На дворе ночь, в мышцах усталость, а толку ноль. Весь день Никита на ногах – и в полиции побывал, и в больницу несколько раз мотался. А толку?

Марина не хочет его признавать, своим Гороховым бредит. Нина говорит, что это помешательство. Оно пройдет. Но почему Никита должен ждать, когда Марина прозреет? Зачем она ему вообще нужна? Эта мерзавка спала со своим Гороховым! Не нужна Никите такая грязь!

Да, ее брат погиб, она осталась одна. Вот пусть Горохов с ней и возится. Никита в няньки к этой поганке не нанимался.

Все, хватит! Завтра он выспится, а вечером отправится на свободную охоту. Машина у него не самая престижная, но лучше такая, чем ничего. Да и без тачки можно девчонку снять. В этом деле главное – не теряться.

Яркин вышел из машины, направился к подъезду и увидел, как из автомобиля, припаркованного неподалеку, выбрались два парня в балаклавах и с дубинками. Явно по его душу.

Никита мог закричать, поднять тревогу, но тот же Вовка из соседнего подъезда поднимет его на смех, если он поведет себя как баба. А язык у него острый.

Да и бежать бесполезно. Пока ключи достанешь из кармана, откроешь дверь, эти двое настигнут и ударят.

Нет, в этом случае нужно обращаться к золотому правилу. Лучшая защита – это нападение. Чем сильней будет напор, тем лучше.

Никита повернулся лицом к опасности, разогнался. Но и противники шли быстро, напористо. Бейсбольные биты были готовы к бою.

Никита выбрал парня покрепче. Начать надо с сильного, потом заняться слабым.

Ему повезло. Встречный удар битой пришелся вскользь, в левое плечо. Никита ударил справа и сбил противника с ног. От второго удара он увернулся, собрался контратаковать, но сзади на голову вдруг обрушилось что-то тяжелое.

Сознание парень не потерял, на ногах удержался, но перед глазами все плыло, тело клонило к земле. Он пропустил еще пару ударов, махнул рукой, кого-то задел, но тут же опрокинулся на спину. Перед глазами мелькнула бита, в голове взорвалось, но Никита еще держался. Он даже попытался встать, но налетчики не позволили ему сделать это. Они били его с трех сторон – дубинами, кулаками, ногами.

– Я в милицию звоню! – донеслось откуда-то из окна.

Только тогда избиение прекратилось. Налетчики бросились к своей машине. Никита услышал, как взревел мотор. На этом сознание покинуло его.

Очнулся он в машине «Скорой помощи». Парень ничего не соображал и стал вырываться. Но врач успокоил его сначала словом, а потом уколом.

Горе у Аллы, потому она и напилась. Сидит на диване, ресницы торчком, взгляд в никуда. Бабу можно понять, она любовника потеряла. Да еще и муж куда-то сбежал.

А Паша что рядом делает? У братца-то все в ажуре. У него любовница есть, ему к ней надо ехать.

Он плюхнулся на диван, положил руку ей на плечо:

– Сестренка, ты уже синеть начала.

– На себя посмотри! – Язык у нее заплетался, но речь пока еще была связной.

Он тоже говорил внятно, хотя прилично принял на грудь.

– Костя тоже синий! – Горохов ухмыльнулся.

– Не смешно.

– Ему по статусу положено синим быть.

– Дурак!

– Это уже не изменишь.

– Достал! – Алла махнула рукой, ее пальцы вспорхнули над его головой, но даже волос не коснулись.

– Ты-то проспишься, а он так и останется спать. Мертвым сном.

– Правильно он сделал, что зуб тебе выбил.

– Ты это, на поворотах поосторожней! – Горохов ощерился, и Алла заметила его пропажу.

– Эй, а где зуб? – Она засмеялась. – Ты же вроде вставил!

– А он выставился.

– А может, помог кто? Миша саданул?..

– Кто?! – Павел презрительно скривился.

– А вдруг? Тебя всякий обидеть может.

– Молчала бы уже!

Горохов зло зыркнул на сестру, но Алла не испугалась. Пьяная она, ей сейчас любое море по колено.

– Миша где? – спросила она.

В ее голосе звякнула тревожная нотка.

Паша качал головой, глядя на нее. Странная она женщина, всю жизнь изменяла мужу, в грош Мишу не ставила, но терять его не хочет. Хотя могла бы остаться богатой вдовой. Если, конечно, Жилкин не изменил завещание.

– Если с ним что-то случится!.. – Она икнула и замолчала.

– Что будет?

– Прокляну!

– Родного брата?

– А давай жить дружно, родной брат! – Алла потянулась к нему, обвила рукой шею.

– Так я только «за»!

– Мишку не трогай. – Она уложила голову на свою вытянутую руку, закрыла глаза и тут же заснула.

Горохов уложил ее на диван, подсунул под голову подушку.

В зал широким шагом вошел Тюлень. Глаза светятся, улыбка до ушей.

– Что у тебя? – спросил Горохов.

– Все путем, Иваныч. Отоварили чувака по полной программе.

– Живой?

– На «Скорой» увезли. Вроде живой.

– А если убили?

– Нет, живой.

– Ты где был, когда его месили?

– Мы с Филатом перед ментовкой тусили, нас там дежурный сто пудов видел.

– Крендель не засветился?

– Нет, чисто сделали, отвечаю! – Тюлень перекрестился и щелкнул пальцем по правому верхнему клыку.

– Жилкина найти нужно, – глянув на спящую сестру, тихо сказал Горохов.

– Поршень завтра выйдет, и займемся. Если нужно.

– А я сказал, что не нужно?

– Нет, просто тут такая маза нарисовалась. – Тюлень усмехнулся. – Менты думают, что мужика взяли, который Дробова завалил.

– Не понял.

– Олень этот с бывшей женой Дробова живет. Он, говорят, на Архарова набросился, думал, что тот к его телке пришел. Теперь все на него валят. Я же говорю, мы такие мосты навели, всю ментовскую кухню знаем.

– Если терпилу взяли, значит, от нас теперь отстанут, – с надеждой в душе, беспечно, напоказ проговорил Горохов.

– Да, должны. Если про Яркина не узнают.

– Тупые у нас мусора.

– Не вопрос. – Тюлень пожал плечами.

– Я не понял, ты что, сомневаешься?

– Нет. Но к Яркину надо бы съездить, посмотреть, как он там, поговорить.

– Ты намекни, чтобы он язык за зубами держал. – Горохов поморщился, потрогав губу, за которой прощупывалась проплешина в зубах.

– Да, напрямую говорить не стану, но дам понять.

– Отлично работаешь, брат. Вопросы решим, я тебе зарплату подниму и премию выпишу.

Горохов спустился в гараж, сел в свой «Гелендваген». Он хотел поехать к Юле.

Павел познакомился с ней на следующий день, как приехал в Москву после отсидки. Он снял проститутку, остался у нее на ночь, а утром появилась Юля, сестра этой шлюхи.

Паша попробовал затащить ее в постель, но нарвался на отпор. Пришлось приглашать бабу в кабак, ухаживать по всем правилам. Через неделю она сдалась.

С тех пор он время от времени навещал ее. В перерывах между приключениями с другими женщинами. Все бабы надоедают, а эта нет. Может, жениться на ней? Построить дом, завести семью?..

С этой мыслью Паша подъехал к воротам контрольно-пропускного пункта. Но шлагбаум почему-то не поднимался. Он посигналил, охранник вышел из будки, но на кнопку дистанционного пульта нажимать не стал, направился к машине.

Горохов опустил стекло:

– Слышь, пацан, ты что, клея нанюхался! Открывай!

Охранник подошел к машине, чуть ли не в упор глянул на Пашу, кивнул, и только тогда шлагбаум наконец-то поднялся.

Машина покатила по дороге. Уличные фонари остались за спиной, и Горохов, недолго думая, включил дальний свет. Плевать он хотел на встречные машины.

С Юлей Павел связался через Блютуз, даже телефон из кармана доставать не стал. Горохов в машине один. Его никто не услышит. А вот ее – это уже другой вопрос.

– Привет, красивая! С кем ты?

– Не знаю, – сонным голосом нараспев сказала она.

– Это как? – встрепенулся Горохов.

Он вроде бы не запрещал Юле заводить романы на стороне, но ревность все равно схватила его за горло.

– Не знаю, сколько их. Сейчас сосчитаю.

– Издеваешься?

– Конечно. Я девушка порядочная, у меня во всем учет. Я всегда знаю, сколько мужчин в моей постели.

– Издеваешься!

– С тобой и пошутить нельзя.

– Я еду к тебе!

– Хорошо. Завтра у меня отгул. А настроение не очень. Возьми бутылку шампанского.

– Какого?

– Ты же знаешь, я люблю французское.

Паша отключил телефон. Хорошее расположение духа не покидало его до самого магазина в Белоковске, где продавался элитный алкоголь.

Он оставил машину на парковке, зашел в заведение, взял две бутылки шампанского для дамы, коньяк себе и с этой добычей вернулся в машину.

Только Паша завел двигатель, как в окошко постучал гаишник. Никуда от этого козла не денешься. Можно, конечно, устроить гонки с преследованием, но настроения почему-то нет.

Горохов опустил стекло.

– Старший лейтенант Борейко! – Гаец поднес к голове правую руку, и жезл, висевший на ней, едва не ударил по дверце. – Ваши документы!

– Командир, я никуда не еду! – Горохов протянул права, техпаспорт, страховку.

– А двигатель зачем завели, Павел Иванович?

– Да чисто погреться.

– Летом?!. Выпивали?

– Ну что ты, командир!

– Заглушите двигатель. Давайте пройдем к моей машине!

Горохов понял, что ему не отвертеться. Знают менты, под каким делом и какой народ подъезжает к этому магазину, поэтому и устроили здесь засаду. Система относительно честного отъема денег у населения у них отлажена. Поэтому лучше не рыпаться.

– Не хилое вы место нарыли, – язвительно заметил он.

– Хочешь жить, умей вертеться.

– Банально, но верно. Слушай, давай так… – Горохов извлек из портмоне две оранжевые купюры. – Ты, командир, берешь это и идешь вертеться дальше. А я еду по своим делам. Договорились?

– Ну…

– Значит, договорились. – Горохов вытянул руку из окна, но не успел разжать пальцы, в которых держал деньги, как запястье обжала холодная сталь.

Борейко надел на него наручники с ловкостью фокусника, намертво прикрепив к себе. Гайца можно было убить, но в том положении, в каком находился Паша, ключи от наручников не достать. К тому же от полицейской машины к ним стремительно приближались люди в форме.

– Приехали, гражданин Горохов!

Злорадные нотки в голосе гайца резанули по нервам.

– Может, договоримся?

Договариваться Паше предложили в управлении, куда его доставили по всем правилам ментовской приемки.

Клиента оформили и отправили в камеру для временно задержанных. Там он увидел дико накрашенную, затасканную особу в рваных ажурных колготках и с подбитым глазом. От нее несло сивушным перегаром, как дерьмом от ассенизатора. На Горохова она смотрела с возбуждением алкоголички, перед которой распечатали бутылку водки. Или он ей за просто так нальет, или она расплатится с ним за удовольствие натурой. Видимо, вид у него был немилосердный. Она не рассмотрела в нем тягу к благотворительности, поэтому заранее раздвинула ноги.

Горохов сел на скамейку и скривился.

– Привет! Давай знакомиться! – Баба улыбнулась, обнажая широкую брешь в верхнем ряду зубов. – Меня Юля зовут!

Горохов застонал, обхватил голову руками. Вот и приехал к Юле. Здравствуйте, девочки!..

Зарядка на балконе, завтрак в кафе торгового центра. Вроде бы неплохое начало дня. Но лучше бы завтрак приготовила Катя, а по пути на работу Егор мог бы завезти в школу Инну, свою дочь. Как же он соскучился по ним. И зачем только позволил Кате уйти к другому, да еще втайне радовался, что все так удачно сложилось? Какой же он осел!

Архаров приехал в управление, по пути в свой кабинет заглянул в обезьянник, куда вчера ночью доставили Горохова. Спасибо Бокову, который срисовал пьяного за рулем.

Архаров связался с начальником отдела ГИБДД, тот принял меры. Его инспектора оказались на высоте – и преступника задержали, и премию за отказ от взятки получат.

Горохов спал, сидя на скамейке. Он человек бывалый, поэтому его не смущала жесткая стена, которая служила ему подушкой. Плечо Паши было куда мягче, поэтому на нем покоилась высветленная пергидролем голова прожженной проститутки и законченной алкоголички Юли.

Горохов будто почувствовал на себе взгляд Архарова, дернулся, открыл глаза. Он оттолкнул от себя бабу, поднялся во весь рост и шагнул к решетчатой стене, которая их разделяла.

– Так это твоя работа, майор? – зло спросил Павел.

Архаров лишь скривил губы и повернулся к нему спиной.

– Зря ты все это затеял! – донеслось ему вслед. – Ничего у тебя не выйдет!

Архаров никак не реагировал на эти слова. Он поднялся к себе в кабинет, не успел включить компьютер, как появился Пирожников.

– Можно?

В этом парне был скрыт вечный двигатель. Семен мог отбегать весь день без передыху и не устать, но сейчас у него почему-то был замученный вид. А ведь еще только утро.

– Нужно! – Архаров показал на стул.

– За Яркина мы вчера так и не поговорили, – усаживаясь, сказал Пирожников.

– Что-то я не очень тебя понял, Семен.

– Яркин с Гороховым подрался. Надо было его под охрану брать, а мы не взяли. В больнице Яркин, черепно-мозговая травма. Я уже был там. К нему пока не пускают, но кое-какая информация есть. Избили его во дворе собственного дома.

– Думаешь, гороховские?

– Все возможно.

Зазвонил телефон. Архарова вызвал к себе начальник криминальной полиции.

А в кабинете Несмеянова его ждал не самый приятный сюрприз. За приставным столом как король на троне восседал Званцев. Он раздражал Архарова, но вражды между ними не было. Поэтому майор поздоровался. Званцев сухо, с начальственным видом кивнул в ответ.

– Товарищ подполковник, случилось что? – Архаров не стал обращаться к своему начальнику по имени, не тот случай.

– Да вот, Андрей Данилович заявление сделать хочет. – Несмеянов усмехнулся в кулак.

– Зачем же так громко? – Званцев величественно поморщился. – Просто я допросил гражданина Едыкина, и у меня есть определенные соображения.

Архаров с легким удивлением глянул на Несмеянова, но тот лишь развел руками, пряча усмешку под нос. Званцев не имел полномочий допрашивать Едыкина, но, как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы под ногами не путалось.

– У гражданина Едыкина есть мотив убить Дробова. Но нет алиби. Никто не знает, чем он занимался двадцать девятого июня в промежутке с тринадцати до пятнадцати часов.

– Да, если этот человек находился в промежутке, то вряд ли кто-то знает, чем он там занимался, – с насмешкой, но без какой-либо иронии во взгляде сказал Архаров.

– Я серьезно! – Званцев нахмурился.

Архаров кивнул и холодно глянул на него. Мол, извините, не заметил, что разговор предельно серьезный.

– Алиби у Едыкина нет, а мотив есть. В квартире гражданки Дробовой двадцать девятого числа он был один. Дробов мог прийти к своей бывшей жене, а Едыкин – его убить. Дробов мужчина крепкий. Он оказал сопротивление. Как еще объяснить синяк у него под глазом?

– Все это очень интересно, – сухо сказал Архаров. – Но мы опросили свидетелей, никто не видел, как Едыкин вывозил труп.

– Значит, плохо опрашивали. Я думаю, Едыкин вывез труп ночью. Есть заключение экспертизы. Дробова убили двадцать девятого, а в реке он оказался предположительно в ночь с двадцать девятого на тридцатое июня.

– Если бы он вывозил труп ночью, то Антонина Дробова знала бы об этом. А она не знает.

– Значит, скрывает?

– Зачем?

– Как зачем? Она живет с Едыкиным.

– Он ей жизни не дает. Она не знает, как избавиться от него. Скажу больше, женщина готова его оговорить, лишь бы посадили. Но она этого не делает. Как было, так и рассказывает.

Странное дело, Архаров не совсем верил Дробовой, но при этом не сомневался в том, что сейчас говорил. Неужели назло Званцеву?

– А если она все-таки покрывает Едыкина?

– Все может быть, – не стал спорить Архаров.

– Не знаю, как для вас, но для меня картина совершенно ясна! – Званцев резко поднял руку, но на стол ее опустил плавно и бесшумно. – Дробов наведался к своей бывшей жене, а ее сожитель убил его.

– Если след преступника ясен, его фиксируют в гипсе. – На этот раз Архаров не стал скрывать насмешку. – А если ясна общая картина, ее нужно фиксировать в масле. Товарищ подполковник, вы краски сами купите или вам одолжить?

– Не в вашем положении шутить, товарищ майор! – вскинулся Званцев.

– А что не так в моем положении?

– Насколько я знаю, гражданин Едыкин вас чуть не убил. Набросился, собирался применить силу. – Званцев не пытался скрыть злорадство. – Он мог убить вас так же, как Дробова.

– Андрей Данилович, может, у вас ватмана нет? – не выдержал Несмеянов. – У меня есть. Могу одолжить. Или даже подарить.

– Для картины, – добавил Архаров.

– Или для плаката, – сказал Несмеянов. – Разложите свои мысли по пунктам, отольете их тушью в бумаге.

Званцев обиженно надул губы:

– Я серьезно, а вы смеетесь. Повторяю, у Едыкина был мотив убить Дробова. Еще какой! Да и задушить он мог! Силы в нем хоть отбавляй. Опять же синяк под глазом. Следы борьбы. Не свежие.

– Вот я и говорю, без ватмана не обойтись, – заявил Несмеянов. – Мы отвлекаем вас от важного дела.

Но Званцев набросился не на него, а на Архарова:

– Товарищ майор, я, конечно, понимаю, вы слово дали. Но перчатку нужно на руку надевать, а не на голову.

– Это вы к чему, Андрей Данилович? – с усталым видом спросил Архаров.

– А к тому, что вы Дробова к Горохову пытаетесь пришить!

– Да ну!

– Зачем вы Горохова задержали?

– Я?.. Насколько мне известно, его задержали по факту дачи взятки должностному лицу.

– Кому и что он дал?

– Как? Вы не знаете, Андрей Данилович? – шумно удивился Несмеянов. – Странно! Инспектор ГИБДД отказывается от взятки, более того, задерживает преступника! Это же какой пример для подражания! Я бы на вашем месте уже вклеивал бы фотографию героя в боевой листок!

– Да, конечно, пример замечательный, – растерянно проговорил Званцев.

Несмеянов поднялся из-за стола, открыл створку шкафа, вынул тощий рулон ватмана и положил его на стол перед Званцевым.

– Андрей Данилович, вы даже не представляете, как нам не терпится увидеть героя в стенгазете!

– Да ну вас!

Званцев понял все правильно, поэтому махнул на всех рукой и вышел из кабинета.

– А зачем приходил, так и не сказал, – проговорил ему вслед Несмеянов и перевел взгляд на Архарова. – Да, кстати, я сам хотел спросить, как это Горохов за взятку попал?.. Твоя работа, только честно?

– Не скажу, что сети расставлял, но удочку забросил. Так, на всякий случай.

– Сработало!.. Думаешь, Горохов расколется?

– В том, что Дробова убил? – Архаров внимательно посмотрел на друга и начальника.

– Насчет Дробова не знаю. Но Замятова он мог убить.

– А Дробова?

– Званцев, конечно, лезет не в свое дело, но, в общем-то, он прав.

– Едыкин?

– А чем не версия?

– А Надымов и Порошин не при делах?

– У нас нет против них доказательств.

– Надымов угрожал мне оружием.

– Это не доказательство.

– А Едыкин пытался меня задушить. Это доказательство, да? – осведомился Архаров.

– Это не доказательство, а мотив.

– В багажнике у Надымова и Порошина чисто. Никто не видел, как они выбрасывали труп в реку. Доказательств нет. Но в машине Едыкина тоже нет никаких следов. Мы не знаем, был он на карловском мосту или нет. Но доказательства против него есть!

– Я не стал бы утрировать!

– Надымов и Порошин не колются. Едыкин тоже молчит. Будем сравнивать счет?

– Да пойми ты, у Едыкина был четко выраженный мотив!

– У Горохова тоже. Он совратил сестру Дробова, обидел, можно сказать, довел до самоубийства. Девушку, к счастью, спасли. А если бы не смогли!.. Возможно, Дробов угрожал Горохову или даже дрался с ним, как это было с Яркиным.

– Да, ты рассказывал про Яркина, – сказал Несмеянов. – Но это ничего не доказывает. Егор, сколько лет мы с тобой в розыске. Признание – королева, а факт – король. Где факты, Егор?

– Факт лежит сейчас в больнице. С черепно-мозговой травмой. Вчера Яркин ударил Горохова, а сегодня он уже в больнице с проломленной головой. Избили его. Как думаешь, кто заказал эту мессу?

– Думаешь, Горохов? – спросил Несмеянов.

– Сам он вряд ли.

– Работай, Егор. Только не переусердствуй.

Архаров покачал головой. Пыток и прочего насилия не будет, даже сомневаться в этом не стоит. Дело не в том, что Горохов может натравить на него суматошных адвокатов. Просто все должно быть по закону. В том числе и наказание.