Время тянулось вязким туманом, сон и явь перемешались, невозможно было различить, что происходит. Иногда ее будили, заставляли сесть и выпить воды. В голове изредка всплывали обрывки бессмысленных, непонятных разговоров. Кресс била дрожь. Потом стало очень жарко, она вся обливалась потом и лягалась, пытаясь сбросить с себя тонкие, на¬сквозь вымокшие простыни. Рядом показался Торн, завязавший себе глаза какой-то тряпицей. Он прижимал флягу к ее губам. Пей. Пей. Пей. Съешь супа. Выпей еще воды. Незнакомый смех заставил ее съежиться от смущения, сжаться в комочек и спрятаться под простыни. На фоне луны появился силуэт Торна, он лихорадочно тер глаза и чертыхался. Кресс жадно глотала ртом жаркий раскаленный воздух: ей казалось, что она вот-вот задохнется под простынями или черное ночное небо высосет весь кислород. Вновь нахлынула отчаянная, одуряющая жажда. Кожа зудела от песка, оставшегося в одежде и волосах.

Свет. Темень. Свет опять.

Наконец Кресс пришла в себя. Тело еще не слушалось, но мысли пришли в порядок. Во рту скопилась липкая, тягучая слюна. Кресс лежала на циновке в небольшой палатке совсем одна. Сквозь тонкие тканевые стены проникал лунный свет, заливавший серебром стопку вещей, сложенных у нее в ногах. Кресс провела рукой по волосам, ожидая, что запястья, как обычно, запутаются в длинных локонах, но обнаружила, что волосы острижены чуть ниже ушей.

Постепенно к ней начали возвращаться воспоминания. Торн на спутнике, Сибил со своим телохранителем, падение и жестокая бескрайняя пустыня, простирающаяся от горизонта до горизонта.

На улице послышались голоса. Интересно, подумала она, ночь только началась или уже подходит к концу? Как долго она пролежала в забытьи? Кажется, она чувствовала, как ее кто-то обнимает, нежные пальцы стирают песок с ее лица. Неужели это был сон?

Входной клапан палатки приоткрылся, и показалась женщина с подносом в руках — одна из тех, кого Кресс видела у костра. Радостно улыбнувшись, она поставила поднос на землю. Там оказалась пиала супа и фляга воды.

— Ну наконец-то, — с сильным, непривычным акцентом произнесла женщина, пробираясь к Кресс через завалы смятых простыней и покрывал. — Как ты себя чувствуешь? — Она пощупала ей лоб. — Уже лучше. Это прекрасно.

— Как долго я?..

— Два дня. Мы выбились из графика, но это не важно. Хорошо, что ты пришла в себя.

Она села на циновку рядом с Кресс. В палатке было тесновато, но все равно удобно.

— Когда мы будем уезжать, тебе подберут верблюда для верховой езды. Нужно поддерживать твои раны в чистоте. Тебе очень повезло, что ты пришла сюда до того, как распространилась инфекция.

— Раны?

Женщина указала рукой на ее ноги. Кресс привстала и попыталась разглядеть, что у нее с ногами, но в темноте ничего не было видно. Она лишь ощутила давление бинтов. Даже два дня спустя стертая кожа болела и мышцы ныли после непосильной нагрузки.

— А где?.. — Она заколебалась, вспоминая, не назывался ли Торн вымышленным именем. — Мой муж?

— У костра. Он все это время развлекал нас рассказами о вашем головокружительном романе. Ты счастливая девушка. — Она хитро подмигнула Кресс и похлопала ее по колену, а затем вручила ей пиалу с супом. — Но сначала поешь. Если ты уже достаточно окрепла, можешь выйти и присоединиться к нам.

Женщина двинулась к выходу.

— Подождите. Мне надо… ну… — Кресс залилась краской, и женщина понимающе посмотрела на нее.

— Конечно, я понимаю. Пойдем, я покажу тебе, где можно сделать твое маленькое дело.

У клапанов палатки стояла пара ботинок, которые оказались ей очень велики. Женщина помогла Кресс набить их тряпьем, чтобы они сели поудобнее, и повела ее подальше от огня, к яме, вырытой на окраине оазиса. Две простыни отгораживали отхожее место, а пока облегчаешься, приходилось держаться за молодое пальмовое дерево.

Затем женщина отвела Кресс обратно в палатку и оставила поедать суп в одиночестве. Только теперь она поняла, до чего же проголодалась. Пустой желудок неприятно жгло, и, глотая успокаивающую похлебку, Кресс прислушивалась к голосам у костра. Несмотря на все попытки, ей не удавалось различить голоса Торна.

Доев, Кресс снова выбралась из палатки и на фоне огня разглядела восемь силуэтов. Джина помешивала что-то в котелке, наполовину закопанном в песок, а Торн сидел на циновке, по-турецки скрестив ноги. Его глаза были закрыты банданой.

— Она встала! — прокричал охотник Квенде.

Торн задрал голову, и удивленное выражение сменила белозубая улыбка.

— Моя жена? — спросил он чуть громче, чем следовало бы.

Нервы Кресс не выдерживали — вокруг было слишком много незнакомцев. От страха у нее началась одышка, и она всерьез задумалась, не разыграть ли приступ слабости и головокружения, чтобы скрыться в палатке.

Но тут Торн попытался встать и зашатался на од¬ном колене, едва не рухнув в костер.

— Ой-ой!

Кресс бросилась к нему. С ее помощью он поднялся и схватил ее за руки.

— Кресс?

— Да, кап… ой…

— Ну наконец-то ты пришла в себя! Как ты себя чувствуешь? — Он попытался нащупать ее лоб, но схватил сначала за нос, а затем приложил ладонь к макушке. — Хорошо! Жар спал. Я так волновался.

Он привлек ее к себе и стиснул в объятиях.

Кресс сдавленно пискнула. Так же стремительно Торн разжал объятия и обхватил ее лицо ладонями.

— Дорогая моя миссис Смит, никогда больше не пугай меня так.

Хотя он немного перестарался с представлением, Кресс почувствовала, как электрическая волна пронзила ее грудь: его губы были так близко, его ладони так нежно касались ее щек!

— Прости меня, — шепнула она. — Мне уже намного лучше.

— Да ты и выглядишь намного лучше. — Его губы слегка дернулись, скрывая улыбку — По крайней мере я абсолютно в этом уверен.

Торн зарыл пальцы ног в песок и поднял длинный посох, с ловкостью поймав его одной рукой.

— Пойдем прогуляемся. Попытаемся выкроить немного времени наедине, ведь это наш медовый месяц.

Он подмигнул ей так, что это было заметно даже из-под повязки. Компания у костра разразилась одобрительными смешками. Торн взял Кресс за руку, и она повела его прочь от огня и от неприличных шуток, радуясь, что в темноте не видно, как сильно она покраснела.

— А ты, кажется, хорошо освоился, — сказала Кресс, когда они удалились от костра на безопасное расстояние. Она очень радовалась тому, что Торн не выпускал ее руку.

— Я тренировался, привыкал к ходьбе с новым посохом. Один из парней вырезал его для меня, и он гораздо лучше, чем предыдущий, железный. А вот планировка лагеря все еще сильно меня смущает. Готов поклясться, что они время от времени переставляют вещи, стоит мне только решить, что я уже во всем разобрался.

— Я должна была быть рядом с тобой и помогать, — вздохнула Кресс. — Прости, что я проспала так долго.

Торн пожал плечами.

— Я рад, что с тобой все в порядке. Я действительно волновался.

Все внимание Кресс сосредоточилось на их переплетенных пальцах. Каждое движение, каждый шаг, каждый удар сердца отдавался во всем ее теле.

Ей не понадобилось много времени, чтобы представить себе, как они лежат вдвоем на теплом песке, на берегу озерца, а Торн проводит рукой по ее волосам и оставляет на щеке дорожку из поцелуев.

— А теперь послушай, — сказал Торн, бесцеремонно выдергивая ее из-под покрова мечты. — Я сообщил всем, что, как только мы доберемся до города, я свяжусь со своим дядей в Америке и он отправит за нами транспорт. Поэтому дальше мы с ними не пойдем.

Кресс заправила волосы за уши, стряхивая остатки дурмана. Ночной воздух приятно холодил кожу.

— Думаешь, нам удастся связаться с твоей командой?

— Я очень на это надеюсь. На корабле не предусмотрено никаких систем слежения, но поскольку тебе как-то удалось вычислить наше местоположение, я думаю, что это окажется тебе под силу еще раз. Хотя бы как-то передать им сообщение.

Они обошли верблюдов кругом. Животные смотрели на них равнодушно й высокомерно, а в мозгу у Кресс уже вертелись десятки возможных способов связи с неуловимым кораблем. Что же для этого потребуется? Со спутника ей это не удалось, но с нормальным интернет-доступом…

Когда они подошли к ее палатке, Кресс вздохнула с облегчением. Хотя прогулка оказалась короткой, гигантские ботинки успели натереть ей ноги. Она опустилась на циновку и, сняв один ботинок, принялась исследовать свои бинты, насколько это было возможно в темноте. Торн присел рядом.

— Все в порядке?

— Надеюсь, что мы сможем найти мне нормальную обувь, когда доберемся до города. — Она мечтательно закатила глаза. — Это будет моя первая пара настоящих ботинок.

Торн ухмыльнулся.

— Сейчас ты была похожа на настоящую землянку.

Кресс бросила взгляд в сторону костра, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

— Могу я спросить, зачем ты нацепил повязку на глаза?

Он провел пальцами по ткани.

— Мне показалось, что людям не очень нравится, когда я все время таращусь в пустоту или гляжу сквозь них.

Кресс опустила голову и принялась стягивать второй ботинок.

— Не могу сказать, что мне не нравилось. Твои глаза такие… хм, загадочные.

Его губы снова дрогнули, скрывая очередную улыбку.

— Так ты все-таки это заметила. — Он снял бандану, спрятал ее в карман и устало вытянул ноги перед собой.

Кресс нервно мусолила обрезанные кончики волос и сопротивлялась неимоверной силе притяжения к своему собеседнику. Все ее тело болело от этого испытания. В конце концов, собрав всю свою храбрость, она подвинулась ближе к нему и положила голову ему на плечо.

— Отличная идея, — прокомментировал Торн и обнял ее за талию. — Как же иначе они поверят в то, что мы — влюбленная пара?

— А почему должно быть иначе? — пробормотала она, зажмурив глаза и сосредоточившись на прикосновении к его телу.

— Кресс?

— М-м?

— Мы ведь понимаем друг друга, да?

Она распахнула глаза. Кучка пальмовых деревьев перед ней была залита мерцающим оранжевым светом костра, слышалось потрескивание углей, но все звуки казались приглушенными и далекими.

— Что ты имеешь в виду?

— Я просто думал о том, что ты сказала там, в пустыне. Я понимаю, что за тебя главным образом говорила лихорадка, но даже если и так, у меня есть дурацкая привычка брякнуть что-нибудь, не подумав. А ты еще такая наивная и не привыкшая ко всем этим фокусам человеческого общения… — Он запнулся и прижал ее крепче. — Ты невероятно милая, Кресс, и мне не хочется делать тебе больно.

Она сглотнула, у нее внезапно пересохло во рту. Она не могла себе представить, что такие добрые слова могут прозвучать так обидно, но все-таки ей казалось, что для Торна они значили нечто совершенно иное, чем для нее.

Кресс решительно отстранилась.

— Ты считаешь меня наивной?

— Немножко. Да ведь иначе и быть не может, — произнес он настолько взвешенным тоном, что это оказалось гораздо менее обидно, чем слово «милая» в его устах. — Но главным образом я думаю о том, что я — не лучший кандидат на то, чтобы продемонстрировать тебе все прекрасные качества, на которые способна разумная человеческая особь. И я не хочу, чтобы тебя постигло разочарование, когда рано или поздно в этом убедишься.

Кресс сложила руки на коленях и переплела пальцы.

— Я знаю вас намного лучше, чем вам кажется, капитан Торн. Я знаю, что вы умны. Храбры. Рассудительны, добры и…

— Очарователен.

— Очарователен и…

— Харизматичен.

— …харизматичен и…

— Хорош собой.

Она возмущенно поджала губы и попыталась обжечь его взглядом, но его насмешливая улыбка полностью исключала тот факт, что он воспринимает комплименты всерьез.

— Извини, — сказал он. — Продолжай, пожалуйста.

— Возможно, чуть более самовлюбленный, чем я думала.

Он запрокинул голову и рассмеялся, а потом, к ее удивлению, потянулся к ней и взял ее за руку. Другой рукой он продолжал обнимать ее за талию.

— С учетом полного отсутствия опыта социализации ты, моя дорогая, демонстрируешь отличное чутье на людей и характеры.

— А мне и не нужен никакой опыт. Ты можешь сколько угодно прятаться за своей плохой репутацией и вызывающим поведением, но я все равно вижу правду.

Лучась от радости, он кокетливо подтолкнул ее в плечо.

— Ты имеешь в виду, что глубоко внутри я — слащавый романтик, вечно страдающий от неразделенной любви?

Кресс смущенно зарыла пальчики в песок.

— Нет. Что ты герой.

— Герой? Это даже еще круче.

— И это чистая правда.

Он ошарашенно закрыл лицо рукой, притянув за собой и руку Кресс, которую сжимал в ладони. Она поняла, что Торн воспринимал эту беседу как шутку и забавное развлечение. Но как он мог не понимать?

— Ты меня просто убиваешь, Кресс. Когда ты видела, что я совершал поступки, хоть немного смахивающие на героические? Идея вызволить тебя со спутника целиком и полностью принадлежала Золе, исключительно твои умения спасли нас от смерти, ты провела нас через пустыню…

— Я не об этом. — Она отдернула руку. — Как насчет того, что ты пытался собрать деньги на помощь старикам? Вот это действительно героизм. А ведь тебе было всего одиннадцать!

Его улыбка поблекла.

— Откуда ты знаешь?

— У меня свои способы добыть информацию. — Кресс воинственно скрестила руки на груди.

Он растерянно поскреб челюсть, вся его самоуверенность рассеялась, как дым.

— Ладно, — медленно произнес он. — Я украл у мамы ожерелье и пытался продать его. Когда меня поймали, я решил, что меня не станут наказывать, если я совру, что хотел потратить деньги на благородную идею. Ведь мне в любом случае пришлось бы возвращать деньги. Поэтому я придумал историю о том, что хотел заняться благотворительностью.

Она нахмурилась.

— Если это правда, то как ты на самом деле собирался потратить деньги?

Он мечтательно вздохнул.

— Купить скоростной хувер. Модель «Неон-спарк 8000». Боже, как же мне хотелось на нем погонять!

Кресс растерянно заморгала. Скоростной хувер? Игрушку?

— Ладно, — уступила она, едва не задохнувшись от приступа разочарования. — А что насчет тигра, которого ты выпустил из клетки?

— Ты сочла это героизмом?

— Это было несчастное, печальное животное, прожившее взаперти всю свою жизнь! Ты наверняка просто пожалел его!

— Не в этом дело. Я рос с робокошками, а не с настоящими домашними питомцами. Поэтому решил, что тигр станет подчиняться каждому моему капризу, если я выпущу его из клетки. Я смог бы водить его в школу и стать популярным, потому что где еще увидишь мальчика с ручным тигром! — Он взмахнул ладонью, словно пытаясь проиллюстрировать свой рассказ. — Конечно, когда он выскочил наружу и все пустились наутек, спасая свои жизни, я понял, насколько глупой была эта идея. — Он оперся подбородком о согнутое колено. — А мне нравится эта игра. Что еще у тебя есть интересненького?

Кресс чувствовала, как ее уютный идеальный мирок трещит по швам. Часы, потраченные на поиски информации о Торне и оправданий для его поступков… А ведь она была уверена, что только ей известно, какой он — настоящий Карсвелл Торн…

— А как же Кейт Фэллоу? — спросила она, с ужасом предчувствуя ответ.

Торн склонил голову набок и призадумался.

— Кейт Фэллоу…

— Тебе было тринадцать. Одноклассники украли у нее портскрин, а ты за нее вступился. Ты пытался вернуть его владелице.

— Ах, эта Кейт Фэллоу! Ого, да ты действительно глубоко копаешь!

Она ждала его ответа, закусив губу, и надеялась, что хотя бы в этом случае не ошиблась. Он спасал ту бедную девочку. Он был ее героем.

— На самом деле я был немного влюблен в эту Кейт Фэллоу, — растерянно сказал он. — Интересно, чем она сейчас занимается.

Ее сердце затрепетало, опутанное тончайшими нитями надежды.

— Она учится на архитектора.

— Ага. В этом есть логика. Она была сильна в математике.

— Да? Неужели ты не видишь, насколько героическим был этот поступок? Каким самоотверженным и благородным?

Уголки его губ дрогнули, но улыбка оказалась неуверенной и быстро поблекла. Он отвернулся и спрятал лицо. Затем открыл рот, собираясь заговорить, смутился и попытался нащупать ее ладонь.

— Да, наверное, ты права. — Он сжал ее пальцы. — Может быть, и во мне есть маленькая частичка героя, в конце концов. Но, в самом деле, Кресс… очень маленькая.