Глава 9

– Это неофициальная беседа. – Кирилл очаровательно улыбнулся своей спутнице – сероглазой брюнетке спортивного типа с чуть вздернутым носиком и четвертым размером груди. На этот самый размер парень периодически косился. Впрочем, девице до его взглядов не было дела, и вовсе не потому, что ее не интересовали мужчины. Она находилась в каком-то странном состоянии – куталась в палантин, оглядывалась по сторонам, во взгляде ее были то ли настороженность, то ли испуг. Хотя парк был ярко освещен и народу в нем, несмотря на поздний час, гуляло немало, было видно, что брюнетке не по себе.

– Я уже рассказала вам и вашим коллегам все, что знаю, – хрипло произнесла девушка.

– Я в курсе, – кивнул парень, который, казалось, отлично понимал ее состояние. – Но мне хотелось бы, чтобы вы еще раз повторили мне все, что видели, и заострили внимание на одной детали… Да не бойтесь вы, – поморщился молодой человек и вновь как бы случайно глянул на четвертый размер. – Пока вы со мной – вам ничего не грозит.

– Да вы что, – криво улыбнулась девушка. – После того что я видела, я уже ни в чем не уверена. – После этих слов она зябко поежилась и машинально оглянулась по сторонам. – Мне все время кажется, что она… Оно где-то рядом, – сообщила девушка шепотом. Со стороны могло показаться, что она несколько не в себе.

– Оно? – поднял светло-коричневую бровь Кирилл.

– Я же уже говорила вам… Я не уверена, что это человек. Вы бы… видели… как оно… рвало горло тому несчастному, – с содроганием в голосе поведала брюнетка вдруг и обхватила себя руками. – С виду – обычная девушка. Ну, я же вам ее сто раз описывала. Лет двадцать пять. Хорошенькая, длинная темная коса, платье черное, такого старомодного покроя, ниже колен… А сама… Она вцепилась в горло тому парню и, как собака, знаете, бойцовская, стала терзать, терзать… – По девушке прошлась дрожь. Ужасное воспоминание преследовало ее. В поздний час она выглянула в окно, услышав какие-то непонятные звуки, и стала свидетельницей кровавой сцены.

– Ну-ну, – похлопал ее по плечу Кирилл. – Успокойтесь, Соня. Все в порядке. Вам ничего не грозит.

– Откуда вам знать? – нервно огрызнулась та. – Она ведь видела меня! Подняла голову и заметила меня в окне. Так глянула, как будто бы душу прожгла. А лицо все в буром было.

Кир откашлялся, словно пытаясь подобрать слова.

– Недавно из психбольницы сбежала одна пациентка, – крайне осторожно сказал он, – мы подозреваем, что видели именно ее. Но нам нужно более детальное описание. Попробуйте вспомнить.

– Если увижу – вспомню, – откликнулась девушка, – а так… вы же фоторобот составили. Что вы еще от меня хотите?

Кирилл мрачно подумал, что на тот фоторобот даже он похож. И сама свидетельница тоже. Но говорить об этом не стал, а просто еще раз попросил сосредоточиться.

– Вдруг какие-то отличительные черты вспомните? Шрамы, родинки.

– Да я же говорю – я так близко к ней не подходила. – Соня остановилась под ярким неунывающим фонарем и глубоко вздохнула.

Кирилл вздохнул: видимо, надо было прибегнуть к сканированию мозга свидетельницы. Он уже пытался сделать это, но Соня оба раза начинала жаловаться на сильную головную боль. Обычно такая реакция на вмешательство мага возникала, если в организме человека в большом количестве находились психоактивные вещества.

Парень уже решился на третью попытку, однако вдруг глаза едва не повылазили на лоб, обгоняя друг друга, – по хорошо освещенной дорожке к ним быстро приближались две знакомые фигуры.

– Какого лешего? – ошалело пробормотал Кир, узнав в бегущих девушках Лизу и Александру. Шатенка мчалась впереди, размахивая зажатыми в руках туфлями, рыжая же ненамного отставала и уговаривала подругу остановиться и вызвать такси.

– Что они тут делают? – сам у себя спросил парень и тут услышал короткий писк, переполненный всеми оттенками ужаса. Он повернулся и с еще большим изумлением увидел, как его спутница сжалась в комочек, глядя на Алексу и ее подругу в священном ужасе. Девушка была бледной как полотно, а глаза потемнели из-за расширившихся зрачков.

– Вы чего? – удивленно спросил он, не понимая, что происходит. – Что с вами?

– Это она… Она… – прохрипела, хватаясь за сердце, Соня, глядя на девушек, которые были уже совсем рядом. – Это она!

– Кто она? – совершенно растерялся молодой человек.

– Она! – вдруг стала орать брюнетка на весь парк. – Помогите! Помогите!

Лизка и Алекса услышали дикий ор и повернулись в их сторону, продолжая пробежку. Заметив, что девушки на нее смотрят, Соня вскочила на ноги и пулей понеслась прочь. Кир чертыхнулся и помчался следом за свидетельницей, крича на ходу, чтобы она остановилась. Та, впрочем, вопя что-то севшим от ужаса голосом, делать этого не собиралась, а хорошенько поднажала. Кир тоже ускорился. Люди в парке смотрели на них крайне странно, но никто не вмешивался. Только сзади где-то бежали Алекса и Лизка, размахивающая туфлями.

Хоть Кир и был отлично подготовлен физически, но догнал брюнетку он далеко не сразу. Совершив впечатляющий прыжок, он настигнул темноволосую девушку и крепко схватил ее за плечи.

– Опустите меня! Отпусти! Надо бежать! – не переставала верещать она. На миловидном лице ее воцарилось совершенно дикое выражение, которое дало Кириллу повод подумать, что свидетельница – крайне неуравновешенная личность, которой требуются услуги психиатра.

– Успокойтесь же! Хватит! – рявкнул Кирилл, понимая, что у нее истерика.

– Надо бежать! – рыдала она, отчаянно пытаясь вырваться. – Она и нас убьет!!! Отпусти! Отпусти меня!!!

Кирилл ее отпускать не желал, да и вообще хотел привести в чувство. Не без труда вспомнив, что там надо делать при истериках, он, закусив губу, легонько ударил девицу по щеке. Не помогло. Он ударил чуть больнее. Результатов тоже не было. Тогда он занес руку, чтобы как следует привести в действие свой план, однако его руку перехватили, и кто-то весьма сильный вмазал ему по челюсти. Кир едва не упал от неожиданности.

– Женщин бьешь, скотина?! – заорала взбешенная Алекса. Естественно, ситуация была истолкована ею совершенно неверно.

– Ты все не так поняла! – закричал он зло на рыжеволосую, которая сейчас казалась фурией. Вокруг нее разве что пламя праведного негодования не сияло.

– Чего я не так поняла, козлообразное?! Как ты смел поднять руку на женщину?!

– С вами все в порядке? – между тем сочувственно спрашивала Лизка у Сони. Та отчаянно мотала головой и, трясясь, как осиновый лист, пятилась назад. Лизавета же, забыв о своем горе, медленно к ней приближалась.

– Это он довел вас до такого состояния, да? – покосилась она на орущего Гоблина. – Все мужики козлы! Все! Как я тебя понимаю, подруга! Довел до истерики, еще и бьет!

И нетрезвая Лизка кинулась к брюнетке, чтобы по-дружески обнять и утешить. Та, впрочем, объятий не выдержала и заваливалась в обморок.

– Ой, что с вами? – Шатенка опустилась рядом с незнакомкой и потрясла ее за плечи. Никакого эффекта.

Кирилл тем временем скрутил Александру и рявкнул ей в ухо:

– Затихни, чокнутая! У нее истерика! Я ее в чувство пытался привести! Она, по ходу, испугалась!

Алекса по инерции продолжала вырываться, но уже не так яростно. Мозг моментально обработал информацию, после чего девушка смутно припомнила, что незнакомка вроде и впрямь начала паниковать при их появлении.

– Эй. – Тем временем Лиза обернулась к Кириллу и рыжей. – Хватит обниматься, тут девушке плохо!

– Мы не обнимаемся! Убери грабли! – велела Александра парню.

– Если драться не будешь. – Блондин кинул тревожный взгляд на свидетельницу, но отпускать Алексу не спешил, зная, на что она способна в гневе.

– Не буду, – буркнула рыжая, понимая, что ей дико приятно, когда Кирилл ее обнимает. Пусть даже не слишком ласково.

– Взяла себя в руки?

– Абсолютно, иди помогай девушке.

Кирилл, поспешно отпустив рыжую и даже слегка оттолкнув от себя, кинулся к лежавшей в обмороке свидетельнице, почему-то не сводя настороженного взгляда с Алексы. Как будто бы сейчас его осенило, и он напряженно ждал от нее чего-то.

– Чего ты? – не поняла девушка. Парень только головой мотнул. На какой-то миг он словно преобразился – весь подобрался, напрягся, как будто бы в любой момент готов был отражать атаку или нападать сам. Даже аура его словно поменялась, и Лизка с удивлением подумала, что этот Гоблин – не просто тренер в каком-то там бассейне, раздолбай и нахал, а весьма опасный тип, которому лучше не перебегать дорогу.

Она вспомнила, что Алекса еще мельком удивилась, увидев в первый раз Кирилла в бассейне. Словно он не мог прийти туда работать.

– Твоя подружка? – осведомилась Лизавета невзначай, считая, что помогает подруге узнать о личной жизни своего ненаглядного.

– Женушка, – чужим голосом пошутил парень и нехотя пояснил, опустившись на колени рядом с неподвижным телом: – Свидетельница в одном деле. Отойди, – очень внимательно смотрел он на Александру, хотя говорил с ее подругой. – А хотя… – Он вдруг прищурился. – Стой рядом и молчи, хорошо?

Лизка икнула и замерла, опираясь о скамейку. Ее слегка шатало после длительной и утомительной пробежки. Алекса замерла рядом с ней.

Кирилл осторожно похлопал брюнетку по щекам, низко склонился, нажал на какие-то точки на шее, и девушка нехотя пришла в себя.

– Вы как? – осведомился у нее парень.

– Голова кружится, и кажется, что я лечу, – сообщила та шепотом. – Оно… Она… ушла?

– Кто она?

– Чудовище, – вполне четко сказала девушка, жалобно глядя на блондина. – Убийца.

– Какой еще убийца? – нетрезвым голосом осведомилась Лизка за спиной Кира.

– Тихо, – шикнула на нее Алекса.

– Тут нет чудовища, Соня, – излишне ласково улыбнулся девушке Кир, помогая сесть. – А если есть убийца, я его обезврежу, – добавил он загадочно. – Сейчас вы обернетесь и покажете мне убийцу, если он тут, хорошо? – еще более загадочно и тихо спросил он. У брюнетки расширились от нового приступа ужаса глаза, но она кивнула, словно завороженная парнем.

Девушка медленно повернулась, и в поле ее зрения попали порядком удивленные Лизка и Алекса. Кир напрягся, и рыжая поймала на себе его недобрый хищный взгляд. Она вдруг моментально все поняла, а сердце ее словно жгутом скрутило.

– Кто? – на ухо брюнетке шепнул Кирилл, и та, размазывая по щекам темные от туши слезы, указала вдруг пальцем на ничего не понимающую Лизку.

– Чего это вы в меня тычете? – удивилась она, вертя в тонких пальцах листик.

– Разорвала горло, – прошептала брюнетка. – Чудовище.

И опять грохнулась в обморок – правда, Кирилл поймал ее. Взгляд его внезапно смягчился, черты лица сгладились, и даже, казалось, дышать он стал свободнее. Алекса тоже выдохнула с облегчением.

– Что происходит вообще? Она больная, да? «Скорую» вызвать надо? – недовольно осведомилась Лиза. – Или она тут больная? – постучала себе костяшками пальцев по голове шатенка.

– Нервное, – коротко пояснил Кирилл, который вновь сделался самим собой. – Идите, куда шли, я ее отвезу домой. Хотя… Саша, подойди на минуту.

Странно притихшая Алекса послушно отошла с Кириллом, который не выпускал из рук свидетельницу, пребывавшую в глубоком обмороке. Лизка, у которой кружилась голова, присела на скамейку, наблюдая за подругой и Гоблином и неодобрительно качая головой. Парень что-то объяснял Алексе, то хмурясь, то явно раздражаясь. Та, скрестив руки на груди, огрызалась. Но затем замолчала и прислушалась. Кирилл что-то говорил ей, но настолько тихо, что ему приходилось стоять к девушке как можно ближе, склонив голову к ее уху.

Лизке стало скучно, она зевнула и опустила голову на перекладину скамейки. Алкогольная агрессивность сменилась сонливостью и апатией. Где-то на задворках пьяного сознания девушка понимала, что натворила сегодня кучу глупостей. Но думать было лень. Зато ужасно хотелось в постельку, закутаться в одеялко, обнять подушку.

– Ты чего, пьянь? – бесцеремонно затрясли ее за плечи. Лиза икнула. Она открыла глаза и увидела над собой Алексу, чья растрепавшаяся прическа горела пламенем в свете фонаря.

– А где Гоблин?

– Заснула, что ли? – Рыжая вздернула подругу со скамейки. – Ушли они.

– Кто убийца?

– Я сейчас убийцей стану, – зашипела Александра не хуже змеи. – Забудь про этого дебила и его психопатичную подружку.

– Я хочу спать, – сладко зевая, сообщила Лизавета.

– Я тоже много чего хочу. – Александра неумолимо тащила Лизку куда-то сквозь кусты. Этот факт шатенка осознала не сразу.

– Эй, выход в другой стороне! – решила просветить она глупую подружку.

– Мы через забор. – Алекса отвлеклась на зазвонивший мобильник. Выслушав собеседника, она вздохнула и коротко ответила: – Конечно, дядя, я через пять минут вернусь. Пожалуйста, не гневайся ты так. Вдруг давление… Молчу. Сейчас буду.

И, уже обращаясь к Лизавете, Алекса сказала строго:

– Значит, так, я посажу тебя в такси, поедешь домой, к маме. А мне надо возвращаться обратно на вечеринку, дядя бушует. Как доедешь – позвони. Или напиши сообщение. Ты меня поняла? Алло, гараж!

– Да, мамочка. – Лиза вскинула взгляд на выросший перед ними забор: – Эй, я не хочу лезть через него. Я в коротком платье, сверкать буду. – Она захихикала.

Александра вместо ответа молча шмыгнула в заросли кустов, щедро растущих вдоль забора. Через минуту выскочила оттуда довольная и сообщила:

– Повезло тебе, дура, тут кто-то добрый прутья погнул, как раз для таких стройняшек, как мы.

– Правда? – отчего-то обрадовалась Лиза.

Алекса достала мобильник, вызвала такси, которое обещало прийти буквально через пять минут, бесцеремонно схватила подругу за руку и потащила сквозь кусты к забору. Не без труда девушки оказались на дороге, по которой, несмотря на позднее время, проезжали машины, подмигивая фонарям фарами.

Такси и правда пришло быстро – темная блестящая машина с молодым водителем подкатила к девушкам как раз в тот момент, когда Лиза заныла, что потеряла в кустах туфлю.

– Я без нее не поеду! – порывалась вновь скрыться в кустах шатенка. – Мне нужна обувь!

– Потом найдем, – шипела Алекса, оглядываясь. – Садись в машину.

– Моя туфелька! – бушевала Лизавета. – Мне нужно ее вернуть! Она моя!

– Замолчи и садись! – затолкала ее на заднее сиденье рыжеволосая.

– Ее кто-нибудь найдет и наденет! – верещала девушка.

– Кто? – рявкнула злая Александра, которую в клубе ждал не менее злой дядя. – Местные бомжи? Все, езжайте, – велела она откровенно веселившемуся водителю. – Смотрите, чтобы по дороге не выпрыгнула.

– Не выпрыгнет, – отвечал тот, заводя мотор. Машина уехала, оставив Александру в одиночестве. Впрочем, на месте девушка стояла недолго. Проводив машину взглядом, она понеслась в сторону клуба, не особо заботясь о прическе и внешнем виде.

Девушка быстро скрылась за поворотом, а потому не видела, как на дорогу выехал знакомый кроваво-красный автомобиль.

В такси Лизка несколько пришла в себя. Громко играла веселая музыка по радио, в открытое окно дул свежий ветер, желание заснуть исчезло, зато появилась ломота в висках. Девушка откинулась на мягкую спинку сиденья, вспоминая все, что произошло за тот переполненный бурными событиями вечер. Кажется, с Генри было покончено раз и навсегда, и она сама оборвала между ними все нити отношений – одним взмахом руки. Наговорила ему такого – просто ужас! Генри никогда ее не простит после тех ужасных слов. А как он смотрел на нее… Лизу от этого воспоминания даже дрожь пробрала. Наверное, он разочаровался в ней настолько, что теперь ненавидит. И не будет больше совместных поездок, прогулок, ночей, чудесных поцелуев и нежных объятий.

Перспектива удачного замужества таяла, как туман над рекой ранним утром в преддверии восхода солнца.

– Дура, – сама себе вдруг сказала Лиза. Перед глазами ни с того ни с сего возникло лицо Генри – даже дотронуться до него вдруг захотелось. Дотронуться до иллюзии.

– Что? – не понял водитель.

– Ничего. Мыслю вслух, – ответила девушка со вздохом, чувствуя, как из уголка глаз скатывается что-то теплое и медленно ползет по щеке, оставляя влажный след.

– Произошло что? – спросил парень за рулем. – С парнем поссорилась?

Лиза хмыкнула, спешно стирая слезу. Скорее, она разрушила собственное счастье. Какая же все-таки дура! Идиотка! А как ей было хорошо, когда Генри был рядом, когда возил смотреть на мост и звезды в свое любимое загадочное место…

Ей вдруг нестерпимо захотелось побывать там, в месте, где ей казалось, что она счастлива с этим мужчиной.

– Я хочу поехать в другое место, – сказала зачем-то Лизка.

– В какое это? – заинтересовался водитель. – Хозяин – барин. Говорите, и я отвезу вас, куда угодно.

– Я хочу…

Договорить девушка не успела, ибо машина вдруг вильнула влево, а парень за рулем перекрыл своими воплями музыку.

– Скотина! – орал он и прибавил еще множество матерных и довольно красочных эпитетов. – Охренел, что ли, в край?!

– Мамочки! – Лизка успела заметить знакомый автомобиль, который их подрезал. Сейчас он обогнал такси и, резко развернувшись, встал посреди дороги.

– Мать твою, кто такой обдолбанный! – затормозив так, что из-под колес едва ли не повалил дым, таксист треснул руками по рулю. После чего потянулся за лежавшей под сиденьем монтировкой.

Лиза же вжалась в сиденье, со смесью ужаса и непонятно откуда появившейся радости наблюдая, как открывается дверь красного автомобиля. Генри – а это именно он догнал такси – вышел на дорогу и пристально посмотрел на девушку, которая таращилась на него через лобовое стекло. Про матерящегося таксиста оба забыли.

– Девушка, – до парня что-то начало доходить, – это ваш знакомый?

– Да, – выдохнула Лиза, как во сне нащупывая ремень безопасности и отбрасывая его в сторону. Так же машинально она сунула водителю деньги и вылезла из машины. Посмотрев еще раз на этих двоих, парень пожал плечами и решил уехать от греха подальше. Тем более заплатили ему дважды – рыжеволосая милашка около парка и эта нетрезвая леди, за которой погнался придурочный богатей.

– Садись. – Генри обогнул автомобиль и открыл дверь со стороны пассажира. От его голоса девушку бросило сначала в жар, потом затряслись колени, да так, что она едва не упала. Зеленые глаза мужчины словно забирали ее волю, требовали повиновения, и Лизка не могла да и не хотела сопротивляться.

– Не хочу, – все же сделала она слабую попытку.

Генри на секунду прикрыл глаза, успокаиваясь, и молча запихнул пискнувшую Лизу в машину, а сам сел рядом.

– Сейчас мы поедем и поговорим, – голос его звучал спокойно и немного холодно. – Чувствую, нам есть что сказать друг другу.

Шатенка лишь горестно вздохнула и спрятала лицо в ладонях.

Смотреть на Генри было стыдно.

В знакомую квартиру Лиза входила с обреченным видом. Любому другому она бы уже устроила локальный Апокалипсис, а тут ее словно заморозило изнутри. Следуя за Генри, который вел девушку за руку, крепко сжав пальцы, она периодически вздыхала и едва не плакала.

Они расположились в гостиной, погруженной в прохладный полумрак. Лиза опустилась на диван, вздрогнув от струи холодного воздуха из кондиционера. Однако пересаживаться не стала, а лишь обхватила себя руками за плечи.

– Скажи, – Генри стоял у окна, разглядывая что-то в щель между шторами, – скажи мне, Елизавета, я когда-нибудь за время нашего знакомства давал тебе повод для недоверия?

Не сводя взгляда с паркета под ногами, девушка отрицательно покачала головой.

– Может, я в твоем присутствии засматривался на других женщин?

– Нет, – чуть слышно прошептала Лиза.

– Может, я хвалился тем, сколько у меня было женщин до тебя и сколько будет после?

– Нет.

– Может быть, я давал тебе иной повод не доверять мне? – пугающе шелковым голосом продолжал Генри.

На этот раз Лиза не ответила, посмотрела на хозяина квартиры и вновь опустила глаза в пол, как провинившаяся школьница. Только в голове промелькнула сцена, как Генри берет за острый локоток ту самую блондинку.

Мужчина нахмурился и приподнял указательным пальцем подбородок девушки.

– Говори.

И непонятно было, сказал он это вслух или этот голос прозвучал в голове Лизы.

Она сглотнула и как на духу все выложила ему.

– …в общем, я не знаю, что на меня нашло, – убитым голосом закончила рассказ, комкая руками подол платья. – Я так никогда не вела себя. Мне очень стыдно, правда.

– Я тоже не думал, что ты способна на такой взрыв, Лизавета.

Кажется, он не злился. Во всяком случае, сердитых ноток в его голосе девушка не услышала. Вновь вскинув взгляд на Генри, так как во время рассказа Лиза старательно изучала стену напротив, она вздрогнула. Нет, видимо, все-таки злится: взгляд у мужчины был далек от дружелюбного.

– Я же говорил тебе про доверие, Лиза, – странным глухим голосом произнес мужчина и устало прислонился к стене. Внутри у девушки словно что-то сломалось, порвалось, дало трещину.

– Прости меня, пожалуйста, – прошептала она и, сама себя не узнавая, призналась: – Я была замужем, Генри. Вышла замуж за сокурсника, потому что он был хорош собой и богат. А я тоже так хотела иметь много денег. Чтобы покупать все, что хочу. Чтобы ездить всюду, где хочу. Чтобы жить так, как хочу. Но Олег… он сначала был хороший и щедрый, а потом стал пить и принимать что-то. Однажды я сказала ему что-то не то, и он ударил меня по лицу, сильно, больно. Даже упала, а он ушел. Я не стала дожидаться, когда это повторится, собрала вещи и ушла. Он просил вернуться, умолял, клялся, что подобное больше не повторится, но я много раз видела, как подобные клятвы с легкостью нарушаются. Видела дома… Ведь и семья у меня не идеальная… Своего отца я не знаю, он бросил нас, а мама… – Лиза говорила глухо, с долгими паузами, изредка плотно, до боли, сжимая губы, чтобы не расплакаться. – Мама всю жизнь искала свое женское счастье, и отчимов у меня было четверо – или пятеро? Не помню. Я не осуждаю ее, просто… Просто ей не везло всю жизнь. И мне тоже. Мне повезло только в том, что я встретила тебя, но я уже все испортила.

Она закрыла лицо руками, боясь, что Генри увидит, как она плачет.

А он вдруг опустился рядом с ней и обнял, прижал к себе и совсем ничего не говорил.

Они просидели так почти полчаса – молча, под аккомпанементы слабых всхлипов девушки, а после он поднял ее на руки и унес в спальню. А там просто уложил на кровать и сел рядом на простой стул, держа Лизку за руку. Постепенно она успокоилась.

– Прости меня, – едва слышно сказала она и почти до носа укрылась одеялом, словно ожидая приговора. Генри вздохнул, странно глядя на нее.

– Всегда говори мне правду, – произнес он наконец, и девушка в знак благодарности сжала ему ладонь. – Тебе не стоит от меня ничего скрывать, Лиза. Я в курсе твоей жизни, – вдруг сказал мужчина, позволив себе тонкую улыбку. – С самого начала.

– О боже! – Лиза закрыла лицо руками, желая провалиться куда-нибудь в тартарары. А она-то, дурочка, все это время ломала комедию. Девушка вспомнила, как весело рассказывала об удачном браке родителей, как уверяла, что ни разу не заводила серьезных отношений, а легкие интрижки ее не интересуют.

– Знал, – она продолжала закрывать лицо, чувствуя, как у нее горят уши, – ты все знал и продолжал общаться? Зачем? Поиграть? Тебе же нужна другая, лучше, чем я.

– До-вер-ри-е, – по слогам произнес Генри, как строгий учитель, напоминая ученице только что заученное правило. – Ты…

– Я доверяю тебе, доверяю! – быстро заговорила девушка. – Просто я… Мне так странно. Не понимаю. Я не понимаю тебя.

– И не нужно. Лиза, Лиза, Елизавета, – погладил ее по волосам Генри. – Я всего лишь не хотел, чтобы ты вспоминала прошлое.

– Обними меня, – попросила она вдруг слабым голосом. Мужчина исполнил ее пожелание. Они просидели так почти час, по большей части молча. И заснула девушка, положив голову ему на грудь, чтобы проснуться ранним утром. Солнце еще только-только успело озарить небо, дома и деревья золотистым теплым светом, и белая полупрозрачная дымчатая луна не успела растаять на лазурно-синем небе – ее было видно в щель между шторами за окном.

– Лиза, – услышала девушка сквозь сладкую полудрему и позволила себе потянуться, – мне нужно уехать по делам, а ты спи. И жди меня.

Шатенка почувствовала легкое прикосновение губ мужчины к своим губам и чуть улыбнулась, якобы во сне. Слышно было, как Генри еще немного походил по комнате, затем вышел, а спустя некоторое время хлопнула входная дверь и наступила давящая тишина.

Лиза еще минут двадцать лежала в постели, не в силах подняться после вчерашних переживаний. Затем кое-как села и потрясла головой. Тишина продолжала давить на уши, как плотный комок ваты. Без Генри в этой большой стильной квартире она всегда чувствовала себя неуютно.

«Надо кофе сделать, сразу лучше станет. И вообще еду приготовить». Лиза встала и неспешно прошлась по комнате. Раздвинула шторы, впустив в хмурую квартиру бледно-розовый нежный утренний рассвет, озаряющий восточную половину неба. Приняла холодный душ, чтобы прийти в себя – алкоголь давал о себе знать, а после, накинув одну из рубашек Генри, пошла на кухню. Несмотря на то что все вроде бы наладилось, шатенку беспокоило нехорошее, липкое, как жвачка, чувство, возникшее с момента ссоры с Аделью. Словно она, Лиза, без спроса влезла на территорию, огороженную колючей проволокой и угрожающими надписями, и теперь ждала хозяев.

Зевая во весь рот, девушка направилась на кухню, где с недавних пор появились продукты, в том числе и кофе, столь ею обожаемый. Сам Генри отмахивался от попыток девушки приготовить что-нибудь, заявляя, что не голоден и дикая жара не способствует аппетиту. Тем более он продолжал придерживаться какой-то мудреной диеты, секрет которой отказывался раскрывать.

Когда по квартире разнесся запах свежесвареного кофе, то сразу стало несколько уютнее. Сделав себе пару бутербродов и прихватив чашку, Лиза переместилась со всем богатством в гостиную, к телевизору. Поставив еду на изящный журнальный столик из светлого дерева, девушка огляделась в поисках пульта. Он вечно прятался от нее, небольшой плоский прямоугольник с парой кнопок. Лиза еще ворчала, что, несмотря на навороченность, он не слишком удобный.

Пульт обнаружился на полу, возле небольшого секретера с тремя довольно глубокими ящичками. Очевидно, там хранились бумаги – Лизка не проявляла особого любопытства.

Сегодня один из ящиков оказался приоткрыт. Видимо, Генри заглядывал в него, уходя по делам, спешил и не заметил, что не закрыл до конца. Лиза подняла пульт и с невольным любопытством покосилась в сторону приоткрытого ящика. После вчерашнего тяжелого разговора она мысленно дала себе слово быть в разы осторожнее и не позволять себе подобных вспышек ревности. Девушка до сих пор не понимала, что такое на нее нашло. Прежде столь сильной и необузданной ревности она за собой не замечала.

Однако кое-что ее очень заинтересовало – с края ящика свисала тонкая золотая цепочка с необычным сложным плетением. Лиза моментально поняла, что сие изделие не просто дорогое, а очень дорогое. Женское любопытство перевесило осторожность, к тому же девушка просто захотела посмотреть, что за кулон может быть в паре с такой цепочкой. Поэтому Лиза осторожно потянула за нее, не решаясь открыть ящик еще больше.

Кулон оказался не сильно большим. Он прохладной тяжестью благородного металла лег в ладонь Лизаветы, тускло поблескивая круглыми боками. В центре него находился довольно крупный бриллиант. И еще кулон явно был полым внутри. Лизка повертела его со всех сторон и вдруг услышала тихий щелчок, а сам кулон раскрылся.

Синие глаза жадно вглядывались в украшение. Внутри оказалась старая черно-белая фотография, уже порядком выцветшая, как будто бы с нанесенным модным эффектом старины, однако лица на ней все еще можно было разглядеть.

Сначала Лиза даже не поняла, что увидела. Просто стояла и смотрела, чувствуя поднимающееся изнутри изумление пополам с непониманием. Затем прижала руку ко рту, пытаясь скрыть крик удивления и испуга, рвущийся наружу.

Кулон захотелось отшвырнуть далеко-далеко, но одновременно он притягивал к себе.

На фотографии были изображены двое: Генри, молодой, во фраке, с длинными волосами, забранными в хвост; он смотрел на девушку, которая в ответ взирала на него с немым обожанием. Сердце Лизы застучало где-то в ушах: ей показалось, что на фото была она сама – так сильно походила на нее незнакомка в старомодном платье и шляпке. Только вот девушка могла поклясться, что никогда в жизни не фотографировалась в таком виде. И уж тем более на момент ее знакомства с Генри, волосы у того сейчас были гораздо короче.

Лизавета медленно села на диван, забыв про еду и кофе. Она жадно вглядывалась в лица на фотографии. Длинные волосы девушки были закручены в крупные локоны, в ушах и на шее виднелись явно дорогие украшения. И этот наполненный любовью и преданностью взгляд – Лизка его узнала! Сама ведь тоже так смотрела на Генри! Восхищение и желание быть вечно рядом с ним.

На второй половине кулона были вырезаны имена: Henry and Elizabeth. А ниже виднелась витиеватая мелкая надпись на незнакомом языке. Еще чуть ниже виднелась дата – 1910. Девушка провела по ней пальцем и вдруг отбросила находку на диван, не в силах сдерживать себя.

– Да что же это такое? – Лиза почувствовала себя Алисой в Стране Чудес. Она решительно не понимала, что происходит.

Что это за фотография, словно выдернутая из конца девятнадцатого столетия? Элизабет? Так звучит ее имя на английский манер, но как это понимать? Как эта вещь оказалась у Генри?

Какие-то обрывки мыслей-воспоминаний запрыгали в голове, но слишком нечеткие, чтобы за них можно было ухватиться. К тому же Лиза была слишком ошарашена находкой.

Свой порыв позвонить Генри и спросить о кулоне она легко подавила. Все-таки залезла без разрешения в ящик, увидела то, что ей явно не стоило видеть. К тому же интуиция девушки вопила о том, что пусть пока мужчина пребывает в неведении.

«Хе-хе-хе, сейчас выяснится, что Генри у нас долгожитель, а это вообще какая-нибудь моя прапрабабка», – мелькнула смешная в своем абсурде мысль. Лиза даже хихикнула, но потом осеклась, кое-что вспомнив.

Ее бабушка-историк увлекалась составлением генеалогического древа и хранила письма и фотографии, оставшиеся от предков-дворян. Когда Лиза была маленькая и гостила у бабушки, она с интересом изучала развесистое дерево их рода. И отчетливо запомнила рассказ о том, что ее назвали в честь прапрабабки, на которую, как выяснилось с годами, она была весьма похожа. Мама и бабушка много лет назад обсуждали этот удивительный факт, когда вместе рассматривали наследие предков и на глаза им попалась фотография Елизаветы Хвощинской.

Девушка прикрыла глаза, вспоминая тот вечер…