.
А конунг поехал следом за Нефритовой Жабой, колокольчики на его посохе бренчали на каждом шагу. Миновали ворота, в одной из створок которых и вправду красовалась дыра размером с дверь.
– Помню, мы вчера куда-то стучались… – сказал Нерейд, лицо которого выглядело таким помятым, словно черные альвы всю ночь молотили на нем горох. – В эту калитку, что ли?
– Ага, твоей головой, – добавил Кари без тени усмешки.
Потянулись улицы Ваньсяня, пустынные по утреннему времени, иногда попадались следы вчерашней гулянки – проломы в стенах, разбитые кувшины, от которых разило кислым запахом хмельного, сброшенная наземь вывеска, покосившаяся таверна с красным флажком у входа…
Даос шел шустро, хотя вроде бы не торопился, и шагал к восточным воротам.
Они оказались куда меньше, чем южные, и охранявшие их воины проводили варваров неприязненными взглядами. То ли вчера пытались успокоить гуляк и пострадали, то ли вообще не любили чужаков, особенно таких здоровенных, наглых и похмельных.
За воротами раскинулись рисовые поля, дорога устремилась прямо на запад, почти не отклоняясь в стороны. Стальная лента Янцзы блеснула слева, затем ушла на юг, и вовсе пропала из виду за бамбуковыми рощами.
У первого же ручья остановились, и вчерашние пропойцы едва не осушили его, утоляя жажду.
– Интересно, Гудрёда и остальных не продадут в рабство? – спросил Нерейд, стащивший рубаху, чтобы ополоснуться до пояса. – Мы там изрядно… хе-хе, набедокурили, насколько я помню… А ведь наверняка есть что-то, чего я не помню… и за все это придется платить.
Торс его украшали налитые силой мышцы, там и сям виднелись сизые росчерки старых шрамов, ну а жиром Болтун, несмотря на то, что подошел к полувековому рубежу, так и не обзавелся. Капли воды блестели на загорелой коже, рыжие с проседью волосы разметались по плечам.
– Вы гости императора, – сказал Шао Ху. – Он возместит горожанам понесенные сегодня убытки, а те оказались немалыми… Покосилась арка, воздвигнутая семьей купца Бо И в честь избавления его от болезни, осквернен мочой храм божества Стен и Рвов… разрушено малое святилище предков…
– Что-то я не помню, чтобы мы святилища рушили, – задумчиво произнес Кари, силясь наморщить кожу на лбу.
– А помнишь ту стену, о которую ты решил почесать то место, где спина раздваивается? – на физиономии Нерейда объявилась ехидная усмешка. – Вот ты его и почесал, да… Потом мы зашли еще в какой-то кабак, там к Ингьяльду та баба и прицепилась, а затем я упал…
Что происходило вчера, вспоминали до самого вечера, но связного рассказа все равно не вышло. Поля и бамбуковые рощи сначала уступили место зарослям кустарника, а затем и настоящему лесу, так что на ночлег остановились на большой поляне в окружении незнакомых деревьев.
Кони, тащившие на себе могучих северян, выглядели усталыми, зато даос и хэшан казались удивительно бодрыми, словно не топали целый день по жаре, а лежали в тени и чесали животы.
На следующий день лес стал еще гуще, превратился в настоящую зеленую стену, что встала по двум сторонам от дороги. Вздыбились исполины, похожие на сосны, заструились по их ветвям зеленые плети лиан, заколыхались усеянные шипами и цветами ветви.
Из глубины чащи доносились крики и визг, иногда долетал глухой рев, над головами порхали цветастые птицы, жужжали насекомые, в траве шуршали мелкие твари.
– Уф, а тут еще жарче, хотя солнца и нет… – заметил Ивар, вытирая мокрое от пота лицо.
– Ничего, на склонах Куньлуня будет прохладно, – пообещал Нефритовая Жаба.
Миновали крохотную деревушку, окруженную полями и огородами, и дорога начала петлять, будто сама сбилась с пути.
– Стой! Что-то не так! – воскликнул Арнвид, когда впереди показался довольно широкий ручей.
Ивар натянул поводья, но сказать ничего не успел – в бок ударило, от кольчуги отскочила короткая стрела. Завопил что-то яростное Нерейд, даос взмахнул посохом, а Шао Ху стремительно метнулся в сторону.
– Нападение! – рявкнул конунг, выдергивая из ножен меч и пытаясь смирить вставшего на дыбы коня.
Едва удержался в седле, поводья чуть не вывернулись из руки. Почти с наслаждением опустил клинок на голову выскочившему из зарослей оборванцу с топором. Под лезвием хрустнуло, труп с разрубленным на половинки черепом рухнул на дорогу.
– Чистое Небо! – орали со всех сторон, из чащобы выскакивали пестро вооруженные люди.
Трое с копьями бросились на Нефритовую Жабу, и лохматый старик завертелся на месте, отражая выпады посохом. Кари поспешно спрыгнул с лошади, и одним ударом громадной дубины повалил двоих, полетели в кусты выбитые зубы, выпавший из руки кинжал воткнулся в землю.
Тормод Волокуша шатался в седле, две стрелы торчали у него в боку, по бедру текла кровь.
– Одину слава! – закричал конунг, и со всех сторон откликнулись его воины. – Слава! Слава! Слава…
Сверху, с ветвей спрыгнул кто-то визжащий, зацепил Ивара за шею так, что захрустел позвоночник. Вывалился из седла, хрястнулся оземь, перед глазами потемнело, но все же перекатился в сторону, избегая возможного удара.
Еще ничего не видя, вскочил и сделал выпад – на звук, на ощущение, и попал…
Меч лишь слегка задержался, войдя в плоть, и Ивар выдернул его, дабы отразить сразу два удара – топором и длинным узким мечом. Сбоку вылетел Скафти, снес одному из врагов голову секирой, второго завалил сам конунг, и у него появилась возможность оглядеться.
Бешено ревевший Кари сражался уже в чаще, судя по глухим ударам и треску, время от времени попадал по деревьям, ломал точно щепки. Шао Ху валил набегавших врагов как чурки, на каждого тратил не больше одного удара, от сверкающих лезвий уклонялся с легкостью.
Противникам Нефритовой Жабы тоже приходилось нелегко – у одного был сломан нос, второй лишился копья, так что в полную силу сражался только третий. А вот Арнвид бился с трудом, еле отмахивался от двух наседавших с разных сторон ханьцев, злобно и отчаянно скалился.
Ивар ринулся старому эрилю на помощь, по дороге стоптал кого-то из нападавших. Но Нерейд оказался быстрее, перерубил одному из врагов шею сзади, клинок второго сломался от удара Арнвида, и поклонник Чистого Неба с заячьим визгом сиганул в заросли.
– Стой, куда! – Нерейд прыгнул следом, поймал за ногу, сам шмякнулся оземь так, что клацнули зубы, а из глаз полетели искры, но врага не выпустил. – Сейчас я тебя, уродец мелкий…
– Погоди! – спешно воскликнул конунг. – Нам пленный нужен!
Схватка потихоньку затихала – нападавшие почти все выбыли из строя, а те, что уцелели, со всех ног удирали прочь; Тормод Волокуша лежал на земле, его остановившиеся глаза смотрели вверх, а ругающийся Рёгнвальд ощупывал подраненное плечо.
– Они разбежались, можно следовать дальше, – сказал подошедший Шао Ху, дыхание которого было ровным, а вид безмятежным, словно не он только что молотил кулаками и ногами.
– Следовать дальше? – Ивар хмыкнул. – Вот уж нет! Опять это «Чистое Небо», и я хочу разобраться, в чем тут дело! Разбойники, использовавшие этот клич, остались в тысяче миль к востоку… или ты скажешь, что и тут имеются наследники древнего царства У?
– Нет, не скажу… – хэшан покачал головой.
– Нерейд, давай его сюда, – велел конунг.
Болтун выволок из кустов схваченного разбойника, поставил на ноги и даже отряхнул от пыли. Подошел Нефритовая Жаба, верхушка посоха у которого была вся в крови, мозгах, налипших волосах, с кряхтением спрыгнул с седла Арнвид, вдвоем занялись плечом Рёгнвальда.
– Слушай меня! – сказал Ивар, глядя пленнику прямо в лицо. – Кто вы такие и почему напали на нас?
– И говори правду, – добавил Шао Ху, – иначе я вынужден буду нарушить одну из заповедей блаженного Шакьямуни, и пусть потом молитвами и страданиями мне придется искупить ее…
При этих словах пленник задрожал и побледнел, словно увидел щипцы или дыбу, повалился на колени, и принялся рассказывать – о том, что они служат Чистому Небу, как и многие в окрестных деревнях, что главный жрец, обитающий в храме Рассветных Лотосов, велел им пойти на эту дорогу, устроить засаду и перебить едущих на запад варваров.
– Чистое Небо? – хэшан удивленно потер подбородок. – Никогда не слышал о таком божестве… Может быть, местное? Нефритовая Жаба, ты должен знать обитателей всех девяти небес.
Даос, посыпавший рану черным порошком, повернул голову:
– Среди известных мне слуг Шан-ди такового нет.
– Ну, тогда, клянусь мечом Сигурда, нам только и остается, что прогуляться до этих самых Рассветных Лотосов, чтобы проверить, кто там засел и почему он нас так невзлюбил, – заявил Ивар. – Далеко тут?
– Пятнадцать ли… – прошептал пленник.
– Не очень, – оценил Шао Ху. – Я готов отправиться с вами.
Лошадей решили с собой не брать, через чащу удобнее шагать пешком, отвели на другой берег, где не будет слетевшихся к трупам мух, не объявятся почуявшие добычу падальщики. С животными оставили раненого Рёгнвальда, шатавшегося от усталости Арнвида и еще двоих воинов.
– Тормода похороните, – велел Ивар напоследок. – Пусть и недолго, но он был нашим соратником…
Впереди шагал пленник, рот его был заткнут, руки связаны за спиной, и вплотную к нему двигался Шао Ху, внушавший поклоннику Чистого Неба дикий страх. Следом бесшумно перемещался Даг, ну а дальше гуськом топали остальные, и последним шел Нерейд с луком в руках.
Стрела лежала на тетиве, а лицо у рыжего викинга было на редкость серьезным.
Шли даже не по тропинке, а протискивались между стволами, перешагивали торчащие из земли корни, скользили на огромных разноцветных грибах. По веткам сновали обезьяны, высоко на деревьях сидели небольшие черные медведи с белыми пузами, смотрели удивленно.
Единожды увидели мелькнувший в кустах оранжевый бок тигра, но и огромный хищник не пожелал вступать в схватку. Только качнулись ветви, истошно заорала попавшая в огромные когти неудачливая тварь, прогремел триумфальный рык.
От духоты звенело в ушах, пот выступал от малейшего движения, хотелось пить, но вода не приносила облегчения, выходила тут же. Время от времени под ногами начинало чавкать, из-под сапог, погружавшихся в землю, брызгали грязные струйки, высокая трава пахла одуряюще сильно.
Затем почва начала повышаться, лес поредел, и впереди, далеко на горизонте открылись горы.
– Фу, вроде тут полегче дышится, – сказал Ивар. – Эй, далеко еще?
Пленник что-то промычал сквозь тряпку во рту, а Шао Ху объяснил:
– Близко.
– Я чую враждебную силу… – заявил Нефритовая Жаба, сверкая глазами и встряхивая волосищами. – Надо закрыться, чтобы нас не обнаружили заранее, дабы избегнуть влияния враждебных духов!
Он вскинул посох, и принялся вертеться, едва не зацепив стоявшего рядом Кари. Берсерк с недовольным рокотом отодвинулся, а даос вдруг подскочил, завопил, как резаный. Полы ало-золотого халата задрались, мелькнули стоптанные сапоги, штаны с заплатками.
Нефритовая Жаба припал к земле, едва не распластался по ней, вытащил из мешка на поясе рожок из кости, подул в него, произведя резкий противный звук, и забренчал колокольчиками на посохе.
– Сильно, – оценил Нерейд, – Арнвид так не умеет, так что ему еще есть куда расти…
Даос глянул на Болтуна пренебрежительно.
– Искусство секретного «танго гуй», «танца призраков», передается в моем роду из поколения в поколение начиная с самого Гэ Хуна! Теперь ни один демон, даже самый могучий, не сумеет приблизиться к нам или даже увидеть нас, и мы можем двигаться дальше…
Поднялись на вершину заросшего холма, и открылся следующий, со скалой на вершине. К ее боку прижалось сооружение с треугольной крышей, перед ним обнаружился огромный прямоугольный жертвенник.
Внизу, в ложбине между холмами, журчал ручей.
– Похоже, мы пришли, – сказал Шао Ху, после чего хлопнул пленника по затылку. – Полежи, отдохни…
Поклонник Чистого Неба шлепнулся без сознания.
– Думаешь, это тот храм? – спросил Ивар. – А где Рассветные Лотосы?
Хэшан покосился на него с удивлением, Нефритовая Жаба и вовсе крякнул.
– В пруду, где же еще? – сказал Нерейд. – Ну что, пошли, надаем всем по рогам?
– Пошли, – кивнул Ивар. – Мечами особо не размахивайте, нам бы побольше пленных взять.
Быстро и почти бесшумно сбежали к ручью, одним махом перебрались через него, понеслись вверх по склону. Под ногами захрустели камни, храм надвинулся, стало видно, что поверхность жертвенника покрывают многочисленные огарки, похожие на уродливые сосцы.
Из дверей святилища вышел человек, глаза его расширились, рот приоткрылся для крика. Бежавший рядом с конунгом Хакон с Бугров махнул рукой, и человек рухнул с метательной секирой в голове.
Но выскочили уже двое, с оружием в руках, глаза выпучили, увидев незваных гостей.
– Кто… – начал один тонким голосом, но забулькал, заперхал, поскольку меч Дага вонзился в его горло.
Второй заверещал, принял вычурную боевую стойку, изобразил то ли пьяного богомола, то ли ушибленного дракона. Но отлетел в сторону, угодив под дубину Кари, и сполз по стене, оставляя на ней кровавый след.
– Одину слава! – крикнул Ивар, поскольку молчать дальше было бессмысленно.
Первым влетел в двери храма, заметил алтарь, уставленный всякой всячиной, огромные курильницы на тонких ножках, от которых поднимался дым. Стоявший рядом с одной из них человек в алой накидке обернулся, круглое, женоподобное лицо его отразило изумление.
Непонятно откуда выскочили двое с мечами, с воплем «Чистое Небо» ринулись на конунга.
– Ничего, на всех хватит… – пропыхтел он, отвешивая удары.
Пока завалил обоих, в храм ворвались остальные.
Человек в алой накидке отступил за алтарь, замахал руками, точно собираясь взлететь, заорал что-то. Из углов просторного помещения донеслось громыхание, высоко, под самой крышей мягко сверкнуло, и навстречу незваным гостям двинулись две статуи из черного камня.
Обе изображали толстых людей со змеями вместо ног, лысыми башками и огромными мечами в руках. Двигались неспешно, враскачку, с гладких боков сыпался песок, пол подрагивал, сам храм подпрыгивал.
Первый атаковал так стремительно, что Ивар увидел лишь смазанное движение. Отразил выпад с невероятным трудом, запястья рвануло болью, меч едва не выпустил из ладоней.
Второй напал на Кари, и могучий берсерк зашатался под градом ударов.
– Дайте, я… – очень мягко сказал Шао Ху, выступая вперед.
Каменный толстяк ударил параллельно земле, но хэшан поклонился, и чудовищное лезвие прошло над ним. А затем он прыгнул вверх, разогнулся в воздухе, и ногой со всего размаха засадил статуе в лоб так, что та пошатнулась.
Затрещало, по черному лицу побежали трещины, оплели каменного толстяка словно паутина, и тот развалился.
– Есть! – ликующе воскликнул Нерейд.
Кари отчаянно ревел, сражаясь со второй статуей, после каждого его удара от нее отлетал кусок.
– Сила Шакьямуни с нами, – сказал хэшан. – Заняться вторым?
– Не надо, Кари обидится, – остановил его Ивар. – Лучше проследи, чтобы хозяин не удрал.
– Не уйдет, клянусь Изначальным Дворцом, – уверенно заявил Нефритовая Жаба. – А ну не балуй!
Из-за алтаря, за которым прятался обладатель алой накидки, донеслось бормотание. Храм заполнился белым туманом, в нем засверкали тысячи искр, и конунг понял, что не в силах двигаться. Тело будто стиснула великанская холодная ладонь, захрустели кости, сердце сбилось с ритма.
Даос взвизгнул, саданул посохом об пол, ударил фонтан желтой воды…
На мгновение Ивар потерялся, почудилось, что плывет в сумраке, разрываемом вспышками всех цветов радуги. Встряхнув головой, обнаружил, что холод и давление исчезли, сгинул туман, а тяжело дышавший Кари стоит над грудой шевелящихся обломков.
Прочие дружинники выглядели ошеломленными.
– Что это было? – пробормотал Нерейд.
– Истинная пневма пожрала пневму незрелую, – объяснил Нефритовая Жаба. – Эй, ты, вылезай!
Обладатель красной накидки выступил из-за алтаря, трясся так, что полы желтого, расшитого драконами халата колыхались, а закрепленное на высокой шапке зеркальце в окружении металлических языков пламени ходило из стороны в сторону.
– Кто… вы… такие? – спросил он прерывающимся голосом. – Как… вы… посмели?
– Те, кого ты велел убить, – сказал Ивар, убирая меч в ножны. – Ничего не вспоминаешь?
Жрец не успел пикнуть, как его связали и уложили на пол.
– Ох, люблю я допросы, – сказал Нерейд, облизываясь, точно собака при виде сахарной кости. – Ножиком тык-тык, иголками штык-штык, раскаленными пруточками шмяк-шмяк… красота!
– Можем обойтись и без этого, – Ивар присел на корточки рядом с пленником, заглянул в искаженное от страха лицо, – если ты сам расскажешь нам все… Почему ты хотел нас убить?
– Не я, не я! – залепетал жрец. – Хозяин Чистого Неба велел лишить жизни варваров, что будут проезжать мимо храма! Он явился мне во сне в виде темного облака и отдал приказ, коего я не мог ослушаться!
– Что еще за «хозяин Чистого Неба»? – Нефритовая Жаба недоуменно почесал макушку. – Сорок лет я взыскую божественного эликсира, общаюсь с бессмертными всех рангов, но о таком не слышал.
– Он явил себя недавно… три года назад показал себя из колодца в селении Баньсюй. Проявил свою мощь и славу, сообщил, что является новым наместником Шан-ди в наших землях, и мы покорились ему… Мы выстроили этот храм, и хозяин Чистого Неба послал нам урожай, отогнал демонов… мы теперь не знаем засухи…
– Три года назад? – Ивар нахмурился. – Как раз тогда в наших землях начались странные неприятности.
– И в Поднебесной нарушилась гармония ян и инь, – добавил Шао Ху. – Замутилось великое Дао.
– Значит, во всем виноват этот вылезший из колодца чистонебный урод, – сделал вывод Нерейд. – Клянусь койкой Фрейи, это он вон там стоит, и глазенки пучит, образина гнусная!
На просторном алтаре находилось множество всякого барахла – связки свечей, обрывки бумажек, монеты, пять кинжалов с рукоятями в виде человеческих голов на подставке, нефритовые чаши и деревянные кубики. А вот за ним, у стены возвышалась грубо высеченная из темно-синего камня статуя – змеиное тело, человеческая голова, и множество рук.
На лице изваяния играла улыбка, но все равно оно выглядело не добрым, а надменным и жестоким.
– Кто же это такой? – спросил Ивар, обходя алтарь.
– Я думал, что знаю обитателей всех девяти небес, но сейчас я в затруднении… – признался Нефритовая Жаба. – Похоже, кто-то из демонов присвоил себе чужие регалии, но кому из них по силам так задурить головы множеству людей и возмутить спокойствие по всему миру?
– Да, и почему в таком случае дремлет Небесный Император? – спросил Шао Ху.
Даос же подошел к статуе и принялся ее рассматривать, бормоча «где же я такое видел?».
– Так что, все, дальше на запад ехать не надо? – спросил Ивар. – Не в Куньлуне дело?
– Боюсь, придется, – хэшан вздохнул, погладил блестящую лысину. – Если Яшмовый Император сам не узнал о беде, то наиболее надежный способ подать ему петицию – добраться до земного дворца Шан-ди, что стоит как раз на западных горах. Не со дна же колодца поднялся демон, назвавший себя «хозяином Чистого Неба»?
– А чтобы он ослабел, и не смог нам вредить, нужно все тут предать огню! – бросил через плечо Нефритовая Жаба, и лежавший на полу пленник беспокойно завозился, поднял голову.
– Вы не посмеете! – воскликнул он.
– Еще как посмеем, – Нерейд добро улыбнулся. – Только я захвачу что-нибудь на память… Вот, кинжальчики вполне сгодятся, хоть и мелкие, но острые, и метнуть можно при случае…
