Бензин в машине сгорает легко, только успевай жать на педаль газа. Да и залить его в бак несложно, если есть на что. А вот нефть для производства бензина добывается непросто, уж Никита Яркин это знает. Полгода отпахал без выходных и проходных. Шесть месяцев суровой вахты в холодных таежных краях. Но все это позади, а продолжение будет не скоро.

Он вернулся домой, а Марины нет. Она его не встречала. Телефон ее не отвечает. Что случилось? Где она?

Никита запер дверцу своей старенькой «Мазды», зашел в подъезд, поднялся на третий этаж и позвонил в дверь. Время шло, а отклика не было.

Яркин уже собирался уходить, когда приоткрылась соседняя дверь. Он заметил, как натянулась цепочка, но не увидел, кто стоял за створкой.

Тут же Никита услышал густой, но явно женский голос:

– Вам кого?

– Я к Марине. – Никита шагнул к двери, но та стала закрываться.

Оставалась только узкая щель, сквозь которую просочился тот же голос:

– В больнице Марина! Отравилась она.

– Как отравилась?

Никита подался назад. Дверь приоткрылась, цепочка снова натянулась. А кто там, в сумраке прихожей, по-прежнему не видно.

– Таблеток наглоталась. Несчастная любовь.

– Какая еще любовь? – ошалел от возмущения Никита.

Он резко шагнул на голос, но дверь закрылась окончательно.

Марина с отсутствующим видом смотрела в пустоту. Никита не знал, кого она там видела, но догадывался. Если бы она любила его, а не кого-то другого, то обрадовалась бы. Но Марина не замечала, просто не видела парня.

Зато соседка по палате смотрела на него с интересом. Смазливая девушка с густым налетом вульгарности. Никита таких не жаловал. Да и не до нее сейчас.

– Марина! – снова позвал он ее и на этот раз смог вывести из транса.

Она глянула на него, но почему-то увидела другого человека.

– Паша?

Его чуть не стошнило от ее идиотской улыбки.

– Какой, к черту, Паша? – вспылил он.

– Никита?

Наконец-то она узнала его и даже попыталась улыбнуться, но вышла у нее лишь гримаса.

– Кто такой Паша? – сквозь зубы процедил парень.

– Я люблю его. – Марина вздохнула.

– А как же я?

– Извини. – Девушка повернулась к нему спиной и накрыла голову подушкой.

– Эй! – Никита тронул ее за плечо, но она никак не реагировала на это.

К нему подошла соседка Марины:

– Меня Нина зовут. Давай поговорим.

Они вышли в коридор, где орудовала шваброй уборщица, оттуда переместились на лестницу и спустились вниз.

В курилке неподалеку от парадного входа никого не было. Они могли говорить, не опасаясь посторонних ушей. Впрочем, Нина сама по себе воспринималась Никитой как посторонняя. Нечесаная, неряшливая, в нелепом халате. Вроде бы смазливое у нее лицо, но интереса как женщина она почему-то не представляла.

Нина достала сигарету, он щелкнул зажигалкой и сам закурил.

– У Маринки сдвиг по фазе. Ты не обращай на это внимания.

– Мне сказали, что у нее несчастная любовь.

– Она придуманная, а сдвиг реальный. Но это пройдет, если помочь девчонке.

– Что пройдет, любовь или сдвиг? – Он криво усмехнулся.

– И то, и другое. Там, короче, такая тема. Мужик есть, совсем взрослый, зовут Паша. Он с Маринкой наигрался и бросил.

– Она что, игрушка? – возмущенно поговорил Никита.

– Нет, конечно!

– Именно игрушка! На букву «б»!

Нина возмущенно захлопала глазами.

– Как ты можешь?

– Как есть, так и говорю! Она это заслужила!

– Да пошел ты!.. – Нина бросила сигарету в урну, повернулась к Никите спиной и пошла прочь.

Он протянул руку, но не достал до нее. Парень сделал шаг за ней, но остановился и резко махнул рукой, отсекая от себя прошлое.

Все правильно он сказал. Марина повела себя как последняя потаскуха. Пусть она ею и остается, сохнет по своему Паше, а Никита найдет себе другую. Сделать это будет не трудно.

Весь в раздумьях, он не заметил, как к нему подошел мужчина.

– Слышь, пацан, где тут с отравлениями лежат, не знаешь?

Никита окинул его взглядом. Брутальная внешность, стильный прикид.

– Я что, доктор?

– А чего так грубо? – разозлился мужик.

Но его угрожающий вид Никиту не напугал. Он и сам был на взводе.

– А тебе кто нужен? – спросил парень.

Действительно, зачем этому типу нужно отделение, где лежат с отравлениями? Уж не к Марине ли он пришел?

– Ну ты и борзой, в натуре! – Мужик огляделся по сторонам, как это делают, когда собираются ударить.

Нет ли кого, кто помешать может?

– Тебя случайно не Паша зовут?

– Для тебя, сынок, Павел Иванович.

– Тебе Марина нужна?

– Так ты Никита! – с хищной ухмылкой сказал Паша.

– Знаешь, пес, у кого ты мясо сожрал?

От возмущения Паша вытаращил глаза и тут же ударил кулаком в челюсть. Ощущение у Никиты было таким, как будто камень из катапульты в лицо прилетел. Из глаз брызнули искры. Но парень устоял на ногах и даже ударил в ответ, причем удачно.

Паша выдержал атаку, ответил и тут же опять получил сам. На этот раз Никита сшиб его с ног. Паша поднялся, но атаковать не решился; потирая челюсть, подался назад.

– Ты попал, урод! – пригрозил он.

Но Никиту не так просто было напугать.

– Еще раз с Маринкой увижу, зарою!

– Это мы еще посмотрим. – Паша отступил к черному «Гелендвагену», сел за руль, завел двигатель.

В этот момент появилась Нина, свидетель триумфа.

– Брависсимо! – хлопая в ладоши, заявила она.

«Гелендваген» покатил к воротам больницы.

Никита проводил машину взглядом, потом спросил:

– Ты этого кретина знаешь?

– Нет. Зато я теперь знаю тебя. Молодец! Чисто по-мужски поговорил. Уважаю!

– А как еще с такими? – Никита расправил плечи.

– Говорят, он из криминала, – с улыбкой, но вместе с тем озадаченно сказала она.

– Кто говорит?

– Да брат к Марине подъезжал, сказал, что Паша этот из бандитов. Два срока за ним. Мол, нельзя с таким водиться.

– Класть я хотел на этого козла! – Никита никогда не бегал от драк, и сейчас его этим делом нельзя было испугать.

– Это правильно. Бояться не надо. Но я бы на твоем месте с оглядкой по улице ходила.

– На мое место не замахивайся. – Он усмехнулся. – Ты на него не попадешь.

– Главное, чтобы ты не попал. А то всякое в жизни бывает.

– Чему быть, того не миновать.

– Зря ты хорохоришься. – Нина совсем не весело глянула на него. – Брат у Маринки исчез. Четвертый день его нет. Ни слуху ни духу. А у нее никого нет, только он.

– Знаю.

– Переживает она очень. Ты поискал бы Костю. Может, случилось что?

– За Пашу она своего переживает!

– Это в тебе обида говорит.

– А я, по-твоему, не должен обижаться?

– По-моему, на обиженных воду возят. – Нина усмехнулась.

– Не смешно.

– Так я и не смеюсь. Я серьезно. Ты не вымещал бы на Маринке свои обиды. Очень плохо девчонке. Ей понимание нужно. Ты потом все скажешь. Когда она в себя придет. Если захочешь.

– Зачем говорить? Можно просто уйти.

– От себя не уйдешь.

– А зачем от себя? Я от нее уйду.

– Если она в петлю полезет, ты будешь в этом виноват, – совершенно серьезно проговорила Нина.

– Ну, ты даешь!

– Не даю, и не мечтай! О Маринке думай. Может, у нее никого, кроме тебя, в этой жизни не осталось? Вдруг брат сгинул?

– Из-за Паши?

– Некогда мне здесь с тобой рассусоливать. – Нина покачала головой. – Потом поговорим. Когда Костю найдешь. Если сможешь.

Никита уныло кивнул. Вдруг брат Марины действительно бросил вызов Паше и погиб? Если так, то сам бог велел парню позаботиться о Марине.

Не идет работа, хоть ты тресни. Нет свидетелей, которые видели бы, как Надымов и Порошин выбрасывали труп из машины. Следы крови в багажнике не обнаружены. Там был соевый соус.

Диск от штанги нельзя было считать доказательством. Скорее наоборот. Тут возникал вопрос: зачем нужно было покупать эту железяку, если к ногам покойника уже привязана гиря?

Но и это не самое страшное. У Надымова и у Порошина нашлось алиби.

Все это знал адвокат, который пожаловал к Архарову. На этот раз Горлов представлял интересы Надымова. Так и должно было быть, если этот тип работал на Жилкина.

Архаров пытался поговорить с Михаилом, но тот исчез. Возможно, Горохов убрал опасного свидетеля. Такие вот предположения. А доказательств ноль.

– Я вас понимаю, Аркадий Арсеньевич. Ваша задача – защищать Надымова. Но и вы меня поймите. Я точно знаю, что Надымов вывозил труп в своей машине.

– У вас нет никаких доказательств.

– Да, но у нас есть труп, который Надымов и Порошин сбросили с моста.

– Опять же, это ваши предположения.

– Надымов – человек Горохова, а тот хорошо знал Дробова. У них мог возникнуть конфликт с таким вот исходом.

– Вы меня не убедили. И суд тоже не сможете.

Архаров промолчал. Увы, но ему нечем было крыть адвокатскую карту.

– У вас нет доказательств вины гражданина Надымова. А у меня есть факты, свидетельствующие о его невиновности. Согласно заключению экспертизы, Дробов погиб днем двадцать девятого июня. В период между тринадцатью и пятнадцатью часами. В это время Порошин и Надымов находились в самолете. Это может подтвердить стюардесса, обслуживающая рейс. Лидова Рената Михайловна. Я с ней говорил, она готова подтвердить свои показания в суде. Если этого мало, то можно найти и других свидетелей. Надымов и Порошин не очень хорошо себя вели в самолете, так что их запомнили многие пассажиры.

– Да, но вечером двадцать девятого они были уже в городе, – невесело проговорил Архаров.

– Да, но убить Дробова не могли.

– Это мог сделать кто-то другой. Тот же Горохов, например. А Надымов и Порошин вывезли труп.

– Не знаю, зачем Горохову убивать Дробова. – Горлов надменно усмехнулся. – Да и не мог он совершить это преступление. В период, когда произошло убийство, гражданин Горохов находился в Москве, в стоматологической клинике. У него сломался зуб, ему ставил коронку врач Ильин Петр Николаевич. Я оставлю вам его визитку, поговорите с ним.

Эта новость стала для Архарова неприятным сюрпризом.

– Поговорю, даже не сомневайтесь.

– Как вы понимаете, ни Горохов, ни Порошин не могли убить Дробова. Разумеется, не мог сделать это и гражданин Надымов.

– Но кто-то же убил Дробова.

– Не там ищете, товарищ майор. Но это не мое дело. Моя задача – оградить Надымова от неправомерного уголовного преследования.

– Надымов угрожал мне оружием.

– Да, с этим сложней. – Горлов поправил на переносице очки. – Угроза применения насилия в отношении представителя власти, до пяти лет лишения свободы. Надо как-то решать этот вопрос.

– Суд решит.

– Оружие не боевое.

Архаров вскочил на коня, с которого пришлось слезть Горлову. Но, увы, на этой хромой кобыле не разогнаться и от адвоката не ускакать. Надо как-то договариваться, чтобы оставить Надымова под стражей. А Порошина за решеткой уже не удержать. Очень скоро он, увы, окажется на свободе.

Волка ноги кормят. Опера тоже. В уголовном розыске, сидя на заднице, далеко не уедешь, и капитан Пирожников это очень хорошо понимал. Более того, ему нравилась его суматошная работа. Не любил он сидеть на месте. Непоседа он по своей натуре, и всегда таким будет.

А вот лейтенант Клюев уже к тридцати годам остепенится и постарается перейти на щадящий режим. Это сейчас он готов бегать с высунутым языком целый день, а наступит время, и станет таким же, как и все прочие. Тем более что склонность к теплой кабинетной жизни в нем уже просматривается.

– Ну что, рванули? – Пирожников распахнул дверцу и выскочил из машины.

Но Клюев не спешил выходить из-за руля. Он заглушил двигатель, выключил фары, почесался. Молодой еще, а уже медлительный. Не хочет брать пример со старших товарищей. Таких, как Пирожников. Да и Чебриков столь же быстрый и резвый.

– Давай быстрей!

Не хотел Клюев торопиться, приходилось его подгонять. Но Вадим уже к этому привык, поэтому никак не отреагировал. Он неспешно вышел из машины, поставил ее на сигнализацию.

А машина у него более чем. Пусть и не первой молодости, но «Фольксваген Туарег». Как дашь копоти!..

Отец у Вадима успешный адвокат с московской практикой, зарабатывает прилично. Клюев мог бы пойти по его стопам, но выбрал уголовный розыск. Как его за это не уважать?

Высокий он парень, крепкий, боевой. Главное, у него всегда хорошее настроение.

Оперативники зашли в дом, поднялись на третий этаж. Пирожников позвонил в дверь. Но им никто не открывал.

– И куда мы так торопились? – спросил Клюев.

– Да и сейчас торопимся. Ты умеешь быстро стоять?

– Нет.

– Учись.

Пирожников услышал, как открылась соседняя дверь, повернул голову, но никого не увидел. Створка была приоткрыта, но из-за нее никто не выглядывал.

– Вам кого? – послышался женский голос.

– Мы из полиции. Уголовный розыск! – Пирожников вынул из кармана удостоверение, но стоило ему шагнуть к двери, как она стала закрываться.

Он остановился – замерла и створка.

– Нас Константин Дробов интересует.

– Нет его.

– А где он?

Пирожников осторожно шагнул дальше, но дверь закрылась совсем. Щелкнул замок. Возможно, в квартире скрывалась женщина с уродливым лицом. Но за этой же дверью, пусть и с меньшей вероятностью, могла находиться и девушка редкой красоты, которая привыкла воспринимать мужчин как злодеев, поэтому боялась показываться им на глаза. А красивые женщины возбуждали если не самого Семена, то его фантазии.

Пирожников отступил на шаг, и дверь снова открылась. На самую чуточку, но все же.

– Нет Константина Петровича. Давно уже не видно, дня три-четыре. Может, он у сестры в больнице? Марина ее зовут. Отравилась она. Из-за несчастной любви.

– В кого же Марина конкретно влюбилась?

– Не знаю. Парень к ней какой-то приходил. Но он сам не знал, что с Мариной. Я его в больницу отправила.

– А зовут вас как? Не Гюльчатай случайно?

– Какая разница?

– Как это? Может, я познакомиться с вами хочу?

– Вы из полиции или из службы знакомств?

– Да это практически одно и то же.

Семен и шага к двери не сделал, а она взяла и закрылась. Замок щелкнул. Он посмотрел на Клюева и плавно повел в его сторону ладонью, призывая учиться у старших, что нужно делать в таких случаях.

Пирожников отошел от двери, но она даже не шелохнулась. Он отошел еще дальше – никаких движений. Опер двинулся вперед, остановился – безрезультатно. Дверь больше не открывалась.

Зато появился какой-то парень. Он стоял на лестнице и удивленно смотрел на Пирожникова.

– Слушай, друг, ты в своем уме? – насмешливо, с издевкой спросил молодой человек.

– Что?! – Семен ошалел от возмущения.

Парень выглядел внушительно, высокий, плотный, но это не давало ему права хамить. На лице у него виднелись ссадины. Видно, уже успел поплатиться за свою глупость.

Незнакомец глянул на Клюева, который усмехался в кулак, насторожился.

– Что вы здесь делаете?

– Вас ждем, гражданин! – грозным голосом сказал Семен. – Что это у вас с лицом? А с руками? С кем вы дрались?

Парень сделал большие глаза.

– Я же пошутил насчет того, что ты не в своем уме. А тебя что, реально на голову роняли?

Семен протянул руку, в которой держал раскрытое удостоверение.

– Капитан полиции Пирожников! Уголовный розыск!

– И что? – Незнакомец как-то не очень смутился.

– Что с лицом у тебя, спрашиваю?

– Это я у вас спрашиваю, товарищ капитан полиции! Шел по улице, никого не трогал, напали, ударили. Вот я и интересуюсь, куда полиция смотрит?

– А вот юродствовать не надо. Документы!

– Только права. – Парень медленно достал из кармана портмоне, вынул из него водительское удостоверение и протянул Пирожникову.

Пока тот изучал документ, он подошел к двери в квартиру Дробовых и нажал на клавишу звонка.

– Яркин Никита Михайлович, – прочитал Пирожников. – Вы кого ищете?

– Я же не спрашиваю, что вы здесь делаете. – Парень едко усмехнулся.

– А вот дерзить не надо. Мы тоже Марину Дробову ищем.

– Почему тоже? Я ее уже нашел. В больнице она.

– Мы в курсе. Это ты к ней сегодня приходил?

– Да.

– Зачем?

– Она моя девушка.

– А почему ты ее тогда искал?

– Искал?.. – Яркин замялся.

– Да, ты сказал, что уже нашел. Значит, искал.

– Она должна была встретить меня. Я на вахте был, только-только домой приехал. А ее нет. Телефон не отвечает.

– Если она в больнице, то зачем ты сюда пришел?

– Брата ее ищу.

– Здесь, в квартире?

– А где еще? На работе?.. А вы что-то про него знаете? – Яркин встревоженно посмотрел на Пирожникова.

Похоже, он действительно не знал, что произошло с Дробовым.

– А зачем тебе Константин Петрович?

– Марине он нужен. Пропал, в больницу не приходит. Вот я и спрашиваю, может, с ним случилось что-то?

– А почему с ним должно что-то случиться?

– Вы же не просто так здесь.

– Догадливый! – Пирожников подмигнул Клюеву и взял Яркина под локоток.

– Я думаю, здесь не место для серьезного разговора. Пройдемте!

– Куда?

– Пока в машину. А там видно будет.

– Только без рук! – Яркин шагнул к лестнице.

Пирожников его не удерживал, но следил в оба и готовился бежать вдогонку, если тот вздумает задать стрекача. Опер даже хотел, чтобы так оно и вышло.

Во-первых, неплохо было бы получить хоть и косвенное, но доказательство вины. Логика простая. Если Яркин попробует убежать, значит, он причастен к убийству Дробова.

Во-вторых, он совсем не прочь был размять мышцы в беге и потренироваться в задержании.

Но Яркин не оправдал его надежд и спокойно сел в машину.