Глава 6

Родившись в богом забытом провинциальном городке на отшибе страны, где единственная ведущая к успеху карьерная лестница проходила сквозь раскаленные цеха местного металлургического завода, Саша Коротаев с самого детства твердо знал, что будет военным. Да, в принципе, вырваться из серого, замученного жизнью города для сильного, смелого и справедливого пацана другого шанса и не было, потому как на науку и столичные институты плевал он с высокой колокольни, а крышевавших мелкий бизнес «быков» терпеть не мог и был уверен, что плохо кончит, пойдя подобной стезей. Поэтому после окончания школы, с пачкой документов и мятым аттестатом в кармане, Коротаев подался в военное училище, куда поступил без особых проблем. Ближе к середине второго учебного года курсанту стало скучно, и это вылилось в новую маниакальную идею: служить в отряде специального назначения.

Что и было сделано, хотя не сразу: после училища, с шиком обмыв офицерские погоны, новоиспеченный лейтенант вначале отработал положенный срок. А потом, наконец-то, его мечта сбылась. Но в спецназе надолго задержаться не удалось: через три месяца ему поступило предложение гораздо интереснее. Боевым и перспективным офицером заинтересовалось командование СЗО – отряда службы безопасности Украины, что специализировался на операциях, проводимых непосредственно в пределах Зоны Отчуждения. Попасть в ряды элитного подразделения, не подчиняющегося никому, кроме высшего руководства страны, было большой удачей, шансом на благополучное будущее, и упускать его Коротаев не собирался. После переговоров с начальством и подписания контракта на пять лет, Александр получил внеочередное воинское звание и перебрался в расположение части.

Несмотря на то что часов нахождения в Зоне у него ещё не было, в СЗО приняли как дома все. За исключением Тульского. Терпеть полковника, как потом выяснил Коротаев, никто не мог, но приходилось: именно благодаря своему профессионализму, командирским навыкам, отваге и умению найти выход из практически любой неординарной ситуации, Тульский все еще числился в рядах спецназа, а не рыл траншеи в каком-нибудь стройбате. Вот только капитану на все заслуги своего сослуживца было пофигу настолько, насколько это вообще возможно, так как они никоим образом не влияли на сложившиеся между двумя офицерами отношения. И виноватым в этом Коротаев себя не считал. Ведь именно Тульский постоянно, после каждого рейда, обвинял капитана в трусости, как бы тот ни отличился. Остался в одиночку прикрывать отход основной группы, выполнившей задание, но нарвавшейся на засаду мародеров? Трус! Отвлек на себя внимание стаи мутопсов во главе с псевдоволком и в итоге едва спасся сам, чтобы Тульский смог провести через аномальное поле парочку застрявших в Зоне туристов? Все равно трус! Семь километров тащил на себе раненного в обе ноги полковника, от Одинокой избы до самого Периметра? Приговор тот же: трус! Да еще и предатель, ослушавшийся приказа!

Хуже всего было то, что перечить Тульскому являлось делом гиблым и заведомо проигрышным: на язык полковник был остр, на слова груб, да и силен дай бог каждому. Вот и не мог капитан переубедить своего боевого товарища ни устно, ни физически. Первые полтора года Александр жутко бесился, грубил в ответ и лез с кулаками, а после смирился, встречая любой выпад полковника улыбкой, чем доводил последнего до неистовства. Из всего немногочисленного состава части СЗО уважал Тульский лишь одного: своего старого друга, лейтенанта Гордеева, и чем тот это заслужил, не знал никто…

– Смирно! – раздалось со стороны общего коридора. – Коротаев, ко мне!

Мигом вынырнув из воспоминаний, которые на минуту окутали его сознание, капитан вскочил со стула, оправил китель и вышел к Тульскому. Тот лишь кивнул и перевел взгляд на выстроившуюся перед ним роту.

– Сейчас я зачитаю список фамилий, – зычно пророкотал полковник. – Названные делают шаг вперед и ждут дальнейших распоряжений. Остальные расходятся. Итак, прапорщик Либенчук!

От строя отделился крепкий черноволосый парень лет двадцати пяти.

– Я, – отчеканил он.

– Прапорщик Хоревич.

Еще один покинул ряды своих товарищей.

– Старший сержант Крот! Давай, выходи, землеройка.

Под общий хохот боец с фамилией Крот сделал шаг вперед.

– Сержанты Цитаенко и Оксаков, – назвав их, Тульский смял список и швырнул в мусорную корзину. – Остальные свободны, за старшего остается прапорщик Ахмедов. Капитан Коротаев, вы тоже идете с нами.

Услышав свою фамилию, Александр впал в секундное замешательство, но вовремя встрепенулся и, гаркнув «Так точно!», последовал к выходу из казармы, вслед за Тульским и другими бойцами. Спустившись по лестнице, они попали в тесный, утыканный по обоим бокам дверями, между которыми висели картины великих полководцев древности, коридор, убегающий к развилке красной ковровой дорожкой. Пройдя по нему и свернув влево, полковник нажал кнопку домофона, дождался звукового сигнала, толкнул тяжелую железную дверь, и небольшая процессия вышла на крыльцо здания.

Лишь оказавшись на улице, Коротаев почувствовал, что вспотел, настолько в помещении было жарко. Незаметно расстегнув душивший его ворот рубашки, капитан вдохнул полной грудью по-осеннему прохладный воздух и огляделся. Впереди, за трехэтажным офицерским общежитием, которое огибала серая лента дороги, располагалась столовая, чей выбеленный угол торчал из-за торцевой части малосемейки. По левую руку находился штаб командования СЗО, территория которого была выложена плиткой, а в центре установлен памятник бессмертному Ильичу. Коротаев мысленно прошел дальше, за штаб. Минуя его, дорога выводила к складу и примыкающей к нему оружейке. В стороне от них выстроилась ровная шеренга ангаров с различной бронетехникой. На противоположном краю части, справа, в самом уголке огибающего периметр трехметрового забора с натянутой поверху «колючкой», одиноко ютился склад ГСМ, рядом с которым утробно урчал приехавший за топливом бензовоз.

– Не отставать, – голос полковника вывел капитана из ступора, и он, спустившись по лестнице, нагнал сослуживцев.

Куда направлялся Тульский, секретом не было ни для кого – широко шагая, полковник держал путь к штабу. Остальные – следом. Подойдя к такой же, как и в казарме, металлической двери домофона, Тульский набрал код и, когда динамик разрешающе дзинькнул, вошел внутрь. Взбежал по лестнице, свернул вправо и отпер ключом покрытую темным лаком деревянную дверь.

– Располагайтесь, – сказал полковник, указывая на свободные стулья, стоящие по обеим сторонам стола. Сам же распахнул настежь окно, впустив осеннюю прохладу, и, окинув взглядом занявших свои места парней, уселся во главе.

– Как вы уже догадались, собрал я вас здесь не просто так. Перед вами папки с документацией и картами, для начала просмотрите их.

Пятеро бойцов «СЗО» взяли в руки документы и вперились в них. Коротаев тоже раскрыл свою папку. Бегло пролистал страницы, исписанные сверху донизу, какие-то чертежи, пока не наткнулся на карту, на которой заострил свое внимание. Отображенная на ней местность была хорошо ему знакома. Вот «змейка» бетонного забора, с редкими разрывами, ограждающая Периметр от внешнего мира. Вот шестнадцать блокпостов: четыре украинских, пять российских, три белорусских и четыре НАТО, где большая часть личного состава – спецназ Италии да Германии. Вот территория, условно поделенная на границы прерывистыми пунктирными линиями. А вот и «святая святых» одного из самых гиблых мест на Земле: разрушенные аварией корпуса Исследовательского Центра.

Зона.

Сколько раз Коротаев чуть не отдал концы, выполняя задания за пределами Периметра, – уже и не вспомнить. Скольких друзей потерял от пуль сталкеров, в аномалиях и когтях мутантов— не забыть. Сколько седых волос на голове заработал – не сосчитать. А ей все мало. Тянет в себя все, тянет, а вот выпустит ли – вопрос…

Капитан мотнул головой, понимая, что поток мыслей уходит не в то русло, и сфокусировал взгляд на карте. Один из украинских блокпостов, именовавшийся Южным кордоном и расположенный в самом низу, был обведен жирным красным гелем и помечен точкой входа. Следом за ним – начерченный карандашом квадрат, подписанный как «Привал». На значительном удалении от Периметра, судя по масштабу в километрах десяти – двенадцати, тот же красный стержень гелевой ручки обозначал цель задания, так и подписанную «Цель». От которой, в свою очередь, будто черные лучи от красного солнца, шло разветвление трех путей отхода: двух запасных, начерченных черным, и основного – длинной синей полосы.

Значит, все-таки рейд. Очередной.

– Посмотрели? Поняли уже, что намечается? – в унисон мыслям Коротаева подал голос Тульский. – А теперь о деталях. Личные инструкции вы получите в конвертах, которые вскроете перед началом операции. Миссия наша особой важности, абсолютно секретная, поэтому утечки из кабинета быть не должно. Это всем ясно? Код допуска – первый, шифр – СЗО-1. Дальше. Состав рейд-группы: полковник Тульский, то есть я, – командир; капитан Коротаев – мой заместитель, – услышав это, капитан вяло кивнул, продолжая одним глазом изучать карту. – Прапорщики Либенчук и Хоревич; старший сержант Крот да сержанты Цитенко с Оксаковым. Больше никого. Дальше. Связь со штабом осуществляться не будет за все время проведения рейда, действуем анонимно и без лишнего шума. Внеоперационные силы составят три человека: пилоты вертолета, который и высадит нас у Периметра. Никакой группы поддержки тоже не будет.

Полковник замолчал, налил из графина стакан воды, смочил горло и продолжил.

– Теперь о цели, сроках исполнения и задачах. Начало операции завтра, в пять тридцать. Отведенный на выполнение срок – двое суток, плюс-минус семь часов. На все время, проведенное в Зоне, запрещены любые контакты с мародерами, сталкерами и представителями группировок. Приказы выполняются точно и беспрекословно, без каких-либо споров и проявления инициативы. Любое неповиновение считается саботажем и будет караться по закону военного времени. Доходчиво?

Сидящие синхронно кивнули.

– Хорошо, дальше. Задание таково: рейд-группе воинского формирования «СЗО» под моим командованием в срок до шести ноль-ноль десятого октября этого года при помощи вертолетов дислоцироваться к окраинам ограждающего Зону Отчуждения Периметра по указанным в карте координатам, именуемым «Южный кордон». Дальше. Попав за Периметр, в срок до шестнадцати ноль-ноль одиннадцатого октября, сохраняя полную анонимность, преодолеть двенадцать километров аномальной территории и добраться в точку с координатами, именуемую «Цель», – Коротаев слушал полковника, внимательно изучая карту. Время от времени делал на ней какие-то пометки, записывал важные сведения в ежедневник. – Забрав требуемый груз, ориентируясь по ситуации, вернуться к точке с координатами «Привал», пользуясь одним из трех предложенных маршрутов, по которому и выбраться из Зоны после ночевки. Также с этого самого момента заканчиваем «выканья» и переходим на «ты», для общения пользуясь лишь позывными. Все остальное согласно уставу. Ясно?

– Так точно. Да. Есть. Принято, – отозвались бойцы.

– Хорошо, дальше, – Тульский встал и подошел к раскрытому окну. – Вооружение и пайки – каждый на свой вкус. Прапор в оружейке распоряжение Войсапчука получил, выдаст все без проблем. Советую запастись аптечками, средствами химической и радиационной защиты, пси-блокаторами и таблетками. Выбирая амуницию, помните о других членах отряда и совместимости девайсов. Да, еще делайте упор на повышенную защиту от внешних факторов, таких как радиация, аномалии, пси-ловушки. Не нужно обвешиваться броней, как новогодняя елка шариками, – мы туда не воевать идем. Повторяю, что все должно пройти тихо, без шума и пыли, вследствие чего нам, возможно, придется идти там, где уровень радиации значительно превышает допустимую норму. Уяснили?

Снова общий кивок шести голов.

– Дальше. Сейчас распределим роли каждого участника рейд-группы, – полковник оперся руками о заставленную всяким канцелярским хламом столешницу. – Я, Коротаев, Хоревич и Оксаков будем исполнять обязанности штурмовиков на случай, если придется вступить в огневой контакт с противником. Крот, ты работаешь снайпером, глазами и ушами нашего отряда. Спрос с тебя будет двойной. Либенчук, ты – медик. Цитенко – боец прикрытия, поэтому вооружайся соответствующе. Будешь топать сзади и смотреть за тылом. Ясно? Отлично, дальше. Ваши позывные, товарищи бойцы? Крот, можешь молчать, с тобой и так понятно. Коротаев, ты Провод, я помню. Остальные?

Листающий исписанные деталями задания страницы, капитан вяло кивнул и, вполуха услышав, что Хоревич обозвался Хорьком, Оксаков – Ксаером, Либенчук взял кличку Дубль, Цитенко – Центнер, а Тульский присвоил себе позывной Тула, продолжил изучение документации. Предстоящий рейд вырисовывался весьма и весьма занятным для Коротаева, ровно, как и предшествовавшее секретное задание было интересным лейтенанту Гордееву. Скрытая подготовка, секретное расследование с внедрением в бандитский клан, внезапная пропажа… Та миссия ни в какое сравнение не шла с еженедельными вылазками в Зону для добычи образцов какой-нибудь хрени для местных ученых! А лейтенант взял и все завалил, находясь в шаге от успеха. Дурак. Вот если бы ему, Коротаеву, успевшему заскучать как человеку и заплесневеть как опытному спецназовцу, возложили на плечи подобный груз ответственности, доверив нечто очень важное, он бы не подвел. И не пришлось бы собирать спасательную группу, чтобы вытащить нерадивого бойца из лап Зоны с документами вместе.

– А груз-то не тяжел будет, щегол? – капитан вздрогнул от голоса Тульского. Видимо, успел забыться и последние пару предложений проговорил вслух. – Плечики не сломаются? Заскучать успел, заплесневеть? Я те обещаю, что когда мы вернемся из этой ходки, ты у меня каждый день в Зону мотаться по мелочи будешь. Переедешь туда. И за тобой отряд спасения никто не пошлет, будь уверен.

Внутренне сжавшись, красный как рак, Александр сидел не шевелясь, перед всеобщим взором бойцов мечтая провалиться под землю. Между тем полковник, мгновенно позабыв о капитане, продолжил:

– Добавлю ложку меда в бочку дегтя. При успешном окончании операции, Войсапчук будет ходатайствовать о присвоении каждому из нас внеочередных воинских званий, государственных наград и дополнительных отпусков. Также для затравки на наши карточки уже переведены авансы в размере трехмесячной заработной платы.

После секундного замешательства, переварив услышанное, присутствующие довольно заулыбались, предвкушая, на что потратят деньги, когда вернутся из Зоны.

– На этом все, – Тульский закрыл окно, будто поставил точку в разговоре. – Вопросы есть?

– Есть, – Коротаев поднялся и, посмотрев на полковника, спросил: – Как мы собираемся транспортировать Гордеева к Периметру Зоны?

– Ну что ж такое! – Тульский выдохнул и как можно спокойнее произнес: – Это не спасательная операция, капитан. Где находится лейтенант в данный момент, мы не знаем, и командование считает нецелесообразным начинать его поиски. На самотек все пустили, козлы. В Зону мы идем за другим, о чем ты узнаешь из личного конверта, уже в вертолете. Еще вопросы?

Вопросов не было.

– Отлично, – подытожил полковник. – Встречаемся ровно в пять утра на взлетке, при полном обмундировании. Дуйте вооружаться.

– Все, майор, нам конец, – Кисляк вихрем ворвался в кабинет Сазанова, мгновенно посеяв панику в душе своего напарника по черному бизнесу.

Майор вскочил с кресла, расплескав на китель остатки кофе, растекшегося черным уродливым пятном, поморщился как от зубной боли, чертыхнулся и, махнув рукой, бросился собирать в охапку подшивки с документами, папки, какие-то карты и просто отдельные листы.

– Когда? – не оборачиваясь, спросил он у полковника.

– Минут восемь назад, – сглотнув тягучую слюну, ответил Кисляк. – Мне как доложили, я сразу к тебе.

– Так чего стоишь?! – проорал Сазанов, запихивая документы в рюкзак, и так уже набитый доверху. – Приказ отдал? Свидетелей убрали? Часть зачистили? Вертолеты готовы? Разнесем логово этих ублюдков! Упустили крысу все-таки, суки!

– Какие вертолеты, майор? Каких свидетелей? – Кисляк вдохнул-выдохнул и выдал скороговоркой: – Тот урод из СЗО все еще в Зоне, насколько я знаю, так что успокойся. «Черепа» на него охотятся, ищут. Но понимаешь, он как-то сумел выйти на связь и выслать в штаб своего командования координаты схрона, в котором документы с доказательствами всеми спрятаны. Короче, теперь за этими документами рейд-группа СЗО едет, и входить в Зону они будут через наш кордон. Завтра, к шести утра, будут тут.

Сазанов швырнул рюкзак на стол и без сил рухнул обратно в кресло, закрыл глаза. Полковник опустился на стул напротив, запрокинул голову и сосредоточился на прикрепленном к потолку вентиляторе, гоняющем затхлый воздух выцветшими по краям лопастями. Его мерное вращение, дающее слабую прохладу, слегка успокаивало Кисляка, словно бы гипнотизируя.

– У тебя координаты схрона этого есть? – тихо спросил майор.

– Нет, – не отрывая взгляда от потолка, покачал головой Кисляк. – Да если бы и были, что с того? Добраться к схрону раньше бойцов СЗО, найти и вычистить его мы все равно права не имеем: подставим себя, засветим информатора, да и на спецназ нарваться рискуем. К тому же, с кем нам идти? Со срочниками с блокпоста, а? Далеко уйдем?

– Черт! – Сазонов выпрямился и почесал подбородок. – А где был твой информатор, когда СЗО к бандитам «крота» засылали?

– Да не знал он! – стараясь унять дрожь, ответил полковник. – Генерал их, Войсапчук, все до последнего момента в тайне держал. Вот только сегодня днем детали операции рассекретил.

– Сколько человек в группе будет, тебе известно?

– Скорее всего, семь, – пожал плечами Кисляк.

– Хм… – майор вновь откинулся на спинку кресла. – А может, ну их на хрен? Давай просто при входе перестреляем всех к чертовой матери…

– Ты издеваешься? – полковник невольно повысил голос, перейдя на крик. – Да на следующий же день здесь будет половина гарнизона спецназовцев с Большой Земли. Нас либо прихлопнут тут же, либо под трибунал и в зону, да не эту, а другую, с маленькой буквы.

Оба замолчали. Кисляк, прикурив сигарету, уселся на столешницу, недовольно скрипнувшую. Закашлял, на глазах выступили слезы. Полковник уже и не помнил, когда в последний раз курил: завязал с дурной привычкой давно, но сейчас вдруг сорвался. И отнюдь не из-за слабости, а необходимости прочистить мозги, отвлечься от всего происходящего хоть на минуту, дать напряженному событиями последних дней организму отдохнуть. Сизый дым, неровным столбиком поднимавшийся от уголька тлеющей сигареты, устремлялся к потолку, но, не преодолев и половины пути, тут же рассеивался по всему скудно обставленному кабинету тихо гудящим вентилятором. Делая тягу за тягой, Кисляк отстраненно наблюдал за всем этим, будто находясь в ином мире. Сердце невосприимчивого к любым стрессам полковника бешено колотилось, разгоняя по сосудам кровь вперемешку с адреналином – Кисляк боялся, причем, наверное, впервые в жизни так сильно.

Что делать с рейд-группой, направляющейся к его кордону, полковник не знал. Самым простым и действенным вариантом было перебить всех еще на входе в Зону, сбросить тела в аномалии и… и все! После этого останется лишь паковать чемоданы да на вертолетах драпать к Центру. Поглубже, подальше, чтобы не нашли…

Дать взятку? Не вариант однозначно: в СЗО кого попало не берут, там сплошь идеалисты, сродни местному «Гербу», а то и похуже. Хотя исключение, конечно, нашлось. В семье не без урода, как говорится.

Кисляк поднялся, меряя шагами кабинет в поисках выхода из сложившейся ситуации. Должен же он быть! Непременно должен!

– Полковник, – он оторвался от созерцания сигареты и перевел взгляд на Сазанова, который светился от счастья, – кажется, у меня есть план…

– Ну, паскуда, хана тебе!

– Твари! «Герб» не остановить! Мы все равно вас найдем и …

Грохнуло. Речь оборвалась неестественно резко, стало тихо. Выпущенная из АК пуля размозжила бойцу в черно-красной униформе голову, забрызгав землю кровью, измазав желеобразными кусочками мозга, усеяв осколками черепа. Бездыханное тело нелепо свалилось в канаву, наполненную бурой дымящейся субстанцией. Та забулькала, обволакивая труп, зашипела и не утихала, пока мертвец полностью не растворился в ней, вместе с оружием, амуницией и боеприпасами.

– Вот эт писец прогулочка, мля, – посетовал один из уцелевших «черепов», усаживаясь на прохладный камень. – Я манал такую житуху, в натуре! Шо ни день, то стрельба…

– Заткнись, Шпингалет, – оборвал словоизлияния кореша второй бандит, являвшийся старшим своей группы. – Как-то ты не очень рыло воротил, когда мзду с лохов снимал. А когда бабки от Борова получал, что не жаловался, а?

– Пшел ты, Шпалер, – ответил Шпингалет беззлобно и, с трудом вытащив из пачки дрожащими от перевозбуждения руками сигарету, закурил. Остальные, присев кто на землю, кто на пыльные, серые валуны, последовали его примеру, так что вскоре над отрядом повис запах тлеющего табака, смешавшийся с кислой, щекочущей ноздри пороховой гарью.

Упрекать подчиненных за демаскировку Шпалер не стал: и ему, и боевикам сейчас было необходимо расслабиться, отдохнуть. Недолго, хотя бы пять минут. Ведь такого затяжного и кровопролитного боя, как этот, никто из «черепов» не помнил давно…

…Объединившись с соклановцами в одну большую группу между Летучим Поселком и Каменной лощиной, Шпалер и Шпингалет – лидер примкнувшего отряда – решили пройти эту территорию вместе, дабы разойтись в разные стороны на другом ее краю. Согласны были все, и вскоре три десятка бандитов вошли в лабиринт огромных, высотой в три человеческих роста, камней, разгоняя тоску всеобщим гоготом, слышимым, наверное, за несколько километров.

За что и поплатились.

Когда раздался первый выстрел, давший старт целой канонаде из четырех стволов, а идущий в голове колонны бандит превратился в решето, замертво свалившись под ноги своих товарищей, топающих следом, «черепа» сначала растерялись, что стоило группе еще нескольких жизней. Но уже через секунду кто-то громко проорал: «Засада!», и уцелевшие боевики бросились врассыпную, натыкаясь на окружающие со всех сторон камни, покрытые мхом; прячась в заросших бурьяном расщелинах; беспорядочно стреляя во все стороны…

Задыхаясь от приступа паники, Шпалер спешно раздавал приказы, силясь перекричать грохот выстрелов, вопли раненых и бешеный стук собственного сердца в ушах. Тщетные попытки вычислить огневые точки, из которых бьет по его отряду невидимый противник, к успеху не привели, поэтому бандит решил пока затаиться.

Так продолжалось пару минут, пока вдруг все не стихло. Разом, будто звук на полпути оборвался. Под тяжелое дыхание раненного в ногу пацана, стонущего рядом, Шпалер едва слышно выматерился и выглянул из-за укрытия, рискуя получить пулю промеж глаз. Три трупа в черной одежде привлекли внимание сразу: все лежали в одинаковых позах, раскинув в стороны окровавленные руки, по-прежнему сжимавшие оружие. Еще двое корчились от полученных ран: первому пробили плечо, а второй мучительно умирал от дырки в животе, из которой медленно вытекала кровь, обагряя землю и одежду без пяти минут покойника. Зло сплюнув, Шпалер попытался рассмотреть выживших боевиков, с досадой насчитал почти два десятка, напуганных, забившихся во все щели, попрятавшихся, где придется.

Перебирая в голове возможные варианты спасения, бандит не спешил укрываться за валуном. Прочесывая взглядом местность, старался засечь врага, заметить хоть малейший намек, который помог бы разгадать его местоположение. И численность. Шпалер не хуже других понимал, что здесь оставаться нельзя. Нужно двигаться. Но куда, черт побери?! И делать что? Отправить пару человек в разведку, прямиком под пули? Они наверняка погибнут, но тогда, может быть, удастся узнать, где засел противник… Шпалер с сожалением отбросил этот план: пацаны не поймут, после боя в первую очередь спросят за такую выходку. Но и другого варианта попросту не было.

Вдруг наверху, на камнях, у нагромождения валунов поменьше, образовавших собой подобие амбразуры, появился человек. Его пыльная униформа, с нашивкой в виде красного флага с черным прицелом на драном полотнище, целиком и полностью выдавала в незнакомце представителя «Герба». Группировки, состоящей сплошь из идейных бойцов и охотников, фанатичных в своем желании бороться с Зоной до полного ее уничтожения. Впрочем, к сталкерам, не обремененным догмами какого-либо клана, «гербовцы» относились вполне сносно и не спешили открывать огонь на поражение, едва заметив вдалеке одинокую фигуру, бредущую сквозь аномальное поле в поисках хабара. Но так уж повелось, что людей в черно-красной униформе все равно побаивались, в большинстве своем из-за тесных связей с военными, от которых те получали оружие и амуницию. Хотя сами «гербовцы» этот факт упорно отрицали, списывая все на слухи и домыслы. Как бы там ни было, посты и патрули черно-красных вольные ходоки старались миновать десятой дорогой, ища там укрытие или защиту лишь в самых крайних случаях.

Забравшийся на валуны боец, видимо, решил сменить свою старую позицию и зайти к противникам с фланга, дабы лишить их возможности спрятаться и расстрелять как мишени в тире. Вот только Шпалера «гербовец» не заметил. И если бандиты, находящиеся прямо под ним, его пока не видели, то сам Шпалер уже успел поймать в прицел голову ненавистного идеалиста и вдавить спусковой крючок. Автомат в руках дернулся, отдача по-дружески толкнула в плечо, затвор выбросил пустую гильзу. Не издав ни звука, «гербовец» выронил свою «Грозу», со звоном ускакавшую в расщелину меж валунов, и, перевесившись через каменную амбразуру, рухнул на землю рядом с притаившимся в густых зарослях бандитом. Тот завизжал от испуга, инстинктивно нажал на спуск, выпустив в небо остаток обоймы, и, царапая о ветки лицо, попятился к нависающему над ним валуну, пока не уперся в него спиной. Увидев труп товарища, как сломанная кукла валяющегося меж двух каменных стен, и услышав визг бандита, «гербовцы» открыли шквальный огонь по кустам, пулями разорвав тело бедняги прямо на глазах у Шпалера.

Еще минус один.

Шпалер поморщился и отпрянул за укрытие. Вовремя! Уничтожив пугливого боевика, «гербовцы» занялись им самим, заметив, откуда был произведен выстрел, лишивший квад одной жизни. Стараясь как можно плотнее вжаться в камень, бандит, затаив дыхание, слушал, как пули с глухим звуком выбивали из валуна крошку, со свистом от него рикошетя… Однако вскоре все снова стихло.

Опять позицию меняют?

– Шпингалет, – тихо позвал Шпалер бандита, с опаской выглядывающего из канавы. – Бери пацанов и дуй в обход фраеров, зайди к ним сзади. Я останусь тут, отвлеку огонь на себя.

Спорить Шпингалет не стал, лишь кивнул, недовольно поморщившись. Впрочем, Шпалеру на мысленные протесты кореша было плевать: не та ситуация для проявления характера, и уж тем более неподчинения. Мигом позабыв о перекошенной роже боевика, он обернулся к лежащему сбоку бандиту, которого еще в начале боя ранило в ногу, открыл рот, чтобы отдать приказ, но делать этого не стал. Потому что приказывать было некому, одного взгляда хватило, чтобы понять: пацан умер.

Минус.

Крепко выругавшись, Шпалер стянул с шеи мертвеца подведенную к посиневшим губам дужку микрофона, съехавшие набок наушники, по счастью целые, и, путаясь в проводах, напялил все на себя. Настроил нужную частоту, прорываясь в эфир сквозь буйство помех.

– Мужики, слушай меня внимательно, – утопив кнопку включения устройства и прижав микрофон к дрожащим губам, прохрипел бандит. – Шпингалет с пацанами обойдет стрелков сзади, мы прикрываем. Нам полюбэ надо прижать этих заморышей к земле, так что патронов не жалейте! Усекли?

– Есть, командир. Харэ. Без базара! Ща все будет, – прорезались сквозь фоновые трески далекие голоса корешей.

– Тогда на счет три! Раз!

Шпалер крепко сжал автомат, нащупал указательным пальцем спусковой крючок, слегка потянул его на себя, выбирая свободный ход.

– Два!

Прокашлявшись, смачно харкнул на землю, повел плечами, внутренне сжавшись, будто пружина. Мышцы напряглись, готовые к рывку, возможно, последнему в жизни. Перед глазами на мгновение возникла картина его похорон: со всеми почестями, как подобает. Бандит даже усмехнулся. В Зоне не хоронят. Спасибо, если просто в аномалию бросят, не оставив тело на обед мутантам.

– Три!

Резко вынырнув из-за укрытия, Шпалер тут же спустил курок. Переведенный в режим автоматической стрельбы АК выплюнул длинную очередь свинца, заставив совершающих маневр «гербовцев» спешно искать укрытие. Краем глаза бандит отметил, как Шпингалет, вместе с тремя боевиками, выбрался из канавы и бесшумной, едва различимой тенью бросился в обход, в тыл к нападавшим.

Не ожидавшие скоординированных действий от отряда отморозков, пусть и большего по численности, чем обычно, «гербовцы» затаились, не смея высунуться под напором шквального огня. Стреляли бандиты как в последний раз, не жалея ни патронов, ни собственных жизней, поэтому, когда прогремел первый взрыв, группа лишилась сразу трех стволов, обладатели которых замертво свалились, нашпигованные осколками. Да, в замкнутом пространстве РГД-5 творит чудеса, особенно с теми, кто осмелился покинуть укрытие и передвигаться едва ли не в полный рост.

– Гранаты! Ныкайтесь, суки, мать вашу! – донесся до ушей Шпалера чей-то хриплый, сорванный от крика голос. Не задумываясь, бандит грохнулся на землю, отбив ребра об острые камни. Чертыхнулся и отполз под защиту валунов.

На удивление Шпалера, стрельба не стала менее интенсивной. Наоборот, разъяренные смертью товарищей, боевики, наплевав на всякие правила, пошли в контратаку, не оставив затаившимся наверху «гербовцам» ни единого шанса вести прицельный огонь. Отсиживаться в стороне Шпалер не мог и, поднявшись вслед за остальными, маленькими шажками двинулся вперед, стараясь держаться поближе к укрытиям.

Идти вот так, во весь рост, в любое мгновение ожидая получить пулю от спрятавшегося врага, было страшно, и бандит, сжав зубы, мысленно клял Шпингалета, который неизвестно куда пропал. Баб искать он отправился, что ли? Или через Мертвый лес обойти решил? Да и хрен бы с ним, пусть как хочет идет, главное, чтобы побыстрее. И чтобы не сдох по дороге, иначе крах всему плану.

Шпалер уже успел закипеть, матеря своего напарника, как пробившийся сквозь стрельбу дикий крик, эхом пронесшийся между стен лощины, вернул его к действительности. А секундой позже он увидел, как окровавленное тело в черно-красной униформе, перевалившись через край, рухнуло под ноги жаждущих крови бандитов.

– Прижали, – прошептал Шпалер, облегченно выдыхая, будто гора с плеч упала.

Не прошло и пяти минут, как бой закончился. Не пожелавший сдаться боец «Герба» сражался до последнего, израсходовав весь боезапас, прежде чем подорвать себя гранатой. А его боевой товарищ, напротив, в обмен на свою жизнь обещал показать на карте расположение известных ему схронов родной группировки. И показал. Вот только от пули в голову и аномалии его это не спасло…

– Шпалер, – резкий голос Шпингалета вернул бандита к реальности. – Ты глухой или где?

– Чего хочешь? – Шпалер посмотрел на боевика, измазанного грязью вперемешку с кровью.

– Перекур закончен, чего? – прогундосил он. – Поднимай жопу и почапали дальше, искать надо. Если упустим, Боров же потом спросит с нас как с сук.

Бандит кивнул нехотя, лениво встал и занял свое место в середине уже построенной и изрядно поредевшей колонны.

Хоронить погибших никто не стал, лишь наспех обобрали, присвоив себе деньги, артефакты и прочие ценности. Еще добили тяжелораненых, девать которых было попросту некуда. Распихав добычу по рюкзакам, двинулись в путь. На этот раз шли тихо, Шпалер запретил любую болтовню, на полном серьезе пообещав свернуть голову всякому, кто хоть чем-то демаскирует группу. Возражений не было, поэтому гнетущую тишину нарушали лишь хруст мелких камешков под тяжелой поступью множества ног, карканье ворон да хриплое дыхание уставших людей. Оружие на предохранитель никто из отряда поставить не решился: мало ли? Да и сам бандит, до боли в пальцах сжимая старый АК, был напряжен, в любой момент готовый расстрелять всю обойму при малейшем признаке опасности. Но как бы Шпалер ни всматривался в глубину каменного, петлявшего через каждые двадцать – тридцать метров коридора, никто на его параноидальные мысли не откликнулся и на жизнь не покусился.

За очередным крутым поворотом, которыми лабиринт просто изобиловал, исполинские валуны вдруг расступились. Взору измученного отряда явилось раскинувшееся впереди поле, укрытое пожухлой травой да утыканное бетонными огрызками столбов высоковольтной линии передачи, с болтающимися на ветру обрывками проводов. Несмотря на сгущающиеся сумерки, все еще хорошо были видны разномастные аномалии, облюбовавшие локацию со времен последней Грозы.

Особо не напрягаясь, Шпалер заметил две «снежинки», сошедшиеся в своем замысловатом танце, слившиеся в единую ловушку, более мощную и смертельно опасную. Краем уха бандит уловил, как недовольно загудела «вспышка», полыхнув огнем в молодое, уцелевшее до сих пор не иначе как чудом деревце, которое тут же охватило пламя, и за минуту не осталось ничего, кроме пепла да пары метров выжженной травы. Как будто завидуя той мощи, которой обладали прочие аномалии, тихо фыркнул «батут», выбросив из себя песок вперемешку с древесной трухой и камнями. А где-то там, за дремучей зеленой стеной, уютно посапывал скрипучий, отживший свой век поселок, насквозь пропитанный радиацией.

– Н-да, вот эт картина Репина, – тихо пробормотал Шпалер. На удивление самого бандита, открывшийся пейзаж его зацепил, заставив что-то колыхнуться в черствой, прогнившей душе.

– Расходимся, не? – спросил Шпингалет. Ему на причуды Зоны было плевать. – Мальчики направо, девочки налево.

Выдернутый из водоворота мыслей Шпалер хотел было ответить что-то колкое и обидное, но не успел даже рта раскрыть. Справа, на периферии зрения, показалось какое-то движение. Бандит обернулся, окликнул собравшегося было уходить Шпингалета, приказав тому заткнуться и остановиться. А секундой позже над Зоной разнесся многоголосый отборный мат.

В сторону группы двигался выводок мутсобак.

– Голов сорок, не меньше, – дрожащим голосом констатировал факт кто-то позади Шпалера. – Вот непруха…

Столь большие скопления мутантов встречались крайне редко и, как правило, лишь перед Грозой. Они даже название свое имели: гон, и спутать его было нельзя ни с чем. Те редкие счастливчики, которым удалось лицезреть гон своими глазами и пережить его, рассказывали вещи совершенно невероятные. Будто бы видели, как бок о бок, спасаясь от аномального буйства стихии, неслись и ловцы, и кабаны, и крысы, и карлики, и много кто еще. Бежали огромной толпой, в приступе ужаса уничтожая все живое на своем пути. Но, вопреки всему, слова эти веры не внушали: любой ходок знал, что мутанты разных видов друг друга на дух не переносят и вряд ли в Зоне есть такая сила, которая заставила бы их объединиться, пусть даже в борьбе за существование.

– Наверх, быстро! – закричал Шпалер и первым бросился к каменному уступу.

Уже забравшись на валуны и кое-как укрепившись, чтобы не сверзиться вниз, бандиты с содроганием наблюдали за прущими мутантами, которые получали тяжелые ранения в хаотично разбросанных по полю аномалиях, гибли от них же, но все равно неумолимо приближались.

– Эта что за ботва? – спросил кто-то тихо. – Гон шоле? Гроза же была недавно совсем!

– Нет, просто пожрать скотинки бегут, – озираясь, сипло выдавил Шпингалет. – Нашумели мы, запалились. А эти друзья человека услышали, кровь почуяли, прут теперь за халявой.

– Так они же аномалий как огня боятся, – высказался кто-то. – А этим вообще по барабану: вона их сколько подохло, а остальным хоть бы хны! Что происходит?

– Не понимаю я, что происходит! – сорвался Шпингалет. – Хавать нас будут, во что.

– На камни не взберутся, – попытался успокоить заметно нервничающих бандитов Шпалер.

– Да легко! – возразили ему. – Я, когда с корешом терпилу с хабаром по болотам гонял…

– Пацаны, – перебил кого-то старший отряда. – Умолкните все нахрен! А теперь, на счет «три», со всех стволов! И… Три!

Первый ряд мутсобак смело подчистую, отбросив растерзанные тела монстров назад, под лапы остальных тварей. Но те оказались более сообразительны: бросились врассыпную, заставив бандитов на миг замешкаться с выбором целей, из-за обилия которых глаза разбегались. Но практически тут же стрельба возобновилась, только менее прицельная: мешали аномалии, изменяющие траекторию полета пули, к тому же шныряющие из стороны в сторону звери сами по себе были очень трудной мишенью. Как результат, большинство пуль уходило «в молоко».

– Держать оборону, не пускайте к камням!

Но поздно. Первая мутсобака вскочила на уступ, резко дернулась в сторону, уйдя от выпущенных ближайшим боевиком пуль, и, оттолкнувшись, оказалась на самом верху, в метре от стрелка. Тот направил ствол прямо на изъеденное язвами тело монстра, спустил курок. Боек сухо щелкнул: закончились патроны. Сердце бандита пропустило удар. Последнее, что он увидел, прежде чем тварь перегрызла ему глотку, это голодный, полный ненависти взгляд.

Однако и самому зверю не удалось поживиться лакомой добычей: сразу три автоматные очереди разорвали ее на части, забрызгав черной кровью все вокруг.

– Держите фла-анг! – истошно завизжал Шпингалет. Бандит сам не заметил, как паника поселилась в его душе, порождая неумолимо нарастающий страх. Что было для него новым ощущением: в силу чрезмерной смелости, плотно граничащей с тупостью, Шпингалет редко чего-либо боялся. Но сейчас…

Царившая вокруг вакханалия заставила бандита крепче сжать АК, так и норовивший выскользнуть из вспотевших пальцев, и стрелять во все подряд, даже не пытаясь вести прицельный огонь. Ибо поймать столь верткую цель, да еще и числом в три десятка особей, было едва ли реально.

Внизу, под беснующейся толпой мутсобак, раздался взрыв гранаты, оглушивший Шпалера. Сразу пятеро иссеченных осколками зверей разлетелись в разные стороны, жалобно скуля и истекая густой, вонючей кровью. Но должного эффекта это не произвело: оставшиеся в живых четвероногие только усилили натиск, взбираясь на исполинские валуны по многочисленным уступам.

– Нет же, нет! Ааа-аа… – несколько монстров, прямо на глазах Шпингалета, окружили одного из стрелков. Набросились твари разом, будто по команде, в мгновение ока свалив несчастного на камень. Бандит истошно визжал, кричал, отмахивался и брыкался, но все было тщетно: мутанты одолели его, а потом и вовсе стащили вниз, сбросив уже мертвое тело на землю.

– Отходить надо, Шпалер, – утерев рот, жалобно проскулил Шпингалет. – Сожрут же.

Шпалер дал длинную очередь, сбив с камней еще одного зверя, и закрутил головой в поисках – маршрута.

И с ужасом понял, что отступать некуда!

Карабкаясь на валуны, никто из группы не заметил, что они, как назло, располагались особняком от остальной громады каменного лабиринта и теперь пути к нему, кроме как по земле, не существовало. Разве что кто-то мог перепрыгнуть минимум пятиметровое расстояние.

– Мы в ловушке! – крикнул Шпалер и кивнул назад.

Шпингалет бросил мимолетный взгляд за спину и, с ужасом осознав критичность положения, взвыл еще пуще, обреченно паля по монстрам, пока в обойме не кончились патроны.

Шпалер не стал брать пример с боевика и из последних сил, не теряя самообладания, монотонно отстреливал мутсобак. Менял опустевшую обойму и снова стрелял. А в голове его лихорадочно крутился единственный вопрос: «Что делать?» Несмотря на яростное сопротивление, псов оставалось ещё десятка полтора, в то время как количество подконтрольных ему парней снизилось до десяти. Остальные же пошли на корм тварям, пополнив списки погибших в перестрелке с «Гербом»…

Когда дрожащими от лошадиной дозы адреналина руками Шпалер вытащил заткнутую за пояс обойму и, вставив в автомат, не нащупал новой, в голове укрепилась отчетливая мысль о том, что все кончено. И дураку было понятно: никому не спастись. Не по зубам враг оказался. Но размазывать сопли и скулить, как Шпингалет, бандит не собирался. Вместо этого перевел режим стрельбы АК в одиночный и открыл огонь, считая каждый патрон: последний он твердо решил оставить для себя.

Тем временем почти стемнело. Ночь неумолимо опускалась на Зону, ограничивая видимость, скрадывая очертания предметов. Похолодало, на небе зажглись звезды, выглянула бледная луна, но этого все равно было недостаточно: освещения категорически не хватало. Пытаясь разглядеть зверей сквозь прицельную планку, Шпалер отчаянно матерился, понимая, что не знает, куда стрелять.

Выстрел… Мимо. Мимо. Попадание. Попадание. Мимо, мимо, мимо… Семнадцать выстрелов, шесть попаданий и ни одного трупа. Бандит витиевато выругался сквозь крепко сжатые зубы, сплюнул прямо на монстра, которому чья-то пуля перебила позвоночник, и обернулся к Шпингалету, чтобы что-то сказать… но замер с открытым ртом.

Совсем рядом, метрах в пятистах от Каменной лощины, из леса вынырнул грузовик с крытым тентом кузовом. Раскачиваясь на ухабах и ловко лавируя меж редких аномалий, что черными кляксами растеклись на ленте дороги, он несся прямо к группе, разрезая сгущающуюся темноту приглушенным светом фар. Шпалер огляделся: остальные машину пока не заметили, продолжая отстреливаться от предчувствующих скорую победу мутантов. Услышать рокот работающего двигателя тоже никто не мог: грохот выстрелов заглушал.

Глубоко внутри бандита что-то колыхнулось, сдвинулось вдруг с прежнего места, обнажив надежду на возможное спасение: ведь если неизвестные остановятся и ударят по мутантам с тыла, то одолеть разрывающихся на два фланга монстров будет намного проще. Совсем смутно Шпалер догадывался, какой из группировок принадлежал мчащийся к ним грузовик, но до конца уверен не был…

– Пацаны, держимся, подмога! – как можно громче проорал бандит.

Не переставая стрелять, боевики обернулись на крик командира, и их едва различимые в темноте лица растянулись в щербатых улыбках – заметили, понял Шпалер. Но расслабляться было рано, бой еще не окончен! Опустившись на одно колено, бандит с трудом поймал в прицел замешкавшегося на никем не контролируемом выступе пса и на выдохе три раза вдавил спусковой крючок. Метко выпущенные пули перебили задние лапы твари, и та, скуля на всю округу, свалилась вниз.

Когда сквозь грохот выстрелов до слуха людей донесся визг тормозов остановившегося грузовика, мутанты заметно занервничали, но штурм не прекратили. А после того, как дверь в кабине распахнулась и наружу выскочили четверо бойцов, затянутых в кожаные комбинезоны, вооруженные штурмовыми винтовками и РПК, монстры вовсе впали в ярость, разделившись на две группы: одна продолжила карабкаться к бандитам, а вторая, соскочив с камней, ринулась на новую жертву.

Но зря.

Скоординированный огонь четверых бойцов за секунды смел осмелившихся броситься на них зверей. Остальные же, осознав, что добыча вдруг заняла амплуа охотника, впали в панику и отступили, скрывшись в глубине каменного лабиринта.

Не опуская оружия, Шпалер исподлобья уставился на неожиданных помощников, изучая их сквозь прицел автомата. То, что это не прибывшие на выручку кваду «Герба» «полицаи Зоны», бандит понял сразу: не та униформа, да и вооружение у «гербовцев» другое, отечественное. А здесь же, за исключением советского еще РПК, стволы сплошь натовские. Значит, и не вольные сталкеры: у тех нищебродов нет средств на такое оружие, да и автомобиль они себе позволить не могут. Тогда остаются либо «анархисты», либо наемники…

– Назовись, – послышался голос, приглушенный респиратором, закрывающим половину лица. Требовавший представиться явно был старшим своей группы.

– Шпалер, – спустя несколько секунд раздумий выдавил бандит. – А ты хто, спаситель?

– Не узнаешь? – ответил тот и стащил с лица маску, оставившую на потном, исчерченном морщинами лице красный отпечаток.

– Ян! Еканый бабай! – всплеснул руками Шпалер и, забросив автомат за спину, поспешно слез с камней. – Пацаны, не ссыте, это свои. Ян хоть и наймит, но чувак нормальный, душевный. У Борова с его командой типа нейтралитет.

Ян лишь улыбнулся краем рта, завидев реакцию бандита, а остальные наемники заметно напряглись, глядя на чужака с подозрением.

– Ты какими судьбами тут, мужик? – не дожидаясь, пока боевики слезут с валунов, Шпалер направился к старому знакомцу и протянул руку.

– В лагерь едем, – буркнул наемник, вяло ответив на приветствие. – Поймали урода, что друга моего грохнул, разбираться будем.

– Во как! – хохотнул бандит. – Тебе это, спасибо. Выручили вы нас, конкретно так, по-пацански…

– Спасибо в карман не положишь, – съязвил кто-то из наемников, стоявший по левую руку от Яна.

– Без базара, братуха, – развел руки в стороны Шпалер. – Все возместим…

– Эт хто такой? – перебил Шпингалет, тыча пальцем за спины наймитов.

Те обернулись: откинув влажный полог тента, из кузова выбрался человек. Лицо его, слабо освещенное отблеском габаритных огней, было в крови, на скуле разлился темно-синий кровоподтек. Заметив, что наемники на него смотрят, беглец, слабо прихрамывая на одну ногу, спешно заковылял в сторону аномального поля, часто-часто оглядываясь на ходу.

– Какого хрена?! – заорал вдруг Ян. – Я ведь приказал его связать! Живо за ним!

Повторять два раза не пришлось, выучка у наемников была что надо. В один миг двое бойцов сорвались с места, и уже через секунду незадачливый беглец растянулся на земле, вяло прикрываясь от сыплющихся на него ударов.

– Стойте, не убейте! – выкрикнул Ян и быстрым шагом направился к своим. Схватил неизвестного за ворот комбинезона, приподнял и с силой опустил на острые мелкие камни. – Ты что, сука, творишь?

– Я, я… не… – беглец затрясся в приступе кашля, изо рта потянулась тягучая нитка слюны. – Заче-е-ем?

Что ответил ему наемник, Шпалер уже не слушал, целиком сосредоточившись на голосе незнакомца. Почему вдруг он показался странно знакомым? Бандит был почти уверен, что слышал его совсем недавно, постепенно узнавая и эту интонацию, и характерную хрипотцу…

– Ян, а можно позырить терпилу вашего? – выпалил вдруг бандит, чем заслужил внимание как наемников, так и боевиков, еще не осознавших, что вдруг задумал их командир.

– Тебе-то он зачем? – удивился просьбе Ян, подымаясь и отряхивая колени. – Хотя, смотри, если хочется. Воины, пять минут перекур и чешем дальше.

Все еще косо поглядывая на бандитов, которые также не преминули выкурить по сигаретке, наемники стащили с лиц маски и задымили. Оружие, впрочем, за спины не убрали, оставив под рукой. Тем временем Шпалер направился к корчащемуся на асфальте пленнику, рывком перевернул его на спину… и обомлел. Несмотря на синяки, ссадины и спекшуюся кровь, что грязно-красной коркой покрывала лицо человека, бандит узнал его.

Это был Грач.

– Ежкин кот, – тихо прошептал Шпалер, а потом закричал: – Шпингалет, нашли! Ай, красава, Ян, удружил. Нашли «крысу»!

Поддавшись минутной радости, он даже обнял еще ничего не понимающего товарища и направился к Яну.

– Короче, терпилу мы у тебя конфискуем. Гад, он нашему пахану задолжал крепко. Пришло время платить. Пакуйте его, пацаны. Только утрите раны там, – бандит сделал неопределенный жест рукой, – вколите что-нибудь, чтобы не скопытился по дороге.

– А морда не треснет? – спросил опешивший от такой наглости Ян и выпустил струю дыма в лицо Шпалера. – Он моего друга грохнул, и разбираться с ним я буду сам.

– Ты чо, не врубаешься? – Шпингалет сделал шаг вперед, наемники приподняли стволы автоматов. – Он нам очень крепко задолжал.

– Да мне по барабану, – огрызнулся наймит. – Ваши проблемы. Воины, перекур окончен. Пленника в кузов, мы уезжаем.

– Э-э, стоять! – Шпалер схватил Яна за плечо и развернул к себе лицом. – Наемник, не дури…

Договорить бандит не успел: мощный удар в челюсть сбил его с ног. Крепко матерясь, он схватился за скулу и попытался лягнуть наемника ногой, но промазал. По шевелящимся губам Яна Шпалер понял, что тот что-то говорил, но слова заглушили внезапно прозвучавшие выстрелы. Короткая автоматная очередь прошила грудь вооруженного РПК наемника, и тот, не успев ничего понять, выронил оружие, мешком свалившись под ноги своего командира. Его товарищи оказались шустрее, поэтому прожили чуть дольше: первый опрометью бросился под защиту грузовика, но метко выпущенный заряд картечи пресек его попытку спрятаться. Другой же боец отпрыгнул в сторону и даже ранил в ногу одного из бандитов, пока пуля из ТТ не попала ему прямо в глаз, пробив череп навылет.

Все закончилось довольно быстро, и уже спустя пару секунд из четверых спасителей в живых остался только оглушенный ударом приклада Ян.

– Теперь побазарим? – Шпалер поднялся и, потирая скулу, склонился над спасителем.

– Вы трупы, – наемник слабо улыбнулся, изо рта его потекла струйка крови. – Наймиты ни тебе, ни Борову этого не простят. У нас было перемирие? Забудь, урка конченая…

Мощный удар ногой в живот заставил Яна зайтись в приступе кашля, не договорив начатого. Воин крепко сжал кулаки в бессильной злобе, скрипя зубами от боли и бешенства.

– А кто сказал, что твои дружки узнают про этот ин-ци-дент? – осведомился Шпингалет и, распрямившись, отдал приказы: – Так, пацаны, по-шустрому терпилу в кузов и связать. Наемника тудой же, завезем к Борову, пусть что хочет, то и делает. Трупы этих касатиков в аномалии бросьте, чтобы никто даже не просек, что они тут были. Ну и сами в темпе вальса грузитесь, до базы с ветерком доберемся на грузовике трофейном. Нам сегодня фортануло!

Спустя пять минут автомобиль, до отказа набитый остатками от двух бандитских групп, не спеша тронулся в направлении НИИ «Медприбор», оставляя позади себя трупы как мутантов, так и людей, которым сегодня фортануло значительно меньше…