Глава 6

Большая игра

Меня часто просят назвать лучшего футболиста, против которого мне доводилось играть. Ответить на этот вопрос поистине трудно. Я выходил на поле вместе с Руни, Анри, Роналду, ван Перси, Алонсо, Дрогба и Бэйлом, и это лишь несколько имен. У меня даже нашлась под раковиной парочка футболок этих ребят (подробнее об этом позже). Может, прозвучит неуважительно, но наличие кладовки в современном доме ценится высоко, так что обсудите этот момент с David Wilson Homes.

Никто из перечисленных игроков не удивлял меня во время матча, вероятно, потому, что я был слишком занят беготней за мячом, чтобы обращать на них пристальное внимание. Но когда я увидел в деле Пола Скоулза, я впервые по-настоящему понял футбол и важность постоянной практики, а также умения держаться в тени за пределами поля, чтобы достичь стабильно высокого уровня игры. Ничего удивительного в том, что Хави из «Барселоны» считает Скоулза лучшим полузащитником из тех, что он видел за минувшие десять лет. Интересная деталь касательно его выбора – Скоулз едва разминался перед матчем, в котором мы должны были сыграть вместе.

Я пошел за мячом, вылетевшим на трибуны, и пока я ждал, когда фанаты закончат его удерживать и, как это обычно бывает, с силой выбросят его на поле, я заметил, как Скоулз перепасовывается с партнером. Вскоре мой мяч вернулся ко мне. Я подал сигнал своему партнеру на разминке, что хочу сделать растяжку, и изобразил видимость, что делаю выпады для разогрева паховых мышц, но на самом деле я просто хотел сполна насладиться зрелищем, которое могу назвать самым безупречным образцом мастерства игры в пас из всех, что я видел когда-либо в жизни. С обеих ног. Безукоризненно. Каждый пас.

Что больше всего бросается в глаза в отношении игры в Премьер-лиге, помимо мастерства таких футболистов, как Скоулз, это тот факт, что на поле совершенно негде спрятаться ни от болельщиков, ни от судей, и уж точно не скрыться от камер. Но прежде чем ты насладишься большой игрой, важно на секунду остановиться и оглянуться назад, на свое прошлое, вспомнить, откуда ты пришел и как сюда добрался. Какое-то время в начале карьеры я провел, совершенствуя свою игру в низших дивизионах. Тогда меня это не беспокоило, потому что я был доволен уже тем, что играл на достаточно высоком уровне, и на наши матчи приходило побольше людей, чем на игры резервной команды, которые посещали обычно несколько зевак. Мне было все равно, что поле «Гэй Мэдоу» залило приличным слоем воды всего за неделю до матча, а площадка стадиона «Синсил Бэнк» напоминала песчаный пляж. Это был взрослый футбол, первые команды.

Команды из низших дивизионов, выступающие на полях Премьер-лиги, временами могут попросту спасовать в подобной ситуации. Я знаю это чувство, потому что испытал его в первый раз, когда играл против «Ливерпуля». Характер этой команды, ее история, они были повсюду, начиная с того момента, как увидел табличку «Это – «Энфилд», поднимаясь по ступенькам из туннеля под звуки You’ll Never Walk Alone. В тот момент я осознал, что лучше футбол уже просто быть не может и что во все это очень легко погрузиться с головой.

Я удержался от того, чтобы сделать фотографии и отправить их друзьям, от того, чтобы потрогать этот знаменитый знак над туннелем, и от того, чтобы смотреть на «Коп», где перед стартовым свистком все фанаты как один стояли, развернув над головами шарфы – есть такая вещь, как безмерное уважение. После матчей против прославленных соперников я сделал два вывода: никогда не смотри в туннеле на противника, если только не знаешь кого-нибудь из их команды, и никогда не давай понять, что тебе тут не место, даже если окружающая тебя обстановка разительно отличается от всего того, к чему ты привык.

Контраст между клубами на вершине пирамиды и у ее подножия колоссален. В клубе из низшего дивизиона, за который я играл, у нас был человек, ответственный за экипировку, который крайне неохотно давал игровую форму на каждый новый день, поскольку ему приходилось самостоятельно ее стирать, был один физиотерапевт, который лечил все ультразвуком, потому что никакого другого оборудования у него не было, и пустырь, который служил нам тренировочным полем. В дальнейшем почти все мои клубы имели сразу несколько экипировщиков, штат физиотерапевтов, массажистов и фитнес-тренеров, с которыми мы работали, по меньшей мере, на пяти тренировочных полях, штатных поваров и отдельные места для парковки. Все перечисленное, скорее, отражает возможности нынешних футбольных клубов, нежели их реальные потребности.

А в футболе «меньше» определенно означает «лучше». Я обожал играть в матчах, от которых никто ничего не ждал и никто понятия не имел (и не интересовался), кто я такой. На том этапе карьеры у меня была определенная свобода, которую теперь уже невозможно вернуть. Я мог понемногу набираться уверенности в себе, потому что люди ожидали от молодого парня ошибок по мере того, как он обучался своему ремеслу. Годы спустя любое неудачное касание или неточный пас тут же вызывали шквал критики, что вполне закономерно. Завышенные ожидания сильно давят на игрока, требуя от него невозможного совершенства, что в моем случае привело к тягостному раздражению и недовольству собой. Я бы очень хотел вернуть ту ушедшую невинность ранних лет моей карьеры.

Учитывая сказанное выше, становится очевидно, что чем ниже ты опускаешься на уровнях футбольной пирамиды, тем чаще встречаешь игроков, для которых игра – лишь работа, которая позволяет им оплачивать счета. Травма, надолго выводящая тебя из строя, на этом уровне может стать определяющей: получишь ли ты новый контракт или будешь осваивать другую профессию. В одном из клубов, за которые я играл, капитан команды протестовал против наложенного на него штрафа в размере двухнедельной зарплаты, на том основании, что он не сможет оплатить взнос по ипотеке за дом в текущем месяце. Насколько я помню, тогда ему скостили штраф до трехдневного оклада – по одному дню без оплаты за каждый раз, когда менеджер находил, что качество его работы на тренировках страдало из-за запрещенных правилами походов в ночной клуб.

Тот же самый профессионал, игравший за этот клуб долгие годы, однажды дал мне совет, как нужно вести себя на переговорах о новом контракте. Он разработал систему, которая, судя по всему, работала в его случае. «Не надо просить слишком много каждый раз, потому что, как только придет новый тренер, он захочет вычеркнуть тебя из зарплатной ведомости. Нужно двигаться поступательно, но никогда не достигать той точки, которая может заставить тренера подумать, что ты получаешь больше, чем реально стоишь; так ты всегда будешь задерживаться в клубе и всегда будешь играть». Ну ладно, он не говорил слово «поступательно», но такова была суть его слов.

Для меня это было безумием. Даже будучи молодым игроком, я хотел зарабатывать так много денег, как только мог, потому что знал, что смогу сделать состояние, если буду играть за большой клуб Премьер-лиги. Но этот игрок был доволен той позицией, которую занимал; он был местным, его дети ходили в школу по соседству, а у жены была хорошая работа. Должно быть, смена клубов стоила бы ему денег, поскольку ему пришлось бы менять дом и перевозить семью на новое место. Давать подобный совет молодому игроку, имевшему реальный шанс начать играть на высоком уровне, было немного неуместно, хотя я и понял, что он пытался сказать, пусть он и поторопился со своими словами лет на пятнадцать.

В Премьер-лиге таких забот нет. Клубы могут платить тебе целое состояние, даже если ты не играешь, просто для того, чтобы сохранить тебя в качестве актива и не рисковать упустить тебя по бесплатному трансферу. И вот здесь можно встретить интересный подвид футболиста – игрока, который регулярно меняет клубы. В Премьер-лиге легко разбогатеть на одних только переходах, и работает это так: до тех пор пока игрок официально не попросит свой нынешний клуб отпустить его, за ним юридически закреплена сумма, которую клуб обязан ему выплатить до окончания срока действия контракта (если игрок подает запрос о трансфере, данное положение оказывается недействительным).

Фишка здесь в том, чтобы нанять крайне деятельного агента и одновременно с ним – гуру пиара, который будет следить за тем, чтобы твое имя не исчезало из поля зрения, поддерживая твою популярность посредством тщательно продуманных интервью и регулярных появлений на телевидении. Например, возьмем меня. Я хотел уйти из клуба, в который перешел, потому что не получал игровой практики. По этой причине моя стоимость на рынке падала, и клуб отчаянно искал возможность избавиться от стремительно дешевеющего актива. Загвоздка была в том, что я зарабатывал порядка 1,4 миллиона фунтов в год по условиям контракта, до истечения которого оставалось еще двенадцать месяцев. Мы вступили в переговоры, в ходе которых я сказал им, что счастлив на своем месте и что не хочу уходить. В конце концов, мы договорились о неустойке за досрочный разрыв контракта размером в 500 тысяч фунтов, которую я должен был получить поквартально в течение всего следующего года. Сейчас эта сумма кажется огромной – вероятно, потому, что таковой и является, – но она избавила клуб от необходимости выплачивать мне в виде зарплаты сумму, более чем вдвое превосходящую эту, а кроме того, обеспечила трансфер футболиста, который все равно никогда бы у них больше не играл. Хорошая сделка для всех сторон.

Покинув этот клуб, я смог назначить цену за себя на новом месте работы. В клубе, из которого я ушел, я получал около 30 тысяч фунтов в неделю, и теперь другая команда, которая хотела меня пригласить, должна была предложить мне сумму, максимально близкую к этой, что и произошло. Но, как правило, сверх того, игрок может рассчитывать на подъемные, которые обычно составляют порядка 10 % суммы трансфера (на самом же деле, сумма будет такой, на которую удастся договориться). Это был первый подобный случай в моей карьере, поскольку я предпочитаю задерживаться в одном клубе как можно дольше, но, с другой стороны, на подъемных и новых контрактах с клубами можно сделать целое состояние.

Представьте себе, что подобные трюки вы проворачиваете каждый год. Можно легко назвать сразу нескольких футболистов в английских топ-клубах, играющих там уже десять лет, зарабатывая по 70 тысяч в неделю. А теперь подумайте об игроках, которые постоянно куда-то переходят на протяжении всей карьеры, и о суммах их трансферов – среди них особенно выделяются Робби Кин, Николя Анелька и Крэйг Беллами. Каждый раз, когда кто-нибудь из этих ребят осуществляет переход, он договаривается о доле со своего контракта и получает гигантские подъемные, а кроме того, солидный недельный оклад.

Подобное происходит и в низших дивизионах, где менеджеры зачастую сами управляют финансами клубов. Есть одна очень хорошо известная история о менеджере, который пытался избавиться от своего капитана. Он вызвал его в офис и напрямую спросил, какую сумму тот хочет получить от клуба для полного и окончательного расчета. Игрок ответил: «Двадцать пять тысяч», после чего менеджер вынул из ящика чек ровно на означенную сумму. Менеджер, рассказавший мне эту историю, сказал, что у него в столе лежала пачка чеков на разные суммы (от 10 до 50 тысяч фунтов), которые он подготовил заранее, поскольку не знал, сколько именно попросит игрок. В чем он был уверен точно, так это в том, что футболист гарантированно покинет клуб в этот день.

На высочайшем уровне огромное значение приобретают бонусы. Я потерял счет ужасным историям о целых командах, которые доходили до финалов, пробивались в Европу и даже добивались повышения в классе, но лишь для того, чтобы в итоге узнать, что им не полагается никакого бонуса за эти успехи. Но пытаться договориться о премиальных с командой из тридцати человек – сущий кошмар; это тот единственный случай, когда я не завидую капитану. Почему игроки не объединятся и не наймут профессионального агента или адвоката с именем, который бы представлял их интересы в этой ситуации, я понять не могу.

Чтобы дать вам представление о бонусах, я извлек из глубин стола контракт, подписанный мной в один из первых моих сезонов в Премьер-лиге. В этом клубе бонусы рассчитывались на основе набранных командой очков, ценность которых определялась итоговым местом в таблице:

с 1‑го места по 3‑е: 2,5 тысячи фунтов за набранное очко;

с 4‑го по 6‑е: 1,5 тысячи за очко;

с 7‑го по 12‑е: 1 тысяча фунтов;

с 13‑го по 20‑е: ничего.

Нам также полагался бонус за финиш на определенной позиции в таблице, сумма делилась между всеми игроками команды, в пропорциях, которые, в свою очередь, определялись количеством проведенных матчей. Каждая позиция в таблице определяла сумму, которую выплачивала Премьер-лига, и сумма призовых значительно возрастала (на шестизначную сумму) с каждой позицией выше. Добавьте сюда миллионы фунтов от продажи телеправ, и вам будет очень легко понять, почему мы так упорно пытались выторговать себе кусочек пирога. Наш совокупный банк составлял примерно 2 миллиона фунтов, из которых лично я приносил домой от 50 до 70 тысяч.

Бонусы за кубковые соревнования всегда были жалкими, поскольку клуб имел привычку выпускать на поле резервистов и запасных, во многом по причине того, что основной состав был и так загружен Премьер-лигой. К примеру, за выигрыш Кубка лиги состав, вышедший на поле в финальном матче, делил между собой призовые в размере 25 тысяч фунтов, тогда как за успех в Кубке Англии полагался чуть больший бонус: 100 тысяч на всех. В топ-клубах те же самые суммы доставались каждому игроку.

В некоторых клубах, в которых я играл, у нас даже были бонусы, рассчитывавшиеся из количества пришедших на стадион болельщиков – от 12 до 20 тысяч зрителей оплачивались 500 фунтами на человека, а любая игра, собиравшая от 20 тысяч и больше, тысячей фунтов. Такую систему придумали, так как отлично знали, что на кубковые игры никто не пойдет. По правде говоря, обо всем можно договориться. В моем клубе полагались бонусы за количество проведенных подряд матчей (стимул не травмироваться), забитые голы или выигрыш определенного количества игр, равно как и за «сухие» матчи и даже за вызовы в сборную. Я получал крупные выплаты за каждые десять матчей и еще бонусы сверху.

Но такая практика может порой и вредить игроку. Конечно, замечательно получать все эти вознаграждения, но если значительная часть твоего контракта завязана на бонусах, а ты выпадаешь из команды по милости тренера, решение подписать такой договор с клубом тут же покажется тебе худшим в жизни. Я знаю очень много игроков, которые не могли больше играть за свои команды после определенного количества проведенных матчей, потому что как только число их выходов на поле достигало некоего значения, их клуб должен был выплачивать оговоренный бонус бывшей команде игрока, или же повышать самому футболисту зарплату и продлевать с ним контракт.

Сет Джонсон попал в такую ловушку в «Лидсе», когда оказался на скамейке запасных, проведя за клуб пятьдесят девять матчей; еще одна игра активировала бы пункт в соглашении между «Лидсом» и бывшей командой игрока, «Дерби Каунти», согласно которому последние должны были выручить 250 тысяч фунтов в качестве бонуса. Вы можете не сочувствовать – в конце концов, игроки все еще получают серьезные зарплаты. Но суть не в этом. Ситуация, при которой ты абсолютно здоров и отчаянно жаждешь играть, но тебе не дают этого делать из-за пункта в контракте, который когда-то внес твой клуб, крайне разочаровывает. Это все равно что сидеть с завязанными глазами в комнате, где две супермодели срывают друг с друга одежду.

Когда клуб Премьер-лиги, за который я играл, захотел продать меня, он должен был заплатить моей бывшей команде бонус с дальнейшей продажи в размере 10 % от суммы. Это стандартная практика. Бывшие клубы обычно предусматривают дополнительные выплаты на тот случай, если футболист станет большой звездой, начав, к примеру, выступать за сборную или отыграв в новой команде больше ста матчей. Мой бывший клуб мог бы получить сотни тысяч фунтов в случае моей следующей продажи, а поскольку с деньгами у них тогда было туго, нежданно перепавшая сумма денег пришлась бы им очень кстати.

Я говорю «мог бы», потому что клуб, за который я выступал, связался с моим старым клубом и сообщил, что если те не согласятся на 50 тысяч фунтов стерлингов вместо оговоренного процента, никакой продажи не будет вообще и в конечном счете они не получат ничего. Мой бывший клуб мало что мог сделать в этой ситуации, если вообще мог. Они согласились взять 50 тысяч. Но прежде чем вы начнете им сочувствовать, подумайте об эффекте домино. Кто-то в этом маленьком клубе в какой-то момент заведет точно такой же разговор со стороной, представляющей еще меньший клуб. Тогда мне сказали, что сделка по моей продаже не состоится, потому что мой бывший клуб не хочет уступать, так что, может, я перекинусь с их руководством парой слов?

Такое поведение было крайне неуместно, но для того клуба, который я представлял, это был умный ход. Если бы я позвонил в бывшую команду, я бы тут же лишился всякого права на выплату за разрыв контракта, ведь этот звонок стал бы фактически признанием с моей стороны желания перейти в новый клуб. Как только я это сделал, любое требование выплатить мне остаток по договору было бы необоснованным.

Премьер-лига находится на самой вершине пищевой цепочки: у нее свой контракт с телевидением, собственный аппарат управления и даже свои правила. Она играет на дудке, под которую вынужден плясать весь остальной британский футбол. И никто, кому полагается кусок этого пирога, не будет жаловаться на устоявшийся порядок вещей.

Помимо денег Премьер-лигу выделяет на общем фоне тот факт, что в ее клубах, особенно из числа топовых, многие игроки напоминают по своей конституции боксеров полутяжелого веса. Они крепко сложены, стыки с ними куда жестче, а выиграть схватку с ними гораздо сложнее. (Антонио Валенсия как-то раз заблокировал мой вынос, и, я клянусь, это было сродни удару машины. Именно так я думал в тот момент, пока несколько фанатов помогали мне вылезти с нижнего ряда трибуны и вернуться обратно на поле.)

Даже если на дистанции игрок не показывает высокой скорости, он совершенно точно побежит быстро в момент так называемого «пятиярдового безумия». Каждый футболист стоит на месте, в радиусе 4,5 метра (5 ярдов) от которого он будет стараться изо всех сил: ускоряться так сильно, как только сможет, и яростно атаковать игрока с мячом, пытаясь его отобрать. Потом то же самое проделывает следующий футболист, пока в конечном счете мяч не будет возвращен. В разных командах применяются разные вариации этого приема. Можно увидеть, как «Барселона» атакует соперника подобным образом максимально высоко по полю, пытаясь отобрать мяч как можно ближе к чужим воротам. «Сток Сити» же, с другой стороны, включает такой режим, только когда соперник переходит на его половину поля.

В низших дивизионах ты можешь опередить соперника даже на этом отрезке, но в высших лигах всегда гораздо проще будет отдать и открыться – если ты простой смертный. Зная это, понимаешь, насколько круто играют Хави, Месси, Иньеста и Роналду – они способны преодолеть полполя, на скорости обходя игроков соперников мирового класса, каждый из которых атакует их по этой методике, – это просто поразительно.

На высшем уровне игра медленнее, чем в низших дивизионах, но здесь больший акцент делается на нерегулярных моментах игры, нежели на поддержании постоянного уровня прессинга. Если ты подобрал мяч перед собственной линией защиты, ты можешь скоротать полдня, пасуя его крайним защитникам и вингерам на флангах, время от времени делая передачи продвинувшемуся вперед хавбеку или вернув обратно центральному защитнику. Но как только мяч попадает за спины полузащитникам обороняющейся команды, открываются врата ада. Игра развивается настолько стремительно, что иногда (если ты, конечно, располагаешься в нужном месте) мяч двигается слишком быстро, чтобы ты мог успеть что-нибудь предпринять. Скорость, на которой с мячом работают игроки вроде Роналду, поистине обескураживает.

Игра в одно касание на границе штрафной площади все еще представляет главнейшую опасность для обороны команд Премьер-лиги. Подобная игра не оставляет шансов найти позицию, с которой можно было бы с ней справиться. Такой футбол очень трудно срежиссировать, потому что он предполагает невероятную аккуратность и вместе с тем высокую скорость передач, а это сочетание всегда представляло для футболистов большие трудности.

И все-таки в Премьер-лиге хватает аспектов, в которых она только подбирается к высоким стандартам. К примеру, раздевалки на стадионах, построенных в прошлом веке, могут быть по-настоящему ужасными. Интересно, однако, то, что даже на таких аренах раздевалка хозяев часто располагает всеми прелестями роскошной жизни – в отличие от гостевой. Гости будут страдать здесь в течение многих лет, возвращаясь сюда с поля после каждой игры, в которой их и так уже разнесли.

Многие из этих раздевалок, как на стадионах «Уайт Харт Лейн», «Олд Траффорд» или «Энфилд», не обновлялись десятилетиями, и, будучи игроком, я видел немало следов вандализма в каждой из них. Чем больше команд ты сменишь, тем чаще будешь слышать подобные рассказы: «Ага, видишь, вот тут плитка отвалилась? В прошлом году наш вратарь вышел из себя и начал лупить по стене после поражения». Затем ты видишь странные подтеки мастики на стене у раковины: это не попытка рабочего подражать кисти Джексона Поллока, просто раньше на этом месте висело зеркало. «Да, наш босс разбил его после того, как мы проиграли на последних минутах». Полагаю, что такой поступок прибавит уважения тренеру, но это все равно вандализм. Не скажу, что я святой. Если вы окажетесь на «Фраттон Парк», увидите здоровую вмятину сбоку на одной из ванн. Мы все временами теряем голову.

Меня никогда особо не заботило место, в котором мне полагается переодеваться. Я переодевался (и разминался тоже) в командных автобусах, когда мы, бывало, опаздывали на матчи, я переодевался в бытовках и уличных уборных. Как-то раз мне пришлось раздеваться на глазах у толпы после того, как потолок нашей раздевалки обвалился, не выдержав веса скопившейся на крыше воды, которая не стекла в водосток. И ни разу эти обстоятельства не повлияли на меня даже в малейшей степени.

Многие из стадионов по телевизору выглядят гораздо лучше, чем есть на самом деле. Фантастически комфортабельная корпоративная ложа зачастую скрывает неприятную правду. Многие из старых стадионов, как, например, «Элланд Роуд», арена «Лидс Юнайтед», в некоторых местах буквально разваливаются на глазах. А поля, которые выглядят на фото поистине великолепно, в действительности, опять же, совсем не такие. Первый раз, когда я играл на «Сент-Джеймс Парк» (в Ньюкасле, не в Эксетере), я не мог поверить в то, что мяч скатывается на угловой отметке. Тот же самый провал был и на городском стадионе «Ноттингем Форест». Не то чтобы мне не наплевать. Для меня нет никакой разницы. На самом деле, даже приятно порой видеть, что не все так уж идеально.

Но никто и ничто не способно подготовить тебя к реакции 40, 50, 60 или 70 тысяч фанатов, которым напрочь сорвало башню после забитого гола. Существует не так много мест, где человек может испытать на себе такой резкий коллективный выброс позитивных эмоций. За это я и люблю футбол: на долю секунды десятки тысяч людей одновременно испытывают прилив огромного счастья. А если за этот миг эйфории ответственен ты, у тебя есть полное право уходить с поля после матча, ощущая себя чуть выше всех остальных. Я буквально чувствую, как по моему телу пробегают мурашки в тот момент, как я печатаю эти слова, потому что знаю, каково это.

Временами адреналин может захлестнуть с головой. Он дает о себе знать и, в зависимости от твоего характера, проявится жестким стыком, поддразниванием оппонента или излишней горячностью в перепалке с арбитром. Каким бы великим игроком ни был Скоулз, некоторые из его подкатов по-настоящему шокируют, и таких стыков у него наберется как минимум по одному на каждый сезон. Но, опять-таки, не зря ведь говорят: в тихом омуте черти водятся.

На данном этапе игра порой развивается с такой скоростью, что уследить за всем, что творится, крайне трудно. В таких ситуациях арбитры всегда благодарят игроков за помощь. В ходе одного матча у нас с соперником развернулась целая битва, которая началась с обмена любезностями, продолжилась парой стыков до хруста костей и несколькими маневрами локтями, после чего в дело пошли совсем уж откровенные приемы вроде щипков и дергания за волосы (я не преувеличиваю). В третий раз, когда судья подозвал нас к себе, он просто сказал: «Слушайте, если вы оба не прекратите творить эту фигню, то хотя бы следите за тем, чтобы я не ловил вас за этим делом». Спорить с ним было трудно.

Иногда, правда, арбитрам помогают уж слишком много. На матчах «Челси» складывается ощущение, что Джон Терри тоже бегает со свистком, так сильно его влияние на решения судей. Игроку на футбольном поле может сойти с рук что угодно. Как-то Терри остановил меня на пути к летевшему в штрафную мячу ужасным локтевым приемом, за который его следовало бы удалить, но, стоя рядом с арбитром, он аккуратно положил ему на плечо руку и избежал наказания. Позднее в том же матче я опекал его при розыгрыше штрафного, и когда мяч был подан, я ударил его по ногам так сильно, как только смог, после чего он повалился на землю. Его увели для оказания помощи, но я был убежден, что это было лишь хитростью для привлечения внимания арбитра к тому факту, что тот кое-что упустил из виду и что это кое-что сотворил я. Он вернулся на поле, крича что-то в мою сторону (хотел бы я вспомнить, что это были за слова), но я просто обернулся и сказал: «Братишка, подойдешь ко мне снова, получишь еще раз». Вышло так, что во втором тайме нам представилась еще одна возможность сойтись в стыке, когда мяч упал прямо между нами, но ни один из нас не пошел до конца. Думаю, будет честным сказать, что в глубине души мы оба перетрусили.

Справедливости ради скажу, что подобные вещи творятся все время, на любом уровне игры. После матча я всегда стараюсь отыскать своего оппонента, чтобы пожать ему руку, и не потому, что я такой джентльмен, а потому, что если он не ответит мне взаимностью, я буду знать, что случившееся запало ему в душу, и в следующий раз, когда мы будем играть друг с другом, это может повлиять на нашу победу или поражение. До сих пор ни один футболист, с которым у меня были конфликты, не отказывался пожать мне руку после матча.

Усилия, которые прикладываются игроками для победы в матчах такого уровня, невозможно описать словами. От победы над недавно пробившимся в Премьер-лигу клубом я получаю не меньше удовольствия, чем от победы над топ-командой. Любой выигрыш – это выигрыш в Премьер-лиге, и от команды требуется огромное коллективное усилие, чтобы его добиться. И именно по этой причине поражения воспринимаются так тяжело. Часто говорят, что команда, набравшая форму, никого не боится, и предстоящая серия игр с «Фулхэм» дома, «Уиган» на выезде и «Астон Вилла» дома, скорее всего, автоматически принесет девять очков, причем это становится ясно даже еще до того, как мяч разыграют с центра поля. Но ровно та же самая серия игр после семи или восьми матчей без побед вдруг начинает казаться слишком сложной.

Если ты проигрываешь команде, которая, как ты знаешь, будет внизу таблицы, это вдвойне сложно принять, потому что следующий матч (скорее да, чем нет) будет против команды, которая находится ближе к вершине. Не нужно многого, чтобы посеять панику в футбольном клубе. Три поражения кряду, и внезапно все уже оказываются под давлением. Именно поэтому я говорю, что на высочайшем уровне, чаще чем где бы то ни было еще, удовольствие от игры часто сводится на нет высокими ожиданиями и суровой действительностью. Доиграйся до вылета из Премьер-лиги, и не только пострадает твоя репутация, но, что более важно, друзья потеряют свои рабочие места.

Я бы соврал, сказав, что не получал удовольствия, смотря на самого себя в очередном выпуске Match of the Day. Особенно волнующе появляться там, если тебе удалось забить, потому что в этом случае ты увидишь все, что упустил в тот момент: фанаты сходят с ума, тренер выбегает из технической зоны с поднятыми к вискам указательными пальцами и смотрит на своих защитников, другие игроки обнимаются, а на лицах соперников читается отчаяние и безысходность (мне нравится видеть это). Знаю, звучит странно, но приходится пересматривать матч по новой, чтобы рассмотреть ликования болельщиков после твоего гола, потому что, забив его, ты быстро оказываешься окруженным семью или восемью партнерами, шлепающими тебя и клонящими твою голову вниз (это стандартный жест выражения любви в футболе) – так что единственное, что ты видишь, это бутсы и газон под ними. К тому времени, как партнеры разошлись, выпустив тебя из объятий, и ты наконец поднял голову, чтобы насладиться персональным мгновением славы, внимание болельщиков уже переключилось с тебя, автора забитого гола, на соперников, которых они теперь изводят насмешками.

Однако со временем я пришел к выводу, что многим из того, что показывается в подборке голов и моментов Премьер-лиги, намеренно манипулируют, чтобы происходящее не выбивалось из контекста повествования, в котором непременно присутствуют два персонажа: герой и злодей. В этих ролях может быть кто угодно: игрок, тренер, судья, один из его помощников. Топ-команды обычно выступают как герои, тогда как команды со дна – как злодеи; так эту идею легче продать. Проще всего разглядеть канву повествования в ходе матча команды, недавно заслужившей повышение в классе, которая создает кучу моментов, ничего не забивает и в итоге оказывается разбитой условным «Челси» со счетом 0:2. Здесь будет сделан упор либо на том, что Петр Чех провел великолепный матч, либо на том, что форвард команды-новичка не готов к игре на таком высоком уровне, либо на том, что такие звезды, как Дрогба, неизменно решают исходы матчей и всегда мастерски играют.

Мне запомнился один момент, когда мы проиграли матч, показав очень плохую игру, в которой я выступал за команду-новичка. У нас было два реальных шанса забить: первым был удар головой после подачи со штрафного, который взял вратарь; вторым был выход один на один, завершившийся парашютным ударом, после которого мяч приземлился сверху на сетку ворот. В обоих эпизодах был зафиксирован офсайд, после чего соперник получал право пробить штрафной. В Match of the Day, однако, оба эпизода показали, как упущенные нашим форвардом моменты. В первом ролике легко было разглядеть бокового арбитра, поднимающего флажок вверху экрана, а во втором можно было расслышать свисток главного судьи еще до того, как форвард нанес удар. Голкипер соперников, насколько я помню, даже остановился, чтобы поаплодировать своим защитникам за грамотно организованную офсайдную ловушку. Я знаю, звучит не очень, но подобные вещи ужасно меня бесят. На другом конце поля закаленный в боях нападающий забил гол головой, который по телевизору преподнесли в качестве идеального образчика того, как нужно завершать голевые эпизоды. На этом уровне, разумеется.

За пределами поля почет и слава, окружающие футболиста Премьер-лиги, очевидны на каждом углу; и каждый хочет быть причастен к этому. По правде говоря, мне всегда было странно осознавать, что чем выше ты забираешься в мире футбола и чем больше начинаешь зарабатывать, тем больше вещей тебе достается бесплатно. Когда я начинал играть, у нас была золотая карта McDonald’s, которая позволяла ее держателю заходить в любой ресторан сети и раз в день бесплатно обедать. Сегодня нас снабжают спортивными напитками, жвачкой, экипировкой «под бронь» (специальная плотно облегающая одежда, надеваемая под основную форму, которая помогает лучше выступать и быстрее восстанавливаться) и средствами личной гигиены. Когда у кого-то из наших игроков появляется ребенок, в тренировочном центре негде яблоку упасть – ведь туда уже навезли корзин с подарками из универмага Harrods и огромное количество детской одежды. Автомобильные дилеры выстраиваются в очередь, лишь бы только дать тебе машину в лизинг по смешной цене, тогда как ателье, операторы мобильной связи, охранные предприятия и риелторские фирмы отчаянно добиваются аудиенции через клубного секретаря, лишь бы только представиться игрокам и предложить свои услуги.

Зачастую стоимость этих услуг незначительна и может быть обменяна на положительный отзыв на корпоративном сайте. Мой счет за мобильную связь, к примеру, никогда не превышает 20 фунтов в месяц, хотя я звоню людям по всему миру, пользуюсь Интернетом и шлю СМС в огромных количествах. И все, что мне нужно для этого делать, это согласиться с какой-нибудь цитатой вроде этой: «[Компания Х] – команда чрезвычайно трудолюбивых, преданных делу и дружелюбных профессионалов. О лучшем сервисе я и не мечтал». Отвратительно, правда? Помимо той прибыли, что приносит Компании X использование в рекламе имен футболистов, они также зарабатывают на снабжении игроков персональными номерами телефонов, где частенько повторяются цифры из командного номера игрока.

Чем выше поднимается футболист, тем неприличнее становится эта практика. Один мой друг, в свое время игравший за сборную Англии, рассказывал мне, что риелторская компания, работавшая над проектом Пальмовых островов в Дубае, связалась с Дэвидом Бекхэмом, предложив ему виллу на архипелаге в обмен на поддержку проекта. Мой друг сказал, что Бекхэм ответил согласием, поставив условие, что каждый член команды также получит предложение о приобретении виллы, но по ее себестоимости, то есть примерно за 600 тысяч фунтов. Сегодня эти виллы стоят от 3 до 7 миллионов фунтов. Насколько я знаю, Тревор Синклер и по сей день живет там в своем доме. Оказался в нужное время в нужном месте. Удачи ему.

Но я не продажная шкура. Я отказался от огромных денег, когда нашел для себя по-настоящему комфортные бутсы, даже несмотря на тот факт, что компания-производитель не была заинтересована в спонсорском контракте со мной. Фирма Nike плотно закрепилась на этом рынке – их ловкие бизнес-приемы стоят того, чтобы увидеть их воочию. Каждый сезон они отправляют во все клубы блестящий тюнингованный черный пикап, специально сконструированный для проекта, в кузове которого сложены коробки с образцами новых моделей под каждый размер ноги. Они паркуются прямо возле поля для молодежи, и когда парни заканчивают тренировку, сотрудники компании словно пылесосом собирают этих истекающих слюной вожделения впечатлительных юнцов, заманивая их новыми бутсами. В теории это должно помочь поймать на корпоративный крючок каждого из ребят до конца их карьеры. Adidas пошел другим путем, выбрав своей мишенью трех игроков из первых шести клубов каждой лиги Европы. К несчастью для немецкого производителя Nike, он уже успел заарканить и их тоже.

Однако у известности есть и обратная сторона. Существует разница между тем, что игроки на самом деле хотят получить, и тем, что им предлагается бесплатно. Я обнаружил эту закономерность на недавней рождественской вечеринке. Мы забронировали столик в ночном клубе в Челси, который, судя по всему, был самым модным местом в городе. Я не очень слежу за тенденциями в этом мире: меня мало волнует статус заведения, лишь бы публика была дружелюбной, музыка приятной, а если есть еще пара охлажденных бутылок пива Corona, я более чем счастлив.

За пределами клуба выстроилась гигантская очередь, а на улице, если вспомнить о времени года, стоял жуткий холод. Один из игроков знал кого-то из сотрудников клуба; он подошел к главному входу и попросил охранника привести его знакомого, но его не оказалось в заведении. Мой друг объяснил ему ситуацию, и поначалу казалось, что секьюрити настроен благожелательно, но всегда найдется какой-нибудь помешавшийся на своей власти идиот, который все испортит. В штате каждого из лучших ночных клубов Лондона в наши дни, кажется, есть обворожительной красоты женщина с ногами от ушей, чья единственная обязанность – держать в руках планшет со списками. Сколько бы мы ни пытались, она не собиралась сдаваться.

Она настаивала на том, что мы должны будем потратить определенный минимум денег. Как только мой друг сообщил ей, что мы забронировали столик от лица футбольного клуба, она тут же почувствовала запах наживы. Она начала с того, что сказала нам, что мы должны были явиться раньше и что она уже переписала столик на кого-то еще; она, вероятно, сможет помочь нам занять столик по соседству, но для этого от нас понадобится минимальный заказ на 7 тысяч фунтов. То есть каждый должен был скинуть по 300 фунтов, что, скажем откровенно и без лишнего высокомерия, для нас вовсе не деньги. Но из принципа мы уперлись, отказавшись дать ей даже пенни. Нас не впустили, и в итоге рождественская вечеринка получилась худшей на моей памяти, но я все равно нами гордился.

Я очень многому научился, играя в низших дивизионах. Первое и самое главное – и я говорю это без желания кого-то задеть – игра там дала мне мотивацию, которая мне была нужна, чтобы никогда туда больше не возвращаться, по крайней мере, в качестве игрока. Мне хватило того, что я видел там, этих тридцати-с-чем-то-летних разочарованных жизнью ребят, которые постоянно жаловались, что большие деньги из мира футбола так и не попали в их карманы, в то же время насмехаясь над любым, кто смел мечтать о большем и лучшем для себя. Быть может, я излишне разбаловал самого себя, но, по крайней мере, два игрока из моего первого клуба повлияли на мою закалку и в какой-то степени помогли мне не зазнаться и твердо устоять на земле. Иногда я размышляю на тему, что же с ними стало. Но большую часть времени я, признаться, думаю о том, что стало со мной.